Текст книги "Непреодолимое черничное искушение"

– Ну пожалуйста, ты же находишься в Мэне, – убеждала я его. – Чад ничего не узнает.

– Ха! – воскликнул Хайден. – Чад является моим тренером вот уже семь лет! Он все равно узнает.

Но потом он все-таки согласился отщипнуть кусочек пончика, сунул его в рот и медленно прожевал, изучая вкус – такое выражение лица я видела у него много раз, когда он пробовал вино.

– Вау, – признал он. – Никогда бы не подумал, что пончик может быть настолько вкусным.

– Добро пожаловать в Мэн!

Почему-то меня переполняла гордость и радость – как будто это меня похвалили. Был прекрасный день, и мы собирались провести его вместе. И эти маленькие каникулы в Бейконе стали для нас обоих чудесной передышкой.

Я пролистала «Вестник», прочитала статью об офицере полиции, который получил специальную благодарность за организацию распродажи в церкви Сент-Мэри, и письмо к редактору с выражением возмущения по поводу повышения налога на собственность. А на следующей странице я наткнулась на объявление о проведении сельской ярмарки, которую спонсировала Ассоциация органических фермеров и садоводов. Мне стало ужасно интересно, что это такое и как это выглядит: конкурс среди девушек в белых фартучках, кто быстрее взобьет масло? Дегустация молока? Это должно быть очень увлекательно и весело.

– Хайден, думаю, нам надо сходить вот сюда, – я положила газету перед ним.

– Сельская ярмарка?! – спросил он. – С лошадками и коровками?!

– Думаю, она и есть. Почему бы нам ее не посетить?

Он положил в рот кусочек омлета, пожевал, а потом сказал:

– Я не очень силен в коровках и лошадках. Но ради тебя, Эллен, я готов пойти.

Мы доели завтрак, допили кофе, а потом я взяла «Вестник», свернув его в трубочку, и мы вышли из закусочной. Я позвонила Поттерам, но в трубке все время раздавались длинные гудки. Потом включился автоответчик, и я оставила сообщение, в котором спрашивала, могу ли я привести Хайдена, чтобы он посмотрел на картину.

По пути обратно в гостиницу нам попался магазинчик, в витрине которого была выставлена коллекция джинсовой одежды, а также рабочие ботинки и резиновые сапоги.

– Давай зайдем на секундочку, – сказала я и потянула Хайдена за собой внутрь магазина. – Я хочу купить себе джинсы.

– Я когда-нибудь видел тебя в джинсах? – спросил он, когда мы вошли внутрь.

Я рассмеялась.

– Не помню, когда я в последний раз их надевала. Но ведь я не могу вспомнить и того, когда в последний раз была на сельской ярмарке.

Я примерила пару прямых джинсов в обтяжку, с множеством отстрочек на карманах и швах. Хайден присвистнул, когда я вышла из примерочной.

– Я возьму эти, – кивнула я продавцу. – И пойду прямо в них, – я повернулась к Хайдену: – А как насчет тебя?

Он посмотрел на свои слаксы и топсайдеры:

– Думаю, я останусь в этом.

Мы вернулись в гостиницу и подошли к машине.

– Раз уж мы едем на сельскую ярмарку, – произнес Хайден, – мне обязательно смотреть на кур или на что-то подобное?

Я села на пассажирское сиденье и сложила руки так, словно давала присягу:

– Никаких кур, обещаю. Может быть, парочка свиней…

Он покачал головой.

– Свиньи. Угу, – потом его глаза загорелись. – Вот что я тебе скажу. Я поеду на ярмарку, если ты там найдешь местечко, где я смогу поиграть в гольф. Хотя бы в мини.

Я качнула головой:

– Прости, милый. Боюсь, в округе нет места, где можно поиграть в гольф.

– А автогонки? Может быть, хотя бы автогонки там будут?

Он включил зажигание, пока я просматривала «Вестник»: в нем была карта, как проехать к ярмарке. Недалеко от Кенлин Фарм.

Мы за пятнадцать минут доехали до фермы и проехали мимо дома Поттеров.

– Вот бабушкин старый дом, – сказала я, указывая на пустую подъездную дорожку.

