Текст книги "Хищник"

– Тебе, возможно, покажется это странным, но у них ничего не было, – сказал Крис.

– А мне наплевать! – резко бросила Пиппа. – Иногда я думаю, что для всех было бы лучше, если бы они время от времени спали.

– Так вы расстались из-за откровений Дункана? – спросил Крис. – Дункан мне об этом ничего не говорил!

Пиппа вздохнула:

– Скорее всего поэтому. Но я не хочу возлагать вину за наш разрыв на него одного. Он, в сущности, был милейшим парнем. И поначалу мне даже казалось, что он любит меня. Иногда у него бывал такой взгляд... как у доброго, преданного тебе всей душой большого щенка – не знаю, понимаешь ли ты, что я имею в виду. – Пиппа нахмурилась. – Я его тоже любила, правда. Но потом мы поженились, отношения наши стали меняться, и со временем я узнала от него, что женщины лучше Ленки ему встречать не доводилось.

– Трудно тебе пришлось, – посочувствовал Крис.

– Да, трудно. Но, повторяю, не он один виноват в том, что мы расстались. Дункан говорил тебе когда-нибудь о Тони?

Крис отрицательно покачал головой.

– Это один парень с моей работы. Я с ним встречалась, и Дункан случайно узнал об этом. Между прочим, он показал себя приличным человеком. Вел себя достойно, не орал, как некоторые, был сдержан... Но после этого наши отношения окончательно развалились.

– Гхм.

– Да, как выяснилось, наш брак ничего не стоил. Хорошо еще, что детей не успели завести.

– Это с Тони ты сегодня встречаешься?

Пиппа покраснела.

– Нет, – сказала она. – Наша связь с Тони закончилась довольно быстро. В очередной раз выяснилось, что я плохо разбираюсь в мужчинах.

Для того чтобы задать Пиппе следующий вопрос, Крису понадобилось сделать над собой известное усилие.

– Как ты в глубине души считаешь: Дункан мог убить Ленку?

– Ну уж нет. – Хотя она произнесла это быстро, Крис услышал в ее голосе сомнение.

– Странно, – сказал Крис. – А мне показалось, что когда я рассказал тебе о смерти Ленки, ты подумала совсем о другом.

– Ну, подумала, – сказала Пиппа, исследуя взглядом содержимое своего стакана. – Каюсь. Сейчас мне стыдно за свои слова. На самом деле я считаю, что Дункан никогда не причинил бы Ленке вреда.

– Ленкин сосед говорил, что он следил за ее квартирой.

– Вот это меня как раз не удивляет.

– А еще Ленкин сосед говорил, что она всячески его избегала.

– И это меня тоже не удивляет. Мне всегда казалось, что Ленка испытывает по отношению к Дункану совсем другие чувства, нежели он к ней. Видимо, у нее в голове было побольше мозгов, чем у него.

– Но ведь если бы Ленка окончательно его отшила, для него это стало бы трагедией, как по-твоему?

– Еще бы! – Пиппа одним глотком прикончила вино. – Но я тебе так скажу: я какое-то время любила этого глупца и знаю, что он не убийца. – Тут Пиппа посмотрела на часы и добавила: – Мне пора идти. Спасибо за выпивку. Ох! Чуть не забыла принести свои соболезнования. Мне жаль, что с Ленкой все так вышло. Я ведь знаю, что она была твоим хорошим другом.

С этими словами Пиппа удалилась, оставив Криса в еще больших сомнениях, чем он пребывал раньше.

* * *

Когда Крис вошел к себе в квартиру, то сразу же услышал пронзительную трель телефона. Он снял трубку. Звонила его мать.

– Как поживаешь, Крис? У тебя все нормально?

Интересно, подумал Крис, как это она узнает, когда у него случаются неприятности?

Крис еще не разговаривал с ней о смерти Ленки. Эту проблему ему хотелось решить самому – вряд ли мать и ее страхи смогли бы приблизить его к разрешению загадки.

– Крис? Ты меня слышишь? Я так за тебя волновалась...

– Это почему же, мам?

– Потому что ты не звонил мне уже две недели, вот почему!

– Ну и что? Я ведь не должен звонить тебе с отчетом каждую неделю?

