Текст книги "Замок над синим озером"

Глава 9

Весна пришла, но погода не радовала. В течение долгого времени небо было сплошь затянуто тучами. Стояли довольно теплые дни, дождя не было, однако низкое небо давило, и лица у людей были хмурые.

Но вот наконец тучи разошлись. Небо заголубело, пусть не полностью, пусть только участочками, но все же. Проглянуло солнце. И люди, и животные повеселели. В Лейк-Касле начались сборы в дорогу.

Снова ехали всей семьей – барон с женой, Ричард и Нада. Но теперь с ними отправлялся в путь и маленький Генрих – его решили взять с собой.

Перед отъездом Нада поднялась в комнату леди Валы.

– Мы уезжаем, бабушка, – весело сказала она, – все готово. И Генрих едет с нами. Ричард настаивает на том, что сам будет везти его. Мальчику все же второй год уже. Он все понимает и радостно сверкает глазенками на всю эту суету.

После примирения с братом Нада стала намного оживленнее – размолвка и охлаждение в их отношениях очень ее угнетали. Но после поездки на континент Ричарда как подменили. Он стал приветливее и веселее, был заботлив и предупредителен к сестре. А в малыше он вообще души не чаял. Маленький Генрих отвечал ему тем же. Причем с дядюшкой Генрих вел себя не так, как с дедом. Малыш очень любил дедушку Кевина и всегда счастливо курлыкал, попав к нему на руки. Дед таял как воск в детских ручонках. А от Ричарда мальчик требовал игр и развлечений, очень любил, когда сильные руки подбрасывали его в воздух и снова ловили. Малыш заливался смехом. А однажды, начав потихоньку произносить свои первые слова, адресовал ему неуверенное «па». Ричард замер на мгновенье, а потом прижал ребенка к груди, и крупные прозрачные слезы покатились по его щекам. Но мать объяснила малышу, что Ричард ему – дядя, не отец. Ребенок был понятливый и с тех пор звал Ричарда нежным «ди».

Леди Вала, хоть и редко спускалась вниз, особенно зимой, была в курсе всего, что происходит в замке, и примирение между внуками радовало ее безмерно, как и внезапное преображение Ричарда.

– Я желаю вам благополучной поездки, девочка, – проговорила старая женщина, нежно глядя на внучку, – все будет хорошо, я чувствую.

Нада поцеловала бабушку и ушла. На душе было неспокойно. Старая леди угасала. Она уже не могла сама добраться до любимого ею озера, подняться в свою башню. Ее стали носить. Внук придумал смастерить удобное кресло с ручками, и два сильных молодых воина выносили в нем женщину в зал и на крепостную стену, к озеру. Леди Вала исхудала, на бледном лице остались как будто одни глаза, и носить ее не составляло труда. Кроме того, в замке все по-прежнему любили и почитали старую леди, и услужить ей считали для себя в радость.

Однако сегодня бабушка была особенно бледной и казалась необычно хрупкой. И душа Нады сжалась от дурных предчувствий – они теряли старую леди.

В дорогу тронулись, как всегда, ранним утром, когда солнце только озаряло небо розовым светом. Маленький Генрих сладко спал на груди у дядюшки, бережно придерживающего одной рукой его маленькое тельце, а свободной рукой и коленями управляющего конем. Дорога была хорошо им знакома. И все равно нужно было проявлять внимание и осторожность. Грег Мур ехал рядом с молодым господином, чуть поотстав от него, и внимательно смотрел по сторонам. Он настолько привык опекать Ричарда, что не отходил от него ни на шаг. А когда вспоминал то короткое сражение на берегу Луары, всегда содрогался в душе и краснел от стыда за свой промах. Ведь это он должен был оберегать молодого Лорэла, а не сэр Патрик Эллиот. С другой стороны, молодой рыцарь, несомненно, унаследовал талант своего отца чувствовать опасность – об этом в Лейк-Касле ходили легенды. И это спасло жизнь молодому Лорэлу.

