Текст книги "Обнаружители Магии. Змеиная гора"

Обнаружители Магии
Змеиная гора
Меркат Зиман

Спасибо Indigojrps за обложку нашей второй книги, а Ване – за короткий, но очень интересный опыт совместной игры!

Иллюстратор Indigojrps

© Меркат Зиман, 2023

© Indigojrps, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0056-8686-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Стук копыт по дороге был оглушителен. Звук распугивал с ближайших деревьев птиц, бросающихся врассыпную от неведомого грохочущего зверя, который исчезал так же быстро, как и появлялся. Поднимаясь вверх на высоту своего полета, птицы серьезно удивлялись – никакого зверя на белой полосе между зелеными лесными массивами не было, и весь шум исходил от трех мелких темных точек, следующих друг за другом на север. Вернувшись обратно к своим гнездам, пернатые моментально забыли об увиденных путешественниках.

На Тракте Дружбы за короткий птичий век встречалось не так много подобных потрясений – не было никакого природного смысла в том, чтобы к ним привыкать.

Процессию возглавлял рыцарь в потертой кольчуге. Громадный щит с золотым деревом, символом Ордена Священного Дуба, был убран за спину и привязан ремнями крест-накрест к коренастой фигуре рыцаря, чтобы потоки ветра, направляющиеся навстречу во время движения галопом и способные поднять такую тяжесть, не могли его содрать.

Спутники находились на разном расстоянии от сэра Августа Бивербрука из Синего Предела. Догоняющая рыцаря высокая тифлингша пригибалась к своей вороной лошади так, что для стороннего наблюдателя (будь хоть одна живая душа в этих лесах) наездница и ее животное сливались в лавандово-черную молнию, прореживающую общий зеленый пейзаж леса, только-только задумывавшегося об осенней перемене цвета.

Темноволосый парень, отстающий от Октавии, искренне старался подгонять коня всеми возможными силами и увещеваниями в течение всего путешествия. Однако молодой своенравный жеребец, прочувствовав свободу вне стойла Лесной Заставы, слушаться неопытного ездока не желал. В лесах неподалеку были дела поинтереснее – клочки травы у обочины выглядели аппетитнее, чем жухлое сено у стойла, а лесные тени вызывали из глубин древней лошадиной кровной памяти нечто привлекательно-пугающее, вроде смертельных игр в догонялки со степными хищниками.

Иоахим, тяжело вздохнув, вновь натянул поводья. Серьезного опыта в верховой езде у него не было, потому что волшебник раньше жил в Лорконе, столице Союзных земель, где до любого пункта назначения можно было либо дойти пешком, либо нанять возницу, а все необходимое поставлялось из-за городских стен другими людьми, что окончательно убирало для волшебника необходимость в выезде из города.

Конь недовольно фыркнул в ответ на очередной акт принуждения, но все же вернулся на дорогу из кустов, выбрав траекторию так, чтобы наездник получил веткой ближайшего дерева по лицу. Волшебник, ругнувшись на кренийском в сотый раз за прошедшие полчаса, прислушался и с досадой понял, что слишком сильно отстал – он перестал слышать стук копыт впереди.

Приглядываться было бесполезно. В темноте наступающей ночи Иоахим ничего не видел вдалеке своим человеческим зрением, а магические огни могли дать ему небольшой обзор в метрах тридцати. Конь медленно ступал по белому песчаному полотну дороги, игнорируя приказные восклики временного хозяина.

Такая спешка вполне оправдана, утешал себя Иоахим. В Лесной Заставе, которую они покинули пару часов назад, он и сопровождающий его Август ввязались в авантюру, в ходе которой они познакомились с Октавией и двумя другими иноземцами, расследовали убийство двух высокопоставленных вельмож, шли по следу таинственной убийцы и выбирались из падающей магической башни, решившей прогуляться вне крепостных стен в самый ответственный момент. Причиной их нынешнего быстрого движения был последний этап – во время смертельной опасности, которую Иоахим запомнил, как летящий в его голову камень, волшебник непроизвольно телепортировался из башни, через некоторое время очнувшись абсолютно голым в лесу у Заставы. Его компаньонам было сказано, что такая телепортационная магия нестабильна, и если они не навестят верховную арканистку в Лорконе как можно скорее, то Иоахиму грозит… что-то. Что-то пугало своей неизвестностью, поэтому волшебник был бы благодарен компаньонам за заботу.

