Текст книги "Одиссея Атани Дюбарри. Король и пешка"

* * * *

Вечерело. Остров погружался в закатную пелену под шум прибоя, отражаясь в водной глади пятнами разгорающихся факелов и костров. У самой кромки воды стояла женская фигура в мужском костюме и смотрела на корабль, застывший на якоре в бухте.

Корабль – ее дом. Море – ее стихия. Ей всегда казалось, что там она в безопасности. Ей не докучают глупые поклонники, рядом нет двуличия высшего света – только ветер, риск и запах опасности. Но нет. Жизнь показала, что все гораздо сложнее, чем ей казалось. Гораздо. Глупые поклонники? Двуличие? Какой страшный смысл сейчас вырисовывался из этих слов. Девушка содрогнулась.

Кроме Эдгара и Энтони она никого видеть не пожелала. Атани нужно было время, чтобы осмыслить произошедшее за последнее время, понять, как вести себя сейчас со своими людьми, собраться с мыслями. В глубине души она надеялась, что больше никто не попытается даже упоминать имена Жюльена Секурья или Боба Кельвина. Так было бы легче. Остаться со своей раной и стыдом один на один.

Несколько секунд девушка изучала мачты «Аврелии», потом подошла к шлюпке и попыталась сдвинуть ее на воду. Заметив это, кто-то из её команды, увязая в песке, побежал к ней.

– Капитан! Давайте, помогу! Вы хотите на «Аврелию»?

– Да, – сухо ответила она, натягивая шляпу на лоб. – Отвези меня на мой корабль!

Ступив на палубу судна, носившего имя ее матери, Атани ощутила, как странное тепло разливается по телу. Дом! Здесь ее дом! Было что-то волшебное в каждой детали обшивки, удивительно знакомо пах каждый дюйм в канатах, даже скрип палубных досок был ей родным. Девушка провела ладонями по фальшборту, делая глубокий вдох, потом медленно пошла вперед.

Поднялась на мостик, потрогала штурвальное колесо, оглядевшись вокруг, улыбнулась и села на ступеньки. Она словно была в каком-то другом мире все последнее время и только теперь начинает осознавать, что происходит. Солнце алело огромным пятном, уползая в воду и раскрашивая ее в буйные цвета. За время, прожитое на Сент-Люсии, Атани уже привыкла видеть в садящемся солнце не только окончание дня, а какую-то отдельную красоту, которая раньше была ей недоступна.

Девушка села на ступеньки и сжала в кулак цепочку на груди. Как сказала Карла? Боб и Жюльен отдали свои жизни ей. Чтобы она жила и за них тоже. Болезненные мысли в голове. Всего год назад она бы рассмеялась в лицо, если бы ей сказали, что она вот так, будет сидеть и, смотря на закат, думать о тех, кого не вернуть. Атани вздохнула и встала.

Еле слышно спустившись на палубу, она смотала брошенный канат, улыбнулась своим мыслям и пошла к нижнему трапу. Покинутый корабль был тих и печален, в нижних помещениях стоял запах дерева, и тяжесть душного воздуха щекотала нос. Атани остановилась и потрогала переборку, проводя по ней указательным пальцем. Это был первый её корабль. Её собственный. Бой, который унес жизнь ее отца, при этом изрядно потрепал тогдашнюю «Аврелию», и судно уже было непригодным для плавания. Ей пришлось искать новый корабль. И он нашелся. На Маврикии. Абсолютно случайно и по великолепной цене.

Эта шхуна уже немало повидала. То тут, то там виднелись следы ремонта, где-то облезла краска, некоторые доски предательски скрипели. И все равно – корабль выглядел гордым и величественным. Чувствовалось, что о нем заботятся, что его берегут. Атани снова улыбнулась своим мыслям, ощущая, как уходят прочь тревожные ощущения. Корабль – ее дом. Её место – капитанский мостик. Карла права – кроме неё самой некому привести в порядок ее слегка покореженную команду. Что кому-то до покорёженной души капитана?

Атани толкнула дверь в одно из внутренних помещений, и ход мыслей сорвался. Дверь была заперта. Подумав над этим фактом, девушка направилась чуть дальше и потрогала другую дверь: та тоже была закрыта. Задумчиво закусив губу, Атани пошла к трапу, спустилась еще ниже, убедилась в том, что почти все помещения на корабле находятся на замке, и стремительно понялась на верхнюю палубу. С подобным она столкнулась впервые! При её отце никогда и ничего не запиралось. Дисциплина на судне строго соблюдалась, спиртное выдавалось в определенных количествах, оружие контролировалось. За два года, что она здесь капитан, в команде не было ни одной пьяной драки с применением оружия. Злоупотребление спиртным имело место быть единожды. И эти люди давно не входят в число экипажа. Запирать помещения? С чего бы?! Странные порядки появляются на ее корабле в ее отсутствие!

