Текст книги "Мы были в Эрдарии"

– Раз уж ты решил избавиться от своих слуг, барон, позволь мне забрать их к себе, – проговорил лорд.

– Они не достойны службы у вас, ваше высокопревосходительство, – отвечал барон. – Я вытащил их из нищеты, спас им жизнь, но чем они мне отплатили? Посягнули на моё имущество.

– Ты спас их однажды и дал им шанс, так теперь шанс даю им я, – сказал лорд Виталик. – У нас в уделе не так много жителей, чтобы каждый день лишать их жизни. Война и мор – вот что отбирает жизни, и мы не можем быть третьей силой, мы просто не имеем права оказывать эти напастям помощь. Они мне пригодятся – оба.

И он забрал нас. Забрал на свою западную ферму Бальбух, которую принял в упадке. Долго Смежный удел был без хозяина, и с первого дня своего лордства Виталик Альдергардский принялся восстанавливать свои земли. Он давал шанс всем, даже безнадёжным, на первый взгляд, личностям. К таким личностям можно было отнести и меня, чего уж тут говорить… Я начал жить и работать на ферме Бальбух. Сначала был садовником, потом собирал виноград, а после помогал главному конюху ухаживать за лошадьми лорда. Его высокопревосходительство заметил меня однажды, когда я подавал ему коня. Он задал мне пару вопросов, на которые я знал ответы – спасибо моему учителю магистру Ярке Эстичу, вложившему в меня знания. Я напомнил хозяину о том, как он забрал меня у барона Арча, но лорд Виталик и без моих напоминаний всё хорошо помнил. Он знал моё имя, как и имя каждого, кто служил у него. Лорд предложил мне стать помощником кастеляна, но я отказался: мне было страшно не оправдать его доверие, я страшился его подвести… На что он сказал, что ничего в жизни не получится, если не пробовать. Он вселил в меня веру. Веру в самого себя. Этот человек спас мне жизнь, дал второй шанс, несмотря ни на что, а потом ещё и наградил статусом кастеляна. С тех пор как я возглавил Бальбух, миновало три года и каждый день я благодарю судьбу за то, что мне представился шанс встретить моего хозяина, – Бокер Фитч закончил и вздохнул. – Так что, дорогой Кшар Хорш, не нужны мне ваши подпольные организации. Надеюсь, ты примешь этот отказ с достоинством и поймёшь, почему я предан лишь одному человеку до конца своей жизни.

Они давно уже миновали Немой тракт, выбравшись на тракт Северный, по которому до Унграбада осталось не более ста восьмидесяти миль. Это был настоящий большак шириной в сотню добрых локтей с заезженной колеёй от карет и торговых телег. По обеим сторонам тракта простирались серые безмолвные степи, дающие простор для гуляющего по округе колкого ветра, который резкими порывами будоражил и лошадей Васи и Вари, и пони Кшара Хорша. Огненные грибблеры, на которых восседали кастелян Бокер Фитч и Белая Заря, к таким ветрам были невосприимчивы, имея плотную тёплую шерсть, но даже они во время сильных порывов ветра недовольно порыкивали. За разговорами тянулись мили, холод в тёплых беседах уже не был таким едким, а унылые пустынные пейзажи перестали досаждать даже Варе, которая вспомнила с горестью Аркарский лес и город Альдерон.

– Я прожила в Альдероне шесть лет, – начала рассказывать Белая Заря, когда очередь дошла и до неё.

Кшар Хорш снабдил её теплой шубой и прочими вещами для северных переходов, но белокожая девочка так ни разу не надела ни шапку, ни варежки. Риденорды куда более выносливый народ, чем люди и даже доротеи. Они не так чувствительны к холоду и к жаре, да и боль они воспринимают иначе. Белая Заря прекрасно говорила на общем наречии, практически без акцента, и даже Бокер Фитч, который ехал первым в отстранении, придержал уздцы, чтобы послушать её.