Оставайся они хотя бы в паре сотен метров от него.

Когда Иоахим сдался и подопустил поводья, смиряясь с темпом шага коня, тот почувствовал слабину и с места рванул галопом, чуть не сбросив с себя наездника. Иоахим потерял на секунду равновесие, скатываясь с седла вбок, инстинктивно моргнул до появления знакомой белой вспышки…

…и упал на светлый песок. Конь, освобожденный от нежеланной ноши, взмел перед лицом волшебника песчаную бурю, прежде чем скрыться из виду…

…или…

…резко натянул поводья и потянулся к ремню у лошадиной морды, захотев усмирить непослушное животное. Осознав, что наездник что-то задумал, конь поднимается на дыбы, и Иоахим скатывается вниз через лошадиный круп, через мгновение встречаясь лбом с задним копытом взбеленившегося жеребца…

…о нет, этот вариант точно отбросить. Или…

…пригнулся и, продолжая держать поводья одной рукой, вцепился второй в седло, находя точку опоры и стараясь выровнять свою посадку…

Открыв глаза, волшебник повторил действия из последнего видения точь-в-точь, вплоть до мимолетного взгляда на вспорхнувшую с ветки птицу. Магия школы Прорицания бывала очень капризной, поэтому не стоило упускать какие-то детали.

Ему удалось выпрямиться в седле и даже запустить вперед парочку магических огоньков, освещая дергающуюся дорогу. Только после появления света он подумал, что внезапные огни могут напугать и без того эмоционально нестабильного коня, но тот упорно продолжал скакать дальше.

– А раньше ты так не мог? – пробормотал волшебник.

Слух животного не уловил замечания. И к лучшему – конь мог воспринять риторический вопрос как издевку и снова попытаться освободиться от человеческого гнета, чтобы свободно побежать куда-нибудь, где вольным коням на спину никого не сажают.

Так они проехали еще километр, прежде чем Иоахим понял, что до сих пор не слышит своих спутников. Но вскоре он их увидел – в свете огоньков из темноты вынырнули две знакомые фигуры верхом на лошадях.

И еще одна лошадь. И еще один человек, еле заметный в лесной чаще, но выходящий на свет.

Октавия чуть развернулась, завидев знакомый сияющий шарик.

– Долго меня ждали? – спросил Иоахим.

– Ждали? – переспросила она. – А надо было?

– Зачем тогда остановились?

– Сэр Август остановился, потому что увидел на дороге странные следы, – тифлингша пожала плечами и махнула рукой в сторону выходящего из леса человека, – кто-то съехал на обочину. Он и решил, что это засада, вытащил меч, предложил мне напасть на них первыми, а не, цитата, «бежать, как трусам». Тут и ты подоспел.

– Если это засада, то мы уже в нее попались, – с сомнением предположил волшебник.

– Ты это сэру Августу скажи.

Иоахим перевел взгляд на друга, стоявшего с мечом наголо посреди дороги и смело поджидавшего любую опасность, таившуюся в лесных дебрях. В лесах, как неоднократно говорил волшебнику Август, сам Священный Дуб благоволит своим почитателям, поэтому сэру Бивербруку нечего в них бояться. Сам Иоахим сильно в этом сомневался, но на стоянку Ордена Священного Дуба, на которой он пробыл почти месяц и откуда они с Августом отправились в Лесную Заставу, действительно никто не покушался. Для волшебника оставалось загадкой, в чем же именно было дело – в священной защите, в слаженной работе лесных разведчиков или в общем укурном безумии стоянки, из-за чего с ее обитателями никто не хотел связываться лишний раз.

– Выходите все вместе или по одному, жалкие разбойники! – зазвучал на дороге низкий голос Августа, до сих пор непривычный для окружающего мира. – Я сэр Август Бивербрук из Синего Предела, и вам не удастся захватить меня врасплох!

