Текст книги "Любовь Носорога"

Глава 12

Паша Носорог

Сучка Полина Мелехова точно праправнучка казаков. Только с такой кровью баба могла так качественно ебать мозг.

Нет, ну ты подумай, какая дрянь!

Он, можно сказать, снизошел, после ее хамского поведения днем, дал второй шанс. Ждал после работы, как придурок. Никогда такого не было, чтоб Паша Носорог ждал. Да еще и бабу.

А тут… Ладно, хоть водителя отпустил, и никто этого палева не видел.

А она еще и задержалась! Надо Пузырю дополнительный пистон вставить, чтоб подчиненных не гонял просто так. Кстати, а он ей платит за задержку на работе? Тоже надо проверить… А то впустую девочка работает.

Но какая отчаянная! Заявление забрала. Ему Батя сразу сообщил. По телефону правда, не рискуя больше харей. И это правильно. Еще один глумливый взгляд, и был бы он бедный. Терпение-то тоже не железное. Заканчивается, бля.

Паша ненадолго отвлекся, думая, что встреча с Вовой у них как раз в разгаре. Надо будет Васю постебать потом, после того, как разберется с собственноручно притащенным говном, конечно же. Заодно и боевое крещение пройдет. А то привык там, в шарашках иностранных и в столицах… Думает, везде теперь так. Ага. На сто километров от Москвы – и все по-прежнему. Веселые девяностые под легким флером цивилизации. Который слетает сразу же, едва кто-то начинает себя вести не по понятиям.

За размышлениями чуть не проморгал Полину.

Вышла, в телефоне роется, измученная такая. И красивая. Не замечает его. Гуднул. Привет, девочка из лифта. Вот и твой босс. Залезай в машину и снимай трусы. Хотя, стоп! А трусов-то на тебе и нет…

Но Полина отчего-то не торопилась, стояла, глаза испуганно таращила. Ладно, мы не гордые, выйдем, покажем маршрут. Пригласим.

Когда девка развернулась и, виляя аппетитной жопой, гордо прошла к такси, Пашу чуть столбняк не хватил от удивления.

Он, честно говоря, думал, что она осознала свою ошибку, потому и заявление забрала. Да и, если б не забрала, все равно осознала.

А, похоже, нифига!

Сплюнул, сел за руль, резанув взглядом по камерам наблюдения. Набрал Батю. У того, судя по бабским визгам и гремевшей музыке, переговоры деловые были в самом разгаре.

– Ты на телефон казачке ставил маяк? – без вступительной речи начал Паша.

– Ээээ…

– Батя! Только не говори, что нет!

– Паш… Через пять минут!

Паша скрипнул зубами и отключился.

Сука! Хотел ведь на хвост упасть ей! Но постремался. Типа, совсем уважение теряет к себе. За бабой дурной погоню устраивает! А надо было, надо! Потому что подчиненных распустил окончательно, и теперь все приходится делать самому!

Посидел, покурил еще, давая Бате ровно пять минут.

– Паш, у тебя на телефон программку скинул, наших парней поднял, все сделали, – забубнил торопливо Батя, перезвонивший, сука, через семь минут, за что Паша его дополнительно поимеет. Но уже завтра. Потому что сегодня у него в планах другое развлечение.

Он открыл программу, посмотрел. Так, понятно, спальный район. Домой поехала. Если этот говнюк не догадался скинуть ему адрес точный…

Говнюк догадался. Ладно, может только профилактическим по почкам отделается завтра…

Но, пока Паша туда доехал, совершенно не думая, каким образом будет выманивать Полину из дома, а надо ли вообще ее выманивать? Можно же просто зайти… Хотя, там сестра вроде как…

Маячок опять поехал, уже в другую сторону. Интересно, куда это мы на ночь глядя? К парню? Ну тут уже облом тебе, коза. Твой единственный парень на сегодня – я. И на всю следующую неделю – тоже.

