Текст книги "Мы были в Эрдарии"

– Это не значит, что ты обязан с ними водиться.

– Не значит, но Альдар тянется ко мне… Пойми, Верейа, со мной никто никогда не хотел дружить… Всю жизнь меня считали неудачником, а тут – самые крутые ребята в школе сами хотят со мной общаться. Они разговаривают уважительно, помогают мне, всё время пытаются быть полезными… Да моя жизнь стала легче после той потасовки.

– Эти крутые ребята понимают только язык силы, – ответила Верейа. – Как ты не осознаёшь, что для них имеют значение лишь твои способности? Думаешь, ты интересен им как человек, Витя? Они знают твою силу, ведь ты мог уничтожить каждого из них в мгновение ока. Вот и вся их мотивация – страх и уважение к тому, кто сильнее тебя. Они также остаются говнюками – унижают и обижают слабых, насмехаются над старшими, хулиганят и творят всякие тёмные делишки.

– А не завидуешь ли ты мне? – вдруг спросил Витя, прищурившись.

– Что? Я? – Верейа едва не начала заикаться. Она быстро моргала и глядела на него с открытым ртом. – Ты что, с ума сошёл? Я думала, мы друзья… Друзья, если ты не знал, помогают друг другу, вот я и пытаюсь отвадить тебя от общения с этими дегенератами.

– Я буду общаться с тем, с кем захочу, – вставая, ответил Витя. – Слишком часто я слушал наставления от других и послушно кивал в ответ. Теперь я буду делать то, что мне по нраву. А теперь мне пора… Мэтр Виссенор не любит, когда опаздывают.

«Ты молодец», – звучало в голове у Вити, пока он направлялся в сторону Чёрной Башни, где они с архимагом Виссенором практиковались в магии смерти каждый вечер. «В тебе появился стержень. Ты обретаешь характер, становишься тем, кем ты должен стать».

– Кем я становлюсь? – внезапно для самого себя выкрикнул Витя, остановившись посреди дороги. Ещё мгновение назад он был в столовой, рядом с Верейей и вот теперь он уже на этой дорожке, которой он каждый вечер ходит к башне Гориана Бальтомора. Вокруг никого не было. Лишь лёгкий свет фонарей вдоль жёлтой каменной дорожки освещал ему путь. Витя огляделся, опасаясь быть замеченным кем-нибудь из проходящих магов. – Кем я становлюсь? – повторил он снова, но теперь тихо, шёпотом.

«Мной», – прозвучал голос в голове, и Витя дрогнул. Ему почему-то стало вдруг страшно, стало как-то не по себе, как будто он заболел тяжёлой болезнью, которая поразила его, сковав по рукам и ногам. Эта фраза, произнесённая совершенно спокойно и так уверенно, звучала куда страшнее всех прошлых фраз вместе взятых. Витя не понял смысл этого слова, не понимал, что с ним происходит, откуда берётся этот голос, который говорит с ним всё чаще с каждым днём, этот голос, который стал его собственными мыслями. Он пустился в бег.

Бежал изо всех сил, поскорее пытаясь добраться до места назначения, чтобы поговорить с мэтром, ведь он был единственным человеком, которому Витя мог рассказать всё, что с ним происходит. Он бегом поднялся по лестнице, которая соединяла первый и второй ярусы Твердынь Элигарда, бегом же устремился к Чёрной Башне, опасаясь, что голос вновь заговорит с ним. Чернеющим обелиском заброшенная башня зияла в темноте, но для Вити это был спасительный маяк. Так он привык к этому месту, и так получилось, что именно здесь чувствовал себя в безопасности. Одинокая Тьма – единственное место, где мог он укрыться от всех, единственное место, где он мог поделиться своими проблемами. Витя ворвался в холл башни, оглядываясь по сторонам и тяжело дыша после пробежки. Он упёрся руками в колени и принялся крутить головой в поисках мэтра Виссенора, который обыкновенно к этому времени восседал уже за круглым столом, что расположился в центре комнаты. С прошлых занятий здесь ещё остался запах смерти – кровь пахла особенно. Не было более в этом мире похожего запаха, и Витя отчётливо почуял этот знакомый и привычный теперь для него аромат.

