Текст книги "Любовь Носорога"

Глава 26

Я сидела за компьютером и спешно проводила задачу, преварительно проставив все галочки, разумеется, и ужасно переживала насчет Славика. Ну надо же, как не вовремя принесло Носорога!

Что теперь будет с его должностью?

Подставила. Так подставила. Почему-то в этот момент не думалось о себе, о той ужасной, возмутительной сцене в кабинете Бати. Мозг опять защищался, просто заблокировав эти переживания.

Ну а чего переживать, с другой стороны?

Ну полапал тебя генеральный директор к кабинете твоего непосредственного начальника. Ну чуть на стол твоего непосредственного начальника не уложил. Ну порвал опять на тебе белье. Ну застал вас за этим делом твой непосредственный начальник… Ну что здесь такого? Обычные будни крупной компании. Корпоративная жизнь…

Как теперь в глаза Бате смотреть, непонятно, конечно. И как вообще в его кабинет заходить, где чуть было стол его не осквернила? Тоже непонятно.

И как теперь с генеральным директором общаться, который, похоже, слова «нет» вообще не воспринимает, совершенно непонятно.

И что делать дальше, в свете таких событий? А? Вот что делать? Увольняться? По-хорошему, по-правильному… И я, на самом деле, именно так и собиралась поступить. Пока стояла в туалете, смотрела на свои горящие от стыда и возбуждения щеки.

Неделю. Его не было неделю. И хватило меня ровно на эту же неделю, по большому счету. А потом приехал. Проявил чуть-чуть напора, своей звериной наглости. И все. И где твоя уверенность, Полина? Где твое чувство собственного достоинства? Именно там! Вот прямо там. Где слово в рифму.

Я смотрела на себя, лихорадочно пытаясь привести в порядок одежду, завязать как-то лифчик, безнадежно разодранный. Господи, да у меня так белья скоро не останется! Что ж он все рвет-то его? И как это я в этот раз трусы смогла сберечь?

А это не я! Это – Батя! Вовремя явился. Спас мое белье. Только репутацию уже не спасешь. Конечно, я знала, что Батя, по роду своей деятельности, все про всех знает, но одно дело знать, а другое видеть свою подчиненную в руках своего генерального директора… Черт…

Лифчик в итоге пришлось снять. В походных условиях починить его не представлялось возможным. Грудь свободно дышала под тонкой, хорошо, хоть непрозрачной, тканью блузы, соски легко угадывались. Позор! Ладно, у меня кардиган висит на спинке стула, его одену сверху. Как-нибудь доработаю. И заявление сразу напишу.

Но, придя обратно в приемную, полная решимости, злая, я застала Батю за своим столом. Он, оказывается, рылся в базе, что-то выискивая. Увидев меня, спешно встал, спрятал глаза, пропустил меня на рабочее место. И начал четко давать указания, не позволяя мне и слово вставить про увольнение.

Я, ошарашенная, еле успевала записывать миллион задач, и в самом конце вишенкой на торте заключительная:

– И да, это все надо сделать сегодня.

Чего??? Он мне ночевать здесь предлагает?

– И еще: посмотри обучающие интенсивы в Москве примерно на неделю. Обучение новым сирээмкам, или что-то типа того. То, что тебе поможет быстрее разобраться в программе.

– Так мне Славик…

– Забудь про Славика, – зло рявкнул Батя, отвернувшись и досадливо дернув уголком рта, – его отправили в Торжок. На повышение.

И, пока я с открытым ртом переваривала информацию, добавил:

– Ищи с расчетом вылета завтра. Билеты и гостиницу тебе Сонечка забронирует. Напиши ей.

– Почему Соня? Я сама…

– Делай, как я сказал. Она лучше знает, в каких гостиницах у нас корпоративная бронь. Деньги на расходы и командировочные тебе сегодня придут, я распорядился. Там сумма примерная, вернешься, сдашь под отчет остатки, если будут. Как обычно. За суточные, само собой, не отчитываешься. Ну, ты сама в курсе.

– Да…

– Все, Поль, постарайся закрыть все хвосты и будь все время на связи, если вдруг что-то не найду или что-то забуду, буду тебя дергать.

