Текст книги "Обнаружители Магии. Змеиная гора"

Вдвоем они вытащили бездыханную тварь из воды. Октавия облегченно вытерла пот со лба. От накопившейся усталости начало мутить – этот день был слишком долгим, чтобы в его конце сражаться с неведомыми рыболюдьми. Август, мучавшийся жаждой после битвы, зачерпнул ладонью воды из реки и громко отпил.

Ноги Октавии подкашивались, живот скрутило спазмом. Ей захотелось упасть на колени и сжаться. Она услышала характерный звук – Август вернул в реку не только выпитую воду, но и недавний ужин.

– Вода отравлена, – бодро отрапортовал женский голос, – не рекомендую пить и купаться!

Усилием воли сбрасывая помутнение, рыцарь и тифлингша подняли головы и посмотрели на силуэт рядом с Иоахимом.

Лучница была одного роста с волшебником – для человеческой женщины она могла считаться довольно высокой. Длинный лук из видавшей жизнь древесины теперь не отбрасывал искры и был убран за спину. Об металлические вставки на кожаном доспехе кляцала цепь с кулоном в виде круга, перечеркнутого крест-накрест двумя мечами. Светло-русые волосы были убраны в косу, дополнительно развернутую на правое плечо, чтобы не мешать при прицеливании. Грубоватое, словно вытесанное неумелым плотником лицо было испещрено веснушками, через которые от правого глаза к левой щеке шел шрам, напоминающий трещину в дереве.

– Неплохо сражаетесь, – одобрительно кивнула незнакомка, потирая еще один шрам, пересекающий левую бровь.

– Метко стреляешь, – отозвалась Октавия, стараясь не согнуться пополам, – и воду травишь прямо до отвала башки.

Лучница не заметила симфонию из саркастических ноток в голосе тифлингши и широко улыбнулась ей.

– Меня Агарвейн звать, – она подошла к мертвому рыболюду и, встав над ним, достала кинжал, которым без всяких церемоний начала отпиливать ему голову, – у меня на тварь эту заказ висел. Два дня гоняла по равнинам, он быстрый, сволочь, а если в воду запрыгнет, то пиши пропало. Воду траванула, так сразу замедлился, еле за холм успел забежать.

Иоахим, не пробовавший воды из реки и не промочивший в ней даже мизинца, и без этого почувствовал подступающий к горлу комок при виде манипуляций с трупом рыболюда. Голова просто так не отсоединялась, поэтому Агарвейн переступила одной ногой через тварь и села на корточки так, что грудная клетка монстра соприкасалась с тканью ее штанов.

Зажав рукоять бесполезного кинжала в зубах, лучница одной ладонью уперлась в нижнюю челюсть, а второй в поджаберную область, разрывая пространство между ними. Сразу оторвать голову не получилось, зато из-под жабр брызнул резкий поток отвратительно пахнущей крови прямо на доспех Агарвейн. Ее, впрочем, это не смутило – она упорно продолжала отрывать рыболюду голову, посматривая изредка на встреченных путников и взглядом приглашая их рассказать о себе.

– Я Октавия, это Иоахим, а вон там сэр Август Бивербрук из Синего Предела, – представила всех тифлингша, – мы едем в Лоркон по делам. Очень быстро едем.

– Я теперь тоже очень быстро поеду в Лоркон, – прокряхтела через зажатый в зубах кинжал Агарвейн, – а то голова стухнет совсем. Скажут, что не тот монстр, и плакала тогда моя награда!

Август не выдержал раздающейся по равнине вони и в два широких шага оказался рядом с лучницей и ее жертвой. Рыцарь занес меч и…

– О, спасибо, – выдохнула лучница, когда отрезанная одним ударом клинка рыбья голова покатилась по траве.

– Раз уж ты тоже в Лоркон направляешься, то можем и объединить ночлежки, – хмыкнула Октавия, глядя, как Иоахим зажимает нос, – чем больше людей, тем больше ночных дежурств и больше ночного сна на каждого.

– Мне и спать этой ночью не надо, – Агарвейн резво поднялась из полусидячей позы, – специально ради этого безголового парня сдвинула режим. А дневную езду в полусонном состоянии выдержу, и не такое проходили, так что подежурю за всех.