– Твоего наставника здесь нет, – раздался голос из темноты, и Витя дрогнул, выставив руку по выработанной за время изнурительных обучений привычке.

Он выкрикнул заклинание «Длань смерти», но оно не сработало, лишь во тьме, откуда звучал голос, блеснуло что-то, потом раздался какой-то истошный скрип, и рука, появившаяся из чёрного портала, спряталась обратно. На свет, сочившийся из единственного в башне окошка, вышла фигура в красной мантии. Амулет на груди у старца поблескивал белым светом, отразив атаку Вити. Мэтр Фальтимир, старый архимаг, который привёл когда-то Витю в Хэльдергор, предстал перед ним. Мудрец рассматривал его своим суровым умудрённым взором из-под кустистых белоснежных бровей. Витя тут же вспомнил путешествие, проделанное с мудрецом от его башни на реке Синеоки до Хэльдергора. Вспомнил он Консилиум и то, что Фальтимир проиграл голосование по наставничеству над ним…

– М… Мэтр, – только и сумел выпалить Витя, пятясь назад. Он опустил руку, а внутри его бушевал какой-то поражающий всё нутро страх.

– Как я уже сказал, твоего наставника, мэтра Виссенора, здесь нет, – повторился мудрец.

– Что вы здесь делаете? – едва вымолвил Витя, разглядывая Фальтимира. – Я думал, вы отбыли к себе в башню…

– Прибыл в Хэльдергор на очередной Консилиум, – ответил архимаг. – А заодно, чтобы поболтать с тобой о том, да об этом…

– Поболтать? – повторил Витя. – Со мной?

– Именно, – кивнул Фальтимир и сделал несколько шагов навстречу. – С тобой, мальчишка-Явление, практикующий магию смерти.

«Уйди!», – прозвенел голос в голове у Вити, и он зажмурился от боли в ушах. «Уйди!», – голос звучал отчётливо, громко, так что Витя не мог толком соображать. Он пятился назад, к выходу, корчась от боли в ушах.

– Убегаешь? – вдруг спросил мэтр Фальтимир.

– Мне нужно идти… – выпалил Витя, продолжая пятиться. – Правда, нужно.

– Ты останешься, – повелительно проговорил архимаг, и Витя замер на месте, остолбенев то ли от страха, то ли от того, что на него было наложено какое-то заклятие. Голос в голове тут же исчез, а вместе с ним прошли и все боли.

– Что вам от меня нужно, мэтр? – спросил он.

– Твой наставник обучает тебя магии смерти, – заключил Фальтимир. – Втайне от Ордена. Втайне от всех. Готовишься стать магом смерти, мальчик из другого мира?

– Я… – Витя запнулся, во рту у него пересохло, слова совершенно не складывались, как будто он разучился говорить. – Я изучаю все виды магии, в том числе и магию… смерти. Магия смерти ничем не хуже прочих. Это не зло!

– Не зло, – кивнул мэтр Фальтимир. – Но магия смерти куда опаснее других школ вместе взятых, так что в умелых руках она может стать угрозой не только для Ордена, но и для всего мира. К чему готовит тебя твой наставник?

– К войне, – раздался голос мэтра Виссенора, который стоял в проходе. – Я готовлю Витю к войне, которая вот-вот разразится в Эрдарии. И во многом от Вити и его умений будет зависеть исход этой войны.

Изумрудная роба архимага блеснула в лунном свете, и он вошёл в залу, приблизившись к Вите, и встал за его спиной. Впервые со времени появления Фальтимира Витя вздохнул свободно, почувствовав облегчение.

– Исход? – разъярённо выпалил мудрец, и в глазах его мелькнул огонь. – Какой ценой ты, щенок, собрался добиться такого исхода? Ты хоть понимаешь, какой силой обладает этот мальчишка?

– Достаточной, чтобы обучиться магии смерти, – ответил Виссенор. – Он обладает достаточной силой, чтобы дать отпор всему, что угрожает Эрдарии. Я руководствуюсь лишь одним, мудрец, благом нашего мира – балансом между Порядком и Хаосом. Больше меня не волнует ничего.

