Текст книги "22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка. «Наступающей ночью будет решение, это решение – война»"

Первый этап дезинформации был продлен до 22 мая 41-го.

12 мая 1941 г. начальник штаба Верховного главнокомандования вермахта издал очередные руководящие указания по проведению второй фазы (второго этапа) «дезинформации противника». Этими указания с учетом новых реалий обстановки предписывали выполнение следующих мероприятий:

«1. Вторая фаза дезинформации противника начинается одновременно с введением максимально уплотненного графика движения эшелонов 22 мая. В этот момент усилия высших штабов и прочих участвующих в дезинформации органов должны быть в повышенной мере направлены на то, чтобы представить сосредоточение сил к операции “Барбаросса” как широко задуманный маневр с целью ввести в заблуждение западного противника. По этой же причине необходимо особенно энергично продолжать подготовку к нападению на Англию. Принцип таков: чем ближе день начала операции, тем грубее могут быть средства, используемые для маскировки наших намерений (сюда входит и работа службы информации)».

К осуществлению дезинформационных мероприятий привлекались следующие инстанции:

– «информационная служба (организуется начальником управления разведки и контрразведки)»;

– «высшие штабы», путем реализации ими соответствующих мер.

Предусматривалось, что «Верховное главнокомандование вооруженных сил (штаб оперативного руководства, отдел обороны страны) дополнит меры дезинформации тем, что вскоре на ряд министерств будут возложены задания, связанные с демонстративными действиями против Англии».

Распространению не санкционированной и организованной дезинформации способствовали также проводившиеся разработки штабных инстанций вермахта

Еще в феврале 1940 г. Гитлер дал указание Генеральному штабу сухопутных войск разработать план борьбы против английских позиций на Средиземном море и на Ближнем Востоке путем концентрического наступления, которое планируется провести из Ливии через Египет, из Болгарии через Турцию, а также, в зависимости от обстановки, из Закавказья через Иран. 23 мая 1941 г. Гитлер подписал директиву ОКВ № 30 «Средний Восток». Ее следовало рассматривать в рамках общих стратегических замыслов ОКВ на 1941 г., в тесной связи с планом «Барбаросса». Мероприятия, намеченные в директиве № 30, имели своим назначением подготовить на арабском Востоке политическую почву, а по возможности и стратегические позиции для проведения после разгрома Советского Союза гигантского охватывающего маневра («Zangenbewegung») войсками Роммеля из Египта и другой группировкой сил, которая должна была наступать им навстречу из Закавказья или из Турции. Развитием положений Директивы № 30 явилась разработка еще одной директивы (впоследствии ей присвоили № 32; проект директивы ОКВ № 32 от 11.6 1941 г., был разослан главнокомандующим видами вооруженных сил 19.6 1941 г. и утвержден 30.6 1941 г.) по завоеванию Средиземного моря, Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока при одновременном возобновлении «осады Англии».

Информация о планах борьбы против английских позиций вне метрополии, являвшаяся дезинформацией в части сроков реализации этих планов, выглядела вполне достоверной и нашла отражение в ряде донесений военной разведки. Отсрочка или временная отмена плана «Барбаросса», если бы она произошла до 22 мая, могла бы повлечь за собой реализацию уже разработанной директивы № 32. Потребовалась бы лишь детализация этой директивы. Однако этого не произошло.

И после объявления 30 апреля 1941 г. даты начала операции «Барбаросса» Гитлер не отказался от просчета вариантов развития германо-советских отношений, полагая, что в любой момент он может приостановить или перенаправить военную машину – «Я так решил!».

Что же касается начальника штаба верховного главнокомандования вермахта и главнокомандования сухопутных войск, то здесь уже не допускали возможность не только отмены операции «Барбаросса», но даже и ее переноса. В письме от 11 мая, адресованном министру иностранных дел Риббентропу, Кейтель утверждал об якобы имевшей место «обширной концентрации войск на германской восточной границе». Отсюда делался надуманный вывод: «Почти законченное сосредоточение армии предоставляет советскому правительству возможность свободного выбора момента начала наступательных действий. Соответственные германские контрмеры поэтому являются неотложными». Цифры об «обширной концентрации войск на германской восточной границе» были чрезвычайно преувеличены: 119 дивизий вместо всего 42 дивизий, находившихся накануне нападения Германии на удалении 50 км от границы. Является ли чрезвычайное завышение количества советских дивизий на границе с Германией целенаправленной дезинформацией или же результатом полной некомпетентности германской разведки, приведшей к фатальным последствиям, сказать не представляется возможным. Возможно, и то, и другое. Германское руководство не представляло себе всей сложности будущего похода на Восток, ожидая быстрых побед над «колоссом на глиняных ногах».

