Текст книги "Одиссея Атани Дюбарри. Король и пешка"

* * * *

– Помочь? – предложил Арман Кассандре, которая несла на руках одного из сыновей.

– Нет. Только одна просьба, – она вдруг остановилась. – Хотите помочь, граф, не подпускайте их к берегу – и все…

– Почему? – тот слегка удивлённо посмотрел в указанном направлении, где по песку на четвереньках передвигалась фигура маленького Эдварда, видимо, увлеченного игрой. До кромки воды было несколько футов.

– Потому что мою мать забрала вода… и брата… – суховато ответила Кассандра. – Я не хочу, чтобы мои дети подходили близко к берегу. Вообще, за ними смотрит обычно Стелла, но их двое… И они очень проворные… – она сделала паузу и спросила. – Атани ничего не говорила по поводу того, когда планирует сняться с якоря?

– Утром от неё прозвучало что-то по поводу двух дней…

– А потом по традиции один из островов Фиджи… Потому что команде веселья здесь нет, – продолжила мысль молодая женщина, кивнула с тенью задумчивости, выдернула ворот платья из руки сына и пошла дальше.

Арман проводил ее взглядом и медленно пошел по направлению к берегу. В гордом одиночестве маленький Эдвард Косс рисовал что-то палкой на песке.

– Привет, – молодой человек присел на корточки рядом. – Что делаешь?

– Рисую корабль, сэр, – ответил ребенок, не отвлекаясь от своего занятия.

– Корабль? Это хорошо. Будешь плавать, когда вырастешь?

– Капитаном, сэр…

Арман с интересом изучил рисунок.

– Хм, юный капитан….Ты ставишь паруса, по-моему, не здесь… – он оперся локтем в песок и сделал гримасу. – Я, конечно, пока капитан не лучше тебя, но, по-моему, не так надо. Дай палку, я тебе дорисую… – и молодой человек развалился на песке рядом с мальчиком.

… – Хм, и что это вы тут делаете? – остановились перед ними чьи-то ноги в начищенных сапогах.

– Рисуем, корабль, – отозвался Арман, поднимая голову на Атани. Глаза его смеялись.

Девушка чуть вытянула шею, изучая узоры на песке, сделала гримасу и спросила.

– А куда ваш корабль плывет, и, главное, какой у вас ветер?

Арман и Эдвард переглянулись, словно ожидая ответа друг от друга. Атани расхохоталась.

– Не доверю я вам корабль, – сказала она и вдруг стала спокойной. – Арман, подойди к Эдгару, он тебя ищет…

Молодой граф в одно движение поднялся с земли.

– Слушаюсь, капитан, – с улыбкой сказал он.

Атани прищурила один глаз.

– Я тебе не капитан…

– Забыл, мадемуазель, простите… – Арман по-прежнему улыбался. – Тогда разрешите наняться на ваш корабль!

Атани молчала, изучая его долгим взглядом.

– Это же не кончится добром…

– Не кончится что? – он подошел почти вплотную.

– Все это. Ты снова за свое…

– Атани, – Арман почти в упор смотрел на нее слегка сверху вниз. – Ты знаешь, что да… Чтобы я не попал на корабль в этот раз, меня придется усыпить и связать…

Голос его был тихий, но уверенный. Он смотрел на девушку пристальным взглядом человека, который хорошо контролирует свои чувства, но не скрывает их. Атани несколько секунд выдерживала его взор, потом посмотрела куда-то за деревья.

– Через два дня мы выходи в море, – промолвила она вдруг. – Я подумаю…

Она хотела еще что-то сказать, но тут звонкий голос Эдварда ворвался между ними.

– Я придумал! – заявил ребенок и показал в сторону. – Наш корабль плывет туда!

…Остров погружался в вечернюю темноту, когда Карла задав вопрос «Не видели Атани?» получила удивляющий ее ответ «На берегу с Арманом».

