Текст книги "Одиссея Атани Дюбарри. Король и пешка"

* * * *

– …Держи, – Эмили протянула Кассандре дымящуюся металлическую кружку. – Осторожно, горячее, пей медленно.

Та болезненно потянулась на постели

– Все болит…

– Будет болеть, девочка, – вздохнула повариха колонии. – Такая она… наша женская доля… тебе подушки поднять повыше…?

– Не нужно, – одними губами ответила Кассандра и взглянула на поданное питье. – Очень надо это пить?

– Надо. Ты мало выпила… – твердо сказала Эмили и нехотя прибавила. – Было и со мной такое. Тяжелое подвинуть решила. Пей… Ты молоденькая, все еще впереди…

– Эмили, – Кассандра на секунду закрыла глаза, потом взглянула на неё. – Только не говорите Энтони, хорошо?

Кажется, та на мгновение усомнилась в душевном здравии молодой женщины. Эмили покосилась по сторонам, хотя в хижине не было никого, кроме них двоих, и осторожно спросила

– Не говорить… что??

– О том, что случилось на самом деле… – отрешенно ответила Кассандра. – Я упала… Сама…

– Гхм, – Эмили почесала кончик носа. – А какое это уже имеет значение?

– Неважно, – упрямо повторила та. – Я знаю Энтони, пусть будет так…

– Но остальные…

– Истину знают немногие, я их тоже попрошу… – устало сказала Кассандра, обнимая ладонями кружку с питьем. Потом уставилась в одну точку. Ее пухлые губы были какого-то неровного цвета.

Эмили замялась

– Хочешь побыть одна?

– Да… Спасибо… Только, Эмили, попросите ко мне, пожалуйста, отца Иларио. Мне нужен священник…

– О, боже, – вздрогнула та и всплеснула руками. – Я как-то не замечала за тобой особой набожности…

– Но сейчас мне нужен священник. Я исповедоваться хочу… мне надо… отпустить себе все это… и брату…

Эмили повела плечом.

– Надеюсь, ты не планируешь умирать?

Кассандра усмехнулась.

– Умирать? Нет. Энтони меня убьет, если я вдруг умереть вздумаю… Спасибо вам за все. Не буду вас задерживать, весь остров почти не спал из-за меня…

– Нас здесь слишком мало, чтобы можно было в стороне оставаться. Тебе точно никого не нужно? Могу Жанну попросить побыть с тобой…

Кассандра откинула назад голову и слегка поморщилась.

– Я люблю общество этой женщины, но сейчас хочу побыть одна… Только отца Иларио. Спасибо.

Эмили вздохнула и бесшумно вышла из хижины. На горизонте маячило пятно ожидаемого рассвета.

* * * *

Не прошло и недели пути, как «Санта-Мария» встретила на своем пути первый парус. И по всем признакам это было торговое судно. Среди пиратов повисло оживление: кампания началась успешно. Атани отдала приказ идти на сближение с потенциальной добычей, но на бригантине, очевидно, данной встречи не желали. Выставив все паруса, там отчаянно стремились уйти от опасного знакомства, и попутный ветер был им на руку.

«Санта-Мария» не могла похвалиться таким удобным расположением относительно ветра, к тому же, набитый боеприпасами трюм сильно влиял на быстроходность брига. Уже через три часа погони Атани поняла ситуацию, но старалась не подавать вида.

– Капитан, – на мостик поднялся Эдгар Косс. – Кажется, у нас возникает проблема…

– Наша проблема, – отозвалась девушка. – В том, что расстояние не сокращается. Но хотя бы не увеличивается. Черт бы все побрал! Сейчас наша готовность к бою делает нам гадость! – она прищурилась. – Может, выбросить несколько бочонков пороха?

Эдгар промолчал, потом тряхнул волосами.

– Я бы тебе предложил сменить курс, пока не поздно…

– Почему?

– Посмотри на запад…

Атани глотнула полуденный воздух, повела челюстью и повернулась в указанном направлении. Даже без подзорной трубы было видное темноватое пятно на горизонте, предвещающее непогоду. Девушка провела языком по зубам и крякнула что-то невнятное, кусая губы.

