Текст книги "Одиссея Атани Дюбарри. Король и пешка"

* * * *

– Джордж, что думаешь? Даю одну минуту! – Эдгар Косс поставил ногу на фальшборт и хрустнул пальцами. Судно на горизонте с каждой секундой интересовало его все больше и больше.

Старый боцман, теперь исполняющий роль капитанского помощника, прищурился на солнце. Вверху звонко хлопнули наполненные ветром паруса.

– Думаю поступить от простого варианта, как всегда… Поднять «Веселого Роджера» и сделать предупредительный выстрел.

– Три дня назад нам пришлось ввязаться в приличную бойню, – хмыкнул Эдгар. – В результате, одного человека мы потеряли, и трое теперь валяются ранеными в кубрике… А содержимое корабля того вообще не стоило. Атани бы нагрела мне уши, если бы видела это…

– Хорошо, – кивнул Джордж, опираясь руками на фальшборт. – Это я понял. Тебя пугает повтор этого эпизода. А если на этой посудине как раз есть что-то ценное?

Ответом было молчание. Эдгар с силой закусил губу.

– Предлагаю вариант, – кивнул старый боцман самому себе. – Отдай приказ лечь в дрейф. Суденышко крохотное, вполне возможно, что там нет ничего, кроме рыбы и команды…

– Не китобойное судно, уж точно, – вставил Эдгар мрачно. – Я уже час его разглядываю… Да и далековато от берегов.

– Тогда, раз уж ты мое мнение спрашиваешь, предлагаю сделать так – дать предупреждение. Послушаются – им повезло. Нам тоже. Обыщем судно, и пусть плывут дальше. Проявим акт милосердия, раз уж ты не уверен…

– Я не уверен в том, что место капитана – мое… – буркнул Эдгар. – …А если они кинутся удирать или отстреливаться?

Джордж поскреб пальцем бакенбарду и засмеялся:

– И пусть тогда удирают. Так ты не будешь метаться ночами в постели за то, что люди снова пострадали из-за твоего неверного решения…

– Хм… – многозначительно произнес Эдгар, тряхнув кудрями, и повертел в руках подзорную трубу.

– Я понимаю, – через минуту продолжил Джордж. – Тебе неуютно в роли капитана…

– Мне неуютно стоять здесь в этой роли после того, как я служил под командованием обоих членов фамилии Дюбарри, – приподнял брови тот и усмеехнулся. – На этом фоне я – убогий неудачник, и, не удивлюсь, если команда решит снять меня с этой должности!

– И кого ж они тогда поставят, по-твоему? Не усложняй, старина. Мы почти два месяца в море, у нас в трюмах есть, что продать и что использовать… Не так ты и плох!

Эдгар крякнул что-то невразумительное, потом махнул рукой.

– Будь по-твоему! Ларри! Лево руля! Поднять флаг! Приготовиться к предупредительному выстрелу!

В своем предположении Джордж Браун словно прочитал будущее по зеркалу. Едва завидев на своем горизонте судно с пиратским флагом, экипаж бригантины собрался в кают-компании, чтобы принять решение о дальнейших действиях, поэтому, когда они получили приказ лечь в дрейф, команда кинулась убирать все паруса, проявляя чудеса расторопности. Всех грела надежда, что им сохранят жизнь. О большем никто и не мечтал.

«Аврелия» подошла к дрейфующему судну на пугающе близкое расстояние. Борта двух кораблей разделяло лишь около трех футов. Полтора десятка членов экипажа бригантины смиренно сжались в кучку, незаметно рассматривая непривычно франтоватых и трезвых морских разбойников.

– Кто капитан? – крикнул Эдгар, подходя к фальшборту. Статность его фигуры выгодно подчеркивал темно-зеленый камзол.

– Я, сэр, – пискнул невысокий человечек с желтым лицом. – Джон Урвас к вашим услугам…

– Уважаю людей, которые умеют выполнять приказы, – усмехнулся тот. – Что и куда везете?