Совершенно неожиданно Носорог словил приход от своего состояния. Охота, бля! Азарт! Когда он так вот за бабой гонял? Да, наверно, никогда. Если не считать школьные годы чудесные. Да и там он не особо возился.

И вот теперь, как малолетка, гонит по ночному городу, ищет свою долбанутую на всю голову казачку. Козочку. Ух, и накажет же, когда найдет! Даже разговаривать не будет! Не о чем с ней разговаривать-то.

Паша удивился, увидев дрянной клуб. Очень дрянной. Интересно, чей. Земля Вовина. Опять этот говнюк… Словно судьба их сводит постоянно. А неохота. Вова – это палевные бабки, а Паша не для того столько лет из говна выбирался, чтоб опять это к себе подпускать.

В клубе было ожидаемо херово. И не видно ничерта. Еле выцепил Полину. И очень, очень вовремя, бля! Потому что она, за пять минут нахождения тут, умудрилась найти приключения на свою жопку. И нехорошие такие приключения. Сама, похоже, против. Да, даже если и за. Плевать. Паша против. Это его игрушка. И только он будет в нее играть.

Пока выяснял отношения с местной братвой, вытаскивал двух куриц из того говна, куда они вляпались, прошло минут пять от силы. Нормально. И без особого напряга.

Уже выходя из клуба и машинально почесывая кулак, Паша привычно прикидывал расклад.

Выходило не то, чтоб хорошо. Но и совсем пусто. Конечно, опять Вова. Стремно, что на его территории похозяйничал. Да еще и в то же время, когда его ребята условия сделки оговаривали… Вова может подумать, что подстава. Что неуважение. Он вообще мутный и тупой тип. И мстительный. А Паша без разговоров одному из его людей уебал. Сам. На его территории. За бабу. Вообще не по понятиям. Это не очень хороший расклад. Но разберемся.

А вот то, что казачка-козочка Полина теперь ему типа должна, за себя и сестренку, это из козырей. Это греет. Потому что понимает же, что не просто так… Что нихрена он не английский джентльмен. И за все надо платить.

И да, судя по вполне красноречивым взглядам в машине, понимает. Умничка. Хватит бегать уже, в самом деле. Ну что как дети?

Паша отвез младшую пьянь домой, понаблюдал за воспитательным процессом. Слабовато. Но не его дело. Пока.

Дождался, пока Полина вернется и сядет в машину.

– Вперед, – скомандовал, когда открыла заднюю дверь.

Подчинилась. Хорошая девочка. Радует.

Завел машину, тронулся. Все так же молча. А чего болтать? Все все прекрасно понимают. И от этого понимания, член в штанах поднимает голову. Радостно так.

Нет, приятель, сначала пожрать.

Ресторан, в котором у Паши был постоянный столик, встретил уютными ароматами и приглушенным светом.

– Я не хочу есть, – заупрямилась казачка, тормозя на входе и как-то странно сжимая руки, словно закрыться хотела, спрятаться.

– Я хочу, – прорычал он, подхватил ее за локоть и отбуксировал к столику.

Пока ждали заказ, не удержался, оглядел ее. Она сидела, немного ежась, словно чувствуя его взгляд на себе, словно понимая, что он уже мысленно сделал с ней все, что захотел. И не раз. Потом резко подняла глаза. И Пашу торкнуло. Как от чистого, когда самый первый раз его берешь. Сразу стало холодно, а потом нереально горячо. И глаза ее, немного испуганные, но такие заводящие, не зря же не смог остановиться тогда, в лифте, когда снизу на него посмотрела озерами своими, и губы искусанные, конечно, искусанные, сам кусал, днем только сегодня. И еще покусает, обязательно, потому что это нереально просто – видеть такое рядом с собой и не взять. Грудь под простой блузкой, пуговицы ненадежные уже, и, бля! Неужели без трусов до сих пор? Как проверить? Хоть сейчас на колени сажай и под юбку лезь! В принципе, вариант, не самый нереальный, но напугает еще больше. А пугать не хотелось. Хотелось ебать. Сладко, долго, до судорог. И чтоб сама. Чтоб без этого выражения на лице загнанного, которое видел в машине, пока с сестрой разговаривала. И знала, чем расплачиваться будет за помощь.