Привычный путь преодолели легко, и ближе к заходу солнца прибыли в Уинстон. Леди Дебора с мужем уже были здесь и вышли вместе с родителями встречать гостей.

– Ой, посмотри, мама, кто к нам приехал, – заворковала леди Стэнтон, – а мы своего разбойника оставили дома. Иди ко мне, маленький, я – твоя тетя.

Она протянула руки и взяла малыша у улыбающегося Ричарда. Глянув на мальчика, она метнула быстрый удивленный взгляд на Наду, но не сказала ничего.

– Какой же ты толстенький, какой сладенький, карапуз, – щебетала она, – просто чудо, а не ребенок.

И двинулась с Генрихом на руках к замку. Нада шла рядом. Сердце ее заныло – Дебора проницательным женским взглядом углядела то, чего не замечали другие, кто не видел близко короля Ричарда.

На другой день леди Дебора, улучив момент, отвела Наду в сторону и увлекла ее за собой в сад.

– Только не рассказывай мне больше сказки, дорогая, про безземельного рыцаря Филиппа де Лана, так и не приехавшего к своей невесте, – быстро заговорила она, сверкая глазами, – твой сын выдает тебя с головой.

– К счастью, не все так наблюдательны, как ты, кузина, – отозвалась Нада. – Я не стану отпираться и отрицать очевидное. Но очень надеюсь на твое молчание. Я не хочу рисковать благополучием своего ребенка.

– Ты можешь не сомневаться, Нада, никто и никогда не услышит от меня ни слова, если это для тебя важно. Но скажи, как тебе удалось встретиться с королем?

– Я сама пришла к нему, Дебора, – глядя ей прямо в глаза, ответила кузина, – пришла, потому что не могла иначе, после того как увидела его.

– Он был груб с тобой? – взволнованно спросила леди Дебора.

– Нет, дорогая, он любил меня горячо и нежно все дни до отъезда на континент, – призналась Нада, – а я буквально купалась в счастье. Только оно оказалось у меня до боли коротким.

Непрошеная слеза потекла по щеке. Леди Дебора нежно обняла кузину, прижала к своей груди и стала укачивать, как ребенка.

– У каждого своя судьба, моя дорогая, – прошептала она, – твоя вознесла тебя очень высоко, хоть неземное счастье твое было и недолгим. Король – потрясающий мужчина и, мне кажется, великолепный любовник.

Нада смущенно зарделась.

– Такого, как он, нет другого на свете, – проговорила она наконец, – и я буду любить его до конца своей жизни, эта любовь осталась у меня в крови. Но ты поклянись, Дебора, сохранить мою тайну. Ради маленького Генриха.

– Клянусь, дорогая, – торжественно произнесла кузина. – А кто еще знает правду?

– Только отец и бабушка, – Нада на мгновенье задумалась, – и, возможно, догадывается Брэд.

– И, разумеется, догадывался Кристофер Эллиот, – добавила леди Стэнтон, – я видела его глаза, когда он смотрел на тебя.

– Не будем об этом, прошу тебя, – отвернулась Нада, – мне и так тяжело думать о нем. Иногда мне кажется, что это я толкнула его на те страшные пики, и тогда сердце мое обливается кровью. Он был такой славный, кузина. Но то, что произошло со мной, не зависело от меня. Это было сильнее моей воли, понимаешь? Ричард – мужчина моей жизни. И так, наверное, было предписано небесами, потому что меня тянуло навстречу ему неумолимо. Это судьба, дорогая, а с ней не спорят.

Кузины еще пошептались немного и вернулись в зал, где собрались все гости. Сэр Патрик Эллиот рассказывал присутствующим о том, как пусто стало в их замке с отъездом Мэйрин. Только маленький Алекс скрашивает теперь их с отцом жизнь.

– Я намерен отправиться на восток, чтобы повидаться с сестрой и узнать, как складывается ее семейная жизнь, – заявил он. – Отец очень переживает за нее, и я не могу позволить ему оставаться в неведении.