– С кем? – не сразу поняла женщина и повернулась в указанном направлении. В просвете между деревьями были отчетливо видно две фигуры, сидящие на берегу с видом на море, и о чем-то оживленно беседующие. Атани была без шляпы, и вечерний ветер играл ее волосами. Она что-то рассказывала, размахивая руками, а Арман не сводил с неё глаз. Предзакатное солнце сползало в воду, обливая молодых людей заревом ярких красок.

Карла аккуратно прикусила нижнюю губу и дернула за локоть одного из матросов:

– Сэм, найди, пожалуйста, Жанну, пусть она ко мне в хижину подойдет, как сможет… – и пробормотала себе под нос. – Не могу пропустить самое интересное. Или точнее, оставить это вот так…

* * * *

Маленький Эдвард Косс сидел перед дверью родительской хижины, пытаясь сделать парус на деревянный кораблик, когда перед ним остановились мужские ноги.

– Доброе утро…

– Доброе утро, граф! – отрапортовал мальчик, не поднимая головы. Корабль был ему интереснее гостя, который все равно не представлял для него полезности.

– Эдвард, твоя мама тут? – спросил Арман, и тот кивнул.

Карла сидела за шитьем у окна, при виде молодого человека она открыто улыбнулась и отложила занятие со словами:

– Несколько лет жизни рядом с такой хорошей модисткой, как твоя мать, сделали из меня неплохого подмастерья…. – женщина выдержала паузу. – Я хотела уточнить, ты идешь с командой в море, да?

Арман чуть поморщился.

– Атани против, но буду честен, мадам. Это меня не волнует! Я здесь не останусь. Я понимаю, Атани не хочет, чтобы меня снова смыло за борт. Но я не собираюсь тонуть! – он дёрнул уголками губ. – Я собираюсь добиться ее любви, даже, если мне понадобится на это еще четыре года!

И молодой человек упрямо мотнул головой. Карла улыбнулась.

– О, мужчины, – негромко сказала она. – Ничего не замечают…

Арман замер, сглотнул слюну и внимательно посмотрел на нее. Та снова деликатно улыбнулась.

– Разве ты не видишь, что уже любим ею? – мягко спросила она.

Молодой человек вздрогнул и со сменившимся лицом ухватился за стену, чтобы не упасть.

– Мадам… – выдавил он. – Вы… Вы хотите, чтобы я умер?

– От счастья, надеюсь, не умирают… – Карла вздохнула с нарочитой томностью, но Арман не заметил этого. Он прерывисто глотал воздух, смотря в одну точку. Потом вдруг снова обернулся на свою собеседницу.

– Но… Это вам она сама сказала?

– Атани? Милый мой, это невозможно. Атани ни за что не признается в этом даже самой себе, не говоря уж о тебе или нас… Но это видно. Видят все, кроме тебя. Видно, как меняется выражение ее лица в твоем присутствии, тон голоса…

Арман сглотнул слюну и чуть повел плечами.

– Но… Что мне делать?

Карла встала, не прекращая улыбаться, и вдруг позвала сына.

– Эдвард! А что ты будешь делать, когда вырастешь?

Мальчик обернулся на мать, так как дверь была распахнута, потом снова вернулся к своему занятию.

– Буду плавать на корабле, – бросил он. – Как папа. И женюсь…

– На ком? – спросила мать.

– Ещё не знаю… – невозмутимо ответил Эдвард с максимальной серьёзностью. Весь его вид, казалось, выражал непонимание, почему взрослые люди задают такие обычные вопросы ему, ребенку.

Карла, подавив смех, повернулась к Арману.

– Вот видите, граф! Пятилетний ребенок знает, что он будет делать, а вы – нет!

Лицо молодого человека было непроницаемым. Шутка на него не подействовала.

– Мадам… – заговорил он с волнением, расхаживая туда-сюда. – Вы знаете… Сделать Атани своей – моя давняя мечта. Но, если она откажет, я…я не знаю… Что, если вы ошибаетесь…?