Вскоре мы свернули на проселочную дорогу, и какой-то мужчина направил нас на грязную парковку. Толпы людей, с детьми и целыми компаниями, шли с парковки на ярмарку. Около ряда грузовиков толпились подростки.

С краю парковки росли полевые цветы, образуя широкий бордюр. Я остановилась, чтобы нарвать букетик золотых лютиков и белых с желтыми серединками ромашек. Отщипнула веточку дикой моркови и понаблюдала, как черная бабочка с раздвоенным хвостиком присела на цветок золотарника. Потом выпрямилась и глубоко, всей грудью вздохнула. Воздух был сладким.

– Что ж, – сказала я, – я готова.

Всю дорогу, пока мы шли вместе с толпой, я любовалась своим букетиком.

Вскоре мы подошли к указателю, который демонстрировал, где какие площадки ярмарки, включая «Выставку ослов и мулов», «Бега тяжеловозов с препятствиями», «Ретро-трактора», «Выставку овчарок», «Конкурс на лучший яблочный пирог» и такие впечатляющие шоу, как «Различные способы заточки косы» и «Лекция по разведению червей».

Ярмарка растянулась на несколько акров, здесь было множество шатров, павильонов, стендов, продавцов, а также площадки с едой и площадки для выступлений. Были аттракционы, включая колесо обозрения и какую-то горку, посетители которой залезали в кабинки, напоминающие бобы. Дети гордо восседали на плечах у отцов, а старики предусмотрительно захватили с собой складные стульчики. В воздухе разносился аромат свежей пиццы и яблочных чипсов.

Мы шли вдоль прилавков с цветами и травами. Я взяла горшочек с тимьяном и поднесла его к лицу – так пахло в маминой кухне, когда она готовила жареного цыпленка. Потом я увидела горшочек с лимонной вербеной и потерла ее листочек между пальцами: теперь я оказалась во внутреннем дворике бабушкиного дома, где пила холодный чай. Мы прогуливались, изучая, пробуя на вкус и разглядывая местную продукцию: кленовый сироп, печенье для собак, пряжа, окрашенная вручную, картины… Купили коробочку черники и ели ее на ходу. Посмотрели на женщин, которые работали на ткацком станке, и полюбовались на немецких овчарок, пасущих овец.

– Давай заглянем сюда, – предложила я, показывая на большой шатер, у входа в который толпилось много людей. Когда мы подошли к нему ближе, раздался петушиный крик.

Хайден поморщился:

– Я думал, мы договорились: никаких кур.

– Да ладно тебе, – я взяла его за руку. – Пойдем посмотрим, что там такое.

Когда мы вошли, в нос мне ударил запах зерна и животных. Первое, что я увидела – это два десятка клеток, в каждой из которых сидел петух или курица. Они кудахтали, клевались и царапали лапами пол, а люди ходили около клеток и восхищались.

– Ой, Хайден, смотри, какие они хорошенькие! – воскликнула я и показала на черного Гиганта Джерси и голубого Андалузца с фиолетовым хвостом. Андалузец склонил голову набок и начал скрести когтями пол своей клетки.

– Полагаю, в них есть… эээ… хммм… Свой шарм, – с гримасой отвращения ответил Хайден. – Пойду посмотрю, какие еще красавцы у них имеются.

Он двинулся вперед, а я остановилась у следующей клетки, где громко кудахтал плимутский Леденец. Черно-белые узорные перья делали его похожим на абстрактную картину. Я наклонилась поближе, чтобы разглядеть его как следует.

– Кто это у нас тут такой красавец? – спросила я, глядя ему прямо в глаза. Он потянулся ко мне. – Да, да, ты такой красавчик…

– Эллен?!

Я обернулась.

У меня за спиной стоял мужчина в джинсах и линялой красной футболке с надписью «Патриоты Новой Англии». На голове у него красовалась бейсболка «Рэд Сокс», а на лице выступила легкая однодневная щетина.

Это был Рой.

На секунду мне показалось, что вся кровь, которая есть в моем организме, прилила к щекам. Но я все-таки выдавила из себя приветствие.

Плимутский Леденец именно этот момент выбрал, чтобы оглушительно закукарекать – его отчаянный вопль разнесся далеко за пределы шатра.

Рой повернул бейсболку козырьком назад.

– И тебе привет. Я думал, ты уехала.

Глаза у него все-таки были слишком синими. Не бывает таких синих глаз в природе.