– Будет буря, – негромко сказал Эдгар. – И, пока ты следила за нашей потенциальной добычей, я следил за ней. И буря эта идет на нас быстрее, чем можно себе представить…

– А раньше ты сказать не мог? – сделала гримасу Атани и крикнула. – Энтони! Возьми штурвал! Меняем курс!

Спустившись на палубу, девушка натолкнулась на Армана и дернула уголками губ.

– Что ты здесь мешаешься?

– Выполняю приказ сэра Энтони, капитан, – невозмутимо ответит тот. – Мне было сказано перекрепить…

– Доделывай и исчезни! – перебила его Атани. – Кажется, мы попадём в бурю…

Юноша по обыкновению захватил носом воздух, его лицо стало суровым.

– А где в уставе сказано, что в бурю я не могу быть полезен?

– Где? – резко обернулась Атани. – Я это сообщаю! Я знаю, о чем говорю! В последнем шторме на моей памяти от моего прежнего корабля один остов остался, и тот в дырах. Это небезопасно!

– Я знаю! И для вас тоже.

– Я – капитан! – девушка начала злиться, но смелый взгляд парня сбивал ее с настроения.

– А я такой же член вашей команды, как и остальные! – парировал Арман. – И я не собираюсь отсиживаться в дальнем углу кубрика, словно трус! Покажите мне, капитан, где сказано обратное!

– Нахал… – пробормотала Атани, больше не находя возражений, и быстро пошла в сторону кормы, отдавая попутно приказы. Погоня за бригантиной была отложена на неизвестное время, первоочередной задачей теперь было встретить бурю и пережить ее. На «Санта-Марии» спешно сворачивали паруса, оставляя самые нужные, первые порывы резкого ветра сбили с Атани шляпу, но она успела ее поймать. Кажется, стихия снова бросала ей вызов.

Чернота навалилась на бриг плавно, словно подвешенный за веревку камешек опускают в воду. Верхушки мачт провалились в тайную бездну, и откуда-то сверху донесся тонкий хруст дерева. Первая волна обрушилась на бушприт, и разлетелась на тысячу водяных осколков. Новый порыв ветра приподнял корабль и швырнул вниз, издав зловещее гудение. Один из парусов лопнул. Борьба человека и стихии началась.

Атани была спокойной. Это был далеко не самый страшный шторм, который она видела. «Санта-Мария» – крепкое судно, которому могла навредить разве что чрезмерная осадка, но выбросить часть пороха ее капитан всегда была готова. Пока же Атани намеревалась ничего не отдавать морю, оно и так немало отняло у неё в прошлый раз. Как бы ни гуманно в целом мыслила девушка – она была пиратом и принимала это.

Как и заявил, Арман ни на минуту не ушёл с палубы, помогая матросам выполнять свои обязанности. Он был весь мокрый и растрёпан, слегка великоватая ему матросская куртка разорванным в двух местах клочком висела на широких для его возраста плечах. Юноша устал, но чувствовал удовлетворение от того, что происходит. И каждый раз, когда шум волн и ветра перекрывал звонкий, но сильный голос Атани, облегчённо вздрагивал: она в порядке!

Но этой борьбе человека и природы не суждено было закончиться мирным образом.

Когда очередная волна приподняла бриг с левого борта, не успевшая ухватиться за релинг, Атани кубарем скатилась с мостика и распласталась на палубном настиле лицом вниз.

– Атани! – крикнул Арман, бросив все, что делал до этого.

– Я… в порядке… – превозмогая боль, ответила та, пытаясь подняться. Шляпы на ее голове не было, мокрые спутанные волосы прилипли к лицу.

– Держите мою руку! Что я могу сделать? Давайте…

– Ты?! – Атани с усилием выпрямилась, перебивая его. – Ты?! Ничего! Делай свою работу, ясно?!

И снова пошла к трапу, преодолевая сопротивление ветра и волн, переливающихся через линию фальшборта. Оставшийся без направляющего, штурвал был предоставлен самому себе. Впрочем, здесь стихия решала, какое направление принимать кораблю. «Санта-Марию» отчаянно кренило в разные стороны.

Арман захватил носом воздух, совладав с гневом, и замер в оцепенении: огромная волна, высотой почти по самые верхушки мачт, надвигалась на бриг, сверкая блестящей синевой воды. Две секунды юноша не мог отозвать взора от этого устрашающего своим величием зрелище, потом бросился за Атани, крича, что было силы:

– Атани, уйдите оттуда! Вас унесет за борт!