– Ты либо слеп, мэтр, либо глуп! – рявкнул Фальтимир. – Хотя скорее всего, верны оба варианта. Ты даже не представляешь себе, в какое закулисье ты заглянул. Ты, пренебрегая уставом Ордена, втайне от всех принялся обучать Витю магии смерти – запрещённому и опасному искусству. Почему ты не сказал верховному архимагу? Почему ты не собрал Консилиум, увидев в нём такой потенциал?

– Потому что вы все боитесь! – ответил мэтр. – Вы боитесь прошлого, старик! Вы боитесь повторения событий трёхсотлетней давности, хотя эти времена давно минули. Вы даже думать об этом боитесь, вас пугает одно упоминание о том, что магия смерти может вернуться в этот мир. Вы стираете историю, уничтожаете источники и упоминания о ней! Да, вы жалкие трусы, которые не видят дальше собственного носа. У Вити есть Предназначение, которое он обрёл. Витя – Явление, и да, я прекрасно понимаю, каким потенциалом он обладает, именно поэтому я взял его на воспитание. Тебе ли не знать, что против Предназначения невозможно пойти? Чего ты хочешь, мудрец? Зачем ты привёл этого мальчишку в Хэльдергор, если лишаешь его права реализовать весь свой потенциал? Вы все что-то постоянно ищете, но когда находите, как будто забываете о том, что именно вы искали.

– Ты подверг опасности не только Орден и город Хэльдергор, Виссенор из Сладдеры, – грозно проговорил Фальтимир, – но и всю Эрдарию. Мне неизвестно, какими целями ты руководствовался, но поступок этот если и не злой, то уж точно безрассудный. Мне пришлось доложить обо всём архимагу Гальвадору, и на следующем Консилиуме будет решаться не только судьба Вити, но и твоя собственная. А пока решением верховного архимага, мэтра Гальвадора из Орвендерра, с тебя, архимаг Виссенор из Сладерры, снимаются полномочия по наставничеству над Витей. Тебе запрещается приближаться к нему и общаться с ним, также тебе запрещено покидать Хэльдергор до окончательного решения по тебе, которое будет принято на Консилиуме.

– И ты думаешь, что все эти высокопарные фразочки, пропитанные официозом, могут меня испугать, мудрец? – прыснул архимаг Виссенор. – Я сделал всё так, как должно, и не мне нужно теперь впадать в сомнения о правильности выбора. Эти думы нынче ваша задача, я же буду стоять на своём, и раз уж теперь всё выяснилось, так тому и быть!

– Идём, Витя, – архимаг Фальтимир сделал шаг навстречу. – В этом месте нет ничего хорошего. Нужно уходить.

Витя отступил на шаг назад, уперевшись в мэтра Виссенора.

– Иди, мой ученик, – спокойно сказал он, положив ему руки на плечи. – Иди и ничего не бойся. Знай, что всё будет так, как должно быть, и каждый будет на своём месте. Помни то, о чём мы говорили. Помни то, чему я тебя учил. Иди.

Витя успел заглянуть в фиолетовые глаза своего учителя, и к горлу его подступил ком. Мэтр Фальтимир прошёл мимо, и Витя отправился вслед за ним, оставив Виссенора одного в этой чёрной башне. Они покинули площадь Ного, направляясь обратно к площади Аргивариса. Мудрец Фальтимир держал быстрый ход, и Витя едва поспевал за ним, слыша, как тот бубнит себе что-то под нос.

– Сегодня ты проведёшь ночь в Красной Башне, – вдруг проговорил Фальтимир, останавливаясь. Они стояли на перепутье, и Витя с грустью поднял голову, оглядев Изумрудную Башню, где он прожил много дней. А ведь он так и не смог подняться на этаж выше, туда, где проживала не прислуга, а другие маги. – Я буду находиться рядом с тобой всё время. Кто знает, что способен выкинуть твой наставник?

Витя ничего не ответил. Он лишь опустил голову, и ему сделалось до боли грустно.

– И ещё, – добавил мудрец. – Только что в Хэльдергор прибыл отряд с Севера. Они явились с важной государственной миссией, и завтра будут присутствовать на Консилиуме. Среди прибывших есть и те, с кем ты, Витя, прибыл в Эрдарию, и они очень хотели с тобой повидаться.