– Да у нас… почти ничего нет, сэр. Сахарный тростник, сэр… Сушеный батат…

Эдгар поморщился. Этого добра у них и самих на острове было столько, что хоть торгуй.

– Пассажиры на корабле есть?

– Нет, сэр… Ой, то есть, да… – пролепетал Джон Урвас. – Но… наш пассажир, он… не пожелал подняться на палубу… он молится…

– О, боже… – усмехнулся Эдгар. – Неужели я так страшен? – он сделал знак пиратам. – Обыскать корабль!

Матросы «Аврелии» с присвистом попрыгали на палубу бригантины, раскачавшись на вантах, и сразу разбежались по кораблю. Джон Урвас сделал шаг вперед, протягивая Эдгару какой-то узелок:

– Капитан… сэр… – заискивающе произнес он. – Мы собрали все деньги, что у нас были… Больше ничего у нас нет… На корабле только тростник, клянусь вам!

– Не нервничайте вы так, мистер Урвас, – спокойно сказал Эдгар. – Судя по размеру вашего узелка, я раздам всей своей команде по монетке. Мы обыщем корабль, и, если вы сказали правду, то валите на все четыре стороны!

– Вы… – обрадовался тот. – Вы не убьете нас?

– Я, в принципе, не люблю никого убивать. Особенно послушных, – усмехнулся Эдгар. – Следую лучшим традициям своих предшественников…

– Капитан! Сэр! – мощный бас Энтони Гарлоу потряс хрупкое суденышко. – Можно вас?!

Эдгар потер подбородок и еще раз взглянул на капитана бригантины

– ….Если вы и в самом деле ничего не скрываете…

– Я… – испугался тот, прижимая руки к груди. – Сэр, я вам женой клянусь…!

Но Эдгар выслушивать уверения уже не стал. Одернув костюм, он уверенным шагом направился к нижнему трапу.

Энтони Гарлоу стоял возле распахнутой двери маленькой каюты и в растерянности скреб затылок. Увидев Эдгара, он чуть посторонился, словно спрашивая приказа, и засопел с присвистом. Эдгар замер.

На полу каюты преклонил колени в молитве человек в монашеском одеянии, и аккуратно выбритая тонзура поблескивала на солнце, пробивавшемся сквозь иллюминатор под потолком. Монах даже не повернулся на появившихся пиратов, видимо, собираясь в такой позе и принять мученическую смерть.

Эдгар кашлянул, потом вдруг дернулся озаренный.

– Священник! – почти подпрыгнул он. – Настоящий живой священник! – и кинулся к последнему. – Святой отец, вы какую религию исповедуете? Хотя, впрочем, неважно! Главное, что не деревянную! – он покосился на нагрудный крест, который тот продолжал держать в руке, изумленно оценивая происходящее.

– Как вас зовут? – спросил Эдгар, несколько бесцеремонно поднимая монаха с колен.

– Отец Иларио… – растерянно выдал тот, поглядывая на стоявшего в дверях Энтони. Весь вид священнослужителя выражал живой вопрос.

– Святой отец, вы мне как раз и нужны! Потом дочитаете молитвы, хорошо? Соберите ваши пожитки, какие есть. Вы плывете с нами!

– Простите, сын мой… – недоуменно выдал тот. – Вы… Вы напали на наш корабль из-за меня? Но у меня было разрешение покинуть паству…

Эдгар отмахнулся.

– Я за них рад и за вас тоже! Я вам сейчас не буду объяснять подробности, но то, что вы мне встретились – это удача. Я, знаете ли, хочу жениться! – он поймал взгляд монаха, направленный на здоровяка Энтони, и усмехнулся. – Это старший матрос. Нет, я не на нем жениться собираюсь, если что! А на женщине. Собирайте вещи, отец Иларио, у вас десять минут, не заставляйте меня сердиться. Я вам потом все расскажу… Энтони! – он повернулся к матросу. – Проследи за преподобным отцом, и проводи его в каюту Боба Кельвина. Святой отец, у вас будут приличные апартаменты, поверьте!

