Текст книги "Обнаружители Магии. Змеиная гора"

Только что в его жизни произошло большое изменение, но разум отказывался это принимать. Иоахим надеялся, что он сможет затормозить осознание до того момента, когда все вернется на круги своя – он вновь въедет в свою маленькую комнатку на втором этаже, куда иногда будут наведываться Лайна или Пурнаш (а может, и Мелодия, если свезет!), чтобы с умным видом внимать его россказням, одновременно снимая с него и себя одежду. Чтобы он со смехом рассказывал им о чудаках-клиентах и жаловался на отца, который даже себе еды не может приготовить. Чтобы он зашел в лавку, а отец сидел там и, как обычно, не поздоровался в ответ, уткнувшись в свою магическую писанину.

Но как бы волшебник ни старался, он не мог отделаться от ощущения, что произошло нечто, окончательно сломавшее его привычный мир.

В Лорконе Октавия поняла, что ей стоит пересмотреть свое определение шума. Город громыхал, стучал, кричал, вопил и выливал помои через задние двери и окна. Общее наречие местных жителей активно впитывало все удобные слова из других языков, превращаясь в малопонятную трескотню. Если бы тифлингше пришлось оценивать шумность Синего Предела по шкале от нуля (равнин Унведина) до десяти (Лоркона), то родной город застрял бы на отметке «пять».

– Шумновато здесь, да? – ободряюще хмыкнула Агарвейн, будто прочитала мысли спутницы. – Даже в Драмлане не такой бой по ушам.

– Ты во всех городах Эфребиса побывала? – Октавия подошла к охотнице ближе, чтобы не присоединяться к окружающему кричащему галдежу.

– Да не, – махнула рукой охотница, – тут заказов много, а в Драмлане ставка нашего ордена. Так-то я между ними по лесам и холмам бегаю, в города редко захожу. Вам вона как повезло, я довольно редкая птица, чтоб в городе меня встретить!

Октавия усмехнулась. Что-то в непринужденности лучницы было такое, что одновременно расслабляло, давало уверенность и веселило.

– Тебя в ордене не наругают?

– За что?

– Форт Колберри далековато находится от Драмлана и Лоркона.

– Орден ж меня цепями не привязывает, – широко улыбнулась Агарвейн, – главная задача охотников – бороться с инопланарным злом и защищать Материальный план. Коли леди Нэш защищает Материальный план, а я еду на ее поиски, то вроде все сходится. Как знать, вдруг в Срединном лесу я такой тварюге голову отпилю, что со мной сразу Королева ветра и тьмы заговорит!

– Интересные у вас позывные, – Октавия не сдержалась и тоже улыбнулась.

– Позывные? О, нет, это не охотница, – Агарвейн чуть стукнула себя по голове, словно ругая себя за неправильно донесенную мысль, – это архифея, которая дает силы моему наставнику.

Тифлингша сделала вид, что все поняла, но ее тут же раскусили.

– Это с одной стороны сложно, а с другой стороны просто, – продолжила охотница, – но в мире редко бывают однозначные вещи, если уж начистоту. Для борьбы с монстрами мы, Орден Великой Охоты, сами перестаем быть людьми и проходим специальные алхимические испытания. Иногда это внешне заметно, иногда не очень – у меня губы как в чернике, но такое не сильно внимание привлекает, а вот у моего друга Маэтора зрачки вытекшие, поэтому деревенские частенько в него вилами тычут. Чудища мы для них, понимаешь? Проклятые.

– Вы же делаете добрые дела? – неуверенно спросила Октавия.

– Ага. Но чтобы их делать, нам приходится обращаться к меньшему злу. Кто-то мутирует еще сильнее, кто-то связывает свою душу с другими планами, а кто-то, как мой наставник, берет силы от опасных инопланарных сущностей, чтобы бороться с еще более опасными. Архифеи вроде Королевы ветра и тьмы довольно капризные, нельзя просто так встать посреди чистого поля и заорать, чтобы они тебе силенок дали. Сперва нужно пройти инициацию, а потом сделать что-то этакое, чтобы привлечь их внимание.