Уже 11 августа 1941 года на 51-й день войны Гальдер констатировал в своем военном дневнике: «Общая обстановка все очевиднее и яснее показывает, что колосс-Россия, который сознательно готовился к войне, несмотря на все затруднения, свойственные странам с тоталитарным режимом, был нами недооценен. Это утверждение можно распространить на все хозяйственные и организационные стороны, на средства сообщения и, в особенности, на чисто военные возможности русских. К началу войны мы имели против себя около 200 дивизий противника. Теперь мы насчитываем уже 360 дивизий противника. Эти дивизии, конечно, не так вооружены и не так укомплектованы, как наши, а их командование в тактическом отношении значительно слабее нашего, но, как бы там ни было, эти дивизии есть. И даже если мы разобьем дюжину таких дивизий, русские сформируют новую дюжину. Русские еще и потому выигрывают во времени, что они сидят на своих базах, а мы от своих все более отдаляемся.

Таким образом, и получается, что наши войска, страшно растянутые и разобщенные, все время подвергаются атакам противника. И противник потому одерживает местами успехи, что наши войска ввиду растянутости на огромных пространствах вынуждены создавать громадные разрывы на фронте».

Гальдер, преувеличивает число советских дивизий. Фактически на 1.7 1941 г. для прикрытия государственной границы на Западном театре военных действий в действующей армии имелось 170 дивизий и 2 бригады. К 1.8 их число увеличилось до 290. Однако следует иметь в виду, что эти дивизии были малочисленное немецких.

Имевшаяся в распоряжении германского командования завышенная информация, о выдвижении советских войск к западным границам предоставила возможность не исключать «внезапную атаку русских». Признание того факта, что «нападение [русских] представляется маловероятным», однако не воспрепятствовало принятию приказа о принятии мер «для безусловного прикрытия приграничной полосы». 5 июня был издан приказ «Относительно операции “Ахтунг Берта”» – полная готовность к обороне или готовность к выступлению по условному сигналу «Ахтунг Берта». Малая вероятность превратилась в реальный факт в ноте МИД Германии советскому правительству от 21 июня 1941 г.: «Правительство Германии не может безучастно относиться к серьезной угрозе на восточной границе. Поэтому фюрер отдал приказ германским вооруженным силам всеми силами и средствами отвести эту угрозу. Немецкий народ осознает, что в предстоящей борьбе он призван не только защитить родину, но и спасти мировую цивилизацию от смертельной опасности большевизма и расчистить дорогу к подлинному расцвету в Европе».

До 22 мая, когда должны были начаться интенсивные переброски войск на Восток Германии и Генерал-губернаторства, любое решение Гитлера все еще не могло быть поставлено под сомнение. Но уже после этой даты уверенность рейхсканцлера, что за ним всегда остается последнее слово, становится иллюзией. И эта иллюзия поддерживалась начальником штаба верховного главнокомандования вермахта и главнокомандованием сухопутных войск включительно до 22 июня 1941 года.

Руководство вермахта однозначно решило для себя, что «соответственные германские контрмеры» почти законченному сосредоточению «русских сил на германской восточной границе» являются неотложными. И это было весомым аргументом, в отстаивании своей позиции перед Гитлером.

Начало ускоренных перевозок – 22 мая 1941 г. – является точкой не возврата, Гитлер становится заложником проходящего развертывания германских войск на советских границах и проводимых в стране мероприятий по подготовке войны. Гитлер уже не может переломить ситуацию, хотя он по-прежнему считает, что от него все зависит. Возможность повлиять, а тем более коренным образом изменить ход событий с его стороны становится призрачной. Иного регулирования отношений с СССР, как агрессии против него, для Гитлера уже не существует, как бы он не противился этому.

Поэтому любая поступавшая информация после 22-го мая, которая ставила под сомнение агрессию против Советского Союза, равно как и другие даты в докладах разведки кроме 22-го июня (или разведывательные донесения кануна этой даты о том, что война неизбежна), являлись уже дезинформацией, хотя у Гитлера на этот счет могло быть иное мнение.