Глава 21

Колёса кареты с треском бились об ухабины, которых на Серединном тракте с каждой милей, отдаляющей экипаж от Эрды, становилось всё больше. Кучер бурчал себе под нос совершенно неприемлемые в высшем обществе ругательства, вероятно, не осознавая, что внутри кареты его прекрасно слышно. В карете ехали четверо – Вера, сын лорда Лотунного удела – Агор Аркануа и две фрейлины Веры, приставленные к ней ещё с первых дней её пребывания в столице – Нита и Киара. Престарелая Ярга по настоянию самого верховного резидента осталась в Эрде. На задках кареты ехали двое галапаксов, ещё восемь офицеров Королевской канцелярии сопровождали карету на лошадях. Следом ехали три экипажа с прислугой, вещами, украшениями и едой, а в голове колонны верхом на чёрных жеребцах двигались лорд Восточного удела – Торинэр Ярберский и его сын – князь Хорес, отказавшиеся от экипажей и предпочитающие перемещаться верхом.

Вера, в глазах которой стояли слёзы, глядела в окно, уставившись на однообразный пейзаж восточных краёв Эрдарии. Ветер колыхал рожь на бесконечных золотистых полях, где крестьяне работали с самого рассвета до темна. Вера давалась диву: сколько же работы проделывается каждый день только лишь для того, чтобы накормить какую-то часть населения. Она с любопытством наблюдала за тем, как обожжённые солнцем люди, руки и ноги которых превратились в сплошную кровавую мозоль, проводят всю свою жизнь на этих полях, не видя ничего иного. И не было в этом тяжёлом труде ничего благородного, лишь страдания и жертвы одних ради блага других.

Чем дальше они отъезжали от Эрды на восток, тем скуднее становились пейзажи. На смену молочным, мясным и медовым фермам приходили полузаброшенные деревушки, жизнь в которых, казалось, вот-вот вымрет.

– Ну, вот и всё, – Вере вспомнились слова Шлакисса Шасса, которые он произносил во время их последнего разговора в королевском замке Эрдинвиль. Они сидели в той тёмной каморке, куда верховный резидент привёл Веру в день её присяги королю. Пропахшая сыростью, мрачная комнатушка с низким потолком, навевающая страх и тревогу, – именно она была настоящим логовом верховного резидента, куда он, будто коварный паук, затаскивал своих жертв, чтобы после выпить их кровь. Вера сидела напротив главы Королевской канцелярии, который восседал за небольшим письменным столом, вальяжно скрестив перед собой руки, и пристально её разглядывал.

– Вопрос с заговором больше не стоит, во многом благодаря вам, миледи. Заговорщик, лорд Виталик Альдергардский, схвачен, два лорда признали власть короля Горебора Ярберского, сын третьего лорда останется у нас, пока сюда не явится его отец и не присягнет истинному правителю Эрдарии.

– Я рада, что смогла помочь вам, – опустив глаза, ответила Вера.

В душе у неё разыгралась целая буря, ведь она не могла забыть взгляд лорда Виталика, которым он одарил её в момент, когда галапаксы выводили его под руки из Гиацинтовой залы. Внутри неё в тот миг что-то оборвалось, как будто часть её души забрали безвозвратно, однако Вера старалась не думать об этом, отгоняя все треволнения прочь. Она ждала награды, как верный пёс ждёт от хозяина похвалы за выполненную команду. И награда последовала.

– Завтра лорд Торинэр Ярберский вместе со своим сыном Хоресом и нашим гостем, Агором Аркануа отправляются в свою вотчину – в Восточный удел, – продолжил Шлакисс Шасс. – Вы поедете вместе с ними.

– Я? Зачем? – Вера отпрянула, едва не потеряв дар речи.

– Я рассказал его величеству о вашем вкладе в разоблачение лорда Виталика, и, обсудив ваше будущее, мы оба пришли к выводу, что будет разумным, если вы выйдете замуж за Хореса Ярберского, сына владетеля Восточного удела.

Вера помрачнела, вспомнив этого бледного несносного юношу в чёрных одеждах.