– Наблюдала в городе за людьми, учила общее наречие, обучалась разным профессиям и впитывала навыки, которыми владеют люди, – в основном это было лукоделие и корабельное мастерство. Меня брали в качестве подмастерья умелые мастера, и я делала всю грязную работу, получая взамен кров и пищу. Попутно совершенствовала свои навыки и научилась стрелять из лука, ездить верхом, мастерить по дереву. Сначала я скрывала своё истинное происхождение – замазывала татуировки глиной, наносила глину на лицо, чтобы оно не было таким бледным. Работала почти всегда по ночам – так было удобно и мне самой, так как мой народ ведёт ночной образ жизни, и всем остальным – просто не путалась под ногами и не мозолила глаза людям. Мой хозяин – младший сын местного барона – как-то прознал, кто я такая. На удивление, он оказался хорошим человеком и предложил мне остаться навсегда. Но я должна была вернуться к моему народу со знаниями, ведь риденорды уже тогда находились на грани вымирания. Когда вернулась в Когтистое Ущелье, мы собрали вече и я предложила отцу объединиться с людьми, выйти из тени и начать жить бок о бок с альдеронцами: молодой дворянин был готов дать нам земли и даже людей в помощь на первое время. Но советники отца отговорили его от этого, надавив на то, что в Эрдарии творится неразбериха и сегодня люди могут быть союзниками, а завтра может произойти так, что они перережут всех риденордов. В общем, вождь принял агрессивную сторону мудрецов, которые рекомендовали ему провозгласить о независимости племени риденордов, объявить земли близ Когтистого Ущелья собственностью нашего племени и держаться этой позиции. Но я всё ещё хочу что-то изменить… – сказала Белая Заря. – Я плохо разбираюсь в политике, но как только у меня будет ключ к тому, как вывести наше племя из застоя, обязательно им воспользуюсь.

– Ты молодец, что не сдаёшься, – сказала Варя, которую тронул рассказ белокожей девочки. – Уверена, что у тебя всё получится.

– У меня с родителями тоже не всё гладко, – вставил Вася. Варя и Белая Заря переглянулись. – Они у меня такие… – Он закатил глаза. – Ну, тяжёлые… У нас в семье нельзя идти против течения. Нужно всегда следовать правилам и жить так, как говорят старшие, ну, почти как у тебя, – он поглядел на Белую Зарю. – Мой отец, конечно, не вождь… Он майор… Военный… В общем, если ослушаешься… – он потупил взор.

– Что будет? – спросила Варя.

– Плохо будет, – ответил он. – Я, если честно, и возвращаться не хочу домой. Тут бы и остался. Навсегда.

– И даже скучать не будешь?

– Не буду, – покачал Вася головой. – Батя бьёт всё время, а мать ворчит целыми днями. Они избавиться от меня всегда хотели, в военное училище отдать. Ну, вот и избавились. Только вместо Суворовского в Эрдарию попал.

– А я вот скучаю уже… – задумчиво проговорила Варя. – Не по людям, конечно. По животным. У нас дома столько живности всякой, как представлю, что за ними уход нужен… Мама у меня, конечно, со всем справится, но я всё равно волнуюсь. Братья Эттчи про свои фермы нарассказывали, аж сердце защемило – у меня ведь там своя ферма, пускай и маленькая. Хорошо хоть, Сэм и Фродо рядом, – она покосилась на огненных грибблеров, воспрявших после упоминания их кличек.

Когда на горизонте показалось сухое, одиноко стоящее дерево, Кшар Хорш отдал команду съезжать с тракта и они попали на обходной путь, который был малоизвестен даже для бывалых путешественников. Ориентиром для дальнейшего движения служила едва заметная узкая тропка, которая виляла и терялась в беспроглядной степной долине. Но Кшар Хорш прекрасно ориентировался среди серой холодной пустыни и уверенно возглавлял шествие. Он один почти не участвовал в разговорах, а когда Варя принялась усердно рассказывать Васе о том, что бы она хотела делать в Эрдарии, когда закончится их миссия, краст резко оборвал все разговоры.

– Тихо! – шикнул он. Только теперь, когда увлечённые беседой путники напрягли слух, с юга донеслись звуки топота. Обернувшись, они увидели, как несколько всадников спешно приближаются к их отряду, пустив своих лошадей в галоп.