Понявшись наверх, Атани вздрогнула. На пустой бочке сидел Энтони Гарлоу, который при виде своего капитана, проворно вскочил на ноги.

– Энтони? А ты что здесь делаешь?

– Так это… – прогудел гигант. – Дежурю…

– Ах, вот оно как. Не заметила тебя, – девушка тряхнула волосами. – Могу я узнать, почему все заперто, черт возьми?!

– Приказ такой был…

– Замечательно! Приказ отменяется. У тебя ключи? Дай их мне!

– Не могу.

Атани приподняла брови.

– И могу я узнать, почему? – она сохраняла внешнее хладнокровие, но внутри нее уже начинало кипеть возмущение.

– Потому что вы отопрете замки…

– И что?! – рявкнула девушка, мотнув головой, словно пойманный зверь. – Черта тебе в штаны, Энтони! Это – мой корабль, и я здесь капитан, нет?!

– Да, – сказал тот, не выказывая никакого волнения. – Вы – капитан. Но у меня был приказ…

– Тьфу на тебя! – вдруг хохотнула Атани. – Хорошо! Не надо отдавать их мне! Иди, и сам отопри все помещения.

– Не могу. Этого нельзя делать, – голос старшего матроса звучал, словно эхо. Энтони бесхитростно смотрел на Атани, вытянувшись перед ней. Его каменное спокойствие до мурашек контрастировало с ее нарастающим бешенством.

Скрипнув зубами, девушка выхватила пистолет.

– Это бунт, да?! Я тебе спрашиваю, бунт?! – прошипела она. – Немедленно отдай мне ключи, или я выстрелю! И ты знаешь, я не шучу!

– Не стреляй, – прозвучал вдруг за её спиной спокойный женский голос. – Не надо. Я все объясню….

Кассандра Гарлоу стояла позади Атани, обнимая себя за плечи. В вечерней темноте её фигура казалась выше, чем была на самом деле. Порывы ветра еще сильнее трепали и без того неидеальную прическу. Вид молодой женщины был спокойный и немного печальный.

– Энтони, отдай ключи, – сказала она мужу. – И иди. Все нормально. Пройдись по кораблю, мы пока поговорим…

Гигант опасливо покосился на пистолет в руке своего капитана, но видя, что та не собирается стрелять, достал из кармана куртки увесистую связку и замялся.

– Отдай их своему капитану, – сказала Кассандра. – Это ее корабль…

Энтони протянул ключи Атани, потом вопросительно посмотрел на обеих девушек.

Капитан корабля махнула рукой, как бы говоря, что он свободен, и гигант в ту же секунду скрылся в надвигающейся темноте. Повертев в руках связку, Атани провела языком по зубам и вопросительно взглянула на Кассандру. Та молчала.

– Извини за эту сцену, – вдруг сказала она. – Надеюсь, ты не собиралась в него стрелять?

– Боюсь, собиралась! – нервно ответила Атани, убирая пистолет за пояс. – Помимо выполнения приказов, Энтони бы не мешало как-нибудь научиться внятным ответам на задаваемые вопросы!

– Еще раз извини, – вздохнула Кассандра, не глядя на неё, и чуть пожала плечами. – Это я виновата. Принимая такое решение, мы с Эдгаром наложили строжайший запрет на всех, кто дежурит на судне. Ты права, Энтони слишком яростно выполняет приказы.

– Ты тоже с ним за компанию тут дежуришь? – с легкой улыбкой спросила Атани, поигрывая ключами.

– Не совсем, но можешь думать и так, – спокойно ответила та. – В этом мы не изменяли твоих порядков. Один дежурит на корабле, второй – на острове. Кажется, Эдгар показывал тебе схему…

– Но он не обмолвился мне ни словом про то, что мой корабль в тюрьму превратили! Что вы там прячете от меня?

– От тебя – ничего, – все также спокойно сказала Кассандра. – Он не стал говорить тебе… Видимо, испугался…

– Меня? – вскинула брови Атани.

– Возможной твоей реакции. Еще раз извини…

– Продолжай объясняться, я тебя не понимаю, – девушка захватила воздух носом и развела руками. – Все заперто… В моей команде завелись воры?

– В твоей – нет, – все так же сдержанно ответила Кассандра, видимо, подбирая слова для объяснений. Потом прошлась по палубе, глядя куда-то в темноту.

