Текст книги "Хищник"

Это был Эрик собственной персоной. Он был одет в блейзер, дорогую рубашку, шелковый галстук и, по-видимому, чувствовал себя в баре «Лейнсборо» вполне вольготно. Подобно Йену, он излучал деловитость и уверенность в своих силах, хотя выглядел куда свежее и моложе англичанина.

– У меня все нормально. Как ты?

Эрик опустился на стул рядом с Крисом.

– Моя жизнь – это настоящее сумасшествие. Впрочем, она всегда была такой. Я тут недавно подсчитал, что в прошлом году провел за пределами Штатов сто сорок три дня.

– Все работал, бедняга?

– Не только. Четыре дня я отдыхал. Мы с женой хотели провести недельку на Бермудах, но вышло так, что меня отозвали на три дня раньше. Кэсси, конечно, рвала и метала, и я ее понимаю. Тем не менее я бы не хотел для себя другой жизни. – Подозвав официанта и заказав себе выпивку, Эрик спросил: – Так сколько же мы с тобой не виделись? Года два?

– Около того. А точнее – с тех пор как мы с Ленкой основали фонд «Карпаты». Помнится, по этому случаю мы все встретились на званом обеде в ресторанчике в Челси.

– Как же, как же, помню, – улыбнулся Эрик. Но улыбка почти сразу исчезла с его губ. – Мне очень жаль, что все так случилось с Ленкой. Насколько я понимаю, ты в этот трагический момент находился с ней рядом?

Крис вздохнул:

– Так оно и было. Мне весь этот ужас до сих пор ночью снится. Боюсь, что этого мне не забыть никогда. – Крис невольно опустил взгляд на свои руки. Они слегка подрагивали.

Эрик проследил за его взглядом.

– Это было так ужасно?

Крис кивнул. В эту минуту он чувствовал себя отвратительно. Неоднократно рассказывая о гибели Ленки, он временами забывал, что находился в те роковые минуты рядом с ней. Теперь же Эрик ему об этом напомнил, и ужасные воспоминания нахлынули вновь.

– Похоже, я совсем расклеился. Извини, – сказал он, поднимая глаза на Эрика.

– Не стоит извиняться, – тихо отозвался Эрик. – Представляю, что тебе пришлось пережить.

– Да уж, врагу не пожелаешь, – сказал Крис. – Кстати, как ты об этом узнал?

– В «Блумфилд Вайсе» только об этом и говорят. Того парня, что убил Ленку, схватили?

– Боюсь, что нет. Правда, пражская полиция устроила облаву и кое-кого из опасных преступников в свои сети захватила, но, похоже, они не имеют отношения к этому убийству. Сильно сомневаюсь, что у чехов есть какие-нибудь ниточки, которые могли бы привести к раскрытию преступления.

– Ленка была необыкновенной женщиной, – с чувством произнес Эрик. – В ней был настоящий бойцовский дух. Помнишь, как она напустилась на Валдерна, когда он насел на ту итальянку?.. Черт! Никак не могу вспомнить, как ее звали?

– Итальянку звали Карла. Я хорошо помню ту сцену.

– Сначала Алекс, а вот теперь еще Ленка, – произнес Эрик, пожав плечами.

– Кстати, об Алексе, – сказал Крис. – Если не ошибаюсь, у него был брат. Ты не помнишь случайно, как его зовут?

– Как ни странно, помню. Его зовут Маркус.

– Так я и думал! – воскликнул Крис.

– Этот парень пытался связаться со мной в Нью-Йорке несколько недель назад. Говорил, что хочет узнать подробности смерти Алекса. Но я не захотел с ним встречаться. Похоже, его это сильно огорчило. Так, во всяком случае, утверждал мой помощник, который беседовал с ним по телефону. Но я решил, что мне лучше с ним не разговаривать, чтобы случайно не выдать нашу тайну.

– Ты поступил разумно, – сказал Крис.

– А ты сам с ним разговаривал? – спросил Эрик.

– Я-то нет. Но Ленка разговаривала. – Крис рассказал Эрику все, что знал о встрече Ленки с Маркусом, а также о посланиях, которыми они обменивались по электронной почте.

– Господи! – ужаснулся Эрик. – Что же она успела ему наговорить? Как думаешь, она сказала ему о том, что произошло на самом деле?