– Да, не должен, дорогой. Но ведь раньше звонил?

Крис прикрыл глаза. Избежать вмешательства домашних было невозможно. Так происходит со всеми поляками из Галифакса. Даже если ты вырос, семья все равно пытается на тебя давить. Крис признавал, что члены семьи должны поддерживать друг друга, но иногда ему казалось, что было бы лучше, если бы мать поменьше вмешивалась в его дела.

– У тебя что-то случилось, – сказала мать. – Я знаю это, чувствую по голосу, поэтому не смей мне врать!

Крис тяжело вздохнул.

– Да, мама, случилось, – сказал он, хотя всячески стремился этого разговора избежать. – Дело в том, что Ленку убили.

– Не может быть!

– Тем не менее это так.

– Как это произошло? Она погибла в автомобильной катастрофе?

– Нет.

Крис в нескольких словах обрисовал ей, как все произошло. Мать неожиданно разрыдалась. Он удивился: мать была сильной женщиной, очень сильной. Он всего пару раз в жизни видел, чтобы она плакала.

– Мам, не плачь, а? – попросил он.

– Она была такой милой девушкой... – всхлипывая, произнесла мать. – И столько для тебя сделала.

– Да, это правда.

– После того как вы открыли совместное предприятие, я получила от нее такое чудесное письмо... Разумеется, я написала ей ответ – поблагодарила ее за то, что она тебе помогла.

– Что ты сделала?

– Я написала ей письмо, – сказала мать. У Криса упало сердце. Не впервые поступок матери приводил его в ужас. – И она мне ответила, что сразу подумала о тебе как о партнере. Написала, что лучшего человека в таком деле, как ваше, нет. Говорила, что никому так, как тебе, не доверяет. Я, между прочим, ее письмо сохранила. Если захочешь, я тебе его покажу.

– Это было очень мило с ее стороны, – прошептал Крис.

– Она на самом деле так о тебе думала. Правда.

Крис почувствовал, как у него защипало от слез глаза. Он знал, что это правда: Ленка никогда не кривила душой – просто не умела этого делать.

– Как ты там без нее справляешься? – спросила мать.

– Если честно, с трудом, мам, – признался Крис.

– Ладно, не расстраивайся, – сказала мать. – Думаю, ты справишься. Ты ведь не подведешь Ленку, верно?

– Нет, мам, не подведу, – пообещал Крис.

– Приезжай к нам на уик-энд. Думаю, дедушка будет рад тебя видеть.

Признаться, Крис не был в этом уверен. В детстве он, конечно, уважал дедулю – героя войны, но со временем выяснилось, что у них с дедом разные взгляды на вещи. Дедуля считал инвестиционные банки орудием в руках международной еврейской или германской общины, направленным против добрых католиков – таких, к примеру, как он сам. Со временем их с дедом политические расхождения стали еще больше.

– Извини, мам, но я не смогу. Надеюсь, ты представляешь, сколько дел на меня свалилось после смерти Ленки?

– Жаль, дорогой, что я тебя не увижу, но ничего не поделаешь. Хочу только еще раз сказать, что очень сожалею о смерти Ленки.

Крис попрощался с матерью и повесил трубку.

Плюхнувшись в кресло, он стал размышлять о матери. При мысли о том, что Ленка ей о нем писала, Крис поморщился. Зато Ленка, сочиняя письмо его матери, наверняка никакого дискомфорта не испытывала. Она-то знала, как это важно, когда мать гордится своим сыном. Крис ухмыльнулся. Несмотря на то что его мать и Ленка – в силу воспитания, образования и возраста – были, казалось бы, диаметрально противоположными существами, на самом деле они имели куда больше общего, чем это можно было себе представить. Жаль, что он не познакомил их ближе, пока Ленка была жива.

Криса захлестнуло чувство вины. Мать его была прекрасной женщиной, и его попытка отдалиться от нее была не стремлением стать самостоятельным человеком, а скорее желанием маленького мальчика избежать материнской опеки и вечных нахлобучек. Ленка же, сама по себе сильная и независимая натура, сразу оценила его мать и, как теперь выяснилось, поддерживала с ней контакт. Грустно, что он сам не догадался написать матери хорошее, доброе письмо, как это сделала Ленка.