– Мистер Урвас! – раскрасневшийся от своих мыслей, Эдгар стремительно вышел на верхнюю палубу бригантины. – Вашего пассажира я заберу с собой!

– Простите? – чуть опешил тот.

– Да, вы все правильно услышали. Я забираю вашего пассажира, потому что мне нужен священник…

– Но… – моргал маленький человечек в полном недоумении.

Эдгар скрипнул зубами, голос его стал сухим:

– Что «но»? Вам напомнить, что не вы здесь в данную минуту главный? Или пальнуть вам ниже ватерлинии из пушек? Вот и оно! – прибавил он после паузы. – Отец Иларио переходит на мой корабль, а вы – катитесь дальше ко всем чертям! Я ясно выразился?!

– Да… сэр… – пискнул Джон Урвас, и Эдгар удовлетворительно кивнул.

* * * *

Дождь над Сент-Люсией не прекращался уже несколько часов. Тонкие полоски лившейся с неба воды расстилали над островом серую пелену, словно стерев с улиц и людей, и животных. Единственный корабль, стоявший на якоре в бухте, обреченно поник парусами, и лишь вахтенный матрос, кутаясь в огромный плащ, периодически закуривал, чтобы разогнать обступившую его сырость. В воздухе пахло горьким дымом, смешанным с ароматом отцветавших акаций.

В нескольких шагах от дома графа Секурья стояла мужская фигура в матросской куртке. Мужчина не обращал внимания на погоду, не шевелился, смотря на дом взглядом человека, который принимал важное и решение и метался между боязнью и необходимостью что-то сделать. Дождь струился по его лицу и шее, уползая за ворот, но он не замечал этого. Взгляд его серых глаз был прикован к фасаду двухэтажного дома, губы что-то шептали.

– Значит, графиня, – бормотал он еле слышно, не ощущая вкуса дождевых капель. – Значит, лучше будет, если я просто увижу ее и уйду… Страх сломаться или усталость терпения – что же сильнее? Граф Секурья, если можете, не оставляйте нас вдвоем, у меня не хватит сил. Я приду для того, чтобы уйти…

…Звонок в дверь застал Жерома за расстановкой хрустальных ваз в гостиной. Старый слуга был огромным критиком во всем, что касалось хрусталя и схем его расположения в доме, после каждой уборки, совершаемой кем-то из служанок, он лично обходил комнаты и считал своим долгом все передвинуть, даже если оно было нетронуто. Но впустить в дом гостя – пусть и незваного – было его прямой обязанностью. В дверь позвонили снова. Одернув жилет, Жером вышел в холл.

За дверью на границе дождя стоял высокий незнакомец с уставшим лицом, одежда которого выдавала в нем моряка. Взглянув на Жерома, гость выпрямился. В противовес внешнему виду, его серые глаза изучали мощную энергию.

– Добрый день. Я могу видеть графиню?

Лакей еле заметно смерил взглядом визитера.

– Графиня не принимает…

– Я понимаю, – тот слегка улыбнулся. – Но, думаю, меня примет. Передайте ей, что пришел Боб Кельвин.

Жером слегка поджал губы, потом сделал шаг в сторону, приглашая гостя войти, и с осанкой, свойственной только вышколенным слугам именитых семейств, направился на второй этаж.

Боб остался один. Обвел взглядом дом, грустно улыбнулся, вздохнул, набирая воздуха в легкие, потом мотнул головой, стряхивая на пол капли дождя. Прислушавшись к удаляющимся шагам Жерома, он отошел к стене и, чуть склонив голову к плечу, внимательно начал изучать статую Аполлона, утопленную в арке из искусственных цветов….

– Боб! – голос Атани звоном колокольчиков разлился по второму этажу, обгоняя стук её каблуков, и вызвал у него дрожь. – Боб!? Не может быть!