– Не знаю, – сказал Крис. – Но если она и не сказала ему всей правды, то наверняка собиралась это сделать.

– Вот будет номер, если он пойдет в полицию!

– Это точно, – сказал Крис, которого покоробило при этой мысли. – Что, интересно, мы будем делать, если нас вызовут в полицию и начнут задавать вопросы?

Эрик некоторое время обдумывал создавшееся положение.

– Если полицейские начнут задавать вопросы, нам лучше всего хранить молчание. Этот инцидент имел место в Штатах, и дело находится в американской юрисдикции. Не знаю, как в Англии, но в Штатах никто не может заставить человека давать порочащие себя показания. В случае чего позвоните мне, и я найду для вас хорошего американского адвоката. Рекомендую тебе также поставить обо всем в известность Йена и Дункана.

– И Меган, – добавил Крис.

– Меган? – с удивлением спросил Эрик. – Ты что, виделся с ней?

– Да. На прошлой неделе она пришла ко мне в офис. Насколько я знаю, у нее была договоренность с Ленкой о встрече. Оказывается, они сблизились и стали подругами.

– Правда? Ну и как она? Я спрашиваю не из праздного интереса. Ты же знаешь, эта женщина всегда мне нравилась.

– Мне кажется, ты ей по-прежнему нравишься, – сказал Крис.

– Не стану этого отрицать. – На лице Эрика отразилось несвойственное ему смущение. – С другой стороны, мы с ней очень давно не виделись. Чем, кстати, она сейчас занимается?

– Преподает историю средневековья в Чикагском университете. В настоящее время она получила грант в Кембридже, где будет писать монографию по истории английских монастырей десятого века. Так, во всяком случае, она мне сказала.

– Когда увидишь ее, передавай от меня привет.

– Хорошо, передам.

Эрик свел на переносице брови.

– Думаю, во всем, что касается Алекса, мы поступили правильно. Расскажи мы все полиции, Дункан попал бы под суд, а это несправедливо. Если мы по-прежнему будем придерживаться старой версии случившегося, никаких неприятностей у нас не будет. Слишком давно все это было.

– Я тоже думаю, что мы поступили правильно. Правда, мы не знаем, что сказала Маркусу Ленка, и уж тем более реакции Маркуса на ее рассказ. На следующей неделе я вылетаю в Штаты и попробую связаться с этим парнем, если он в Америке. У тебя есть номер его телефона или адрес? Все, чем я располагаю, – это адрес его электронной почты.

– Не помню, – сказал Эрик. – По-моему, нет. Если хочешь, могу навести справки, когда вернусь в Нью-Йорк, но боюсь, что мой помощник давно выбросил телефон этого Маркуса. Впрочем, не думаю, что этого парня будет трудно разыскать. Маркус Леброн не такое уж распространенное имя.

– Ты встречался с ним хоть раз, когда Алекс был жив?

– Нет. Если ты помнишь, он был большим любителем путешествий. Он даже не приехал на похороны Алекса. Уж и не знаю, успела ли его мать сообщить ему о смерти брата. Как ты знаешь, мать Алекса была очень больна и умерла через месяц после его смерти.

– Я об этом не знал, но о том, что она сильно болела, помню.

– Бедняга Алекс.

Крис и Эрик в память о друге выпили в полном молчании.

– Как поживает твой фонд? – осведомился Эрик, когда они с Крисом почтили память покойного. – Все время забываю, как он называется, «Карпаты», кажется?

– Точно. «Карпаты». Первый год у нас сложился удачно. Мы получили двадцать девять процентов прибыли.

Эрик удивленно выгнул бровь.

– Это больше, чем удачно. Это просто чертовски здорово.

Крис улыбнулся. Эрик был одним из немногих людей, кого ему хотелось удивить их с Ленкой достижениями.

– Но с тех пор как Ленка умерла, у нашего фонда сразу возникли проблемы.

– Какие же?

– Ты помнишь типа по имени Руди Мосс?

– Конечно, помню. Такой жирный парень с острым носом. Если мне не изменяет память, он несколько лет назад ушел из «Блумфилд Вайса»?

– Ушел. И возглавил фирму «Амалгамейтед ветеранз лайф». Эта фирма, в свою очередь, является нашим инвестором. Вернее, являлась. До прошлой недели. Как только Руди узнал о смерти Ленки, то сразу же прислал мне уведомление об отзыве своих средств.