– Я-я не разбойник, – пролепетал в ответ голос из чащи, – я обычный торговец.

– Разбойник бы так и сказал! – грозно насупился Август.

В этот момент Иоахиму в голову пришла мысль, что продолжай Август быть немым и общаться только языком жестов, который знал лишь один из его спутников, то сцена была бы более кровавой и менее неловкой.

– Сэр Бивербрук, я не разбойник… Меня зовут Халлер Гудбранд, я везу специи…

Фигура наконец вышла на дорогу. Высокий широкоплечий мужчина мог бы быть принят за разбойника, но вид портили по-крестьянски растрепанные и немытые соломенные волосы и оттопыренные уши, двумя круглыми блюдечками дополнявшие простоватое широкое лицо.

– Я Иоахим Зальц, – махнул ему волшебник.

– А я Октавия Кларимьер, – с безразличием отозвалась тифлингша.

Родовое имя вырвалось из ее уст само по себе. Октавия тщательно скрывала его от любого, кто встречался на ее долгом пути от Синего Предела, откуда она так спешно сбежала. Она столько времени затыкала себя, прятала имя куда-то далеко, чтобы оно не всплыло на поверхность и семья не напала на ее след! И все было зря – в Лесной Заставе ей дали ясно понять, что ее легко отследить. Она устала скрываться, поэтому подсознание начало сдаваться первым, легко вскрывая перед незнакомцами фамильное имя.

В случае следующей встречи с наемниками от семьи можно будет напасть первой, а не «бежать, как трусихе».

– Здорово! – закивал Халлер Гудбранд. – Здорово, что хоть кто-то по этой дороге еще поехал! У меня колесо сломалось, один я тут не справлюсь.

– По этой дороге недавно ехала делегация из Лоркона, – с недоверием сказала Октавия, поглядывая на огромные ушные раковины, затрепетавшие при кивании.

– Их-то я не застал, – грустно вздохнул торговец, – впереди меня проехали, наверное.

– Это сколько же ты тут стоишь?

– Пару часов или побольше.

– Они как раз пару часов назад и проезжали, – сощурила глаза девушка.

– Обогнали меня, получается…

Пока они разговаривали, Иоахим скомандовал огонькам пролететь между деревьями. Среди поломанных кустов виднелась покосившаяся открытая повозка, в которой лежали несколько завязанных тюков. В непосредственной близости к ней не было видно других людей.

– Я устал столько ехать, – обратился Иоахим к компаньонам, – я не привык столько в седле сидеть, и, не при даме будет сказано, но я уже успел частично отбить себе зад. Мы можем помочь торго…

Он прервался на полуслове, заметив, что в него вперились два выразительных взгляда.

– Иоахим, – начал Август тоном, с помощью которого объясняют маленькому ребенку устройство мира, – смотритель Наунан сказал нам срочно ехать в Лоркон, дабы уберечь тебя от страшной судьбы. Малейшее промедление, и…!

Рыцарь драматично замолчал, чтобы волшебник полностью осознал всю неизбежность неизвестности.

– Смотритель сказал, что месяца достаточно. До Лоркона ехать два дня.

– А форс-мажоры? – Август дернулся в седле от таких возражений и обвиняюще ткнул в сторону Иоахима указательным пальцем руки, которой держал меч.

– Да и помогать ночью подозрительным незнакомцам на дороге не звучит как лучшая идея, – покачала головой Октавия, слегка пришпоривая кобылу.

– Но я не подозрительный! – воскликнул Гудбранд, понимая, к чему все идет.

– Больно складно у тебя история звучит, торговец, – фыркнула девушка.

– И мы что, «убежим, как трусы»? – уточнил Иоахим.

– Я в самом деле должен тебе это разъяснять? – поморщился Август. – Разбойники, кроме одного, не захотели выходить на дорогу и открыто нападать. Трусы здесь они, мой несмышленый друг, а вот мы показали свою смелость и доблесть.

С этими словами рыцарь развернулся на коне и, сжав ногами его бока, пустился на нем галопом вперед. Вслед за ним отправилась и Октавия.