Эх, Ленка, Ленка...

Он глянул на стоявший на его рабочем столе компьютер и вспомнил о загадочном Маркусе.

Включив компьютер, он проверил электронную почту, адрес которой успел переслать Маркусу, когда был на квартире у Ленки.

Интуиция его не подвела. Пришло новое сообщение. Тема его была обозначена просто: «Ленка». Можно было не сомневаться, что это послание отправил Маркус.

Крис открыл письмо.

Оно гласило:

С ужасом узнал о смерти Ленки. Это заставляет меня задуматься о собственной безопасности. Я знаю, что вы были на борту яхты, когда погиб мой брат. Быть может, вы расскажете мне о том, что там случилось?

Маркус.

Крис впился глазами в строчки на мониторе. Действительно, он обещал Маркусу рассказать правду о том, что случилось на яхте. Но что, собственно, он мог ему рассказать?

Неизвестно было, что знал Маркус, а что – нет. Меган, к примеру, считала, что Ленка рассказала Маркусу о том, как Дункан ударом кулака сбил Алекса за борт. Косвенно об этом свидетельствовало послание Йена, который просил Ленку держать рот на замке. Тем не менее Крис не мог судить с уверенностью, как все обстояло на самом деле и что Ленка успела наговорить Маркусу. И потом – если Ленка сказала Маркусу о Дункане, сразу встает вопрос: пойдет Маркус в полицию или нет? Поскольку Ленка умерла, у Маркуса не было свидетелей – кроме Криса, которому, признаться, свидетельствовать против Дункана совсем не улыбалось.

Пощелкивая клавишами, он написал:

Маркус!

Я не могу сообщить вам во всех деталях, что именно тогда произошло. Могу сказать одно: ваш брат умер в результате несчастного случая. Ответьте мне – вы можете рассказать, о чем вам поведала Ленка, когда вы встречались с ней незадолго до ее смерти? Мне бы очень хотелось поговорить на эту тему с вами лично. Сообщите мне ваш телефонный номер и адрес. Но если вам в силу ряда причин неудобно это сделать, вы можете связаться со мной по следующим номерам...

Крис дал Маркусу свой рабочий и домашний телефоны. Он сообщил ему также номера своего мобильника, факса и домашний адрес.

Тот факт, что Маркус беспокоился о своей безопасности, неприятно поразил Криса. Похоже, этот парень обладал-таки какой-то важной информацией. Крису хотелось понять, что именно он знает и как собирается поступить с оказавшимися в его распоряжении сведениями.

8

В среду Крис и Меган вылетели в Прагу, чтобы присутствовать на похоронах Ленки и выразить соболезнование ее друзьям и родственникам. На все это у них должно было уйти не более одного дня. Дункан тоже приехал, но пребывал в таком ужасном состоянии, что его жалкий вид испортил Крису и Меган радость от встречи. Отношение Меган к Дункану также оставляло желать лучшего, что, разумеется, не могло не сказаться на настроении Криса. Это не говоря уже о том, что все они были чрезвычайно опечалены смертью Ленки и подавлены царившей на похоронах гнетущей обстановкой. В силу указанных причин Крис, Меган и Дункан в течение всего дня едва обменялись парой слов. Если же им все-таки приходилось говорить, то они произносили что-нибудь печальное и торжественное, приличествующее траурной атмосфере.

В аэропорту они взяли такси и поехали в местечко под названием Мельник в тридцати километрах от Праги. Это был крохотный древний городок, стоявший на слиянии двух больших рек – Влтавы и Лабы. На холмах вокруг Мельника раскинулись виноградники, а над всей местностью доминировал мрачный средневековый замок на горе. Несмотря на романтический средневековый ореол, окутывавший местечко, как туманом, здесь исправно функционировал вполне современный крематорий, где и собрались близкие Ленке люди, чтобы отдать ей последний долг.

Никакой религиозной службы не было – только играла похоронная музыка. Кроме того, с траурными речами выступили друзья и подруги Ленки. Хотя Крис не понимал ни слова из того, что они говорили, их скорбь ложилась на его сердце тяжелым грузом.