Раскрасневшаяся девушка так быстро, насколько позволяло ей платье, сбежала вниз по лестнице и с разбегу обняла своего гостя.

– Я ушам не поверила! И глазам не верю! – сбивчиво заговорила она, отчаянно жестикулируя. – Вот это да! Как ты меня нашел?! Ты здесь один?! Какие новости! Рассказывай же!

Боб изобразил на лице улыбку, но любой, кроме Атани, заметил бы ее болезненность.

– Вы прекрасны, графиня… – с чувством сказал он.

– Ай, – Атани поморщилась и понизила голос. – Никакая я не графиня на самом деле. Это долго рассказывать, но мы с Жюльеном лишь хорошие друзья…

– Ах… Бедняга граф… – Боб опять попытался улыбнуться, но это звучало еще более обреченно. Его надломленный измученный вид и слегка отсутствующий голос сильно контрастировали с заливавшейся радостным румянцем Атани, которая схватила своего бывшего помощника за плечи и встряхнула.

– Рассказывай же! Остальные тоже здесь…?

– Нет… Я один, – ответил тот, сжимая губы в полоску. Боб огромным усилием подбирал каждое слово, стараясь не смотреть на девушку.

– Зря я пришел, – прошептал он вдруг. – Мне нужно уйти или я сломаюсь… Это провал…

– Как ты меня нашел? Как там дела? Все в порядке?! – сыпала словами Атани, но, не получая ответа, стала меняться в лице. В поначалу сияющих от радости зеленоватых глазах ее теперь стала появляться тревога. Девушка вглядывалась в осунувшееся лицо своего гостя и не могла понять, почему все происходящее сейчас так ее пугает. Боб не мог явиться просто так сюда один, а его странное молчание создавало еще больше волнения в ее душе, пальцы Атани чуть похолодели.

– Да, – вдруг сказал Боб, поднимая на нее взгляд серых глаз. – Там все хорошо. Тебя не хватает.

– Ох, – девушка со вздохом передернула плечами, но сочла нужным потупить взор в пол. – На самом деле, знал бы ты, как мне тоже всех не хватает. Но это так сложно объяснить. Все это, – она обвела руками вокруг себя и снова вздохнула. – Я иногда сама пытаюсь понять, что происходит и что будет дальше, но… – и всплеснула руками. – Боб, не надо так здесь стоять! Проходи!

Тот медленно покачал головой

– Не стоит… – глухо сказал он. – Я все равно сейчас уйду. Я хотел только увидеть… – он продолжал пристально смотреть в глаза Атани. Повисла гнетущая тишина.

– Мне… – девушка сглотнула комок, появившийся в горле. – Мне не нравится этот взгляд! Боб, не смотри так, пожалуйста… Это меня пугает!

В её голосе появились опасения. Девушку медленно окутывал страх, который с каждой секундой превращался в панический ужас, заставляя сердце бешено стучать. Атани видела такие взгляды. Много раз. Эти взгляды преследовали ее в Европе, и обволакивали ее каждый раз, когда она появлялась на публике. За этими взорами всегда следовали слова, которые Атани знала наизусть, письма, которые она не читала, клятвы, которые бросались вопреки здравому смыслу. Каждый раз, когда девушка встречалась с такими взглядами, она испытывала усталость, презрение и легкое раздражение. Сейчас же ее охватил самый настоящий страх. Что-то не сходилось в ее сознании, пальцы похолодели, по телу побежали мурашки.

Боб сделал шаг вперед, и Атани попятилась.

– Не надо… – пролепетала она. – Так смотреть… Это слишком… Нет. Нет! Только не ты! Это невозможно! – ее голос сорвался на крик.

Она вдруг резко отпрянула, споткнулась и неловко рухнула на кожаный диван. Тут же вскочила с него и попятилась снова. Атани смотрела на Боба с выражением неподдельного страха, губы были приоткрыты и дрожали. Онахотела убежать куда-нибудь от этого взгляда, наполненного страстным пламенем, но сил хватало только на то, чтобы отступать. Боб сделал еще один шаг вперед, девушка сжалась в комок, не зная, как прекратить этот дурной сон, и как отогнать жуткие предчувствия.