Пораженная этими словами девушка, обернулась, стоя на середине трапа. Шум бури почти перекрыло два голоса: мужской и женский.

– Я – капитан! И распоряжаюсь здесь я! – закричала она сурово.

– Обернитесь же! Там чудовищная волна! Вы погибнете!

– Я никуда не уйду! Мое место здесь! – Атани слегка топнула ногой, выплевывая волосы изо рта.

– В таком случае, я тоже останусь здесь! – прокричал Арман ей в ответ.

– Выполняй данный тебе приказ!

– Не буду! Вы погибнуть можете!

– Это мое дело! – мотнула головой Атани.

Арман глотнул воздух и напрягся. Огромная волна нависла над кораблем, еще секунда и она обрушится на мостик. С криком «Черта с два!» он схватил девушку за плечи и столкнул на нижнюю палубу. В то же мгновение тёмно-синяя водяная бездна обрушилась на него самого, юноша ощутил, как исчезает опора под его ногами…

… – Атани! Атани! – чья-то ладонь хлестала ее по щекам. Голос, звавший ее из пустоты, был знакомый, но девушка никак не могла найти выход своего сознания из сверкающей пелены пятен и серых облаков. – Атани!

Промычав что-то нечленораздельное, она с усилием открыла глаза. Над ней было встревоженное лицо ее помощника.

– Уф! – радостно выдохнул Эдгар. – Очнулась! Уже около получаса я возле тебя тут сижу! Уже и водой поливал, и тряс. Лонго сейчас с парнями, там Энтони сильно травмировал колено… Ты всех очень напугала!

И так как Атани озиралась по сторонам, пытаясь собрать мысли в кучу, он пояснил.

– Оттащил тебя на полубак… К сожалению, именно оттащил. Я пока не в состоянии женщину на руки поднять. Командование взял Джордж, у него штурвал.

Атани уставилась на светлеющее небо, не слыша его слов. Какая-то мысль пронзила ее сознание, вызвав дрожь по всему телу

– Арман…?!

– Атани… – Эдгар слегка прикусил губу.

– Нет! – она, пошатываясь, села на четвереньки. – Арман! Где Арман?!

– Атани… Его нет…

– Нет…. – залепетала девушка. —…Этого не должно было быть… Он… – она уставилась в сторону мостика. В ее глазах застыло полубезумное выражение. – Он стоял там! Говорил, что это опасно… Он столкнул меня вниз… – Атани вскочила на ноги, собираясь бежать, но силы покинули ее, и она медленно осела на палубу.

– Эдгар… – прошептала она, смотря невидящим взором в одну точку. – Он меня спас… Меня… А сам… Как?! – ее голос внезапно сорвался на пронзительный крик. – Как я буду смотреть в глаза его матери?!

Девушка вскочила на ноги и заметалась туда-сюда.

– Его надо искать! Он где-нибудь здесь!

– Атани! – рявкнул Эдгар, но та не слышала его. Капитан корабля вертела головой по сторонам, и бегала по палубе, ничего перед собой не видя.

– Его наверняка смыло за борт, но он жив! Нам надо вернуться!

– Атани! – еще более жёстко сказал Эдгар, сдвигая брови. – Очнись! Его смыло не минуту назад! Нас сильно разбросало! И ветер еще не улегся!

– Я не могу! – нервно закричала Атани, срываясь на визг. – Я не могу показаться его матери! Вы хорошо искали?

Вместо ответа Эдгар достал что-то из кармана и протянул девушке. С гортанным криком она схватила большую серьгу с бордовым камнем, сжала ее в кулак, и замотала головой.

– Он спасал мою жизнь… Я его убила! Я!

Её грязное лицо с прилипшими к нему волосами выражало отчаяние. Могло показаться, что Атани не очень хорошо понимает все, что ей пытаются объяснить.

– Черт! – ругнулся Эдгар, сплюнул и вдруг громко отчеканил. – Капитан Атани Дюбарри! Согласно кодексу, вы временно отстранены от командования судном!

Он вытащил из-за ее пояса пистолет, потом наклонился и выдернул нож из высокого сапога девушки.

– Грей! – крикнул он одному из канониров. – Проводи мадемуазель в капитанскую каюту и запри ее там!

