Текст книги "Все об охоте. Легендарная подарочная энциклопедия Сабанеева"

Приездка гончих для псовой охоты

Приездкой называется собственно дрессировка гончих и приучение их к безусловному послушанию, крайне необходимому для успеха псовой охоты. В этом отношении псовые охотники гораздо требовательнее ружейных охотников, что объясняется различием охоты, но основные правила как приездки, так и нахаживания гончих одни и те же.

Настоящая приездка гончих начинается обыкновенно по достижении ими годового возраста, то есть большей частью весною, хотя приучают гончих к послушанию с 2–4‐месячного возраста. Приездка значительно облегчается и ускоряется, когда стая состоит не из одних молодых собак. Она совершается непосредственно самим доезжачим при помощи выжлятников и заключается в приучении гончих: 1) к домашней скотине и птице, 2) к рогу, 3) к стайной течке за доезжачим, то есть следовании за ним плотною кучею, и 4) к стойке. Вежливость гончих достигается приучением их к домашним животным с самого раннего возраста, а затем частыми проводками стаи через селение, пастбищами, мимо стад коров, овец и свиней, а также лугами, где много пасется гусей. Позывистость к рогу достигается сначала тем, что гончих с самого раннего возраста кормят не иначе, как сделав известный позыв на одном и том же (доезжаческом) рогу. Необходимо, чтобы у гончей, выбежавшей на рог, с этим позывом позднее, при проводках, приездке и нагонке, соединилось представление о корме, почему гончим доезжачий должен обязательно давать какой‐либо вкусной прикормки. Кроме того, выжлятники при первых звуках рога доезжачего должны усиленно хлопать арапником и даже стегать неподваливающих собак с обычными возгласами: «Пошел, вались к рогу, пошел, вались!» Следование кучей за доезжачим достигается частыми проводками гончих, вначале на смычках, а впоследствии без смычков, с частыми остановками и собиранием собак в кучу, причем доезжачий отнюдь не должен наказывать непослушных, предоставляя это выжлятникам, которые подгоняют отставших собак хлопаньем арапника, окрикивая их возгласами: «В стаю!» – с добавлением клички.

В стаю!

Всего труднее приучить гончих стоять плотной кучей в поле без доезжачего и выжлятников. Спокойная и верная стойка гончих под островом достигается следующими путями. Прежде всего гончих щенков приучают стоять над кормом, затем вообще стоять в кучке, на проводке, причем выжлятники должны каждую собаку, только намеревающуюся отделиться, окрикнуть с прибавлением клички: «В стаю! В кучу!» – и хлопнуть арапником или, если надо, хлестнуть виноватую. Когда гончие привыкнут стоять без доезжачего, за которым они привыкли неотступно следовать, последний исподволь приучает их к стойке без всякого присмотра. Для этого он приказывает выжлятникам спрятаться поблизости в овраг или лес, а сам начинает ездить вокруг стаи, собранной в кучу, постепенно увеличивая круги и временами окрикивая непослушных и даже возвращаясь к стае и хлопая арапником. Если же гончие не слушаются и начинают разбредаться, то выжлятники должны выскочить из засады, наказать отделившихся собак и снова собрать всех в кучу на том же месте. Повторив подобную дрессировку несколько десятков раз, постепенно отдаляясь от гончих и временами скрываясь у них из виду, увеличивая потом эти отлучки все более и более, доезжачий может достигнуть того, что гончие будут стоять одни кучей по целому часу в поле и даже в лесу. Первое время, когда доезжачий будет поблизости, он кончает урок тем, что подзывает гончих словами: «Сюда, сюда, гончие – сюда!»; позднее же, когда будет находиться в далеком от них расстоянии, дает обычный позыв в рог. В обоих случаях доезжачий зовет, спешившись. Когда собаки притекут к нему, он останавливает их: «Стой, гончие, стой!» – ласкает и дает прикормки. Затем садится на лошадь и ведет стаю домой.