Смотря, как его товарищи начинают превращаться в точки на горизонте, Иоахим вздохнул и неловко помахал рукой замершему с открытым ртом Гудбранду, одновременно похлопывая коня голенями по боку, чтобы тот двинулся вперед. Конь мелкой рысцой проследовал за сородичами, и волшебник успел услышать, как выбежавший на середину дороги торговец тщетно пытается привлечь внимание путешественников короткими бессодержательными выкриками.

Так Халлер Гудбранд, торговец специями, простоял около десяти минут, пока снова не остался в одиночестве. В относительном одиночестве, потому что рядом с ним всегда была Бетти, его надежная спутница и помощница в нелегком торговом деле.

В темноте Халлер приблизился к Бетти и ободрительно похлопал по стенке повозки, приговаривая, что обязательно что-то придумает. Кляча по имени Нагайка лениво подняла голову от поедаемого мха, взглянула на нерадивого торговца и вернулась обратно к трапезе. Ее мало интересовали его заскоки.

В конце концов, Нагайка ехала не туда, куда хочет простоватый лопоухий парень, а куда ей повелевает истинный хозяин.

– Найдем сваленное деревце и починим тебя, – бормотал себе под нос Халлер, осматриваясь вокруг.

Он раньше не чинил повозку – боги были милостивы, и Бетти никогда не ломалась. Ни трещинки, ни царапинки, а тут бац! – и целое колесо отлетело прямо перед встречей с этими путешественниками. Будто проклятые они.

Халлер прошелся вокруг повозки, пытаясь придумать или вспомнить что-нибудь связанное с починкой. Он дошел до злополучного колеса, вздохнул над ним и напрягся, чтобы его приподнять. Халлер считал себя сильным парнем, но в несколько прошлых заходов ему не удавалось приладить колесо к торчащей из повозки колесной оси.

Но сейчас он одним легким движением, почти одной рукой взял колесо и моментально приладил его к нужному месту.

Торговец проморгался и на всякий случай подергал за колесо, ожидая, что оно легко скатится на бок. Но после возвращения на родное место оно держалось крепко, словно никогда не устраивало скатов в лесную чащу.

Халлер смущенно хмыкнул. Вот ж дурень, подумал он, столько времени из-за такой глупости потерял. Он подозвал Нагайку ближе, и лошадь смиренно дала себя запрячь. Усевшись поудобнее на месте возницы, Халлер цокнул Нагайке, чтобы та вывела их с Бетти из леса.

Оказавшись на дороге, но теперь не стоя, а снова на повозке, полностью готовый к задуманной поездке в Лесную Заставу, Халлер замер на мгновение.

А зачем ему нужно было в Лесную Заставу?

Это же богами забытое поселение где-то на отшибе между Лорконом и эльфийским Киэн’Дарром. Разве ценители специй живут в такой глуши? Может, он хотел в Киэн’Дарр?

Да нет, встряхнул он своими соломенными волосами, с какого перепугу эльфы станут покупать человеческие специи? От отца он слышал, что они какими-то грибами мудреными еду посыпают, и перец да соль им вообще не нужны.

Халлер задумчиво потянул поводья вправо. Надо вернуться, доехать до перекрестка, а там он решит, ехать в Лоркон или, чем черт не шутит, сразу через равнины по бездорожью до Драмлана. В Драмлане, говорят, целая куча южан живет, а они свою еду всегда до такой остроты доводят, что аж есть невозможно.

Он не успел еще раз цокнуть Нагайке, как та сама неспешно потопала на север. Хорошая кляча, не породистая, зато сразу настроение хозяина чувствует. Только бы Бетти больше не ломалась по дороге, а то во второй такой раз может и не повезти.

Колеса Бетти зашуршали по тонкой песочной насыпи.

Халлеру почудилось, что кто-то рядом с ним заинтересованно хмыкнул, но торговец даже не повернулся. Чего только усталому человеку не почудится в ночи!

 
                                         * * *
 

Иоахим распластался на спальнике у костра, выискивая то положение лежа, в котором натруженная поездкой спина не ныла слишком интенсивно.