– Удобно, – кивнул Иоахим, – только одна загвоздка: откуда мы знаем, что тебе можно доверять?

Лучница убрала голову с выпадающей нижней челюстью в мешок и, приминая носком сапога траву в поисках выпавшего гортанного хряща, ответила:

– На дороге никому нельзя доверять. Но резать вам глотки в ночи я не собираюсь – это не то, чем занимаются в Ордене Великой Охоты, – она щелкнула по кулону, – если только вы не злобные исчадия.

Волшебник подвел магический огонек чуть ближе к Агарвейн. Человеческими глазами сложно было углядеть что-то необычное во мраке ночи, а фейское и инфернальное зрение его компаньонов не различали в темноте цветовых оттенков. Теперь, когда свет полностью показал лицо лучницы, все увидели черные тонкие губы и сероватый, почти нечеловеческий оттенок кожи.

Следы намеренных мутаций.

– Никогда не встречал подобных тебе, – пробормотал Иоахим.

– Везунчик, значит. Жил небось в безопасном месте, – беззлобно ответила Агарвейн, – где ни мертвяки, ни демонические отродья, ни другая чудь не шастает.

– Мне достаточно было демонстрации твоих возможностей для доверия, – нахмурилась Октавия, – но я никогда не слышала про такой орден.

– Вы про многие ордена не слышали, леди Октавия, – саркастически подметил Август.

– Во-первых, не называйте меня леди. Во-вторых, многие ордена стараются сохранить свое существование в тайне.

– Как будет угодно, – тем же язвительным тоном отозвался сэр Бивербрук.

– Ну, наш орден не то чтобы тайно действует, – задумчиво сказала Агарвейн, пока тифлингша и рыцарь обменивались тяжелыми взглядами, – мы наемная сила. Вот бывают наемные плотники, строители и лесорубы, так и мы получаем деньги за выполнение заданий. Только разве что не лес рубим, а чудовищ, которые деревни терроризируют. Всяких исчадий злобных, ведьм, нежить – в общем, все, что обычного деревенского мужика пугает и жрет.

– А почему ты так… выглядишь?

– Это? – лучница ткнула себя в губу. – Обычный человек с монстрами не совладает. Орден не только объединяет охотников, но и улучшает их. Сам процесс улучшения бр-р-р, да и следы такие оставляет, но зато потом становишься мощнее. Меньше шансов, что рыбья голова твою голову откусит. Потом немного попутешествую, опыта поднаберусь, и наставник меня еще усилит, в свое ответвление Ордена возьмет.

– Не представляю, чтобы хоть какие-то родители могли отдать своего ребенка в такой орден.

– Меня и не отдавали, – пожала плечами Агарвейн, – меня наставник в детстве от работорговцев спас, а так-то я сирота из Синего Предела. Долго мы с наставником по Королевству Крамер шатались после моего спасения, а потом в Ордене решили, что пора и на Эфребис распространяться. Открыли новый штаб в Драмлане, и вот я здесь – прыгаю по холмам и стреляю в речных тварей!

После бесхитростного ответа на такой каверзный вопрос повисла неловкая тишина, прерываемая плеском воды – в отравленной реке Август пытался промочить снятые рейтузы, чтобы от них отстало засохшее рыбье желе. Агарвейн, завязывающая мешок с головой рыболюда на несколько узлов, повернулась, чтобы что-то сказать, но сменила намерение на лету, подходя к рыцарю и опускаясь на одно колено перед рекой. Речной водой охотница смывала вонючую кровь с доспеха, пока Октавия и Иоахим зачарованно смотрели ей в спину.

Агарвейн не обманула – она действительно не перерезала встреченным путникам глотки, пока они спали. Когда они проснулись на заре, она потирала уставшие покрасневшие глаза, но все же заверила троицу, что в состоянии провести в седле десятка два часов. За ночь путешественники то ли привыкли к смраду рыбьей головы, то ли он окончательно развеялся вслед за жизненной энергией твари, но аппетит на завтраке больше ничего не портило.

