Текст книги "Опознание"

Глава 15

Давид Мешулам сделал еще один круг, чтобы убедиться, что ничего не пропустил. Уже в пятый раз он прочесывает улицы района, где она живет, в поисках ее автомобиля, но все тщетно. Автомобиль пропал. Как сквозь землю провалился.

Хотя по радио пообещали, что жара к вечеру спадет, было по-прежнему жарко и влажно. Давид вспотел – от жары тоже, но больше от напряжения. Полтора часа назад он позвонил ей по телефону, желая убедиться, что она дома, – и сразу сбросил звонок. Если она дома, тогда где машина? Она ведь не замужем, детей нет, кто же мог взять машину? Куда она пропала? Неужели случилось то, чего он боялся?

Давид взглянул на часы на приборной панели. Почти полночь. Если машина не найдется, придется ждать до утра. Когда она отправится на работу, он последует за ней. Время поджимает. Возможно, уже слишком поздно и Нево, чтобы спасти себя, все им рассказал.

Всю субботу Давид безуспешно пытался найти Нево. То, что Нево не отвечал на звонки, встревожило его. Хотя Давид и понимал, что это неразумно, но не смог удержаться и пошел к Нево домой. Там его не было. Сердце подсказывало Давиду, что дело плохо, не исключено, что Нево взяли. Он даже решил рассказать все Фаро, но потом передумал. Кто знает, как Фаро отреагирует? Не стоит его чересчур волновать. Он должен помогать Фаро, а не создавать ему проблемы.

Давид ушам своим не поверил, услышав, что Нево взяли по подозрению в изнасиловании. Копы, должно быть, не в своем уме. Он-то, конечно, отлично знал, что делал Нево на улице Луи Маршала в четверг ночью. То, что его задержали по подозрению в изнасиловании, немного успокаивало. Даже идиоты – израильские полицейские – разберутся и в конце концов сообразят, что взяли не того. Но прошел еще день, а Нево не выпустили. Давид начинал волноваться. Чего они там от него добиваются? А вдруг задержание за изнасилование – лишь уловка, чтобы добраться до Фаро? А вдруг они знают?

Давид нашел способ передать Меиру, случайно задержанному за нападение на охранника ночного клуба, чтобы тот пригрозил Нево: пусть не вздумает ничего рассказывать, если ему дорога жизнь – и жизнь сынишки. Даже такой тупица, как Нево, поймет смысл послания и будет молчать.

Меир пока не сумел попасть в камеру к Нево, поэтому Мешулам решил не рисковать и выкрасть автомобиль со взрывчаткой. Он ведь знает, как дотошны полицейские и сколько всего они могут выведать. Особенно у такого, как Нево. На случай, если Нево расколется и расскажет им про взрывчатку, Давид должен позаботиться о том, чтобы копы ничего не нашли. Разыскивая автомобиль, Давид представлял, как страшно будет ехать со взрывчаткой под кузовом. Взрывчатка – особа капризная, может рвануть в любой момент. Однако в создавшейся ситуации у Давида не было другого выхода.

Но все опасения и планы оказались беспочвенными.

Автомобиль исчез. Его просто не было. Может, Нево уже проговорился и полиция эвакуировала автомобиль для проверки? Но если так, почему тогда она сидит одна дома без полицейской защиты?

Он проклинал ее, Нево и всю эту чертову ситуацию, в которую вляпался. Ни к чему строить из себя героя. Правила ему хорошо известны.

Зазвонил мобильник. Мешулам сразу узнал номер Фаро и напрягся. Вдруг он уже знает? Но сразу успокоился. Фаро не говорил с ним о таких вещах по мобильной связи из опасения, что полиция их прослушивает.

Уже тринадцать лет Мешулам работает на Шимона Фаро.

В пятнадцать он ушел из дома и начал работать в магазинчике Шломо. Время от времени Фаро заходил туда и заговаривал с Давидом, спрашивал о жизни, а он отвечал, стараясь произвести самое лучшее впечатление. Ему было хорошо известно, кто такой Фаро и какое ему следует оказывать уважение. Когда как-то раз Давид принес на дом Фаро большой продуктовый заказ, то заметил, что Фаро впечатлила его сила. Спустя несколько дней Фаро пришел в магазин и предложил Давиду время от времени работать у него курьером.

