Текст книги "Все об охоте. Легендарная подарочная энциклопедия Сабанеева"

Охота с псковичами на волков в поле

Выезжают в поле вслед за бегущим волком. Привыкнув к тому, что следом за ним идут люди, которые, по-видимому, не обращают на него никакого внимания, волк начинает приостанавливаться, недоверчиво оглядываясь. В это время, заехав от него под ветер, охотник осторожно сваливается с саней за какой‐нибудь кустик, сугроб или камень и лежит как убитый, пока не отъедут сани (это следует делать на всем ходу, не останавливая лошади, иначе волк сейчас же заметит охотника и уже никакими силами его на это место не нагонишь), и тут‐то, собственно, и начинается охота. Разъехавшись в разные стороны, окладчики начинают объезжать зверя, как бы удаляясь от него; волк же, утомленный преследованием и привыкнув к этому зрелищу, становится доверчивее и с любопытством поглядывает на шубы, армяки, пледы и др. предметы, которые окладчики выкидывают на ходу в тех местах, куда не следует пропускать зверя. Пока последний занимается наблюдениями, окладчики, стоя в санях, легкой рысью заезжают его – и начинается облава: поворотив лошадь на волка, они сбивают его обратно и разом по команде гонят его на стрелков. Во время гона окладчики, если волк идет неправильно, заворачивают его криком: иной волк упрямится, другой же идет ходом и, как по струне, прямо катит на засаду. При охоте с псковичами в поле необходимо соблюдать еще следующие правила.

1. Стрелки должны быть одеты не в светло-серое платье, а в белое, потому что в чистом поле негде укрыться. Охотника в белом одеянии (конечно, если он стоит неподвижно) зверь усмотрит, только когда уже совершенно подойдет под выстрел, так как его внимание отвлекают и гон, и по сторонам раскиданные развески. В крайности могут быть употреблены искусственные щитки из хвороста, вернее, искусственные кусты, а в тихую погоду также ширмы из белого полотна, натянутые на тонкие белые палочки, которые втыкаются в снег.

2. Развески (не менее 8 штук с каждой стороны) раскидываются в форме горок таким образом, чтобы их можно было видеть издали – первые в 50 саженях от крайних стрелков, затем в 30 саженях одна от другой.

3. Весь гон производится на лошадях, которыми загонщики правят стоя в дровнях, чтобы не терять зверя из виду. Средний загонщик становится (приблизительно в версте от зверя) так, чтобы волк находился между ним и линией стрелков. Крайние загонщики становятся на расстоянии 200 сажен от среднего и притом немного ближе к линии стрелков, то есть, как говорится, неводом. Тот из них, в сторону которого подастся зверь, должен сильнее кричать, скорее гнать лошадь. В очень снежную зиму, когда езда на лошадях невозможна, охота может производиться на лыжах и почти с таким же успехом, так как зверь по глубокому снегу становится несравненно смирнее.

Охота на лисиц по псковскому способу

В общих чертах эта охота производится так же, как и на волков, но, кроме того, надо иметь в виду еще следующее.

При обходе зверя лишний вход служит доказательством, что зверь обложен. Но в тех местах, где можно предположить, что лисица держится постоянно или часто ложится, ее следует считать обложенной и при равном количестве входов и выходов, а потому такие места всегда следует прогонять, хотя часто в этом случае приходится гнать попусту. Лисицу, мышкующую в поле, при сноровке не особенно трудно нагнать тремя загонщиками на три, два и даже на один номер стрелков: подъехав к ней шагов на пятьсот (дистанция, на которую она всегда подпустит очень доверчиво, только при этом не следует громко разговаривать и, главное, указывать на нее пальцами), рассаживают стрелков за ветром от нее, заезжают с противоположной стороны, расстанавливаются неводом и, не слезая с лыж или дровней, гонят ровно, так, чтобы средний загонщик, первый подав сигнал к гону, напирал сильнее, а боковые мастерили. Тут и развески не необходимы, так как гонный круг будет иметь всего около тысячи шагов в диаметре. С хорошими загонщиками такая нагонка почти всегда удается; конечно, при этом необходимо, чтобы стрелки были одеты в белое платье и не делали резких движений; еще лучше, когда есть возможность рассадить их за кусты, камни и т. д.