– Хорошо… А с вами курсы согласовывать? Ну, какие выберу?

– Нет. Это на твое усмотрение. Главное, чтоб эффективно. Потому что помощи в этом деле тебе больше не будет.

Ну да, это я поняла уже. Дураков подставляться под бегущего Носорога нет…

Пока я переваривала все сказанное и пыталась уложить в голове очередность задач, пикнул телефон. На карту упали командировочные и суточные. И, наверно, ошибка какая-то, потому что сумма была вообще неприличная. Неприлично большая. Я хотела уточнить у Бати, где ошибка, но не стала тревожить. Он ходил злой, раздраженный, вызвал Славика и долго разносил его за закрытыми дверями так, что парень вышел оттуда совсем не радующийся своему повышению и новому прекрасному месту жительства, а, скорее даже и наоборот.

Я попыталась извиниться за подставу, но Славик только рукой махнул обреченно, буркнув:

– При чем тут ты, сам дурак…

И ушел.

И я осталась сидеть и мучиться выбором. То ли все бросить и свалить. То ли подождать. Батя вон меня усылает в Москву, подальше от Паши. Наверно, даже ему нрав носорожий поперек горла. Может, удастся как-то сгладить произошедшее? Может, Паша займется уже работой, вместо того, чтоб сотрудниц по чужим кабинетам зажимать? Может, я уже перестану возбуждаться от одного только воспоминания о его безумных глазах?

Все может быть.

Я еще раз глянула на сумму в смс, и решила, что, пожалуй, могу я себе позволить за счет компании слетать в столицу нашей Родины. Была я там два раза, оба раза проездом. Видела только Красную Площадь и Мавзолей. Да еще в Собор Василия Блаженного слазила. Там меня, правда, накрыло острым приступом клаустрофобии, так что деньги за экскурсию пропали, но я бы не отказалась побывать, например, на балете. И в Московский оперный бы сходила… Интересно, это можно будет провести, как представительсткие расходы?

Я сама не заметила, как задумалась о приятных вещах, руки и голова работали отдельно, и все задачи по базе я провела прям моментально. Сама удивилась. Вот что стресс делает с организмом. Новый быстрый метод обучения. Запустите к учащимся бешеного Носорога. И все сразу все выучат. Правда, возможен мелкий побочный эффект в виде мокрых штанов и нервного тика у учащихся. Прекрасная идея. Надо патентовать.

На удивление, вопросы я закрыла все вовремя, задерживаться не пришлось. Из здания выходила в тревоге. Оглядывалась постоянно, опасаясь, что Носорог решит, что моя маленькая дневная слабость должна непременно обернуться в большую веселую ночь. И будет меня ждать. Образ его, стоящего возле своего здоровенного гелика и курящего, был настолько ярким, что я даже испытала легкое разочарование, когда никого не увидела. Маленькое, крошечное совсем. Да и не было ничего. Не выдумываем!

Возле нашего подъезда стояла какая-то навороченная тачка. Тоже черная. Тоже джип. Тонированный. Марку я не узнала, да и не стремилась узнать. Только постояла тревожно, разглядывая водителя. Видно было плохо, конечно, но мужчина, сидящий за рулем, был явно не Носорогом, хотя тоже крупный по комплекции, и лицо довольно неприятное. Хищное такое. Но не Носорог, и это уже было хорошо. Поэтому я спокойно прошла мимо. Странно, конечно. Что-то перебор в моей жизни черных машин и крупных мужчин. Явный перебор.

Ленка была дома. Опять выглядела напряженно. Глаза на мокром месте, губы накусаны. Волосы распустила, водолазку нацепила зачем-то.

Но я на это обратила внимание лишь мельком. Сеструля с закидонами, хочется ей так ходить, да пусть ходит. Главное, чтоб шевелюру свою не пожгла, когда чайник на плиту ставить будет.

Информацию о моей командировке Ленка восприянла спокойно, без особых восторгов. Так, покивала задумчиво.

– Лена… – тут я уже обеспокоилась, повернула ее к себе, – что такое?

– Нормально все.

И вывернулась из моих рук.

Коза-недотрога.

– Лен. Случилось что-то? – сделала я еще одну попытку.