– Галапаксы? – спросил Вася, схватившись за эфес своего меча.

– Нет, – покачал головой Бокер Фитч, вглядываясь вдаль. – Это не патрульные. Форма не чёрная. Это люди.

– Что будем делать?

– Не везде нас окружают враги, – проговорил кастелян. – Будем говорить – это единственный способ избежать очередной бойни. Не нужны нам сейчас неприятности.

– Кшар Хорш, всё же, – вставил краст, – рекомендовал бы держать оружие наготове…

– Успеется! – сказал кастелян. – Говорить буду я и попрошу остальных не вмешиваться.

Четверо крупных всадников на мощных коричневых жеребцах северных пород унда приблизились и остановились, с подозрением разглядывая настигнутый ими отряд. Это были северяне – все с густыми бородами, в утеплённых мехом доспехах, с могучими топорами и молотами в качестве оружия. От них веяло силой, все они были мощными, широкоплечими мужами, закалёнными суровыми условиями здешних краёв. Самый крупный из них – рыжебородый юноша лет пятнадцати, выехал вперёд и три раза обошёл по кругу сгруппировавшихся путников. Он был суров с виду, хоть и совсем молод: мрачные глаза под густыми рыжими бровями, мускулистые руки и плечи, за спиной – тяжёлый двуручный топор отменной работы.

– Приветствую вас, путники, – пробасил рыжебородый юноша на северный манер, особенно пристально разглядывая Кшара Хорша. – Я вижу, вы не здешние. Что ищете вы в северных краях?

– И мы приветствуем тебя, – ответил Бокер Фитч, поклонившись. – Прежде чем ответить на ваш вопрос, я сам хотел бы спросить: с кем мы имеем честь говорить?

– Эрик Дунгард, – ответил парень, – сын лорда Скальда Дунгарда, хозяина Севера, по совместительству – начальник кавалерии его высокопревосходительства.

– Какая удача! – улыбнулся Бокер Фитч и хлопнул на радостях в ладоши. – Мы как раз держим путь в Унграбад с важнейшей миссией от лорда Виталика Альдергардского. Я – кастелян лорда Бокер Фитч. А это мои спутники. В столицу Севера мы едем, чтобы попасть на аудиенцию к лорду Дунгарду по поручению моего хозяина, и дело наше имеет наивысшую государственную важность.

Северянин ещё раз оглядел всех путников по очереди, но с краста своего сурового взгляда так и не свёл.

– Не могли бы вы, достопочтенные северяне, проводить нас к его высокопревосходительству? – добавил кастелян, чувствуя, как радость от внезапной встречи утихает.

Эрик Дунгард сначала прыснул, а потом и вовсе расхохотался, вслед за ним засмеялись и остальные северяне. Хохот стоял неприлично долго, так что путникам только и оставалось, что вопросительно переглядываться друг с другом.

– С каких это пор Серебряный Лорд работает с преступниками? – утерев слёзы смеха, спросил рыжебородый.

– Что вы имеете в виду? – всполошился Бокер Фитч. – Что за клевета, ярл Дунгард?

Северянин в мгновение ока достал из-за спины свой сорокафунтовый топор, поднять который не под силу среднему человеку, и направил его на Кшара Хорша, остановив лезвие у самого его подбородка. Краст дрогнул, вмиг сделался бледным и впился в северянина грозным взглядом своих маленьких глазок. Рука его была на кинжале, который пригрелся за пазухой.

– О, это не клевета, кастелян, – проговорил северянин нараспев и принялся объезжать краста по кругу, держа топор у его головы. – Вы идёте в Унграбад, на аудиенцию к лорду Дунгарду под предводительством одного из самых разыскиваемых преступников в Эрдарии. Вас ведёт к моему отцу Ашир Ортшес, более известный как Тень, глава подпольной ячейки бандитов под названием Буревестники, которые извечно посягают на власть в королевстве. Хотя имён у этого проходимца больше десятка, так что я не удивлюсь, что он представился вам совершенно иначе. За голову этого преступника на Севере дают мешок золотых уков. Так что же мне мешает прикончить вас всех прямо здесь и отправиться за наградой?