– Должно быть, это ошибка, – попыталась вставить она и поднялась, но один из офицеров, что стоял за её спиной, положил ей на плечо свою ледяную руку, и Вера присела. – Лорд Хорес обещан баронессе Эрии, они помолвлены.

– Об этом можете не волноваться, миледи, – улыбнулся верховный резидент. – Для баронессы мы подыщем другую партию. Наследник Восточного Удела будет обещан вам.

– Я бы хотела подумать над этим… – сказала Вера, чувствуя, как силы покидают её.

– Не стоит утруждаться, – снова улыбнулся Шлакисс Шасс. – Вы обращались ко мне за помощью не раз, считайте, что я оказал вам эту услугу безвозмездно. Это великолепная партия – в особенности для вас. Там, в Восточном уделе, вы будете под защитой самой могущественной фамилии в Эрдарии, а со временем вы станете леди Восточного удела. Что может быть лучше для баронессы, которая не представляет, как управлять своими землями? У вас нет ближайших родственников, а это означает, что сам король выступает для вас в роли родного отца. Ваш отец решил, что вы должны отправиться в Восточный удел, и это не обсуждается. Кстати, надобно будет подписать манифест, которым вы передадите земли Фиенор на двадцать лет в управление моим поверенным галапаксам. Они приглядят за вашими землями, и услуга эта обойдется для вас совершенно не дорого. В тысячу золотых уков в год. Это моя вторая услуга вам, но снова можете меня не благодарить. Мы друзья как никак.

Шлакисс Шасс пододвинул к Вере чернильницу с пером и передал ей пергамент.

– Вы… – едва шевеля губами, говорила Вера. – Вы меня обманули…

– Как я мог, миледи? – отпрянул верховный резидент, изобразив негодование. – Зачем мне обманывать вас, помилуйте? Мы ведь с вами так сблизились за последнее время, и мне, признаться, даже будет вас не хватать, когда вы покинете столицу и двор. Что заставило вас думать обо мне в таком свете?

– Мне говорили… Говорили держаться от вас подальше… – тихо промолвила она, а по щеке её катилась холодная слеза.

– Но вы не послушались, – вновь улыбнулся Шлакисс Шасс. – И не только. Вы ко всему прочему принялись меня шантажировать… Я до сих пор нахожусь под впечатлением от вашего ультиматума, когда вы потребовали от меня танец с сыном короля… – он покачал головой. – Никто в Эрдарии не дерзнул на что-то подобное… Шантажировать верховного резидента, да ещё и требовать невозможного. Ведь сын короля Горебора Первого Ярберского женится на дочери императора Хаакарии, чтобы образовать исторический союз двух могущественных государств. Неужели вы думали, что я позволю вам диктовать мне условия? Нет, миледи, условия на этой земле диктую только я, и никто больше. Завтра же вы отбываете в Восточный удел и проведёте там всю свою жизнь, будучи верной и послушной женой князя Хореса Ярберского. Помимо прочих функций вы также будете писать мне каждую неделю и докладывать об обстановке в Восточном уделе – у вас это неплохо получалось до сих пор. Ну, а если вы взбунтуетесь против меня или начнёте показывать зубы, я сделаю вашу жизнь такой невыносимой, что даже смерть покажется вам избавлением от всех страданий.

– Вы… – всхлипывая, тихо сказала Вера. – Вы сломали мне жизнь…

– А вы сломали жизнь лорду Виталику, вашему покровителю, – парировал Шлакисс Шасс. – И что же он, плачет сейчас в темнице и проклинает вас? Нет, миледи, этот наглец только и думает о том, как поскорее ему оттуда выбраться и отомстить.

Вера снова разрыдалась, прокручивая в голове разговор с верховным резидентом вновь и вновь. Фрейлины держали её за руки, а Агор Аркануа, сидящий напротив, лишь улыбался, не сводя с неё глаз. Его тёмные, кудрявые волосы ниспадали на плечи. Он был облачён в кожаную тунику с фиолетовым шарфом на шее, голову украшала треугольная шляпа с золотистым пером.

– И почему вы всё время смеётесь? – топнула ногой Вера, утирая слёзы платком.