– Нет. Отстань.

О, как. Ну ладно, отстань, так отстань.

Я пошла собираться.

Самолет у меня должен быть завтра утром, туда прилетаю днем, сразу с вещами на обучение, с корабля на бал, как говорится, а потом уже в гостиницу.

Кстати, ничего себе у нас корпоративная бронь. Гостиница в центре, в одном из исторических зданий… Интерьеры я посмотрела, восхитилась… Круто, что я могу сказать. Хорошо работать на такую крупную богатую компанию. И вообще бы я только и радовалась. Если б не некоторые ньюансы корпоративной жизни, конечно…

Глава 27

Вот что мне всегда нравилось в Москве, так это понятная схема метро. И захочешь если, не запутаешься. Денег, выделенных на командировку, хватало, конечно, и на такси от аэропорта до самого места учебы, но уже оттуда я поехала, как и все. Потому что ехать на такси в час пик по столице… Ну, это конечно, редкое удовольствие. Я бы сказала, извращенное.

Вещей у меня с собой было немного, поэтому добиралась легко. Правда перед самим зданием гостиницы немного смутилась. Я была в джинсах и толстовке. Волосы не уложены, ненакрашена, в общем, так себе видок.

Могли и не пустить внутрь, судя по пафосу. Старое двухэтажное здание в центре Москвы, уютный зеленый дворик. Вроде все мило. Но заходить страшно. Ладно. Достала паспорт, чтоб, в случае, если будут гнать, сразу предъявить, и смело зашла внутрь.

На удивление, никто на меня не косился, встретили приветливо. Я с любопытством оглядывала вестибюль, интересное сочетание галереи, кафе и отеля. Современный арт-стиль. Явно все очень дорого, хотя и просто. Администратор, приятный парень, предложил провести экскурсию. Я не стала отказываться. Мне тут неделю еще жить, надо понимать, что к чему.

Мы шли по коридорам, заглянули в кафе, куда утром я буду спускаться на завтрак, который включен в стоимость. Приятная какая неожиданность. Экономия, опять же. Может, мне удастся побольше суточных домой привезти обратно? Они бы очень пригодились.

Номер, который мне предложили, находился в самом конце коридора, но мы остановились в уютной лаунж зоне, где висело какое-то непонятное произведение искусства, инсталляция, сочетание картины и грубой холстины с размазанными по ней красками. Выглядело это так, словно художник писал что-то абстрактное, не завершил, закрыл половину полотна дерюжкой, многократно использованной для протирки кистей, и ушел. Очень странно, но интересно. Пока я изучала все это дело, администратор, он представился Андреем, упомянул, что по вечерам здесь в кафе живая музыка и случается, даже приглашают модных клубных диджеев. И сегодня как раз такой случай. И, если мне интересно, то он мог бы…

– Ей не интересно.

Ох, мама дорогая! Это еще что такое? Галюцинация что ли?

Я подпрыгнула на месте, повернулась быстренько и увидела… Ну конечно, кого я еще могла увидеть за тысячу километров от родного города, в столице нашей Родины?

Пашу Носорога, конечно же.

Как всегда, мрачного, я бы даже сказала, злого. Это его постоянное состояние что ли? Или только, когда меня видит?

Впрочем, эти мысли прошли фоном, не затрагивая переднего плана, на котором прямо-таки неоновая вывеска загорелась «Полина-идиотка».

Размечталась, овечка, что тебя кто-то защищать будет. Пожалеет, уберет подальше от захватчика. Три раза хаха!

Ну, Батя… А что, Батя?

Явно он не самостоятельность проявил. Не думаю, что стал бы меня пихать прямо в пасть зверю. Нет, Паша сам все продумал.

А что, отличное решение! Если не получается в родном городе меня обломать, то почему бы просто не поменять условия? Не отправить меня в другой город, не заключить в одно пространство с ним? Отель? Не удивлюсь, если и номер один!

Но Паша не учел одного. Зря он мне столько денег кинул на карту.

Я молча развернулась и пошла к выходу, провожаемая удивленным взглядом Андрея и злым – Паши.

