Текст книги "Одиссея Атани Дюбарри. Король и пешка"

* * * *

Огромный разноцветный попугай перебирал когтями по ветке, на которой сидел, словно проверяя её на прочность, затем щелкнул клювом и перелетел на соседнее дерево. Где-то в глубине острова раздался хруст веток. Неужели снова двуногие? Людей на этом клочке суши было немного, но порой, их численность увеличивалась, и они устраивали настоящую облаву на местную фауну. Попугай вытянул шею и замер. Нет, это одинокая лисица выслеживает свою добычу. Животный мир острова был небогат, и это ставило под угрозу спокойное существование его пернатой части, на которую часто объявляли охоту даже из развлечения. За плотными рядами пальм торчали мачты корабля, на одной из которых одиноко сидел человек, иногда посматривая на горизонт.

Буквально три дня назад корабля тут еще не было и пара десятков человек вполне мирно существовали с животным миром, населяющим остров, но вот, людей снова стало больше, и прозвучавшая утром череда выстрелов напомнила птицам о том, что от человека все же стоит держаться подальше.

Попугай снова вытянул шею, наблюдая за женской фигурой, которая несла в руках связку бананов. А ведь вчера утром эта самая женщина стояла с каким-то мужчиной на берегу, а странный человек в мешковатом наряде говорил им какие-то слова. Потом все люди громко шумели. Любят же двуногие нарушать покой природы…

– Ты зачем взяла такую огромную гроздь? – неожиданно выросший из-за стены барака Эдгар выхватил у Карлы её ношу. – Она тяжелая!

Женщина рассмеялась.

– Милый, я понимаю твою заботу обо мне и ребенке, но я же не могу все оставшееся время вообще не шевелиться!

– И что?! Пока я не вижу, можешь делать все… всё равно запрещать бессмысленно, – проворчал тот. – И над чем ты смеешься?

– Подумала о том, что теперь мой муж обо мне беспокоится…

– Муж другой… – хмыкнул тот. – И ничего смешного не вижу…

Перед хижиной, которую занимали Карла и Эдгар, на траве сидел Энтони Гарлоу, жуя какую-то веточку. Завидев их, он хотел встать, но Эдгар жестом приказал оставить и спросил.

– Ты меня ждешь?

Гигант помотал головой:

– Не вас, сэр… – и перевел многозначительный взгляд на Карлу, словно прося помощи. Та отпустила локоть мужа.

– Энтони, наверное, ко мне, правда? – мягко улыбнулась женщина. Здоровяк кивнул и снова собрался встать.

– Не нужно. Сиди, если тебе так удобно, для меня это не имеет значения. Ты хотел что-то узнать, или у тебя ко мне просьба?

Тон голоса Карлы был мягкий, словно она говорила с несмышленым ребенком. Пожав плечами, Эдгар ушел в хижину, а Энтони, громко шмыгнув носом, поскреб ногтями плотную шею.

– Я это… – здоровяк-матрос мучительно подбирал слова. – Хотел… Чтоб вы спросили… у Кассандры…

Первая часть вопроса была озвучена, Карла понимающе кивнула, говоря продолжать.

Энтони куснул травинку. Немногословному по натуре пирату в особенности тяжело было и выражать свои тайные мысли. Он хрюкнул себе под нос, и мудрая женщина решила ему помочь.

– Я должна задать вопрос Кассандре Суронте, – утвердительно сказала она ласковым тоном. – Какой?

– Не хочет ли она выйти замуж, – пробубнил Энтони, никуда не глядя, и тут же прибавил. – Только не говорите, что я сказал… Просто спросите… вдруг…

Словесный запал пирата кончился, он выдернул пучок травы и в молчании уставился на свои стоптанные сапоги.

Карла подавила улыбку и постаралась выглядеть, как можно более серьёзной.

– Хорошо. Я поняла. Она на плантациях? Сейчас пойду туда и спрошу, как ты сказал. Будь здесь, я вернусь с ответом.

И она, развернувшись, пошла в нужном направлении, позволив себе широко улыбнуться. Её лишь слегка удивила обращенная к ней просьба: слишком многое женщине было понятно и без лишних разговоров.