– Больше никогда не выйду за пределы Лоркона, – пробормотал он, – даже внутри города ходить далеко не буду. И на двуколках не буду ездить. Не могу на лошадей теперь смотреть, сразу укачивать начинает.

– Как же такой привередливый мальчик дожил до такого зрелого возраста? – с издевкой поинтересовалась Октавия, разминая шею.

– Неплохо дожил, потому что никуда и не ездил.

Октавия не хотела признаваться перед ноющим волшебником и уж тем более перед спокойно раскладывающим спальник Августом, что быстрый заезд утомил и ее тоже. Они ехали без остановок почти целый день, сделав небольшую паузу лишь для короткого перекуса черствым хлебом и для пары глотков воды из бурдюка. Как только Иоахим заикался об усталости, Август сурово смотрел на него с немым укором. Кажется, рыцарю и самому хотелось поскорее в Лоркон.

Сэра Бивербрука удалось уговорить сделать привал, когда троица путешественников провела в седле больше двадцати часов. Они нашли укромное место среди равнин, сменивших лесные пейзажи, и даже обнаружили мелкую речку, в которой можно было пополнить запасы воды.

Глядя на Августа, немного недовольного их вынужденной обстановкой (иначе Иоахим уснул бы прямо на коне), Октавия аккуратно спросила:

– Сэр Август, вы же из Синего Предела, верно?

Август смерил ее взглядом, полным оскорбленного удивления. По нему девушка поняла, что не стоило начинать расспросы с настолько очевидной вещи, повторяемой рыцарем при каждом самопредставлении.

– Верно, – кивнул он, отворачиваясь, – даже не представляю, как вы догадались.

– Не сочтите за, кхм, дерзость, – Октавия переняла его вежливый пассивно-агрессивный тон, – но я была вхожа в высшие круги общества в Синем Пределе, и я абсолютно не помню вашей внешности. Мне знакомо ваше фамильное имя, но я не помню никого из представителей вашей семьи.

Август пожал плечами и молча начал забивать трубку дубовыми листьями. При виде бурой массы, доставаемой из мешочка, Октавию охватили два противоречивых желания. Захотелось отвернуться от этой дубовой дряни, из-за употребления которой в Лесной Заставе ее накрыли страх и неприятные воспоминания о прошлом, но одновременно хотелось и распробовать дурманящий эффект.

– Точно, ты же представилась тому торговцу, – отозвался Иоахим, лежащий к спутникам спиной в странной свернутой позе, – Кларинары или что-то такое?

– Кларимьеры. Моя семья достаточно известна. Может, и ты о ней что-то слышал.

– Не-а, я абсолютно в этих знатных родах не разбираюсь, – хохотнул волшебник, – а уж тем более в знатных родах Синего Предела.

Октавия еле заметно скрипнула зубами. Подобная похвальба и расписывание в собственном невежестве относительно ее семьи вызывали гнев на интуитивном уровне, заложенном почти ежедневными уроками матери о превосходстве их рода.

– Разбираться в знатных родах тифлингов нет никакой нужды, – Август выдохнул кольцо дубового дыма.

– Это еще почему? – скривилась Октавия.

– Тифлинги – это дьявольские отродья, в которых нет и не может быть ничего благородного, – задумчиво изрек рыцарь, – разве в существе, в чьих жилах течет инфернальная кровь, возможно наличие чего-то возвышенного и вечного? Если люди – это до ужаса приземленные создания, то тифлинги располагаются еще ниже, под самой землей, откуда до света благородства им не достать.

Иоахим быстро перевернулся, моментально пожалев, что чересчур поторопился – поясницу тут же засаднило. Но он почувствовал, что его присутствие в разговоре сейчас станет очень важным.

Волшебник увидел, что Октавия замерла. На первый взгляд, в ее реакции не было ничего необычного, но за пару десятков секунд девушка не двинула ни одной лицевой мышцей, будто ее лицо превратилось в застывшую глиняную маску. Своими размышлениями рыцарь задел струну, которую нельзя было задевать.

– А в эльфах, стало быть, кровь получше? – все же прошипела она, натужно улыбнувшись звериным оскалом.