Потому что, а не пошел бы он нахер с такими играми? Не удивлюсь, если и идею моего обучения тоже он придумал. Но здесь, как говорится, спасибо, конечно. Потому что интенсив реально очень интересный, и то, что я на него попала, просто удача. Я за весь свой рабочий стаж столько полезной информации не получила, сколько за один день сегодняшний.

Поэтому я просто выйду сейчас из этой ловушки, найду хостел попроще, и даже с включенными завтраками, и не буду изображать бесправную наложницу.

– Стоять.

Голос Носорога, негромкий и повелительный, заставил вздрогнуть не только меня, но и, наверняка, растерянно моргающего Андрея. Я даже пожалела парня. Вот уж не повезло, попасть под носорожье обаяние!

Я даже не подумала выполнить хамский приказ. Я в командировке. По учебе. И вообще, я даже не его помощница. Так что, пошел ты, Носорог.

Радуясь тому, какая я смелая и независимая, я даже до двери успела дойти. А вот выйти уже не удалось. Меня развернули, легко толкнули все к той же лаунж зоне, откуда уже вовсю уматывал Андрей. Я с тоской проводила взглядом его спину, и повернулась к Паше. Готовая защищаться. И отстаивать себя.

Но Паша, проявляя себя либеральным руководителем, сел в соседнее кресло и выставил ноги так, чтоб перегородить мне выход. А то мало ли. Вдруг прыгать начну.

Но я не стала прыгать. И просто приготовилась еще раз объяснить наглому, прущему напролом зверюге, что я не шутила в прошлую… Ой, то есть в позапрошлую нашу встречу.

Но Паша меня опять удивил.

– У нас разные номера. Мой – на другом этаже. Не надо переезжать.

– Паш, ну вот зачем ты это все, а?

Я со вздохом откинулась на диванчик. Устала все же. Как я устала! Перелет, потом учеба. И не ела ничего. Только в самолете. И там, в учебном центре съела булку и выпила кофе. И сейчас опять потрясение, опять нервы.

– Я здесь по работе тоже. У нас в этом отеле бронь корпоративная, я все время здесь останавливаюсь, и другие сотрудники фирм тоже. Так что не выдумывай лишнего.

Его голос был сух, спокоен и деловит. И искренен. И я бы поверила. Вот честное слово, поверила бы. Если б не его взгляд. Обычный его черный страшный взгляд, от которого все внутри переворачивалось и начинало тлеть. Пока еще тлеть. Но до пожара недалеко. Зверь, мама моя, какой зверь все же. Наглый, жестокий, безжалостный. И ведь отказывала ему, и ведь говорила! Без разницы! Прет и прет! Не так, так по-другому.

Я себя в какой-то момент почувствовала абсолютно беспомощной перед этим напором. Беззащитной. Ну вот куда от него деваться? Не насилует, не принуждает, не заставляет. Но все делает для того, чтоб я сдалась. Все. Любые методы использует, положение свое использует совершенно беззастенчмиво. На все ему плевать. И вот, наверно, кто другой порадовался бы. Надо же, какие танцы вокруг персоны. Просто пляски шаманские. С бубном и ленточками.

А я, дура, не радовалась. Понимала потому что, что ничем хорошим для меня это не кончится.

Что я, дура, как есть дура, уже даже после пары ночей, случайных, полупринудительных, к нему что-то испытывать начала.

И понимала, что не надо.

Что проще так, без эмоций.

А не могу я без эмоций. Никак не могу.

И он, гад, это знает, чувствует меня. Как вампир, мной питается.

И, может, именно поэтому я для него интересна?

Я не была совсем уж окончательной идиоткой, и не считала, что у меня какая-то особенная, выдающаяся внешность. Обычная, приятная. На этом все. Ничего такого. Поэтому иллюзий, что Паша повелся на красоту мою неземную, не питала. Да и не нужна мужчинам, по большому счету, красота. Это даже я, не особо опытная в отношениях, смогла уловить. Красивых много. И у Паши, наверняка, были всякие. Но пока переклинило на мне. Потому что даю то, чего ему не хватает. Эмоции свои, чувства. Вот выпьет он меня до донышка, вытопчет все, и выбросит. И пойдет дальше. А я останусь. Пустая.