Юлиус сидел на огромном пне, полируя тряпочкой деревянную ногу, и смачно жевал табак, периодически обводя взглядом плантации. По традиции, тот, кто исполнял роль надсмотрщика, располагался на холме, и обзор у него был отличный. Но Юлиус не был ни плантатором, ни надзирателем, он втайне скучал по морю, и потому ко всем, кто трудился на острове, относился снисходительно. В очередной раз, подняв голову, он увидел собравшихся вместе молодых девушек – Кассандру, Лорэну и Альгиду, которые что-то активно обсуждали, но никак не отреагировал. И те, зная это, продолжили свой разговор.

Вынырнув из-под деревьев, Карла заметила Кассандру, но подходить не стала, вместо этого она остановилась и сделала жест рукой, который заметила Альгида и что-то сказала остальным. Все три девушки обернулись.

– Кассандра! На пару слов тебя можно? – окликнула ее Карла.

Пожав плечами, как бы говоря, что она не возражает, та приблизилась, держа на плече мачете.

– Угрожающе смотришься… – пошутила Карла.

– Да! – усмехнулась Кассандра и вопросительно посмотрела на неё, прося продолжать.

– Я к тебе с вопросом. Меня попросили узнать…

Кассандра кивнула:

– Узнать что?

– Не хочешь ли ты выйти замуж… – сказала Карла, внимательно наблюдая за выражением её лица.

Девушка задумалась, словно её спросили о предпочтениях на тему ужина. На её лице не дрогнул ни один мускул. Несколько секунд она смотрела в одну точку, потом кивнула.

– Да. Передайте Энтони, – она подчеркнула это слово. – Что я согласна! Спасибо…

И, переложив мачете на другое плечо, Кассандра направилась на свое место. Карла еле заметно усмехнулась, проводила её взглядом и пошла обратно мимо Юлиуса. Проходя мимо него, она наклонилась к пирату, сказала пару слов и пошла дальше.

– Мисс Суронте! – крикнул старый моряк через минуту. – Дорубайте ваш кустик и подойдите к Карле, она будет ждать!

Энтони Гарлоу продолжал сидеть на траве, изучая росшее неподалеку дерево, и при приближении Карлы собрался встать, но сделал это слишком неуклюже, и свалился на траву мешком. Женщина расхохоталась.

– Сиди уже… Я принесла тебе ответ…

Гигант поднял голову и уставился на неё. В его глазах было неподдельное напряжение, уши порозовели.

– Я сделала все, как ты просил. Не называла никаких имен. Цитирую тебе ответ, – Карла чуть приосанилась. – Передайте Энтони, что я согласна!

Повисло молчание. На лице матроса отразилась буря плохо уловимых эмоций, среди которых мудрая женщина прочитала еще и панику. Уши Энтони порозовели еще сильнее, он поднял на нее беспомощный взгляд.

– Хорошо, – кивнула Карла, приходя на помощь. – Я тебя поздравляю, теперь двигаемся дальше… Знаешь, что надо сделать?

– Что…?

– Не бойся, я тебе буду помогать, – улыбнулась она. – Итак, согласие невесты есть. Чтобы соблюсти все приличия, тебе нужно спросить разрешения ее отца. Далее, священник. Наверняка, отец Иларио не в курсе твоих мыслей, правда? Скажи ему, что он будет венчать еще одну пару… Когда? Давай, завтра, у нас же здесь не Лондон…

Энтони кивнул.

– Хорошо, – продолжила Карла. – А еще, тебе надо сказать своему капитану…

– Да? – здоровяк с сомнением почесал затылок.

– Конечно, – она усилием подавила улыбку. – Чтобы он знал твои планы, и не придумал чего-нибудь… капитанского, да? Так что, – женщина кивнула. – Иди ко всем троим, а я пока займусь Кассандрой, хорошо?

Энтони замотал головой в знак согласия и встал.

– Отлично! – Карла слегка хлопнула его по плечу. – Бодрее, Энтони! У тебя есть согласие невесты, так что – голову выше и пошел! Это – детали!

И, давясь от смеха, она вошла в хижину.

– Милый, – обратилась она к Эдгару. – Встань, пожалуйста, с этого прекрасного сундука… И вообще, можешь пока пройтись по острову, чтобы я осталась одна.

Тот пару раз моргнул:

– Что тебя так веселит, могу я узнать? И что тебе надо от сундука?

– В нем лежат платья, которые когда-то носила леди Хьюстон. Я прекрасно знаю, что сейчас войду в них только, если распороть немного по спине, но я не собираюсь их сама надевать. А что меня так развеселило – ты узнаешь с минуты на минуту…

Эдгар что-то невнятно хмыкнул, пожал плечами и вышел, вняв просьбе.