Совсем другое дело нагонка в одиночку. Для этого маневра нужно иметь сметку, расторопность и некоторую физическую силу, необходимую при быстрых крутых поворотах во время управления лошадью стоя в дровнях, и не обращать внимания на резкий зимний ветер. Тут весь успех зависит именно от того, чтобы с того момента, как начался гон, ни на один миг не упустить зверя из виду, постоянно соображаясь с его движениями и делая соответствующие повороты раз в раз; а потому малейшая задержка при загораживании себя от ветра или при оттирании щек может испортить все дело. Нелегко таким образом завертеть лисицу, а еще труднее обучить на словах этому мастерству другого. Когда лисица скачет впоперечь и вся ее фигура обращена к вам профилем, то, стоя за шалашкой, охотник может себе позволить некоторые движения, конечно, не очень резкие. Но если она идет шагом[15]15
  Чего при нагонке в поле никогда не бывает.


[Закрыть] прямо на номер, зорко всматриваясь вперед, то следует, так сказать, замереть на месте, не надеясь ни на белое платье, ни на густоту шалашки; в этом положении она до такой степени зорка, что в ста шагах может заметить малейшее движение и, не дав настоящей дистанции, с быстротой молнии отвернуть в сторону.

Когда на кустах снег не держится и белая мерлушечья шапка охотника бывает очень заметна издали, употребляют против зоркости лисицы следующее средство: за натянутый вокруг шапки шнурок втыкаются коротко нарубленные лапки можжевельника, и таким образом голова охотника издали кажется продолжением куста, за которым он стоит. Но и при этой уловке лисица не сразу дается в обман: подойдя шагов на 70, она непременно остановится и станет всматриваться в верхнюю часть куста, именно в то место, где находится шапка охотника, потянет воздух, как будто с недоверчивостию покачает головою и вообще подвергнет терпение охотника сильному испытанию; но если он будет стоять смирно, то лиса наконец успокоится и, приняв свой беззаботный аллюр, маленьким галопцем поскачет прямо к шалашке. Для зимней стрельбы лисиц лучше всего употреблять мелкую картечь, кладя от тридцати до сорока штук на каждый заряд, смотря по калибру ружья. Такой картечью можно убить лисицу в восьмидесяти шагах наповал. Лисица вообще слаба на рану, и многие охотники, даже для зимней стрельбы ее, употребляют дробь № 1.

Оклад веревочкою

Очень часто в лесистых местностях оклад бывает довольно велик, а число стрелков ограничено; в таких местах пасуют даже порядочные псковичи, привыкшие иметь дело с небольшими отъемами. Вышеупомянутые развески оказываются недостаточными, и зверь прорывается. Но еще чаще во всякой удобной и неудобной местности бывает, что обложенные накануне звери по приезде охотников оказываются ушедшими из оклада, нередко в дальние или чужие места. Дорогое время и немалые иногда деньги оказываются истраченными совершенно непроизводительно.

Существует, однако, весьма простое средство успешно охотиться на зверей и при больших окладах, при небольшом числе стрелков и иногда с двумя-тремя заурядными егерями из местных промышленников и, главное, задержать зверя в окладе до приезда охотников. Это средство, совершенно упраздняющее монополию дорогих и давно зазнавшихся псковичей-лукашей и делающее зверовую охоту доступной и для не особенно богатых охотников, – веревка с цветными лоскутками, отпугивающая осторожного зверя. Идея отпугивания зверя в крепких местах какими‐либо резко выделяющимися или же пахучими предметами далеко не новая. Еще в Средних веках в Германии и других странах на больших облавах употреблялись веревки с большими флагами; ту же цель имеют и развески на охоте нагоном по псковскому способу и на степной охоте нагоном за дрофами. Жмудины с давних времен охотятся на лису с гончими или одним нагонщиком даже по чернотропу, окружая отъем прокопченной ниткой не вполне замкнутым кольцом. Сколько известно, бечевку с лоскутками взамен первобытных развесок начали применять на зимних охотах екатеринбургские охотники; в последнее время это могущественное средство направления хода и задержки зверя в кругу на несколько дней было еще более усовершенствовано членами петербургских кружков.