Поэтому Паша откинулся на диване, силой воли перевел мысли с отсутствия трусов на казачке на дела с Вовой. Прикидывал, как будет вопрос разруливать. И это надо еще понять, насколько Вова сегодня его подчиненных, что Паша на расправу ему отправил, ушатал. И, исходя из этого, танцевать. Если ущерб несерьезный, то значит, надо будет чем-то поступиться. Ну, это договоримся. А вот если серьезный, и бедный умный Вася там в обмороке сейчас, то пусть Вова идет нахуй. Перетопчется. К тому же Паша его упыря не сильно и помял. Не так сильно, как мог бы. И как хотел. Потому что взгляд у Полины был дикий совсем, когда ее наверх утаскивали за шкирку практически. И уже за один этот взгляд хотелось уебать на полную. До двух метров под землю сразу. Так что, пусть Вова радуется, что Паша сдержался и боевой единицы его не лишил.

Принесли еду.

Полина, несмотря на то, что заявляла, что есть не хочет, взялась за вилку. И задумчиво умяла салат. От стресса видно. Совсем ты, Паша, бабу замордовал. А ведь еще и не драл ее сегодня. Толком.

Смотреть, как она ест, аккуратно, красиво, промакивая губки салфеткой, было сплошным удовольствием. Паша оторваться не мог. И даже уже удивление в себе не прятал от такой реакции странной на бабу, которую всего лишь хотел трахнуть. Ну да, опять. Ну да, оставить у себя. На пару месяцев точно. Пока не надоест. Но не пялиться же на нее просто так все время! Почему? Странно. Очень странно. Но он и с этим разберется. Потом. Сначала трахнет.

Глава 13

Паша смотрел на меня не отрываясь. Вот ни на секунду. Жрал просто взглядом своим страшным. А я… Я сначала в догадках терялась. Понятно же, чего хочет, понятно, чем все закончится. Зачем медлит? Притащил в ресторан, да еще и дорогой такой, пафосный. Я, в своем дешевом офисном наряде, да еще и изрядно потрепанном все тем же Пашей днем, а потом и отморозком в ночном клубе, смотрелась дико. Как-то сразу, по презрительным и недоуменным взглядам окружающих становилось заметно, что не место мне тут. В этой своей кофточке с распродажи, за триста рублей купленной, в этих туфлях, со сбитыми каблуками, с дешевой сумочкой. С прической… Хотя, разве то, что у меня на голове сейчас, можно назвать прической? Сначала в ней погуляли Пашины железные пальцы, затем я прошлась влажными руками, сминая, прижимая пряди, а потом еще и это приключение в ночном клубе… И, мама дорогая, а что у меня с лицом-то вообще? Может, там панда? Хотя, нет, тушь-то я еще в туалете на директорском этаже смыла… Чееерт…

Он точно решил надо мной дополнительно поиздеваться, унизить, хотя куда уж больше.

Но вот обломается! Я подняла взгляд, устав прятаться и делать вид, что я не замечаю его пожирающих глаз. Смотришь? Смотри! Вот она я!

И замерла, не успев даже вызов в глазах выразить. Потому что к его взгялду не применимы были слова «пожирающий», как и вообще все другие, те, что я могла вообразить. Он смотрел серьезно, немного насмешливо, словно понимая, читая все мои мысли и телодвижения, опять! Опять! И я застыла, как мушка, пришпиленная к предметному стеклу. Только препарировать осталось.

Чем он не спеша и занимался. Изучал, осматривал, не торопясь, обстоятельно и с удовольствием. И это было каким-то новым уровнем бреда. Тем, на который я не подписывалась.