– Но ведь такая архифея может и что-то злое сделать?

– Я о том и толкую. Мы обращаемся к меньшему злу. Хоть оно и меньшее, но злым от этого быть не перестает. Если Королева ветра и тьмы попытается атаковать Материальный план, то тогда уже будем думать, что дальше делать. Пока этого не происходит, и вроде как все в порядке. Охотники в любом случае чем-то рискуют или жертвуют в обмен на силу – здоровьем, рассудком или человечностью.

Видя, что Октавия искренне пытается осмыслить все сказанное, но пока у нее получается с трудом, охотница сосредоточилась на стуке крови в ушах. Поток замедлился на секунду, чтобы с новой силой побежать по венам. Магия крови, накопленная за момент простоя, с треском зажгла лук электрическим разрядом.

Тифлингша инстинктивно отпрыгнула от опасности, врезавшись спиной в стену дома. Она покрутила головой, осматривая переулок, но прохожие не выражали никакого беспокойства по поводу искрящегося магией оружия.

Из обеих ноздрей Агарвейн водопадом текла кровь, из-за чего ее широкая улыбка выглядела устрашающе. Но Лоркон видел чудаков и постраннее.

– Видишь? Я немного себя ударила, и мой лук стал волшебным! Это та самая охотничья жертва, о которой я говорила.

– Н-но ты себя не била, – пробормотала Октавия, все же придвигаясь ближе, – ты хорошо себя чувствуешь?

– Когда через охотничьи ритуалы пройдешь, то научишься давать себе невидимых подзатыльников, – хохотнула охотница, принимая от спутницы платок, – а если серьезно, то охотники немного умеют манипулировать магией крови.

Платок мало чем мог помочь. Промокнув ноздри пару раз, Агарвейн все равно выглядела так, будто только что застрелила зверюшку в лесу и полакомилась ее сырым мясом. Октавия не выдержала, вырвала платок обратно и сама начала вытирать лицо охотницы. Та застыла на месте, удерживаемая за плечо сильной рукой тифлингши.

– Извини, я больно схватила, – запоздало осознала Октавия, ослабляя хватку, – ты слишком долго возилась, и я…

– Да ничего, я бы еще сильнее размазюкала, если б не ты, – Агарвейн попробовала пожать плечами, но даже ослабленный захват ее спутницы был слишком мощным.

Когда Октавия отстранилась, охотница глянула на отражение в одном из окон.

– Так чистенько, – она пощупала чуть покрасневшую от натираний кожу, – но ты задолбаешься меня после каждого боя вытирать. Ты вон как сама покраснела от натуги!

– Просто… просто водой в следующий раз протрем, – тифлингша отвернулась, дотрагиваясь до своих покрасневших щек, словно пытаясь побыстрее стереть странную реакцию, как до этого стерла кровь с лица Агарвейн.

Сейчас ей захотелось побыстрее дойти до конюшни, поскорее взять лошадей и повозку и встретиться с остальными, чтобы не оставаться в неловкой тишине с охотницей. Но вскоре оказалось, что неловкость испытывала одна Октавия – Агарвейн как ни в чем не бывало продолжила расспрашивать ее о Синем Пределе, и в конце концов к моменту покупки повозки и сама тифлингша забыла о происшествии.

Девушки забрали лошадей у конюха, рассыпавшегося в комплиментах после получения лишней серебряной монетки на чай. Из-за повозки и двух свободных незапряженных коней им пришлось ехать по крупным улицам, где было слишком много на что смотреть. Сперва они остановились у дома, погруженного фундаментом в огороженный бассейн, в чистейшей воде которого плавали огромные карпы. Заметив, что местные детишки кормят рыб крошками хлеба, Октавия загорелась идеей скормить карпам целую буханку, поэтому девушки доехали до ближайшей булочной, а затем вернулись обратно. Тифлингша с победным видом накрошила ароматную булку в воду и переманила карпов на свою сторону бассейна подальше от других кормильцев.