Бокер Фитч, да и остальные, в недоумении устремили свои взгляды на краста, который восседал на своём пони и смотрел в глаза рыжебородому, высоко вскинув подбородок. Он не был напуган, не отрывая взгляда горящих глаз от возвышающегося над ним горой северянина. В глазах этого маленького человечка горело пламя.

– Этот краст дал нам кров и еду, а потом взялся сопровождать в столицу, – выехал вперед Вася. Хмурый взгляд Эрика Дунгарда нехотя перекочевал на него. – Мы не знали о том, что он глава Буревестников, да и плевать нам на это, ведь лично нам он ничего плохого не сделал. И даже, наоборот, помог.

– Юноша, ты бы прикусил язык, – сказал темноволосый северянин из-за спины Эрика Дунгарда. Он был немногим больше самого лорда, лет двадцати пяти от роду, с густой чёрной бородой, в шлеме с рогами и в клёпаной куртке на меху. – Когда мужчины говорят, женщины помалкивают. Так говорят у нас на Севере.

– За такое оскорбление мне придётся вырезать твой язык, – огрызнулся Вася, обнажив свой меч. Северяне в один миг достали оружие. Сталь лязгнула, лошади всполошились, начался гул и суета.

– Постойте! – выкрикнул Бокер Фитч и выехал между северянами и Васей. – На кону стоит судьба Эрдарии! Неужели вы готовы перечеркнуть всё ради каких-то случайных распрей? Вася, придержи коней, лорд Виталик назначил меня главным в отряде, так что будь добр, говори впредь с моего дозволения. Ну а вы, достопочтенный Эрик Дунгард! Неужели вы не понимаете, что от гражданской войны нас отделяет лишь один удар топора? Что вы скажете своему отцу, когда кавалерия лорда Виталика, самая мощная кавалерия в Эрдарии, двинется на Север? А она, будьте уверены, выйдет в поход незамедлительно, как только мой лорд узнает о том, что вы напали на его посыльных.

– К вам у нас нет претензий, – ответил рыжебородый после раздумий. – Посыльные знатных лордов на территории любого удела состоят на особом положении. Но с вами преступник и мы обязаны его арестовать, чтобы в дальнейшем предать суду.

– Так арестуйте его! – всплеснул руками доротей. Кшар Хорш оскалился и снова потянулся за кинжалом, но Бокер Фитч едва заметно подмигнул ему. Краст медленно достал из-за пазухи свой кинжал и бросил его себе под ноги. Кастелян коротко кивнул ему, выдохнув.

– Тень должен был драться насмерть, – проговорил краст, всё так же дико сверля взглядом Эрика Дунгарда. – Но если пойдёт слух о том, что главного Буревестника поймали тупоголовые северяне, никто не поверит, так что я не буду сопротивляться. Это ещё не конец, и вы это знаете. И тебя, доротей, я не виню. Мы не друзья, мы всего лишь попутчики. И здесь, судя по всему, наши дороги расходятся.

Один из северян-кавалеристов приблизился к красту, убрал его руки за спину и набросил на запястья веревку, сильно её затянув.

– Полегче, здоровяк, – прыснул Кшар Хорш. – Куда я здесь денусь?

– Так мне спокойнее, – ответил северянин и накрыл его голову мешком, а затем привязал пони Кшара к своей лошади. – Вот теперь всё как нужно. Попробуешь совершить попытку к бегству, привезём лорду твою голову в мешке.

– Он не отличит её от запечённого поросёнка и сожрёт, – донёсся голос Тени из мешка и он сам расхохотался собственной шутке.

Северянин ткнул наконечником топора красту в бок, тот взвизгнул от боли, закашлял и умолк.

– И, тем не менее, – сказал Эрик Дунгард, удостоверившись, что Тень надёжно связан, – мы всё ещё не можем привести вас в столицу.

– Это ещё почему? – развёл руками кастелян. – Вы схватили преступника, какие препятствия ещё нужно найти, чтобы не исполнить эту благородную миссию?