Подготовка молодых гончих к нахаживанию для ружейной охоты

Гончих, достигших к весне годовалого возраста, следует высворить, приучить ходить на своре сомкнутыми, приучить к рогу и приучить бояться чужих людей. На молодых гончих надеваются легкие ошейники, и в них они ходят дня два, пока не привыкнут. Потом на каждую поочередно надевается широкий прочный кожаный ошейник с кольцом, в которое продевается свора, и гончая водится таким образом; когда она, почувствовав себя привязанной, начнет рваться, охотник должен остановиться на месте и крепко держать свору, не дергая, но и не пуская собаку. Когда утомленная гончая перестанет рваться и только тянет свору, охотник, обласкав собаку и даже дав ей что‐нибудь лакомое, водит ее некоторое время, а затем возвращается с нею, не спуская со своры, домой, на псарню. Арапник здесь, кроме вреда, ничего принести не может. Неиспорченная гончая обыкновенно в 3–4 урока выучивается ходить на своре. Застращенных молодых гончих, которые ложатся и не встают на своре, сажают на цепь, но не на псарне, а на свободе и держат так, пока отвязанная гончая не пойдет на цепи. Если гончая оказывает поползновение перегрызать свору, то последнюю заменяют на время цепочкой.

Гончие

Чтобы высворенную молодую гончую приучить ходить сомкнутой, надо только смыкать ее со старой. К рогу приучают за кормом: гончих держат поднятым арапником в стороне от готового корыта с кормом, и когда трубят вызов гончих, арапник опускается и гончие бросаются к корму. В то же время гончие приучаются к послушанию по слову «Отрыщь!». Крикнув: «Отрыщь!», гончих отгоняют от корыта, и они скоро привыкают по одному окрику бросать корм. Затем следует приучить гончую разбирать своего и чужого.

Это достигается тем, что по уговору какому‐нибудь постороннему лицу дается нагайка с наставлением поймать собаку, подбежавшую к нему ласкаться, и, хорошенько ее выпоров, кричать ей вдогонку.

Общие правила натаски легавых

Большинство охотников-любителей, живущих в столицах и больших городах, имеет обыкновение отдавать своих собак в натаску охотникам-промышленникам. Хотя между этими последними изредка попадаются хорошие дрессировщики, но и эти немногие всегда очень плохо содержат вверенных им собак, а так как имеют учеников больше, чем могут натаскать, то успевают обучить лишь таких, которые наиболее способны к полевой дрессировке; остальные же собаки возвращаются своим владельцам забитыми, нередко испорченными и почти всегда паршивыми неучами.

Настоящий охотник должен натаскивать свою молодую собаку сам и всегда может найти свободное для этого время. Правда, очень горячие и вспыльчивые охотники только портят собак, но они также портят и забивают уже готовых легавых; для натаски довольно послушной и понятливой собаки требуется очень немного терпения и настойчивости; особый же талант к дрессировке нужен лишь для обучения различным штукам или для собак уже испорченных.

Надо иметь всегда в виду, что глупых и бесчутых собак натаскивать не стоит, а забитых и сиротливых, также упрямых и избалованных собак очень трудно и что всего легче обучать таких легавых, которые происходят от породистых и хороших полевых собак.

Основания полевой натаски везде одинаковы и разнятся только в подробностях. От всякой легавой требуется, чтобы она находила бы дичь, делала по ней стойку, не гоняла ее и (в большинстве случаев) приносила бы убитую охотнику. Для того чтобы всего этого добиться от собаки, существует несколько методов; каждый из них имеет свои достоинства и недостатки, и лучший из них всегда тот, который наиболее соответствует характеру охотника, а также характеру и способностям его воспитанника.

Вообще большинство охотников, натаскивая собак, придерживается следующих главных правил:

1) Натаскивать собаку не ранее 9 месяцев или даже года (сук ранее, чем кобелей).