Они не смогли упустить и крохотную бабульку, торговавшую прямо у дороги загадочным дымящимся напитком. Октавии не пришлось даже подначивать спутницу, потому что та сама заинтересовалась алхимическими свойствами неведомого зелья. В «исключительно научных целях» Агарвейн выпила залпом целую пинту розовой жидкости, оказавшуюся подкрашенным зачарованным элем, из-за которого еще добрых полчаса из носа охотницы вырывались струйки лилового дыма.

Об Иоахиме и Августе девушки вспомнили только тогда, когда проехали пышущий паром район мануфактур. Поэтому к северным воротам, ведущим на дорогу к Срединному лесу, они выехали нескоро.

– Вас только за смертью посылать, – пробурчал Иоахим, когда они подъехали совсем близко.

– Никто из нас так быстро уезжать не планировал, – парировала Октавия, помогая смурному волшебнику забраться в повозку, – и о точном времени встречи мы не договаривались.

Она устраивалась поудобнее на месте возницы, пока остальные закидывали вещи к Иоахиму. Когда Агарвейн и Август вскочили на своих свободных коней, Октавия дернула поводья, и две послушные тяговые лошадки потянули повозку к воротам.

Тифлингша с некоторым разочарованием оглянулась на оставляемый позади Лоркон. За прошедший неполный день город подарил ей бурю эмоций, и она была не прочь остаться в нем хотя бы на неделю. Проведенные в Лорконе часы ощущались дремотным наваждением, осоловелостью после дубовых листьев сэра Августа. Раздумывая над тем, как местные жители постоянно живут в таком столичном темпе, она мельком глянула на лежащего в повозке Иоахима. Невидящий взор волшебника упирался в кучу исписанного пергамента, который он успел достать из сумки.

– Жаль, что так вышло, – сказала Октавия, разворачиваясь обратно к дороге, – ты ведь так сильно хотел вернуться домой.

– Хотел, – глухо отозвался Иоахим, – не срослось.

– Твой отец надолго уехал?

– Я не знаю.

– Он часто так пропадает?

– Никогда.

Агарвейн, уловившая легкое отчаяние в голосе Иоахима, подъехала ближе.

– Он же оставил тебе записку? – нахмурилась Октавия. – Там что, написано одно слово «пока»?

– Почти, – тяжело вздохнул волшебник, доставая скомканное письмо, – послушайте сами и скажите, на что это похоже.

Он прокашлялся и начал читать вслух, переводя для друзей с кренийского на общий.

«Иоахим,

Если ты читаешь эти строки, то у нас с тобой не было возможности увидеться до моего отъезда. Я уезжаю по делам. Эти дела требуют моего непосредственного вмешательства. Надеюсь, ты поймешь.

Не забывай, чему я тебя учил. Помни, что ты волшебник, и используй магию правильно. Однако полагайся не только на нее – магия лишь инструмент, которым легче оперировать людям с мозгами. Думай трижды, прежде чем что-то делать, и постарайся избегать магов без мозгов.

Я никогда не проговаривал этого отдельно, поэтому напишу сейчас: уважай людей, с которыми ты найдешь общий язык и которых сможешь назвать друзьями. Друзья – это неотъемлемая часть успеха для любой задумки. Цени тех, кто принял твою сторону.

Я ничего не могу сказать о времени своего отсутствия. Не вздумай меня искать. Не ищи меня ни при каких обстоятельствах.

Лавка остается в твоем полном владении. Делай с ней что хочешь, но если я вернусь и узнаю, что ты приводил туда своих шлюх продажных женщин, я выпорю тебя розгами несмотря на твой возраст.

Удачи.

Грегор Зальц».

Дочитав, Иоахим раскинул руки в стороны, распластавшись по низу повозки.

– Папа никогда далеко не уезжал, – пробормотал волшебник, сжимая письмо в ладони, – он даже еды себе в дороге приготовить не сможет. Абсолютно беспомощный в бытовом плане.

– Иоахим, я мало чего секу в причудах арканистов, – Агарвейн смущенно почесала затылок, – но это письмо звучит как завещание.