– Ваш мальчишка оскорбил моего капитана – Торвальда, – пробурчал рыжебородый и бросил взгляд на темноволосого северянина с молотом в руках. Он явно не собирался отправляться в путь, не спуская с Васи глаз. – Оскорбление в наших краях не прощается и может быть смыто лишь кровью. Иначе – позор до конца дней.

Бокер Фитч с укоризной поглядел на Васю, но ничего ему не сказал, лишь покачав головой.

– И что же нам теперь делать? – спросил доротей.

– Дуэль, – тут же выпалил темноволосый, как будто только и ожидая этого вопроса. – Пока один из нас не сдастся или не умрёт. Такие порядки. Это Север.

– Что за нравы? Только попробуйте… – вступила в разговор Варя. Но северяне, да и сам Бокер Фитч теперь смерили её такими взглядами, что она тут же осеклась и попятилась назад на своей Гане.

– Дуэль так дуэль, – равнодушно пожал плечами Васька.

– Ты уверен? – тихо спросил кастелян, с опаской поглядывая на чернявого северянина, который был втрое больше Васи.

– Убивать я его не хочу, – пожал плечами тот. – Так что придётся заставить его сдаться. Таковы правила.

Вася спешился со своего коня, обнажил меч и вышел в центр образовавшегося из всадников круга. Навстречу ему выдвинулся северянин с молотом наперевес. Выглядел он грозно, на три головы выше самого Васи, в размахе рук превосходил своего противника в несколько раз. Варя смотрела на Торвальда с тревогой, и даже в глазах Белой Зари проскальзывали нотки переживаний. Но сам Вася чувствовал себя вполне уверенно, ведь последние несколько дней он только и мечтал о бое. Меч лёг в его руку как влитой, он ощущал себя полным сил, готовым вступить в бой не только с этим огромным северянином, но и с целым десятком таких же, как он. Угрюмый воин с молотом грозно сверлил Васю своим суровым взглядом, но тот в ответ лишь улыбался.

Капитан Торвальд рванул в атаку, сделав замах своим огромным молотом, и так быстро, словно в руках у него было не трёхпудовое оружие, а лёгкий одноручный меч. Вася как будто предвидел эту внезапную атаку, он сделал ловкий кувырок влево через плечо, ушёл в сторону и отбил вторую атаку северянина, отмахнувшись от удара своим мечом. На какое-то мгновение в глазах Торвальда промелькнуло смятение, ведь он намеревался завершить эту дуэль первым ударом. Капитан не стал долго ждать и тут же пустился в нападение, попытавшись на этот раз нанести удар снизу. Огромный молот зацепил землю и промелькнул прямо у головы Васи, который на этот раз с трудом уклонился от выпада. Но теперь, пока неповоротливому северянину требовалось время, чтобы вернуться в исходную позицию, Вася, воспользовавшись моментом, рубанул мечом с разворота и едва не зацепил Торвальда в районе правой руки. Северянин ухмыльнулся, но он не знал, что Вася не стал бить его намеренно, хотел ещё побиться. И теперь уже он пошёл в атаку, сделав сразу несколько выпадов – два удара сверху, один сбоку и ещё один – в подкате. Капитан Торвальд отразил два первых удара с лёгкостью, третий дался ему с трудом, а последний и вовсе едва не стоил жизни. Теперь северянин дышал тяжело, а по лбу его стекал пот. Силы были вложены в массивные удары, но сил у Васи было хоть отбавляй. На лицах северных кавалеристов, стоявших позади, промелькнула тревога. Черноволосый снова попытался атаковать, схватил свой молот обеими руками и обрушился на Васю всей своей мощью, но и тут его ждала неудача. Васька подсел, уклонился и рубанул мечом наотмашь, вложив в этот удар всю свою силу. Сталь его меча встретилась с древком молота и разрубила оружие северянина пополам, оставив в его руке лишь основание. Вася сделал пируэт, приставил лезвие меча к горлу капитана, и тому ничего не оставалось, кроме как поднять руки.

– Сдаёшься ли ты? – спокойно спросил Вася, глядя ему в глаза. Капитан дышал тяжело, сам же Вася даже не запыхался. – Или всё ещё считаешь меня женщиной? Тогда кто ты сам, капитан, если проиграл в бою женщине?