2) Начинать натаску собаки, купленной молодой, не прежде, чем характер ее будет вполне изучен.

3) Начинать натаску, только когда собака приучена к послушанию, знает значение слов «шерш» (или «ищи»), «тубо» (или «не смей»), стоит над кормом – одним словом, прошла основной курс комнатной дрессировки.

4) Прежде чем натаскивать собаку, дать ей несколько уроков полевой дрессировки.

5) Натаскивать, за редкими исключениями, одному – без товарищей и только одну собаку (если не имеешь старой легавой безукоризненных полевых качеств) и даже на будущий год не брать с нею других собак и на охоте избегать встречи с чужими легавыми.

6) Натаскиваемую собаку не позволять брать кому‐либо в лес или поле, хотя бы для прогулки.

7) Начинать натаску не ранее мая и не позднее июля, что само собой разумеется, так как щенков осенних пометов следует избегать.

8) Если желают, чтобы собака ходила и по болотной, и по лесной дичи, то натаскивают ее сначала в поле или болоте.

9) Натаскивать собаку не очень ранним утром или после трех часов пополудни и первое время избегать топких или очень мокрых болот и лесных чащ.

10) Натаскивать собаку (кроме очень послушных) на длинной своре (10–30 аршин), продеваемой в обыкновенный ошейник или в более или менее строгий парфорс, смотря по темпераменту и степени послушания своего воспитанника.

Полевая дрессировка

Полевая дрессировка служит как бы вступлением к натаске, и хотя очень часто можно обойтись без этой дрессировки, но она ничего, кроме пользы и скорейшего достижения цели, принести не может. Эта дрессировка заключается в том, что молодую собаку в поле, иногда в лесу приучают:

1) ходить сзади;

2) понимать значение слов «вперед», «назад» и некоторых других приказаний, употребляемых на охоте;

3) являться на свист;

4) к правильному поиску;

5) не гонять жаворонков и других пташек;

6) подавать и ходить в воду;

7) отыскивать спрятанный хлеб или убитую (иногда привязанную) дичь;

8) приучать, наконец, к выстрелу.

Полевая дрессировка проделывается всегда в таком месте, где нельзя встретить никакой дичи.

Ходить сзади лучше всего приучать так. Дают собаке набегаться вволю, и, когда она, уставши, пойдет сзади охотника, не позволяют ей высовываться вперед, для чего слегка ударяют ее по носу кончиком сворки или плетки, каждый раз повторяя слово «назад». Всего удобнее проделывать это, идучи около плетня, изгороди или забора. Собака обыкновенно очень скоро понимает, что от нее требуется, что означает слово «назад», и привыкает ходить по приказанию сзади охотника, не опережая его и не мешая ему идти. Когда собака усвоила себе значение этого приказания, охотник со словом «вперед» бросается бежать; собака бросается за ним, опережает его и начинает бегать в более или менее значительном отдалении, пока не будет подозвана.

Приучить являться на свист можно предварительно в комнате, но для того, чтобы дрессируемая собака вполне уяснила себе значение этого звука, нужно звать ее свистом только тогда, когда она находится в дальнем расстоянии от охотника, еще лучше, когда она не видит или даже потеряла его. Для этого берут собаку в лес, и когда она удалится, то, не теряя ее из вида, прячутся за куст и отсюда наблюдают за ее действиями. Собака, если она только не привыкла бегать всюду, чего не следует допускать, очень скоро заметит отсутствие своего руководителя и начинает искать его, обыкновенно без всякого толка. Тогда охотник, свистнув несколько раз подряд, выходит из своей засады и показывается собаке. Она с радостью бросается к нему, и если к тому же получила в награду какой‐нибудь лакомый кусочек, то впечатление свистка останется у нее неизгладимым. Разумеется, этот урок надо повторить несколько раз.