Впрочем, сам Крис скорби не испытывал. Печаль – пожалуй, боль утраты – да, но вот возвышенной элегической скорби, которая охватывает при мысли о кончине хорошо знакомого человека, не было. Ему было трудно представить, что Ленка родилась и выросла в этом захолустном местечке. Средой ее обитания были Лондон, Нью-Йорк, Париж, Прага – крупнейшие города мира. Вот почему он никак не мог поверить, что в гробу находится тело Ленки. У него было странное ощущение, что в гробу лежит не Ленка, а кто-то еще, а сама она находится где-то совсем в другом месте.

Когда прощание с покойной подходило к концу, Крис ухитрился-таки вставить несколько слов, обращаясь к Ленкиным родителям. Он сообщил им, что нашел адвоката, который займется улаживанием имущественных дел Ленки в Лондоне. Те поблагодарили его, после чего Крис, Меган и Дункан сочли возможным удалиться.

В Стэнстеде[4]4
  Аэропорт близ Лондона.


[Закрыть] они расселись по электричкам. Одна из них повезла Меган в Кембридж, Дункана же и Криса поезд повез в противоположном направлении – в сторону Ливерпуль-стрит. Они сидели друг против друга и смотрели в темное окно, за которым проплывали россыпи огней Эссекса.

– Спасибо, что согласился пообедать завтра со мной и Халидом, – с отсутствующим видом произнес Дункан.

– Не стоит благодарности, – уронил Крис.

– Извини, но мне, боюсь, не удастся присоединиться к вам – дела навалились.

– Да ладно, – буркнул Крис, хотя перспектива обеда с клиентом Дункана без участия последнего не слишком ему улыбалась.

– С тобой никогда не пытался связаться тип по имени Маркус? – после минутного молчания спросил Крис.

– Маркус? – удивился Дункан. – Какой Маркус? А-а, это Маркус Нил из банка «Братья Хэррисон»?

– Нет, не тот. Это американец. Высокий, худой, с длинными волосами.

Дункан покачал головой:

– Не знаю такого.

– Неужели? – В разговоре наступила пауза. Крис заметил, что Дункан находится в состоянии сильного стресса. – На прошлой неделе я побывал на квартире Ленки.

Дункан пробурчал нечто невразумительное.

– Я встретил одного из ее соседей. Он сказал, что ты ошивался поблизости от ее дома.

– Я?

– Он так точно описал твою внешность, что сомнений не оставалось. Он сказал, что ты пытался приставать к Ленке, но она захлопнула дверь прямо у тебя перед носом.

Дункан промолчал и продолжал смотреть в окно электрички.

Крис не торопился. Он ждал ответа Дункана.

Через некоторое время Дункан заговорил:

– Это правда. Когда наш брак с Пиппой дал трещину, я попытался возобновить отношения с Ленкой, но она не захотела меня видеть. Однако я не оставлял попыток. Она слишком много значила для меня.

– И поэтому ты начал ее преследовать?

– Ничего подобного. Я просто смотрел на нее иногда... издалека. Сомневаюсь даже, что она меня видела. А еще я писал ей. Пару раз пытался подойти и заговорить. Но я ее не преследовал, другими словами, не применял к ней ни малейшего насилия – если ты это имеешь в виду. – Дункан улыбнулся. – Смешно. Ты не поверишь, но за неделю до смерти она мне позвонила. Сказала, что хочет меня видеть. Сказала, что хочет сообщить мне что-то важное. Мы с ней встретились в баре неподалеку от твоей работы.

– И зачем же она назначила тебе свидание?

Дункан вздохнул:

– Не знаю. Я все испортил. Мне так много хотелось сказать ей... Она пыталась остановить меня, но я все болтал и болтал – как заведенный. Ну она и ушла.

– Так ничего и не сказав?

– Ну почему... Кое-что она сказала. Например, что о нашем сближении не может быть и речи, – с горечью произнес Дункан. – Только подумай, какая ирония судьбы – в последний раз, когда я ее видел, она сказала, что терпеть меня не может. – На глаза Дункана набежали слезы.

– Черт бы тебя побрал, Дункан! Быть может, в тот момент она хотела сказать тебе что-то действительно важное. Почему ты ее не выслушал?