Если до этого между нами все было довольно понятно, не принимая, конечно же, во внимание вообще его возникший ко мне интерес, и затем идиотское предложение переезда, то вот теперь все стало ненормальным окончательно. Я не испугалась. Чего бояться-то? Секс у нас уже был, и даже не раз. С этой стороны вроде никаких сюрпризов. Все сюрпризы уже были.

Но насторожилась. Вдруг, он все же маньяк? Любитель БДСМ? Порки? Секса втроем? Групповушки? Попробовал меня, понял, что подхожу, потому что какая? Правильно, безотказная, как мы это уже сегодня днем выяснили.

Потом привязал еще чувством благодарности за спасение. И вот оно! Готовая раба. Да еще и реально готовая, потому взгляд его хамский все же будоражит, вызывает томление. И воспоминания непрошенные. О том, что вытворял со мной. И как мне это на самом деле нравилось. Кто его знает, может и извращения всякие понравятся?

Сколько я еще о себе не знаю?

Отсосала же своему боссу прямо в лифте, не воспротивилась, не встала в позу? Хотя, нет! Как раз в позу и встала…

Видно, в глазах моих мелькнуло что-то при этой мысли, может, тень воспоминания, которую он тут же считал, потому что отложил салфетку, спросил:

– Наелась?

И пока я с удивлением смотрела на пустую тарелку перед собой, которую непонятно когда успела подчистить, Паша резко поднялся, подхватил меня под локоть и повел из ресторана. Опять унижая таким образом, показывая всем присутствующим, кто есть кто. В смысле, кто тут хозяин жизни, а кто подстилка бесправная, которую сейчас везут трахать.

В машине Паша прикурил и вырулил в сторону выезда из города. К нему, значит. Опять в этот особняк здоровенный.

Я отвернулась к окну, не говоря ни слова. Смысл разговаривать? Не этого от меня ждут.

Паша покосился, положил ладонь на колено, остро напоминая мышечной памятью тела ту нашу первую поездку. И опять жар по телу распространился, и дышать стало тяжело. Но я держалась. Зачем только, непонятно. Наверно, чтоб последнее уважение к себе не растерять.

В дом он вошел, ведя меня за руку. Аккуратно переплел наши пальцы. Открыл дверь, пропуская меня вперед.

Я вошла, имея в этот раз возможность и время, чтоб оглядеться. Хотя, по большому счету, оглядывать было нечего. Дорого, роскошно. Безлико. Как и многие дизайнерские интерьеры, штампуемые на поток. Заметно было, что Паша особо в этом доме и не бывает. А, если и бывает, использует только пару комнат. Остальные выглядели нежилыми. По крайней мере, так казалось мне.

Больше рассмотреть я ничего не успела, наивно было полагать, что на экскурсию сюда привезли. Паша подхватил меня на руки и молча понес в спальню.

Я лишь обняла его за шею и опустила глаза. Позволяя нести себя туда, куда ему хотелось. Он сейчас хозяин. Может делать все, что душе угодно.

К моему удивлению, Паша принес меня сразу через спальню в здоровенную ванную.

– Шалманом воняет, – хрипло сказал он, ставя меня на пол и открывая кран, чтоб набрать джакузи.

Я неуверенно потянулась к блузке. Он хочет, чтоб я помылась? Или сам? Или чтоб мы вместе залезли в воду?

Паша стоял, не сводя с меня опять темного, жрущего взгляда. И ждал. Чего ждет? Чтоб я начала раздеваться?

Он опять, как в прошлый раз, на улице, приглащающе мотнул головой. Понятно. Значит, чтоб начала раздеваться. Ну, стриптиза красивого он от меня не дождется.

Я сняла блузку, вышагнула из юбки. Подошла к джакузи, уже наполненной наполовину, огляделась неуверенно.