После 20-х чисел мая подготовку операций «Хайфиш» и «Харпуне» уже следовало рассматривать как дезинформацию, но мероприятия по подготовке высадки в Англии, тем не менее, продолжались, равно как и продолжала распространяться информация (именно информация) об этом. Правда, возможность Гитлеру «свернуть» операцию «Барбаросса» штаб верховного командования вермахта и главное командование сухопутных войск уже предоставлять не собирались.

Все сомнения и метания Гитлера, казалось, должны были быть прекращены 30 мая, 5-го, а затем 10 июня. 30 мая Гальдер записал в своем военном дневнике: «Фюрер решил, что срок начала операции “Барбаросса” прежний – 22.6». «Прежний», значит объявленный им 30 апреля. 5 июня Гитлер утвердил расчет времени к плану операции «Барбаросса»: «День вторжения – 22.6. Время начала вторжения сухопутных войск и перелета границы военно-воздушными силами – 3 ч. 30 мин.». 10 июня верховным главнокомандованием вооружённых сил (а значит и самим Гитлером) днём проведения операции «Барбаросса» назначается 22 июня 1941 года. Однако и на этот раз в угоду Гитлеру была оговорена возможность переноса объявленного срока:

«Днём “Д” операции “Барбаросса” предлагается считать 22 июня.

… 2. В случае переноса этого срока соответствующее решение будет принято не позднее 18 июня. …

3. В 13.00 21 июня в войска будет передан один из двух следующих сигналов:

а) сигнал “Дортмунд”. Он означает, что наступление, как и запланировано, начнётся 22 июня и что можно приступать к открытому выполнению приказов;

б) сигнал “Альтона”. Он означает, что наступление переносится на другой срок; но в этом случае уже придётся пойти на полное раскрытие целей сосредоточения немецких войск, так как последние будут уже находиться в полной боевой готовности».

Верховное командование вооруженных сил и главнокомандование сухопутных войск до последнего поддерживали у Гитлера иллюзию о возможности все еще изменить.

«На основании доклада фюрера 14.06 начало военного положения установлено на 3 часа, в зависимости от местных условий начало наступления – от 3:00 до 3:30».

О том, что никто не знает, является ли происходящее «только маневром или прелюдией к уже решённой войне» докладывал 28 мая резидент военной разведки в Румынии Е.Г. Еремин со ссылкой на источника «Март», судя по всему, сотрудника Управления разведки и контрразведки (Абвер) Верховного главнокомандования вооруженных сил Германии:

«Военные приготовления идут как часовой механизм и делают вероятным начало войны ещё в июне этого года. Является ли этот огромный механизм, который работает против СССР, только маневром или прелюдией к уже решённой войне, никто не знает, кроме Гитлера и его ближайшего окружения. Ведущие военные немецкие круги, тем временем, придерживаются мнения, что нужно, безусловно, считаться с немецко-русской войной в этом году. Если эта война не наступит, то это должно быть чудом или Гитлер должен играть какую-то совершенно утончённую игру. При военных и своих доверенных людях Гитлер избегает по возможности всякого выражения, которое могло бы позволить сделать точный вывод о его конкретных планах по отношению к Москве. … Военное развертывание на немецком фронте идёт планомерно и с самой большой интенсивностью. Оно будет закончено до середины июня».

Наше «послезнание» дает основание утверждать, что возможность выдвижения Германией ультиматума является дезинформацией. Тем не менее, такая возможность имела место быть, так как Гитлер и после 22 мая ошибочно считал, что он еще может предъявить Советскому Союзу требования (оставалось только определиться какие) и никто не посмеет ему перечить. Сообщения о том, что вторжение можно предотвратить «поторговавшись», не являлись слухами и исходили от единственного источника – Гитлера.

В пользу версии о возможном выдвижении Германией «требований» к СССР говорила и передача лондонского радио от 7 мая 1941 г., в которой утверждалось со ссылкой на последние речи Черчилля, что именно «пшеничные поля Украины и нефтяные промыслы Баку представляют для Германии первостепенный интерес».