– Что?! – опешила Атани, до которой только сейчас дошел смысл сказанного. – Это бунт, да?! Это мятеж?!

– Нет, – сухо сказал Эдгар. – Душевное здоровье капитана корабля внушает мне серьёзные опасения. Я сомневаюсь, что она может командовать судном, и временно принимаю на себя полномочия капитана, согласно правилам! Грей! Уведи ее!

– Это бунт! – заорала Атани, дрыгая ногой, но особого сопротивления не выказывала. – Я не вернусь на остров! Я туда не пойду! Нет!

– Пойдешь, – сказал Эдгар себе под нос. – Так будет лучше…

Несколько секунд он смотрел в одну точку на светлеющее пятно неба на траверзе корабля, потом измученно улыбнулся и пошел на квартердек.

– Думаешь… Сломается? – осторожно спросил его Джордж, державший штурвал.

– Не должна, – ответил Эдгар со вздохом. – Посидит пару деньков взаперти, побесится, призовет на мою голову всю нечисть, начиная с языческих божков… Справится…

– Какой приказ, капитан?

– Идем на остров. Это глупо, может быть, но… – тот сплюнул. – Так нужно. Для Жанны, которая не должна ждать того… кто не вернется… и для Атани. Она должна взглянуть в лицо этому страху. Так лучше для неё… Пару дней побудем, а потом снова в путь, – Эдгар обвел глазами горизонт и тихо добавил. – А парня страшно жаль…

* * * *

Когда по острову пролетело сообщение о том, что на горизонте виднеется корабль и это «Санта-Мария», среди жителей крохотной колонии повисло напряжение. Все понимали, что внезапное возвращение продиктовано какими-то незапланированными событиями, и теперь с беспокойством наблюдали за приближающимся парусом. С полным тревоги лицом Жанна Мормосье стояла у самой воды, не сводя глаз с корабля, сжимая платье на груди. Чуть в стороне за входящей в бухту «Санта-Марией» наблюдала Кассандра, медленно дыша себе в ладони. Она очень хотела уйти, как можно дальше от взора тех, кто сейчас высматривает остров с палубы корабля, но смелости не хватало. Все ждали.

Вид Атани, сидящей в шлюпке, поразил всех. Без шляпы, с отсутствующим взглядом, она смотрела на носки своих сапог и не произносила ни звука. Уже успев оправиться от своего отчаяния, в ожидании встречи с матерью Армана, девушка совсем потухла, испытывая огромное желание, если не умереть, то хотя бы просто исчезнуть отсюда. Сидящий рядом Эдгар, цепко держа ее руку чуть повыше запястья. Пути назад не было.

Радостного приветствия со стороны островитян не прозвучало. Все смотрели друг на друга, изучали покачивавшуюся на якоре «Санта-Марию» и пытались найти ответы свои на вопросы в глазах вернувшихся.

Молчание нарушил Эдгар. Он перебрался на берег и, словно ребенка, перетащил за собой Атани. Поймав напряженный взгляд, Жанны, девушка попятилась, спотыкаясь. Если бы Эдгар не держал ее локоть, она бы прыгнула в воду.

Жанна сглотнула ком в горле, заламывая пальцы.

– Вы вернулись, – неуверенно сказала она. – А мой сын? Где Арман?

– Я его убила! – вдруг заорала Атани не своим голосом, откидывая голову назад. – Я! Если бы он не сунулся за мной в это плавание, он был бы жив! Я ничего хорошего людям не делаю! И не пытайтесь меня простить!

С этими словами она выдернула свою руку у Эдгара, сорвалась с места и побежала в сторону леса, увязая в песке. Кто-то из присутствовавших хотел последовать за ней, но Эдгар аккуратно покачал головой и прибавил.

– Не стоит. Оставьте ее… Мы вернулись лишь на пару дней. Это нужно было Атани…

Эмили хотела обнять Жанну за плечи, но та отстранила ее руки. На лице мужественной женщины не появилось ни слезинки. С глубочайшим вздохом она подняла голову и взглянула на капитанского помощника.

– Скажите мне… Как погиб мой сын?

– Как мужчина! – уверенно и спокойно ответил Эдгар. – Он погиб, спасая жизнь любимой женщины. Вы вправе гордиться им, Жанна!