Для того чтобы отучить молодую собаку делать стойки над жаворонками и другими пташками и гоняться за ними, нет особенной надобности ее останавливать, тем более наказывать. Умная собака, если ее приводят в такое место (например, паровое поле), где жаворонки встречаются очень часто, вскоре не обращает на них почти никакого внимания и перестает делать стойки, тем более, когда она познакомится с настоящею дичью. Но от гоньбы ее необходимо отучать, и если слово «назад», затем свист не помогают, то собаку берут на сворку и наказывают.

Приучать к поиску можно, только когда собака понимает хорошо слово «вперед» и «назад» и очень хорошо знает из прежних комнатных уроков «шерш» или «ищи». По приказанию «вперед!», «шерш!» она бросается вперед по направлению, ей указанному, и начинает искать в траве, думая найти знакомую поноску или кусок хлеба. Ни того, ни другого, однако, бросать не следует. Здесь главное – приучить собаку к возможно более широкому, еще важнее того – к правильному поиску, то есть поиску на кругах, вернее, винтообразному, при котором собака имеет всего менее шансов пропустить дичь, не почуяв ее. А потому дрессировщик должен останавливать собаку, если она убежала далеко вперед или в сторону, и, вернув ее окриком назад, иногда даже сам идет в надлежащем направлении и заставляет повторять этот маневр до тех пор, пока собака, не находя ожидаемого, не утомится или не будет видимо недоумевать. Тогда подзывают или подходят к ней, ласкают, дают что‐нибудь лакомое и, дав отдохнуть, повторяют то же самое несколько раз. Большая или меньшая ширина поиска зависит от породы и сложения собаки, и нельзя требовать от французской легавой, чтобы она искала так же далеко и так же быстро, как может искать пойнтер. Никогда, однако, не следует позволять собаке долго копаться на одном месте.

Всему остальному можно без вреда обучать уже на настоящей натаске, а то так и вовсе не обучать. Во всяком случае, приучать собаку ходить в воду можно, только когда вода тепла и когда собака уже сама охотно входит в лужи. Если к тому же она охотно приносит поноску, то цель достигается очень скоро, в несколько уроков. Сначала, разумеется, поноску бросают на мелком и отлогом месте и недалеко от берега, а потом постепенно приучают доставать поноску с глубины. Для этого иногда бывает необходимо войти в воду самому охотнику и звать к себе собаку или же, еще лучше, бросив поноску со словами «Вперед! Шерш!», кинуться в воду, а потому этот урок плавания всего лучше давать во время купания. Вместо палки, щепки или другой поноски полезно кидать сдобный сухарь, дав его понюхать собаке, а позднее можно приучать подавать крыло, прикрепленное к большой пробке. Учить подаче из воды лучше голодную. Если молодая собака заупрямится и не пойдет в воду, полезно заставить принести старую или чужую собаку. Большей частью ученик из зависти и соревнования во второй раз непременно принесет брошенное или убитую птицу.

