Текст книги "22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка. «Наступающей ночью будет решение, это решение – война»"

1.3. «1. Днём «Д» операции «Барбаросса» предлагается считать 22 июня»

(Из распоряжения главнокомандующего сухопутными войсками Германии генерал-фельдмаршала Браухича от 10 июня 1941 года)

10 июня «Дантон», очередной раз сообщает из Бухареста об информации, собранной «личным наблюдением» и об «упорных слухах», что война «между СССР и Германией» начнется «не позднее 15 июня– 20 июня»:

«Личным наблюдением в течение дня 9 и 10 июня установлено: 1) Мобилизация людского и конского состава продолжается. 2) Конский состав частично принимается немецкими военными властями и на немецких военных машинах отдельно в колонном порядке 15–20 машин отправляются по шоссе Бухарест-Плоешти. 3) В 2 часа дня румынская смешанная армейская дивизионная артиллерия (пушки-гаубицы 105 и 120 мм), полностью моторизованная выступила из Бухареста в сторону Плоешти. Число орудий 26. Всего машин 52 (трёхосных с прицепами). 4) Установлен особый режим эксплоатации шоссе Бухарест-Плоешти. Снято автобусное движение, сокращено движение частного транспорта и усилено регулирование за счет немецких и румынских войск. 5) Ходят упорные слухи о войне между СССР и Германией, не позднее 15 июня – 20 июня, что Германия предъявила требование Москве о пропуске немецких войск в Ирак через Украину и Кавказ, что Германия требует территориальной уступки от СССР части Украины (выделено мной. – М.А.).

Вывод: 1) Мобилизация продолжается без перемен. 2) Продолжается сосредоточение немецких и румынских войск к району Молдовы. 3) Симптомов всеобщей мобилизации не наблюдается.

№ 229 Дантон».

Сводка агентурных донесений «Бюро Риббентропа» сообщает о появлении новых слухов, касающихся германо-русских отношений:

«К многочисленным слухам о германо-русских отношениях, которые распространены в кругах иностранцев в Берлине и в основном принимаются на веру, в последнее время прибавился рассказ о том, что известная берлинская фабрика по производству флагов получила специальный заказ имперского правительства в срочном порядке изготовить красные флажки с эмблемой Советского Союза. День и ночь ведется работа над заказом, поскольку установлен срок его исполнения – четверг этой недели (12 июня 1941 г. – М.А.).

Различные иностранные миссии дали указание близким к ним журналистам навести справки об этом у немецких должностных лиц. Как установлено, этому слуху верят и в посольстве США. Домыслам о якобы предстоящей встрече фюрера со Сталиным или имперского министра иностранных дел с Молотовым дан тем самым новый импульс.

Зальцбург, 10 июня 1941 г.

Л[икус]»²⁷⁷.

10 июня К.Б. Леонтьев составил донесение по устному сообщению, полученному от «Х» (Г. Кегеля):

«Дни до 20 или 23 июня являются, по мнению Шибера, решающими. Гитлер предложил Сталину приехать в Германию. Ответ должен быть дан до 12–13.6.41. Если Сталин не приедет в Берлин, то война неизбежна. Германия предъявила требования СССР:

а) дополнит. поставка 2,5 млн. тонн зерна.

б) свободный транзит в Персию и военная оккупация советских зерновых складов на 4–5 млн. тонн.

Последний срок принятия предложений 23.6.1941 г.

Я убежден, что через несколько недель после начала войны нами будут заняты важнейшие части СССР. Идет небывалая в истории подготовка для этого похода»²⁷⁸.

Шибер – советник посольство Германии в СССР.

Документальное подтверждение приглашения Сталину приехать в Берлин до сих пор отсутствует. Однако в пользу существования нечто подобного говорят свидетельства Гальдера и Геббельса, которые утверждают, что В.М. Молотов готов был приехать в Берлин для проведения переговоров. Однако ответ был дан позднее 12–13 июня.

10 июня 1941 года главнокомандующим сухопутными войсками Германии генерал-фельдмаршалом Вальтером фон Браухичем было отдано распоряжение о назначении срока начала наступления на Советский Союз:

«Главное командование сухопутных войск. Ставка главнокомандования

Генеральный штаб сухопутных войск. сухопутных войск.

Оперативный отдел 10.6.1941.