– Связано ли это с Библиотекарями? – тот словно не обратил внимания на охотницу, повернувшись набок. – Вдруг он уехал из-за Ровены? Или Наставница Знающих отправила его на какое-то свое задание?

– Твой отец взрослый человек, – хмыкнула Октавия, – да и мастер Лентин отзывался о нем как о способном волшебнике, так что за себя постоять он сумеет. Раз он уехал, то ему надо было. Он же не пропал с концами, как леди Элидия, а оставил записку.

– Многие ингредиенты для заклинаний находятся далековато от городов, – поддакнула охотница, – может, он рванул за урдукским корнем на другой материк?

Иоахим вздохнул и приподнялся на локтях, не смотря на спутников.

– Будь папе нужен урдукский корень, то Библиотекари поехали бы за ним сами без лишних вопросов и привезли бы полную корзинку. У папы нет времени на такую ерунду, а Библиотекари не вправе отказать избранному Знанием.

Октавии и Августу услышанное показалось запутанной тарабарщиной. Тифлингша покачала головой – непонятные разглагольствования волшебника она приняла за попытку оправдать неожиданный отъезд отца. Она вновь развернулась, захотев сказать Иоахиму что-нибудь ободряющее, и заметила недоумевающую Агарвейн. Охотница подъехала к повозке еще ближе, почти сталкивая с ней бок своей лошади.

– Я с вами, ну, только один день катаюсь, – осторожно начала она, обращая слова не только к Иоахиму, но и к остальным, – может, я не расслышала чего или не догоняю. Но при мне ты ни разу не упоминал, что твой отец – избранный богини Айун.

– Погоди, что?! – Октавия резко натянула поводья на себя, и лошади встали как вкопанные, из-за чего Иоахим отлетел к краю и приложился об него затылком. – Я тоже впервые об этом слышу!

– Теперь упомянул, – кисло ответил волшебник, потирая ушибленное место и пересаживаясь от греха подальше с низа повозки на широкую перекладину.

– Не понимаю причин такой бурной реакции, – поморщился Август, – что в понимании ваших божков означает избранность? В нашем ордене каждый последователь избран Священным Дубом.

– В случае, как вы выразились, «божков» это нечастое явление, – скривилась в ответ Октавия, – я бы даже сказала, что исключительное. Боги Голрета изредка назначают достойных представителей на Материальном Плане и дают им особенные силы. Ваш Дуб, как мне помнится, в сонм главных богов не входит, так что неудивительно, что в вашем окружении все «избраны» одинаково. Одинаково никак.

Прежде чем Август успел возмутиться, высказалась Агарвейн, производившая нехитрые мысленные подсчеты:

– В главном сонме двадцать два бога, у одного бога обычно один или два избранника. То бишь по Голрету могут ходить максимум сорок четыре избранных. На всей планете есть максимум сорок четыре человека, наиболее приближенных к божественному, и мы знаем сына одного из них. Да ты просто находка, Иоахим!

«Находка» снова горестно вздохнул.

– Но я никогда не слышала о твоем отце, – хмыкнула Октавия, вспоминая отзывы из «Девяти кругов» о фантазерстве Иоахима, – и это странно. Избранные обычно везде светятся, куча народа их знает в лицо, потому что они постоянно вляпываются во что-то эпическое.

– Ну давай, назови мне с ходу избранных Бэйна или Зехира, – волшебник издевательски передразнил ее насмешливо-недоверчивый тон, – всех за три последних столетия.

– Это злые боги, – менее уверенно сказала тифлингша, – да и я уверена, что где-то в летописях есть информация и об их избранных. Я сама таким не интересуюсь.

– Не все боги действуют открыто, – Иоахим пожал плечами, – по разным причинам. Злые боги до последнего скрывают свои намерения, и их избранные становятся заметными одновременно с крупными трагедиями, зачинщиками которых они сами и являются. Не все избранные добрых и нейтральных богов стремятся приобретать известность, вызывая праведную кару с небес на всяких демонов и дьяволов.

– Чем же тогда занят твой отец?

– Без понятия.

Октавия хлопнула себя ладонью по лбу.