– Я всегда знал, что это полное ничтожество.

– Он такой и есть, – заверил его Крис. – Но проблема еще и в том, что продажи на рынке падают, а Ленка за пару дней до смерти купила у «Блумфилд Вайса» крупный пакет ценных бумаг, который на поверку оказался пустышкой.

– Позволь, я попробую угадать, как зовется эта пустышка... «Эврика телеком» – верно?

– Она самая. Надеюсь, ты не приложил руку к этой сделке? – спросил Крис.

– Ну уж нет. Хотя это и входит в компетенцию моего отдела. Мы представляем международную телекоммуникационную группу «М & А». Но «Эврика телеком» для нас слишком мелкая дичь.

– Я знаю, что группа «М & А» находится в твоем ведении, – сказал Крис. – Потому и спрашиваю: ты можешь дать мне консультацию?

Эрик насторожился:

– Я почти ничего не знаю о ситуации с «Эврикой», кроме того, что ее бумаги падают в цене.

– Видишь ли, прежде чем продать Ленке эти бумаги, Йен сообщил ей кое-что интересное. Упомянул, в частности, что концерн «Радофон» может заинтересоваться «Эврикой телеком» и начать скупать их бумаги. Но пока на рынке ничего похожего не происходит. Как думаешь, то, что говорил Йен о «Радофоне», может быть правдой?

– Ну ты, Крис, и спросил, – сказал с ухмылкой Эрик. – Прежде чем ответить на этот вопрос, я должен поднять ворох документов, проконсультироваться со своими помощниками, а кроме того, это конфиденциальная информация, которую, согласно правилам, мы без особого разрешения не имеем права распространять.

– Эрик, помоги мне – как приятелю. Дай мне наводку, прошу тебя. Меня устроит даже самый невинный намек.

– Нет, Крис. Наши правила направлены прежде всего против приятелей. Никаких наводок или намеков. Будем считать, что этого разговора не было, ладно? Йен тоже не имел права ничего говорить Ленке, не важно, правду он ей сказал или солгал.

– Извини, – сказал Крис. – Мне, конечно же, не стоило с тобой об этом заговаривать. Забудь об этом. Я задал тебе вопрос об «Эврике телеком» только потому, что в настоящий момент эта тема больше всего меня волнует.

– Ладно, забудем, – сказал Эрик. – Но прошу тебя впредь подобных вопросов мне не задавать.

– Согласен. Расскажи в таком случае, как идут дела у тебя.

– Отлично, – сказал Эрик. – В прошлом году мы провернули крупные сделки с «Лакстель-Моррисон» и «Дойче мобилком». Не хвалясь скажу, что теперь мы занимаемся делами многих крупнейших телекоммуникационных компаний и считаемся специалистами номер один по этим вопросам.

– А ты, насколько я понимаю, один из боссов?

– В начале прошлого года мне доверили вести дела всего этого подразделения.

– Понятно, – сказал Крис и подумал о том, что Эрик в тридцать три года возглавляет самое доходное и перспективное подразделение в «Блумфилд Вайсе». Должно быть, в прошлом году он неплохо заработал на процентах от сделок – никак не меньше десяти миллионов долларов. Криса так и подмывало спросить – десять или больше, но он сдержал себя и промолчал.

Эрик внимательно смотрел на приятеля. Он догадался, о чем думает Крис, и на губах у него заиграла тонкая улыбка.

– Я не сомневался, что ты будешь преуспевать, – сказал Крис. – Причем до такой степени, что тебе будет вполне по карману заказать мне выпивку.

– Я бы с удовольствием, но дело в том, что через пару минут мне нужно отправляться на обед с моими клиентами. Но ведь ты, если не ошибаюсь, в самое ближайшее время окажешься в Штатах?

– Я лечу в Хартфорд, чтобы повидаться с гадким типом Руди Моссом.

– Вот тогда и приходи ко мне обедать. На следующей неделе я должен вернуться в Штаты, хотя, конечно, ничего гарантировать не могу. По-моему, с моей женой Кэсси ты не знаком?

– Нет, но буду рад познакомиться. Спасибо за приглашение.

– Значит, договорились. Рад буду видеть тебя у себя дома.