Та попыталась улыбнуться, но на ее губах появилась лишь еле уловимая болезненная гримаса. Эмоции на секунду победили.

– Я никогда… не сомневалась в нем… – Жанна посмотрела в сторону скрывшейся Атани и, бросив «Я пойду к ней», – удалилась.

Ее провожало несколько десятков молчаливых взглядов, потом Кассандра провела языком по зубам и задумчиво изучила величественный силуэт корабля, бросившего якорь в бухте:

– Надеюсь, у вас это все плохие новости…?

– Есть новость… Не знаю, насколько хорошая, – с усмешкой ответил Эдгар. – Думаю, твоего мужа мы пока оставим на берегу. Он повредил колено, больше половины обязанностей Энтони теперь не по силам, ему нужно больше лежать и сидеть.

– Ах… – сказала Кассандра отрешенно. – А… Поняла… а у нас…

И замолчала. Повисла тишина, которую нарушил Бак. Он сделал полшага вперед и выпалил.

– Филипп Суронте, сэр, был убит девять дней назад при попытке бегства и угона шлюпки!

* * * *

Атани сидела под деревом, обхватив колени, и уткнувшись в них лицом. Небольшой попугай с серебристым хвостом перебирал тонкими лапами ветку над головой девушки, посыпая ее мелкой шелухой, и одним глазом наблюдал за жуком, медленно ползущим по соседней ветке. Высоко стоящее тропическое солнце в это время года светило ярко, не даруя зноя. Услышав приближающиеся шаги, Атани подняла голову и вздрогнула.

– Я и его убила… – глухо сказала она, нащупывая что-то у себя на груди. – Замечательные люди погибают только потому, что посмели влюбиться в меня…

Жанна обратила внимание, что на шее у Атани теперь висит еще одно изделие с крупным камнем, и медленно села на ствол поваленного дерева.

– Здесь нет, и не будет твоей вины… Он сам сделал этот выбор…

– Я умереть хочу, – проныла Атани. – Я всех убиваю! Всех! Отравляю им жизнь и убиваю! – она встала на четвереньки, в глазах появилось агрессивное отчаяние. – Боб! Жюльен! А теперь ещё и ребенок!

Раз! В воздухе мелькнула чуть шершавая узкая ладонь! Девушка ахнула и схватилась за щеку.

– Хватит! – сурово сказала Жанна. – Довольно называть его ребенком! Он ненавидел это при жизни, не смейся над ним уже после его смерти. Ты – единственный человек, кому Арман позволял относиться к себе, как к ребенку, потому что у него не было выбора. Он погиб, как мужчина! Оставь его память…

Выпалив это, она взглянула на сжавшуюся в комок Атани и глубоко вздохнула.

– Извини… – прошептала Жанна, сжимая виски пальцами. – Я должна была прекратить твою истерику…

Атани подняла голову на неё.

– Как… как вы это делаете? Это… спокойствие…?

Та со слабой улыбкой покачала головой

– Это результат долгой работы над собой… когда ты заранее пытаешься привыкнуть… отпустить его в любой момент… сделать свой выбор… – голос ее звучал отсутствующе, Жанна смотрела в землю. – Своей жизни Арман предпочел твою. Это было его осознанное решение… И я обязана уважать его – вот и все. Моя скорбь ничтожна в сравнении с тем, как велики были бы его страдания, если бы… у него не получилось… спасти тебя…

Атани зачем-то подергала траву вокруг, кусая губы, потом разбросала ее и замотала головой.

– Я не должна была идти у него на поводу и брать в это плавание. Он должен был остаться здесь…!

– И все это время Арман бы метался тут в отчаянии и злобе на происходящее, – не согласилась Жанна. – Искал себе оправдания тому, что не рядом с тобой… Нет!

Атани подняла на нее розовое от душимых слез лицо

– Вы меня ненавидите, да? Это нормально, меня все… ненавидят… кроме тех, кто почему-то любит…

– Я не очень набожна, – после небольшой паузы вдруг заговорила Жанна. – Но верю в то, что умершие видят нас, наблюдают за нами, и, если нужно, охраняют. Арман ни за что не простил бы мне ненависти в твой адрес. Тебе, наверное, сложно понять то, что я хочу до тебя донести. Но нет… Мне не за что тебя ненавидеть…

Атани снова обняли свои колени и вдруг детским тоном произнесла.