I отделение. № 1170/41. Экз. № 11

Отпечатано 11 экз. Совершенно секретно.

Только для командования.

На основе предложения, представленного главным командованием сухопутных войск, верховное главнокомандование вооружённых сил назначило для приготовления к военным действиям следующие сроки:

1. Днём «Д» операции «Барбаросса» предлагается считать 22 июня.

2. В случае переноса этого срока соответствующее решение будет принято не позднее 18 июня. Данные о направлении главного удара будут в этом случае по-прежнему оставаться в тайне (выделено мной. – М.А.).

3. В 13.00 21 июня в войска будет передан один из двух следующих сигналов (здесь и далее выделено мной. – М.А.):

а) сигнал «Дортмунд». Он означает, что наступление, как и запланировано, начнётся 22 июня и что можно приступать к открытому выполнению приказов;

б) сигнал «Альтона». Он означает, что наступление переносится на другой срок; но в этом случае уже придётся пойти на полное раскрытие целей сосредоточения немецких войск, так как последние будут уже находиться в полной боевой готовности.

4. 22 июня, 3 часа 30 минут: начало наступления сухопутных войск и перелёт авиации через границу. Если метеорологические условия задержат вылет авиации, то сухопутные войска начнут наступление самостоятельно.

По поручению: Гальдер»²⁷⁹.

Обращают на себя внимание формулировки документа: «На основе предложения (здесь и далее выделено мной. – М.А.), представленного главным командованием сухопутных войск, верховное главнокомандование вооружённых сил назначило для приготовления к военным действиям следующие сроки», «Днём «Д» операции «Барбаросса» предлагается считать 22 июня». Документ подписан начальником Генерального штаба сухопутных войск Гальдером, отсюда не следует, что «фюрер утвердил» сроки проведения операции «Барбаросса» – «предлагается считать» начало операции «Барбаросса» 22 июня. «Забывшие долг генералы» продолжают действовать «за спиной» у Гитлера.

Даже в этом документе закладывалась возможность дважды перенести сроки начала агрессии: не позднее 18 июня (без раскрытия «данных о направлении главного удара») и в 13.00 21 июня (с «полным раскрытием целей сосредоточения немецких войск»). Однако это была псевдоуступка со стороны главного командования сухопутных войск Гитлеру, пребывавшего в плену иллюзии, что он еще может все изменить, достаточно только, чтобы «Фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил».

«Постоянно усиливающиеся приготовления по плану «Барбаросса» с течением времени не могут остаться незамеченными русскими. – Отмечалось в приказе командования 48-го танкового корпуса от 10 июня – В связи с тем, что у русских есть обычай упреждать наступательные намерения противника, следует считаться с возможностью внезапного русского нападения». Исходя из этого, были даны указания дивизиям, входившим в состав корпуса, по «усилению» обороны (вариант «Берта»)²⁸⁰.

11 июня «Германскому правительству через г[осподи]на Министра иностранных дел» было представлено «Секретное дело Верховного командования Вермахта», в котором германское правительство уведомлялось, «насколько военная тактика Советской России в возрастающем размере приняла угрожающий характер». Документ завершается словами: «Все эти факты, в связи с развитым в русской армии стремлением к уничтожению Германии, заставляют придти к заключению, что Советский Союз готовится в любой, кажущийся ему подходящим момент, перейти в наступление против Германии»²⁸¹.

На основании информации, полученной от «Х», К.Б. Леонтьев подготовил 11 июня очередное донесение: «Хильгер заявил, что ему известно, что немецкие военные круги боятся, что Красная Армия может сконцентрировать свои главные силы глубоко внутри страны. Тогда немцы смогли бы занять большую часть страны, но не смогли бы разбить Красную Армию еще в первой фазе войны»²⁸².

11 июня 1941 г. наркомом ВМФ адмиралом Н.Г. Кузнецовым была направлена докладная записка Председателю Совета Народных комиссаров Союза СССР тов. Сталину:

«Докладываю донесение нашего сотрудника, полученное из Бухареста.

1. Из офицерских кругов известно, что по румынской армии и авиации отдан приказ – на 15 июня быть готовыми к наступательным операциям (выделено мной. – М.А.). Судя по Бухаресту, подготовка к военным действия проводится очень интенсивная. К указанном сроку, однако, румыны готовы не будут. В отношении немцев вывод сделать очень затруднительно.