Каналом, через который Гитлер накануне предстоящей войны, проводил зондаж позиции И.В. Сталина, являлся двойной агент «Лицеист» (О. Берлинкc). Последний представлял уникальное явление в противостоянии разведок – доведение до противной стороны своей позиции с попыткой оказать на нее влияние. Со своей стороны, сначала резидент НКВД/НКГБ под прикрытием должности первого советника посольства СССР А.З. Кобулов, а затем сотрудник резидентуры НКВД (с февраля 1941 г. НКГБ) в Берлине И.Ф. Филиппов через «Лицеиста» доводил до Гитлера позицию советского руководства, которое «не хочет войны с Германией». Инструктаж в части позиции советского руководства сначала Кобулова, а потом Филиппова накануне встреч с «Лицеистом», должен был проводить и проводил В.Г. Деканозов (24 ноября 1940 года назначен чрезвычайным и полномочным представителем СССР в Германии, с 9 мая 1941 года чрезвычайный и полномочный посол, с сохранением поста заместителя наркома иностранных дел) с последующим докладом ему результатов встреч. Будучи в недалеком прошлом начальником разведки (5-й отдел ГУГБ НКВД с 02.12.38–13.05.39) Деканозов плотно курировал резидентуру НКВД/НКГБ в Берлине.

«Ядром», в котором по указанию Гитлер, с его ведома и под его контролем, формировались предложения в части возможных требований ультиматума выступало «Бюро Риббентропа» – «личный кабинет» министра иностранных дел. Именно отсюда «просачивалась» информация в зарубежные представительства и собственные структуры МИДа, в средства массовой информации. Информация о зондаже Гитлера советской позиции кругами расходилась и нередко оформлялась как «слухи» в докладах, как разведки, так и по линии НКИД. Эта информация, отражавшая позицию рейхсканцлера, по сути уже являлась дезинформацией. Однако, не следует считать, что министерство иностранных дел Германии целенаправленно распространяло дезинформацию, отличную от предписанной руководящими указаниями начальника штаба Верховного главнокомандования вермахта – «распространять мнение о сосредоточении войск для операции “Барбаросса” как о крупнейшем в истории войн отвлекающем маневре, который якобы служит для маскировки последних приготовлений к вторжению в Англию». Отнюдь. К уже целенаправленной дезинформации германский МИД перешел всего за несколько дней до нападения на Советский Союз.

Поток самых противоречивых слухов, домыслов, экспертных оценок, который с подачи «Бюро Риббентропа» (первоначально не запланированно) и западных аналитиков обрушился на руководителей государств, создал ситуацию, когда, «никто в мире не мог дать ясный ответ на вопрос, чего же хочет Гитлер от России». В обстановке неопределенности, как было отмечено в одном из документов «Бюро Риббентропа», вплоть до ночи с 21 на 22 июня 1941 года, «никто не решался давать твердый прогноз» относительно дальнейшего развития германо-советских отношений, «тайна относительно подлинных замыслов фюрера… была фактически сохранена до последнего дня».

Тайна относительно замыслов Гитлера была сохранена до последнего дня, потому что, как он сам писал в письме Б. Муссолини «окончательное решение будет принято только сегодня [21 июня] в 7 часов вечера». В этом заблуждении ни начальник штаба верховного главнокомандования вермахта, ни главнокомандование сухопутных войск разубеждать его не собирались. Но после 22 мая речи об окончательном решении, которое откладывало бы или, более того, отменяло вторжение22 июня, речи не могло и быть.

Советский руководитель, в свою очередь, отчетливо понимая, что страна не готова к войне, не терял надежды договориться с фюрером, чтобы любой ценой предотвратить или хотя бы оттянуть начало войны. Буквально до последнего момента И.В. Сталин стремится не провоцировать потенциального противника. В Москве ждали объявления германского ультиматума. Факт заявления Германией претензий Сталин рассчитывал использовать как повод для переговоров, которые позволили бы хотя бы отсрочить начало войны, выиграть время и использовать его для продолжения подготовки к отражению готовившейся агрессии.

Не малые надежды возлагались И.В. Сталиным и на личные отношения с Гитлером, состоявшие в обмене письмами. Именно фраза из майского послания последнего («прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов»), возможно, привела к появлению в Директиве от 21-го июня («Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения»). Представляется, что эта переписка изначально не носила со стороны Гитлера целенаправленный дезинформационный характер.