– Слушай, я никогда не уточнял, не было у меня такой нужды! – вскипел Иоахим. – Внешне выглядело так, что его главная задача – сидеть в своей комнате и изучать… не знаю, магию, наверное. От Библиотекарей я краем уха слышал, что он стал избранным после создания заклинания для сдерживания бога Забвения, но со мной папа это не обсуждал.

– Серьезное дело, – присвистнула Агарвейн, – вот это я понимаю, уровень избранного.

– Он всегда сидел в Лорконе, – волшебник убеждал сам себя, – его ни разу не отправляли за пределы города. Я думал, что его работа состоит в исписывании листов пергамента.

– Быть может, не проблемы богини Знания стали тому причиной, – изрек Август, – а события, из-за которых имя отца твоего оказалось в дневнике мертвой кренийки.

Волшебник чуть не перелетел из повозки на дорогу из-за очередного резкого торможения. Возница следовавшей за путешественниками колымаги громко ругнулся, в нецензурной форме выражая, что он думает о навыках вождения Октавии.

– Что?! – Октавия так яростно крикнула на Иоахима, что недовольный возница решил отложить выражение недовольства до дома.

– Не считаю нужным повторять, – шумно сглотнул волшебник, – Август, в принципе, все сказал.

– Иоахим… – угрожающе прошипела тифлингша сквозь зубы.

– У убийцы из Лесной Заставы был при себе зашифрованный личный журнал, – Иоахим обратился к недоумевающей Агарвейн, чтобы не пересекаться с Октавией взглядами, – нас вынудили отдать его расследователям из столиц, но я успел переписать шифр.

– Потому что… – довольно предложил затравку Август.

– …потому что в толще текста заметил имя папы, – обреченно продолжил волшебник, – у меня не было времени заняться шифром, так что я до сих пор не знаю, что там написано.

– Насыщенная у твоего старика жизнь, – с сомнением прокомментировала Агарвейн, – и на Айун пашет, и кренийские шпионки им интересуются.

– Вдруг ее вторым заданием было от него избавиться? – нервно поежился Иоахим. – А он узнал и уехал.

– Или твой папа – спящий агент Королевства Крамер, – охотница не стала подслащивать пилюлю.

– Он же избранный одного из богов, – нахмурилась Октавия.

– И что? Айун – нейтральное божество. Я в ее наказах сама не разбираюсь, но что-то мне кажется, что Знанию в целом должно быть по барабану на войны, шпионаж и эти, диверсии. Хочет избранный в этом участвовать – его дело. Главное, чтобы успевал свои основные, околобожественные задачки выполнять.

Не в силах ни принять это предположение, ни по достоинству ответить на него, Иоахим замолчал. Он собрал разбросанные по повозке листки с переписанным содержимым дневника лже-Лориэль и рассеянно упорядочивал их долгое время, не в силах структурировать не только записи, но и мысли в собственной голове. Напрягать голову по вопросам, которые раньше никогда его не беспокоили, не хотелось, но он то и дело возвращался к воспоминаниям, пытаясь выискать в них намек на хоть какой-то сносный универсальный ответ. Спросить о правильном варианте ответа было не у кого – новому голосу в голове волшебника самому не помешала бы помощь, хотя бы психологическая.

Впервые с момента заключения договора с мастером Лентином Иоахиму стало не по себе.

Четыре дня путешествия по северному тракту сливались с двумя днями, проведенными в дороге от Лесной Заставы до Лоркона, словно заезда в город и вовсе не было. Путники поочередно спали в повозке, чтобы сохранять быстрый темп путешествия и не отвлекаться на привалы. Октавия завистливо заглядывалась на парочку увиденных по пути придорожных постоялых дворов, откуда доносились чудесные ароматы приготовленной на огне пищи и выходили выспавшиеся, отдохнувшие на кроватях люди, которым не требовалось гнаться за сумасбродным паладином Багамута.

Когда на пятый день дорога стала окружена чащей Срединного леса, придорожные трактиры кончились. На развилках иногда встречались покосившиеся таблички у съездов, ведущих на сокрытые в лесу деревни. Чем сильнее путешественники отдалялись от Лоркона, тем менее читаемыми становились таблички; вскоре исчезли и они, и предназначение мрачных поворотов с главной дороги оставалось неизвестным.