Некоторое время Дункан в изумлении смотрел на Криса – до того его поразила прозвучавшая в голосе приятеля досада. Помолчав, он сказал:

– А мне тогда плевать было. На все! Понимаешь ты или нет? В любом случае сейчас об этом говорить поздно.

Крис наклонился к Дункану поближе.

– Послушай, Дункан. Я знаю, кто такой Маркус, даже если этого не знаешь ты. Это брат Алекса Леброна. Ленка послала ему письмо по электронной почте, где сообщила, что хочет с ним поговорить. Лично. – Крис не хотел затрагивать тему отношений Ленки с Йеном, поскольку знал, что это мгновенно выбьет шотландца из колеи. А ему требовалось, чтобы Дункан представлял себе ситуацию отчетливо. – Так вот, – продолжал Крис, – возможно, то, о чем она хотела с тобой поговорить, имело отношение к смерти Алекса Леброна. Теперь скажи мне: имеешь ли ты хоть какое-то представление, о чем Ленка собиралась говорить с Маркусом?

Дункан вздохнул и прикрыл глаза.

– Я знаю, кто такой Маркус. Он тоже приходил со мной разговаривать – после того как переговорил с Ленкой у вас в офисе. Она сказала ему, что я ударил его брата кулаком и сбил в море. Маркус ждал меня на улице у офиса. И поймал меня, когда я шел домой. Мы с ним шли по улице и кричали друг на друга как бешеные.

– Ну и что же он при этом кричал?

– Как что? Кричал, что знает, как все вышло. Спрашивал меня, зачем я это сделал? И почему я так долго об этом молчал? А потом назвал меня подонком и скотиной!

– Ну а ты ему что на это ответил?

Дункан вздохнул:

– Я все это вытерпел. Ты ведь знаешь, как непросто мне было хранить все это в тайне. Вы очень великодушно поступили, не дав мне окончить жизнь в тюряге. Но Маркус действительно имел право знать, что на самом деле произошло с его братом.

– Возможно, – пробормотал Крис.

– Ну а потом он вроде бы от меня отцепился. Я было обрадовался, но оказалось, он сделал это для того, чтобы как следует замахнуться. Я едва успел прикрыть лицо. А потом он шел по улице, пытаясь меня ударить, и это продолжалось до тех пор, пока кто-то из прохожих не оттолкнул его в сторону. Тогда я мгновенно свернул в переулок. Как ты понимаешь, драться с ним я не собирался.

– Как думаешь, каким будет его следующий шаг? – спросил Крис. – Другими словами, обратится он в полицию, или нет?

Дункан пожал плечами:

– Кто его знает.

– Почему ты не рассказал обо всем этом раньше? Почему делал вид, будто не знаешь, кто такой Маркус?

Дункан достал сигареты и закурил.

– Ну... Вы так долго держали язык за зубами. Мне не хотелось признаваться в том, что я единственный, кто выдал тайну. Я надеялся, что Маркус, поговорив со мной, все поймет и не станет обращаться в официальные инстанции.

– Не понимаю, почему ты не отрицал все с самого начала?

– Поздно было. Ленка ведь ему уже все рассказала. Ну а кроме того, он имел право знать правду.

Он имел право знать.

Черт побери, это слова Ленки. Что ж, по крайней мере кое-что прояснилось. Только что это дает?

* * *

Весь следующий день Крис просидел у себя в офисе за исключением обеденного перерыва, который он провел с Халидом – клиентом Дункана. Они встретились с ним в ресторане на Девонширской площади. Халид, правда, опоздал минут на двадцать, зато, появившись, без конца расточал любезности и улыбки. Ему было примерно столько же лет, как и Крису, одет он был очень хорошо, носил небольшие черные усики и выглядел в целом весьма элегантно. Как выяснилось из беседы, он был личным другом Фейсала – того самого, с которым Крис вместе учился на курсах в «Блумфилд Вайсе». Подошла официантка, которой Халид заказал обед без вина.

Дожидаясь заказа, Халид с Крисом завели неспешный разговор о центральноевропейском рынке. Суть разговора состояла в следующем: Халид прощупывал состояние рынка и задавал Крису всевозможные вопросы, Крис же перечислял ему названия фирм и предприятий, чьи бумаги араб мог купить без особого риска.