Руководство страны, стремясь остаться «вне империалистической войны» и связывая с этим надежды на получение СССР определенных стратегических и политических преимуществ, совершенно обоснованно считало, что советско-германский конфликт провоцируется Великобританией, заинтересованной в том, чтобы подтолкнуть Советский Союз к нападению на Германию, и тем самым поставить третий рейх перед необходимостью вести войну на несколько фронтов. До 12 июня 1941 года в распоряжении английского премьер-министра У. Черчилля не было разведывательных данных, которые бы свидетельствовали о намерении Гитлера напасть на Советский Союз. Включительно до этой даты Объединенный разведывательный комитет Великобритании не давал однозначной оценки концентрации германских войск на границе СССР. Тем не менее, Великобритания весной-летом 1941 г. сознательно и настойчиво передавала тревожную информацию, которая таковой по ее собственным оценкам не являлась.

Нанесение Красной армией превентивного удара только усугубило бы ситуацию, Рассчитывать на успех не приходилось. РККА не способна была вести современную войну, как на уровне рядового состава, так и командования всех уровней. Рядовой состав соединений сухопутных войск призыва 1940 года успел пройти лишь начальное обучение в зимних условиях, был слабо подготовлен, а боевое сколачивание подразделении и частей только началось. В то время как вермахт представлял собой массовую, дисциплинированную, хорошо вооруженную и обученную армию, в которой большая часть военнослужащих имела опыт участия в военных действиях, а командный состав обладал высокой профессиональной подготовкой. К тому же на стороне Германии был весь людской и экономический потенциал всей Западной Европы.

Упреждающий удар, предложенный Генеральным штабом (если бы он все-таки состоялся) позволил бы резко уменьшить потери в первые дни войны, не изменив в дальнейшем ее ход и последующие огромные потери, которые были бы вызваны вышеперечисленными причинами (за науку воевать следовало заплатить большой кровью). Вероятнее всего, такой удар Красная Армия вообще не успела бы нанести – его подготовка была бы вскрыта Германией, и вторжение вермахта в Советский Союз произошло бы не 22 июня, а раньше.

Превентивный удар по Германии привел бы к еще более катастрофическим последствиям: в этом случае были бы уничтожены «основные силы сухопутных войск, находящиеся в Западной России», как это предусматривалось «Планом Барбаросса» и чего не произошло в действительности с развязыванием Германией агрессии против СССР 22 июня.

Однако своевременное принятие решения о переводе войск приграничных военных округов в постоянную боевую готовность и в, первую очередь, о подъеме войск прикрытия по тревоге – направление Директивы Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО за подписью наркома обороны СССР, члена Главного Военного совета и начальника Генерального штаба КА следующего содержания «Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 года» – могло бы существенно снизить боевые потери в первые дни войны.

Начиная с 1 мая 1941 г. и до 22-го июня, в Разведуправление поступил целый ряд донесений о вероятных сроках нападения Германии на Советский Союз (или опровергающих эту информацию), большинство из которых (наиболее значимых) приведено ниже (указаны сроки отправления и сроки расшифровки шифртелеграмм, если они не совпадают; установить применительно ко всем донесениям, какие из них однозначно были направлены руководству страны не представилось возможным):

Анкара (4 мая 1941 г.): «В Бухаресте в немецких кругах утверждают, что военные действия против СССР начнутся в половине июня 1941 года. … Зафер (П.М. Волокитин)»;

Бухарест (4/5 мая 1941 г.): «Один штабной офицер … заявил, что раньше для начала немецких военных акций против СССР предусматривалась дата 15 мая, но в связи с Югославией, срок перенесён на средину июня… Герстенберг (полковник, германский военный атташе в Румынии. – М.А.) говорил о предстоящем начале немецко-русской войны, как о чём-то само собой подразумевающемся. Он заявил, что вся его служебная деятельность направлена на это событие. Он также называет месяц июнь, как факт начала войны. … Ещенко (Е.Г. Еремин)»;

Москва (5 мая 1941 г.): «Война с СССР уже решена. Факты: 1. В Варшаве и других городах занимаются школы под лазареты. 2. Немецкое население из Ген. Губернат. должно быть эвакуировано. 3. Балтийцы, русские и украинцы должны быть собраны для военной подготовки. Отдан приказ закончить все приготовления к 2.6. 41 г. Х (Герхард Кегель)»;