В пути было на что посмотреть. С лесной дороги, больше похожей на временный путь, прорубленный лесниками для вывоза древесины, путешественники еще до наступления ночи свернули на пролегавший между холмами тракт. Чем дольше они ехали, тем более населенным оказывалось окружение. Безлюдные равнины сменились на огромные пахотные поля с парой—тройкой крестьян, прикрывающих глаза от приближающегося к зениту солнца, чтобы разглядеть всадников. Сам тракт становился шире, и после одной из развилок навстречу стали выезжать телеги, редкие одиночные всадники и мелкие караваны, развозящие товары от одной деревеньки к другой.

После обеда Иоахим попросил пощады – больше в быстром темпе он ехать не мог, поэтому путешественники сменили галоп на рысцу. Послеполуденный зной в сочетании с мерным цокотом копыт окончательно разморил Агарвейн. Чтобы взбодриться и не дать закрыться глазам на ходу, она сравняла ход своей лошади с ходом коня Августа и решила начать диалог:

– Сэр Август, вы же из Синего Предела?

Август возвел глаза к небу. Этот вопрос в последнее время ему задавали раздражающе часто. Одного представления людям явно не хватало.

– Я там свое детство провела, – мечтательно сказала Агарвейн, – помню, синие башни замка Неверель такими высокими казались. А сейчас, когда выросла, понимаю, что замок-то совсем мелкий, не чета особнякам в Драмлане или тем более Академии Лоркона. А статуя Торма у храма пугала до ужаса, такой у него взгляд страшный!

– До сих пор пугает, никуда он не делся, – вклинилась в разговор Октавия, – мы с братом всегда его звали «страшным дедом с копьем».

– Вы все из Синего Предела? – удивилась лучница. – Далеко же вас забросило!

– Не все, – отозвался Иоахим, – а кто не из Синего Предела, тот еще и не знатный.

Агарвейн взглянула на Октавию и, получив немое подтверждение, изумилась.

– А зачем двум благородным уезжать из Синего Предела?

– Чтобы помочь девушке из Ордена Великой Охоты оттяпать голову рыболюду, – усмехнулась Октавия.

Недоумение на лице лучницы проявлялось все отчетливее. Тифлингша осознала, что ее брошенную мимолетом шутку могли воспринять чересчур серьезно.

– Мы с сэром Августом путешествовали не вместе, – поторопилась сказать она, видя, что измышления охотницы повернули куда-то не туда, – до этой недели. Я уехала из Синего Предела пару месяцев назад, а сэр Август достаточно давно… вроде бы.

– А почему ты не носишь цвета своего дома, как сэр Август? Или у благородных это по-другому работает?

– Это… – затруднилась с ответом Октавия, – …это не то чтобы обязательно. К тому же, символика на одежде и оружии сэра Августа не родовая, а орденская. Символы и цвета ордена, о котором он никому ничего не рассказывает, что для меня довольно подозрительно.

– Сэр Август, что у вас за орден? – Агарвейн развернула голову к рыцарю.

– Я никому ничего не рассказываю об Ордене Священного Дуба, потому что меня никто и не спрашивает, а если и спрашивает, то заранее имеет грязные домыслы и скверные предположения, – хмыкнул рыцарь, еще сильнее выпрямив спину, – но коли в этой компании наконец-то появился хоть сколько-то любознательный и открытый к новому человек, то я, так и быть, поведаю о своем вероисповедании.

Извозчик на едущей навстречу повозке приподнял шляпу, приветствуя путешественников. Те помахали ему рукой – все, кроме Августа, словно настраивавшегося на длительную речь.

– Этот мир находится в серьезном заблуждении, – торжественно начал Август на фоне долины, где коровы задумчиво оставляли коричневые следы в зеленой траве, а пастух так же задумчиво ковырялся в носу, – год за годом смертные гонятся за бессмысленным прогрессом ради прогресса. Из лесов, где были свобода и единство, они ушли в города и деревни, чтобы жить там в грязи и вони, питаясь не чем природа пошлет, а что они вырастят на искусственно вспаханных полях и кого жестоко забьют на своих фермах. Вместо того, чтобы жить с природой в гармонии, они вырубают деревья, истончают рудные жилы и добывают столько дичи, птицы и рыбы, сколько сами не съедают…

– Звучит очень воинственно. Как будто у вас есть виновники на примете, – поморщилась Октавия.