Отыскивать спрятанные хлеб или убитую птицу (лучше дичь) собака должна на длинной сворке, привязываемой к кольцу обыкновенного ошейника или парфорса, на лугу, в болоте или поле. Со словами «Вперед! Шерш!» собаку пускают вперед и незаметным образом кладут в укромное место (в куст или густую траву) предмет, который она должна найти. Затем, не теряя из виду этого места, отходят от него на 10–20 шагов и стараются направить к нему своего ученика, держась по возможности впереди кончика волочащейся за ним своры. Как только будет замечено, что собака почуяла спрятанный предмет и находится очень близко от него, ее останавливают восклицанием «Тубо!» и на всякий случай берут конец бечевки в руку. Продержав ее на стойке возможно более продолжительное время, так как предполагается, что она уже приучена стоять над кормом, собаке командуют: «Апорт!» – или же сначала со словом «Аванс!» дают ей подвинуться к самому предмету. Приучение к выстрелу хотя требует некоторой осторожности и сноровки со стороны дрессировщика, но последнему нет никакой надобности в предварительной стрельбе пистонами и холостыми зарядами. Кто часто стреляет весной в цель неподалеку от дачи или усадьбы, тот легко может добиться того, что собака, находясь в комнатах, будет связывать в своем уме представление о выстреле с близким присутствием хозяина и даже привыкнет прибегать на этот звук, еще не имея понятия о его будущем для нее значении. Другие охотники весьма справедливо полагают, что, стреляя в первую поднявшуюся из-под стойки собаки дичь, особенно в шумно взлетающих тетерева, куропатку, тем более в выводки этих птиц, они вполне застрахованы от того, что молодая собака будет бояться выстрела, то есть они полагают, что этот урок лучше всего удается во время настоящей натаски по молодой дичи. Некоторые же весьма удачно приучают своих собак к выстрелу, высоко подбрасывая какую‐нибудь убитую птицу, например голубя, и затем стреляя на воздух. Но если собака вовсе не знакома с выстрелом, то необходимо дать ей поднять несколько раз дичь без выстрела, чтобы она освоилась со своей ролью и дабы страсть пересилила в ней испуг. Некоторые охотники приучают собаку к выстрелу еще щенком, каждый раз, перед тем как кормить его, хлопая пистоном. Вообще продолжительная боязнь выстрела свойственна только сиротливым, чересчур слабым и нервным или забитым собакам. Точно так же впоследствии, когда собака уже поймет значение выстрела, ни в каком случае не следует допускать, чтобы она бросалась на чужой выстрел. От этой дурной привычки нетрудно отучить молодую собаку, попросив кого‐либо выстрелить в отдалении и, когда собака прибежит к нему, поймать и хорошенько наказать плеткой.

Натаска в поле или в болоте

Натаскивать в поле или в болоте, вообще на открытых местах можно – большей частью даже необходимо – раньше, чем в лесу, если только не желают охотиться на одну лесную дичь. Молодая собака, натаскиваемая сначала в лесу, привыкает искать слишком близко от охотника и нижним чутьем, хотя бы у нее было бы и верхнее, то есть она не прямо подходит к дичи, запах которой доносится до нее ветром, а идет по следу, оставленному птицею. Кроме того, в лесу собака гораздо чаще может найти зайца, чем в болоте или в поле, а отучать ее от гоньбы по этой четвероногой дичи едва ли не самая трудная задача всей натаски.

Начинать натаску в болоте или поле можно с первых чисел, чаще середины мая, когда трава подрастет и дичь станет крепче выдерживать стойку. Первое время, конечно, ружья с собою не берут, и, таким образом, майские и июньские уроки служат как бы продолжением и частью повторением полевой дрессировки.

Главные правила натаски в поле следующие.

1) Для натаски надо выбирать не очень топкие и сырые болота, где бы, однако, можно было бы найти местовых бекасов, еще лучше дупелей, или же прилегающие к полю луга, где бывают перепела. Таких болот, где можно найти водяных курочек и коростелей, всегда бегущих перед собакой, следует избегать. Пиголицы и кулики также только развлекают и сбивают с толку молодую собаку.

2) Если собака не всегда слушается приказаний охотника, то заставлять ее искать дичь на длинной сворке (до 20–30 аршин), привязанной или к простому ошейнику, или к более или менее строгому парфорсу. Свора эта должна непременно оканчиваться небольшой петлей.

3) Должно заводить собаку против ветра (чтобы она не приучалась копаться и разбирать следы дичи) и не отпускать ее очень далеко от себя.

4) Как только будет видно, что собака почуяла дичь и потянула к ней, охотник с окриком «Тубо!» приближается к ней, берет кончик своры и, когда собака сделала стойку, в петлю своры продевает небольшой колышек и втыкает его в землю, так что собака уже не может двинуться в места, не ощущая боли от давящего ее ошейника или от уколов парфорса. Затем охотник, не переставая успокаивать собаку, осторожно подходит к ней, и если дичь не поднялась при его приближении, то, приласкав своего ученика, вытаптывает притаившуюся птицу. Это делается с тою целью, чтобы в уме собаки при первых ее встречах с живою дичью, которые навсегда останутся в ее памяти, не возникло представления о том, что она может поднять дичь без помощи своего хозяина.