В глазах Торвальда промелькнул гнев, но вскоре он сменился сожалением и северянин проговорил:

– Я беру свои слова обратно. Ты славный воин. Предлагаю забыть все распри и считать наш конфликт мелким недоразумением. Ты оставляешь за собой право убить меня на месте, и я приму этот выбор с достоинством.

Он протянул вперёд свою гигантскую руку, и Вася, убрав меч в ножны, пожал её.

– Что ж, – с облегчением проговорил Бокер Фитч. – Теперь-то мы можем повидать лорда Дунгарда?

– Непременно, – кивнул Эрик и ещё раз поглядел на Васю с нескрываемым уважением. – Отправляемся в Унграбад прямо сейчас!

Глава 14

Академия Магии имени верховного архимага Амбарлорга из Орвендерра ежегодно выпускала в мир тридцать три мага. Это были волшебники самых разных возрастов и умений, прошедшие три с половиной года обучения в стенах единственного в Эрдарии учреждения, где обучали волшебству. Выпускники в большинстве случаев оставались в Хэльдергоре, находя применение своим способностям в стенах защищённого и лояльного к магии прибежища. Они оседали за пределами Твердынь Элигарда, в большом городе или же оставались в стенах Академии, занимая вакантные должности в преподавательском составе. Были те (хоть процент таковых и оставался заметно низок), что покидали Хэльдергор в поисках собственного пути. Отдельные маги были связаны с Хэльдергором контрактом, согласно которому они обязывались служить на благо Ордена Шестерых. Обычно мэтр Гальвадор отправлял таких авантюристов в некоторые уделы, ближе к лордам и баронам, которые снисходительно относились к магии.

Шесть кафедр Академии – защитной магии, иллюзорной и боевой, алхимии и заговора, а также теории и истории магии – возглавляли профессора – авторитетные и умелые маги. Учителя, которых в Академии насчитывалось восемнадцать, проводили лекции и практические занятия. Витя пришёл в Академию в середине первого курса, и теперь ему предстояло в ускоренном режиме наверстать всё, что прошли ученики за полгода обучения. Для этого мэтр Виссенор выделил ему трёх учителей, которые помимо основного курса занятий обучали Витю предметам, оставшимся для основного класса позади. Среди них была профессор Арганиеэль, заведующая кафедрой иллюзорной магии, профессор Бардельгор, заведующий кафедрой теории и истории магии, и учитель Итруандиль. Леди Арганиеэль была ближайшей соратницей мэтра Виссенора, его правой рукой в Академии. Ей было двести двадцать шесть лет, однако выглядела она лет на тридцать. Строгая, властная женщина, мудрая и непреклонная. Она не обхаживала Витю, как прочие, с первой встречи завалив его толстенными фолиантами по основам иллюзорной магии. Профессор Бардельгор был самым старым магом в Хэльдергоре – лишь мэтр Гальвадор был немногим старше его. Бардельгор был медлителен и вежлив, уважал старые порядки и прекрасно знал историю магии. Итруандиль, учитель с кафедры защитной магии, была, напротив, совершенно молодой девушкой, только-только выпустившейся из стен Академии. У неё было приятное лицо, большие добрые глаза и убаюкивающий голос.