Паша уже стащил рубашку, и теперь расстегивал ремень на джинсах. Я задержала взгляд на его плечах, широких, забитых татуировками, груди, заросшей волосом, отвернулась. Хорош, ничего не скажешь. Тяжелый, мощный. Зверь.

Я расстегнула уже дышащий на ладан лифчик, на долю которого сегодня выпало столько испытаний, спустила трусики. Услышала выдох сзади. Поежилась. Но не оглянулась. Ступила в воду и сразу же уселась, спрятавшись за пеной. И не смотрела, только слышала, как звякнула пряжка ремня о кафель, как воды стало больше, когда он погрузился в нее, рядом со мной. Прямо за спиной.

– Сюда иди, – тихая команда, безапелляционная.

Иду, Носорог. Иду.

Глава 14

Паша Носорог

Как-то не было у Паши возможности рассмотреть ее до этого момента. Первая ночь в угаре прошла, диком, животном. Он сам тогда охренел, честно говоря. Как-то до этого своих сотрудниц не приходилось в рот ебать прямо в лифте. Поэтому так и не понял, отчего крышу снесло. Но снесло. И нехило так. Хорошие воспоминания, сладкие.

Но тогда просто трахал. Как после отсидки, в первый раз по-нормальному дорвавшись до бабы. Плевать было, как, где, насколько долго. И на саму бабу, собственно, плевать. В том смысле, что не ждал, пока кончит, не терпел. Не выдумывал ничего такого.

Паша был вообще нихера не выдумщик в трахе. Так, по-простому, как привык. Никто не жаловался, в принципе. Хотя, он и не особо гулял. Времени не было на нормальные отношения, на всякие там бредни романтические. Да и бабы, нормальные бабы, имеется в виду, его побаивались. Слишком большой. Слишком грубый. Слишком… Носорог. Очень верное погоняло, еще с первых боев прилипшее, суть отражало хорошо.

В бизнесе это его звериное упорство, умение видеть цель и не замечать препятствий, очень даже выручало. Ну, а еще и чуйка нехилая, тоже звериная. Помогала косяков избежать. Людей херовых от себя отваживать. И окружать верными. Нормальными. Паша никогда не считал себя сильно умным, или охеренно крутым руководителем. Но и плюсы свои знал. И использовал на полную. Потому и поднялся, когда практически все его кореша с юности бурной давно уже в земле. И могилы у них красивые такие, с памятниками дорогими.

Сами бы точно уважение оценили, если б увидели. Но не судьба. Время их взлета, молодости буйной, веселое и страшное, унесло большую половину своих птенцов, заметно проредив Пашино окружение. Ему удалось вывернуться без хвостов. Ну, практически. Только на излете уже, когда все наладилось, дружок лучший, с которым бились вместе, и поднимались вместе, и бизнес строили тоже вместе, скурвился. Решил себе взять все, захапать. Но Паша, опять-таки из-за чутья своего звериного, сумел предупредить ситуацию. И вывел бывшего друга из бизнеса. В живых оставив, практически безболезненно. А тот не оценил душевного подъема Паши.

И только чуйка отвела опять. И то, что пуля, пущенная прямо через лобовое, прошла по касательной. Висок задела.

Машина потеряла управление, врезалась в столб, задев по пути еще парочку машин. Кто-то даже пострадал. Паша потом их семьям распорядился денег дать. Потому как, косвенно, и по его вине пострадали.

Киллер решил, что работа выполнена, и не стал делать контрольный в голову. Все же он начинал не в девяностых. Чуть позже. Иначе такой ошибки не допустил бы.

Его нашли быстро. И заказчика он сдал сразу же. И надо было бы, во второй раз уже, решить вопрос кардинально.

Но Паша опять не стал. Смотрел на своего друга бывшего и видел того пацана, с которым они в мяч гоняли во дворе, дрались стенка на стенку, друг друга прикрывали и потом кровь из разбитых носов унимали.