– Когда ты едешь, Патрик? – поинтересовался Ричард.

– Буквально сразу после того, как мы отпразднуем счастливое событие в жизни нашего друга Лоренса. Он тоже обошел нас, Ричард. И опять мы с тобой – в отстающих.

Друзья заговорщицки улыбнулись друг другу.

Молодой наследник Уинстона появился где-то к полудню под руку со своей невестой. Он давно окреп после перенесенного ранения и выглядел отлично, только легкая хромота напоминала о том, что пришлось пережить ему в прошлом году. Родители тоже выглядели довольными предстоящим торжеством. Хотя в их сердцах, судя по всему, рана никогда не затянется полностью.

Невеста Лоренса, Элизабет, была не так молода. Ей было, наверное, уже за двадцать, но и жених подбирался к тридцати. Девушка была живая, с зелеными глазами и рыжеволосая. Такая не даст мужу скучать. И, похоже, скоро заполнит величественный Уинстон маленькими зеленоглазыми озорниками, которые не дадут покоя и дедушке с бабушкой. Впрочем, это было как раз то, в чем они теперь нуждались больше всего.

Не только Наду, но и ее родителей очень удивило то, что вместе со Стэнтонами на свадьбу Лоренса прибыл и сэр Генрих Сомервиль. Он, не таясь, уделял внимание молодой леди Лорэл, используя любую возможность оказаться с ней рядом. И наконец решился на объяснение.

– Выслушайте меня, леди, и будьте ко мне снисходительны, – попросил он. – Как только я увидел вас в прошлом году, моему покою пришел конец. Я знаю, что я всего лишь простой рыцарь, а вы – дочь барона. Но я мечтаю назвать вас своей женой и сумею убедить вашего батюшку, если вы дадите мне свое согласие.

Нада хотела возразить, но мужчина не дал ее такой возможности.

– Ребенок не помеха, леди, – добавил он, заглядывая ей в глаза. – Не ваша вина, что ваш жених сгинул где-то в водовороте войны. Я стану любить вашего мальчика как родного, поверьте мне, и воспитаю его достойным дворянином.

– Нет-нет, сэр Сомервиль, дело не в ребенке, – проговорила Нада. – Я не хочу обманывать вас. Дело во мне. В моем сердце живет любовь к другому мужчине. И пусть его нет рядом со мной, было бы недостойно предлагать себя кому-то другому. Я буду любить его до конца своих дней и сохраню ему верность, как обещала. Простите.

И она, отвернувшись, пошла прочь. Рыцарь проводил ее грустными глазами, но отказ понял и принял – эта женщина говорила то, что чувствует, и одно это заслуживало уважения. И может быть, когда-нибудь… Надежда ведь всегда остается с нами.

Свадебная церемония прошла красиво, как всегда было в Уинстоне. Стареющий граф Уильям, очень сильно сдавший после гибели двух своих старших сыновей, преисполнился уверенности, что его владение перейдет все-таки в надежные руки и род Хьюбертов не угаснет. Эта мысль грела его. А графиня Алисия жаждала внуков. Маленький Уильям был далеко, а детей хотелось видеть здесь, в замке. И она с надеждой смотрела на рыжеволосую Элизабет. Ее мужу удалось найти хорошую невесту для Лоренса. Девушка не могла похвастать ни знатной родословной, ни богатым приданым. Но она была крепкая и здоровая, хорошо воспитана, а ее мать подарила своему мужу тринадцать детей и все еще здравствовала.

Следующий день прошел в разговорах и в обменах наставлениями – расставались снова надолго.

Мужчины, как всегда, собравшись вместе, заговорили о политике. Сюда, на север, вести доходили не слишком быстро, но все-таки обо всех важных событиях они знали. Было известно, что после блестящих побед короля Ричарда и отыгрыша Филиппа Французского монархи заключили между собой перемирие. Насколько оно окажется прочным, знает лишь Господь. Но их Английский Лев долго в покое не усидит.