– Мы не сразу поняли, в чем дело. А когда догадались, решили принять крайние меры. Поверь… Это потребовало усилий… от меня…

И так как со стороны Атани не последовало никакой реакции, она продолжила.

– Вернувшись на остров, человек, носивший имя Филиппа Суронте, быть им перестал. Для меня, моего отца… И, думаю, всех, кто его знал. Долго приводить примеры, не уверена, что тебе это интересно, – Кассандра сделала паузу, остановившись на месте, и уставилась на горизонт за спиной Атани.

– Он несколько раз проникал на корабль – ведь это не сложно, когда на берегу есть шлюпки, а на судне всего один дежурный, который чаще занимается морем, чем береговой линией… А на судне есть спиртное. Которое всегда в свободном доступе, – она сделала очередную паузу, сопроводив ее гримасой. – А, напившийся до омерзения, Филипп Суронте ведет себя ничуть не лучше, чем десять пиратов сразу… Сначала мы заперли вахтер-люк. Но он совершил нападение на дежурившего в тот вечер Вилли, огрел его котелком с камбуза и отобрал ключ…

Кассандра остановилась подле Атани, изучая ее напряженное лицо, и прибавила.

– Энтони сказал тебе, что он дежурит. Но не совсем точно. Да, он дежурит эту ночь на корабле, а я пришла, чтобы забрать у него ключи. Когда они у меня, Филипп не приближается, он знает – я могу и выстрелить!

– Он твой брат… – глухо прошептала Атани, содрогаясь от осознания происходящего.

– А Энтони – мой муж, – заметила та. – И мой брат погиб… Вот и все, что я хотела сказать…

Атани села на фальшборт, уставившись на носки своих сапог. Голос ее зазвучал отрешенно.

– И в этом виновата я… Ворвалась в вашу жизнь… Отняла у тебя мать… А брат превратился в пьяницу…

– Мой брат, – довольно сухо сказала Кассандра. – Спровоцировал ссору с сильным противником и был убит на дуэли. Что ты хочешь от меня услышать? Что виновата ты? Позволь, я тебе напомню свою теперешнюю фамилию и воздержусь от неуместных комментариев. Я сказала все, что хотела. Ты вернулась на свой корабль и вольна принимать решения, – она сделала паузу, глядя на опущенную голову Атани, и прибавила. – Эдгар не ушел в новый рейд из-за Джорджа. Того ударило скатом, и он был болен. За отсутствием помощника Эдгар предпочел остаться здесь, иначе сейчас бы своих людей ты здесь не застала… Хотя… Зачем я это говорю. Думаю, ты знаешь…

Атани встала и выпрямилась.

– Я все поняла! Я поняла достаточно! – сказала она. – Ты права. Я вернулась. И это моя команда и мой корабль. Доброго вечера, Кассандра! Передай всем дежурным, что завтра я собираю всех перед завтраком!

…Спалось Атани ужасно. Во сне ее преследовали все почившие поклонники, толкаясь, и споря друг с другом, словно пытаясь выяснить, кому в итоге она достанется, и только, когда голос Жюльена Секурья произнес «Твое место там, где ты хочешь!», она нашла в себе силы проснуться и сесть на постели.

– Я – капитан пиратов, – пробормотала девушка себе под нос. – Такая, какая есть. Я должна быть на своем корабле, так как другого места у меня нет!

… – Я буду кратка! – Атани одним прыжком оказалась на обеденном столе к внутреннему негодованию Эмили. – Я ваш капитан, и я вернулась!

– Ура! – рявкнул кто-то в толпе пиратов, но его не поддержали. Девушка шевельнула бровью и продолжила

– И вернулась я не для того, чтобы прыгать здесь через костер каждый вечер! Это не моя стихия! Завтра с утренним отливом мы снимаемся с якоря, господа! Есть желающие покинуть состав команды по каким-либо причинам?

Повисло молчаливое недоумение, пираты почесывались, переглядывались, но не произнесли ни слова. Выждав несколько секунд, Атани подавила довольную улыбку и кивнула.

– Отлично! После завтрака начинаем готовиться к отплытию. Джордж, старина, пойдешь сейчас моим помощником. Эдгар останется на острове, – она улыбнулась. – Тут ему важнее…

– О… – только и смог пропыхтеть тот, но возражать не стал.

– И да, – продолжила девушка. – Мне нужен еще человек, так как я привыкла к двум исполнительным людям рядом… Не претендую на знания у него навигации, достаточно уметь хотя бы держать штурвал иногда и исполнять приказы. Энтони Гарлоу!

– А! – гигант, сидевший на траве с щепкой во рту, вдруг резко вскочил с места. – Здесь!