– Виновник есть, и он один, – рыцарь окинул взглядом дорогу и знак на развилке, указывающий на просеки к трем деревням, – это ци-ви-ли-за-ци-я. Все мною перечисленное сделано для развития цивилизации. Население нашей планеты слишком слепо, чтобы уразуметь коварную натуру цивилизации. Свое время, усилия и жизни жители городов и деревень скармливают ненасытному монстру…

– Вы поклоняетесь Мелоре? – закивала Агарвейн.

Ощущение понимания было ложным. Перебитый на середине пафосной фразы Август гневно воззрился на лучницу и сплюнул в сторону, показывая максимальное презрение к произнесенному имени богини природы.

– Прощу вам ваше невежество, – сквозь зубы промолвил рыцарь, – даже не все образованные люди знают об Ордене Священного Дуба. Чего уж ожидать от охотников, имеющих в собеседниках одних неотесанных деревенских мужиков.

Агарвейн хотела было возразить, но правильно расценила, что вновь сосредоточившемуся на проповеди Августу будет абсолютно все равно на любые замечания.

– Мелора – продажная девка! Предательница природы, сосуществующая с цивилизацией, а не выражающая открытый протест против ее засилья! Священный Дуб – единственная надежда на выигрыш в неравном противостоянии, – рыцарь так сильно разошелся, что хлопнул тяжелой рукавицей по шее коня в припадке нравственного гнева. Конь жеста не оценил и чуть не пустился вперед во всю прыть, но вовремя остановился из-за преградившей путь лошади Октавии, ищущей способы проехать на узкой дороге.

– Что за божество тогда стоит за Дубом? – уважительно поинтересовалась Агарвейн.

– Священный Дуб есть Священный Дуб, – вопросительно изогнул бровь Август, – за ним не стоят божества или полубожества. Дуб своей кроной удерживает мир от падения в темную пропасть.

– То есть это просто дерево? – уточнила Октавия.

Август не удостоил ее ответом, лишь презрительно хмыкнув, но за него ответил Иоахим:

– Чертовски большое дерево! Ты с его листьями только недавно познакомилась, а орденские каждый день на стоянке занимались ритуальной раскуркой.

– Даже такое существует, – задумчиво протянула Агарвейн, – удивительная штука!

– Зачем же сэр Август уехал со стоянки Ордена? – обратилась Октавия к воздуху перед собой, не смотря на рыцаря, как и он на нее.

Волшебник крепко стиснул губы и сощурил глаза. Август, находящийся в конце линии его взгляда, показал пару жестов одной рукой.

– Иоахим, слышал когда-нибудь присказку «больше двух – говорят вслух»? – раздраженно спросила тифлингша.

– Reden ist Silber, Schweigen ist Gold, – пожал плечами Иоахим, – не вижу ничего такого в том, чтобы не трепаться о делах моего друга, пока это никому не угрожает. Не угрожает ведь, Август?

Рыцарь покачал головой, но Октавия заметила, что на мгновение на лице Иоахима мелькнуло сомнение, быстро развеянное удивленным воскликом Агарвейн:

– Sind Sie aus dem Königreich Kramer?

– Ничего себе, у тебя почти нет акцента, – рассмеялся Иоахим, – да, когда-то я жил в Королевстве. Это было много лет назад.

– Не так часто удается поболтать на кренийском, – заулыбалась лучница, – я долго была в крамерской ставке нашего ордена. Да и наставник мой того, родился в Королевстве. Только вот он не крениец…

– Вытащил неудачную карту при рождении. Быть не-кренийцем в Королевстве – это как быть кренийцем где-нибудь в глуши на Эфребисе. Хуже только родиться кренийцем в Протекторате.

– Это точно. Остается только выучить язык и надеяться, что тебя не раскроют.