Сонный Иоахим зевнул так, что челюсть свело судорогой. Только что он уступил нагретый спальник Августу, чтобы самому сесть на место возницы. Волшебнику не хватило отведенных часов отдыха – часть выделенного на сон времени он потратил на попытки подступиться к шифру дневника из Лесной Заставы, а затем впал в нервную дрему, просыпаясь каждый раз, когда повозка наезжала на особенно крупный булыжник. Потирая глаза, он перелез на козлы рядом с Агарвейн. Охотница свистнула, подзывая лошадь, освобожденную от тяжелой ноши в виде сэра Бивербрука.

– Твои бумажки тебя до добра не доведут, – сочувственно сказала она после того, как ловко запрыгнула в седло, – без сна у тебя башка варить не будет.

– Высплюсь, когда мы отыщем сэра Кассиля, – еле выговорил Иоахим, борясь с зевотой.

– Поскорее бы, – хмыкнула Агарвейн, – где ж он мог заплутать? И не спросить никого, одни белки да птички вокруг уже целый день…

Охотница недовольно цокнула языком, развернулась на лошади и поняла, что ее словам тут же нашлось опровержение. На горизонте появилась группа всадников, быстро скачущая навстречу повозке и ее сопровождающим.

– Все в красных плащах, – прищурилась Октавия, – стражники, что ли?

Путешественники медленно поехали вперед, чтобы пропустить всадников – если бы те не сбавили скорость, то непременно столкнулись бы с повозкой. Однако незнакомцы замедлились, и вперед выехал наиболее бронированный мужчина, чье лицо скрывал ведроподобный шлем с узкими смотровыми щелями. Он перехватил поводья, чтобы его бегущий трусцой конь остановился почти нос к носу с лошадью Агарвейн.

– Именем Императора! – гаркнул мужчина. – Назовите пункт назначения и цель поездки!

Лошадь охотницы, напуганная неожиданным врывом в личное пространство, при звуке властного голоса приготовилась вставать на дыбы. Агарвейн вовремя перевела внимание животного на себя и попятилась на нем назад, но скакун громогласного незнакомца упорно тыкал мордой вперед, нагоняя добычу.

Помимо недовольного ржания лошади Агарвейн, ответа на возглас всадника не последовало. Октавия с недоумением смотрела на своих спутников, ожидая, что они откликнутся быстрее, но Август с присущим безразличием укутывался в спальник, а Иоахим сонно хлопал глазами и заражал зевотой всех окружающих. За спиной бронированного всадника послышался зевок, а затем гулкий удар рукавицы об железный доспех – зевнувшего призывали к порядку.

– Я не поняла, – наконец сказала Октавия, – а что за император? Из Королевства Крамер?

– В Королевстве правит король, – отозвался Иоахим, – оно же называется королевством.

– И где тогда есть империя, чтобы ею правил император?

– Вроде была одна на юге.

– Далеко на юге?

– Очень далеко.

– А почему нас останавливают здесь именем императора?

– Я не знаю, – волшебник пожал плечами и повернулся к лидеру красных плащей, уже начавшему терять самообладание, – подскажите, а что за император?

– Император Овирин Фрэйн! – рявкнул всадник, и его спутники одобрительно загудели в шлемы.

Ни тени узнавания не мелькнуло на лицах путешественников. Август лениво перевернулся на другой бок.

Видимо, такая реакция была не в новинку для всадников в красных плащах – они синхронно вытянулись по струнке, словно представляли почетный караул. Лицо их лидера скрывалось за шлемом, но по широким размашистым жестам и преисполненному обидой голосу стало понятно, что он пылает праведным гневом.

– Император Фрэйн и его семья – законные правители Союзных земель! – в подтверждение серьезности своих слов он агрессивно натянул поводья, и его конь наконец отстал от лошади Агарвейн. – А Ложа Совета – бессовестные узурпаторы власти и экспр… эксплуд… экспну…

– Экспрессивные? – приподняла бровь Октавия.