Екатеринбургские охотники начали употреблять веревку с лоскутками, кажется, с 1886 года, сначала для охоты на волков: при местном кружке окладчики (двое) были снабжены веревками толщиною около ⅛ дюйма с навязанными на них цветными лоскутками, преимущественно из кумача, на расстоянии 1½ аршина один от другого; приблизительный размер лоскутков – 8 вершков длины и 1½ вершка ширины. Приготовленные таким образом веревки длиной до 700 сажен наматывали на колесо, прикрепленное к задку саней на высоких копыльях. Окладчики окладывали волков в санях и, убедившись, что волки в кругу, разбегались в разные стороны по своему же следу, спуская веревку с колеса; затем, уже пешие, подвешивали веревку на сучья на высоте от ½ до ¾ аршина от поверхности снега. Позднее в местах, неудобных для проезда в санях, начали здесь наматывать шнур на липовую дощечку с выемками длиною около аршина, которую окладчик носил за спиной, делая оклад уже на лыжах.

Сани для оклада

В петербургских охотничьих кружках в настоящее время употребляются особые катушки, оказавшиеся весьма удобными и практичными. Катушка эта представляет собой раму, обшитую холстом, длиной около 14 вершков и шириной вершков шесть. Длинные бруски рамы выступают вершка на три с каждого конца. Холщовая обшивка нужна для того, чтобы при наматывании первых рядов шнура кумачовые лоскутки не обвивались вокруг стержня, на котором вращается катушка. Стержень (железный) проходит через две длинные стороны рамы, наверху закреплен гайкой, а снизу снабжен деревянной рукояткой, в которой тоже может совершенно свободно вращаться. Длина этой рукоятки такая, чтобы ее можно было свободно держать обеими руками. На верхнем длинном бруске рамы, на продолжении одного из поперечных брусков, прикреплена на железном стержне свободно на нем вращающаяся другая рукоятка, которая служит для вращения рамы при наматывании шнура.

На каждую катушку наматывается пеньковый хороший шнур толщиной в гусиное перо или немного тоньше, длиной до 250 сажен. На шнурке навязаны через каждый аршин лоскутки красного кумача шириной в вершок, причем полоски рвутся поперек и затем навязываются на шнур узлом на половине, так, чтобы оба висящие концы были одинаковой длины. Узлы, которыми завязан кумач, затянуты настолько туго, что нелегко сдвигаются с места. На каждую катушку идет до 50 аршин дешевого кумача. Количество их зависит от величины оклада, но вряд ли можно иметь менее четырех, хотя бывают случаи, что понадобится только одна. Вес всей катушки с бечевкой и лоскутами такой, что ее можно двумя руками держать совершенно свободно.

Катушка для веревки

Как только зверь или звери будут обложены, весь круг немедленно обносится шнуром. Разматывание катушки идет очень быстро: человек с катушкой быстро идет (на лыжах, когда снег глубок) и скатывает шнур, а другой – только подвешивает его на ветки деревьев и кустов: для лосей (и оленей) – на высоте человеческого роста, а для других зверей – на высоте аршина над поверхностью снега. Надо наблюдать, чтобы бечевка не сваливалась с кустов, а концы флагов не отстояли от земли более чем на четверть аршина (кроме лосей). Наматывание идет несколько медленнее, но может производиться тоже двумя людьми, самое большее – тремя: один держит катушку, другой, рядом с ним идущий, вертит ее, третий идет немного впереди и снимает шнур с веток, поправляя запутавшиеся или сдвинувшиеся в кучу узлы лоскутков.

Веревка с лоскутками употреблялась екатеринбургскими и петербургскими охотниками или перед самым загоном, то есть заменяла развески, или задолго, иногда за несколько дней, до приезда стрелков, то есть задерживала зверя. В первом случае обносились шнуром только боковые стороны круга, во втором – весь оклад. Практика показала, что веревка с лоскутками пугает и задерживает лосей, коз, волков, лисиц, даже зайцев. Менее всех боятся флажков рысь и медведь, а всего действеннее они для волков и лисиц.