Холл закончился. Атани изо всех сил вдавилась в стену, пытаясь исчезнуть от этих таких знакомых… и таких чужих сейчас глаз.

– Нет… нет… – шептала она белеющими губами. – Не может быть…

Все эти несколько мгновений Боб Кельвин не произносил ни слова. Он лишь смотрел на девушку. Смотрел свободно, чуть запрокинув голову назад и подняв подбородок. Смотрел открыто, без стыда и страха, так, как смотрит мужчина на горячо любимую им женщину. И в этих серых глазах читалось все: боль, страсть, восхищение… и безысходность.

– Вот видишь, – грустно сказал он вдруг. – Стоило только перестать прятаться, и ты все поняла сама.

Боб сделал шаг к Атани. Потом еще один.

– Нет! – вскрикнула та, пятясь, испытывая при этом огромное желание любым способом убежать отсюда. С углубления в стене со звоном упала на пол и разбилась ваза. – Нет… Этого не может быть… – лицо девушки было перекошено ужасом, она мотала головой и ее лепет сменялся вскриками. – Нет… Почему?!

Атани вжалась в угол, отступать уже было некуда.

– Мне уже не по силам это… – твердо сказал Боб. – Это лицемерие, где каждая твоя попытка подойти ко мне ближе, превращалась в мою казнь… Эта борьба с самим собой. Испытание, которого я не выдержал, – его голос зазвучал с пылом человека, освободившегося от тяжелых оков. – Я люблю тебя! – звон этой фразы устремился под потолок и отразился в стенных нишах. – Люблю до безумия, и схожу с ума, как человек, которому не хватает воздуха! Как мужчина, от которого женщина его мечты дальше, чем можно только вообразить! До последней капли крови я отдал бы себя за твою любовь, Атани. Настоящую любовь! Но, к несчастью, мои мечты реальны не более, чем возможность пересечь океан вплавь.

Признание это вызвало у Атани дрожь.

– Боб… – по лицу девушки вдруг потекли слезы, она смотрела на него, нервно мотая головой, и отказываясь понимать сказанные слова. – Нет… – прошептала она. – Только не ты. Пожалуйста…

Сквозь пелену слез на глазах в ее памяти возникали разные события последних лет. Вот Боб Кельвин играет роль ее родственника, вот, притворяется ее мужем, вот, защищает ее в бою и стоит рядом во время опасной бури, а на каждого ее поклонника реагирует со слегка болезненной невыразительной улыбкой… Почему он?! За что?!

Боб с отчаянием покачал головой, глядя на слезы на лице Атани, словно они причиняли ему физическую боль.

– Люблю…! – повторил он. – Как бы мне хотелось повторять тебе это каждый час и не видеть реакции, которая есть сейчас….

Боб приблизился и, упав перед девушкой на колени, прижал холодные от страха ладони Атани к своему лицу, словно пытаясь исцелиться от опасного недуга. Она, не в силах пошевелиться, лишь смотрела на него сквозь слезы, стекающие по щекам, в ледяных пальцах вдруг закололо от тепла его губ. Часы в углу пробили полдень.

– Вот и все… – вдруг глухо сказал Боб, покрывая поцелуями руки Атани. – И пути назад нет… Как и не было никогда. Я оказался слабее, чем думал, я не выстоял. Прощай, жизнь моя! Искренне желаю, чтобы тот, кому ты будешь принадлежать, любил тебя так же сильно, как люблю я…

С этими словами он развернулся и спешно пошел к выходу. Атани вздрогнула всем телом, словно просыпаясь, и бросилась следом

– Боб! Нет! – закричала она с надрывом и схватила его за плечи. – Ты не можешь уйти!

На ее лице был ужас, смешанный с непониманием, она вглядывалась в его бледное лицо, словно пытаясь увидеть ответы на свои вопросы. Боб проглотил ком в горле, схватил ладони девушки и прижал их к своим щекам.