– Экспериментальные? – почесала затылок Агарвейн.

– Экспансивные? – окончательно проснулся Иоахим.

– Эксплувататоры! – раздраженно гаркнул всадник. – При императоре Фрэйне обычный народ как сыр в масле катался, а сейчас бедность и беспорядки везде! Ложа только и знает, что подати собирать да в Лорконе задницы отсиживать, а люду предлагают шиш, а не помощь! Каждый десяток лет новая напасть – то засуха, то Лит’Зекин, то культ драконий. Пока народ загибается, эти советчики заседания устраивают. Обсуждают проблемы, головами качают и расходятся!

– Если мне не изменяет память, то леди Элидия Нэш внесла значительный вклад… – осторожно вклинился волшебник.

И тут же понял, что лучше бы он не перебивал. Имя верховной арканистки Ложи сработало на всадника так, как его плащ мог бы сработать на быка.

– Леди Нэш! – взвыл лидер красных плащей. – Эта колдунья разевает свои зенки только тогда, когда куча народу померло, города разграблены, а пахотные земли сожжены! Могла бы уж своей магией попробовать не заумь всякую делать, а смерти предотвращать и управлять страной нормально!

– И альтернатива Ложе – это…

– Сильная и твердая рука! Один человек, который будет делать, а не говорить. Одна голова, которая определит направление и отдаст правильные приказы, – всадник гордо поднял подбородок, – в Королевстве Крамер отличная форма правления, но далекая от идеала. Тут, на Эфребисе, было идеально во времена правления Императора, и мы должны вернуться к этому состоянию!

– Погодите-ка, – Иоахима осенило, – вы называете императором тирана Фрэйна?

– Тираном его обзывают шавки и воры, чьи ручки выгребают сейчас золотишко из казны. При Императоре был порядок и сплоченность перед внешними врагами, а сейчас что? Захотят на нас кренийцы пойти – сразу захватят, Ложа среагировать не успеет! Ты вот хочешь, чтоб нас кренийцы захватили, мальчик?

Иоахим следовал не за смыслом речи всадника, а за ее настроем, поэтому сперва закивал в одобрении. Когда Октавия шикнула на волшебника, тот быстро переиграл сказанное в голове и яростно помотал головой.

– Тиран ж помер четыре века назад, – пробормотала Агарвейн, – партизаны Эфреб его порешали. Вы чего, некромантией удумали заняться?

– Никак нет. Мы, Багровая Стража, приведем на трон похожего человека с железной волей, чтобы на Союзных землях наконец-то жилось хорошо всем, а не только остолопам во власти!

Октавия закатила глаза:

– Но пока у вас нет законных оснований нас останавливать. Вы бродите по территории, которая все еще находится под контролем Ложи. Вы выглядите как стражники, но сами признаетесь, что не работаете на официальные власти. С чего бы нам подчиняться вашим требованиям, если мы не признаем дохлого тирана?

Всадники переглянулись. К такому повороту событий они тоже были готовы – оружие в ножнах ждало своего часа.

– В речах сего мужа кроется истина, – неожиданно вмешался Август, которому громкие разговоры не давали уснуть, – Ложа есть несуразное политическое образование, исходя из нашего с вами опыта. Быть может, стоит пойти навстречу этим господам, поддержать легитимность их начинания?

Слова рыцаря привели в замешательство всех. Стражники, готовые склонять путников к сотрудничеству заточенной сталью, и не готовые склоняться спутники Августа замерли.

– Так… цель поездки? – неловко спросил лидер отряда, не убирая руку с рукояти меча.

– Туризм? – выпалил Иоахим. – Слушайте, господин, э-э…

– Капитан Курт, – всадник почувствовал собственный авторитет и выпрямился в седле, – вы что-то на туристов не похожи. Куда держите путь?