Пока Фаро не взял его к себе и не сделал из него человека, Давид не вписывался ни в какие рамки. Он обязан ему жизнью. Если бы Фаро не взял его под свое крыло тогда, в шестнадцать лет, его сейчас уже не было бы в живых или он стал бы таким, как другие дети из его района, – наркоманом, алкоголиком, полным ничтожеством.

Нет никакого сомнения – Фаро спас его. Всю свою жизнь Давид Мешулам слышал со всех сторон, что он неудачник, человек без будущего. Отца у него не было. Матери, можно сказать, тоже. Трудно называть матерью вечно обкуренную проститутку, которая и не помнит, что у нее есть сын. Он рос один, как бездомная собака, и никому во всем мире не было до него никакого дела.

Фаро дал Давиду работу, уважение, поставил на ноги.

Первый раз в жизни кто-то обратил на него внимание, отнесся к нему по-человечески.

Вначале он действительно работал только курьером, но мало-помалу поднялся. Фаро разглядел его потенциал, оценил его слепую преданность. Он знал, что Мешулам пойдет ради него в огонь и в воду. Если бы не вспыльчивый характер Мешулама, который ему, несмотря на все усилия, не удавалось сдерживать, он мог бы достичь у Фаро больших высот.

Дурацкая идея – воспользоваться Нево, чтобы заложить заряд взрывчатки, – родилась, собственно говоря, две недели назад. У Мешулама был день рождения, который отмечали в клубе «Черная суббота». К его большой радости, Фаро тоже пришел. Давид всей душой надеялся, что Фаро придет, но не смел поверить в это. У босса много дел, он занятой человек, убеждал он себя, и когда завидел Фаро на пороге, его душа запела от счастья. Разумеется, он был сдержан и не показывал этого, но внутренне просто ликовал. Фаро давал ему почувствовать, что он, Давид Мешулам, часть его семьи. Весь вечер Мешулам был рядом, приносил Фаро напитки, заботился, чтобы тому было удобно, чтобы он хорошо проводил время. Но сколько он ни старался, все впустую – не сумел развеселить хозяина, тот явно был чем-то озабочен. Давид давно работал у Фаро и отчетливо это видел. Ближе к концу вечера, когда большая часть гостей разошлась, он подошел к Фаро и спросил, не может ли хоть чем-то помочь. «Меня беспокоит ситуация с Яривом», – вздохнул Фаро. Ярив Коэн, как и Давид, рядовой член организации, был задержан за убийство. «А эта сука никак не уймется», – продолжал Фаро, и Мешулам разглядел печаль в его глазах. Этот человек заботился о своих подопечных как отец.

Этот разговор не шел у Мешулама из головы. Проклятая сука просто напрашивается на наказание. И он решил ее наказать – с помощью Нево, который работал у Фаро шофером. В армии Нево получил специальность сапера, и Давид был уверен, что Фаро потому и держит его у себя, а вовсе не за его водительские таланты.

Он был уверен: когда Фаро услышит о его инициативе, он будет доволен. Будет рад, что Мешулам понял, чего он хочет на самом деле. Будет гордиться им. И никаких проблем.

Давид Мешулам попросил Нево подложить небольшое устройство, чтобы только ранить, а не убить. Чтобы взрыв послужил предупреждением. Он и не представлял себе, что все может так запутаться.

* * *

– Как идут дела? – мягко спросил босс.

У них с Фаро есть свои кодовые словечки, благодаря которым Мешулам понимает, что нужно хозяину и чего он хочет.

– Не поверишь, что я сейчас узнал, – сказал Фаро. – Эти клоуны-полицейские задержали Нево за изнасилование.

Мешулам напрягся. Что Фаро пытается этим сказать? На что намекает?

– Хороший парень этот Нево. Был командиром у моего племянника в саперных частях. Время от времени делал мне одолжение, подвозил на всякие семейные торжества, – продолжил Фаро, и Мешулам понял, что он обращается не к нему, а к полиции, которая наверняка их прослушивает, давая копам понять, что Нево ничего не знает. Просто водитель.

– Придурки они там, в полиции, – ответил Мешулам своей стандартной фразой.

– Послезавтра Шуки Борохов возвращается в Израиль, я отправлю его поговорить с Нево. Не пройдет и часа, как его освободят.