Рысь иногда не обращает на лоскутки внимания, иногда подкапывается под шнур в снегу; бывали случаи, что рыси даже входили в обнесенный флагами оклад; замечательно, однако, что если рысь будет загнана на дерево собакою, то можно заставить ее просидеть здесь несколько часов, достаточных для того, чтобы взять ружье, повесив платье поблизости дерева. Медведь спросонок и перепугу тоже нередко проскакивает мимо. Были случаи, что волки, обтянутые веревкой, сидели безвыходно в окладе по пять дней; лисицы тоже не выходили дня по три-четыре. Вынуждаемые голодом, звери эти тоже большей частью подкапывались под шнур, выбирая те места, где лоскутки висели очень высоко. Только во время течки они теряли обычную осторожность и скоро уходили из оклада. Лосей тоже замыкали веревкой за день и за два до облавы, а оленей (северных, на Урале), меняя каждый день на лазах цветные флаги, удавалось удерживать целую неделю. Вероятно, веревка с лоскутками окажется весьма полезной и при окладе кабанов.

Гон обыкновенно производится небольшим числом (до десятка) загонщиков под командой егеря и лесников, причем предварительно расстановке охотников по всей стрелковой линии снимается шнур. В самых опасных местах, именно лазах, если они не заняты стрелками, все‐таки необходимо надевать на веревку флаги покрупнее или развешивать части одежды; еще того лучше поставить здесь человека, который, однако, стоял бы смирно. Загонщики не должны очень громко стучать и кричать, тем более стрелять, так как перепуганные звери могут вырваться за веревочку.

Нет никакого сомнения в том, что если веревку предварительно прокоптить или намазать чем‐нибудь пахучим, а самые лоскутки вымочить, например, в керосине, то она окажется еще более действенною.

В южных местностях, в степных кусточках и бурьянах, но особенно в камышах оказалось весьма практичным употребление так называемой перетяжки – веревки с погремушками, которая служит также вместо загонщиков, выгоняя зверя, преимущественно лис и кабанов, на линию стрелков. Перетяжка – это длинная веревка в 150–200 сажен длиной и толщиной около пальца, на которой в 5–6 саженях один от другого привязаны бубенцы и колокольчики, иногда также большие куски яркой материи или просто рубашки. Веревку держат за концы двое верховых, которые и тащут ее за собой неводом. В камышах перетяжку тянут только, конечно, зимой. Стрелки (или борзятники) становятся на перемычках, прогалинах или нарочно выкошенных местах. Зверь тихо подвигается впереди веревки, но надо заметить, что лисица, побывавшая в переделке, не боится прежней перетяжки, и надо ее видоизменять. Вероятно, волки и лисицы, хорошо познакомившиеся с окладом веревочкой, также перестают бояться цветных лоскутков.

Обкладывание лосей

Большая или меньшая трудность обхода лосей зависит от местности и погоды. Чем обширнее леса и чем более в них мест для жировки, чем погода морознее и яснее, тем более они бродят и тем менее вероятности застать их на другой день в том же месте. Напротив, в бурные метельные и снежные дни лоси стоят смирно там, где застала их непогода, так что их можно бить с подхода. Неохотно бродят они при утренних туманах, во время оттепели и в особенности когда образуется наст или снега очень глубоки.

Любимые места стоянок лосей – низины, приболоть вблизи воды. Даже зимой лось выбирает место около родников, которые бы всю зиму не замерзали. Он чрезвычайно любит стоять в редколесье и наслуху, для чего большей частью выбирает место на небольшой площадке с деревьями, преимущественно хвойными, для защиты от холода и чтобы в то же время кругом себя все видеть и слышать. Всего чаще жирует он в осиннике или осиннике, перемешанном с ольхой.

Ежели снег неглубок, то всего удобнее объезжать лосей в санях, нарочно для того приспособленных, в одну лошадь, очень узких, на высоких копыльях и без отводов, или же объезжать верхом. В глубокий снег, разумеется, обход возможен только на лыжах. Вдвоем дело идет скорее и не так утомительно, но следует остерегаться и не разговаривать громко. Найдя свежие следы лосей, окладчик определяет, сколько прошло зверей. В глубокие снега лоси ходят след в след – самки впереди, молодые за ними. Большей частью лоси ходят семьями, по три-четыре штуки вместе, обыкновенно самка или две и двое молодых – двухгодовалый и годовалый. Старые самцы зимой живут всегда особняком и отличаются большой осторожностью. Когда, судя по местности, можно предположить, что лоси остановились, окладчик делает круг; ежели след вышел из него, то делается другой и т. д., пока лось не будет обойден. Круг надо делать соображаясь с местностью и насколько возможно больше, огибая такие места, где лось может остановиться. Если из круга выходных следов нет, то оклад уменьшается, насколько возможно, для более точного определения места стоянки. Надо всегда иметь в виду, что лось стоит (зимой) с десяти часов утра примерно до четырех пополудни, а затем уходит на жировку, которая продолжается всю ночь. Следовательно, не должно обходить перед охотой рано утром, так как можно на зверя наткнуться и угнать его дальше, верст на десять и более. Вообще, если след покажет, что лоси вышли из круга шагом и по прямому направлению, часто останавливаясь, то это служит указанием, что они услышали что‐либо показавшееся им подозрительным и пойдут далеко. Неиспуганный же лось часто сворачивает в сторону, чтобы покормиться и пощипать попадающиеся ему молодые деревья.