– А что вы мне предлагаете? – пожал плечами сын островного лорда. – Реветь, как вы?

– Вы – заложник! – выпалила она. – Вас держат здесь только для того, чтобы ваш отец прибыл сюда и присягнул королю на верность.

– Мне здесь нравится, – улыбнулся Агор Аркануа. – Расстраиваться нет никакого смысла, ведь никогда не знаешь, что ждёт тебя в новом дне. Сегодня заложник я, а завтра может статься так, что заложниками будут все они. К тому же я гостил у Хореса Ярберского и могу сказать, что он малый хоть куда.

– Он невежественный, мрачный, молчаливый и грубый! – сжав кулаки, ответила Вера, и слёзы снова покатились по её щекам.

– Прекрасный фехтовальщик, наездник и охотник! – парировал Агор. – Остальное для меня не важно. Я ценю мужчин только по их достижениям. Жаль, конечно, что я не могу конкурировать с ним за право обладать вашим сердцем… – он закатил глаза. – Но давайте помечтаем, миледи. Что, если бы вы не были предназначены Хоресу Ярберскому?

– Что вы имеете в виду? – насторожилась Вера.

– Мне думается, что из нас могла бы выйти чудесная пара. Как жаль, что всё так сложилось…

– Вы самоуверенный хам и невежа, князь Аркануа, – выпалила Вера, зардевшись.

– Если бы у вас был выбор – я или он, – прервав её, сказал Агор, – кого бы вы выбрали? Думаю, фрейлины сохранят в тайне наш диалог, – он по очереди поглядел на служанок Веры, но те даже не поднимали глаз.

– Что за глупости вы говорите? – Вера опять топнула ногой. – Кто придумал, что мы будем ехать с вами в одной карете?

– Я, – довольно проговорил Агор Аркануа. – Хорес предлагал мне ехать верхом, но я сослался на больное колено, хотя проблем с коленями у меня никогда не было.

– Вам не стыдно перед вашим товарищем? – спросила Вера. – Мы почти помолвлены, хоть и не по моей воле.

– Я бы даже вызвал его на дуэль, будь только в вашем сердце хоть самая мелкая искра, – глядя Вере в глаза, говорил лорд. – Он или я?

– Я больше не буду с вами разговаривать! – Вера скрестила руки на груди.

– Мне придётся вас поцеловать, если не ответите, – улыбнулся Агор Аркануа, обнажая белоснежные зубы. Вера прижалась к спинке кресла. – Я говорю сейчас правду. Отвечайте или я поцелую вас прямо сейчас при этих дамах, – он придвинулся к ней, и она ощутила его тёплое дыхание. – Он или я?

– Вы! – крикнула Вера и отмахнулась.

Князь Аркануа с улыбкой на лице откинулся на спинку и мечтательно закатил глаза.

– Я… – тихо повторил он. – Значит, у меня всё ещё есть шанс…

– Что вам от меня нужно? – спросила Вера. – Зачем вы издеваетесь надо мной? Чего добиваетесь?

– Я поражен вашей красотой и находчивостью прямо в сердце, – сказал он. – С первого раза, как я увидел вас там, на балу, не было и мига, чтобы мысли мои не занимал ваш образ.

– Я видела, как вы флиртовали с другими дамами на балу, – скрестив руки на груди, хмыкнула Вера. – Так что не нужно рассказывать мне сказки. Я для вас такая же девушка, как все прочие.

– Других дам для меня не существует, – усмехнулся князь Аркануа. – Есть только вы, а флирт, свидетельницей которого вы стали, это лишь возможность излить душу и немного вас спровоцировать.

– Восточный удел! – донеслось снаружи, и князь Агор умолк, выглядывая в окно. Глашатай трубил в трубу и кричал во всё горло. – Восточный удел! Восточный удел!

– Хозяева въехали в свои владения, – покачав головой, продекламировал нараспев он. – И шавка их трубит теперь изо всех щелей об этом, чтобы челядь выходила на поклон.

– Откуда столько желчи в вашем тоне? – насупила брови Вера. – Вам, кажется, нравились эти места.