2. Воевать против Советского Союза даже румынские военные не хотят. Народ, и это истина, настроен против всякой войны.

3. Движение румынско-германских войск, и особенно артиллерийских частей, на север Румынии продолжается»²⁸³.

11 июня резидент НКГБ под прикрытием полпредства СССР в Финляндии Е.Т. Синицын получил от «источника влияния» «Монаха» сообщение, что «что вопрос о выступлении Германии против СССР будет решен окончательно до 24 июня»²⁸⁴. Правда, из этого донесения не следовало, как этот «вопрос» будет решен.

Получая поступавшую от разведки, в том числе от военно-морской, казалось противоречивую, информацию, Сталин очень боялся допустить ошибку. Надеясь, что шанс отсрочить войну еще остается, он опасался, что этот шанс может быть упущен в результате нелепой случайности или провокации. Этими опасениями, видимо, и объясняется категорическое требование Сталина «не поддаваться на провокации» и его недоверчивое отношение к сообщениям о возможных сроках начала войны. Многие сроки прошли, предсказания не сбылись, и это несколько успокаивало советское руководство. И последнее донесение из Бухареста тоже могло оказаться очередным ложным прогнозом.

11-м июня датирован проект директивы № 32, разработанный Отделом обороны страны Ставки фюрера, в котором «исходя из обстановки, которая должна сложиться в результате победоносного завершения похода на Восток, перед вооруженными силами могут быть поставлены на конец осени 1941 г. и зиму 1941/42 г. следующие стратегические задачи»:

«1. Освоение, охрана и экономическое использование при полном содействии вооруженных сил завоеванного пространства на Востоке.

Какие силы потребуются для несения охраны на русской территории, точно определить можно лишь позднее. По всей вероятности, для выполнения дальнейших задач на Востоке будет достаточно 60 дивизий и одной воздушной армии наряду с войсками союзных и дружественных стран.

2. Продолжение борьбы против английских позиций на Средиземном море и на Ближнем Востоке путем концентрического наступления, которое планируется провести из Ливии через Египет, из Болгарии через Турцию, а также, в зависимости от обстановки, из Закавказья через Иран (здесь и далее выделено мной. – М.А.).

а) В Северной Африке задача состоит в том, чтобы захватить Тобрук и тем самым обеспечить возможность продолжения наступления германо-итальянских войск на Суэцкий канал. Это наступление надлежит подготовить примерно к ноябрю, руководствуясь тем, что укомплектованность немецкого корпуса в Африке личным составом и боевой техникой будет доведена к этому времени до наивысшего уровня и в его распоряжение поступят достаточные резервы (при переформировании 5-й легкой пехотной дивизии в полнокровную танковую дивизию). Однако дополнительные крупные немецкие соединения в Северную Африку перебрасываться не будут.

Подготовка к наступлению требует любыми средствами ускорить темпы перевозок, используя французские порты в Северной Африке, а также по возможности новый морской путь из Южной Греции.

Задача военно-морских сил – обеспечить во взаимодействии с итальянским флотом необходимый тоннаж для перевозок, зафрахтовав для этой цели французские суда и суда нейтральных государств.

…

б) Ввиду ожидаемых попыток англичан усилить свои позиции на Ближнем и Среднем Востоке, а также для защиты Суэцкого канала необходимо наметить проведение германскими вооруженными силами операции из Болгарии через Турцию с целью нанести удар по позициям англичан в районе Суэцкого канала, а также с Востока.

Для этой цели следует предусмотреть, чтобы в Болгарии как можно раньше (!) были сосредоточены войска, достаточные для того, чтобы сделать Турцию послушной в политическом отношении или сломить ее сопротивление силой оружия.

в) После того как крах Советского Союза создаст соответствующие условия, необходимо будет далее бросить моторизованный экспедиционный корпус из Закавказья в Ирак в дополнение к операциям, предусмотренным в пункте 6.

г) Использование арабского национально-освободительного движения. Положение англичан на Среднем Востоке при крупных немецких операциях станет тем затруднительнее, чем больше они будут в нужное время связаны очагами волнений и восстаниями. …

3. Блокирование западного входа в Средиземное море путем захвата Гибралтара.