– Да, уж он им покажет.

Фаро повесил трубку, и Мешулам быстро отер пот со лба. Все работает против него. Шуки Борохов – один из адвокатов, к услугам которых Фаро прибегает, когда начинает борьбу с полицией или прокуратурой. Если он пойдет к Нево и представится адвокатом Фаро, то Нево расскажет ему все, и тогда Фаро узнает про взрывчатку, про то, что это была идея Мешулама, а главное – про то, что все пошло не так. За долгие годы, что он работал у Фаро, Давид совершил очень мало ошибок. И теперь тоже не хотел разочаровывать босса.

Он ощутил, как кровь приливает к лицу. Как все запуталось из-за этого дебила Нево, который не может выполнить самое простое задание!

Мешулам отчетливо понимал: нельзя позволить Нево встретиться с Бороховом. Лучше всего убрать его, пока он еще под арестом. Но как? Не так-то легко в течение двадцати четырех часов прикончить человека, тем более в таком людном месте, как Абу-Кабир. Заключенные там словно сардины в банку набиты. Надо придумать что-нибудь особенное. Проявить изобретательность.

Глава 16

Эли Нахум увидел Ади Регев, стоявшую в проеме двери его кабинета. Что-то неуловимо тревожное в ее жестах, в том, как нервно она покусывала кончики волос, обеспокоило его. Он почувствовал, что она раздражена, возможно, даже злится.

Она позвонила ему вчера на мобильный и сказала, что хочет срочно с ним встретиться. Зачем и почему – объяснять отказалась. Нахум прикинул, не отложить ли встречу, но решил, что, если есть проблема, лучше заняться ею сразу, пока ситуация не обострилась.

– Хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделала позавчера. – Нахум решил сам начать разговор. – Благодаря тебе опасный насильник отправится в тюрьму. Если бы мы его не поймали, он бы, несомненно, изнасиловал еще кого-нибудь.

Ади беспокойно ерзала в кресле, не переставая грызть кончики волос. То же самое она делала и в больнице, и позавчера на опознании. Тогда это было понятно, но сейчас-то почему она так нервничает? Что ее беспокоит? К большой радости Нахума, адвокат Нево не спросил Ади, первое ли это опознание, а она ничего не сказала. Конечно, Ярон Регев заверил Нахума, что опасаться нечего: он поговорил с Ади, однако инспектор все равно тревожился.

– У меня дочь твоего возраста, – отечески улыбнулся ей Эли. – Ну, может, чуть моложе. Мы живем на улице Оркануса, недалеко от тебя. Знаешь эту улицу?

Ади кивнула.

Еще минута-другая, и девчонка выложит, зачем пришла. А пока инспектор должен постараться как-то успокоить, смягчить ее. Надо и дальше говорить про свою дочь, чтобы она воспринимала его как отца, а не только как полицейского. При этом Нахум не мог отделаться от мысли, насколько же его дочь Равит непохожа на эту девушку. Дочь чуть младше, но она гораздо более зрелая, чем Ади.

– Должен сказать тебе, как отец, что последние две ночи я сплю гораздо спокойней. Благодаря тебе и твоему отцу… – продолжал он.

Она прервала его:

– Я хочу отказаться от своих слов, сказанных на опознании.

Нахум молча смотрел ей в глаза. С подобными ситуациями он уже сталкивался. Свидетели бывают ненадежны в своих показаниях: сначала озвучивают одну версию событий, а потом передумывают и меняют на другую. Некоторые делают это нарочно, чтобы запутать полицейских и парализовать их работу, другие просто сами сбиты с толку, а третьи идут на это из-за угроз в свой адрес. Его работа в том и состоит, чтобы понять, почему свидетели пошли на попятную, утихомирить и успокоить их, а в случае необходимости – пересмотреть дело.

– Я совершила ошибку и хочу исправить ее, – настойчиво повторила Ади, не дождавшись ответа инспектора.

– Ты уверена, что это была ошибка? Может быть, ты совершаешь ошибку сейчас? – спокойно спросил он. Ему нельзя выдавать своих чувств, он должен разговорить и успокоить девушку.

– Прекрати, пожалуйста, – сказала она холодно.

– Что именно прекратить? – осведомился Нахум, хотя прекрасно понимал, что она имеет в виду.