– С Атани нельзя действовать просто так, – сказала Карла. – Так, как с любой другой девушкой. Конечно, она откажет, пойди ты сейчас к ней и попроси стать твоей женой… Мы с твоей матерью посовещались и кое-что придумали.

Арман остановился.

– Что, простите?

Вид у него был озадаченный, женщина рассмеялась.

– Это, наверное, мужчине трудно для понимания. Но, поверь мне, если ты будешь идти своим обычным путем, мало что изменится. Она годами тебя любить будет, но об этом не скажет… Не говоря уж о чем-то еще… – Карла сделала паузу. – Нужно, так сказать, застать ее врасплох…

– Прошу прощения, – суховато бросил Арман. – Я к этой категории не отношусь.

Карла снова рассмеялась. Это был поразительный контраст: молодой граф де Лакойе с поджатыми от напряжения губами и сияющая от улыбки женщина.

– А наш план вполне приличный, – сказала она после паузы. – Мы все обдумали. Важно поставить Атани в рамки, чтобы ей было неудобно отступать. И неожиданность, конечно. Мы с Жанной очень надеемся, что все получится. Когда планируется выйти в море? Завтра вечером?

– Послезавтра утром…

– Отлично. Скоро обед будет, попробуем все сделать. У нас такой план…

* * * *

Ничего не подозревающая Атани направлялась в столу обеденных столов под навесом, погруженная в свои мысли. В прошлогодней попытке отбить корабль из каравана Британской Ост-Индской компании она потеряла трех членов команды и повредила корабль, который сразу стал непригоден к плаванию. Она попыталась пойти на дерзкую операцию – ей не удалось. Она переоценила свои знания и свою удачу. Теперь «Возрождение» пойдет в воды Вест-Индии, и неважно, что там и без нее хватает морских грабителей. В конце концов, ей нечего терять, с каждым годом все сложнее быть лояльной и стараться не рисковать. И уже неважно, есть у нее силы, или она в них не уверена. Слишком много воды утекло с ее отчаянных семнадцати лет, когда она стала капитаном.

Не сказав ни слова, девушка сняла шляпу и направилась к своему месту за столом, когда Карла толкнула Армана локтем, и тот вдруг выдался вперёд, громко сказав.

– Атани! Я бы хотел сказать одну очень важную вещь!

Все умолкли и уставились, кто на парня, кто на саму Атани. Та растерянно скользнула глазами туда-сюда и развела руками.

– Хорошо… Я слушаю…

Арман медленно подошел к ней, сдерживая волнение немалыми усилиями. Ничего не подозревающая девушка следила за ним взглядом, и для неё стало полной неожиданностью, когда подойдя к ней, молодой человек вдруг встал на одно колено и схватил обе ее руки.

– Атани, я безумно люблю вас! – жарко сказал Арман. – Я не хочу говорить много слов, они не выразят моей души! Я прошу вас стать моей женой!

Тишина воцарилась такая, что плеск волн на берегу мог пронзить даже слух глухого. Все замерли, Жанна и Карла напряженно переглядывались между собой, остальные же – наблюдали за Атани и Арманом.

Губы девушки задрожали, лицо залила краска. Сглотнув слюну, Атани неожиданно для многих, пискнула «Я согласна!»

Пораженный Арман даже забыл дышать. По рядам присутствующих прокатился гул, кто-то даже крикнул «ура!»

Атани внезапно вздрогнула, словно приходя в себя, и вдруг сказала.

– Я сегодня без обеда! Извините…

И быстрым шагом пошла прочь. Арман встал, и хотел уже броситься следом, но чья-то рука цепко схватила его за плечо.

– Нет, – глазами сказала ему мать. – Не вздумай…

– Но…

– Никаких но! – отрезала Жанна. – Ты ответ получил, садись… Иначе все испортишь…

К ним подошла Карла. Во всеобщем поднявшемся шуме, где каждый старался поздравить молодого графа с помолвкой, никто не услышал, как Карла спросила у Жанны

– Ты пойдешь?