Эрик поднялся с места и поспешил навстречу трем бизнесменам, итальянцам по виду, которые только что вошли в бар. «Еще одна крупная сделка», – подумал Крис.

7

– «Блумфилд Вайс».

– Йен? Это Крис.

– Привет.

– Как дела у «Эврики телеком»?

– Ты по-прежнему настаиваешь на продаже бумаг «Эврики»?

– Нет, просто хочу узнать котировки.

– Одну минуту.

Крис ждал плохих новостей. Он их дождался.

– Они идут от восьмидесяти восьми до девяноста центов за штуку. – Йен говорил сдержанно. Но был готов к спору, даже к перепалке.

Крис решил обуздать эмоции и не затевать свару.

– Йен, нам нужно поговорить.

Йен вздохнул:

– После того, что произошло в пятницу, думаю, нам говорить не о чем.

– Это касается Ленки.

– Мы уже говорили о Ленке.

– Вечером в пятницу я был у нее на квартире, просмотрел ее электронную почту. В частности, видел одно ее послание к тебе. И одно – к Маркусу.

– К Маркусу? О чем же там говорилось?

– Мне кажется, нам нет смысла обсуждать этот вопрос по телефону. Надеюсь, ты догадываешься почему? Жду тебя через полчаса в кафе «Понти».

– Но, Крис, у меня полно клиентов!

– Придется тебе на время забыть о клиентах и поговорить со мной.

В девять тридцать, в понедельник, кафе выглядело пустынно. Те, кто торопился на службу к девяти, уже сидели у себя в офисах. Праздные же гуляки еще не проснулись. Когда Крис вошел к заведение, то сразу увидел Йена, в полном одиночестве сидевшего за столиком. Перед Йеном дымилась чашка с капуччино, а в зубах у него торчала сигарета. Он перекидывался шутками со стоявшей за стойкой официанткой, в которой было не менее шести футов роста. Как только он увидел Криса, улыбка с его губ сразу же исчезла. Официантка, мигом сообразив, что поддерживать приятную беседу с Йеном ей больше не удастся, мрачно посмотрела на Криса и выплыла из зала. Йен с Крисом остались одни.

– Расскажи мне о Маркусе, – сказал Крис, опускаясь на стул рядом с Йеном.

Прежде чем ответить, Йен глубоко затянулся сигаретой, а потом аккуратно стряхнул пепел в хрустальную пепельницу.

– Как ты уже, наверное, догадался, Маркус – брат Алекса. Он приехал, чтобы поговорить с Ленкой о смерти Алекса.

– И что же она ему сказала?

– Понятия не имею. Но ты же видел послание Ленки, адресованное Маркусу. О чем там говорилось? – Йен с трудом скрывал овладевшее им нетерпение.

– А ты как думаешь?

– Говорю же тебе – не знаю! Потому-то и спрашиваю. – Йен откинулся на спинку стула и дрожащими руками прикурил новую сигарету.

Крис некоторое время молчал, наслаждаясь смятением, которое ему удалось внести в душу Йена.

– В своем электронном послании Ленка сказала Маркусу, что хочет сообщить ему нечто важное о смерти Алекса.

– Но она не упомянула, что именно?

– Нет. Она написала, что хочет лично встретиться с Маркусом, чтобы обсудить это дело.

Когда Крис произнес эту реплику, кривая душевного настроя Йена явно поползла вверх. Но только на короткое время.

– От Маркуса был получен ответ. Он обещал ей перезвонить, – сказал Крис.

– А он перезвонил ей или нет?

– Не знаю.

Крис почувствовал, что Йен снова напрягся.

– Между прочим, – небрежно заметил Крис, – ты в своем электронном послании просил ее держать рот на замке. Это правда?

– Правда.

– Почему?

Йен с минуту помолчал, потом сказал:

– Но ты же знаешь, что произошло в действительности. Дункан ударил Алекса в челюсть, после чего Алекс свалился в воду. Если разобраться, ответственным за смерть Алекса был Дункан.

– Но с какой стати это волнует тебя? Ты же всегда терпеть не мог Дункана, не так ли?

– Не все так просто. Если это дело выплывет, мы все окажемся в дерьме по уши. Ты что, не понимаешь? Ленка не имела права даже заикаться об этом.

– Скажи, у тебя есть какие-нибудь соображения, почему Ленку убили?

