Текст книги "Хищник"

– У меня и в мыслях не было, что Алекс принимал наркотики.

– А между тем тогда их принимали многие, – заметила Меган.

Крис криво усмехнулся:

– Странная вещь, когда дело доходит до наркотиков, я чувствую себя сущим младенцем. Я читаю в газетах, что кругом полно этой дряни, но сам даже никогда в руках не держал. Правда, однажды я застал за этим занятием Йена.

Он вспомнил, как Тамара ворвалась в комнату Йена, увидела, что он принимает кокаин, и присоединилась к нему. Это было неприятное воспоминание, и Крис поторопился отогнать его от себя. Йену повезло, что его не тестировали.

– Возможно, Ленка тоже узнала о том, что Алекса поймали на кокаине, – предположила Меган. – А вдруг она хотела сказать Маркусу именно об этом?

– Но зачем? Вряд ли это то, что Маркус имеет право знать. Кажется, так написала Ленка?

Меган покачала головой:

– Да, сомнительно. Но это еще одна причина разыскать Маркуса. Он больше не связывался с тобой?

– По-моему, он сильно напуган, – сказал Крис. – Во всяком случае, он отказался дать мне свой адрес.

Меган пристально посмотрела на Криса.

– Не нравится мне все это.

Впервые Крис задался вопросом, почему Маркус опасается за свою жизнь. И не означает ли это, что ему тоже пора побеспокоиться о своей безопасности?

В тот вечер они с Меган прошли несколько миль, исходив Кембриджский парк вдоль и поперек. Они снова вышли к реке, когда начали сгущаться весенние сумерки. Перебравшись по мостику в более оживленную часть города, они направили свои стопы в «Форт Святого Георга» – паб, располагавшийся в одинокой башне на берегу реки, и поужинали там у пылающего камина.

Выйдя из паба, они направились к колледжу Меган. Крис намеревался вечером вернуться в Лондон, но Меган пригласила его в свою «келью» на чашку кофе. Хотя Меган намекала на древность своего жилища и связанные с этим неудобства, ее комнатка оказалась на диво теплой и уютной. Они проговорили чуть ли не полночи, и Крис вдруг понял, что уезжать ему совсем не хочется. Меган тоже не торопила его. И Крис остался.

9

Крис пытался положить руку на подлокотник слева от себя, но ему мешал здоровенный детина, который читал компьютерный журнал, развернув его во всю ширь. Справа от Криса расположился парнишка более субтильной комплекции, но он так азартно замахивался, шлепая картами, играя с другим подростком, что и правый локоть Криса никак не находил себе места. Глянув на лежавшее у него на коленях солидное пособие по макроэкономике стран Балтии, которое он безуспешно пытался просмотреть, Крис зарекся летать экономическим классом. Ленка, во всяком случае, никогда не экономила на билетах и всегда ругала его за подобные попытки. Но сейчас Крис, учитывая катастрофическое положение фонда «Карпаты», не мог позволить себе выложить еще около тысячи фунтов, чтобы лететь бизнес-классом. Глупость, в сущности. Тысяча фунтов в любом случае не сделала бы погоды и не исправила положения в фонде «Карпаты», тем более что перелет все равно влетел ему в копеечку, поскольку он купил дорогой билет с открытой датой обратного вылета. О встрече с Руди Моссом у него существовала предварительная договоренность, но он не имел ни малейшего представления, сколько времени ему понадобится, чтобы разыскать Маркуса Леброна или выяснить, когда и почему Алекс начал употреблять наркотики.

Крис захлопнул журнал с пространной статьей об экономике стран Балтии, откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и предался мыслям о Меган. Они провели вместе незабываемый день и такую же чудесную ночь. Он хранил в памяти запах ее тела и нежность кожи. Меган разбудила в нем чувства, которые, он считал, навсегда угасли в его душе. Когда он находился рядом с Меган, его захлестывала нежность к ней. Он знал, что по сравнению с тем, что он когда-то испытывал к Тамаре, его чувство к Меган намного глубже и чище. Ему хотелось знать о ней как можно больше, и в то же время казалось, что он уже давно и хорошо ее знает. Она вошла в его жизнь, и он уже не понимал, как мог раньше жить без нее.

Крис очень надеялся, что их отношения будут иметь продолжение.