– Я хочу к маме…

Повисла тишина, нарушаемая лишь криком чаек, потом девушка продолжила.

– Я не помню своей мамы… Мне было очень мало лет, когда ее не стало. Я помню графиню Монгори, но я никогда ее не любила, она казалась мне сторожевой собакой и все. Потом вокруг меня было много мужчин….Всех возрастов и видов… – Атани надула губы, как ребенок, и повторила. – А сейчас я хочу к маме…

Не сказав больше ни слова, она подползла к бревну, на котором сидела Жанна, и уткнулась в него лбом, рядом с ее коленями. Та несколько секунд смотрела на девушку, потом мягко положила чуть шершавую ладонь на шоколадную россыпь длинных волос.

* * * *

Четыре года спустя. Париж. Клуб «Amer orchidée».

– Дорогой мой кузен, я твое предложение принимать отказываюсь, – высокий джентльмен с тонкими усами поиграл картами у себя в руке и откинулся в кресле. – По крайней мере, пока ты скверно играешь, я не хочу становиться твоим кредитором…

Тот, к кому он обратился, сделал еле заметную гримасу и, в свою очередь, откинулся на своем стуле.

– Кредиторы, Шарль, пока мне не грозят, но ситуация неприятная. Я, действительно, много проиграл в этом месяце, плюс, разорванная помолвка…

– А я предупреждал, Этьен, – приподнял брови тот. – Мой дядя – а он же твой отец – подобного не прощает, – и он повернулся к третьему игроку за столом. – Ваш ход, шевалье!

В этот вечер собравшихся в клубе было немного. Три человека в углу дымили сигарами у бильярдного стола, периодически звонко постукивая кием о шары. Два пожилых джентльмена, укрывшись в амбразуре окна, бурно обсуждали что-то и отдельно долетавшие фразы характеризовали тему их беседы, как исключительно политическую.

За карточным же столом сидело трое: кузены Шарль и Этьен Бремье и шевалье Астени. Младший из братьев Бремье на днях приехал из Лиона после семейного скандала, и остановился у недавно женившегося брата. В описываемый момент трое молодых людей коротали время за игрой в баккара.

Шевалье Астени расстегнул ворот и осторожно взял карту, медленно пошевелив в воздухе тонкими пальцами.

– А что же маркиз Буланже? – чуть картавя, спросил он. – Сегодня вторник. Обычно он играет…

– Я видел его вчера… Думаю, он будет чуть позже, – сказал Шарль и с лёгкой улыбкой взглянул на своего кузена. – Любезный мой Этьен, у вас будет шанс на выигрыш. Маркиз очень плохой игрок в карты. В бильярд он играет отлично, потому звать его на партию не советую… Равно, как и провоцировать на конфликт…

Этьен Бремье повел носом, словно пытаясь уловить неведомую опасность, и взглянул на кузена.

– Это тот самый твой приятель, который в прошлом году отправил тебя в постель на две недели? – спросил он с легкой иронией.

Шарль слегка подался вперед, зажимая карты в одной руке.

– Я не злопамятен. Я был виноват и понес наказание. С тех пор я маркиза не провоцирую, и с честью считаю его своим другом, – он аккуратно потрогал свое плечо. – Маркиз Буланже… он же граф де Лакойе – опасный противник на дуэли. Это знает весь Париж. Потому напоминаю, Этьен, стоит быть аккуратнее в своих речах….

– Говорят, он никогда не дерется на пистолетах, – полувопросительно заметил тот.

– Он объясняет это тем, что, имея в руках шпагу, знает, как повергнуть противника, не причиняя ему опасного вреда. А с пистолетом он рискует убить, – отозвался Шарль, устремляя задумчивый взгляд в свои карты. – И я ему верю. Он молод, горяч, вспыльчив, но, черт возьми, он честный человек и храбрый противник! И никому из тех, с кем скрестил оружие, не причинял серьёзного вреда…

– Да, он баловень, – усмехнулся шевалье Астени. – Вот вы, Этьен, грозите увязнуть в долгах, а наш любезный маркиз еще и граф… и с честью может выдавать в долг двадцати таким, как вы…

– Только не дает, – осторожно заметил Шарль. – И с этим тоже советую быть осторожнее…

– Как вы его защищаете, кузен… – повел бровями Этьен.