Подготовка операции «Феликс», которая уже была в свое время запланирована, должна быть возобновлена в полном масштабе, когда боевые действия на Востоке будут близки к завершению. При этом можно рассчитывать, что неоккупированная французская территория будет находиться в нашем распоряжении если не для переброски немецких войск, то, во всяком случае, для тыловых перевозок. Возможно также содействие со стороны французских военно-морских и военно-воздушных сил.

Следует предусмотреть для переброски в испанское Марокко после захвата Гибралтара только такое количество войск, какое необходимо для охраны пролива.

Оборона Атлантического побережья Северной и Западной Африки, захват английских владений в Западной Африке и территории, контролируемой де Голлем, предоставляется французам, которые в ходе развития боевых действий будут получать необходимые подкрепления.

…

4. Наряду с этими возможными операциями против британских позиций на Средиземном море после завершения похода на Восток в полном масштабе должна быть возобновлена военно-морскими и военно-воздушными силами «осада Англии».

Всем планам в области военного производства, служащим этой цели, должен быть предоставлен приоритет в рамках общей программы вооружения. В то же время необходимо максимально усилить противовоздушную оборону Германии. Подготовка высадки в Англии должна служить двоякой цели: сковать силы англичан в метрополии, а также вызвать и завершить наметившийся развал Великобритании. <…>

в) Время начала запланированных операций в районе Средиземного моря и на Ближнем Востоке определить пока нельзя. Наибольший оперативный эффект обеспечило бы по возможности одновременное начало наступления на Гибралтар, Египет и Палестину. Возможность осуществить это зависит в первую очередь от того, будет ли авиация в состоянии выделить одновременно силы, необходимые для поддержки этих трех операций, а также от других факторов, предвидеть которые сейчас трудно»²⁸⁵.

Главнокомандующим видов вооруженных сил была поставлена задача «в соответствии с этими предварительными замыслами составить планы, продумать и провести соответствующую организационную подготовку и своевременно доложить мне результаты, чтобы я мог разработать окончательные директивы уже во время похода на Восток»²⁸⁶.

«… в июне 1941 года, в германской ставке появился проект директивы № 32, очень важного в истории этой войны документа. – Напишет в своих воспоминаниях начальник Отдела обороны страны Штаба оперативного руководства Верховного главнокомандования вооруженных сил генерал Вальтер Варлимонт. – Он начинался с оценки ситуации на континенте Европа, которая полностью будет управляться державами оси; далее в этом проекте говорилось, что целью будет «атаковать британские позиции в Средиземноморье и Западной Азии в двух направлениях: из Ливии через Египет и из Болгарии через Турцию, а если потребуется, из Закавказья через Иран». На западе этот план снова включал захват Гибралтара.

Это была на самом деле самая амбициозная стратегическая идея Германии «всех времен», и исходила она от Гитлера (здесь и далее выделено мной. – М.А.) – в феврале 1941 года он даже приказал отделу «Л» (Отдел обороны страны (оперативный отдел) Штаба оперативного руководства ОКВ. – М.А.) изучить возможность похода на Индию через Афганистан. В начале апреля 1941 года, полагая, что кампания на Востоке закончится через несколько месяцев, он обдумывал «крупномасштабное наступление в Северной Африке» осенью и в беседе с графом Чиано по завершении кампании на Балканах коснулся возможности переброски войск через Турцию и Сирию. Наконец, часто рассматривалась идея захвата Гибралтара, а затем оккупации Французского Марокко, и так же часто от нее отказывались, хотя каждый раз предполагалось, что лишь временно. Ввиду всех этих перспектив ОКХ начало требовать «заблаговременной информации об операциях, которые нам предстоят после завершения Русской кампании»; с учетом их опыта за первые два года войны это была не более чем разумная предосторожность. Хорошее представление о том, над чем тогда размышляла армия, дают такие заголовки в дневнике Гальдера 7 апреля 1941 года, как «общие требования относительно будущей группировки» и «список требований»; в последнем дается подробный перечень по номерам частей и родам войск «боевых группировок» для Испанского Марокко, Северной Африки и Египта, Анатолии и Афганистана. Поэтому ясно, что к началу июня штаб сухопутных войск считал, что ОКВ пришло время разослать новую директиву по этим вопросам. Между тем ОКМ представило оценку ситуации, в которой говорилось, что первоочередной целью должно стать достижение абсолютного превосходства в Средиземном море. Спустя несколько дней, 19 июня, оперативный штаб ОКВ направил первый проект этой директивы главнокомандованию трех видов вооруженных сил»²⁸⁷. Разработчик директивы № 32 упустил весьма немаловажную и существенную деталь: «Наряду с этими возможными операциями против британских позиций на Средиземном море после завершения похода на Восток в полном масштабе должна быть возобновлена военно-морскими и военно-воздушными силами «осада Англии»».