Энтони Гарлоу отлично знал, где сейчас Леандр Суронте, так как сам утром определил ему это задание. Отец Кассандры вместе с близнецами-плотниками и одним из чернокожих рабов возились в бухте, сколачивая то, что должно потом стать мостками для причаливания шлюпки. В ту сторону и направился здоровяк-пират после разговора с Карлой.

По щиколотку увязая в мокром песке, Леандр стучал молотком по деревянной конструкции, негромко что-то рассказывая одному из близнецов, который ему помогал, когда на берегу выросла фигура Энтони.

– Эй… Мистер Суронте… – пробубнил он. – Можно вас?

Тот выпрямился

– Меня…?

– Угу…

Бросив молоток на доски, Леандр одернул рубашку и подошел к Энтони, всем своим видом изображая вопрос. Тот почесал кончик носа и замялся.

– Я это… Хотел сказать… Ну… – и вдруг выпалил. – Я женюсь на вашей дочери!

– А…! – вырвалось у Леандра от неожиданности, но он быстро совладал с эмоциями и гордо выпрямился. – Я не могу тут ничего решать, сэр. Прежде всего, вам нужно согласие самой Кассандры.

Энтони кивнул.

– Она согласна…

– А, – снова сказал Леандр и замялся. – Да… Тогда я, конечно, не возражаю…

– Спасибо, – бросил Энтони, развернулся и пошел обратно, оставив пораженного главу семейства Суронте обдумывать всю ситуацию.

Паника, охватившая будущего молодожена поначалу, уже улеглась. Оказалось, что уведомить всех о предстоящем событии было куда проще, чем ему казалось. Ответ отца невесты он получил, формальность соблюдена, теперь… Энтони заметил за деревьями монашеское одеяние и ускорил шаг.

– Святой отец! – пробасил он за спиной отца Иларио. Тот вздрогнул и перекрестился.

– Сын мой! Вы так пугаете!

– Простите… Я это… Хотел сказать…

– Говорите уж… – миролюбиво ответил монах, глядя на него снизу вверх.

Энтони почесал за ухом всей своей массивной пятерней. Кажется, к нему снова пришло чувство смущения. Он копнул песок носком сапога:

– Это… ну… вы меня завтра обвенчаете?

Отец Иларио приподнял брови. Он вообще за эти пару недель с того момента, как его похитили пираты, никак не мог привыкнуть к ним. Что-то не складывалось в голове священнослужителя, где-то его логика не срабатывала. Вчера он уже поженил одну пару, так теперь, кажется, готовилась другая. Взглянув на Энтони, он смиренно кивнул:

– Если есть согласие невесты, то мне не сложно…

Энтони кивнул в свою очередь и неуклюже пошел дальше, не сказав ни слова. Оставалось переговорить с Эдгаром, но сначала нужно собраться с мужеством. С этой мыслью, он уселся на поваленное дерево и вытянул ноги….

…После разговора с Энтони, Эдгар вернулся в хижину и уставился на жену.

– Я что-то не понимаю… А ты здесь причем?

Карла засмеялась.

– Я? Неужели ты думаешь, что идея принадлежит мне? Не усложняй. Я лишь немного….поучаствовала… пошла, и сделала предложение невесте…

– Новый метод женитьбы! – крякнул Эдгар.

– Бывает и так, – улыбалась Карла. – Что поделать, Энтони только с виду такой свирепый… Бесстрашный он в бою, и везде, где нужно выполнить приказ. А поставь перед ним Кассандру Суронте – он и слова из себя не выдавит…

– А ты его и после свадьбы будешь наставлять?

Карла снова рассмеялась.

– Нет. Дальше он сам справится. Ты ведь заметил, что эти двое все время общались, даже не разговаривая. Понимали друг друга, не пересекаясь. Это я о том, что моя помощь больше не нужна. Но, если бы ты видел ступор этого бедняги! Я не могла ему не помочь…

…После разговора с Эдгаром Энтони облегченно вздохнул. Кажется, он выполнил все, что от него хотели, и всем сообщил. Что теперь?