– Я и собиралась уехать сегодня, – сказала я. – Но мне нужно повидать кое-кого завтра, поэтому планы слегка изменились.

– Что ж, я вижу, что ты весьма мудро распоряжаешься свободным временем, – он улыбнулся. – Куры, петухи и – что это у тебя? – он взял мою руку и раскрыл мне ладонь. А я и забыла, что все еще держу в руке цветы. – Хммм, – произнес он. – Лютики. И дикая морковка.

Когда он отпустил мою руку – я почувствовала пустоту.

Я слова не могла выдавить из себя.

Какая-то маленькая, лет четырех, девочка подбежала к клетке с петухом, рядом с ней шел отец.

– Не подходи слишком близко, – предупредил он ее. – Это может быть опасно.

Рой смотрел на меня, склонив голову и почесывая подбородок.

– Ты в джинсах. А я-то думаю – что же изменилось!

Непонятно было, нравится ему это или нет.

– Вообще по выходным я именно так и одеваюсь.

– Тебе идет, – сказал он. – Вот сейчас ты бы идеально вписалась в атмосферу «Оленьего рога».

И он улыбнулся.

Андалузская курица со сказочным оперением распушила перья и склонила голову в сторону стоящей рядом клетки, как будто пытаясь привлечь внимание находящегося там петуха.

– Что это она делает, пап? – спросила девочка, показывая на курицу. – Почему она танцует?

Отец приподнял бровь:

– Не знаю, милая. Может быть, она пытается с ним поговорить?

Девочка засмеялась, и они удалились.

– Так, хорошо, я уже насмотрелся на этих дурацких кур…

К нам шел Хайден. Он остановился как вкопанный, увидев Роя. А я почувствовала, как цветы выпадают из моей ладони.

– Хайден, – сказала я, стараясь придать тону максимальную непринужденность, – Это Рой Каммингс. Помнишь, я тебе о нем рассказывала… племянник Чета Каммингса, помнишь? – я повернулась к Рою. – Это мой жених, Хайден Крофт.

В горле у меня пересохло, пока я смотрела, как они жмут друг другу руки. А еще мне показалось, что выражение лица Роя как-то изменилось. Как будто челюсть у него стала тяжелее, что ли. Совсем чуть-чуть.

– Хайден сделал мне сюрприз вчера вечером, – продолжала я щебетать. – Он вдруг появился в «Виктори Инн», где я остановилась.

Плимутский Леденец начал носиться по кругу, он выглядел слегка рассерженным или возбужденным, топорща свои черно-белые перья и кудахча.

Рой сунул руки в карманы джинсов.

– Это замечательно. Откуда вы приехали? С Манхэттена?

Хайден кивнул.

– Да, я выиграл дело вчера и подумал: почему бы не сесть в самолет и не отпраздновать это? Так я и сделал, – он помолчал, а потом добавил: – Эллен говорит, вы местный, из Бейкона.

– Так и есть, – кивнул Рой. – Я здесь родился и вырос.

– Похоже, это приятный городок, – сказал Хайден. – И очень тихий. А как вы тут развлекаетесь? Может быть, где-то есть площадки для гольфа?

Рой оглядел Хайдена с ног до головы, задержался взглядом на его топсайдерах и на рубашке поло цвета дыни…

– А, так вы играете в гольф?

Хайден кивнул.

– Но не так часто, как хотелось бы. А вы?

– Нет. Меня это как-то никогда не интересовало, – ответил Рой. – Но здесь на самом деле полно других интересных занятий. Зимой можно кататься на лыжах, или на коньках, или на доске. Можно даже на снегоходе, – он замолчал. И мы все вместе отошли от клеток с курами, как стайка подростков, которые держатся кучкой.

– А летом, – продолжал он, – люди рыбачат. У нас многие ребята покупают лодки или берут их напрокат. А некоторые любят… плавать, – и он покосился на меня.

– Да, Эллен рассказала мне, что она немного поплавала, – сказал Хайден.

Я послала Рою умоляющий взгляд.

– Хайден был рад, что мне удалось немножко позаниматься спортом.

– Я думал, ты не полезешь в такую холодную воду, – подхватил Хайден. Рой вернул козырек своей бейсболки на место. – Но ты ведь была в команде Эксетера и вы участвовали в национальном чемпионате, так что…

– Это было очень давно, – перебила я его, косясь на Роя. Я видела, что он с трудом удерживается от смеха.