Потом, когда принесли их заказ, разговор сделался более предметным и серьезным. Крис, говоря о центральноевропейском рынке, упоминал гособлигации различных стран, сыпал названиями предприятий, фирм и фирмочек, с легкостью пересчитывая курс различных валют – крон, злотых, флоринов, латов и других, еще более экзотичных. Рассказывая арабскому банкиру об особенностях центральноевропейского рынка, Крис словно проверял себя и свои собственные знания и к концу разговора неожиданно пришел к выводу, что не так уж плохо знает специфику этого рынка.

После того как подали кофе, Халид попросил принести общий счет и расплатился.

– Сведения, которые я получил от вас, стоят гораздо дороже, – заметил он. – Кстати, спасибо, что отговорили меня от покупки бумаг «Эврики телеком».

– Думаю, в настоящий момент эти бумаги не имеют никакой цены, что бы там ни говорили агенты «Блумфилд Вайса».

– Да, им не стоит доверять, – сказал Халид. – Вы знакомы с Херби Экслером?

– Когда-то я с ним работал.

– Неужели? – осторожно произнес Халид.

– Не беспокойтесь. Если вы думаете, что это мой друг, то сильно ошибаетесь. В свое время он из меня котлету сделал.

– Мне он тоже доставил много неприятных минут, – сказал Халид. – Он считал меня тупым арабом, которого можно провести как ребенка. А чем он вам насолил?

– Помните, несколько лет назад был большой скандал вокруг «Блумфилд Вайса»?

Халид кивнул:

– Разве такое можно забыть?

– Я тогда хотел продать упавшие в цене гособлигации Франции и Италии, но Херби потребовал, чтобы я продолжал их скупать. Поскольку он был моим начальником, я подчинился, но когда рынок рухнул, он свалил вину на меня, и я оказался на улице.

Слушая Криса, Халид внимательно смотрел на него. Должно быть, пытался определить, правду говорит ему Крис или излагает выдуманную им историю, чтобы себя выгородить. Крису, впрочем, было на это наплевать. Изображать перед арабом аса фондового рынка в его намерения не входило.

– По-моему, этот Херби Экслер – большая задница, – ровным голосом сказал Халид.

Крис улыбнулся:

– Не стану с вами спорить.

* * *

Вернувшись с работы домой, Крис, прежде чем лечь спать, включил компьютер и проверил электронную почту. Ему пришло письмо – от Маркуса.

Вы утверждаете, что мой брат утонул в результате несчастного случая, но это всего лишь слова. Если вы не расскажете мне все подробности того, что случилось на яхте, я не смогу передать вам рассказ Ленки. Мне до сих пор не дает покоя мысль о ее смерти. Теперь я не могу доверять никому из тех, кто в тот момент находился на яхте. По этой причине я не дам вам ни номера своего телефона, ни адреса.

Маркус.

Вот дьявольщина! Крис торопливо защелкал клавишами, набирая ответ.

В воскресенье я улетаю в Штаты. Буду в Нью-Йорке и Хартфорде, штат Коннектикут. Мне бы очень хотелось с вами встретиться. Назовите время и место, и я обязательно приду.

Крис.

Отправив свое послание, Крис лег спать.

Наутро он обнаружил на компьютере сообщение, состоявшее из одного-единственного слова.

Нет.

Крис вздохнул. В принципе найти человека по имени Маркус Леброн не составляет особого труда. И в этом Эрик был прав. Леброн и впрямь редкая фамилия. Крис решил по прибытии в Америку обязательно отыскать этого загадочного Маркуса. Эрик, наверное, согласится ему в этом помочь.

* * *

Крис стоял у будки сторожа, мимо него стайками пробегали ученики колледжа. Когда-то ему говорили, что он выглядит моложе своих лет, и даже учеба в университете не прибавила его облику солидности. Помнится, тогда это его ужасно раздражало. Но с тех пор прошло десять лет, и Крис надеялся, что уж теперь-то его никто не спутает с учеником колледжа.