Общие занятия проходили каждый день. В классе, куда определили Витю, было двенадцать человек. Первокурсники носили обезличенные серые одежды до тех пор, пока не выберут специализацию. Лишь герб класса, вышитый на правом плече, говорил о том, в каком именно классе состоит ученик. На третьем курсе ученики пестрели яркими робами, соответствующими цветам выбранного направления. Классы в Академии назывались именами существ Эрдарии – так было заведено много сотен лет назад во всех магических школах, эту же традицию сохранил и мэтр Виссенор. Были классы Грибблеров, Ариандров, Эрвентов и Дрифоргов. Витя попал в класс Гаркулов, вымерших многие годы назад, и теперь на гербе его был изображён растопыривший лапы гигантский ледяной паук. В класее Гаркулов обучались шесть девочек и семь мальчиков. Старшие по возрасту – две девочки семнадцати лет и трое мальчишек шестнадцати. Остальные ученики были ровесниками Вити. До обеда он обучался в общем классе, наравне с прочими учениками. В светлых полукруглых залах с высокими потолками и мозаичными окнами их обучали самым разным предметам, и хоть в первые три дня Вите было не по себе от взглядов как учеников, так и учителей, вскоре он свыкся со своим статусом и даже принялся вникать в матчасть. Поначалу никто с ним не говорил. Поглядывали, шептались в перерывах. А потом с ним заговорила девочка лет тринадцати, когда они пересеклись в коридоре. Она была неприметной ученицей, сидела всегда в углу, тихо записывая что-то к себе в тетрадь, говорила, только если ей задавали вопросы, но всегда знала ответ. Ее звали Верейа, дочка плотника из Альдерона, жена которого погибла при родах. Предназначение девочки было связано с магией, и отец подал прошение в Академию. Она была одной из лучших учениц, профессора ставили Верейу в пример и пророчили ей большое будущее. У девочки была бледная тонкая кожа, так что все голубые вены, проходящие по её телу, прекрасно просматривались. Её белоснежные волосы доставали до талии, а глаза были серыми и грустными. Верейа говорила медленно, растягивая каждое слово, говорила она тихо и редко, предпочитая больше слушать, нежели излагать.

– Здравствуй, – сказала девочка, когда они с Витей встретились в коридоре.

– Привет, – ответил он, не ожидая подобного. – Я думал, что говорить со мной запрещено.

– Все стесняются, – сказала Верейа. – Но всем жутко интересно.

– Ну, вот он я, – улыбнулся Витя. – Что же тут интересного?

– Когда речь заходит о Явлении… В общем, я просто хотела познакомиться. Мне кажется, ты неплохой человек. К тому же ходят слухи, что пришёл из другого мира, а я… Как бы это сказать, – она закатила глаза кверху, – жуть, как обожаю истории про разные миры… В общем, если тебе что-то понадобится, можешь обращаться.

– Конечно, – почесав затылок, ответил он.

– В обмен на истории про другой мир, конечно, – выпалила Верейа и отправилась по своим делам.

После обеда Витя занимался с учителями, которых назначил мэтр Виссенор для персонального обучения. Это были интенсивные и сложные уроки, когда ученик и учитель оставались один на один. Голова после этих занятий обычно сильно болела, но уже на следующий день Витя приходил в класс Гаркулов с новыми знаниями, которые тут же применял. По вечерам они прогуливались с мэтром Виссенором по аллее Гиавиров и часами могли говорить обо всём подряд. Каждый вечер Витя ждал, когда архимаг начнёт обучать его иллюзорной магии, но Виссенор даже близко не подходил к своему наставничеству. Он расспрашивал Витю обо всём на свете, да и сам рассказывал какие-то истории на отвлечённые темы, но о магии они с того момента, как он обрёл Предназначение, ни разу не заговорили. На пятый день Витя сам поднял эту тему, когда они неспешно шагали по вечерней аллее.

– Мэтр, я хотел задать вам вопрос, – голос Вити в тиши звучал непривычно громко. Но Виссенор не дал ему договорить и сам спросил:

– Чего ты ждёшь?

– Я… – Витя задумался, понизил голос, который казался ему грубым и громким. – Когда мне сказали, что вы будете моим наставником, я предполагал, что мы будем обучаться магии вместе. Я ожидал, что с первого дня мы начнём практиковаться… Прошло уже пять дней, а я до сих пор учу теорию и историю, хотя ребята из моего класса уже могут творить базовые заклинания. Я хочу нагнать их, хочу доказать, что я чего-то стою, доказать, что не зря вокруг меня вся эта суета…

– Ты считаешь, что готов к этому? – спросил архимаг. – На тебя смотрят все, Витя. Профессора говорят, что ты делаешь успехи, трудишься, много читаешь и усваиваешь информацию лучше остальных. Но эти занятия в Академии… – он качнул головой, – всё это для тех, кто в будущем станет деревенским алхимиком, посыльным у какого-нибудь баронишки. Или же станет заговаривать безделушки и продавать их по пять бронзовых баков за штуку. Без этих знаний можно обрести то, к чему ты идёшь, а вот без разговоров, за которыми мы проводим каждый вечер, вряд ли. Вспомни, о чём мы говорили в нашу первую прогулку.