Проект директивы ОКВ № 32 от 11.6.1941 г., был разослан главнокомандующим видами вооруженных сил 19.6.1941 г. и утвержден 30.6.1941 г.

Отсрочка или временная отмена «Барбаросса», если бы она произошла до 22 мая, могла бы повлечь за собой реализацию уже разработанной директивы № 32 по завоеванию Средиземного моря, Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока при одновременном возобновлении «осады Англии». Потребовалась бы лишь детализация этой директивы.

Как и предполагал Кёстринг, недовольство сотрудников посольства, не обладавших дипломатическими паспортами, со временем вылилось в форменный бунт. НКГБ СССР докладывал руководству страны: «Среди низшего персонала посольства из числа германских подданных проявлялось открытое недовольство тем обстоятельством, что ответственные сотрудники посольства отправляют свои семьи и имущество в Германию, но не дают указаний низшим служащим, как должны поступить последние. В связи с этим 12 июня с.г. состоялось собрание обслуживающего персонала, на котором было объявлено о необходимости готовиться к отъезду»²⁸⁸.

12 июня Тупиков докладывал из Берлина: «Из 10 миллионов немецкой армии три четверти находятся восточнее меридиана Штеттин, Берлин, Вена. Немецкая пропаганда прекратила заявления о неизбежности столкновения на Востоке. Сведения о мобилизации в Румынии подтверждаются. Ариец называет теперь срок наступления против нас 15–20 июня (выделено мной. – М.А.)».

Возможность «запрета на переход границы» содержал в себе приказ командования 20-го армейского корпуса вермахта (из состава 9-й армии) от 12 июня 1941 г.: «Особые распоряжения по занятию исходных позиций и наступлению. … 2. Наступление начинается как единое на всём фронте в день «В» в час «Х». Приказ о дне «В» и часе «Х» последует позднее.…3. Приостановка наступления и запрет на переход границы – по условной фразе (выделено мной. – М.А.): «Лес для строительства бараков остаётся на месте» Должна быть обеспечена своевременная передача этого приказа вплоть до самых передовых подразделений»²⁸⁹.

Репрессии²⁹⁰ породили у командного состава вооруженных сил страх, боязнь ответственности, а, значит, безынициативность, что не могло не отразиться на уровне управления и работе командных кадров. Данное состояние командных кадров Красной Армии нашло отражение в докладах германской разведки. «Характерные черты русских: неповоротливость, шаблон, нерешительность и боязнь ответственности. – Отмечалось в «Сведениях о противнике на востоке» – очередной сводке от 12 июня 1941 г. – … Командиры всех звеньев на ближайшее время все еще являются неподходящими для умелого управления крупными современными соединениями. Они неспособны и вряд ли будут способны осуществлять крупные операции наступательной войны, быстро вступать в бой при благоприятной обстановке и действовать самостоятельно в рамках общей операции»²⁹¹.

Из донесения «Петера» («Лицеиста») в «Бюро Риббентропа»:

«[12 июня 1941 г.]

… «В данный момент наша политическая задача состоит в том, – завил мне Филиппов, – чтобы выяснить, не ведет ли действительно Германия переговоры о мире с Англией и не ожидается ли в дальнейшем попытка достижения компромисса с Соединенными Штатами»… Я сделал удивленное лицо и сказал, что не верю в это, и что в Берлине курсируют другие слухи, например, о том, что дети советских дипломатов вывезены из Берлина. Филиппов подтвердил, что многие семьи действительно выехали. Внешне спокойно, хотя и с некоторой озабоченностью он заметил: «Ситуация крайне серьезная. Концентрация немецких войск продолжается. Но мы все же уверены, что сможем и дальше проводить нашу политику мира. Еще есть время»… Я спросил его, как он считает, не осложнилось ли положение за последние недели, а особенно за последние дни (выделено мной. – М.А.)… или, наоборот, не произошло ли ослабление напряженности в отношениях между Германией и Россией. По его мнению, ничего определенного на этот счет сказать нельзя. Отношения в общем нормальные, однако всем ясно, что Германия что-то затевает. В этом отношении слухи о переговорах о мире с Англией и попытке компромисса с Соединенными Штатами очень показательны и важны…»²⁹².