Потом он подумал об Эрике и попытался сравнить себя с ним, но сразу осознал всю бессмысленность подобного сравнения: Эрик относился к породе победителей, и в том, что Меган в свое время была с ним, не было ничего удивительного. Крис виновато улыбнулся, вспомнив глупейший вопрос, который задал Меган после ночи любви. На рассвете он спросил у нее об Эрике, и она, вздрогнув, как от удара, ответила ему, что новый любовник не должен расспрашивать о прежнем. Он подумал о Дункане и Пиппе, о дурацких вопросах, которые им задавал, и решил, что вел себя как последний идиот.

Представив, как обрадуется ему Меган, когда увидит его в следующий раз, он заложил руки за голову и мечтательно улыбнулся, но тут же получил удар локтем в бок от не в меру азартного юнца справа, который торопливо сдавал карты.

* * *

Руди Мосс за десять лет превратился в самоуверенного и самовлюбленного типа, чей длинный нос, как флюгер, всегда поворачивался в ту сторону, в которую дул ветер с Уолл-стрит. Он научился мастерски держать паузу и даже затягивать молчание, если это было ему выгодно. Крису он не понравился сразу.

Тем не менее ему пришлось сидеть перед Руди и страдать от своего подчиненного, униженного положения. Зато Руди ситуацией явно наслаждался.

Начало разговора показалось Крису обнадеживающим.

– Мне звонил насчет тебя Эрик Эстли, – сказал Руди. – И наговорил о тебе кучу лестных слов.

– Приятно слышать, – осторожно заметил Крис.

– Еще бы не приятно. Этот парень сейчас на гребне успеха и ворочает миллионами, – сказал Руди. – Ты знаешь, что о нем пишет «Бизнес уик»? Статья так и называется: «Делатель денег двадцать первого века».

– Правда? – сказал Крис. – Я не знал.

– Похоже, Эрик нынче – главная звезда на небосклоне «М & А»!

– Очень может быть.

– Жаль только, что его не интересует та область инвестиций, которой занимаюсь я, – с кривой усмешкой произнес Руди.

Крис окинул взглядом офис Руди, сразу поняв, что Эрик обошел его по всем статьям и Руди ему смертельно завидует. Хорошо еще, что у Руди оказался свой собственный офис, пусть и небольшой. Кроме того, фирма «Амалгамейтед ветеранз лайф» была учреждением вполне респектабельным, и, видимо, Руди черпал самоуважение еще и из этого источника. Но назвать его «делателем денег двадцать первого века» у Криса язык бы не повернулся. Подумав об этом, он едва заметно улыбнулся.

И сделал ошибку, поскольку Руди все это время за ним наблюдал.

– Меня, конечно, радуют похвалы Эрика, но мне необходимо составить и собственное мнение о тебе как о директоре.

Крис разложил на коленях бумаги и погрузился в рассуждения о перспективах инвестиций в центральноевропейский фондовый рынок. К сожалению, он не знал о замыслах Руди.

– А что ты, к примеру, думаешь о Латвии? – спросил Криса его инвестор. – Как ты полагаешь, она войдет со временем в европейский рынок?

Хотя Крис не был готов к этому вопросу, он тем не менее воспользовался информацией, почерпнутой им в самолете из специального журнала, и сумел продемонстрировать Руди вполне удовлетворительное знание предмета.

Похоже, его ответ устроил Руди.

– Как у тебя в фонде с котировками бумаг? – спросил Руди.

Крис протянул Руди сводку котировок за февраль. Руди внимательно ее просмотрел.

– Тут у тебя в среднем проставлено один евро двадцать четыре цента за штуку. Если мне не изменяет память, в прошлом месяце было тридцать восемь центов. Что случилось?

– Это все из-за падения бумаг «Эврики телеком», которые мы недавно приобрели. Дело было рискованное, и пока они идут уже по семьдесят за штуку, да и то если продавать сразу одним пакетом.

Руди состроил рожу.

– Кошмар. Другими словами, твой фонд теряет ежемесячно примерно десять процентов, – сказал он с насмешливой улыбкой. – Это не слишком хорошо, ты не находишь?

– Я понимаю, что положение неважное, – вынужден был признать Крис. – Но ведь это все из-за «Эврики». Раньше фонд приносил тебе достаточно прибыли.

– Приносил, но в настоящий момент мы теряем деньги – так или нет?

Крис очень надеялся, что ему не придется этого говорить, но сейчас он был вынужден это сделать.

– Бумаги «Эврики телеком» купила Ленка.

Руди удивленно выгнул бровь.