– Так вы надолго приехали? – спросил он.

– Всего на пару дней, – Хайден обнял меня и привлек к себе. – Я подумал, что лучше уж мне прилететь сюда, раз уж Эллен не торопится домой.

Я выдавила из себя улыбку.

Рой склонил голову и уставился на меня:

– Бейкон не отпускает тебя, Эллен? Такое случается с людьми, знаешь – некоторые приезжают сюда и уже никогда не уезжают.

– Мне просто нужно еще на несколько дней, – пробормотала я. – Найти кое-какие потерянные концы в истории моей бабушки.

Хайден сжал мое плечо:

– Я не очень-то беспокоюсь по поводу того, что Эллен задерживается здесь. И совсем не волнуюсь, что она вдруг может захотеть здесь остаться навсегда. Она очень городская девушка, насколько я ее знаю, и не думаю, что она смогла бы жить в таком месте, как это. Ей нужно движение, драйв… и у нее совершенно отсутствует терпение.

Я не знала, как относиться к этому замечанию Хайдена.

Да, я действительно много лет прожила в большом городе. И да, я действительно не выказывала никогда желания жить где-нибудь еще. Но… значит ли это, что я не смогу это сделать, если захочу? Он сказал это так, словно считал меня неспособной измениться.

Рой пожал плечами:

– Иногда люди сами не понимают, на что способны, пока не попробуют, – он перевел взгляд с Хайдена на меня. – Думаю, Эллен вполне могла бы жить и добиваться успеха в любом месте. Включая Бейкон.

– Что ж, спасибо за такое выражение доверия, – сказала я, пытаясь повернуть разговор в другое русло. Потому что в воздухе явственно ощущалось напряжение – и я чувствовала себя от этого неловко.

Рука Хайдена на моем плече напряглась.

– Я не имел в виду, что она не может этого сделать, – произнес он. – Я просто не думаю, что она была бы счастлива, если бы жила за пределами большого города, – он повернулся ко мне: – Правда, дорогая?

Так, что тут происходит? Я как будто стояла между двух огней.

– Не знаю, – ответила я, рука Хайдена показалась мне вдруг очень тяжелой. – Я сейчас живу здесь – и мне очень хорошо. Думаю, я могла бы приспособиться.

– Что ж, тогда переезжай, – улыбнулся Рой. И снова появились эти его ямочки.

– Мы уедем через пару дней, – заявил Хайден тоном, который не оставлял сомнений в том, что дискуссия окончена.

Я выскользнула из-под его руки.

– Ну, думаю, нам пора идти, Хайден, – я взяла его за руку – теперь я могла увести его отсюда. – Может быть, Поттеры уже дома, и мы можем к ним заехать, – я повернулась к Рою. – Я нашла дом, где росла моя бабушка, и хочу показать его Хайдену. И я думаю, что…

– О, это просто замечательно, что ты нашла ее дом! – воскликнул Рой. – И где он находится?

– На Комсток-Драйв.

Рой кивнул.

– Это рядом с Кенлин Фарм.

– Да, прямо рядышком, – ответила я. – Мы проезжали мимо, когда ехали сюда. Кто-то мне говорил, что раньше там была черничная плантация.

– Да, была. Давным-давно.

– Сейчас, похоже, там все пришло в упадок, – вмешался Хайден. – Очень жаль. Такой огромный кусок земли – и ничей. Я удивлен, что туда никто не пришел и не стал строиться. Какие-нибудь дома или жилые комплексы… – он улыбнулся мне. – А может быть, поле для гольфа?

– У Хайдена один гольф на уме, – вставила я.

В это время в шатер ввалилась стайка детей в сопровождении двух женщин, которые велели им держаться группой.

– А почему там обязательно надо что-то строить? – спросил Рой, в голосе его слышалось сдерживаемое раздражение. – Почему обязательно надо все превращать в дома, жилые комплексы или… поля для гольфа? Почему нельзя оставить хотя бы некоторые вещи в покое – такими, какие они есть?

Черный Гигант Джерси встопорщил свой красный гребень и отчаянно начал скрести пол своей клетки когтистой лапой.