– Конечно, я. Но пару часов дать надо… Только смотри, чтобы она не успела чего-нибудь устроить…

Арман посмотрел на обеих женщин полубезумным взглядом, не видя ничего перед собой.

– Она сказала «да»! О, Боже…! – выпалил он и начал ходить туда-сюда.

Обед в горло молодому графу не полез. Он прохаживался по острову, заламывая себе руки, то ускоряя шаг, то медленно вбивая сапоги в песок. Ему хотелось видеть Атани, говорить с ней, услышать ее «да» еще раз, но он терпеливо следовал тому, что ему было сказано, и томился в ожидании. Девушка уже больше трех часов отсиживалась у себя в доме и не показывалась. Вся колония бурно обсуждала недавно произошедшее, будущий жених не находил себе места, но Атани не выходила.

Кивнув своим мыслям, Жанна Мормосье расправила плечи и максимально парадной походкой направилась к ее дому.

На стук девушка не отозвалась. Крикнув «Это Жанна!», женщина осторожно толкнула дверь.

Атани сидела на потертом от времени диване, стоявшем у стены, обхватив голову руками и, увидев свою гостью, вздрогнула всем телом, будто ища куда спрятаться. На ее лице появилось выражение загнанного на охоте зверька.

– Мы тебя потеряли… – произнесла Жанна, чтобы хоть что-то сказать.

– Я… Да… – Атани потёрла виски пальцами. – Я сошла с ума…

– Почему? – женщина изобразила полное непонимание сути разговора. – Я так за вас обоих рада!

– Я не знаю, зачем я это сказала… – простонала девушка, не поднимая головы. – Растерялась и ляпнула… Совсем с ума сошла… – и встрепенулась. – Я должна перед ним извиниться!

– Что? – Жанна возмущенно вскинула брови. – Это оригинальная выходка? Арман там сходит с ума, не зная, куда себя деть от счастья, а ты собралась заявить ему, что пошутила? Это что, пиратские шутки такие?!

– Я… – жалобно пискнула Атани. – Но это же безумие, Жанна! Я не уверена…

– В чем? В чувствах Армана?

– О, нет, конечно… Но… Я не могу выйти за него… Кто я такая…

– Девушка, в которую он влюблен, – невозмутимо ответила Жанна и сухо прибавила. – Атани! Пару часов назад ты при всей толпе сказала ему «да»! Ты подарила ему не просто надежду! Ты дала согласие! Его весь остров сейчас поздравляет. Ты хочешь отменить данное ему слово? – она отступила к двери. – Я тебя отсюда не выпущу! Такого позора мой сын уже не перенесет! Ты смерти его хочешь?! Каким бы сильным ни был Арман, после такого издевательства над своими чувствами и достоинством, он пустит себе пулю в висок.

– Увезти Армана из Парижа, – вдруг пробормотала Атани себе под нос. – Легче, чем вывести Париж из Армана… Но как я могу стать его женой?! – жалобно спросила она и встала. – Я – капитан пиратов! Я не могу…

– Это что, тебе твоя команда сказала? – вскинула брови Жанна. – Что ты не можешь выйти замуж? Интересно, с каких пор Атани Дюбарри сверяется со своими матросами, правильно ли она поступает?! Или тебя смущает, что ты вообще капитан корабля? – она пожала плечами. – Но мой сын наполовину аристократ, наполовину авантюрист! И это его выбор! Что за странный способ решать за него, кем ему быть, или твоим матросам решать, выходить ТЕБЕ замуж или нет…

Атани несколько секунд смотрела на нее, потом снова села и закрыла лицо руками. Вся ее поза выражала отчаяние и растерянность.

Жанна выдержала небольшую паузу.