– Запутывать меня, манипулировать мной, чтобы я говорила то, что вы хотите услышать, – отрезала Ади.

Нахум молчал. Лучше не прерывать ее, дать ей выплеснуть на него свой гнев. Пусть она скажет все, что собиралась, это разрядит напряжение, тогда можно будет и поговорить.

– Я с самого начала не была уверена, – продолжила Ади. – Но мой отец был так убежден, что это он, и так хотел услышать, что это он… Поэтому я сказала ему, что это в самом деле он. И повторила то же самое на опознании. Вы все стояли там, ожидая, что я укажу на него. А я… у меня такое чувство было, будто я сдаю экзамен, который ни в коем случае нельзя провалить…

– Никто не просит тебя говорить то, чего ты на самом деле не думаешь, – заговорил Нахум умиротворяющим голосом, стараясь успокоить Ади. – У нас с тобой общая цель – поймать настоящего насильника. Мы по одну сторону баррикад, ты и я.

Девушка не ответила ему, но Нахум почувствовал, что она несколько смягчилась.

– Если ты поняла ситуацию как-то иначе, то прошу прощения… Я этого не хотел, – продолжал он гнуть свою линию.

– И что же теперь делать? – спросила она. – Пойми, я и правда не уверена…

Она была похожа на маленькую девочку, незнакомую с жестокостями реального мира. Да, с такой свидетельницей каши не сваришь.

– Уверена ты или нет, но задержанный-то признался. Ты опознала того самого человека. И ни капли не ошиблась. Не ошибся и твой отец, который видел, как этот парень ошивается на улице Луи Маршала. Отец просто стремится уберечь тебя. – Нахум прервал поток речи, чтобы понять, какое впечатление произвели на Ади его слова.

Она не пыталась возражать. Это подвигло его говорить дальше:

– Естественно, что у тебя есть сомнения – так бывает со многими жертвами насилия. Но я могу сказать тебе как человек, долгое время проработавший в полиции, что ты не ошиблась… И твои опасения, что из-за твоего свидетельства невинный человек попадет в тюрьму, совершенно напрасны.

– Замечательно, я очень рада это слышать, – отозвалась Ади Регев.

Переход от злости к примирению оказался что-то уж слишком быстрым. И голос был слишком довольным, словно девчонка получила то, что хотела.

– Значит, ты не будешь возражать, если я скажу в суде, что не уверена в правильности опознания, что я с самого начала не была уверена? – спросила Ади с напускной наивностью.

Нахум сосредоточенно пытался понять, что происходит у нее в голове. Что изменилось с позавчерашнего дня? На опознании он заметил ее волнение и беспокойство, но они казались естественными. А когда наступил момент истины, она указала на Нево. Что произошло с тех пор? Что он упустил?

– Ади, подумай. Наверное, это может показаться странным…

– Я знаю, что ты сделал, – тихо, но твердо перебила Ади.

– Не понимаю.

– Моя младшая сестра Михаль слышала, как родители ссорятся, и рассказала мне, о чем ты просил моего отца и как вы манипулировали мной, будто я какая-нибудь кукла.

Эли Нахум глубоко вздохнул. Нельзя терять самообладание. Она злится. Она обижена на то, что ей ничего не сказали. Это никак не связано с вопросом, опознала ли она насильника. Ей нужно разрядить нервное напряжение, а он и ее отец – удобные для этого объекты.

– Почему вы боялись, что его адвокат спросит меня, в первый ли раз я его вижу? Почему для вас было настолько важно, чтобы я солгала?

– Думаю, ты несколько торопишься с выводами. Я не просил твоего отца, чтобы ты лгала. Это совершенно неверно. Все, чего я хотел и чего хотел твой отец, – это защитить тебя от него. Понимаешь, у этих насильников есть адвокаты, для которых ты не имеешь значения, они не видят…

Ади вскочила со стула. Она выглядела по-настоящему разгневанной.

Эли тоже поднялся.

– Зачем ты делаешь это, Ади? – спросил он, глядя ей в лицо.

– Мне надоело, что вы мною пользуетесь… лжете мне… насилуете меня, чтобы я делала то, чего не хочу! – вскричала она, и глаза ее наполнились слезами.