– Ну, насчет поля для гольфа я пошутил, – Хайден покосился на меня. – Эллен может подтвердить, что я…

– Я знаю бесчисленное множество историй о маленьких прекрасных городках, которые убило вот такое строительство, – Рой покачал головой. – Людям приходится уезжать с насиженных мест, потому что строители хотят все больше денег… ну, вы понимаете. Они находят вот такой городок типа Бейкона и думают: он такой славный – потому что красивый и тихий. И поэтому они начинают там строить кучи домов и жилых комплексов, – он не сводил глаз с черного петуха, но мне казалось, что видит он что-то совсем другое. – Да, потом они строят поле для гольфа и загородный клуб, – продолжал Рой. – Большой порт и кучу ресторанов. И вскоре не продохнуть от бесконечных магазинов – «Гэп», «Виктория Сикрет», «Для душа и души»… и тогда – ой… они удивляются: а почему же здесь стало уже не так красиво и совсем не так тихо… – он посмотрел на меня. – И они начинают искать новое место – а люди, которые жили здесь много лет, вдруг оказываются вынужденными привыкать к городу, который больше не их.

Черный Гигант Джерси вдруг затряс крыльями и издал такой громкий вопль, какого я в жизни не слышала. Я подпрыгнула.

– У этого парня определенно есть голос, – признала я с нервным смешком.

– О да, это точно, – сказал Рой, его губы сжались в тонкую прямую линию.

Я потерла руки, чтобы избавиться от мурашек, которые вдруг забегали по моей коже.

– Будем надеяться, что с Бейконом этого никогда не случится и что он не будет погребен под торговыми центрами и магазинами. Это было бы ужасно.

Рой обвел глазами шатер.

– Ну да… посмотрим, – когда он повернулся к нам, его синие глаза уже не были синими, а приобрели стальной оттенок. – Вообще-то это уже происходит, – тон у него был холодный и бесстрастный, но было очевидно, что внутри у него бушует огонь. – Кенлин Фарм разбили на миллион кусочков – и распродадут по частям. Так что ваша идея по поводу строительства… – он взглянул на Хайдена, – она уже почти осуществляется. Может быть, и поля для гольфа дождемся.

Мы с Хайденом оба молчали. Прежде чем мне удалось придумать подходящий ответ, Рой коснулся козырька своей бейсболки, пробормотал «Увидимся!» и ушел.

Мы с Хайденом обменялись взглядами.

– И что это было? – недоуменно спросил Хайден.

Я скорчила гримаску:

– Не знаю. Ну, может быть, его уж очень сильно расстроила идея построить на месте фермы поле для гольфа.

Хайден смущенно покачал головой:

– А что я такого сказал? Я же не хотел никого обидеть или оскорбить!

– Я знаю, Хайден. Давай просто забудем об этом.

– А что это была за лекция о застройщиках? – Хайден начал двигаться к выходу из шатра. – Пошли-ка отсюда.

Я следовала за ним по территории ярмарки, он шел все быстрее, мимо продавцов черники мы уже почти бежали, а когда он был уже у вывески «Выращено в Мэне», я не выдержала и закричала:

– Подожди! – потому что уже совсем за ним не поспевала.

– Давай скорей! – крикнул он в ответ. – Давай уже уйдем из этого жуткого места!

Он повернулся, чтобы посмотреть на меня, и споткнулся о ловушку для лобстеров, красиво оформленную и выставленную в качестве украшения одного из прилавков. И полетел вниз лицом, распластавшись на земле, словно лягушка.

– Хайден! – я бросилась к нему и опустилась на колени.

Он закрыл глаза, морщась от боли. Несколько человек остановились и уставились на нас, а какой-то старик поспешно расставил свой складной стул и уселся, чтобы не пропустить ни секунды столь увлекательного зрелища.

– Моя лодыжка! – простонал Хайден.

– Что случилось?

– Не знаю, но болит просто дьявольски! Чего они выставили эту дурацкую хрень прямо на дорогу, скажи на милость?! – он пытался подняться и сесть.

– Помочь тебе? – я протянула руку.

Он отмахнулся.

– Нет, я сам, – буркнул он сквозь зубы. Наконец ему удалось сесть. Он потер лодыжку и несколько раз глубоко вздохнул.