– Разумеется, – снисходительно ответил Август, смотря на проявляющиеся на небосклоне звезды, а не на собеседницу, – они высоко мыслят, с рождения приспособлены и к творчеству, и к магии, берегут природу и живут в гармонии с ней. Эльфы оставляют после себя великолепное наследие. Существует ли отдельная культура тифлингов? Я несколько лет жил в лесах, но подозреваю, что за время моего короткого отсутствия в цивилизации тифлингской культуры не появилось.

– Мы же просто высказываем свое мнение здесь, да? – поспешил вклиниться Иоахим, видя, как лавандовая кожа Октавии начинает багроветь. – Никого не стараемся задеть, рассуждаем вслух. Отдельное мнение может быть и неправильным…

– Неправильным? – удивился рыцарь, выдув перед собой широкую дымовую завесу. – Это правда, которая режет уши. Я пересказываю очевидные факты, с ними надо смириться.

– Вы же сами не эльф, – ехидно подметила Октавия.

– Во мне течет эльфийская кровь, – не поддался на провокацию Август, – и я живу согласно эльфийским заветам.

Особенно тяжело было увидеть след эльфийского наследия на Августе сейчас, когда он снял кольчугу и выпятил живот вперед, расслабляя мышцы пресса с каждой новой затяжкой. Рыцарь гордо потрогал слегка заостренные кончики ушей, которые невнимательный наблюдатель мог принять за человеческие.

– И когда вы уехали из Синего Предела, сэр Бивербрук? – продолжала наседать тифлингша.

– Пару лет назад, – пожал плечами рыцарь.

– Я бы вас запомнила, будь это пару лет назад. Или вы не любитель светского общества?

Август неопределенно помотал головой, всем видом показывая, что разговор ему надоедает.

– Вы уехали из Синего Предела во время восстания Культа Дракона? Многие знатные дома тогда значительно поредели.

– Восстания чего? – фыркнул рыцарь.

Иоахим приподнялся на локтях, чтобы получше видеть компаньона.

– Ты не знаешь, что такое Культ Дракона? – недоуменно переспросил он.

– Не знаю и не хочу знать. Это бесполезная информация, и она никак не связана с моим заданием.

Октавия и Иоахим переглянулись. Гнев, застилавший глаза тифлингши, сменился на непонимание.

– Август, – аккуратно сказал волшебник, – Культ Дракона терроризировал весь Эфребис десять лет назад. Это событие невозможно было упустить, особенно будь ты в крупном городе вроде Лоркона или Синего Предела.

Рыцарь ничего не ответил, продолжая задумчиво раскуривать выгорающую трубку. Он сделал пару затяжек и понял, что больше из этой порции не вытянет, и вытряхнул содержимое трубки в костер.

В тишине рыцарь осторожно залез в уютный спальник и повернулся спиной к растерянным спутникам.

– Не забудьте потушить костер, – буркнул он и тут же погрузился в сон.

К звукам потрескивающего костра и мерному шуму реки неподалеку присоединился раскатистый свистящий храп.

– Что ж… – зевая, Иоахим потянулся к земляной насыпи, чтобы засыпать и потушить горящие прутья и деревяшки, – спокойной ночи.

– Погоди, какой спокойной ночи? Вы просто так уснете на открытом пространстве, где любой бандит может легко нас заметить? – спросила Октавия, наблюдая, как в наступившей темноте волшебник укладывается поудобнее.

– Мы далеко от дороги и прикрыты от нее холмиком, – он растягивал слова, проваливаясь в дрему от накатившей усталости, – подежурь, если так страшно. Разбуди меня или Августа, когда спать захочешь.

Тифлингша хотела было возразить, но Иоахим по примеру компаньона моментально отключился. Отгоняя мимолетное желание взять и разбудить обоих стуком молота об щит Августа, девушка со вздохом вытянула ноги и задрала голову, рассматривая темный небесный купол. В дежурстве были и плюсы – она наконец-то осталась наедине сама с собой. Шум ветра в ушах от быстрой езды и болтовня Иоахима не позволяли Октавии сосредоточиться на собственных мыслях, которых накопилось за прошедшие три дня предостаточно.