Потеряв большой и мощный замок Жизор, стоящий на полпути между Руаном и Парижем и надежно защищающий границы Нормандии, король Ричард вознамерился восполнить эту утрату возведением другого замка, еще более мощного – под стать себе, говорили подданные. Он уже и место выбрал – теперь ближе к Руану, на большом возвышении в долине Сены. Это должно быть нечто грандиозное. Король успел и название замку придумать – Шато-Гайар, «Веселый замок».

Нада слушала эти разговоры, навострив ушки. Все, что касалось короля Ричарда, было исключительно важно для нее.

Праздничные события отошли в прошлое. Пора было возвращаться к себе. И в такой же теплый весенний день Лорэлы двинулись в обратный путь.

И жизнь снова пошла заведенным порядком.

Солнечное лето сияло над северным приграничьем. Озеро возле Лейк-Касла искрилось яркой синевой и ласкало взгляд своей необычной, первозданной красотой.

В один из таких светлых дней леди Вала попросила отнести ее к озеру. Устроившись на привычном месте, она удовлетворенно вздохнула и велела позвать к себе Наду. Внучка прибежала тотчас и тревожно взглянула в бледное, почти прозрачное лицо. Старая леди уже больше походила на бесплотного духа, чем на живого человека. Только глаза оставались живыми и, как и прежде, прекрасными. Сегодня в них горел какой-то необычайно яркий свет.

– Посиди со мной, Нада, – попросила старая женщина. – Сегодня мой последний день на земле, и я рада этому. Я буду счастлива после стольких лет разлуки встретить там, на небесах, мужчину, которого любила и люблю больше всего на свете, больше своей жизни. Я говорю это тебе, потому что ты одна можешь понять меня, дорогая. В твоем сердце горит такая же любовь.

Леди Вала передохнула. Говорить ей было уже трудно.

– Мне повезло больше, девочка, – продолжила она слабым голосом, – я провела рядом с любимым мужчиной десять лет, хоть они и пролетели до обидного быстро. Твое счастье было куда короче, но от этого не менее ярким. Ты сохрани этот свет любви в душе навсегда. Ведь любовь – это то, что помогает нам жить, что согревает и дает силу. И пусть боль рвет душу, любовь все равно залечивает раны и помогает идти дальше.

Она снова помолчала, собираясь с силами.

– Там, на небе, которое сияет сегодня таким ласковым солнцем, меня ждет любящий взгляд зеленых глаз, – женщина улыбнулась бледными, уже неживыми губами. – Ты знаешь, глаза у моего Ричарда были точно такие, как у твоего отца и нашего Ричарда, твоего брата. Когда я смотрела в них, все плохое, что было в жизни, вся боль, все горести и печали – все это сразу растворялось в них и больше не возвращалось ко мне. Всю жизнь меня держали на плаву только эти глаза и бесконечное счастье вновь видеть их. Быть с ним рядом – это все, чего я хотела и хочу в жизни, девочка моя.

Леди Вала снова замолчала ненадолго и очень тихо закончила свою прощальную речь:

– Передай всем, дорогая, что я счастлива, уходя, и пусть никто не плачет обо мне – такова жизнь. Скажи, что я люблю их всех. Хотя больше остальных, сознаюсь по секрету, я люблю тебя, девочка моя, потому сейчас и позвала к себе. Пусть моя любовь дает тебе силы жить, Нада, жить по возможности счастливо, несмотря на все невзгоды. У тебя замечательный сын, и это щедрый подарок не слишком разбрасывающейся дарами судьбы. Береги его. Он вырастет таким же красивым и сильным, как его отец, я знаю. А теперь оставь меня, девочка, я хочу еще пошептаться с озером, которое так много лет было мне верным другом.

Нада встала, поцеловала бабушку и ушла, глотая слезы.