– Может быть, я попрошу кого-нибудь помочь, – сказала я.

– Нет, просто давай уйдем отсюда.

Опираясь на меня, он медленно встал и отряхнулся.

– Ты уверен, что все в порядке? – спросила я, глядя, как он ковыляет к парковке, используя мое плечо как костыль.

– Нет, – ответил он. – Я не уверен, что все в порядке. Я думаю, что сломал чертову лодыжку. Говорил же тебе – не хочу я смотреть на кур!

Там были главным образом петухи, подумала я. Но не стала говорить это вслух.

Глава 13. Никогда не ссорьтесь с прессой

Хайден не сказал ни слова, пока мы не вернулись в машину.

– Лучше ты садись за руль, – он уселся на пассажирское сиденье, волоча за собой ногу, словно это был мешок с вещами, которые он взял с собой в дорогу. Ремень безопасности он пристегнул с громким стоном.

Я поехала мимо рядов машин к выходу.

– Слушай, жаль, что так все получилось с ярмаркой… Хмм… Сочувствую тебе с твоей лодыжкой.

Хайден снова застонал, двинув ногой – лодыжка у него опухла и раздулась до размеров грейпфрута.

– О, господи, ты только посмотри! – воскликнул он, взглянув на ногу.

– Тебе нужно приложить лед, – сказала я, выезжая с парковки на какую-то дорогу. – Я остановлюсь у первого же подходящего места.

Он опустил козырек от солнца.

– Поверить не могу, что зацепился за этот долбаный сачок!

Я закусила губу, чтобы не засмеяться, но все же не смогла сдержать улыбку.

– Ну что? Что ты?

– Это был не сачок. Это была ловушка для ловли лобстеров.

Он отмахнулся от меня.

– Да знаю я. Какая разница!

Я свернула на, по утверждению указателя, Живописное шоссе и только тогда сообразила, что раньше никогда здесь не ездила. Мы катили по дороге, идущей через маленький одноэтажный городок, мимо гавани, где стояли моторные лодки и парусные яхты. Потом показался небольшой залив, на берегу которого бегали дети в купальниках, они таскали серебристые ведерки, о содержимом которых я могла только догадываться. Может быть, в них были сверкающие океанские рыбки. Песок. Ракушки.

Хайден вытянул шею и огляделся.

– Ты знаешь, где мы едем? Это не та дорога, по которой мы приехали. Может быть, стоит включить навигатор?

Я понятия не имела, где мы находимся.

– Ну конечно, я знаю, где мы едем, – отозвалась я немедленно, тщетно стараясь найти в этой местности хоть что-то знакомое. Нам нужен был лед и короткая дорога к гостинице, и мне не хотелось еще больше раздражать Хайдена. У воды я заметила ресторанчик со столиками на улице и зонтиками.

– Сбегаю туда, попрошу у них льда.

– Я бы чего-нибудь поел, – сказал Хайден. – Пойду-ка я с тобой.

Он поковылял со мной до ресторанчика, где на улице стояли десяток столиков, покрытых клеенкой в красно-белую клетку.

Женщина в футболке показала нам на свободный столик. Мы заказали напитки, и я попросила принести пакет со льдом. Хайден водрузил ногу на свободный стул.

В меню значилось множество блюд из лобстера, они выглядели весьма аппетитно, но вспомнив обстоятельства падения Хайдена, я решила воздержаться.

– Я возьму жареных моллюсков, – сказала я, закрывая меню. – И домашний салат.

Хайден покосился на меня.

– Жареных моллюсков? Жареных?!

– Ну только один разок. Они очень вкусные, и я ведь не ем их каждый день, так что, думаю, это меня не убьет, – я взяла его за руку и пожала ее. – Ну все, все, мы сейчас приложим лед к твоей лодыжке – и все будет хорошо.

– Ну, наверно, – сказал он, осуждающе покачивая головой.

Официантка вернулась с двумя бокалами холодного чая и пакетом льда, который Хайден немедленно приложил к лодыжке. Потом он заказал мне моллюсков, а себе сэндвич с морским окунем.

– Только не могли бы проследить, чтобы его как следует прожарили? – попросил он.

Официантка ушла, а мы сидели и смотрели на проплывающие мимо лодки и сидящих на пирсе рыболовов с удочками.