Иоахим грустно усмехнулся, наблюдая, как вдалеке за оградой маленькая женская фигурка в переднике убирает граблями пожухлую траву, сваливая ее в общий стог.

Волшебник сообщил спутникам об улучшении самочувствия, и всадники вновь ускорились – к облегчению Иоахима, напряжение в спине от непрерывной быстрой езды слегка спало. Для него оставалось неясным, что сыграло большую роль: его нежелание поддерживать разговор о родине или необходимость спешки.

В непосредственном пригороде Лоркона они оказались ближе к вечеру, когда сам город издалека стал похож на огромный праздничный торт с бесконечным числом свечей на краях. Городские магические фонари и факелы освещали не только пространство внутри стен, но и по-дружески делились светом с близлежащими территориями.

Чем ближе путешественники подъезжали, тем более окружение становилось сделанным не для людей, а для неведомых гигантов. Путников встретили многометровые каменные стены и зияющий в них провал въезда в город, чьи металлические «зубы» поднятой решетки угрожающе скалились на приезжих. В проеме виднелись две мелкие движущиеся тени – два стражника бросали ленивые взгляды на проезжающие повозки, которые отвлекали от игры в карты за ящиком, служившим им столом.

Спешившись по требованию хмурого стражника, только что отдавшего коллеге значительную стопку медяков, четверо новоприбывших прошли через ворота. Иоахим вдохнул полной грудью городской воздух, от которого уходили боль в мышцах и мрачные мысли. Родные стены лечили волшебника и озадачивали его лесного друга.

Август недоуменно осматривал двух—трехэтажные строения на главной дороге, приветствующие рыцаря сиянием света в окнах. Если вне города жизнь, утомленная дневной работой, засыпала после шести часов вечера, то около и внутри города все только начиналось. Круговорот работы и отдыха мещан, торговцев и обслуживающих их предприятий был схож по непрерываемости с природными процессами в живом организме, коим Лоркон и казался. Город застрял в переходном состоянии, когда дневные работники шли пить и драться в таверны ночью, а ночные – днем.

– Где? – требовательно спросил Август у Иоахима.

Завороженный окружающим со всех сторон камнем волшебник не сразу среагировал на спутника. Казалось, что он вел коня за уздечку, но на деле шокированное шумом животное само шагало за хозяином, пока тот еле держался за ремешок.

– Где что? – развернулся Иоахим к нахмурившемуся рыцарю. – А, «сердце» сам-знаешь-чего? Так ты в городе, мой друг. Это и есть ци-ви-ли-за-ци-я.

Растущее недовольство Августа свидетельствовало, что ответ запутал его еще сильнее. Сэр Бивербрук на всякий случай повертел головой, но пейзаж не поменялся. Вокруг себя он видел дома – обычные дома на его взгляд, чуть побольше, чем в Лесной Заставе. Он стоял на дороге – она была чуть пошире, чем в Лесной Заставе. Навстречу ему шли люди – шли быстрее, чем в Лесной Заставе, и больше толпились у злачных заведений. Вдалеке возвышались очертания огромных зданий с множеством отходящих в стороны башен с остроконечными крышами. Такую картину можно было бы собрать из башен Лесной Заставы, будь у архитектора желание, время и мощные заклинания левитации.

– Тут все просто большое, – поморщился Август.

– И это значительное достижение, – хмыкнул Иоахим, – представляешь, как сложно строить такую громаду, как Академия Лоркона?

– Эльфы умеют и не такое.

– Они же не отдельно от остальных живут, – пожал плечами волшебник, – у них тоже цивилизация.

Краем глаза крениец заметил, что Август остановился. Зелено-золотое пятно рыцарского щита маячило в центре дороги, разбавляя серую унылость каменных строений.

– Я не это хотел сказать, – миролюбиво проговорил Иоахим, зная, какое выражение лица Август он застанет при развороте, – у них так же, только по-другому.

– Мхм-м, – неопределенно буркнул рыцарь, обиженно глядя на компаньона.

– Как бы цивилизация, но как бы и нет.

– Мхм-м-м, – бурчание стало злобнее.