Эти мысли стоило обработать, но многие из них вызывали неприятные чувства. Девушка начала раскручивать ворох недавних воспоминаний о послании от семьи, о близости к смерти в падающей башне и, разумеется, о недавнем сне, до сих пор отзывающемся фантомной жгучей болью в глазах.

Память заставила ощутить укол вины невероятной силы, будто под лопатку ей вогнали остро заточенную рапиру. Она сбежала от семьи одна.

Погружаться дальше в разбор воспоминаний полностью расхотелось. Размышления лишили ее остатков сонливости, поэтому Октавия встала, окинула взглядом два лежащих у кострища тела и решила, что может понаблюдать за ними с высоты ближайшего холма.

Она забралась на холм, откуда открывался вид на отблескивающую мелкую речушку и противоположный берег, до которого при желании можно было добраться вброд. В этой глуши не на что было смотреть, поэтому Октавия переключилась на созерцание ночного неба. Здесь, в центре материка на холмистой равнине, звезды были видны лучше, чем со двора особняка Кларимьеров в предместье Синего Предела. В детстве ее брат, начитавшийся книжек о созвездиях и связанной с ними магии, полоскал ей мозги рассказами о наблюдениях за звездами. Она мало что запомнила, но в тех рассказах определенно было что-то о влиянии близости моря на видимость небесных тел. Океан был слишком близок к Синему Пределу и не желал делиться людским вниманием с россыпью сияющих небесных точек.

Эта летняя ночь была прохладной, и Октавия простояла на обдуваемом со всех углов холме достаточное время, чтобы слегка замерзнуть. Она подула на чуть замерзшие руки и, вдохнув побольше воздуха после мощного выдоха, услышала странный сопящий звук.

Она глянула вниз на две темные фигуры, скрытые в спальниках. Сэр Август храпел мощно, как и полагалось презентабельному рыцарю, но с этой высоты тифлингша не различала его басовитых свистящих трелей. В недоумении она повернулась к реке, и нежданный визитер приблизился на достаточное расстояние, чтобы девушка услышала невыносимую вонь, сравнимую с запахом протухшей рыбы.

С твари перед ней стекали капли воды, увлажнявшие чешуйчатую кожу этого неведомого существа. Монстр был ненамного выше тифлингши, роста ему прибавляли многочисленные мелкие отростки на голове, с которой помимо них свисала отслоившаяся кожа. Рыбий рот был забит множеством длинных заостренных зубов, торчавших вперед внахлест, а полосы жабр на шее двигались с мерзким хлюпающим звуком. В жилистых руках тварь держала гигантский ржавый крюк, цепями привязанный к ее туловищу.

Октавия, не ожидавшая увидеть кого-то еще на холме, потянулась за молотом. В памяти слишком поздно всплыла картина, как она отвязывает молот от пояса и кладет рядом с потухшим костром. Секундного промедления тифлингши хватило, чтобы тварь успела сократить дистанцию и с мощного замаха атаковать девушку сбоку. Затупленный ржавый крюк на удивление хорошо справился с кожаной броней и вонзился Октавии в бок, заставив девушку крикнуть от ярости и боли. Рыбина потянула крюк за цепь на себя, и тифлингше пришлось двинуться в том же направлении, иначе крюк грозил прорвать ее живот.

– Август, Иоахим! – со всей силой легких закричала Октавия, вызвав в ответ набор нечленораздельных звуков от держащей ее на крюке твари.

Схватившись за основание крюка одной рукой, а второй отбиваясь от монстра, тифлингша успешно вынула из себя окровавленный металл. На ощупь тварь была скользкой, из-за чего удары кулаков то и дело соскальзывали; пару раз Октавия попала по сползшей коже, вмазавшись в покрывающую ее изнутри желейную субстанцию. Кипящая от адреналина кровь в венах девушки чуть не заставила ее избить тварь голыми кулаками, но инстинкт самосохранения включился вовремя. Рыболюд явно был опасен, а следующий взмах крюком может попасть в более чувствительное место.