Так что глупо это все. И размышления мои глупые. И вера в то, что устоять смогу перед ним.

Неа. Не смогу.

Как раньше не могла, так и теперь. Потому что знаю, что он может мне дать. И знаю, как это будет. И хочу и не хочу этого.

Одна часть меня, Полина безрассудная, молоденькая, влюбчивая, искренняя и живая, стремится к нему, хочет в его жаре отогреться, возродиться, как птица Феникс из пепла.

А другая, уже родившаяся из пепла, спокойная и рассудительная Полина, успевшая понять, что жизнь – совсем не такая легкая и приятная штука, какой казалась раньше, хочет бежать от него, как можно дальше, отбрыкиваясь изо всех сил, потому что паникует, понимая, что привыкает к нему. И боится привыкнуть окончательно к его близости, к его жару. Потому что знает, как это больно – гореть. И как это страшно – возрожаться на пепле прошлой жизни.

– Хорошо, не буду выдумывать лишнего. Я устала, хочу отдохнуть, а ты спугнул Андрея. Теперь ко мне никто не подойдет из служащих.

– Я тебя провожу.

У меня не было сил сопротивляться. Я просто встала и пошла туда, куда он указал.

– Чем хочешь вечером заняться?

Нейтральный вопрос, спокойный такой. И вообще он, Носорог, спокойный на редкость. Если б не взгляд его, так и вообще милейший мужчина.

– Хотела попасть в Малый театр, на «Тайны мадридского двора», он здесь не далеко, но билетов уже не было. Так что спать.

– Тайны, значит… – задумчиво пробормотал Паша с таким видом, словно понимал, о чем я говорила, а потом кивнул, – будь готова, я возьму билеты.

– Паш… Там остались только очень дорогие… И я уже не особо хочу… – смутилась я, жалея, что проболталась. Ну кто ж знал, что он подхватит идею!

– Не твоя печаль. Собирайся. – кивнул он и ушел, оставив меня в растерянности перед дверью номера.

И вот что я теперь должна думать?

И, самое главное, что мне надеть???

Глава 28

Паша Носорог

Казачка определенно приносила Паше удачу. Пожалуй, над этим можно и призадуматься. Потом. Как-нибудь.

По крайней мере его внезапное решение ехать в столицу, в принципе, ничем не обоснованное, было верным. Потому что все свои дела он в день приезда уже практически разрулил. И очень даже нехило разрулил. С прикупом.

ГК «ТросБилдинг» редко с кем из региональщиков и таких, как он, Паша, мелких сошек, имели дело. В основном, приходили и на месте решали вопросы. Агрессивно, так сказать. Паша был в курсе, наблюдал за ними давно, но пока не сталкивался. До его региона они не добирались, а у себя он был монополист. И вот, бля, добрались. И, как всегда, с налету, уж он их стратегию изучил. Но тут обломались, конечно. Потому что везде свои особенности, и в его родном крае они были определяющие. Конечно, можно было закуситься. И, наверно, появись конкуренты, хотя, какой он им конкурент, надо на вещи реально смотреть… Появись они на пару лет раньше, Носорог бы точно уперся. Не факт, что помогло, все же мощности маловаты, но пару животов бы рогом пропорол, это точно. И в землю повтаптывал… Пока не решили бы вопрос с ним кардинально. Как в некоторых других регионах. Да, он вопрос изучил.

И теперь к появлению на своей земле пришельцев отнесся со всей серьезностью. Как всегда, аналитический отдел выдал не радужные прогнозы, и зачем он им, дармоедам, бабло платит? Все их выводы были на поверхности, и Паша сходу сам мог такой расклад сделать, какой они ему выдали, неделю потратив на изучение ситуации.

А значит, что? А значит, надежды никакой ни на кого. Как всегда, сам. Своими руками.

Учредитель «ТБ», говорят, постепенно отходил от дел, в чем сам Паша сомневался, но мало ли. А генеральный, серьезный мужик, похоже, преемник бизнеса, хотя вроде бы никаких родственных связей не прослеживалось, как раз был в столице. Это случалось редко, Паша знал, что гендир носился по регионам, как соленый заяц, поэтому прям удача.