Ему показалось, что девушка сама потрясена этой вспышкой ярости и словом «насиловать» в собственных устах.

– Да нет же, ничего подобного! – Нахум попытался успокоить и убедить Ади, но ее жесткий взгляд дал ему понять, что он теряет ее доверие.

– Вас даже не хватило на то, чтобы поговорить со мной, расспросить!

– У нас есть человек, который виновен, – сказал он тихо, меняя тему разговора. Он понял, что не сможет справиться с ее обидой. – По твоему свидетельству он отправится в тюрьму. Мы сможем гарантировать, что случившееся с тобой не произойдет с кем-нибудь еще. Подумай, что ты будешь чувствовать, если его освободят и он еще кого-нибудь изнасилует. Если бы ты заявила, что это точно не он, тогда другое дело. Я бы попросил тебя отозвать свидетельские показания. Но ведь ты не уверена… Это уже другое дело… Ты просто нервничаешь, это пройдет, вот увидишь…

Ади взяла сумочку и решительным жестом вскинула на плечо. Все, встреча закончена.

– Я же попросила прекратить, верно? – сказала она яростно.

Нахум не ответил.

– Знаешь, почему я согласилась участвовать в этом? Правда хочешь знать? – спросила она. – Ты, мой отец, вы все говорили мне, что, если я опознаю его, укажу на него, все закончится, весь этот кошмар. И я поверила вам, поверила, что после того, как я скажу, что это он, после опознания смогу наконец заснуть. Но, видишь ли, ничего не получилось. Я по-прежнему не могу спать, лежу всю ночь, не смыкая глаз, и вижу его перед собой… вижу как живого.

* * *

Головную боль, вспыхнувшую во время разговора с Ади Регев, Нахум ощущал теперь как удары кувалдой по голове. Можно пустить все на самотек и сделать вид, что этого разговора не было. Пока будет готовиться обвинительное заключение, пройдет еще месяца два-три. Да и вообще неизвестно, дойдет ли дело до суда. Вполне возможно, что они сумеют заключить с Нево процессуальную сделку. А даже если и не заключат, то со временем Ади простит отца и поймет, что все ее упрямство – неизжитое ребячество. Хотя она несколько раз повторила, что не уверена, того ли человека опознала, Нахум догадывался, что ее гнев порожден ощущением обиды и беспомощности, свойственным всем пережившим насилие.

Чертовски соблазнительная перспектива. Однако он не может себе этого позволить. Есть черта, которую переступать нельзя: подобную информацию коп не имеет права оставить без внимания. Промолчи он, и результаты могут оказаться катастрофическими. «Полиция скрывала важные улики от обвинения и обвиняемого», – вообразил Нахум заголовки газет. Это подорвет доверие к полиции и отразится на других делах, не менее важных.

Инспектор уселся поудобнее и закрыл глаза. А онто считал, что дело Ади Регев удачно закрыто: завтрашним утром в суд должно уйти постановление прокуратуры, на основании которого будет предъявлено обвинение в изнасиловании.

Нахум всей душой надеялся, что успех расследования продемонстрирует его опыт и квалификацию и все поймут: его время еще не истекло. Но если до начальства дойдут слухи о его фокусах с опознанием, то огонь критики будет направлен на него и ему придется оправдываться и все объяснять.

Он поднял телефонную трубку и набрал номер. Три гудка. На миг он засомневался, не положить ли трубку. А вдруг он совершает ошибку? И стоит все-таки продолжить и посмотреть, как будут развиваться события? Еще два гудка. Не надо, наверное, торопиться…

– Алло! – послышался в трубке голос Галит Лави, сотрудницы прокуратуры.

Нет, есть вещи, которые нельзя скрывать. Ади Регев не оставила ему выбора. Так выкрутила руки, что деваться теперь некуда. Отказ пострадавшей от своих показаний разрушит дело. Пирог сгорел.

– Алло?

– Галит, это Эли Нахум. Надо срочно встретиться, – решительно произнес инспектор.

Глава 17

Поначалу он решил, что ему от страха мерещится. Но минуты шли, и Нево понял: это не просто паранойя. Мрачный здоровяк, весь в татуировках, которого посадили к нему в камеру часа два назад, смотрел на него не отрываясь.