Когда двумя часами позднее за ней пришли, леди Вала была уже мертва. На лице ее застыло спокойное, умиротворенное выражение. Весь замок замер в печали. Старую леди с почетом похоронили рядом с ее мужем. Скорбели все, до самого последнего арендатора на их землях. Но скорбь почему-то была светлой. Эта женщина, покинув их, оставила после себя теплый свет, который сама же и принесла сюда когда-то, пройдя через всю страну.

В Уинстоне леди Алисия, только-только начинающая оправляться от постигшего их семью горя, получила новый удар. Смерть женщины, которую она всегда, с самого детства горячо любила и считала своей матерью, была для нее тяжелым испытанием. В семье графа Хьюберта знали, конечно, что леди Вала уже стара и немощна, и все-таки не хотели верить, что она может оставить их. Теперь это случилось.

А в замке Денвент-Касл стареющий рыцарь Тимоти Эллиот плакал как ребенок, узнав о смерти женщины, с которой была тесно связана вся его прошлая жизнь.

Сэр Патрик Эллиот, не успевший получить этого тягостного известия, в это время двигался на юг. Его путь лежал первым делом в Гринхилл, а уж оттуда – дальше на восток.

Гринхилл, по-прежнему крепкий и прекрасно охраняемый, встретил путников приветливо. Граф Роберт Грей был рад видеть брата женщины, которая впервые затронула молчавшие много лет струны его сердца, и ему, конечно же, тоже было интересно получить свежие сведения о семейной жизни Фрэнсиса. Поэтому, добавив в отряд сэра Патрика трех своих воинов, знавших путь во владения брата, граф ожидал увидеть своего гостя еще раз, по возвращении.

В замке мирно текла привычная жизнь. Леди Адела очень постарела, и силы ее таяли, но она по-прежнему твердой рукой вела хозяйство замка, хоть и не могла дождаться, когда сын приведет сюда новую жену. Мальчики уже не так нуждались в материнской опеке – они достигли возраста, когда все их интересы сосредоточились на воинских забавах. Но замку нужна хозяйка, молодая и сильная женщина. И остается надежда на рождение еще одного ребенка – девочки. Как же старая леди мечтала о маленькой внучке – по-видимому, до сих пор время от времени ее охватывала скорбь по умершей много лет назад дочурке. Когда здесь оставалась малышка Адела, ее тезка, графиня была счастлива. Но девочка уехала к себе на восток, и сердце бабушки тосковало.

Ясным солнечным днем отряд, возглавляемый сэром Патриком, двинулся в путь. Им предстояло пересечь гористое пространство на востоке Камбрии и попасть в графство Дарем. Долго шли вдоль берега реки Уир, текущей с вершин Пеннинских гор, потом отклонились на север. И здесь, за небольшой речушкой, перед ними открылось владение лорда Фрэнсиса, Перфиди-Форд. Обширные пастбища, на которых паслись отары овец и табуны лошадей, тянулись на юг, а вдали виднелись деревья. Не лес, но, возможно, большой парк.

– Откуда такое странное название поместья? – поинтересовался сэр Патрик у одного из сопровождавших их воинов.

– От того брода, через который мы недавно перешли, сэр, – откликнулся воин – Это сейчас река кажется такой мирной, а на самом деле она бывает о-го-го какая бурная. И брод этот исстари называют коварным. Оттого и поместье получило название Коварный Брод.

– Думаю, для лорда Фрэнсиса это очень удобно, – усмехнулся сэр Патрик, – река лучше любых сторожей оберегает его стада.

– Это верно, сэр, – мужчина рассмеялся. – А вот и господский дом.

Дом был большой, хоть и одноэтажный. Он свободно раскинулся посреди широкой зеленой поляны, а за ним виднелись хозяйственные постройки и сад. Навстречу им уже выехали несколько всадников, и в одном из них сэр Патрик узнал мужа своей любимой сестры. Лорд Фрэнсис гарцевал на прекрасном гнедом жеребце. Он тоже узнал путника и радостно устремился ему навстречу.