– Да, – усмехнулась Атани, проворно спрыгивая со стола, и хлопнула его по плечу. – С повышением…!

– Спасибо! – пробасил тот, выплевывая щепку, на что Атани бросила «Не меня благодари: свою жену! Эмили, я попозже подойду завтракать!» – и удалилась, провожаемая взглядами и гулом неровных голосов. Все бросились обсуждать ситуацию.

– Атани, – осторожно спросил своего капитана Эдгар спустя несколько часов. – Могу я узнать, что ты имела в виду под словами, что благодарить Энтони должен Кассандру. Судя по ее лицу, она тебя тоже не поняла…

– О том, что, благодаря ей, я другими глазами увидела своего старшего матроса – вот и все. Это сложно объяснить. Нужно быть женщиной и думать, как женщина.

– Сдаюсь! – поднял руки Эдгар. – Делай, как считаешь нужным!

Только спустя почти три месяца Атани узнала, что именно так смущало ее помощника в этом решении.

* * * *

Буря, набросившаяся на «Аврелию» к концу второго месяца плавания, грозила стать последней в жизни всего экипажа. Атани давно не видела такого бешенства стихий. Уже почти сутки пиратская шхуна боролась с волнами, не желая сдаваться. В трюме была течь, и насос беспрестанно работал, откачивая воду. Паруса рвало в разные стороны, при особенно сильных порывах ветра мачты угрожающе скрипели, грозя рухнуть. Команда еле стояла на ногах от усталости, и только их капитан, словно питаемая энергией стихий, не отступала ни на секунду. Ее голос постоянно отдавал приказы, пытаясь перекричать в определённые минуты шум дождя. Лишь Джордж Браун увидел один раз, как уворачиваясь от волны, девушка упала на палубу, затем поднялась на колени и сжала у себя что-то на шее, закрыв на секунду глаза.

– Убрать бом-брамсель! – с новой силой закричала Атани через несколько секунд, проворно вскакивая на ноги.

Она видела в этом шторме вызов. Вызов самой себе от внешних сил, которыми она распоряжаться не могла. Они словно пытались изгнать ее со своих владений, и девушка отчаянно сопротивлялась. За два месяца рейда «Аврелия» поживилась довольно неплохой добычей с шести кораблей, не потеряв ни одного человека, и даже приобретя несколько отличных пушек. Теперь же – большая часть добычи отсыревала в трюме и никому не было до неё дела. В любую минуту судно рисковало, если не перевернуться, то остаться без мачт – а это уже было равноценно гибели. Атани понимала: приказ рубить мачты – самый последний. Очень последний. На который она не может решиться. За эти неполные сутки ей хотелось три раза отдать корабль на волю природы, и каждый раз, она непроизвольно находила у себя на груди то, что теперь было ее талисманами.

– Нет, – ощущала девушка сильный голос внутри. – Сдаваться еще нельзя!

Мокрая, грязная, без шляпы которую сорвало ветром и унесло в море, Атани громко ругалась и выпрямляла спину, наполняясь невидимой энергией.

– Нет! – жгло где-то под рубашкой. – Я со всем справлюсь! Я – Атани Дюбарри!

Где-то наверху раздался пронзительный звук лопнувшего троса, потом гулкий хлопок и отборная матросская брань.

– Довольно! – закричала Атани. – Свернуть все паруса! Всем спуститься! Уинстон и Гарри – марш в трюм, помогайте откачивать воду! Джордж!

– Я тут! – отозвался старый моряк, выплевывая воду, стекающую по лицу.

– Привяжи себя к мачте! – крикнула девушка. – Я сделала все, что можно! Теперь ждем!

И, сказав это, она начала обматывать себя веревкой вокруг талии. Зубы ее были стиснуты до боли.

…Словно потеряв интерес к кораблю, который больше не пожелал с ней бороться, буря стала стихать почти сразу же, как только с «Аврелии» убрали все паруса. Атани, привязанная к мачте, с гримасой отчаяния наблюдала за тем, как волны, заливающие палубу, утекают сквозь шпигаты, отчаянно пенясь. Обрывки талей пронзительно визжали где-то над ее ухом, смешиваясь с ревом ветра. Было странно наблюдать, как за считанные минуты стихия пришла в равновесие, видимо, посчитав свой гнев на человека исчерпанным. По небу поползли полосы надвигающегося рассвета. Атани отсутствующим взором смотрела перед собой, дыша сквозь стиснутые зубы, и вышла из этого состояния только, когда Джордж, освободив своего капитана от веревок, сказал.