– Как-то это не по-джентльменски: винить в своих грехах партнершу, которая умерла и не может себя оправдать. Не находишь?

Крис почувствовал, что Руди начинает его доставать. Он сделал глубокий вдох, сосчитал про себя до пяти и сказал:

– Ленка отлично разбиралась в ценных бумагах, и до этого момента все ее вложения были прибыльными. Но ее последнее приобретение, похоже, никуда не годится.

– Тебе известно, зачем она совершила эту покупку? – спросил Руди.

Задавая этот вопрос, Руди надеялся получить представление о том, насколько тесно Крис контактировал с Ленкой и до какой степени он был осведомлен о сделках, которые они заключали вместе и отдельно друг от друга.

Увы, Крису ничего не оставалось, как сказать правду:

– Она приобрела эти бумаги, когда я был в отпуске.

– Из этого следует, что ты ни черта об этом не знаешь. Между тем, заметь себе, это крупнейшее приобретение фонда.

– Руди, доверься мне. Я выправлю положение, – проблеял Крис.

Руди хохотнул.

– Точно так же, как ты в свое время выправил положение в «Блумфилд Вайсе»?

Неожиданно до Криса дошло. Руди решил поиздеваться над ним. Он играл с ним, как кошка с мышкой. Он даже позволил ему приехать в Штаты – но только для того, чтобы доставить себе удовольствие лично его выпороть.

Крис поднялся с места и сказал:

– Спасибо тебе и твоей фирме, Руди, за то, что вкладывали в нас деньги. Теперь, однако, у меня появилась уверенность, что фонд «Карпаты» обойдется своими силами.

Руди подобное заявление Криса озадачило. Он явно рассчитывал на то, что порка продлится дольше.

Собрав бумаги и уложив их в кейс, Крис произнес:

– Я ухожу. И не надо меня провожать. Я сам найду выход.

* * *

Крис купил билет на самолет от Хартфорда до Нью-Йорка. Он был зол как черт: проделать такой путь только для того, чтобы получить от Руди плевок в лицо? Невиданное унижение! Но и сам он тоже хорош. Знал же, что Руди не изменит своего решения, и все же настоял на встрече и полетел в Америку. Вот и огреб по первое число.

И что же теперь? Сбыть по дешевке бумаги, которые еще что-то стоят? Или вообще объявить себя банкротом и закрыть к чертовой матери фонд «Карпаты»? Но Крис знал, что ситуация на фондовом рынке может измениться в любой момент и тогда стоимость бумаг «Эврики телеком» взлетит вверх, как ракета. Когда на рынке начинался необъяснимый бум, Крис ненавидел свою работу; ему казалось, что от его способностей и знаний ничего не зависит.

В который уже раз за эту поездку он чувствовал себя беспомощным. Почему-то вдруг вспомнилось детство.

Ему тогда было одиннадцать, и его отец уже девять месяцев лежал в сырой земле. Тогда жизнь Криса, его матери и младшей сестры резко переменилась к худшему. Им пришлось сменить собственный маленький домик, проданный за долги, на неухоженную городскую квартиру в семиэтажной башне. Мать пошла работать продавщицей, а в свободное время три раза в неделю подрабатывала уборкой. Но она гордилась тем, что ее сын поступил в привилегированную школу, хотя это и влетело ей в копеечку. От вечных трудов и недосыпания под глазами у нее залегли темные тени, но она не жаловалась и не плакала. Никогда. И у нее всегда хватало времени, чтобы поговорить по душам с ним или с Анной и наставить их на путь истинный.

Но потом произошел один случай. Крис задержался в школе и зашел за матерью в магазин позже обычного. Анна в это время сидела у какой-то своей школьной приятельницы. Крис с матерью, болтая о всяких пустяках, поднялись на седьмой этаж и направились в сторону своей квартиры, которая находилась в дальнем конце коридора. Неожиданно мать ускорила шаг, а потом перешла на бег. Крис помчался за ней. Когда они подошли к квартире, выяснилось, что входная дверь распахнута настежь, а в комнатах царит страшный беспорядок. Первым делом мать бросилась к гардеробу, где хранились вещи покойного отца. Все ящики были выдвинуты. Мать замерла и в полном оцепенении уставилась на пустые ящики. Выяснилось, что все мало-мальски ценное украдено. В частности, пропали часы отца и его обручальное кольцо. Исчезли также несколько медалей, которые отец получил за успехи в шахматной игре. Они не были изготовлены из серебра или золота и представляли ценность только для одного-единственного человека на свете – матери Криса. На полу валялись растоптанные свадебные фотографии Шипеорских. Рамки у них были поломаны, стекла разбиты, а сами фотографии безнадежно погублены грубыми, подкованными гвоздями подметками.