– Наверное, в этом районе мало чего прогрессивного есть, – засомневался Иоахим, – я отведу тебя завтра к мануфактурам. Там трубы, огонь и другие штуки. Цивилизационные. А по пути еще и канализационные.

– А сегодня ты куда нас ведешь? – поинтересовалась Октавия.

– Вам нужно где-то переночевать, – рассудил волшебник после секундного замешательства, – доведу вас до Закатного района, найдем там постоялый двор и отдадим лошадей на общественную конюшню. Затем можем пойти отдохнуть.

– И до Центрального дойдем? – спросила Агарвейн, потрясывая вонючим мешком, с которого прилично накапало на насыпь. – Мне донести бы башку, заказчик у меня там сидит.

– И до Центрального, это по дороге в Закатный, – вздохнул Иоахим, сворачивая с главной улицы в прилегающую и ненавязчиво подталкивая спутников ближе к краю дороги, чтобы тех не сбила едущая навстречу двуколка.

Волшебник нарочно вел в центр города по маршруту, который исключал посещение Ученического Квартала, узкой линией идущего вдоль Главного и Жилого районов. Только завидев знакомые мантии учащихся Академии Лоркона, Иоахим моментально выбирал противоположное им направление, что в масштабах такого крупного города не сильно сказывалось на времени прибытия в пункт назначения. Остальные как будто не замечали петляний по закоулкам, рассматривая разностилевые постройки.

В Лорконе не было титульных рас, иначе бы он не мог называться столицей Союзных земель. Приземистый домик, где на широких наличниках были выжжены дварфийские руны, соседствовал с шатром из плотной ткани с «облицовкой» из огромных вечнозеленых листьев-опахал родом с юга континента. Эльфийская вязь стремилась ввысь по стене узкой башни из побеленных каменных блоков, а у избы неподалеку пыхало сухим жаром от маленькой жаровни, возле которой седой гном высотой в полтора метра выбивал наконечник стрелы об наковальню.

За шумом города гул был практически не слышен, однако, когда путешественники вышли в более или менее тихий переулок, они распознали еле различимую вибрацию в воздухе. Октавия съежилась от неприятных воспоминаний из Лесной Заставы, где ее укачивало в канализации от схожего дрожания пола. Она вгляделась в высокую башню с пульсирующим синим светом, загорающимся синхронно с вибрациями.

– А это что?

– Телепортационный узел, – ответил Иоахим, даже не смотря в ту сторону.

– Разве у каждого мага не свой отдельный круг для телепортации?

– Обычно да, но здесь телепортируют людей и грузы за деньги. Выходит достаточно прибыльно, но отнимает много сил и человеческого времени. Ни один маг не согласится целыми днями творить одно и то же заклинание, поэтому на узле работает множество арканистов из Академии, которые сменяют друг друга.

– Академия – это та громадина за узлом?

– И она еще больше, чем кажется, – заявила Агарвейн, – становишься у стены, и ой-ей! Смотришь снизу вверх, а конца-краю не видно. Там стены еще покрыты лазуритовой слюдой. В ночном освещении прям переливается и… и красиво так, короче.

– Лазуритовой слюдой? Той самой, из Небесной Гряды рядом с Синим Пределом?

– Прямиком оттуда!

– Ею же не облицовывают дома, – недоверчиво сказала тифлингша, производя подсчеты в уме, – это же сколько денег надо потратить… неужели маги такие богатые?

– Я похож на богатого человека? – хмыкнул Иоахим.

– Ты и не совсем самостоятельный маг, как мы выяснили.

Подколка сработала как надо – волшебник поморщился и отвернулся от спутников, продолжая вести их дальше, несмотря на скромные попытки Агарвейн предложить посмотреть на Академию.

Наконец они вышли на окраину Центрального района, по окружности которого движение повозок было настолько интенсивным, что путешественникам пришлось простоять пару добрых минут, чтобы выгадать момент для перехода на другую сторону дороги. Взяв с остальных слово, что они дождутся ее в Закатном районе, лучница покинула случайно найденных в дороге компаньонов. Проследив, как она исчезает среди торговых палаток и распахивающихся дверей таверн, ее спутники быстрым шагом покинули многолюдный Центральный район, в котором основной угрозой стали не лихачи-возницы, а мелкие дельцы и всякого рода проходимцы. Некоторые «по-честному» предлагали выкупить у них бесполезной ерунды, а другие не церемонясь пытались подрезать видимые кошельки.