А еще большая удача, что с ним удалось пересечься. И познакомиться. И даже в неформальной обстановке. Выяснилось, Ремнев любил смешанные единоборства. Не профи, конечно, но на своем уровне – неплохо. Паша поднял прежние связи, и уже через час после прилета развлекался на татами одного очень интересного закрытого клуба для избранных. Хозяин клуба, Дзагоев, Пашу знал только по записям и дурной былой славе, потому как молод еще, но, увидев, поприветствовал уважительно. Это прям грело, не зря, значит, в свое время…

Паша Дзагоева тоже видел только на соревнованиях, считал хорошим бойцом, но все равно, не то, что раньше были… Крут, конечно, крут, тут без вопросов, но вот бешенства нет, злости… Для этого надо было в другое время рождаться. А встать с ним было бы прикольно, посмотреть в деле… Но не в этот раз.

Олег Ремнев, генеральный директор ГК «ТБ», в зале появился примерно через час. Паша заценил разворот плеч, массивность и быстроту движений. Не боец. С ним, Носорогом, – вообще дохлый номер. Дзагоев, похоже, в курсе, потому что не ставит с серьезными ребятами. Молодец, вообще, блюдет политику.

Паша размялся и решил, что пора выступить. Кивнул на предупреждение Дзагоева, что у них тут не ринг, а тренировка. Сделал приглашающий жест здоровенному мордовороту, чемпиону чего-то там, молодому и борзому, который захотел поиграть с пенсионером.

Ну и выступил, собственно. Хорошо выступил. Душевно.

Потому что это на соревнованиях и, пожалуй, в клетке он уже тяжеловат, надо готовиться. А вот для таких щенят, много о себе мнящих…

Ну, короче говоря, паренек понял, что возраст надо уважать и не скалиться настолько пренебрежительно. И радоваться должен, что Паша не сильно возмутился. А то результат был бы другой.

Дзагоев осуждающе покачал головой, но тут уж ничего не поделаешь. Пашу, несмотря на завершение карьеры, все в спорте знали, на что способен, тоже знали, и паренек понимал, куда лезет. И вообще, ничего страшного, нос не сломан, Паша был аккуратен.

После боя к нему подошел Ремнев. Сам. Поздоровался, представился.

И завязалась беседа. Хорошая такая. Продуктивная. Потому что Ремнев тоже прекрасно знал, кто такой Паша. И дураком не был.

Так что встреча получилась интересная, договоренность на официальный визит уже завтра, и даже намек на возможный разговор с самим учредителем, который был в Москве.

И это не могло не радовать. Потому что, по сведениям Паши, с учредителем никто из регионалов не встречался вообще. А ему, значит, свезло. Харизма его помогла, не иначе. Ну и хорошо поставленный удар.

Вот только почему-то харизма его не распространялась дальше деловой сферы. Казачка, например, вообще ее не чуяла, не поддавалась ей. Упертая коза.

Вот на полдня же нельзя бесконтрольно оставить. Сразу находится какой-нибудь шнурок и пытается ее привязать.

А она и не понимает, дурочка. Ведется. Глазки свои распахнула, губки бантиком. Паша, как увидел, что ее очередной смертник клеит, прямо весь свой настрой благодушный растерял. Чуть было не испортил все. Как только сдержался?

Но ничего, он свое потом доберет.

А пока удача дня ему не изменяла. И Полина, хоть и с неудовольствием поджав губки, согласилась на вечернее мероприятие. И уж явно Носорог дураком будет, если не переведет его в ночное.

Достать билеты в вип-ложу было несложно. Тут, главное, деньги. И знать, к кому обратиться. Сонька знала. Вот чудо-девка, золото просто. Паша по телефону вслушался в ее спокойный голос, и решил, что Батя все же внял мозгу, а не члену. И не воспользовался отсутствием руководства для рукоблудия прямо на рабочем месте с применением его, Паши, секретарши. Иначе бы она так спокойно не общалась. Хотя… Кто ее знает? Бабы – сплошная загадка с некоторых пор…

Полинка была точна.