Мать издала дикий вопль, а потом разразилась безудержными рыданиями. Крис, не зная, что делать и как помочь матери, подвел ее к постели и помог ей улечься на перину. Мать плакала горько, как дитя, да и Крис с трудом сдерживал слезы, но изо всех сил крепился, понимая, что, кроме него, помочь матери больше некому. Он, как мог, старался ее успокоить – подсовывал подушки, укутывал одеялом, гладил вздрагивающие плечи, но ничто не помогало. Помогло другое средство: мать вдруг приникла лицом к его груди, выплакалась, орошая слезами его куртку, и после этого неожиданно успокоилась.

Несколько минут она сидела молча, и Крис боялся ее потревожить, опасаясь вызвать новую вспышку истерики. Помолчав, мать спустила ноги с постели, повернула к Крису заплаканное, распухшее от слез лицо и сказала:

– Знаешь что, Крис?

– Что, мама?

– Хуже чем сейчас, нам уже быть не может, верно?

Крис утвердительно кивнул, а мать, глянув на его склоненную голову, ласково улыбнулась.

– Поэтому до тех пор, пока мы с тобой и Анной будем держаться вместе, с нами больше ничего плохого не случится, и наша жизнь будет становиться все лучше и лучше. Так что давай поднимайся. Надо все это убрать до прихода Анны.

Слова матери оказались пророческими. После кражи в квартире их жизнь стала постепенно налаживаться. Мать нашла хорошо оплачиваемую работу в туристическом агентстве, и семейство Шипеорских в скором времени снова переселилось в маленький, но отдельный домик. Анна вышла замуж и завела двоих детей. Крис поступил в университет. Мать добилась того, чего хотела. Ее дети вышли в люди. Она выстояла.

И он, Крис, тоже выстоит. Несмотря ни на что.

Подземка довезла его до станции «Пенн-стейшн», откуда Крис взял такси до «Блумфилд Вайса». Он еще помнил холодок, который пробежал у него по спине, когда он десять лет назад впервые переступил порог этого здания в компании с Йеном и Дунканом. Войдя в облицованное мрамором фойе, он вызвал лифт и поднялся на сорок пятый этаж. Там, как это было розно десять лет назад, его встретила Эбби Холлис.

Она изменилась на удивление мало: все та же строгая прическа и неизменно белая шелковая блузка. Теперь, правда, она жевала резинку и, увидев Криса, позволила себе улыбнуться.

– Рада тебя видеть. Как поживаешь? – сказала она, протягивая Крису руку. – Пойдем в учебный зал, там нам никто не помешает.

Крис огляделся – все вроде как прежде. Столики-парты, компьютеры на столах, электронные доски с курсами валют.

– А у вас тут мало что изменилось.

В зале, как и на фондовом рынке и на бирже Уоллстрит, у электронных табло толпились люди. Прошло уже десять лет с тех пор, как Крис здесь учился, и потому он не ждал, что на него набросится с радостными воплями какой-нибудь знакомый и пригласит пить пиво в бар неподалеку.

Эбби рассказала ему, что, помимо работы на курсах, немного подрабатывает на продажах в «Блумфилд Вайсе», другими словами, занимает в банке не слишком заметное, но довольно прочное положение. Когда они с Эбби подошли к ее рабочему столу, там, к огромному своему удивлению, Крис увидел Латашу Джеймс в белой блузке и шикарном черном деловом костюме.

– Привет, Крис! Как поживаешь? – радостно вскрикнула Латаша, заключая Криса в объятия. – Жаль, что все так случилось с Ленкой.

– Да, это было ужасно, – пробормотал Крис. – Ну а ты как? По-прежнему работаешь в муниципалитете?

Латаша закатила глаза к потолку.

– А вот и не угадал. Я теперь подвизаюсь в местной администрации. Не так уж это и плохо, как оказалось...

– Стало быть, ты процветаешь здесь, в «Блумфилд Вайсе»... – протянул Крис. – Хорошо было бы посидеть где-нибудь и поболтать.

– Мне, к сожалению, пора бежать, – сказала Латаша. – Надеюсь, увидимся?