В Закатном районе трафик урегулировался сам собой – велика была вероятность врезаться в резко выпрыгнувшего из трактира пьянчугу, а затем встрять посреди дороги, когда он набросится с кулаками. Если в центре таверны сохраняли хоть какое-то подобие приличия, то здесь все шли вразнос. На справедливый вопрос Августа, останутся ли их лошади в целости и сохранности на общественной конюшне, конюх усмехнулся во все десять имеющихся у него зубов и заверил, что с животными все будет в порядке. Как только путешественники отошли от конюшни на пару шагов, конюх в подтверждение своих слов огрел длинной погонной палкой толстоватого пьяного полуорка, пытавшегося покормить лошадок подгнившей морковкой.

Здесь Иоахим плыл среди людских потоков, как рыба в воде, аккуратно обходя сточные канавы, лежащих в них временных обитателей, готовых в любой момент по зову душевной боли вернуться в таверны, и не рекомендованные для иноземцев заведения. Найдя глазами нужную вывеску с названием «У усталого хозяина», он призывно помахал рукой Октавии и Августу, растерявшимися посреди уличного шума.

– Я сам никогда здесь не останавливался, – волшебник прикрыл глаза ладонями по бокам, вглядываясь в окна, – но слышал, что тут неплохо.

– А в проверенное место нас отвести нельзя, что ли? – Октавия с прищуром наблюдала за двумя пошатывающимися мужчинами у другой таверны, поочередно тыкающими друг друга в плечо. Оба нарывались на драку, но инициировать ее никому не хотелось, поэтому они продолжали свой ритмичный танец.

– Я в этом городе живу. Откуда мне знать, какой постоялый двор лучше для приезжих? – огрызнулся Иоахим.

– Так отведи нас в свой дом, – нахмурился Август, – или двое представителей знатных родов недостаточно для него благонадежны?

– Мой дом находится в очень шумном месте. А в лавку вас мой отец не пустит, ему будет начхать на ваши титулы.

Видя, как идея оставаться в Закатном районе не нравится спутникам все больше и больше, Иоахим поторопился дополнить:

– Это место действительно неплохое по меркам Лоркона. Здесь недорого и, самое главное, спокойно. Вы только на название взгляните, разве здесь может произойти что-то плохое?

Мысленно волшебник помолился, чтобы в этот же момент по закону подлости из-за окон не донесся любой опровергающий его аргументы звук, будь то взрыв, справление нужды или громкая ругань. Но на счастье столичного жителя, ничто не отвадило его товарищей от «У усталого хозяина», и они покорно зашли внутрь.

Смуглый мужчина за стойкой не выглядел усталым и, судя по наполненности зала, усталость ему в ближайшее время точно не грозила. Завидев сразу троих посетителей, он торопливо разгладил клокастую черную бороду и дружелюбно улыбнулся, перед этим злобно шикнув на очень похожего на него парня-подростка, лениво ковырявшегося в носу за стойкой. Парень медленно вытер руку об фартук и ушел за дверь, откуда доносились приятные ароматы еды.

– Скажи, добрый человек, сколько стоит комнату снять в вашем прекрасном заведении? – сразу перешел к делу Август, заглушив речью недовольное ворчание желудка.

– Эм-м, ну, пять серебряных за однушку, – опешил от поэтично-высокопарного обращения хозяин, выдав свой легкий южанский акцент, – семь за двушку… э-э… господин…

– Сэр Август Бивербрук из Синего Предела, – не сбавляя торжественности тона, представился рыцарь, – как мне величать тебя, друг?

Владелец, так быстро повышенный с «доброго человека» до «друга», неосознанно приосанился.

– Меня Хаиром звать… зовут… сэр.