Меган отделилась от стены и направилась к нему через двор. На ней были джинсы, свитер и джинсовая куртка. Крис никогда не дал бы ей тридцати двух лет, но все же она выглядела чуть постарше носившейся рядом молодежи. Он заметил, как озарилось радостью ее лицо, когда она его увидела. Поцеловав ее в прохладную щеку, он сказал:

– Рад тебя видеть. Спасибо, что пригласила меня.

– Я тоже очень рада тебя видеть. И потом, надо же мне было отблагодарить тебя за гостеприимство. Не возражаешь, если мы для начала немного прогуляемся?

– Не возражаю, – улыбнулся Крис.

– Тебе нравится Кембридж? – спросила Меган. – Если не ошибаюсь, ты учился в другом месте?

– Но десять лет назад я приезжал сюда, чтобы встретиться со школьными друзьями, и мы неплохо провели с ними время. Правда, города я не знаю, это точно, разве что парочку пабов...

Они отправились на прогулку по городу. Кембридж сильно отличался от Оксфорда, где учился Крис. Туристов в это время года на улицах было мало. Люди, негромко переговариваясь, спешили по своим делам. Крис еще помнил студенческую жизнь; тогда у него тоже были свои тревоги, невзгоды и переживания, но каким же беззаботным казалось ему сейчас то время! Обстановка же в городе была чуть ли не идиллической. Транспорт в центре не ходил, и вокруг стояла непривычная тишина – раздавались лишь шарканье подошв по мостовой да негромкие голоса шагавших под руку парочек. Изредка, шурша шинами, проезжал велосипедист.

У Криса было ощущение, что он находится в другом мире, где нет ни инвестиционных банков, ни чеков, ни закладных.

– Интересно, как выглядит Чикагский университет? – спросил Крис у Меган.

– Он совсем не похож на Кембридж. Во всяком случае, внешне. Самое старое здание на территории студенческого городка построено всего сто лет назад. Но учат там хорошо. И там есть знатоки средневековья, которых уважают даже здесь, в Кембридже.

– Уверен, ты относишься к их числу, – сказал Крис.

Меган улыбнулась:

– Это я еще должна доказать. Знаешь, что мне нравится в Кембридже? Здесь каждый камень напоминает об истории – той самой, которой я занимаюсь.

– Ты имеешь в виду все эти древние постройки?

– Не только их. Уже одно то обстоятельство, что здесь на протяжении многих веков учились люди – читали древние манускрипты, изучали латынь, теологию и другие предметы, заставляет меня думать о своем деле с уважением. Кроме того, рукописи десятого века выглядят здесь более уместно, чем в том же Чикагском университете. В Кембридже я словно на другой планете, где все еще живут и святой Дунстан, и его ученики.

– По-моему, все это такая глубокая древность...

– А вот для меня – нет, – сказала Меган. – Помню, как мне впервые пришла в голову мысль заняться историей. Это было еще в школе, когда я попала по обмену во Францию, в Орлеан. Девочка, в семье которой я жила, древностями не интересовалась, зато ее отец был без ума от истории. Как-то раз он повел меня на прогулку в церковь Жермини-де-Пре. Там был слепой священник, который тем не менее знал этот маленький храм как свои пять пальцев и показал нам все, стоящее внимания. Я помню, как этот слепой описывал нам по памяти особенности готической архитектуры храма и рассказывал об уникальных цветных витражах. Я никак не могла поверить, что вся эта красота была создана тысячу лет назад, в так называемые темные века. С тех пор я постоянно пыталась себе представить, что чувствовал человек времен средневековья, как он боролся с выпадавшими на его долю трудностями и какой смысл вкладывал в окружающее.

– А вот я все время думаю о котировках ценных бумаг на чикагском фондовом рынке.

Меган улыбнулась:

– Наверное, все, что я говорю, кажется тебе странным?

– Вовсе нет, – сказал Крис. – Более того, я надеюсь, что ты станешь моим экскурсоводом в этом царстве древностей.

– В таком случае я поведу тебя в местную библиотеку, чтобы ты мог своими глазами оценить величие древних манускриптов.

– Согласен.

Меган улыбнулась и указала на узкую аллею.

– Но начнем мы с общего осмотра города.