Йен с изумлением посмотрел на Криса.

– Ничего я не знаю. Или ты считаешь, что это я ее убил? Бог мой, но я же как-никак с ней спал!

– Олли мне сказал, что она не хотела с тобой разговаривать последние несколько дней.

– Это правда. Я был зол на нее из-за Маркуса. А она злилась на меня. Но что в этом странного? Ты же знаешь Ленку. Она вспыхивает как порох!

– Ленку хоронят в среду. Ты приедешь на похороны?

Йен прикрыл глаза и отрицательно покачал головой.

– Не хочешь? Почему?

– Просто не смогу выбраться.

Крис поднялся с места и с осуждением посмотрел на приятеля.

– Похоже, ты не слишком ею дорожил.

Йен поднял на Криса глаза и презрительно скривил рот.

– Знаешь что, Крис? Проваливай ты к такой-то матери! Не лезь мне в душу.

* * *

Когда Крис вернулся к себе в офис, то все еще был зол на Йена. Крис и раньше-то не особенно его жаловал – уж такие отношения у них сложились. Кроме того, «Блумфилд Вайс» в лице Йена представлял потенциальную угрозу для фонда «Карпаты».

Но не это главное. Связь Ленки с Йеном вызывала у него странное ощущение, которое было сродни ревности. Крис задал себе вопрос: неужели он и в самом деле ревновал Ленку к Йену, как на то намекала Меган? Быть может, он подсознательно страдал оттого, что Йен овладел Ленкой, чего ему, Крису, так и не удалось добиться, хотя он два года работал с ней бок о бок?

Крис попытался обдумать этот вопрос здраво и всесторонне и пришел к выводу, что мужской ревности в его отношении к Ленке не было. Да, он считал ее очень привлекательной женщиной. Но он никогда не относился к ней как к особе противоположного пола, с которой можно затеять интрижку.

Десять лет назад, когда он начал встречаться с Тамарой, ему было не до Ленки. Когда же он расстался с Тамарой, то успел свыкнуться с мыслью, что Ленка – не для него, и относился к ней просто как к хорошему товарищу.

В том-то и заключался секрет их отношений: Ленка любила мужчин, а он любил женщин, но они не любили друг друга. Так уж сложилось. Зато они испытывали друг к другу дружеские чувства, и Крис считал, что, если двое занимаются общим делом, ничего дороже таких чувств нет.

В таком случае, рассуждал он, почему известие о том, что у Йена с Ленкой что-то было, испортило ему настроение?

А вот почему: Крис никогда не думал, что связь с Ленкой может быть для кого-то мимолетной, случайной, а она сама – игрушкой в руках такого мужчины, как Йен. Неужели Йен, сжимая в объятиях Ленку, был не в силах понять, какое сокровище ему досталось? Да, по-видимому, это было ему не дано, и Ленку он не ценил.

Вот по какой причине он не захотел поехать на ее похороны.

И врал ей, когда говорил о перспективах «Эврики телеком».

По мнению Криса, «Радофон» был обыкновенной приманкой, на которую клюнула растаявшая от любви Ленка. Иен же просто хотел получить проценты от этой сделки. От двадцати пяти миллионов евро. Немало, если вдуматься. Но нельзя же из-за этого убивать?

А может быть, Йен убил ее, чтобы скрыть правду о смерти Алекса? Нет, вряд ли.

Разумеется, когда детективы начнут задавать вопросы, проблемы у них возникнут. Но Эрик говорил чистую правду – если все, кто находился тогда на борту яхты, будут придерживаться одной версии, полиции не удастся ничего доказать. Вздрогнув, Крис вдруг подумал, что Йен способен пойти на сделку с полицией и рассказать, как все было на самом деле, – при условии, что Скотленд-Ярд не станет его преследовать. В принципе это было в его духе.

С другой стороны, Йен был слишком осторожен и очень дорожил своей репутацией.

Крис пожалел, что рядом нет Меган. Все-таки она тоже видела, как все тогда происходило. Интересно, есть у нее в Кембридже телефон? Наверняка есть, да только как его узнать?

Теперь о Дункане. Меган считала, что его приятель как-то причастен к убийству. Крис так не думал, но кое-какие моменты хотел для себя прояснить. Полистав телефонную книгу, он взял в руку трубку и набрал номер.