– Атани, не думай ни за кого… За себя реши! Закрой глаза! Сосредоточься на том, что у тебя внутри! И ответь себе: ты хочешь стать его женой?

Та закивала, не опуская ладоней.

– Тогда пошли все остальное к акулам или к чертям – не знаю, куда надежнее! – выпалила Жанна. – Ты имеешь полное право поступать так, как тебе хочется!

Атани подняла на неё покрытое красно-белыми пятнами лицо.

– Мне страшно… – прошептала она. – Себя боюсь…

Та ласково улыбнулась.

– Переложи все эти страхи на Армана….Пусть он боится за вас двоих теперь! Позволь ему стать на полшага сильнее и на одно слово главнее… Слушай то, что у тебя внутри!

…Спустя час Атани нашла в себе силы выйти наружу. Стараясь ступать, как можно тише, дышать, как можно легче, она изо всех сил пыталась спрятать свои эмоции, но все пошло прахом, когда она вдруг увидела Армана, продолжающего свое нервное хождение по острову. Девушка остановилась, словно налетев на невидимое препятствие, и глотнула воздуха. Заметив её, Арман замедлил шаг, затем остановился. Несколько секунд они смотрели друг на друга, затем молодой человек медленно приблизился.

Атани не могла найти в себе мужества посмотреть на него и молча стояла, отведя взор куда-то в сторону, в то время, как Арман не сводил в нее влюбленных глаз.

– Я… – начала девушка, и замолчала, поняв, что не в состоянии выдавить из себя ни слова. Сердце неистово колотилось.

Молодой человек медленно взял ее руки и приложил их к своим губам, затем Атани ощутила, как скользнули ей за шею его чуть холодноватые пальцы.

– Не… – попыталась возразить она, поняв, что происходит, но ее губ мягко коснулся его чуть шершавая ладонь.

В руках Армана оказалась потертая цепочка с якорями, которую он повесил на свою шею со словами

– Теперь твой главный хранитель – я. Моя любовь сильнее всего на свете… И я оправдаю это доверие!

Атани подняла на него зеленоватые глаза. В них пряталось тепло и что-то очень большое, окутанное облаком эмоций. Оно рвалось наружу, вызывая у своей обладательницы легкое дрожание губ. Не отдавая себя отчета в происходящем, девушка вдруг уткнулась лицом в грудь Армана и прошептала.

– Я люблю тебя!

ЭПИЛОГ

Людовик перебрал длинными тонкими пальцами кружево манжет и отошел от окна. В комнату вошел пожилой камергер.

– Прошу прощения, Ваше Величество. К вам дама… Я проводил её в ваш кабинет.

Усталые глаза монарха засмеялись.

– В этот час? Да еще в кабинет… – он сделал паузу. – Что за дама?

– Она под вуалью. Представилась, как графиня де Лакойе…

– Я не знаю такой, – чуть поморщился Людовик и склонил голову к плечу, изучая камергера. Лицо того по-прежнему было непроницаемым.

– Дело в том, что она изначально хотела видеть господина Бернарье…

Монарх, собиравшийся сесть в кресло, передумал.

– Мой верховный министр скончался больше года назад…

– Полагаю, это было ей неизвестно, Ваше Величество. Но узнав об этом, она попросила аудиенции у вас…

– Определённо, эта особа стоит моего времени. Хотя бы потому, чтобы узнать, зачем ей был нужен ныне покойный Бернарье… Спасибо, Жозеф… Я подойду, – и Людовик пошевелил в воздухе длинными кистями рук.

После ухода камергера он несколько секунд смотрел на себя в огромное настенное зеркало, затем шевельнул бровями и медленно вышел, перекатывающимся шагом

В просторном и светлом королевском кабинете спиной к дверям стояла женская фигура в опущенной на лицо вуали. При появлении Людовика, дама чуть присела в полупоклоне, но лица не открыла. Монарх остановился.

– Мадам…?