– Я дал задание оценить потери и всех пересчитать…

– А?! – вздрогнула девушка, проводя ладонью по грязному лицу и кивнула. – Благодарю…

– Атани… Давай, ты пойдешь к себе…

– Что? – чуть поморщилась та. – Нет. Я не могу. Тут же бардак! – она обвела палубу усталым взглядом. – Огромный бардак и полно работы… И еще, у нас течь, я не могу спать!

– Я возьму командование пока. Ты великолепно боролась почти двадцать часов, хватит, – голос старого боцмана звучал по-отечески.

– И что? Я не кисейная барышня, – промычала Атани, но без особой бодрости.

– Капитан! – выскочил на палубу кто-то из команды. – Течь заделана, воду всю откачали…

Девушка кивнула.

– Отлично! Все пересчитались?

– Так точно! Все целы! Никто не исчез и не пострадал серьёзно!

Кажется, Атани была удивлена этим заявлением. Несколько секунд она смотрела на парня, словно пытаясь вникнуть в смысл его слов, потом вдруг запрокинула голову назад и рассмеялась.

– Отлично! – сквозь смех выдала она и вдруг кивнула. – Что ж, я еще поборюсь! Джордж!

– Да!

– Хочешь помочь – займись определением наших координат!

Через полчаса положение вещей стало ясным. «Аврелия» была на ходу, но изрядно потрепана. Из-за течи в трюме практически вся добыча этого рейда была испорчена и подлежала выбросу за борт. Ближайшая суша – это Маврикий – колония Иль-де-Франс, до которой было около меньше двух дней пути. Чуть смущаясь, Атани попросила Джорджа держать курс в этом направлении, и не раздеваясь, повалилась на свою постель.

* * * *

– Нам безумно повезло, мистер О'Келли, – сказал тучный господин с явным французским акцентом, изучая горизонт. – Буря там была знатная, еще немного – и мы бы оказались в ее власти, а так – корабль подвергся лишь легкому волнению.

– Еще пару часов, сэр, – отозвался тот, судя по одежде, помощник капитана. – И мы сможем продолжить путь.

– Капитан Аржи, – на палубу судна поднялся высокий светло-русый юноша лет шестнадцати. – Разрешите узнать, у нас какие-то проблемы?

– Любезный Арман, – обернулся тучный господин и отеческим взором измерил парня. – Абсолютно никаких, «Санта-Мария» продолжит путь через некоторое время. Вернитесь в каюту и не мешайтесь!

Юноша захватил воздух носом, усилием воли проглатывая интонацию данного ему ответа. На совсем молодом лице дрогнула жилка, однако голос звучал спокойно

– Не нужна ли помощь команде? Я мог бы научиться…

Капитан Аржи растянул в улыбке огромный рот.

– О, да! – он показал взглядом на шпагу у пояса юноши и крякнул. – Послушай, сынок, я же за версту вижу дворянскую кровь! Я еще в начале пути сказал тебе это: какой с тебя моряк, исчезни уже с палубы и не мешайся!

Арман в негодовании скрипнул зубами, заглотил морской воздух, развернулся на каблуках сапог и направился к нижнему трапу. В эту секунду он пожелал, чтобы на капитана этого корабля свалились неприятности. Но только, когда ни его самого, ни его матери на судне не будет. С самого первого дня пути команда относилась к нему, как к избалованному ребенку, и негодование по этому поводу сейчас примешивалось к общему недоверию, которое испытывал юноша по отношению ко всем этим людям. Если бы он был один, ему было бы все равно, но…

Не додумав эту мысль, он вошел в маленькую темную каюту, где у самого иллюминатора по-королевски держа спину, с шитьем в руках сидела женщина. Чуть заострённый подбородок выдавался вперед, тонкие пальцы проворно работали иглой. При появлении сына, женщина подняла голову. В дневном свете ее тщательно собранные русые волосы приобрели пепельный оттенок.

– Что они сказали? – спросила она тихим бархатистым голосом. Чистейшая французская речь придавала ей очарование.

– Как всегда, отправили меня вниз, – ответил юноша, поведя челюстью. – Мы должны скоро продолжить путь, если верить сказанному. Когда же мы уже доберемся! – выпалил он вдруг с раздражением.

– Извини, – вдруг сказала мать. – Но «Санта-Мария» оказалась единственным кораблем, идущим в Европу, который захотел нас взять…

– Мне нравится корабль, мама, мне не нравятся эти люди – только и всего, – Арман резко сел в кресло, слегка вытянув ноги. – И ты знаешь, еще меньше мне нравится, когда со мной обращаются как с ребенком. Я не сын нашего капитана, и мне плевать, сколько у него таких, как я!

В его голосе была аристократическая заносчивость.