– "Секьюрити трейдинг", – послышался в трубке уверенный женский голос.

– Пиппа? Ты узнаешь меня? Это Крис Шипеорский.

– Крис? – Женщина была удивлена, но не слишком. – Как поживаешь?

– Послушай, Пиппа, мы можем с тобой встретиться?

– Если со мной хочет поговорить Дункан, он может сделать это, не прибегая к посредникам, – холодно ответила Пиппа.

– Но это я хочу поговорить с тобой – о Дункане. При этом, учти, он не знает о нашем разговоре.

Пиппа с минуту подумала, потом согласилась:

– Ладно, поговорим, если хочешь. Но я ухожу в пять тридцать. Ты встретишь меня в вестибюле?

– Договорились. Жду тебя в полшестого внизу.

Крис повесил трубку, но потом его взгляд упал на визитную карточку чешского полицейского, который расследовал это дело. Там значилось: «Поручик Петр Карасик». Крис решил, что поручик – это чешское офицерское звание. Несколько раз набрав номер, Крис все-таки до этого поручика дозвонился.

– Кое-что мы узнали, – сказал полицейский-чех. Он говорил по-английски хорошо, почти без акцента и довольно уверенно. – Мы нашли женщину, которая видела, как усатый мужчина бежал по улице, где убили мисс Немечкову.

Мы показали ей несколько фотографий, и она опознала на одной из них профессионального убийцу, который, как мы знаем, орудует ножом. Он – чех, но работает на украинскую мафию. Мы его арестовали. Но сразу же столкнулись с проблемами. У этого парня оказалось... как это по-английски... алиби – так?

– Да, алиби. Вы все правильно сказали.

– Но алиби это, возможно, ложное. Мы его проверяем.

– Вы, значит, полагаете, что убийца из местных? – спросил Крис.

– Это профессионал, который отлично орудует ножом. У нас в Праге уже были случаи таких убийств. Но вы-то сами что думаете? Какой, по-вашему, может быть мотив преступления?

Крис знал, что Карасик намекает на «Карпаты» – на мотивы, которые могли существовать внутри фонда.

– Представления не имею, – сказал он.

– Немечкова занималась сделками в Чешской Республике?

– Естественно, занималась. У нас есть ценные бумаги на сумму в два миллиона евро, выпущенные чешским правительством, а также государственным концерном «ЧЕЗ». Кроме того, у нас были планы открыть в Праге офис. Не знаю, правда, кому это могло помешать. Вы уже разговаривали с Яном Павликом?

– Да, разговаривали, но разговор этот ничего не дал, – сказал офицер. – Быть может, у вас есть еще какие-нибудь идеи, мистер Шипеорский?

Идеи у Криса были, но он не хотел касаться в разговоре с чехом того, что было связано с Маркусом и Алексом.

– Больше я ничего не знаю.

Карасик не выразил ни малейшего удивления.

– Понятно... Спасибо, что поддерживаете с нами связь. До свидания.

Крис повесил трубку.

Ерунда все это. Тот факт, что нашлась якобы женщина, которая видела убийцу, Криса нисколько не вдохновлял. Судя по всему, чехи никуда не продвинулись. По мнению Криса, центр заговора, в результате которого была убита Ленка, находился в Лондоне или в Нью-Йорке. Это убийство не имело никакого отношения к чешской или украинской мафии, в этом Крис не сомневался.

Крис устремил взгляд на лежащие перед ним бумаги. Если фонд «Амалгамейтед ветеранз» решит все-таки отозвать свои средства, то что можно продать, чтобы залатать прореху? Продавать бумаги «Эврики телеком» не имело смысла. Вряд ли другой инвестиционный банк дал бы за них больше того, что предлагал «Блумфилд Вайс» через посредничество Йена. «Блумфилд Вайс» же предлагал так мало, что, похоже, покупать бумаги «Эврики» в его намерения не входило.

В таком случае от чего еще можно избавиться?

У Криса были, к примеру, бумаги чешского государственного концерна «ЧЕЗ», которые сулили принести в будущем неплохую прибыль, и несколько аналогичных не менее перспективных и надежных пакетов. Но после скандала в правительстве России, который вызвал панику на фондовом рынке, продавать их сейчас было бы чистым безумием. Они ушли бы за бесценок, а у Криса остался бы на руках негодный мусор вроде бумаг «Эврики телеком», чьи котировки с каждым днем опускались все ниже.