Они двинулись по аллее, по обеим сторонам которой стояли коттеджи, выкрашенные в розовый цвет.

– На похоронах была чертовски мрачная обстановка, правда? – сказал он.

Меган пожала плечами:

– Это естественно. Но я рада, что побывала там.

– К сожалению, нам почти не удалось поговорить.

– Дункан выглядел просто ужасно. Кстати, ты успел с ним побеседовать?

– Да, перебросился парой слов, – сказал Крис.

– И что же?

– Поначалу он все отрицал, но потом признался, что виделся с Маркусом. По всей видимости, ты права: Ленка рассказала-таки Маркусу о том, что произошло тогда на яхте. Маркус все спрашивал у Дункана, правда ли это, и угрожал ему.

– Угрожал? – с тревогой переспросила Меган.

– Да так, ничего конкретного. Ругался, махал кулаками и все такое...

– Но почему Дункан не сказал тебе об этом раньше?

– Чтобы мы не подумали, будто это он выдал нашу общую тайну.

– В этом есть свой резон, – сказала Меган.

– Да, я тоже ему верю, – кивнул Крис.

– Ты спрашивал его, где он был в тот день, когда убили Ленку?

– Нет, не спрашивал.

– Но почему?

Крис глубоко вздохнул.

– Это был день похорон Ленки, которую Дункан любил больше всех на свете. Думаю, стоило мне хотя бы намеком показать ему, что я подозреваю его в ее убийстве, он просто взбесился бы.

Меган с неодобрением посмотрела на Криса.

– Разве ты не понимаешь, что Дункан – мой друг? – сказал Крис, встречая ее взгляд. – Кроме того, я уверен, что это не он убил Ленку.

Они добрались до реки, разлившейся после недавних дождей. Над водой стлался туман, вдали виднелась одинокая лодочка, которой правил какой-то молодой человек – должно быть, студент.

– Как он неумело гребет, – обратила внимание Меган. – А ты любишь кататься на лодке?

– Только не в марте, – ответил Крис, вздрагивая при одной мысли о ледяных брызгах.

Они пошли вдоль реки.

– По крайней мере сейчас мы точно знаем, что сказала Маркусу Ленка.

– Да, – промолвил Крис и неожиданно замер. – Погоди!

– Что такое?

– Мы не знаем, что Ленка намеревалась сообщить Маркусу. Даже представления не имеем.

– Что ты хочешь этим сказать?

– А вот что: мы знаем, что Маркус приходил к Ленке в понедельник. Мы знаем также – правда, со слов Дункана, – что Ленка сказала ему, будто Алекса сбил за борт Дункан. Недаром же Маркус в тот самый день направился к офису Дункана, чтобы подстеречь его, когда он будет возвращаться с работы.

– Все верно.

– Но ведь Ленка отправила Маркусу электронную почту спустя два дня после этого разговора!

– Ты уверен?

– Постой. Дай я проверю. – Крис вынул листок из кармана своей кожаной куртки. – Да, все верно, она послала ему письмо в среду, четырнадцатого февраля.

– Но ведь это бессмысленно, – заметила Меган.

– Нет, смысл в этом есть. Это означает, что Маркус имел право знать кое-что еще.

– Но что именно?

– Не имею представления.

Они по мостику перешли реку и направились в сторону парка.

– У меня есть одна версия, – задумчиво сказала Меган. – Ты в курсе, что у Алекса были проблемы с наркотиками?

– Нет, – сказал Крис, устремив на девушку удивленный взгляд. – Ничего такого я не припомню.

– Было такое дело, – произнесла Меган. – В конце курсов в «Блумфилд Вайсе» проводили тесты на наркотики, и у него в крови обнаружили кокаин. Руководство «Блумфилд Вайса» устроило по этому поводу шум, Алексу пригрозили исключением.

– Какие тесты на наркотики? – еще больше удивился Крис. – Я лично не помню, чтобы у нас проводили что-то подобное. – Тут он хлопнул себя ладонью по лбу. – Ах да! Было что-то такое – вроде обязательной диспансеризации для американских слушателей. Но я не знал про Алекса, он ничего мне об этом не говорил.

– Да, знали только Эрик и я. О таких вещах не рассказывают на каждом углу.