Он вынырнул из-под деревьев и замер. По берегу в расшитом кружевом новом платье шла Кассандра. Завидев Энтони, она остановилась. Молодые люди с некоторым напряжением посмотрели друг на друга и сделали несколько шагов, словно пугаясь их. Стояло гнетущее молчание, нарушаемое плеском волн. Кассандра, запрокинув голову, смотрела на Энтони. Тот нежно коснулся лица девушки огромной грубой ладонью и тут же опустил руку, словно чего-то испугавшись. Никто из их пары не произнес ни слова.

* * * *

– Удивительное дело, месье Парэ! Вы не только сплетничаете о дамах, но еще и мошенничеством не брезгуете!

– Кто вы? Выйдите на свет и покажите ваше лицо!

– Зачем? Я жду вас здесь не для этого…

– Если бы вы хотели убить меня со спины, сделали бы это…

– Но зато теперь вы знаете, что кое-какие детали мне известны, а, значит, вам опасно оставлять меня живым. А мне – вас!

– Кто вы такой? Вы шпионите за мной?

– Думайте, как хотите. Я лишь хотел вас предупредить, что слышал ваш разговор по поводу недавней сделки.

– Вам не поверят…

– Вам тоже. Это я о графине Секурья…

– Вот почему мне не нравится ваш тон. Пират? Еще один идиот, бегающий вокруг чванливой красотки?!

– А вот теперь – защищайтесь, как можете!

* * * *

В спальне Жюльена Секурья царили хаос и полумрак: разбросанные вещи, странно подвинутая некоторая мебель, опущенные шторы и закрытые окна. Душный спертый воздух был наполнен запахом лекарств, заваренных трав и истоптанного ковра у кровати. В огромном кресле в неуклюжей позе дремал мужчина, и весь его вид свидетельствовал о том, что в таком положении он проводит далеко не первые сутки. Рукава рубашки были закатаны, открывая несколько кровавых царапин ниже локтя, воротник расстегнут, грудь полуобнажена. Он неловко свернулся в кресле, уронив на плечо взъерошенную голову, и его правая рука, как плеть, свесилась вниз, сверкая гранатовым перстнем на среднем пальце.

В дверь еле слышно постучали, граф вздрогнул и сел, бросив опасливый взгляд в сторону задернутых прикроватных шторок.

– Ваше сиятельство, – в спальню вошла Марисабель с подносом. – Я принесла вам чай…

Жюльен потер виски.

– Я ничего не просил…

– Я знаю, я взяла на себя смелость…

– Взяла смелость, – передразнил ее граф. – Все здесь смелые…

– Давайте, я тут побуду, а то вы…

– Что я? – усмехнулся тот, глядя на молоденькую рабыню снизу вверх. – Договаривай. Похож на черта…? Знаю, – он мотнул головой. – Ничего не хочу, Марисабель. Забирай свой чай и иди.

– Ах, еще… – девушка набралась духа и мотнула головой. – Приходили с письмом от виконтессы д'Олль…

– Насчет всех писем и визитов я довольно ясные указания давал Жерому сразу.

– Да… Я знаю… Он и ответил на словах… Только… Виконтесса предлагала, что может посидеть у постели больной.

Жюльен вскинул светлые брови

– Серьезно? Жаклин д'Олль в роли сиделки? Атани же не переносит виконтессу, – он многозначительно усмехнулся. – Я понял. Деятельность жителей Сент-Люсии безгранична… Особенно, когда толку от них нет. Спасибо за чай, Марисабель, но я его не буду…

С легким вздохом служанка удалилась. Проводив её взглядом, граф Секурья встал с кресла, расправляя затекшую спину, потом подошел к постели, аккуратно убирая занавеску, и вгляделся в лицо спящей Атани. Затем наклонился, ловя ее дыхание, нежно поправил волосы и одеяло, подтянул повыше подушку…

Издав приглушенный стон, девушка мотнула головой и распахнула зеленовато-карие глаза. За счет полумрака спальни они казались еще более темными. Несколько секунд Атани смотрела на Жюльена, словно пытаясь понять, что происходит. Тот задержал дыхание и замер, боясь шевельнуться. Вся его поза выражала крайнее напряжение.

– Жюльен… – выдохнула девушка, и тот мгновенно просиял.

– Узнала! – граф схватил ее тонкую белую руку. – Очнулась! Боже, какое счастье! Ты точно меня видишь? А сколько пальцев я показываю?! – он в крайнем волнении растопырил перед ней ладони.

Атани поморщилась:

– Не суй себя мне в лицо, – суховато сказала она. – И что у тебя с руками? Они все расцарапаны. Ты отбивался от уличных собак?