Стойка перед дичью

Только когда собака привыкнет делать крепкую стойку, не натягивая своры, можно обходиться без помощи последней и с приказанием «Аванс!» позволять ей тихо подходить – вести к дичи.

Предлагаемый способ натаски самый верный и более других обеспечивает охотнику крепкую стойку натаскиваемой собаки. При этом методе к открытию охотничьего сезона, когда можно уже собаку нахаживать на молодую дичь и с ружьем, она окажется настолько подготовленной, что в 2–3 июльские охоты будет уже помощником своего хозяина, а не тяжелой для него обузой. В мае же и июне никакой охоты не бывает, и каждый благоразумный охотник всегда найдет в эти месяцы несколько свободных дней для полевого воспитания своего питомца.

Английская дрессировка легавых

Английский способ дрессировки отличается от других методов тем, что собаку с самого раннего возраста приучают к безусловному послушанию, а именно ложиться и оставаться без движения при известном окрике или жесте. Обучение же поноске, а в особенности подаче дичи, считается английскими дрессировщиками не только бесполезным, но и вредным, так как, во‐первых, подача дичи слишком разгорячает собаку, а во‐вторых, для этой цели имеются у них особые собаки, разыскивающие раненую и подающие убитую дичь, так называемые ретриверы. Английская дрессировка при всей своей односторонности и несложности имеет много преимуществ перед другими методами, хотя только при обучении пойнтеров и сеттеров, наиболее страстных и неукротимых из всех пород легавых. Преимущества такой суровой школы особенно сказываются на полевых испытаниях собак с широким поиском, на которых требуется, чтобы собака:

1) падала, как убитая громом, при окрике «даун!», поднятии руки, при взлете птицы и, наконец, при выстреле;

2) имела бы широкий поиск челноком;

3) искала бы вдвоем, не мешая другой, и когда товарищ станет над дичью, в свою очередь делала бы рядом стойку.

Лежание собаки при известных условиях есть высшая степень развития стойки, доведенной почти до каталепсии. Оно почти соответствует той части высшего курса старинной комнатной дрессировки, которая часто называлась умиранием: собака впредь до приказания должна была оставаться без движения, подобно мертвой. Выгоды от такого лежания в главнейшие моменты охоты очевидны: английская легавая, делающая стойку за несколько сот шагов от охотника, если не будет положена мановением руки, легко может согнать дичь, прежде чем охотник подойдет к ней в меру; понятно, что только вполне усвоенная привычка ложиться при взлете птицы и при выстреле может дать уверенность, что собака не погонит и не испортит этим дальнейшей охоты.

Полное обучение собаки по английскому методу может быть разделено, хотя и с некоторой натяжкой, на три отдельных курса. Из них первый проходится учеником примерно в возрасте от 3 до 6 месяцев, преимущественно в комнате или на дворе, и может быть назван комнатной дрессировкой; второй – в возрасте от 6 до 9 месяцев, исключительно в поле и соответствует так называемой полевой дрессировке. Третий курс служит проверкой теоретических знаний ученика на практике, на настоящей дичи, и есть собственно натаска; ее не следует начинать ранее 9‐месячного возраста.

Курс комнатной дрессировки начинают проходить с самого юного возраста питомца, как только он начнет есть самостоятельно, приходить на свист и понимать свою кличку. Необходимо добиться, чтобы щенок немедленно ложился по приказанию и вполне усвоил главнейшие термины-приказания, необходимые для дрессировки. Эти приказания даются обыкновенно по-английски, но так как у нас испокон веков принято говорить с собаками по-французски, то английские термины удобнее заменить соответственными и общепринятыми французскими. Основное приказание – это «Down!» («Даун!»), которое почти равнозначуще известному «Куш!» («Ляг!»), но гораздо звучнее последнего, почему и французские дрессировщики вместо последнего термина стали употреблять команду «Terre!» («Ниц!»). Приказание это должно обязательно сопровождаться поднятием руки (удобнее правой) перпендикулярно над головой. Затем следуют «Иси!» («Take!», англ., «Сюда!»), причем махают рукой по направлению к колену, «Алле!» («Goan!», англ., «Ступай!»), сопровождаемое поднятием правой руки параллельно земле, и, наконец, «Пиль!» («Take!», англ., «Возьми!»); но так как щенок отнюдь не должен кидаться на корм, кусок и тому подобное, то это выражение, как неправильное («Pile!», англ., «Грабь!»), следовало бы заменить французским же «Prends!».

Остальные приказания в большинстве случаев могут быть вполне усвоены и поняты лишь на прогулках и полевой дрессировке, то есть уже на втором курсе.

Обучение щенка искусству ложиться по команде «Даун!» или «Терр!» производится почти таким же способом, как и обучение стойке над кормом, по старинному методу. Щенку не дают есть, прежде чем он не ляжет на брюхо и не пролежит спокойно некоторое время. Это достигается тем, что учитель, поставив на пол посуду с кормом, со словом «Даун!» слегка надавливает на спину щенка и заставляет его лечь. Удержав его в этом положении на первый раз в течение нескольких секунд, отнимают руку и по команде «Возьми!» («Prends!») позволяют ему есть. Точно так же, давая щенку какое бы то ни было лакомство, заставляют его каждый раз ложиться по слову «Даун!» и брать прикормку только по приказанию. Необходимо, чтобы щенок понял, что после приказания «Даун!» он должен некоторое время лежать, а затем будет есть. Еще лучше, если есть возможность дать ему уразуметь, что он должен непременно ложиться перед кормом и не может брать его без приказания. Но для достижения этого необходимо, чтобы собаку не кормил никто посторонний и чтобы она не получала ни малейшей подачки, прежде чем не ляжет по приказанию «Даун!».

Обыкновенно через несколько дней молодая собака начинает понимать, что от нее требуют, и уже не представляется надобности ее придерживать. С каждым уроком как продолжительность лежания, так и расстояние собаки от корма необходимо увеличивать, но нельзя, конечно, требовать от щенка, да еще голодного, чтобы он оставался без движения слишком долго. Увеличивая расстояние до корма или прикормки, можно очень скоро добиться того, что ученик будет ложиться по приказанию, даже не видя ничего съедобного, хотя весьма полезно, а на первых порах даже необходимо, награждать за понятливость и давать кусочек чего‐нибудь лакомого. За редкими исключениями при этом обучении не приходится прибегать к каким‐либо наказаниям, кроме легких щелчков и шлепков, если воспитанник упорно не желает исполнить требуемого. Как всегда, необходимо быть настойчивым и строго последовательным, то есть надо добиться, чтобы щенок исполнил требуемое, не надо бросать начатого урока и ни в каком случае не давать есть, если он этого не заслужил. Если щенок встал с места или пополз, его сейчас же оттаскивают на прежнее место и заставляют его лежать не двигаясь, грозя ему пальцем. Но уроки не должны быть, однако, продолжительны, и сначала не надо употреблять на них более пяти минут.

Когда щенок по слову «Даун!» будет немедленно ложиться на другом конце комнаты и лежать как убитый впредь до приказания («Возьми!», «Иси!» или «Алле!»), тогда можно по тому же окрику заставлять его бросать немедленно корм и лежать перед ним, а затем уже приучать ложиться только по одному поднятию правой руки. Некоторые дрессировщики весьма основательно начинают поднимать руку с первых же уроков и только впоследствии, когда собака привыкнет ложиться вдали, постепенно ограничиваются безмолвным поднятием руки. Дрессировка этим значительно упрощается и ускоряется. Приказание «Даун!» дается первое время или вполголоса, или несколько позднее поднятия руки, и через несколько дней можно уже обойтись без этого слова и заставить щенка ложиться при условном жесте на расстоянии 5–10 сажен уже на дворе во время гулянья. «Даун!» употребляется только тогда, когда щенок выкажет намерение встать раньше, чем рука учителя была опущена. Необходимо добиться, чтобы юнец неподвижно лежал все время, пока поднята рука. Если же, несмотря на повторенное «Даун!», он не слушается, подходят к нему не торопясь, как можно хладнокровнее и без крику, берут за шиворот, с тем же неизменным «Даун!» заставляют лечь и, отойдя на прежнее место, держат в этом положении сколько возможно долее. Разумеется, руку поднимают только в том случае, когда собака глядит в ту сторону, где находится хозяин или егерь; в противном же случае нужно предварительно привлечь ее внимание легким свистом. В крайнем случае, когда имеют дело с очень непослушными и упрямыми учениками, прибегают к помощи кола, то есть вбивают глубоко в землю кол почти наравне с поверхностью и привязывают к нему за ошейник собаку как можно короче, так, чтобы она не могла приподняться. В комнатах этот кол может быть заменен ввинченным в пол кольцом. Дальнейшее обучение заключается в том, что собаку заставляют лежать все дальше и дальше от охотника – до 30 и более метров, оставаться неподвижной в течение 1–2 минут, даже в том случае, когда хозяин не стоит на одном месте, а ходит, держа правую руку приподнятой, вокруг и иногда поворачиваясь спиной. В конце концов необходимо добиться, чтобы собака при поднятии руки падала как подкошенная.

Собственно полевая дрессировка на полном просторе – в поле, болоте, а еще лучше на обширной лужайке – начинается, когда уже добились от молодой собаки полного послушания. Здесь ее постепенно приучают сначала ложиться не только по приказанию «Даун!» или поднятию руки, но и в том случае, когда учитель ее сначала только прицеливается из ружья, а потом и стреляет. Приучить ложиться во время прицеливания и даже стрельбы пистонами можно, конечно, и в комнате или на дворе, но не совсем удобно. Залог успеха и здесь, как всегда, в последовательности или, точнее, постепенности. Сначала надо соединить командование «Даун!» с прицеливанием, заменяющим, стало быть, поднятие правой руки, затем надо все более и более опаздывать командой и наконец обходиться вовсе без «даун». Затем это редкое «даун» заменяется или, вернее, упреждается довольно сходным по звуку хлопаньем пистона, после которого первое время необходимо удержать собаку на месте командой. После нескольких уроков в «Дауне!» не представляется надобности и можно будет приступить сначала к стрельбе небольшими, затем полными зарядами пороха и, наконец, к стрельбе боевыми патронами. Нечего и говорить, что по окончании каждого урока ученик должен получить награду за понятливость и послушание – если не лакомство, то ласку.

Для успеха полевой дрессировки весьма важно, чтобы ничто не отвлекало внимание ученика, чтобы не было не только дичи, но и пташек.

Полевая дрессировка в Англии имеет главной целью обучение поиску и его развитию, но так как и на дворе всегда бывают голуби, воробьи, галки, вороны, то весьма важно, чтобы они не привыкали гонять по этим птицам, а потому при малейшем к тому поползновении со стороны щенка и при каждом взлете птицы с земли надо поднимать руку или кричать вместе с тем повелительное «Даун!». Таким способом можно добиться того, что молодая собака будет впоследствии сама ложиться не только при подъеме птицы с земли, но и с дерева, иногда даже при виде приподнятой вихрем бумажки, в чем, конечно, нет никакой надобности. Позднее, при натаске на дичь, это падание ниц перед взлетающим воробьем представляет некоторую гарантию в том, что собака не погонит и дупеля и бекаса или перепела и куропатку.