– Она отлично справляется со своими обязанностями, – сказала Эбби, усаживаясь за свой стол. – Между нами, она заключает для банка больше сделок, чем все те парни, которые толкутся в верхних кабинетах. Да и слушатели ее любят. И не только с темным цветом кожи.

– Очень за нее рад, – сказал Крис, пододвигая себе стул. Потом, указав на развешанные по стенам табло и таблицы, спросил: – Ну и сколько же ты всем этим занимаешься?

– Уже девять лет, – ответила Эбби. – Конечно, я занимаюсь и другими делами, но это место самое мое заветное. Я теперь сама себе начальник.

– В наше время это редкость, – заметил Крис.

Эбби довольно улыбнулась:

– Да, я слышала, как бывает, когда над тобой кто-то стоит. Говорят, Херби Экслер, твой босс, тебя подставил?

Крис удивленно выгнул бровь.

– Вот уж не думал, что тебе это известно.

– Да брось ты. Об этом все знают, – сказала Эбби. – Просто не говорят вслух. Херби из тех людей, которые всегда не прочь нагадить ближнему, и враждовать с ним опасно. И Саймон Бибби из той же породы. Теперь он глава отдела фиксированных доходов в Нью-Йорке.

– К счастью, меня это уже не касается.

Эбби Холлис надула из жевательной резинки пузырь, хлопнула его и с виноватым видом сказала:

– Ты уж извини меня, Крис, что на курсах я вела себя как последняя дрянь.

Крис удивился:

– И вовсе ты не была дрянью. С чего это ты взяла?

Эбби улыбнулась:

– Нет, была. Я стремилась быть самым жестким администратором на курсах. Мне казалось, что, неукоснительно претворяя в жизнь планы и желания шефа, я смогу выдвинуться. Стать шишкой в администрации или торговым агентом.

– Начальству ты, по-моему, нравилась, – с улыбкой сказал Крис.

– Еще бы! Я ведь так старалась. Я лезла из кожи вон, пока не поняла, что в «Блумфилд Вайсе» всегда можно найти непыльное местечко, пусть и рангом пониже.

На панели вспыхнула лампочка, и Эбби сняла трубку телефона. Как выяснилось, сделки она заключала отнюдь не маленькие. В данный момент она продала ценные бумаги «Нью-Джерси тернпайк» на три миллиона долларов.

Эбби повесила трубку.

– Так на чем мы остановилась?

– Вспоминали добрые старые времена.

– Точно, – сказала Эбби. – Как я только могла забыть?

– Я хотел задать тебе пару вопросов по нашей старой программе. Похоже, там есть кое-что, имеющее отношение к смерти Ленки.

– Давай, спрашивай.

– Это имеет отношение к Алексу Леброну.

Эбби удивленно приподняла брови.

– Алексу Леброну? Мне всегда казалось, что ты знаешь его куда лучше, чем я.

Крис знал, что давить на Эбби не надо и вести себя с ней следует очень осторожно.

– Я хотел поговорить с тобой о том, что произошло до его смерти.

– Что ж, давай поговорим. Если, конечно, я что-то еще помню. Как-никак десять лет прошло.

– Насколько я понимаю, его тест на наркотики дал положительный результат?

Эбби кивнула:

– Так оно и было. Если ты помнишь, в банке тогда проводилась кампания против наркотиков. Речь шла об агентах, которые снабжали наших клиентов не только ценными советами, но и всякой наркотической дрянью. Зато эти парни приносили банку хорошую прибыль. Ну так вот... руководство «Блумфилд Вайса» приняло решение исключить кого-нибудь из слушателей курсов, употребляющих наркотики, чтобы продемонстрировать свою нетерпимость к наркоманам и отвести от себя подозрения.

Крис мрачно ухмыльнулся.

– Как ты понимаешь, Калхауну эта идея понравилась" По его приказу сразу после последнего экзамена американским слушателям устроили диспансеризацию, результаты которой тебе известны...

– Таким образом, они взяли у всех тесты, но только один тест оказался положительным.

– Совершенно верно. У Алекса. Правда, у Алекса был покровитель – один известный менеджер по закладу недвижимости. По этой причине можно не сомневаться, что имела место некая сделка. Но когда Алекс погиб, все об этом мгновенно забыли. Тем более что «Блумфилд Вайс» представил смерть Алекса как результат наркотиков.

– Полицейские что-нибудь об этом знают? – спросил Крис.