– Всего лишь от тебя… – еле слышно прошептал Жюльен и встрепенулся. Его синие глаза сияли от радости. – Ты, правда, меня узнала?

Атани закрыла глаза, словно собираясь с мыслями, и заговорила тоном человека, читающего важный документ:

– Граф Жюльен Секурья де Пегас. Двадцать семь лет. Место рождения Руан, Франция… – она открыла глаза и оценила его взглядом. – Когда ты брился последний раз? У тебя борода запойного матроса!

Тот продолжал улыбаться во весь рот.

– Господь всемогущий! – воскликнул он. – Это счастье! Неужели, до тебя достучались мои молитвы?

Вдруг, словно вспомнив важное, Жюльен захотел вытащить что-то из-под локтя девушки, но она опередила его, и пошарила вокруг себя, видимо, что-то ощущая. Ее и без того бледное осунувшееся лицо приобрело землистый оттенок, глаза округлились. В ее руке была грубо сделанная цепочка с украшениями в виде посеребренных рыбок и якорей.

– Атани! Позволь, я заберу…. – осторожно прошептал Жюльен. – Я не смог сначала вырвать это у тебя из кулака… Только не нервничай, пожалуйста!

Девушка приподнялась на локтях.

– Боб! – выпалила она, шумно захватывая воздух носом.

– Атани! – голос граф Секурья сорвался на умоляющий вскрик. – Пожалуйста! Ляг! Успокойся, умоляю! Я тебе все расскажу, все! Только не нервничай! Я понимаю, себя тебе не жаль. Меня хоть каплю жаль? Не обнуляй все мои труды и молитвы.

Голос его выражал крайнюю степень тревоги, губы были полуоткрыты. Несколько секунд девушка смотрела на него, затем упала на подушку, прижав к груди кулак с цепочкой.

– Какое… сегодня число? – отрывисто спросила она.

– Вот это уже лучший вопрос, – облегченно выдохнул Жюльен… – Седьмые сутки пошли.

Атани обвела взглядом вокруг себя

– Это твоя комната… Я в твоей постели?

– Да. Нам всем абсолютно некогда было думать о чем-либо еще…

– А ты где спал…? – голос её был осторожным. Кажется, девушка пыталась собрать воедино картину происходящего.

– Один раз в твоей комнате… Но, в основном, здесь, – граф пнул ногой рядом стоящий стул. – В кресле…

Лицо Атани приняло выражение отчаяния, губы сжались в полоску

– Боб! – выдохнула она. – Он ушел!

– Атани!

– Ты не понимаешь… – начала она.

– Понимаю! – резко оборвал ее Жюльен. – Я понимаю! Я уясняю то, что ты валялась в бреду несколько дней! Я понимаю то, что ты чуть не захлебнулась своей же кровью из носа. Что мы с доктором опасались сначала за твою жизнь, а потом за рассудок. Это я понимаю! Я не понимаю другого! Зачем он явился сюда?! Для этого?!

Атани прикрыла глаза и еле слышно прошептала.

– Ты слышал наш разговор…

– Да, – сухо сказал он. – Слышал… Извини… Я не должен был повышать голос, но мои нервы уже никуда не годятся.

– Мне душно… – снова прошептала девушка. – Окна закрыты?

– Да. Потому что ты периодически кричала в бреду… Сейчас открою.

Атани проглотила ком в горле и открыла глаза:

– А что… я говорила в бреду? – осторожно спросила она.

– Ничего внятного, – не сразу ответил Жюльен, распахивая окно. – Это было просто громко. И не раз ты порывалась встать. Я тебя удерживал… За это ты меня расцарапала…

Повисло молчание. Атани зачем-то пощупала постель вокруг себя:

– Ты сказал про кровь из носа. От нервов… Такое было у мамы тогда, и она умерла…

Жюльен хмыкнул, всматриваясь в очертания острова, погружающего в закат. В комнате стояла тишина.

Наконец, граф отошел от окна, набрал воздуха в легкие и сказал:

– Первые пару часов мы боялись за твою жизнь, но вплоть до сегодняшнего момента – за рассудок…

– Я в порядке. Я все отлично помню… Но лучше бы забыла… – прибавила Атани и вскинула брови. – Наш маленький фарс развалился, да…?