Нево, уже освоивший азы тюремной науки, постарался не обращать на здоровяка внимания и сам стать невидимым, но всякий раз, едва подняв глаза, замечал, что сосед продолжает угрожающе смотреть на него.

Зив удивился: неужели в жизни все как в фильмах, где сексуальных преступников насилуют в тюрьме? Он, конечно, не слабак и мог бы себя защитить – многие годы поддерживал себя в хорошей физической форме, – но бессонные ночи и постоянное нервное напряжение ослабили его.

Он попробовал перестать думать про парня в наколках, который продолжал буравить его глазами, и стал вспоминать утренний разговор с адвокатом. Розен был настроен не слишком оптимистично, и это еще мягко сказано. Он объяснил, что суд – как игра. Пока счет два – ноль в пользу полиции, потому что у них есть его признание в изнасиловании (Нево решил не рассказывать адвокату о своих разногласиях с Нахумом) и конечно же тот факт, что его опознала пострадавшая. Единственный способ выйти целым из всей этой истории – изменить счет в свою пользу. Если, например, у Зива будет алиби на тот момент, когда было совершено изнасилование, то счет изменится, объяснил Розен. Но где его взять? После развода Нево редко выходил из дома, особенно ночью, разве что по поручению Фаро, но об этом, конечно, он не сможет рассказать.

Можно попробовать доказать, что пострадавшая ошиблась. Но Розен был настроен скептически. Он присутствовал на опознании: все проведено по правилам.

В итоге Розен предложил добиваться процессуальной сделки с обвинением. Сотрудники прокуратуры просто завалены работой. Если отказаться от судебного разбирательства, спасая их от лишней головной боли, они могут проявить великодушие. Не стоит пренебрегать возможностью скостить срок на пару лет.

Разговор с Розеном вывел Зива из себя. Адвокат только перечислил проблемы, но не предложил ни одного решения. Понятно, проблем выше головы, но из этого не следует, что надо отступать… И самая главная – в том, что Асаф Розен, пожалуй, неплохой адвокат, но он не верит ему. А как выиграть процесс с адвокатом, который тебе не верит, который считает, что ты совершил преступление? Каковы при этом шансы остаться на свободе?

Татуированный встал с места и подошел к Зиву. Он был выше на голову, даже на полторы. Зив съежился и отодвинулся подальше, стараясь сохранить дистанцию.

– Сигаретки не найдется? – спросил здоровяк.

Несмотря на вонь из параши, от которой Зива постоянно тошнило, он различил запах пота здоровяка, присевшего рядом с ним. Зив помотал головой и отодвинулся еще дальше, чуть в стену не вжался.

Качок в наколках сидел не двигаясь, он теперь уставился на одного из заключенных, лежавшего напротив мужчину лет пятидесяти, похожего на наркомана со стажем. Через несколько секунд наркоман встал и уступил место. Зив отлично понимал его.

Татуированный повернулся к Зиву и протянул руку:

– Меир.

Рукопожатие Меира было крепким до боли. Зив понимал, что ничего хорошего из их знакомства не выйдет.

– Ты Нево, верно? – спросил Меир.

Зив засомневался, не спросить ли, откуда тот знает его имя, но решил, что чем меньше он будет болтать, тем лучше, и просто кивнул.

– Ну и почему ты здесь? За что тебя взяли? – спросил Меир. Тон его вопроса ясно дал понять Зиву, что ответ здоровяку хорошо известен.

– Они считают, что я кого-то изнасиловал, – понизив голос, ответил он.

– А ты сам что скажешь? – допытывался Меир.

– Я этого не делал… девица перепутала… ошиблась, – запинаясь, промямлил Нево.

Меир засмеялся:

– Все так говорят, а?

Оба замолчали, сидя друг напротив друга. От этого молчания Нево стало неуютно. Хорошо бы встать и пересесть на другую койку… Да только ясно, что это невозможно и разговор продлится ровно столько, сколько захочет собеседник. Зив опустил глаза в пол, избегая встречаться взглядом с этим типом.

– А что говорит твой адвокат? У тебя ведь есть адвокат? – нарушил молчание Меир.

Зив кивнул, не ответив на первый вопрос. Меир продолжал требовательно смотреть на него.

– Трудно понять, что он говорит. Адвокаты, они ведь такие. Сначала говорят одно, потом другое, – попытался улыбнуться Зив.