Я устроилась на своем стуле поудобнее, прикрыла глаза и подставила лицо солнцу.

– Я хотел дождаться подходящего момента, чтобы сказать тебе это… – произнес Хайден.

Я открыла глаза.

– Сказать что?

По его выражению я не могла определить, собирается ли он сообщить мне хорошие или дурные новости. Он не улыбался, но и тревоги на его лице не было.

Он поерзал на стуле, стараясь принять более удобное положение.

– На ужине в честь вручения премии я познакомился с редактором рубрики «Стиль» «Нью-Йорк таймс».

– Правда? – вроде бы это была неплохая новость. Я сделала глоток холодного чая и потянулась за сахаром.

– Да. С Томом Фрейзером. И он хочет делать материал о нашей свадьбе.

– Ого, – я сыпанула сахар себе в чай. – Одно из этих «как они нашли друг друга»?

Могу себе представить, что это будет: они зададут нам пару вопросов по телефону и напечатают какую-нибудь белиберду.

Хайден передвинул пакет со льдом.

– Ну вообще-то не совсем. Они хотят сделать большой разворот о нас и нашей свадьбе, с фотографиями… ну, ты знаешь, все такое.

Большая статья… фотографии… похоже, дело было серьезнее, чем я думала. Я почувствовала, как по спине у меня побежали мурашки.

– А что ты имеешь в виду, когда говоришь «большая статья»? О чем они собираются писать – что он сказал?

– Обо всем. Кто шил твое платье. Где и у кого мы делаем прически. Какого цвета лак для ногтей ты предпочитаешь. Ну и так далее, не знаю…

– Лак для ногтей? Да я и сама не знаю! – воскликнула я.

– Может быть, они тебя и не будут спрашивать про лак, Эллен. Я просто говорю…

Он замолчал, когда я опустила ложку. Эта новость подействовала на меня так, словно меня окатили ледяной водой. Вообще-то мне было не привыкать общаться с прессой: если порыться в Интернете, то можно было найти обо мне довольно много упоминаний, например в том же «Таймс», в статье о проекте «Салливан», или в «Уолл-стрит джорнал», который писал о сделках «Клеари Билдинг» и «Баттери Парк», и это не считая нескольких интервью на радио. Но это все было другое дело. Это все было по работе. Не личное. И мне вовсе не хотелось, чтобы мою личную жизнь освещали в прессе.

Я смотрела на группу загорелых юношей, которые восходили по трапу на корабль «Бостон Уэлер» с удочками и рыболовными снастями в руках – и в глубине души мне очень захотелось уплыть сейчас с ними подальше в океан и никогда не возвращаться.

Хайден положил свою ладонь на мою.

– Это будет прекрасно, милая, – сказал он. – Чем чаще ты делаешь такие вещи – тем больше к ним привыкаешь.

Почему-то мне не стало легче от его слов.

– И как это делается? – спросила я. – Они будут встречаться с каждым из нас по отдельности? Или вместе? – Я надеялась, что мне не будут задавать каверзных вопросов и я не буду выглядеть в результате дурой и не опозорю Хайдена и его семью. – Мы ведь будем встречаться с ними вместе, да?

– Ну, не волнуйся ты так, я уверен, что вместе.

Я сделала большой глоток чая.

– А что насчет фотографий? Где они их будут делать?

– Ну, они наверняка сделают несколько снимков в церкви, – сказал Хайден. – И скорей всего на приеме в «Метрополитен Клаб».

Значит, и в церкви, и на приеме. Они будут и там и там.

Я потянулась за еще одним пакетиком сахара.

– И… ладно. Есть еще кое-что, – произнес Хайден.

Я высыпала сахар в стакан.

– Да?

– Они интересовались моей семьей. Больше в таком… политическом смысле. И тобой, потому что твой отец был типа финансовым гением, ну и…

У меня кожу закололо словно иголками.

– Так вот, Том Фрейзер мне сегодня рано утром звонил, когда ты еще спала, и когда я сказал ему, где мы находимся, он очень заинтересовался этим. И сказал, что хочет обязательно включить это как врезку в статью. Ну, знаешь, девушка из провинциального городка выходит замуж за преуспевающего представителя семьи политиков.

Врезка? Моя семья, оказывается, врезка?

– Хайден… я не хочу быть врезкой. И вообще ничего этого не хочу.