– Я не защищаю, – тот скользнул взглядом куда-то за его спину. – Я знаю, что говорю, вот и все. А вот и он, кстати!

В зале появилась мужская фигура в шляпе и плаще. Отдав их на руки швейцару, новоприбывший провел рукой по светло-русым волосам, легким полупоклоном приветствовал всех присутствовавших в клубе, затем направился к карточному столу.

– Господа! – он вежливо склонил голову в приветствии. – Шевалье… Шарль…

– Это – мой кузен Этьен, приехал погостить из Лиона, – сказал последний. – Этьен – маркиз Буланже… или граф де Лакойе, как тебе больше нравится…

– Арман, – суховато представился прибывший, и сел на свободный стул. – Все эти удивительные случайности не меняют моего отношения к тому, кто я. Как идет игра, джентльмены?

На вид ему было около двадцати лет, но в определенные моменты можно было дать больше. Высокого роста, отлично сложен в плечах и всегда идеально выбрит. Удивительно насыщенного цвета зеленые глаза в какие-то минуты приобретали более холодный оттенок. Открытое и честное лицо в периоды гнева становилось жестким, на нем вырисовывались скулы, выдавая волнение своего владельца, которое он всегда старался спрятать. Знающие молодого человека едва ли стали бы говорить вслух о том, какими усилиями иногда достигалось это видимое спокойствие.

Он ворвался в жизнь Парижа чуть больше трех лет назад, когда Луиза Буланже после долгого отсутствия вернулась в город, прожив несколько лет в Полинезии, а затем почти полгода – в Марселе. За это время маркиза успела скоропостижно овдоветь, но взяла опеку над юношей, которого ее корабль подобрал в море, и которого она лично выхаживала больше двух недель. Бездетная женщина вложила в Армана всю свою любовь к погибшему во время шторма супругу и привязанность к детям. К юноше были выписаны лучшие во Франции педагоги и учителя по стрельбе и фехтованию. В неназывавшем имя своего отца Армане женщина интуитивно чувствовала дворянскую кровь, и всему обществу юноша был представлен исключительно под именем маркиза Буланже.

Несколько минут игра шла молча. Этьен Бремье поглядывал на Армана, видимо, терзаясь каким-то вопросом, потом вдруг сказал.

– Маркиз, говорят, вы отличный игрок в бильярд. Что насчет партии? Поверьте, я достойный противник…

Арман на секунду поднял голову, в его зеленых глазах промелькнуло оценивающее подозрение.

– Странная фраза… Я все-таки не очень хороший игрок в бильярд. Игры – не моя сильная сторона, месье.

– Тогда вы не сильно оскорбитесь, если мы увеличим ставки в баккара, и я попробую вас обыграть? – как-то коряво улыбнулся тот.

Арман аккуратно постучал указательным пальцем по обивке стола:

– За вами много долгов, месье? – спросил он вдруг.

– Признаюсь, не то, чтобы очень… Но имеются… Определённые сложности человека в моем положении, – аккуратно сказал Этьен Бремье, выкладывая на стол карту, и делая при этом вид, будто не замечает предупреждающих знаков со стороны своего кузена.

– Позвольте же спросить, – сдержанно произнес Арман, не отрывая взгляда от игры. – Какое же положение вынуждает вас на столь неприятные меры? Вы больны? Ваша супруга? Вашу семью постигло стихийное бедствие?

Его тон казался формальным, и лишь Шарль, довольно хорошо знавший своего приятеля, уловил в этих словах сарказм.

Ответа не было. Арман захватил носом воздух и смерил Этьена Бремье еле заметным взглядом:

– А если вы всего лишь отчаянный игрок, месье, то, признаться, я не понимаю, почему я, или кто-то другой должны расплачиваться за ваше неумение себя контролировать…

Тот слегка подался вперед.

– Откуда человеку, вроде вас, на которого волей случая упали титул и средства, это понять!