Командирами корпусов сухопутных войск поднимается вопрос о времени начала операции «Барбаросса».

13 июня 1941 года Гальдер записал в своем дневнике:

«Обсуждение обстановки:

Положение в районах Тобрука и Эс-Соллума – без изменений. [Итальянская] дивизия «Павия» приняла южный сектор фронта в районе Тобрука. 5-я легкая пехотная дивизия отведена.

Из Румынии сообщают о скоплении кораблей, которые находятся в боевой готовности, юго-западнее Одессы. С железнодорожного моста [у Чернавода] сняты рельсы. Радио связь с ВМС.

Переброски на Востоке идут согласно плану.

Сообщения французов из Сирии снова стали довольно уверенными. Очевидно, удалось задержать наступление англичан вдоль побережья и приостановить их южнее Дамаска.

Генерал Богач:

а. Использование разведывательных эскадрилий дальнего действия. Я возражаю против использования в самом начале операций разведывательных эскадрилий, подчиненных ОКХ. Речь об этом может идти лишь позже.

б. Использование зенитной артиллерии в армиях. …

Генерал Томас (управление военной экономики и военной промышленности): Осенью запасы горючего будут исчерпаны. Запасы авиабензина составят лишь¹/₂потребности; автобензина —¹/₄; дизельного горючего и жидкого топлива —¹/₂потребности (здесь и далее выделено мной. – М.А.).

Взаимодействие с хозяйственными органами управления военной экономики и военной промышленности.

Политические вопросы. Я отклоняю претензии экономического порядка, предъявляемые оперативному руководству [то есть Гальдер давал понять, что он не ручается за то, что в ходе предстоящей кампании будут быстро захвачены важные в военно-экономическом отношении русские области. Этого в первую очередь желало управление военной экономики и военной промышленности, то есть генерал Томас. Гальдер отклонил предложение вести операции с учетом каких-то других точек зрения, кроме чисто военных. – Прим. нем. изд.]. …

Совещание с главкомом после его возвращения с Востока:

а. Общее впечатление отрадное. Войска в хорошем состоянии. Все вопросы, связанные с подготовкой операции, в общем продуманы хорошо.

Нерешенный вопрос – время начала наступления. Часть командиров корпусов предлагает начать наступление на рассвете, а не в 3.30. Действия в случае наступления противника до того, как мы нападем сами.

Обращение к войскам в связи с наступлением на Россию.

Причины! [В обоснование начинавшейся 22.6 1941 г. войны против Советского Союза Гитлер издал приказ (известен как «Обращение к немецкому народу»). Текст его см.: Der großdeutsche Freiheitskampf, Bd. III. Hrsg, v. P. Bochler, München, 1944, S. 51, а также записи от 21 июня 1941 года. – Прим. нем. изд.]. …»²⁹³.

Германское командование не исключает превентивный удар войск Красной армии.

Диссонансом на общем фоне звучит Записка военного атташе в Германии генерал-майора В.И. Тупикова, направленная генерал-майором В.И. Тупиковым из Берлина 13.6.1941:

«Военный чиновник финансового управления верховного командования Германии сообщил:

1. Мир с Англией – это не сумасшедшая функция Гесса, а желание германского правительства, Однако после перелета Гесса стало очевидным, что Черчилль не хочет идти на мир. Сейчас встал вопрос уничтожить особенно Англию в кратчайший срок, и к этому сейчас готовимся…

2. Основными дипломатическими задачами сейчас стоят:

а) удержать Америку от вступления в войну;

б) держать Россию под угрозой германского нападения с целью парализации ее дипломатической активности, невыгодной германским интересам и побуждение ее к большей устойчивости в экономических отношениях. Это же является и основным средством удержать Америку.

3. Нажим на СССР осуществляется созданием действительной, ощутимой угрозы: на востоке сосредоточены основные силы германской армии; отмобилизована Румыния; то же может произойти с Финляндией. Однако в трудностях войны с СССР Гитлер отдает себе отчет и первым будет удар по островам. Сосредоточение армии на востоке отвечает и другим интересам: не обременять особенно Францию, а с поляками можно не считаться…»²⁹⁴.