Но если бы он вдруг предпринял безумную попытку избавиться от бумаг «Эврики телеком» – от всех сразу! – ему дали бы за них не более семидесяти за штуку, что составило бы чистого убытка не меньше семи с половиной миллионов евро, а этого его инвесторы никогда бы ему не простили.

Крис откинулся на спинку стула и задумался. Ситуация, в которой он находился, казалась безвыходной. В определенном смысле игра на фондовом рынке напоминала игру в шахматы, а он прежде был неплохим шахматистом. Он выигрывал первенства школы, читал книги по шахматам и выиграл даже юношеский чемпионат графства. Но когда он поступил в колледж, ему стали попадаться все более опытные противники, и он начал проигрывать раз за разом. Его отец был настоящим гроссмейстером, и если бы он оказался тогда рядом с сыном, то, возможно, объяснил бы ему, где он дал слабину. Но отец умер, и помочь Крису было некому. И он пришел к выводу, что, каким бы хорошим игроком он ни был, на свете всегда найдутся люди, способные его переиграть. С тех пор шахматы потеряли для него всякую прелесть, и он перестал играть вовсе.

Похоже, и в банковском деле сценарий разворачивался по той же схеме. Поначалу его карьера в «Блумфилд Вайсе» шла в гору, он зарабатывал все больше и все больше обретал уверенности в себе. Его босс, Херби Экслер, часто хвалил его, и уверенность Криса постепенно превратилась в самоуверенность. А потом наступило то роковое лето, когда Херби Экслер его подставил и Криса с позором выгнали из банка.

Потом, уже с помощью Ленки, ему удалось вернуть самоуважение и внушить себе, что в истории с «Блумфилд Вайсом» его вины не было и что подобного больше не произойдет, если он будет твердо следовать своим принципам.

Увы, зарекаться от неудач не следовало. История повторилась. Конечно, потеря шестисот миллионов долларов, как в случае с «Блумфилд Вайсом», ему на этот раз не грозила, но фонд «Карпаты» мог потерять свою репутацию, а вслед за ней и инвесторов.

Его словно преследовал злой рок, и обиднее всего было то, что в происходящем снова не было его вины. А может, он ошибается? И дело как раз в том, что он плохо разбирается в людях, с которыми его сталкивает судьба? Правда, с Ленкой он точно не прогадал, и она могла бы ему помочь, но Ленки, как и его отца, в нужный час рядом с ним не оказалось.

Постепенно им стала овладевать паника. Холодные щупальца страха сжимали ему горло. Он боялся не только потерять деньги на бумагах «Эврики телеком» или даже лишиться фонда «Карпаты» – больше всего, до тошноты, до сверлящей боли в голове, он боялся лишиться остатков веры в себя, которую ему с таким огромным трудом удалось снова взрастить в своей душе.

Зазвонил телефон. Крис поднял трубку.

– Фонд «Карпаты».

– Крис? Это Меган.

– Привет, Меган. Как поживаешь?

– Я-то живу прекрасно, а вот ты, судя по голосу, не очень. Или может быть, все банкиры разговаривают с клиентами таким мрачным голосом?

– Да, мы такие – грозные и мрачные, – сказал Крис. Он был до чертиков рад, что Меган ему позвонила. Стоило ему только услышать в трубке ее голос, как настроение у него сразу улучшилось. – Хотя ты, конечно, права – денек у меня сегодня не задался.

– Рынок опять на тебя ополчился? – спросила она.

– Можно сказать и так, – произнес Крис. – Но это все поправимо. Скажи лучше, как там в Кембридже.

– В Кембридже как в Кембридже. Мне дачи комнатку, в которой аспиранты жили еще триста лет назад. Потом я познакомилась со своим наставником и посетила библиотеку. Вот где хранятся настоящие сокровища! Я просто в восторге.

– Рад за тебя.

– Я тебе вот почему звоню: купила авиабилеты на среду в Прагу. Думаю, мы могли бы полететь туда вместе.

– Отличная мысль. Сообщи мне данные, и я закажу билет на тот же рейс. Кстати, должен тебе сказать, что Дункан тоже собирается в Прагу.

– Понятно... – протянула Меган, без большого, впрочем, энтузиазма.