И не мог. Кого угодно мог. Но не его.

И отдал партнера бывшего ментам, радостно накрутившим на него четвертак. Без возможности УДО.

Паша выдохнул тогда и забыл про все. С таким сроком не выходили. И он не вышел бы.

С тех пор много времени пролетело. Паша из простого бешеного Носорога стал уважаемым человеком, учредителем крупного строительного холдинга, и дела старался вести по закону. Насколько это, конечно, вообще возможно в этом бизнесе. И наших условиях.

Жизнь текла размеренно и спокойно. Сыто. И ничего не нарушало. До этого момента. Потому что стоял Паша, смотрел на свою должницу, на кожу ее белую, на волосы короткие, непослушные, и чуйка прямо резво кричала, что дело – дрянь.

Обычно, чтоб сбить напряг, Паше хватало шлюх. Все просто, все понятно. Он говорит, они делают. Какого его так вставило на неприметную бухгалтершу, вот хер его знает.

Паша анализировать это пока не был готов, потому что, несмотря на чуйку, упорно не видел ничего такого.

Ну вставило. И чего теперь? Поимеет, поиграет и успокоится. Главное, что рыпаться перестала, казачка, бля. А то всякие унижалки-сопротивлялки… Нахер надо. Это только иногда прикольно, для пробы. А в основном тупо. Потому что мужику хочется, чтоб текла, чтоб горела. Чтоб смотрела. Так, как она, его коза, в лифте тогда. Вот это заводит. Вот от этого сносит крышу.

И чтоб посмотреть было, на что.

До этого не видел голой. Вернее, чтоб вот так вот голой. В ярком свете люстры в ванной, отраженном белым кафелем и зеркалами.

Чтоб сама разделась, сняла с себя обертку, как конфетка, которую не хочется сразу сожрать. Посмаковать приятно. Белая кожа натуральной блондинки смотрелась в пене охренительно. И сама она, смущающаяся, не знающая, куда глаза девать, была на редкость соблазнительной. Карамелька, сахарная вата…

– Иди сюда, – сказал Паша, уже понимая, что инициативы не дождется. Да нахер ее, инициативу.

Сграбастал подавшуюся к нему женщину, расположил спиной к себе, между ног, упер член в спину, кайфуя от того, как она вкусно вздрогнула, осознавая, что это там к ней прижалось. Провел руками по плечам, мягко, стараясь, чтоб не напугать, чтоб расслабить. Положил одну ладонь на горло, она сглотнула, подалась послушно на его грудь.

– Не напрягайся.

Выдохнула, ощутимо пытаясь расслабиться. Но тело под его пальцами все еще было напряженным. Нет, так дело не пойдет. Нахер ему бревно?

Силой повернул за подбородок к себе, наклонился, попробовал губы. Мягкие такие, дрожащие. Податливо раскрывшиеся. Сразу же, невыносимо остро, прострелило в паху, прям ощутимо, Паша не выдержал, ерзнул членом по спине, запуская волну по джакузи. И погружаясь в нежный рот сильнее, настойчивее, с напором и властью. Она отвечала. И, что особо торкало, все активнее и ярче. Закрыла глаза, оперлась рукой на его грудь мокрую, чуть развернулась, так, чтоб полубоком, чтоб ему удобней было обхватывать, сминать, до груди добираться. А Паша и воспользовался этим предложением сразу же. Потому что не дурак, такой шанс упускать. Когда завелась, горячая такая, сразу, с полоборота. И прикольно это, нравится очень. И кожа ее под пальцами, нежная-нежная, такая, что страшно касаться, ощущение такое, что поцарапает лапами своими, и так нихера не нежными, а теперь, когда постепенно крыша съезжает, все более настырными. И мечется где-то в голове остаток мысли, что надо бы поаккуратнее, и так места на нет живого нет, но мысль эта идет нахер, а руки сжимаются сильнее, добиваясь стона. Не от боли, нет!

И терпеть больше невозможно, поэтому Паша легко приподнимает за попку свою добычу, за которой он сегодня охотился, из-за которой дрался с другими зверями, и от этого всего еще более желанную и сладкую, и аккуратно, прямо вот так вот, спиной к себе, насаживает на член. И застывает на месте, чтоб не кончить сразу же. Потому что ведь помнил, какая она классная, какая маленькая, как девочка, но все равно ощущения словно новые, словно не было ночи бешеной, и дневного сладкого траха в кабинете на кожаном диване.

А она, Полина-казачка, выдыхает так тихо и в то же время возбужденно, неосозанно сжимает его внутри, что хочется завыть: «Погоди, бля! Погоди! Не двигайся! Сука, кончу же сейчас!»

От одного вида охеренного пухленькой жопки, выглядывающей из пены, от позвонков тонких, хрупких на худенькой спине, от шеи, запрокинутой, словно просящей, чтоб взял за нее, сжал немного, показывая свою власть, свою силу. Свое желание.

Паша тоже чуть выдохнул, немного приходя в себя. А потом сделал то, что она безмолвно попросила. Провел ладонью по спине, другую оставив на талии, чтоб не двигалась раньше времени, легко прощупал все вкусные позвонки. Он их потом обязательно оближет. Каждый. А пока что ладонь пошла выше и легла на горло. И сжалась. Не сильно. Но очень по-хозяйски. Одновременно с этим Паша двинул бедрами, окончательно усаживая Полину на свой член, и выбивая уже не вдох. Стон. Первый из череды. Потому что дальше он уже не медлил. И не сдерживался. Резко привлек ее на грудь, прижал и начал вбивать себя в податливое тело, медленными длинными движениями, по-прежнему придерживая хрупкое горло девушки и целуя в мокрый висок и ушко. И что-то даже хрипя неразборчиво и утешающе. Хотя обычно в сексе не высказывался. И сладко это было до невозможности, и долго, и томительно, и от одного только вида, как волна пенная бьется о нежное тело его женщины, как достигает полушарий тяжелой груди, облизывает их мягко и соблазнительно, а затем откатывается обратно, обнажая животик, кайф разливался по груди, и хотелось, чтоб это длилось и длилось, чтоб вот так вот, вечность в ней быть, сжимать, целовать, трогать, погружаться. Растворяться. И не страшно это. И не глупо. А так, как надо. Так, как должно быть.

Паша увел одну руку вниз, коснулся клитора. И она выгнулась, сильнее раскидывая ноги и шепча бессвязное:

– Да, да, да, да, боже, да…

И опять же, это было охренительное зрелище, потому что невозможно вкусно она кончала, смотрел бы и смотрел, но тело его явно имело свое мнение о происходящем, потому что, когда Полина обмякла, растеклась по нему, сдавленно ловя воздух неполслушными губами, Паша вышел резко, поставил на колени, заставляя опереться на края джакузи руками, и жестко ворвался опять. И кончил буквально через пару движений, словив дополнительный кайф от потрясающего зрелища их спелетнных тел в отражении прямо напротив.

Вышел, откинулся обратно бортик джакузи, поиграл с настройками, запуская волны и бурление, и утащил медленным хозяйским движением обессиленную Полину обратно к себе, располагая, как и раньше, между ног и лениво наглаживая роскошную грудь. Надо же, худая такая, а жопка и сиськи прям зачет… И животик мягкий такой, женственный, не то что у этих ебанутых фитнес-дур… Приятно трогать. Ее вообще везде приятно трогать. Очень она… Трогательная.

Он, не останавливаясь, уже даже не замечая этого, все гладил и гладил Полину, погружая ее в полусонное сладкое состояние, вода вокруг них бурлила, сбивая пену и лопаясь пузырьками. Женщина в его руках была мягкой и податливой. А мир на редкость дружелюбным и правильным. Хотя бы в эту, конкретную минуту.