Волшебник повернулся к Августу за помощью и хотел показать ему жестами свои опасения, но рыцарь не смотрел в его сторону. Иоахим боялся привлечь излишнее внимание незнакомцев, чтобы сохранить хрупкое равновесие, нарушение которого грозило серьезными проблемами и запачканной кровью рубашкой. Он аккуратно потянулся рукой к Августу в надежде, что тот краем глаза заметит движение.

Одновременно с этим к Августу потянулся и разум волшебника. Ощущение было определенно магическим и новым для арканиста, но вместе с тем безумно знакомым, словно он с пеленок умел это делать. Он сконцентрировал клубок слов в голове и перебросил его, как мячик, по невидимой магической связи в разум друга, где свернутые фразы расползлись в понятную линию.

«У нас при себе знак Ложи Совета, а эти ребята Ложу ненавидят. Если они прознают, что мы едем искать леди Элидию, нас точно на кусочки порежут. Помоги мне увести их командира в лес, я постараюсь провернуть один фокус».

Рыцарь потеребил пальцем ухо, будто пытался вытащить оттуда пискливого комара. Он недоверчиво глянул на удивленного собственными возможностями Иоахима и понял, что ему не показалось.

– Сэр Курт, – он обратился к капитану, и тот еще сильнее расправил плечи, – мы усталые путники, что хотят как можно скорее добраться до пункта назначения. По некоторым причинам мы путешествуем инкогнито, но раскрыть сию деликатную информацию я готов только вам как командиру.

Август быстро нацепил сапоги и с готовностью выпрыгнул из повозки. Капитан, скрывавший под шлемом широкое крестьянское лицо, был польщен обращением «сэр» от благородного рыцаря, несмотря на то что тот был в одной сорочке и рейтузах.

– Ну, только чтоб мои ребята меня видели, – с сомнением сказал Курт и тоже слез с коня.

Получив от Иоахима еле заметный одобрительный кивок, Август зашаркал в лес. Вслед за ним отправились и волшебник с капитаном.

– Вот здесь встанем, – буркнул командир отряда, когда они оказались в паре десятков метров от дороги.

– Капитан, – тихо начал Иоахим, – наше дело имеет исключительную государственную важность.

– Что еще за важность такая? – с подозрением спросил тот.

– Мы работаем в целях подрыва авторитета Ложи Совета, – размеренно продолжал волшебник, – вы не одиноки в своей борьбе против власть имущих.

Он сложил руки перед собой, как будто этот жест мог придать большей серьезности и секретности разговору. Август заметил, как пальцы волшебника постукивают по металлической вязи на его рукаве.

– Наше задание очень секретное, – речь Иоахима становилась медленнее, а постукивания по магической фокусировке быстрее, – такое секретное, что никто не должен о нем знать. Вы не скажете о содержании нашей беседы никому, включая своих подчиненных. Вы командир, они должны вас слушать без лишних вопросов.

В прорези шлема было видно, как взгляд капитана постепенно затуманивается. Сперва он просто одобрительно мычал, но затем начал кивать в такт расставленным акцентам в речи волшебника.

– Задание очень опасное, нам не нужны свидетели, – Иоахим уже без опаски отстукивал гипнотический ритм, – и нас нельзя задерживать. Сейчас мы выйдем из леса, и вы прикажете своему отряду продолжать путь. Поезжайте дальше, скачите по дороге на Лоркон и никуда не сворачивайте.

Помутнение в глазах капитана свернулось в две яркие белые точки и потухло. Он проморгался и резко схватил Иоахима за руку.

– Вы делаете правильное дело, – капитан сжал ее в крепком рукопожатии, а затем так же резко отпустил и потянулся ладонью к сэру Августу, но тот брезгливо отстранился от такого дружелюбия, – извините нас за задержку, я ни в коем случае не хотел…

– Ничего страшного, капитан, – быстро выпалил Иоахим, – мы все понимаем и благодарим вас за бдительность.

Вместе со смущенным командиром они вышли из леса к дороге, где Агарвейн и Октавия настороженно следили за каждым движением оставшихся всадников. Капитан молча взобрался на коня и жестом показал направление своему недоумевающему отряду. Напоследок он отдал Иоахиму и Августу честь, чем ввел в ступор и их спутниц.