Лось

Старательный и опытный окладчик непременно должен обойти лосей накануне охоты и, если они много набродили, заметить их выходные и входные следы в оклад, непременно сосчитав, сколько вышло и сколько вошло; например, если из круга вышло два следа и один опять вошел, значит, лося в окладе нет; если два следа вышли, а два опять вошли в оклад, это означает, что лось выходил два раза и после четвертого следа находится в окладе. Вечеровые следы должно переметить, перечеркнув палкой, чтобы утром, если не было снега, не сбиться и не принять вечерний след за свежий утренний.

Облавная охота на лосей

Окладчик, или распорядитель охоты, приехав на место, где лоси обойдены, должен непременно проверить утром, не вышли ли они; ежели все в порядке, ему предстоит решить, куда гнать лосей. Следует руководствоваться при выборе направления ветром и всегда гнать лосей по ветру, дабы они не могли учуять человека; вообще же надо стараться гнать лосей в ту сторону, куда можно предполагать, они пошли бы сами, например, гнать в ту сторону, откуда они пришли, или в сторону, куда тянутся леса. Ежели случится так, что ветер дует именно в ту сторону, куда гнать лосей невозможно, то следует гнать их поперек ветра, но ни в каком случае не против ветра. Второе условие охоты на лосей – по прибытии к месту, где близко предполагается стоянка, оставить кричан как можно дальше и запретить всякий шум и разговоры, пока стрелки не займут места на линии. Охотники, в свою очередь, должны соблюдать мертвую тишину – говорить знаками.

Окладчик, или распорядитель, идет вперед. Номера заранее назначены на снегу, следовательно, разговаривать нечего. Близко расставлять стрелков, особенно горячих и неопытных, весьма опасно: всего лучше, если номер от номера находится на расстоянии около 100 шагов и не менее 50. Охотник становится за куст или какое‐нибудь прикрытие; хорошо, если он одет в светло-серое платье; на совсем чистом месте он обязательно должен надевать сверху теплой одежды белый балахон и чехол на шапку. Курить и сходить с места строго воспрещается.

Когда охотники займут места, окладчики тихо заводят кричан. Если позволяет местность, облава разделяется на две равные половины: одна заходит с одного, другая – с другого конца оклада, и обе сходятся в середине. Загонщик от загонщика становятся не чаще, как в расстоянии 10 и не далее как 50 шагах, что зависит от местности и их количества. В глубокие снега лучше ограничиваться небольшим числом кричан, но умеющих ходить на лыжах. Обыкновенно на правом и левом крыльях ставятся особенно сметливые и знающие. Обязанность их – наблюдать за тишиной, пока не подан сигнал, и за тем, чтобы загонщики не сходились вместе, то есть не оставляли своих мест и не бегали на выстрелы из любопытства. Фланги облавы несколько загибаются полукругом к обеим сторонам линии стрелков; словом, обойденный зверь окружается со всех сторон как бы тенетами. Крайние два-три загонщика не должны вовсе кричать, иначе они могут помешать первому и последнему номерам стрелков. Им дозволяется шуметь, только когда лось пойдет на них с целью пробить крыло.

Разместив кричан, окладчики вступают в оклад и по следам доходят до стоянки лосей. Иногда лоси подпускают близко, а иногда трогаются с места, далеко не допустив окладчиков. Удостоверясь, что лоси тронулись, окладчики делают холостые выстрелы, наблюдая, чтобы они были произведены сзади зверя и чтобы он с испуга бросился на линию охотников. По сигнальным выстрелам облава вдруг начинает кричать, стучать колотушками, трещать трещотками, стрелять холостыми зарядами, отнюдь не сходя с места до окончания охоты. Лоси, озадаченные происходящим сзади их гамом и выстрелами, идут на линию стрелков все вместе, сколько их было в окладе, друг за другом, ступая след в след, старые – впереди. Нестреляный лось от крика облавы бежит ровной рысью, прикладывает уши, поднимает голову и выгибает шею кадыком вперед.