– Послушай, это ведь даст нам возможность расспросить его, с какой целью он ошивался около дома Ленки.

– По-моему, цель его вполне очевидна, – сказала Меган и сообщила Крису номер и время рейса.

– Между прочим, я выяснил, кто такой Маркус, – сказал Крис.

– Вот как? И кто же?

– Брат Алекса.

– Ну разумеется! Как я сразу не догадалась!

– Я проверил эту информацию у Эрика, который ее подтвердил. Насколько я понял, Маркус хотел поговорить и с ним, но Эрик успешно его избегал. Кстати, он просил меня передать тебе привет.

– Очень мило с его стороны, – заметила Меган. – Как он?

– Лучше всех. Делает на процентах со сделок миллионы.

– Это меня не удивляет, – сказала Меган. – Извини, но мне пора заканчивать разговор.

– Как скажешь... Меган?

– Что?

– Спасибо, что позвонила. У меня был тяжелый день, и твой звонок поднял мне настроение.

– Вот и славно, – сказала Меган и повесила трубку.

* * *

Крис минут десять прохаживался в стеклянном фойе небоскреба «Юнайтед Араб интернэшнл» в Бишопсгейте, наблюдая, как входят и выходят из здания служащие. Наконец распахнулись двери одного из лифтов, и появилась Пиппа. Это была женщина небольшого роста со светлыми кудряшками и ослепительной улыбкой.

Крис поцеловал ее в щеку.

– Пойдем в «Уильямс». Здесь недалеко.

– Это там вы обычно встречаетесь с Дунканом? – спросила Пиппа.

– Да, там.

– Очень надеюсь, что сегодня его там не будет.

– Не беспокойся, – сказал Крис.

Они дошли до старинного паба за пять минут. Крис взял себе пинту горького, а Пиппе – бокал сухого белого вина. Они уселись за столик – в том самом темном углу, где Крис с Дунканом беседовали неделю назад.

– Я ненадолго, – сразу сказала Пиппа. – Мне нужно кое с кем встретиться в Ковент-Гардене.

– Я тебя не задержу, – сказал Крис. – Просто хотел перемолвиться с тобой несколькими словами о Ленке.

Лицо Пиппы помрачнело.

– Опять эта женщина? Не хотела бы о ней говорить... Ну, выкладывай, что опять натворил Дункан?

Ответ Пиппы поразил Криса. Судя по всему, о смерти Ленки она еще не знала.

– Ленка умерла, – огорошил Пиппу Крис. – Ее убили.

Пиппа побледнела как полотно.

– Боже мой! Надеюсь, это не Дункан ее прикончил? – Потом она поняла, что сказала бестактность, и смутилась. – Извини, мне не следовало этого говорить. Но ведь ты встретился со мной, чтобы обсудить смерть Ленки, не так ли? Выходит, это как-то связано с Дунканом?

– У меня нет никаких причин так считать, – сказал Крис, хотя уверенность в голосе Пиппы его встревожила. – Это случилось в Праге. Чешская полиция полагает, что ее убийство – дело рук местного преступника.

– Bay! – сказала Пиппа. – Представляю себе, в каком состоянии находится Дункан.

– В ужасном, – сказал Крис, отхлебнув горького. – Ты вообще-то знаешь, как он относился к Ленке?

Пиппа фыркнула:

– Знаю ли я? Мне ли не знать? Поначалу, правда, я думала, что Ленка – его старинная подруга, с которой у него все давно кончено. Но время шло, и я поняла, что его чувства к ней намного серьезнее.

– А как, скажи на милость, ты об этом узнала?

– Да от Дункана же! Он сам мне сказал. У него из-за этой женщины был самый настоящий сдвиг по фазе. Стоило ему начать о ней говорить, как он уже не мог остановиться. Ты ведь знаешь, до какой степени могут простираться его откровения? Раньше я считала это достоинством, теперь же думаю, что это обыкновенный идиотизм. Как-то раз он вернулся домой совершенно пьяный и принялся с чувством повествовать мне о том, что Ленка – единственная женщина, которую он по-настоящему любил. И кому он это говорил? Мне, своей жене! Дальше – больше. Он все время порывался встретиться с ней, пригласить ее на ленч или затащить в ресторан, чтобы угостить выпивкой. Я просила его этого не делать. Но он не слушал меня и все равно уходил из дому.