Хайден заглянул мне в глаза и погладил меня по щеке.

– Послушай, милая. Я понимаю, тебя все это немного смущает, и я хочу, чтобы ты знала: все будет очень деликатно. Я проанализировал все с разных сторон, клянусь тебе. И не имеет значения, как ты к этому относишься, как я сам отношусь к этой перспективе – мы просто должны сделать это, и все.

– Но… – я отняла руку.

– Просто выслушай меня. Пожалуйста, – он наклонился ко мне ближе, глядя на меня в упор, и заговорил тем тоном, который я не раз слышала в суде, уверенным и безапелляционным.

– Во-первых, – сказал он, загибая указательный палец, словно собираясь считать по пунктам. – Мой отец всегда говорил мне, что никогда нельзя ссориться с прессой. И он абсолютно прав. Мы же не хотим их разозлить – они нам этого никогда бы не забыли и не простили, – он загнул следующий палец. – Во-вторых: мы можем обратить это себе на пользу. Карьере каждого из нас не повредит немного дополнительного внимания прессы, пусть люди узнают о нас чуть больше, не так ли? – Он не стал дожидаться моего ответа. – И мы будем держать все под контролем.

Я понимала, что все совсем не так легко и просто, как он говорит, но понимала, что перебивать сейчас его не стоит.

– И в-третьих, – продолжал он, загибая третий палец. – Это может быть полезно для меня в следующем году, когда я буду баллотироваться в городской совет. Просто еще один способ добиться успеха на выборах.

Он смотрел на меня в ожидании моего согласия.

Я нетерпеливо переступила с ноги на ногу под столом.

– Хайден, мне реально от всего этого очень не по себе. Ты вот приводишь мне все эти аргументы, почему мы должны это сделать – но мне от них не становится лучше. Ведь это же наша свадьба!

Он отвернулся и стал смотреть на что-то в дальнем конце патио.

– Я не могу им отказать, Эллен. «Таймс» уже назвал нашу свадьбу одним из главных событий сезона. Бывают ситуации, когда можно колебаться или давать задний ход, но эта ситуация не из таких. Да и потом – мы же приглашаем на свадьбу триста человек! Ты и не заметишь там в этой толпе парочку фотографов!

Главное событие сезона?!

Я начала нервно грызть ноготь.

– Я чувствую себя так, словно наша свадьба превращается в сюжет передачи «Ты не поверишь!».

Он покачал головой.

– Нет, это не так, милая. Я бы никогда этого не допустил.

Подошла официантка и поставила на стол перед нами заказанные блюда. Я покосилась на жареных моллюсков, но чувство голода куда-то пропало, я и думать не могла о еде сейчас.

Хайден снял со своего сэндвича верхний кусочек хлеба и внимательно изучил рыбу.

Я отодвинула тарелку в сторону и уставилась на гавань. Корабль с рыбаками уже отплыл и набирал ход.

Хайден взял меня за подбородок, повернул мое лицо к себе и поцеловал. Я не чувствовала ничего, кроме паники. Я понимала, что у меня не хватит сил и аргументов отговорить его от этой затеи – и в то же время не могла позволить ему на это согласиться. Голова у меня пухла от мыслей и вопросов. Во что я ввязываюсь? Что я делаю?!

А потом я внезапно все поняла.

А чего я, собственно, ожидала? Я же понимала, что все так и будет. Я собираюсь выйти замуж за Хайдена Крофта – а это предполагает определенные обязательства и ответственность. С самого начала наших отношений я должна была это понимать и быть готовой эти обязательства выполнить, когда придет время. Что ж, время пришло.

– Хайден, – произнесла я, выдавив из себя улыбку. – Я… сделаю это. Я смогу это пережить, и все будет хорошо, – я хлопком соединила ладони, искренне надеясь, что мои слова звучат достаточно убедительно. – И ты прав – чем чаще я буду сталкиваться с такими вещами, тем привычнее они будут. Сейчас, здесь, я просто немножко… выпала из колеи, но я знаю, что когда мы вернемся в Нью-Йорк – я снова займусь своими обычными делами и через пару недель уже все будет нормально и я буду готова ко всему. Ты сможешь выставить против меня всех журналистов Нью-Йорка – и я выдержу их натиск с честью и легкостью.