Эта Записка была сразу же отправлена Сталину, Молотову, Ворошилову, Маленкову, Тимошенко и Жукову. Такое сообщение являлось отзвуком попыток Гитлера найти решение советско-германского противостояния, было единичным и после принятия окончательного решения Гитлером уже являлось дезинформацией.

13 июня на очередной встрече «Петер»/»Лицеист» пытался выяснить, «думает ли Россия как-то противодействовать совершенно очевидной германской угрозе» в связи с сосредоточением на своих границах «гигантского количества войск»:

«[13 июня 1941 г.]

В беседе с Филипповым, продолжавшейся более получаса, мы обсуждали текущий политический момент… Я спросил, почему Филиппов и русские должностные лица не выказывают беспокойства по поводу… слухов, касающихся германо-русских отношений (выделено мной. – М.А.)… Филиппов ответил на этот вопрос с поразительным спокойствием: «До германо-русского конфликта, о котором пишет «Times», несмотря на возбуждающие слухи, пока что далеко. Германия проводит лишь политику устрашения». Я попытался еще больше выведать у него и спросил, как он себе объясняет то, что на восточной границе (Германии. – М.А.) сосредоточено гигантское количество войск (более 100 дивизий), и думает ли Россия как-то противодействовать совершенно очевидной германской угрозе. Я упомянул о слухах, распространенных в здешних дипломатических кругах, о том, что единственно возможным ответом русской стороны на германское устрашение мог бы стать тесный союз с Соединенными Штатами и Англией. На это Ф[илиппов] тут же ответил, что союз между Россией, Америкой и Англией – это чушь. В России не питают иллюзий относительно буржуазных государств. Россия может полагаться лишь на саму себя. «Если Германия действительно нападет, то немецкие успехи, будь то захват Прибалтийских стран, Украины и т. д., еще ничего не будут значить… Давление – до тех пор давление и одновременно сила, пока оно используется на узком пространстве. Любое расширение (театров войны. – М.А.) будет означать для Германии ослабление, а на это Гитлер не пойдет»… [Приписка: ] Петер просит дать указание относительно того, что он должен отвечать русским на все более требовательно повторяемый вопрос, ведутся или нет переговоры о мире между Германией и Англией. Россия, по его мнению, хочет удостовериться, стремится ли Германия развязаться на западе, чтобы иметь возможность нанести удар на востоке…»²⁹⁵.

В отчетах «Петера»/«Лицеиста» за 12–13 июня проскакивает желание обратить внимание «Филиппова» на слухи о «германо-русском конфликте». Двойной агент задает вопрос своему советскому руководителю, «думает ли Россия как-то противодействовать совершенно очевидной германской угрозе».

Не получив отклика из Берлина на подаваемые сигналы о готовности к переговорам и опасаясь, что причиной тому могут быть тайные германо-британские контакты, Москва попыталась внести ясность в состояние советско-германских отношений. 13 июня 1941 г. в 18.00 радиостанции Советского Союза огласили Сообщение ТАСС (в прессе оно было опубликовано на следующий день), в котором нашла отражение информация, получаемая по различным каналам, в том числе и от разведки:

«Еще до приезда английского посла г-на Криппса в Лондон, особенно же после его приезда, в английской и вообще иностранной печати стали муссироваться слухи о «близости войны между СССР и Германией». По этим слухам:

1) Германия будто бы предъявила СССР претензии территориального и экономического характера, и теперь идут переговоры между Германией и СССР о заключении нового, более тесного соглашения между ними;

2) СССР будто бы отклонил эти претензии, в связи с чем Германия стала сосредотачивать свои войска у границ СССР с целью нападения на СССР;

3) Советский Союз, в свою очередь, стал будто бы усиленно готовиться к войне с Германией и сосредотачивает войска у границ последней.

Несмотря на очевидную бессмысленность этих слухов, ответственные круги в Москве все же сочли необходимым, ввиду упорного муссирования этих слухов, уполномочить ТАСС заявить, что эти слухи являются неуклюже состряпанной пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении войны.

ТАСС заявляет, что:

1) Германия не предъявляла СССР никаких претензий и не предлагает какого-либо нового, более тесного соглашения, ввиду чего и переговоры на этот предмет не могли иметь место;

2) по данным СССР, Германия также неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерениях Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы, а происходящая в последнее время переброска германских войск, освободившихся на Балканах, в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям;