Текст книги "Опознание"

Глава 6

Стук в дверь напугал Ади. Она сидела перед компьютером и взрывала разноцветные шарики, один за другим возникавшие на мониторе. После случившегося она не могла спать, сидела часами за компьютером и играла в одни и те же игры, стараясь очистить голову от мыслей, забыть все.

Дома она сидела как пришитая, никакими соблазнами было ее не выманить. Не то чтобы Ади не пыталась нарушить свое затворничество. В прошлую субботу, например, взяла велосипед и поехала вдоль Яркона к морю – море она обожает. Но при виде парней, бегающих по набережной без рубашек, в одних шортах, ее замутило, и она поспешила вернуться домой.

– Ади, Адинька, это папа, – услышала она голос отца за дверью. Точно так же он стоял и звал ее в ту субботу, спустя два дня после нападения, когда она закрылась в квартире и не отвечала на звонки. Только благодаря настойчивости отца она поехала в больницу и подала заявление в полицию – он уговаривал Ади всю ночь и весь следующий день, пока она наконец не сдалась.

– Мне надо поговорить с тобой, – выпалил отец, как только она открыла дверь.

Родительская любовь и забота душили Ади. Они оба – особенно отец – не оставляют ее в покое. Звонят каждый час: «Как ты себя чувствуешь?» «Все ли в порядке?» «Ты спала?» «Ты поела?» Вопросы вгрызаются ей в мозг. И она, хотя у нее не в порядке совершенно все и она почти не ест и не спит ночами, отвечает «да», «да» и «да» в надежде, что родители успокоятся и умерят хоть чуть свою заботу.

– Я как раз собиралась немного отдохнуть, – солгала она, надеясь, что отец поймет намек и уйдет. Ей сейчас лучше всего в одиночестве, а ведь придется еще ехать к ним в пятницу на шаббатный ужин. С тех пор как это все случилось, присутствие там стало для нее священной обязанностью, и в течение вечера все сидят и смотрят на нее, следят за каждым ее движением и дружно замолкают, когда она открывает рот.

– Я хочу тебе кое-что показать. – Не слушая Ади, отец повел ее в гостиную. Он покраснел и был взволнован, чуть ли не весел.

Она молча села напротив него и вполуха слушала, как он, по своему обыкновению размашисто жестикулируя, быстро говорит сочным басом. О том, как они с мамой любят ее, как она важна для них. Эти слова Ади слышала столько раз, что они ей смертельно надоели. Когда же он закончит и она сможет вернуться к прерванной игре? Ади не раз уже пыталась обуздать родительскую навязчивость, на маму даже всерьез обиделась и разозлилась. Но таковы ее родители. Они не оставят ее в покое…

Тут Ади сообразила, что отец замолчал. Она улыбнулась ему в ожидании освобождения. Однако он продолжал сидеть на своем месте и вдруг чуть дрожащей рукой протянул ей фотоаппарат.

Она удивленно взглянула на экранчик: там появилось изображение мужчины, переходящего дорогу.

– Это он, – сказал отец и посмотрел ей в глаза.

У Ади заломило виски. О чем он говорит?

– Этого человека я видел прошлой ночью. Ошивался на твоей улице, прятался. Это тот, кто… – Не в силах продолжать, отец остановился.

– Прошлой ночью? – переспросила Ади. Фотография, на которую она смотрела, была сделана при свете дня.

– Да я же объясняю: я шел за ним до самого дома, утром вернулся туда и ждал, а когда он вышел, сфотографировал его, чтобы тебе показать. Адинька, просто посмотри и скажи, что это он, и я бегу в полицию…

И тут до Ади наконец дошло, о чем говорит отец. Это не просто фотография. Мужчина на фотографии – тот самый… Они нашли его.

Она быстро положила фотоаппарат на стол и оттолкнула от себя. Нет, она не хочет смотреть и вспоминать. Наоборот, хочет забыть.

Отец наклонился, взял фотоаппарат и снова протянул ей:

– Я знаю, ты боишься, тебе тяжело. Всего один взгляд, чтобы я мог пойти в полицию… Я знаю, что это он. Мне просто надо, чтобы ты подтвердила…

Девушка отрицательно покачала головой. Она не хочет снова видеть это чудовище.

Отец вскочил со своего места, сел рядом с ней:

– Адинька, посмотри на него. И все закончится. Я тебе обещаю, все закончится… – Он положил ладонь на ее дрожащую кисть.

Ади взглянула на его большую, надежную руку. Скорее бы все закончилось, чтобы можно было уснуть, снова стать той, кем она была прежде, до того. Девушка глубоко вздохнула и зажмурилась. Быстрый взгляд. Только и всего. Все равно что содрать пластырь.

Отец показал другую фотографию. Здесь было хорошо видно лицо. Он или не он? Тогда, ночью, он был в бейсболке и солнечных очках. Теперь, при свете дня, лицо и глаза его открыты.

– Ходил тут вчера возле дома, – услышала она голос отца. – Наверняка собирался еще кого-то изнасиловать, я уверен.

Ади не отрывала глаз от фотографии. Слишком резкие, четкие линии. Не так, как той ночью.

– Я пойду в полицию и попрошу, чтобы его посадили пожизненно. Он больше не увидит дневного света, этот негодяй…

Ади не ответила. Фигурой и чертами лица человек на экранчике напоминал фоторобот насильника, который с ее помощью составили в полиции.

– Он был здесь, внизу? – словно очнувшись, спросила Ади.

– Ну да! На улице, рядом с домом. Поди знай, что он задумал и что может случиться…

Девушка отложила фотоаппарат. Насильник ходил возле ее дома. Получается, она могла наткнуться на него?! Она похолодела от страха.

– Этот монстр, он как животное, ничего не боится. Если бы я не проходил тут случайно, если бы не помешал ему… Не хочется даже думать, что он мог бы натворить, – торопливо продолжал отец, твердо решив убедить Ади.

Мысли лихорадочно кружились у нее в голове: а вдруг он снова ее поджидал? Как той ночью? Она сделала все, что он хотел. Позднее Ади не раз пыталась вообразить, что было бы, если б она, пока еще было время, бросилась бежать, или стала бы сопротивляться, или отказалась умолять его. Но нет, она позволила ему делать все, что угодно, играть с ней, как с марионеткой. Конечно, он хочет еще. Недаром той ночью он шептал ей на ухо – еще!

– Ади, дорогая, сделай над собой усилие. Просто скажи мне, и весь этот кошмар останется позади. Ты почувствуешь себя лучше…

Ее глаза наполнились слезами. Она ослабела, запуталась, устала! Просто ужасно устала… Возможно, это он. А может быть, и не он.

– Я не знаю… не знаю… – пробормотала она.

– Это он. В точности как ты описывала в полиции. Смотри. Вот, есть еще фотографии, я много нащелкал. – Отец не желал оставить ее в покое, показывал одно фото за другим.

Ее взгляд был прикован к рукам насильника, рукам, которые душили ее, приставляли нож к горлу.

– Просто скажи, Адинька, просто скажи мне…

Она закрыла лицо руками и разрыдалась. Хотела остановиться, ответить отцу, но не могла.

– Дорогая моя, не молчи… я же для тебя стараюсь…

Ади подняла глаза:

– Да, это он. Это человек, который изнасиловал меня.

Глава 7

Телефон зазвонил в половине второго ночи. Несмотря на поздний час, Зив Нево не спал, лежал на матрасе с открытыми глазами и ждал. Через двадцать семь минут он выйдет из дому, чтобы завершить то, что не успел сделать вчера.

Зив стремительно сел в постели – телефонный звонок в такое время не предвещал ничего хорошего.

– Алло, кто это? – донесся из трубки незнакомый женский голос.

Только этого ему сейчас и не хватало.

– Ошиблись номером! – рявкнул он, нажал отбой и снова растянулся на матрасе.

Настроение у Зива было мрачное. Он медленно допил последнюю банку пива, которое купил пару часов назад в мини-маркете рядом с домом. У него в жизни сейчас черная полоса. И слишком долго она продолжается. Конечно, алкоголь – не выход, но было просто необходимо выпить для смелости.

Он вспомнил, наверное, уже в сотый раз мужчину, следившего за ним вчера. Его лицо не шло у Зива из головы. Особенно его взгляд: смотрел так, будто знал, что Зив там делает. Повезло, что в итоге все-таки удалось оторваться от него. Холод пополз по спине при мысли, что было бы, если б его поймали с поличным. Этой ночью он будет осторожнее. Хорошо проверит, пуста ли улица и не сидит ли кто в машине. И обязательно добьется успеха. Живот сводило от волнения и страха.

Телефон снова зазвонил.

– Я говорю с Зивом Нево? – услышал он в трубке тот же женский голос.

Что за черт!

– Кто это? – спросил он.

Ответа не было. Раздались короткие гудки.

Зив набрал *42, чтобы позвонить на номер, скоторого был сделан звонок, но тот оказался заблокирован. Это ему не понравилось. Вчера человек, следивший за ним среди ночи, а теперь еще это.

Он взял со стола пачку сигарет и зажигалку и вышел на балкон. Зив давно уже бросил курить, но в последний месяц привычка вернулась. Однако он не позволял себе дымить в квартире. Ради Гили.

Мальчик должен был провести уикенд с ним, своим отцом. Но когда Зив утром приехал к Мейрав, то выяснилось, что жена отвезла Гили к своим родителям.

– Не получишь ребенка, пока не начнешь платить алименты! – прокричала она, когда Зив позвонил ей на мобильный.

Он попытался поговорить с Мейрав спокойно, рационально. Объяснить, что не платит потому, что пока неоткуда взять деньги. Но она не хотела ничего слышать. Прошло уже полтора года с тех пор, как по его вине разрушился брак, его уволили с работы и он скатился к тому состоянию, в котором пребывал сейчас, и, хотя он непрерывно просил у нее прощения, жена – бывшая жена – не была готова простить его.

Зив сгорбился, в отчаянии рассматривая на экране мобильника фотографию счастливого смеющегося Гили. Может, и хорошо, что сын не приходит к нему, подумал он, обводя взглядом свое жалкое съемное жилище. На всем толстый слой пыли, а посреди гостиной стояли коробки с мебелью из ИКЕА. Целыми днями он сидит дома и бездельничает, но до сих пор не сумел найти времени, чтобы собрать ее. Спит на матрасе, лежащем прямо на полу… Сына он любит так, как никогда и никого уже любить не будет, но что он может ему дать? Правды не скроешь: он по уши в дерьме, а дальше будет только хуже.

Зив выдыхал сигаретный дым в ночной воздух и считал минуты. Скоро пора выходить. Вот закончит дело, может, и на душе полегчает. Скрип тормозов заставил Зива посмотреть вниз. У подъезда остановилась полицейская машина, из нее быстро вышли двое полицейских. Ну и дела. Значит, это они звонили, выясняли, дома ли он. И теперь собираются его задержать.

Сердце тяжело ухало в груди. Что делать? Тот вчерашний мужик его видел. Копы идут за ним. Что же делать? Зив нервно взъерошил волосы. Мысль об аресте приводила его в ужас. Как поступить? Он в ловушке. Они поймали его. Впрочем, на его этаж они поднимутся не сразу – лифта нет. Есть время сбежать через крышу.

Зив кинулся к шаткой тумбочке у входной двери, оставшейся от прежних жильцов. Ключи от чердака должны быть тут, он уверен. Лихорадочными движениями начал рыться в ящике и вдруг, увидев среди безделушек обручальное кольцо, на миг остановился. Руки задрожали. Даже после развода, когда Зив осознал, что все кончено, он не решался снять его с пальца. Лишь недавно, после очередного тяжелого разговора с Мейрав об алиментах, яростно сорвал кольцо с руки и зашвырнул в ящик.

Сейчас об этом лучше не думать. Ключи. Он должен найти ключи. Проклятье, в тумбочке их нет. Куда он их положил?

Зив услышал громкий лай Пуйоля, собаки семьи Башан, живущей на первом этаже. Еще две минуты – и копы будут здесь. Время вышло. Он приоткрыл дверь и услышал приближающиеся шаги. Нужно подняться выше. Они увидят, что в квартире никого нет, и уйдут.

Закрыв за собой дверь, Зив начал тихонько подниматься по лестнице, держась спиной к стене. Вдруг он увидел макушку одного из полицейских. Их разделял всего один пролет. Это конец. Он изо всех сил вжался в стену.

– Зив Нево? – Копы уже стучали в дверь его квартиры.

Он застыл и затаил дыхание.

– Зив Нево, это полиция. – Теперь застучали громче.

Он не шевелился. Двумя этажами ниже продолжал лаять Пуйоль.

– Сиги говорила с ним пять минут назад. Этот сукин сын внутри, – услышал он голос одного из копов. И тут же снова раздался крик: – Открывай дверь или мы ее выломаем!

У него перехватило дыхание, когда на пол-этажа выше открылась дверь, и из нее высунулась голова соседа, мужчины лет шестидесяти.

Они молча смотрели друг на друга. Зив не знал имени соседа. Иногда они встречались на лестнице, но даже не здоровались.

– Ну, что скажешь, будем звонить Нахуму? – спросил у кого-то тот же коп внизу.

Сосед сделал шаг вперед на лестничную клетку. Зив выдавил жалкую полуулыбку.

– Зив Нево, последнее предупреждение. Открой дверь. Полиция! – крикнули снизу и снова стали стучать в дверь.

На лице соседа отразилось удивление. Зив сложил ладони в умоляющем жесте: не выдавай меня, говорили его глаза.

– Он здесь, наверху! – крикнул вдруг сосед, быстро нырнул в квартиру и захлопнул за собой дверь.

Зив услышал торопливые шаги.

Хотя он знал, что все кончено, что спастись не удастся, все же побежал по ступенькам наверх. От выпитого пива закружилась голова и ноги отяжелели.

Дверь на чердак. Постойте, да она же открыта! А он-то искал ключи, тратил время впустую. Если бы вышел сразу, как увидел внизу копов, еще был шанс. Черт, ну почему в этой жизни всё против него?!

Он огляделся вокруг. Разбежаться и перепрыгнуть на соседнюю крышу? Эту мысль он отмел сразу. Пока добежит до края, они уже будут на крыше, могут и выстрелить в него.

– Не двигайся, – скомандовал один из полицейских.

Зив медленно обернулся и, увидев, что полицейский наводит на него пистолет, поднял руки.

В проеме чердачной двери появился, тяжело дыша, еще один полицейский, немолодой и грузный.

– Руки вверх, – приказал он, хотя руки Зива уже были подняты.

Зив почувствовал, как их заводят назад и защелкивают наручники.

– На пол, – услышал он и послушно лег на пол.

Толстяк поставил ногу ему на спину и придавил к холодному грязному полу чердака, словно окурок. Зив не пытался двигаться. Покорно лежал под тяжелой ногой полицейского, и его слезы медленно капали на холодный бетон.

Глава 8

Инспектор Эли Нахум через специальное стекло, не позволяющее видеть его с другой стороны, смотрел, как Зив Нево шагает взад-вперед по комнате для допросов, каждые полминуты взъерошивая волосы. Задержанный то и дело бросал взгляд на дверь в надежде, что кто-нибудь наконец войдет. Нахум решил немного повременить. Некоторые следователи накидываются на задержанных с вопросами, пользуясь первоначальным шоком от ареста, чтобы получить признание. Он не пренебрегал такими методами, но чаще предпочитал действовать иначе. Давал подозреваемым время повариться в собственном соку. Им страшнее всего, когда они в одиночестве. Они начинают воображать все те ужасы, что могут с ними случиться. А такие, как Зив Нево, впервые попавшие в руки полиции, боятся еще и потому, что думают, что их будут избивать.

Нахум распорядился поместить Нево в закрытую комнату. Без окон. Без свежего воздуха. И попросил выключить кондиционер. Пусть ему будет жарко, пусть вспотеет. Очень скоро он перестанет понимать, отчего покрылся потом и начал тошнотворно вонять – от жары или от страха. Вот тогда-то Эли Нахум и войдет. На этом этапе Зив будет готов говорить.

У отца пострадавшей девушки, несомненно, были благие намерения. Он верил, что делает дело полезное для следствия и для дочери. И как отец отца Нахум его понимал. Если бы, не дай бог, нечто подобное случилось с его дочерью, он бы сделал все возможное, чтобы привлечь виновника к суду; вероятно, проявил бы даже больше активности, чем Ярон Регев.

И вот поди ж ты! При всех своих благих намерениях Ярон Регев загубил ему расследование. Есть правила, установленные в отношении процедуры опознания. Эти правила – как рецепт пирога. Если печь пирог по рецепту, все будет отлично, судья подтвердит опознание и задержанного признают виновным. Если нет, пирог можно выбрасывать.

Чтобы опознание соответствовало процедуре, должны быть восемь статистов, внешне похожих на подозреваемого. У подозреваемого есть право выбрать себе место в ряду статистов, и полиция не должна возражать против его желания. У него также есть право на то, чтобы на опознании присутствовал его адвокат. Нельзя показывать свидетелю изображения подозреваемого до опознания, нельзя даже говорить о нем. Всю процедуру необходимо заснять на видео. А кроме того, следует вести подробный протокол.

Ярону Регеву, конечно, не удалось соблюсти ни одного из этих условий. Даже без консультации с юристами прокуратуры Эли знал, что никакими силами не сможет убедить ни одного судью в том, что опознание подозреваемого жертвой носило, как принято говорить, «спонтанный характер». Какая уж тут спонтанность, если папаша заботливо руководил всем процессом! И фотографии дочери показывал, и стращал, рассказывая, что тот ходит возле дома… Любой адвокат, в руки которому попадет такое дело, с блеском сумеет оправдать подзащитного.

Пока его группа ездила на задержание Зива Нево, Нахум читал выдержки из решений суда по делам об изнасилованиях. «Очень неоднозначно», «совершенно недостаточная доказательная база» – в таких выражениях судьи характеризовали сомнительные, как в деле Ади Регев, опознания. И что хуже всего, сейчас уже ничего не исправишь. Даже если Ади во время идеальной процедуры опознания, на которой будут присутствовать сто статистов и пятьдесят адвокатов, снова укажет на Зива Нево, это не будет иметь ни малейшего смысла. Пирог сгорел.

Нахум с трудом сдерживал гнев. Все эти правила, придуманные крючкотворами юристами и спесивыми судьями, играют на руку преступности – медленно, но верно общество проигрывает войну криминалу. Да, действительно, пока процент обвинительных приговоров остается высоким, но он, инспектор Эли Нахум, так долго крутится внутри правоохранительной системы, что приобрел особую чуткость к малейшим изменениям, и ясно ощущает тектоническе сдвиги под ногами полицейских, и либеральне ветры, которые вдруг задули.

Инспектор внимательно наблюдал за Нево. Похоже, этот парень и вправду тот, кого они ищут. За десятки лет работы в полиции у него выработалась неплохая интуиция и нюх. И здравый смысл подсказывает то же… подсказки, о которых нельзя и заикнуться в суде. Там есть только улики и законы, то, что допустимо, и то, что недопустимо. И хотя Нахум отлично знаком с этими правилами, ему нелегко принять их. Ничто не заменит опытному полицейскому интуицию и старый добрый здравый смысл. Все остальное – просто словесные игры для собравшихся в зале суда прокуроров, адвокатов и судей.

Не только в том дело, что Зив Нево подходит под описание насильника, полученное от Ади Регев, и не в том, что она узнала его и показала на него. Все намного глубже. Даже беглое знакомство с досье этого человека выявляет склонность к насилию. Два раза на него подавала заявление бывшая жена. Один раз его даже задерживали на несколько часов, но потом отпустили. Еще одну жалобу на сексуальные домогательства подавала его бывшая коллега. Конечно, заявления – это просто листки бумаги. К суду Нево никогда не привлекался. Но что с того? Это лишь показывает, до чего слаба система, если рецидивист умудряется снова и снова ускользать от нее.

Нахум выяснил, что десять лет назад, в возрасте восемнадцати лет, Нево разбил свой автомобиль, налетев на автобусную остановку и полностью ее уничтожив. Прибывшие на место полицейские установили, что парень совершенно пьян. Но его отпустили, как только выяснилось, что месяц назад его родители погибли в автомобильной катастрофе.

Что ж, это тоже всего лишь лист бумаги – запись в досье. Однако Ярон Регев встретил Зива Нево не в парикмахерской и не на концерте. Он увидел, как тот слоняется по району, где живет дочь Регева, посреди ночи, выслеживая другую девушку и прячась между машинами. Что Нево там забыл? Он живет в другом районе. Так же, как его бывшая жена, ее родственники и родственники самого Нево. Нахум проверял.

Ярон Регев рассказал, что Зив выглядел как человек, опасающийся слежки, и, заметив преследователя, попытался скрыться в одном из дворов. А как он вел себя во время ареста?! Человек, которому нечего скрывать, не бежит от полиции, не плачет, когда его поймают, и не дрожит как осиновый лист.

Нахум еще раз пролистал досье Нево. Да, жизнь повернулась к нему спиной: развелся с женой, потерял работу и, поскольку не может платить алименты, рискует лишиться возможности видеться с сыном. Ребята из группы Нахума доложили, что при задержании от Нево несло перегаром. Ступил на кривую дорожку, а там недалеко и до крайностей. Для такого парня, как Зив Нево, невелика дистанция от насилия и сексуальных домогательств до изнасилования. Он хочет как-то отомстить миру, предавшему его, и выбирает себе жертву, которую сможет легко одолеть.

Нахум поднял глаза от бумаг. Два часа ночи! Он может держать Нево в камере еще около двадцати часов. Это немного. Придется обойтись без отдыха, пока он не вынудит Нево сказать правду.

Завтра в восемь вечера, на исходе субботы, Нево должен предстать перед мировым судьей. Арест ему продлят, можно не сомневаться. Нахума тревожило другое: когда воскресный день вступит в свои права, к Зиву Нево набьются адвокаты и надают советов, как лучше исказить истину. Ну а потом безвольные клерки из окружной прокуратуры, не желающие проблем на свою голову, отпустят его восвояси.

Нахум не может этого допустить. Он должен действовать сейчас – прежде чем Нево расскажет судье, как проходило опознание, прежде чем эта несущественная деталь, этот мелкий промах превратится в краеугольный камень в играх правосудия. Именно поэтому он и решил арестовать Нево ближе к ночи. В субботу адвокаты к нему не побегут. А если и появятся – что с того?! Нахум позаботится, чтобы его ребята немного помотали задержанного по разным полицейским участкам. Пусть поработают.

Он подошел к двери, открыл ее и вошел.

Настал его черед.