– Здравствуйте, Ваше Величество, – приятным голосом сказала гостья и подняла вуаль.

Несколько секунд Людовик смотрел на красивое, хоть уже и не сильно молодое лицо женщины, потом вспомнил.

– Атани?! Атани Дюбарри! Но… Мне сказали…

– Графиня де Лакойе, – кивнула она. – Да. Это я. Я вышла замуж, и у меня родилась дочь. Меня не было в Париже почти три года…

– Я вам честно признаюсь, графиня, – монарх сел в кресло. – Не чаял вас увидеть… Хотя, что уж, после той встречи мы с вами и не пересекались, правда? Во время ваших визитов вы беседовали исключительно с моим Бернарье. Он один был посвящен в ситуацию и наш уговор с вами…

– К сожалению, мне сообщили, что ваш верховный министр уже скончался. Другого варианта, кроме, как просить вашей аудиенции, сир, у меня не было, – сказала Атани. – Вас, верно, это удивит, но я стараюсь держать слово и поступать честно.

Людовик пошевелил кистями рук и потер кончиком указательного пальца запонку на рукаве.

– От особы столь активного вида деятельности, – усмехнулся он. – Не менее честное признание, графиня…

Атани прошлась по кабинету.

– Кое-что изменилось, Ваше Величество.… Все это время я играла по правилам и поддерживала нашу договоренность. О ней не знал никто из моих людей. Я со своей стороны держала слово, – она сделала паузу. – Но теперь в моей жизни есть человек, от которого я ничего не скрываю…

Людовик сделал витиеватый жест рукой.

– Граф де Лакойе не возжелал аудиенции у меня…?

– Он не знал, что я попаду к вам. И да, Арман ждет меня у привратницкой, – Атани остановилась у самого стола. – Я выхожу из игры, монсеньор. Вот, зачем я пришла сейчас. Та история… Ваша спасенная жизнь и мое молчание, несколько… хм… услуг с моей стороны в водах Вест-Индии от имени корабля без флага… – она сделала паузу. – Вы обещали взамен помилование мне и моим людям.

– Заметьте, вы не появлялись три года, мадам, – монарх положил холеную руку на ее ладонь. – И я не пытался вас искать…

– У меня не было возможности, монсеньор, – Атани аккуратно освободила свою руку и прошлась дальше. – Хотя, не спорю, попытку исчезнуть вовсе я могла бы осуществить…

Людовик откинулся в огромном кресле и надул тонкие губы.

– Как вы думаете, графиня, сколько еще проживет французская монархия? – спросил он после паузы, и, наткнувшись на вопросительный взгляд гостьи, сделал витиеватый жест рукой. – О, да! Вы не живете в Париже, не ощущаете запах революции… Что вам до условностей, о которых мы с вами договорились шесть лет назад в день, когда вы случайно оказали мне услугу?

– Могу сказать вам точно, Ваше Величество, – суховато ответила Атани. – Если произойдет революция, я не буду принимать в ней участие. Хотя бы потому, что я, по-прежнему, не испытываю привязанности к Франции в целом, а, значит, меня здесь не будет…

– Условности, – с деланным спокойствием сказал Людовик. – И снова еще одни условности… Монархия погибает, графиня. Если бы вы жили в Европе, поняли это еще несколько лет назад… А, впрочем, какое это уже имеет значение, правда? Вы ведь не за этим пришли…

– Я пришла лишь сказать, что выхожу из игры, – сказала та, опуская вуаль. – И искренне желаю Франции оставаться великой державой. Благодарю за уделенные мне минуты, Ваше Величество!

И с этими словами она вышла из кабинета, бесшумно скользнув вдоль стен коридора.

Несколько минут Людовик сидел неподвижно, изучая свои руки, лежавшие на столе, затем встал и подошел к окну. У западного флигеля, явно в ожидании, прогуливалась мужская фигура, прикрывавшая лицо плащом. Соборные часы пробили полдень.