– Как же я рад твоему приезду, дорогой друг, – воскликнул он. – Милости прошу в Перфиди-Форд.

Они въехали на большой двор, обнесенный крепкой стеной, и спешились у крыльца дома.

– Женщины с детьми сейчас в саду, они любят проводить там время, – лорд улыбнулся, – но я пошлю за ними.

– Женщины? – Сэр Патрик насторожился.

– Ох, ты же не знаешь, – откликнулся лорд Фрэнсис, – у нас сейчас гостит леди Бовиль с дочкой. Я потом тебе расскажу о ней.

Лорд только собрался послать кого-нибудь из слуг за женщинами, как они появились сами. Мэйрин, увидев брата, тихо вскрикнула и бросилась к нему бегом. Раскрасневшаяся, сверкающая счастливыми глазами, она кинулась на шею Патрику, а тот подхватил ее и закружил, как когда-то в детстве. И только поставив сестру на ноги, он заметил ее спутницу, которая остановилась неподалеку в сопровождении двух нянь с детьми. А заметив, уже не смог отвести глаз. Небольшого роста, изящная черноволосая женщина с тонкими, точеными чертами лица и серыми, словно расплавленное серебро, глазами приковала его взгляд. Она тоже внимательно рассматривала высокого, широкоплечего, синеглазого мужчину, похожего на дикого воина Шотландских гор. Оба опомнились не сразу. Лорд Фрэнсис обменялся взглядами с женой и весело улыбнулся. «Вот и конец твоей свободе, дружище, – подумал он. – Это же надо было приехать на другой край страны, чтобы попасть в плен прекрасных глаз!»

Встреча родственников была радостной. Патрик убедился, что его сестренка нашла-таки свое счастье. При одном взгляде на молодых супругов было видно, что живут они, что называется, душа в душу. «Отец будет счастлив услышать это», – подумалось Патрику. И у них уже был малыш. Маленький бутуз по имени Джеймс.

– Не забудь сказать моему тестю, Патрик, что своего второго сына я обязательно назову в его честь, – улыбнулся довольный лорд Фрэнсис, поглядывая на жену горящими глазами. Скорее всего, он уже представлял, как они с Мэйрин будут его делать.

– Непременно передам, Фрэнсис, – рассмеялся сэр Патрик, – и скажу, что вы оба так и горите желанием заполнить свое поместье маленькими Греями.

Когда прошло первое волнение от встречи и гостей попотчевали сытным ужином, мужчины уселись у очага с чашами эля в руках. Сэр Патрик рассказал другу обо всем, что произошло в их краях за последние два года: о поездке на континент, о гибели в горячих сражениях своего брата Кристофера и обоих молодых Хьюбертов, о возвращении родителям их самого младшего сына, Лоренса, о том, как устроился в графстве Анжуйском рыцарь Брэд Лорэл, ныне барон д’Этьен. И, конечно, поведал, что нашел его семью в полном благополучии, хотя леди Адела ждет не дождется, когда ее старший сын приведет в замок новую жену.

– Да, Роберту нелегко, – откликнулся на это хозяин. – У него непростой характер, и ему трудно найти себе спутницу жизни. Мне было удивительно видеть, какими глазами он смотрит на Мэйрин, это совсем на него не похоже. Но твоя сестра выбрала меня, Патрик, к огромному моему счастью.

Потом лорд Фрэнсис рассказал другу о том, что, как он понял, было Патрику интересно.

– Леди Миллисент Бовиль – вдова. Ее супруг, сэр Адриан Бовиль отправился на континент с королем Ричардом и погиб в самом начале этой затяжной войны, еще под Лошем. Их поместье недалеко от нашего, немного ближе к побережью. Оно небольшое, но довольно прибыльное. После гибели ее супруга оба его брата заявились к ней в дом и сделали ее жизнь просто невозможной. Они настаивали на том, чтобы она вышла замуж за одного из них – уж очень им не хотелось выпускать из рук землю. На беду, у леди нет наследника, дочь никто во внимание принимать не стал. Чтобы избежать возможного насильственного замужества, леди приехала сюда к своим родственникам – они живут здесь, по соседству. Но у них большая семья и маленький дом. Вот Мэйрин и пригласила леди пожить у нас. Дом у нас большой, сам видишь, места много, а детей пока маловато.