– Я всего лишь не могу остаться, – прошептал он, закрывая глаза на мгновение. – Я не должен был говорить этого, знаю… Я слишком слаб. Прости, любовь моя. Если сможешь…

По его губам скользнула улыбка, он поймал взгляд Атани

– Это невыносимо… – произнес Боб через мгновение. – Стоять перед тобой и молчать о своих чувствах. Какую безумную казнь для меня придумала жизнь.

Он с жаром покрыл поцелуями руки девушки, и вдруг отпрянул, словно поняв, что теряет над собой контроль. Затем вынул что-то из кармана и вложил в ладонь Атани.

– Прощай, сокровище мое! Подари свою любовь тому, кто ее достоин!

И выбежал прочь из дома.

– Боб! – Атани, словно очнувшись, бросилась за ним, захлебываясь слезами. – Боб, нет! Подожди!

Её крик потонул в серой пелене дождя, мужская фигура спешно удалялась в глубину тумана.

– Боб! – подхватив юбки, девушка кинулась вдогонку. – Нет! Подожди!

Её крик был задавлен рыданиями. Споткнувшись, Атани упала в грязную мутную лужу и забилась в истерическом припадке. Из её носа хлынула кровь…

…Боб Кельвин с пылающим лицом бежал по скользкой от дождя мостовой, ощущая дрожь во всем теле, и не замечая, как из прикушенной губы сочится кровь. Внезапно остановившись, он согнулся пополам, словно получив удар в живот, и судорожно глотнул влажный воздух. Взглянул на свои руки, хранящие еще воспоминания о прикосновениях горячо любимой им женщины, и закрыл лицо ладонями. Всегда и никогда. Он всегда знал, что Атани не будет принадлежать ему. Это невозможно. И никогда она не увидит в нем того, кем он бы с неудержимым желанием стал. Он никогда не назовет ее своей. Теперь, после того, как он перестал скрывать свои чувства, он не сможет ее даже видеть.

Боб стиснул зубы, поднимая глаза к небу, но, не видел перед собой ничего, кроме лица Атани, ее улыбки, ее глаз… и панического ужаса, с которым он столкнулся лишь несколько минут назад. В ее глазах ожил страх. Любовь, которую он готов положить к ногам обожаемой женщины, вызывает у неё лишь боязнь и замешательство. Так должно было быть. Он знал это. Знал все эти два года, когда страсть разрывала его на куски.

Боб снова взглянул на свою ладонь, будто пытаясь поймать на ней частичку руки Атани, и сжал рубашку у себя на груди, словно задыхаясь. Самое страшное наказание за все преступления было изощренней, чем мог придумать обычный человек. И имя ему – безответная любовь, которой никогда не стать чем-то большим. Теперь у него не было дороги назад. Никогда.

Дождь пошел сильнее, ударив его по лицу свежим порывом ветра. Стиснув зубы, Боб медленно опустился на колени, и, задыхаясь от собственной боли, нанес несколько ударов кулаком по мутной придорожной луже.

… – Атани! – крик Жюльена Секурья прорвался сквозь водяную завесу. – Атани!

Он выбежал из дома, упал на колени рядом с девушкой, лежавшей на мокрой земле, и схватил её за плечи, переворачивая. Никого не видя, Атани дергала головой, кровь из носа пачкала её красивое лицо, дыхание было свистящим. Безжизненно повисшая рука судорожно сжималась в кулак, из которого свесилась потертая от времени цепочка…

– Черт! Черт! – Жюльен схватил девушку на руки и быстро направился к дому. – Что уставилась?! – заорал он на Амандину. – Быстро за врачом! Немедленно!

Он положил девушку на диван в холле и опустился рядом на колени.

– Атани! – он приподнял ее голову, потом с силой разорвал тесемки платья на ее груди. – Дыши! Слышишь?! Любовь моя, дыши!