Август медленно кивнул головой, будто имя было в каком-то одобренном внутреннем списке. Он призывно щелкнул пальцами левой руки (остается загадкой, как он это сделал в тяжелых перчатках), со стороны которой стоял Иоахим. Понадобилось пять щелчков, чтобы волшебник понял, что его подзывают. Он подошел к компаньону ближе, и, когда он оказался на одной линии с Августом, тот объявил:

– Этот господин, Иоахим Зальц, уплатит за весь этаж, чтобы никто не потревожил мой покой! За неделю сразу!

Иоахим улыбнулся, не сразу обработав сказанное, но через мгновение улыбка пропала. Растерянный волшебник начал что-то показывать жестами рыцарю, но тот демонстративно не смотрел на него.

– Это, – Хаир трясущимися руками взял перо и принялся считать на клочке пергамента, – ну, вы понимаете, что это определенные на-накладки… неполадки… расходы ведет за собой…

Август снова важно кивнул.

– И репутационные, мы ж закроемся для других…

Очередной кивок и новая порция жестов от волшебника.

– Стало быть, эт, эт… – капля пота проступила на лбу тавернщика, – тридцать золотых выйдет, сэр.

К моменту, когда Хаир закончил считать и все же поднял глаза, активное жестикулирование прекратилось – волшебник и рыцарь пришли к немому консенсусу. Со вздохом Иоахим отсчитал тридцать золотых монет и вручил не верящему до конца в происходящее хозяину таверны.

Хаир молча сгреб монеты и с той же улыбкой попросил путешественников подождать, пока он приберется. Еще один похожий на него парнишка высунулся из-за двери кухни и во время отсутствия отца принял у троицы заказ на еду.

– А вот и вы! – появилась в дверях Агарвейн ровно тогда, когда сам Хаир с лестницы спускал полусонного эльфа в одних портках, а сын Хаира ставил подносы с едой перед сэром Бивербруком и его товарищами.

– Как ты нас нашла? – хотела сказать Октавия, но с набитым ртом вышло что-то невразумительное.

– Я же охотница, – и без четкой дикции поняла Агарвейн, усаживаясь за стол, – после рысканий у всяких рек, лугов да болот выследить кого-то в городе – плевое дело! Нифига вы тут еды накупили, можно кусочек?

– Можно и не кусочек, а кусище, – горестно отозвался Иоахим.

Дважды разрешать не пришлось, и уже в полном составе группы путешественники принялись за трапезу. Вкус нормальной, свежеприготовленной еды, а не сухих дорожных пайков, вернул бодрость и силы.

– Вы только сильно не обжирайтесь, – сказал волшебник при виде лучницы, торопливо жующей предложенное жареное мясо, – нам еще развлекаться.

– У нас еще культурная программа будет? – охнула та, выронив кусок на тарелку.

– А как же.

– Прежде чем мы пойдем наслаждаться «культурной программой», нам стоит кое-что обсудить, – наконец совладала с пищей Октавия, наевшаяся быстрее всех. – Вы нормальные ребята, – объявила она, – нормальные в разной степени, но как группа для путешествий вы очень даже ничего. Я могу и ошибаться, потому что кого-то знаю всего день, а кого-то целых три дня, но пока мы вроде как решали и свои, и чужие проблемы. Я долго шаталась по Эфребису в одиночестве – затея оказалась хреновой, откровенно говоря. Можем пошататься вместе, если вы не против.

– Я не против, – хохотнул волшебник, – чтобы вы шатались вместе. Я остаюсь здесь, с меня приключений хватит. Но если вам нужна будет какая-то помощь с магией или чем-то подобным, то всегда можете найти нашу с отцом лавку в Ученическом Квартале. Да и если мимо Лоркона снова будете проезжать – заглядывайте.

– Идея отличная, – согласилась Агарвейн, – награду за монстриные бошки буду с вами делить.

– Сэр Август? – повернулась Октавия к задумчиво жующему рыцарю.

– Не лучшая компания для сопровождения, – констатировал он, – но это лучше, чем ничего. Сдается мне, что обманул меня мой друг Иоахим, и путь мой идет дальше этого захудалого городишки. Неделю, так и быть, буду ознакомляться с цивилизационными нравами здесь, а затем поеду навстречу своему предназначению.