– Эти? – рассмеялся князь Агор Аркануа. – Разве соловью может нравиться помойка? Мне нравится Эрда, столица Эрдарии, ведь это сердце нашего королевства. Я в восторге от культуры и быта подданных Королевских земель. Мне нравится роскошь, нравится шик, нравится искусство, которым пышет город. Что касается Восточного Удела… Миледи, здесь есть прекрасные замки, выстроенные сотни лет назад. Есть бастионы, бескрайние поля и болота, но даже у нас в Лотунном уделе живётся веселее, чем здесь. Впрочем, прошу прощения, что отзываюсь подобным образом о вашем будущем доме…

Вера, оглядываясь по сторонам, загрустила после сказанного ещё пуще. Магистр Флагер рассказывал ей об этих местах на одном из уроков истории Эрдарии. Восточные земли также называли Болотным Краем. Долгие годы это были безлюдные пустоши, которые не интересовали ни королей, ни лордов. Первые правители ссылали сюда бунтарей, коренных жителей центральной Эрдарии, которые воспротивились появлению Мергольдов на их землях и отказались признавать королём первого монарха объединённой Эрдарии – Хаора Мергольда, генерала, под командованием которого войско в кровавой войне захватило весь континент. Хаор Первый по прозвищу Основатель ссылал в Восточный удел несогласных, чтобы те под присмотром армии работали на благо королевства – Болотный Край был быстро освоен. Десятки тысяч ссыльных заводили здесь семьи, начинали новую жизнь, учились и работали.

Шестой король из династии Мергольдов, Гарод Справедливый, даровал свободу всем, кто был отправлен на восток в ссылку. Тем же указом король создал новый удел Эрдарии, которому было присвоено имя Восточный, а во главе этих земель он поставил своего друга из простолюдинов, возглавлявшего королевскую стражу – Фэриора Ярберского. Фэриор получил титул лорда и отправился на восток, управлять вновь образованным уделом. Местная тюрьма Кристрог была перестроена под лордский замок, и с тех пор началась история Восточного удела и Ярберской династии, которая спустя тысячу лет стала королевской.

Через несколько часов они прибыли в Кристрог. Вера глядела в окно, рассматривая окрестности, и на душе становилось тоскливо. По сравнению с Эрдой столица Восточного удела была совершенно неприметной и мрачной, и даже город лесорубов Альдерон, в котором они впервые встретились с лордом Виталиком в таверне «Зубастый Кот», показался ей ярче и веселее. Кристрог раскинулся на болотистой равнине, среди пустынных земель, на восточном берегу Эрдарии. С запада город был окружён небольшой серой стеной с бойницами и башнями для отражения атак. Перед стеной имелся глубокий ров, заполненный болотной зеленовато-серой жижей, а попасть внутрь с этого направления можно было лишь по единственному откидному мосту, на вид довольно хлипкому. Восточная часть Кристрога расположилась на берегу Фиолетового моря, представляя собой самый крупный порт в Эрдарии, который связывал континент с восточными соседями, – Туринов Рог.

Карета, в которой сидела Вера, проехала по мосту и они попали за городские стены, двигаясь в сторону лордского замка по основной улице, которая носила имя Змеевидная за её многочисленные повороты. Хозяина встречали всем городом: люд высыпал на улицы, образовались толпы и давка. Простолюдины выкрикивали имя Торинэра Ярберского, махали платками, плакали и даже падали на колени. Вера не могла не отметить, насколько бедными были эти жители – в жалких обносках, грязные, исхудавшие и босые. Пахло мочой, по стокам текли отходы жизнедеятельности, и Вере пришлось прикрывать нос надушенным платком. Во всех часовнях били в колокола, так что стук копыт затмевался колокольным звоном, льющимся с разных концов города.

– Трущобы, – прокомментировал Агор Аркануа, глядя на Веру. – Вот что встречает путников, прибывающих в Кристрог с запада. Тех же, кто попадает в город морем – с востока, ждёт совершенно иная картина. Когда я пришвартовался в порту Туринов Рог, восторгу моему не было предела. Торговые галеры, боевые галеоны, патрульные фрегаты – корабли только и успевают, что прибывать к пирсам. Весь порт кишит матросами, торговцами, таможенниками, военными и путешественниками. Самые разные личности со всех концов света. Но вот что меня поразило больше всего – галапаксы. Корабли с иноземцами подходили к пирсам один за другим. Из трюмов на сушу выходили сотни и сотни галапаксов. Позже я узнал о союзе, который Горебор Ярберский заключил с предводителем Аршахассом.