– Я рассказывал, какие ощущения мне довелось пережить в момент обряда Инициации, – ответил Витя. – Поведал вам то, что видел в отражении. Рассказал о своих чувствах и ощущениях.

– Всё верно, – кивнул мэтр Виссенор. – Этим самым мы начали наш путь и определили основной вектор дороги. Ты признался, что ты маг, и я увидел в тебе мага. Настоящего, но ещё не великого. Что было во второй день?

– Я рассказал вам о голосе в моей голове, – вспомнил Витя. – О том, что днём и ночью меня сопровождает незнакомый голос, который даёт мне советы, иногда даже командует мной. Голос, который как будто поселился у меня в голове и теперь влияет на мои решения. Вы ответили, что голос этот – мой собственный. Что проще всего перекидывать ответственность на других. Вы сказали, что только от меня зависит, слушать его или нет.

– И что было после этого?

– После этого голос стал звучать в моей голове только тогда, когда мне это было необходимо, – ответил Витя.

– Третий вечер, – продолжил архимаг.

– В третий вечер мы говорили о страхе. Я говорил, что если бы не амулет мэтра Фальтимира, который он подарил мне ещё в своей башне на реке Синеоке, я и представить не мог, что со мной будет. Но вы… – Витя качнул головой и положил руку на грудь, где когда-то висел амулет Фальтимира, – но вы сказали, что этот амулет не заговорён… Это обычная безделушка, которую Фальтимир дал мне, чтобы я почувствовал себя в безопасности. А значит, всеми моими страхами можно управлять.

– О чём мы говорили вчера? – спросил Виссенор.

– Вчера… – задумался Витя. – Я говорил, что не знаю, какое будущее меня ждёт. Говорил, что не представляю себя в этом мире, что не вижу, каким я могу стать. Впереди лишь туман, лишь недосказанность и пустота.

– И что ответил я?

– Вы ответили, что будущее я определяю сам. Вы сказали, что не бывает туманов, не бывает пустоты, не бывает неопределённости. Вы сказали, что Явление само создаёт не только будущее, но и меняет целые миры. Вот что вы мне сказали. А сегодня я сказал, что устал от разговоров и хочу начать действовать. Хочу идти вперёд, хочу рваться вверх. Да, мэтр, вы правы насчёт Академии – я не вижу себя придворным магом или ярмарочным чародеем. И если суть сегодняшнего разговора сводится к тому, готов я начать или нет, то отвечу ясно и без сомнений – я готов.

– Хорошо, – кивнул Виссенор. – Мы начнём завтра вечером, после всех занятий. Назад дороги уже не будет.

Витя вернулся к себе поздним вечером и обнаружил у себя в келье Дариана, который усердно мыл полы, припевая при этом какую-то развесёлую песенку на лингорском наречии.

– Что ты делаешь? – спросил Витя, войдя в комнату.

– Убираю, – встал с колен Дариан, отряхнул руки и пожал плечами. – Работа сама себя не сделает.

– Я сам могу убирать свою комнату, – возмутился Витя. – И мне неловко от того, что это делаешь ты…

– Брось, – махнул рукой служка. – Я делал это до твоего появления, и буду делать после того, как ты покинешь это место. Такова моя участь, и я не жалуюсь. Да ты и сам всё знаешь. Как твои успехи в беседах с мэтром?

– Я выказал готовность идти дальше, – ответил Витя. – И он эту готовность принял.

– Поздравляю, брат, – широко улыбнулся Дариан. Улыбка эта была искренней, светлой и радовался он как будто за себя самого. – Рад за тебя. Как только представлю, какое будущее тебя ждёт… кровь в жилах стынет.

– Да уж, – покачал головой Витя, – всё развивается очень быстро и я… Я, кажется, уже совсем не тот человек, каким пришёл сюда.