Кровь бросилась в лицо Арману, он слегка смял карты и выпрямился, мгновенно став будто выше:

– Месье, известно ли вам, что я ни единого раза не злоупотреблял добротой и привязанностью двух одиноких женщин?! Что знаю я о средствах, упавших, как вы говорите, просто случайно? Что знаю о доходах со всех владений? – он снова захватил воздух носом, кажется, готовясь испепелить оскорбителя взглядом зеленых глаз. – А что знаете вы о том, какие суммы мой нотариус регулярно выделяет больницам, домам для одиноких стариков и истинно нуждающимся?! Не вам укорять меня в черствости, месье! И не вам делать бесстыдный намёк на то, что я не заслужил ничего из того, что имею сейчас.

Шарль с перекошенным лицом схватил своего кузена за плечо, ощутив нависшую в воздухе угрозу.

– Этьен, – судорожно сказал он. – Не разводи конфликт! Извинись сейчас же!

И так, как ответа не последовало, раздраженно прошипел.

– Этьен! Ни я, ни Шарлотта не будем сидеть подле тебя, и выхаживать, ты понимаешь?!

Он перевел взгляд на Армана, который в пылу гнева, охватывавшего его, уже встал из-за стола, сминая карты в кулаке. Ещё секунда – и он швырнет их в обидчика.

– Арман… – сказал Шарль Бремье, сглатывая слюну. – Маркиз… Я приношу извинения за слова моего кузена, он иногда… ведет себя немного необдуманно, – он сделал попытку ударить того по ноге под столом, но промахнулся, и со стороны показалось, будто Шарль чуть не упал со стула.

Арман сохранял невозмутимое выражение лица.

Виновник конфликта две секунды смотрел на напряженное лицо своего брата, потом повел плечами и чуть склонил голову.

– Маркиз, примите мои извинения, – сказал он. – Я не знал деталей и не хотел вас оскорбить…

Повисло молчание. Арман медленно положил на стол смятые карты, затем также неспешно сел на свое место.

– Джентльмены, – вмешался шевалье Астени, пытаясь смягчить обстановку. – Нам принесли бутылку отличного вина. Предлагаю выпить за мир и дружбу, раз уж конфликт улажен… И все будут здоровы… Господа!

– Я предлагаю поговорить о женщинах! – оживился Этьен, подхватывая настрой. – Отличная тема для хорошей мужской компании!

Арман еле заметно повёл челюстью, видимо, имея на этот счёт отдельное мнение, но ничего не сказал. Этьен Бремье же слегка откинулся на спинку стула и потеребил бородку.

– Я не успел вам сообщить. Утром я видела эту незнакомку без вуали. Хороша! – он прищелкнул языком. – Уже не очень молода, но, все же, очень красива! И еще удалось выяснить, что с ней только служанка-рабыня…

– Вам не удалось с ней пообщаться, Этьен? – шевалье лениво протянул ему откупоренную бутылку.

– Это я планирую сделать ночью, – усмехнулся тот в бороду. – Знаете… Женщина, которая не хочет привлекать внимания, очень часто его жаждет. Хорошее ночное приключение никому не повредит. Шевалье, составите компанию? – он улыбнулся в сторону кузена и прибавил. – Шарлю я не предлагаю, он у нас теперь человек женатый… Маркиз, а вы? – и он взглянул на Армана.

Тот, видимо, силясь понять, смысл беседы, приподнял на него слегка сощуренные глаза.

– Прошу прощения… Я не совсем понял, о ком идет речь?

– О незнакомке, которая поселилась на прошлой неделе на углу улицы в квартале от моего дома, – чуть вальяжно сказал Этьен Бремье. – Просто хороша! Я, наконец-то, увидел ее без вуали. Что вы думаете насчет милого ночного приключения, маркиз?

Лицо Армана выражало высшую степень изумления, уголок рта странно задергался.

– Вы… Простите, месье, вы хотите ворваться к… девушке ночью?!

Тот слегка улыбнулся.

– Прям уж… ворваться… Мы не собираемся никого грабить или убивать. Очевидно, красотка привлекает внимание, и мы ее навестим…

Арман поморщился.

– А что, если она не хочет… вашего внимания?

– Не усложняйте, маркиз, – Этьен Бремье поскреб кончик носа. – Вы еще очень молоды, не сочтите за оскорбление… И представление о женском целомудрии у вас завышенное…

– Причем здесь… – хотел возразить тот, но от охватившего его оцепенения на окончание фразы не хватило воздуха. Молодой человек повел плечами, словно стараясь сбросить с себя что-то очень мерзкое.