– Не уверена, – пожала плечами Эбби. – С недельку они позанимались этим делом, а потом положили его под сукно. Впрочем, к чему ты меня об этом спрашиваешь? Тебя ведь тоже допрашивали по факту смерти Алекса. Если же ты хочешь знать, пытался ли «Блумфилд Вайс» замять это дело, я не скажу, потому что не знаю.

– Ну а ты как сама думаешь?

Эбби оглянулась:

– Что, по-твоему, мы все здесь делаем? Приносим прибыль «Блумфилд Вайсу» – одному из трех крупнейших инвестиционных банков на Уолл-стрит. Как думаешь, нам нужны лишние скандалы?

– Сомнительно...

Эбби отвела Криса в сторону и спросила:

– Что же тогда случилось на этой яхте на самом деле?

Крис вздохнул:

– Алекс напился. Яхта шла под всеми парусами, море волновалось. Было скользко – вот он и свалился. Йен, Эрик и Дункан сразу же спрыгнули за борт, чтобы найти его и спасти. Но у них ничего не получилось. Нам, по правде говоря, посчастливилось, что больше никто не погиб. А вот Алекс утонул. – Когда Крис произносил эти слова, его голос звучал тускло, как неживой. Он не играл и не притворялся. Все, что он говорил, было правдой, по крайней мере частью правды.

– Извини, что я затронула эту тему, – сказала Эбби. – К сожалению, мы порой забываем, что подобные трагедии могут иметь отношение к нашим близким или знакомым нам людям.

– Это ты хорошо сказала, – произнес Крис. – В самую точку.

– Потом, конечно, поползли слухи. В прессе поговаривали, что это был не просто несчастный случай.

– Не сомневаюсь.

– Помнишь, в начале курсов вы проходили психологическое тестирование?

– Смутно.

– Ну вспомни. Проверяли склонность стажеров к агрессии, отношение к партнерам и к тому, что называется «умением выживать в каменных джунглях».

– Это как раз в духе Калхауна, – сказал Крис.

– Именно, – подтвердила Эбби. – Мне вообще иногда кажется, что эта затея с тестированием принадлежала Калхауну. Большинство слушателей показали себя нормальными хищниками. Но у двоих диагностировали пограничное состояние психики.

– Боже мой, и «Блумфилд Вайс» принял их на работу?

– С распростертыми объятиями. Один из штатных психологов поднял из-за этого шум, но ему быстро заткнули глотку.

– А ты этих психопатов лично знала?

– Как выяснилось, одного знала. Это был парень по имени Стиви Матцли: через несколько месяцев после увольнения из банка он был осужден за изнасилование. Если мне не изменяет память, на ваших курсах он не учился, но его взяли в штат примерно в то же время. Говорят, психолог в своей характеристике так прямо о нем и написал: «Социально опасен».

– И его тем не менее взяли?

– Именно! Самое главное, он оказался блестящим агентом по продажам. Можно сказать, «Блумфилд Вайсу» сильно повезло, что этот тип кого-то там изнасиловал уже после того, как уволился.

– Вот ужас-то! Стало быть, ходили слухи, что один из тех, кто находился на яхте, тоже был психопатом?

– Естественно. Когда дело Стиви Матцли выплыло наружу, какие только слухи тогда не ходили! Но слухи так и остались слухами. Как ты знаешь, «Блумфилд Вайс» держит информацию о своих служащих и даже стажерах в большом секрете. К тому же ты мне только что сказал, что имел место обыкновенный несчастный случай.

Крис сделал вид, что не расслышал ее последней реплики.

– Ты знаешь психолога, который проводил эти тесты с нашим потоком? – спросил он.

– Извини, не знаю. Но если тебе интересно, спроси об этом Калхауна. По поводу этих тестов он знает все.

– А где сейчас Калхаун? В отделе кадров?

– Насколько я знаю, год назад его уволили.

– Какая жалость, – усмехнулся Крис. – Как они могли так мерзко поступить с таким очаровательным парнем?

– Особенно после всего того, что он для них сделал, – сказала с улыбкой Эбби.

– Не знаешь, случаем, где бы я мог с ним пересечься?

– По-моему, он все еще сидит без работы, – ответила Эбби. – Сразу предупреждаю, что номера его домашнего телефона у меня нет.

– Нет так нет. Если понадобится, я его узнаю. Спасибо тебе за помощь, Эбби.

– Не стоит благодарности, – произнесла Эбби, увидев новую вспышку на табло и поднимая телефонную трубку.