– Говорят, против тебя есть серьезные улики, – сказал Меир.

– Кто говорит? – не сдержался Зив.

Меир не ответил. Кто такой этот Меир? Откуда он все знает? Чего он хочет? – вопросы роились у Зива в голове.

– Думаю, тебе нужно признаться. Так будет лучше для всех. Понимаешь, о чем я? – сказал Меир после минуты неловкого и напряженного молчания.

«Кто такие “все”?» – хотел спросить Нево, но прикусил язык.

Меир не сводил с него взгляда, словно чего-то ожидая.

Чего этот Меир хочет, черт побери? И тут до него дошло. Меир – сотрудник полиции. Розен рассказывал о таких подсадных утках! Эта мысль придала ему сил. Чего бояться? Этот Меир – просто ноль, пустое место. Зив поднялся.

– Мы еще не закончили, – сказал Меир.

– Не знаю, как ты, а я закончил, – уверенно заявил Зив. Все дальнейшее произошло очень быстро. Не успел он и шагу ступить, как Меир обхватил его сзади, повалил на соседнюю койку, придавил своим весом и сжал горло так, что Зив начал задыхаться. Он пытался бороться, но Меир был сильнее.

– Разговор закончится, когда я решу, что все выяснил, понял? – спросил Меир и еще сильнее сдавил Зиву шею.

Тот кивнул, но здоровяк не ослабил хватку.

У Нево закружилась голова, он чувствовал, что теряет сознание. Кивнул еще раз на случай, если Меир не заметил первого знака согласия, но тот не разжал руки. Попробовал лягнуть его, чтобы освободиться, но безрезультатно. Мелькнула мысль: Меир собирается убить его прямо здесь.

Внезапно Меир разжал пальцы. Зив приподнялся, зашелся в кашле. Горло саднило, ребра болели, в висках стучала кровь.

Другие заключенные продолжали лежать на койках, занимаясь своими делами и делая вид, что ничего не произошло.

Меир улыбнулся:

– У меня для тебя весточка от Шимона.

Зив похолодел.

Меир склонился к нему поближе. Запах изо рта у него был такой, что Зиву стало дурно.

– Люди говорят, тебя поймали из-за того, что отец девушки видел, как ты ходил ночью по улице, где она живет, – прошептал он Зиву в ухо.

– Я никому ничего не рассказывал о том, что там делал! – прошептал Зив в ужасе. – Можешь сказать Шимону, что ему не о чем волноваться… Он может положиться на меня. – Зив попытался придать уверенность своему голосу.

– Этого недостаточно, – прошипел Меир. – Нужно, чтобы ты признался.

– Что? – Зив не мог поверить своим ушам.

– Чтобы ты признался в изнасиловании, – сухо повторил здоровяк.

– Но… но я обещаю, что никому не скажу… Я же никогда ни одного слова не проронил!.. Все из-за этой истории… Не насиловал я никого!.. – взмолился он.

– Завтра ты встречаешься со своим адвокатом, сообщаешь ему, что хочешь признать свою вину, и пусть заключит сделку. Ты понял? – будто и не услышал Меир мольбы Зива.

– Вы не можете! Так нельзя!.. – Нево почти кричал.

– Не трать слов. Все уже решено. – Меир встал с койки.

– Погоди… – окликнул его Зив.

Меир обернулся – бесстрастное лицо, невидящие глаза.

– А что будет, если… если я не стану… – Зив запнулся, окончание фразы застряло у него в горле, он не мог выдавить из себя эти слова, не решался озвучить желание отказаться.

– Тогда Гили заплатит за тебя. – Меир растянул губы в зловещей ухмылке.

Дрожь пробежала по телу Зива, когда он услышал имя своего сына.

Меир посмотрел ему в глаза:

– Мы поняли друг друга?

Как он мог так вляпался? Что ему теперь делать?

– Мы ведь поняли друг друга? – с нажимом повторил Меир.

Зив кивнул.

– И еще одно, – сказал Меир, вставая и отряхивая штаны, – после того как ты признаешься, ты не должен ни с кем встречаться и ни с кем общаться. Даже с адвокатом. Даже если к тебе придут люди и скажут, что их прислал Шимон. Это ложь. Ни с кем, понял? Признаёшься и молчишь.