Паша, успевший переодеть с дороги джинсы на костюм, чувствовал себя слегка по-мудацки. Вот не привык все же он в этим тряпкам дорогим и беспонтовым. Дома, у себя, можно было и в обычном прикиде ходить, и даже куртку кожаную надевать, привет из девяностых. А тут… Ну вот кто его знает, что надо в театр надевать? На встречи – понятно, тут без костюма никуда, а вот в театр… Оставалось только надеяться, что Полинка не обратит внимания на его нервозность. Паша задумчиво стоял перед зеркалом в коридоре, дожидаясь свою спутницу, ослабляя узел галстука и соображая, когда это у него в башке казачка превратилась в мягкую Полинку? Это что за сопли-то такие? Накатил нервяк неоправданный, галстук никак не хотел нормально вязаться, и Паша сдернул его, сунул в карман. Расстегнул две пуговицы у рубашки. И сразу стало легче дышать. Невыразимо. Ну и пофиг. Так пойдет. В глаза все равно побоятся что-то сказать, эстеты, бля. Да и за глаза – тоже.

А потом вышла Полина, и Паша понял, что мог бы и не морочиться с галстуком. И вообще, с костюмом. Потому что никто на него в этот вечер смотреть точно не будет.

Полина была нереальна. Именно такая, как сейчас. Неуверенно поправляющая вырез на платье, глубокий, красивый, ее грудь шикарная притягивала взгляд сходу. И не отпускала. Кожа нежная сразу пошла пятнами от волнения, небрежно убранные волосы волнами обрамляли милое испуганное личико. Паша какое-то время остолбенело поизучал ее лицо, свежее, если и была косметика, то он этого не заметил. А потом Полина нервно переступила с ноги на ногу, и Паша опустил взгляд вниз. И почувствовал, что никуда они, пожалуй, сегодня не пойдут. Никаких тайн не увидят. Потому что не нужны искусственные тайны. Свои есть. Настоящие.

Платье мягкими волнами струилось вдоль тела, не обтягивая, а лишь намекая на то, что под ним прячется. Но на память Паша не жаловался никогда. И все прекрасно помнил. Скромная длина, ниже колена. Туфельки на тонких каблуках. Интересно, чулки на ней? Он проверит. Обязательно. И, наверно, прямо сейчас.

Похоже, что-то на его лице все же отразилось. Потому что казачка, опять переступив с ноги на ногу как норовистая лошадка, неврно спросила:

– Идем?

И, на всякий случай, отшагнула обратно к своему номеру. Глупая. Можно подумать, его остановила бы дверь!

Но жест Паша оценил.

И только кивнул, не говоря ни слова, приглашающе мотнул головой в сторону выхода.

Полина, почему-то тихо вздохнув (или ему показалось?), молча пошла вперед, держа в руках плащ и маленькую сумочку.

Уже в холле Паша вспомнил про манеры, и потянул у нее из пальцев верхнюю одежду.

Полина, судя по обалдевшему выражению лица, галантности от него не ожидала, и это неожиданно сильно уязвило. И, хоть и захотелось ему сразу же подхватить ее на руки и утащить обратно в номер, доказывая, какой он, на самом деле, предупредительный кавалер, но Паша решил, что сегодня, так уж и быть, поудивляет ее по-другому. Ну, а там, как пойдет, само собой.

Поэтому: такси, театр, ложа. И все это молча. Полина, судя по смущению, сама не могла придумать тему для беседы, а Паша и не пытался даже.

Нафига? Что-то говорить, когда можно просто смотреть?

Глаз не отводить от нее, такой взолнованной, такой прехорошенькой. И да, он был прав, никто на него и не смотрел. Зато с нее, его казачки, глаз не сводили некоторые. В другой ситуации Паша бы уже решил вопрос, а сейчас отчего-то почувствовал себя неуверенно. И это было странно. Необычно. Настораживало, бля!