– С помощью галапаксов король укрепляет своё положение… – задумчиво проговорила Вера, вспоминая слова лорда Виталика. – Это его военная опора, и чем больше их в Эрдарии, тем ему спокойнее.

– Верно, – кивнул князь Аркануа. – Да вот только местные, как я погляжу, не в восторге от этих существ… Чужеземцы чувствуют себя здесь как дома, насаждают свои традиции, да и не гнушаются показывать превосходство, которое фактически подтвердил сам король своим указом. А у подданных Эрдарии ещё теплится память о Серой Войне, победа в которой далась им ценой тысяч жизней. Мой дед рассказывал мне о том, как они воевали с галапаксами на воде – мало приятных воспоминаний, миледи. Их много. Их всегда много, и Эрдария в той войне одержала победу лишь благодаря мастерству генералов и храбрости солдат.

– Что будет с лордом Виталиком? – внезапно спросила Вера и тут же осеклась, зардевшись.

– Повесят, – равнодушно пожал плечами князь Аркануа, успев уловить её смятение. – Как только решат, что делать со Смежным уделом. Скорее всего, передадут земли под власть галапаксов, и те будут медленно заселять этот непростой регион, пока их сил не будет достаточно, чтобы разбить лояльные лорду Виталику войска его вассалов. А как только это случится, надобность в самом лорде тут же пропадёт. К тому же король захочет, чтобы другим его вассалам было ясно: бунтовать против него не стоит, а лорд Смежного удела послужит прекрасным подтверждением этого завета. Он станет символом, жертвой и, наверное, это лучший исход для такого человека, как он.

На глаза Веры снова накатили слёзы, она хотела было разрыдаться, но карета резко остановилась, за ней притормозил и остальной караван. Вскоре показалась фигура Хореса Ярберского. Облачённый в чёрное, он восседал верхом на громадном чёрном жеребце, и, когда взгляды их встретились, Вере сделалось не по себе. Он какое-то время отрешённо глядел на неё, как будто гоняя в голове какие-то смутные мысли, а затем переключил свой взор на Агора Аркануа и проговорил:

– Князь Аркануа, нам нужно поговорить, – он было собрался отправиться куда-то, но затем натянул поводья своего коня и добавил, – а вас, миледи, проводят в ваши покои, – и удалился.

Глава 22

Во тьме по пустынной степи брёл отряд из девяти всадников, путь которым освещал посох в руках волшебницы, ехавшей в голове каравана. Пять дней минуло с тех пор, как покинули они Унграбад, и путь их близился тем вечером к завершению. Одну ночь они провели под сводами пещер в Когтистом Ущелье, получив приглашение к ночлегу от вождя риденордов – Ледяного Клыка. Их разместили в спальных нишах в глубине земной толщи, где царил вечный мрак. Риденорды – суровый народ, они спят на камне, в холоде и темноте, едят один раз в день и мало разговаривают. Даже Эрик Дунгард, северянин, всю жизнь проведший в снегах, приметил, что не было в его жизни хуже и мрачнее ночи, чем та, что провёл он в Когтистом Ущелье.

Наутро они отправились дальше, поблагодарив вождя за ночлег и ещё раз укрепившись во мнении, что теперь у них в союзниках вся мощь и сила племени последних риденордов. Белая Заря отправилась с отрядом дальше в качестве посланника, и они с любопытством пробирались между гигантскими булыжниками, небрежно валяющимися у подножия чёрных скал. Эти булыжники прошлой ночью дали им бой, представ грозными исполинами из горной тверди. Племенная магия была редкостью в Эрдарии, даже леди Эвенгиль удивилась тому, какими способностями обладали шаманы риденордов. Трудно было назвать это полноценной магией, и принципы, которые использовали мудрецы риденордов, совершенно отличались от тех, что действуют при сотворении стандартных заклинаний, однако в мощи шаманства леди Эвенгиль убедилась собственнолично.