Стрельба лосей требует, кроме умения стрелять пулей, большой выдержки и хладнокровия. Стреляют обыкновенно, только когда зверь или звери покажутся против или почти против номера (во избежание несчастных случаев) и редко далее 50 шагов. Лоси сначала все сразу выбегают на один какой‐либо номер, и, стреляя с толком, можно повалить из двухствольного штуцера пару. Кроме того, в благоустроенных охотничьих кружках и обществах за убитую лосиху платится более или менее значительный штраф, а отличить самку от молодого, еще комолого самца можно только на близком расстоянии. Весьма важно также не только убить зверя, но и не дать ему прорваться через цепь стрелков. От выстрела по какому‐либо из зверей остальные тотчас разбиваются врозь, иногда бегут вдоль линии охотников или возвращаются в оклад и выбегают на загонщиков, стараясь прорваться. Нечего и говорить о том, что охотник не должен оставлять своего места до тех пор, пока не подадут сигнала окончания охоты.

Не следует подходить к убитому лосю вскоре после выстрела, так как в предсмертных судорогах зверь может ногой убить человека на месте.

Многие думают, что лось очень крепок на рану, но мнение это не совсем верно; произошло оно от того, что раненого лося обыкновенно начинают немедля преследовать. Убить его наповал можно только попав в грудь, под лопатку или в шею около холки, но лось, раненный в живот или зад, если его не беспокоить, большей частью уходит за версту-две, ложится и истекает кровью, так что на другой день его нетрудно будет найти по следу или с собаками. Если же его преследовать по окончании охоты, то сгоряча он может уйти на 5–10 верст. С переломленной задней или передней ногой лось уходит гораздо далее, и тогда без собаки нельзя надеяться его остановить и дострелить. Надо иметь также в виду, что раненый лось нередко бросается на охотника и может его затоптать. Опытный охотник всегда сумеет определить, ранен ли зверь и куда именно. Если пуля ударит сохатого в ногу, переднюю или заднюю, то идет много красной крови; если же пуля попадет в грудь и заденет внутренности – кровь идет из раны в незначительном количестве, запекшаяся и темного цвета. Кишечная кровь идет почти черного цвета, вместе с калом и тоже в небольшом количестве. Если кровь брызжет на обе стороны следа, значит, рана тяжела и пуля прошла насквозь зверя; но если капает на одну сторону, значит, остановилась в звере. Более же тяжелыми ранами считаются те, когда пуля, ударив в зверя в один бок, немного не выйдет на другой и остановится под кожей. Эти раны гораздо тяжелее сквозных, потому что в последние кровь вытекает свободно, не запекается внутри зверя и, следовательно, делает ему облегчение. Самый верный признак тяжелой раны тот, когда у зверя пойдет кровь горлом (кровь на всем следу, кусками, почти черного цвета), что зависит от повреждения главных внутренних органов. По лёжке раненого зверя нетрудно узнать то место, куда попала нуля, потому что кровь, вышедшая из ран, означит на лёжке то место, куда именно она попала, стоит только распознать, каким образом лежал зверь, а это нетрудно даже для малоопытного, но толкового охотника. Но чтобы по цвету крови узнать, куда попала пуля, – дело другого рода, тут надо много практики и долговременного опыта. Если пуля пройдет высоко по лопаткам, крови бывает очень мало, а иногда и вовсе не бывает, и зверь от такой раны может уйти очень далеко. Тогда уже смотрят на след: не забрасывает ли зверь которой‐нибудь ноги в сторону, не чертит ли ею по снегу, ровно ли бежит и не сбивается ли с бега, не расширяет ли копыт, и прочие признаки, которые покажут опытному охотнику, как зверь ранен. Кроме того, нужно смотреть на том месте, где стоял зверь во время выстрела, нет ли на полу шерсти, потому что пуля, ударив зверя, обсекает шерсть, которая и падает на землю. Почти все эти признаки могут быть применены и ко всякому другому зверю.