Спектакль его не увлек. Какие-то интриги, люди в костюмах. Красиво, типа. Ему не зашло. А, может, потому, что она рядом сидела? Чинно так, смирно. Ручки сложила свои на коленках, спинку выпрямила. Платье предусмотрительно натянула пониже, чтоб ни сантиметра вражьему взгляду. А ему и так обзора хватало. Такие платья надо запретить носить везде, кроме спальни, вот серьезно. Потому что там хоть трогать можно. А тут как быть? В ложе они оказались не одни. Еще парочка женщин, престарелых и шумных. Они с умилением разглядывали смущенную казачку, элегантного Пашу, шушукались. Отталкивающая носорожья энергетика на них, похоже, не действовала, потому что в течение всего спектакля Паша их взгляды на себе ощущал. И это было плохо! Ведь даже не полапать казачку, не задрать ей подол платья, чтоб проверить, чулки у нее есть или нет?

Пиздец, как тяжело спектакль дался. В антракте Полина тяпнула в буфете коньяка по Пашиному настоянию, и перестала выглядеть, как соблазнительная испуганная жертва Минотавру из мультика Пашиного детства.

Нет, соблазн остался, а вот испуг вроде как прошел.

– Паша, надолго ты в Москву?

О, мы уже и разговаривать начали!

– До конца недели.

– Насыщенная деловая жизнь. Прости, что влезаю… Но, просто ты неделю был в Германии, теперь здесь неделю…

– Нормально, я привык.

– Тебе спектакль нравится?

– Ага.

– Смешной, правда?

– Ага.

– И красивый такой, костюмы прекрасные…

Полину с выпитого немного повело, судя по всему, развязался язык, и она принялась обсуждать спектакль, делиться впечатлениями. Ну, верней, она считала, что обсуждает. Паша-то, понятное дело, ее и не слушал, только смотрел. Любовался, бля. Глаза горят, губки облизнула… Укол возбуждения в пах. Так. Надо либо прекращать, либо… А чего это у них тут за вестибюль такой длинный, а?

Паша, стараясь быть ненавязчивым, аккуратно увлек разговорившуюся и почувствовавшую себя более свободно, Полину прогуляться по длинному вестибюлю, порассматривать интерьер. Из всего интерьера особо его интересовали двери. Одна… Так, это туалет… Не пойдет. Вторая… Нет, это выход для персонала буфета… Тоже не то… Лестница! Наверх!

Полина все болтала, немного нервно, но в целом, довольно прикольно. Примерно, как птичка маленькая, села тебе на ладонь, щебечет, щебечет, и не понимает, глупая, что ее в клетку сейчас… Что она в его во власти вся, беззащитная… Черт… Член в брюках уже так прилично дал о себе знать. И Паша понял, что, пожалуй, поторопиться пора бы.

И поторопился. На втором этаже были колонны. И какие-то бюсты между ними. Для Паши это мелькнуло буквально фоном, потому что он увидел то, что ему было надо. Дверь. Из которой только что выплыла служащая в бордовом бархатном платье. Служебка, похоже.

– Паша, – Полина, только теперь обратившая внимание, куда они зашли, нервно оглянулась, – скоро закончится антракт, уже первый звонок был… Пошли вниз.

– Ага.

Паша, прихватив ее под локоток, и не обращая внимания на вопросы, неумолимо, по-носорожьи, пер ее к нужной ему двери.

Запертой. На смешной замок, легко поддавшийся напору его рук.

– Паша, ты замок сломал…

Ну и хер с ним.

Там и в самом деле была маленькая служебка для персонала. Столик, стул. Диванчик. Очень хорошо.

Паша, прикрыв дверь, тут же подтолкнул уже, похоже, все осознавшую казачку к дивану. Она не хотела. Ну, или думала, что не хочет. Развернулась к нему, забормотала возмущенно:

– Паша, Паша, ну вот что это, Паша, ну это же скотство, ну как ты можешь, я не хочу, не хочу, не хо… ах!

Последний звук она издала, уже изогнувшись и прижавшись к нему тесно-тесно. С его пальцами в себе. Сразу с двумя. Потому что ну очень легко вошли. Прям, как к себе домой. Вероломная казачка! Болтала, болтала, отказывалась… А сама-то мокрая уже! Горяченная! Готовая! И кто после этого дурак? Кто скот?

Диванчик не поражал размерами, поэтому Паша просто уселся на него, утянув Полину на колени. Лицом к себе. Она, несмотря на полное свое поражение, все еще трепыхалась, до того сладко сжимаясь в противовес своим словам на его пальцах, что было не просто нереально, но и опасно останавливаться.