– Плевать, – угрюмо ответил Жюльен. – Абсолютно наплевать. Я полагаю, что достаточно в хорошем мнении у Амандины и Марисабель, чтобы они молчали в чепчик! Хотя мне неважно, что будут говорить обо мне, вопрос в твоей репутации…

– Я на этот счет думаю иначе, – слабо ответила Атани. – Но знаю, что спорить бесполезно. И сил на это у меня нет. Жюльен…

– Что?

– Скажи… Ты… Ты про Боба за это время ничего не слышал?

Граф опустил голову, сжимая губы в полоску, и прошёлся до противоположной стены комнаты.

– Нет… – сказал он через некоторое время, не оборачиваясь. – Не слышал…

Затем взял со стола графин и плеснул себе на руки немного воды, потом провел ладонью по лбу. Взгляд Жюльена застыл в одной точке, выражение лица стало мрачным. Он вспомнил…

…Грязно-коричневые стены больницы Сент-Люсии встретили Жюльена Секурья холодом и запахом выветривающегося спирта. Какая-то женщина на ступеньках протягивала руку за подаянием к каждому входящему и выходящему, но, наткнувшись на взгляд графа, отпрянула. Столько жёсткого раздражения было в его осунувшемся лице.

– О… Граф Секурья, – седобородый врач встретил Жюльена в коридоре. – Вы все-таки пришли к этому джентльмену? Как графиня?

– Для человека, который третьи сутки не приходит в себя, она чувствует себя нормально, – мрачно ответил он. – А к этому джентльмену я приходить не хотел…

– Я предполагаю, у вас были разногласия, – добродушно сказал доктор. – Но Господь велит прощать нам наших недругов. А тем более, когда они умирают. Он очень умолял позвать вас… Он не с наших мест, как я понимаю…

Они пошли по коридору, и звуки шагов заглушались чьими-то рыданиями, доносившимися из открытых дверей.

– Что с ним? – сухо спросил Жюльен.

– Очень серьезная глубокая рана. Какая-то драка, или дуэль… Он отказался давать на это четкий ответ. Мы больше суток надеялись еще его спасти, но теперь его часы сочтены… Он знает это, и умолял упросить вас прийти сюда…

– Пусть моего лакея благодарит, – также бездушно заметил Жюльен Секурья. – Это он меня уговорил явиться…

На указанной койке у окна лежал человек с перевязанной грудью, и тяжелое дыхание со свистом вырывалось из его легких. Казалось, он спал, но едва лишь Жюльен приблизился, больной открыл глаза, и на лице отразилось подобие улыбки.

– Граф… Спасибо, что пришли…

– Честно? – тот взглянул на Боба сверху вниз. – Я не хотел приходить!

– Я скоро умру… Я должен был…

– Должны?! – Жюльен чуть подался вперед, и на его лице промелькнуло негодование. – Что вы должны, месье авантюрист?! Ах, вы умираете?! А известно ли вам, что она сейчас тоже находится между жизнью и смертью?!

– Вы не хотите понимать… Да… я знаю… Это сложно…

– Понимать?! Понимать что? Почему вы не решили отправиться к праотцам без того, чтобы раздавить ее вашим признанием? Умирайте! Я вам советую сделать это самому! Потому что, если она умрет или сойдёт с ума, вам помогу я…

– Я… – Боб тяжело закашлялся и скривился от боли. – Понимаю вас… Не прошу простить даже… Мы любим одну женщину… Граф, – он вдруг с силой вцепился в локоть Жюльена. – Я могу не успеть сказать главное… – он снова кашлянул. На одеяле показалось пятно крови. – Граф… Сейчас вы назвали меня авантюристом… Почему?!

– Какая разница?

Боб поймал его взгляд

– Что вам известно? – голос его стал прерываться, и он быстро заговорил, задыхаясь. – Имя… Ален Парэ… Если вам дорога Атани… И еще… Аполлон… Статуя… Не стоит, чтобы она…

Жюльен поморщился.

– Какая статуя? Чего не стоит?

Боб изо всех сил вцепился в его рукав:

– У статуи… Уничтожьте… – пробормотал он. Затем его голова бессильно рухнула на подушку, рука, словно плеть, упала на простыню. Граф Секурья несколько секунд смотрел на бездыханное тело, затем сложил руки на груди покойного и пошёл прочь.

– Доктор Амок, – бросил Жюльен на ходу, проходя мимо последнего. – Ваш подопечный скончался… Сомнительная честь мне досталась – принять его последний вздох! Тоже мне, Аполлон!