Рыкнув, она сбежала с холма и краем глаза заметила, как брошенный монстром крюк вспахивает землю рядом. Навстречу Октавии и бегущей за ней твари полетели магические огоньки проснувшегося Иоахима; Август тяжело поднимался с колен в одном поддоспешнике и комично облегающих его ноги рейтузах.

Когда рыболюд оказался в нескольких метрах от кострища, Октавия, успевшая схватить молот, развернулась к твари с намерением отомстить за ранение. Молот ударил по рыбьей челюсти с чавкающим звуком, будто вошел в живой холодец, и надежно там застрял. Лишившаяся подвижности тифлингша от удивления отпустила рукоять, и молот остался висеть в желейной пасти монстра. Булькающее верещание твари и отсутствие видимых повреждений на ней не предвещали ничего хорошего.

Отойдя ближе к спутникам и чуть не врезавшись спиной во вставшего из спальника Иоахима, Октавия могла только наблюдать за медленным приближением рыболюда, перемалывающим движением челюстей пытавшегося освободиться от металла во рту.

Тифлингша услышала заклинательный напев позади, но вызванная Иоахимом призрачная костяная рука не смогла удержать тварь на месте. Рыболюд подходил ближе, разинув пасть.

Еле слышимый треск, и в открытый воняющий рот рыболюда прилетела яркая стрела. Сначала Октавия подумала, что ей показалось, но когда в плечо твари вонзилась еще одна, она заметила бегущий разряд молнии на снаряде, распространяющийся от наконечника до оперения.

Она хотела было развернуться, чтобы увидеть лучника, но момент для атаки был как нельзя более подходящий – разряд слегка подорвал щеку рыболюда, из-за чего молот упал на землю. Октавия оттолкнула замешкавшуюся тварь, снова подняла оружие и нанесла мощный удар по затылку врага, замахнувшегося крюком на оторопевшего от ужаса Иоахима.

Август выскочил перед переводчиком, изящной контратакой мечом отводя крюк в сторону. Второй удар накренившегося вперед рыболюда направлялся уже в рыцаря без доспеха, и тварь сделала очень интеллектуальную для ее вида вещь – сперва рыболюд обманчиво дернулся влево, а затем ударом наискосок распорол тонкий поддоспешник Августа, прорезая его от солнечного сплетения до углубления под шеей. Кровь мгновенно пропитала светлую ткань, но это не остановило рыцаря, более ожесточенно бросившегося в новую атаку на тварь.

Одновременно с этим лучник отправил новую стрелу, прорвавшую мелкий плавник на голени твари. Зашипев от нового ожога, рыболюд отбил удар Августа и бросился прочь, за холм, где встретился с Октавией.

– Не дайте ему уйти! – по равнине разнесся женский голос.

Иоахим закрутил головой, приходя в себя после ступора, и направил один из магических огоньков к источнику звука. Светящийся шарик перелетел от низины к верху другого холма, осветив фигуру лучницы с бегущими по натянутой тетиве лука электрическими разрядами.

– Очень крутая магия, но я так ничего не вижу!

Волшебник неловко погасил огонек и осознал, что его компаньонов рядом уже нет. В темноте он услышал направляющие крики и рванул за холм вслед за остальными, как и таинственная лучница, различимая благодаря отскакивающим от лука синим искрам.

Маршрут вел к реке, где Август и Октавия пытались окружить тварь с двух боков, но тот неожиданно плюхнулся на брюхо и быстро затарабанил конечностями по земле, доводя себя до водной кромки. Короткий всплеск, и в мгновение ока рыболюд исчез под водой.

Октавия гневно рыкнула и вбежала в реку, безуспешно молотя оружием по и так беспокойной глади воды. Рядом с ней появился магический огонек и бесшумно скрылся в потоке. Его преломляющийся свет скользил вверх по течению, выхватывая тени камней и редких водорослей в глубине. Когда огонек подсветил перепончатую лапу, тифлингша рванула вперед, занесла молот и опустила его на копчик твари одновременно с тем, как Август пригвоздил корпус рыболюда мечом ко дну.