Лорд Фрэнсис рассмеялся, сверкнув лукаво глазами, – любое напоминание о жене и будущих детях приводило его в прекрасное расположение духа.

А дальше получилось так, что рыцарь Эллиот, поначалу планировавший нанести сестре короткий визит, задержался в поместье лорда Грея на добрых три недели. За это время он сумел завоевать сердца красавицы-вдовы и малышки Глэдис, что немаловажно, и принял решение расстаться со своей свободой. Леди Миллисент приняла его предложение. Священника нашли быстро, и в обратный путь сэр Патрик Эллиот отправлялся уже женатым человеком. Приемная дочь гордо восседала впереди него на спине красивого гнедого жеребца, который был подарком к бракосочетанию ее матери и новоиспеченного отчима от щедрого лорда Грея.

Визит в Гринхилл был на этот раз совсем коротким: обмен новостями и – в дальнейший путь. Не стали задерживаться и в Уинстоне. Сэр Патрик спешил к отцу. Хотел порадовать его известием о счастливой жизни Мэйрин и показать собственную супругу. Где-то в глубине души таилось опасение, что отец может быть недоволен его выбором, тем более что он взял женщину с ребенком. Но сэр Тимоти оказался выше предрассудков. Невестка ему понравилась, а малышка Глэдис вообще покорила его сердце. Маленькая кокетка так мило улыбалась новоприобретенному деду, что он буквально растаял. Подрастающий Алекс, которому исполнилось уже шесть, сразу взял девочку под свое покровительство. Двое детей в замке – это уже что-то. А сэр Тимоти имел теперь все основания надеяться, что вскоре их будет больше. Внуки – это как раз то, что способно было сейчас отогреть его сердце.

Наступила осень, за ней зима. Из Гринхилла пришло известие, что умерла леди Адела. Замок остался без хозяйки. Графу Роберту волей-неволей пришлось искать себе жену. Подходящую женщину он, конечно же, нашел. Она стала хорошей хозяйкой в его владениях и доброй мачехой для мальчиков. Но сердце графа молчало, так и не пробудившись для большой любви, которая лишь на мгновение осветила его жизнь.

В Уинстоне рыжеволосая Элизабет оправдывала надежды новоприобретенных родственников. Совсем недавно на свет появился наследник – Джонатан. Дед не мог нарадоваться малышу и только молил бога, чтобы следующая война не унесла его жизнь. А молодая женщина, сверкая глазами, уже говорила о следующем ребенке – ей хотелось девочку. Леди Алисия такое желание невестки горячо поддерживала.

В семействе Стэнтонов уже было двое мальчишек, а леди Дебора помышляла о третьем ребенке, хотя муж уговаривал ее немного повременить: он очень дорожил своей женой и не хотел потерять ее. Дебора же только смеялась в ответ и напоминала супругу, что их возраст не позволяет им откладывать надолго такое важное дело, как заполнение замка детьми.

Маленькому Генриху исполнилось два с половиной года. Крепкий малыш норовил уже сесть на коня. Мать была в ужасе. А любящий дядюшка Ричард раздобыл малышу маленького пони и понемногу приучал мальчика к седлу. Барон Кевин смотрел на это и посмеивался. Их мальчик должен стать крепким рыцарем, и вырабатывать соответствующие навыки следует с детства.

С континента приходили редкие известия. Брэд Лорэл, барон д’Этьен, процветал в своем владении. Он вошел во вкус управления собственными землями и уже начал разбираться в тонкостях виноделия и ценах на вина. У него пока не было наследника, но любовь своей жены он завоевать сумел и очень надеялся, что она вскоре одарит его детьми.