Вашингтон (5/5-6 мая 1941 г.): «… нападение Германии на СССР планируется немцами в конце мая. … Диксон (Л.А. Сергеев)»;

Берлин (5 мая 1941 г.): «Советско-подданный Бозер сообщил Смирнову, что по данным немецкого офицера из ставки Гитлера, полученным через третье лицо, немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР… Полагаю, что сведения являются ложными и специально направлены по этому руслу с тем, чтобы дошли до нашего Правительства и проверить, как на это будет реагировать СССР. Арнольд (В.И. Тупиков)»;

Москва (7 мая 1941 г.): «Война с СССР уже решена. Факты: 1. В Варшаве и других городах занимаются школы под лазареты. 2. Немецкое население из Ген. Губернат. должно быть эвакуировано. 3. Балтийцы, русские и украинцы должны быть собраны для военной подготовки. Отдан приказ закончить все приготовления к 2.6. 41 г. … Х (Г. Кегель)»;

София (8 мая 1941 г.): «Германия готовится начать военные действия против СССР летом 1941 года до сбора урожая. Через 2 месяца должны начаться инциденты на советско-польской границе. … Зевс (Л.А. Середа)»;

Бухарест (10/11 мая 1941 г.): «Германией принято решение о войне с СССР. Военные операции против СССР начнутся в середине июня. Этот срок был избран для того, чтобы захватить русские пространства после весеннего посева и перед урожаем. …Ещенко (Е.Г. Еремин)»;

Берлин (13 мая 1941 г.): «15 мая 1941 года в 5 часов 00 минут Гитлер нападёт на СССР и начнёт поход на нефтяные источники Ирака. … Кремень (В.Е. Хлопов)»;

Рим (13 мая 1941 г.): «На 15 июня страны оси готовят большое наступление против Англии. В.Ф. Масунов?»;

Бухарест (16/16—17 мая 1941 г.): «Как срок для начала конфликта, называют первую половину июня. … Ещенко (Е.Г. Еремин)»;

Токио (19 мая/22 мая 1941 г.): «… война между Германией и СССР может начаться в конце мая. … Рамзай»;

Виши (19/19-20 мая 1941 г.): «… военные действия против СССР могут начаться между 20 и 25 мая, к наступлению все подготовлено, но Келлер (немецкий капитан. – М.А.). заявил, что не исключено также, что Гитлер и Сталин смогут найти компромисс. Цель агрессии – нефть и хлеб. В среде офицеров воспитывается чувство, что военные действия против СССР – дело ближайшего времени. … Маро (И.А. Суслопаров)»;

Берлин (22 мая 1941 г.): «… среди видных официальных лиц министерства иностранных дел распространяется утверждение, что Германия в ближайшие дни предъявит ультиматум СССР об аренде Украины и о приспособлении Советского хозяйства к нуждам Германии. Якобы уже разработан план назначения германских директоров на предприятия Украины. … Наступление немецких войск назначено, якобы, на 15 июня, а возможно начнётся и в первых числах июня. … Кремень (В.Е. Хлопов)»;

Будапешт (22/22-23 мая 1941 г.): «… немцы выступят против СССР не позднее 15 июня. … Марс (Н.Г. Ляхтерев)»;

Москва (23 мая 1941 г.): «Солдаты в Генерал-Губернаторстве открыто говорят о скорой войне в СССР. В Польше сосредоточено до 2 млн. солдат. – Х (Г. Кегель)»;

Берлин (27 мая 1941 г.): «… сосредоточение войск на востоке спланировано по 26 мая и оно в основном закончено. Выступление намечено на 8 июня, но это ориентировочный срок, так как на значительных пространствах не прошли ещё полые воды. … Арнольд (В.И. Тупиков)»;

Бухарест (28 мая 1941 г.): «Военные приготовления идут как часовой механизм и делают вероятным начало войны ещё в июне этого года. … Ещенко (Е.Г. Еремин)»;

Вашингтон (28 мая 1941 г.): «Германия начнёт враждебные действия против СССР в течение полумесяца. ….Морис (Л.А. Сергеев)»;

Токио (30 мая /2 июня 1941 г.): «Берлин информировал Отт, что немецкое выступление против СССР начнется во второй половине июня. Отт на 95 % уверен, что война начнется. … Рамзай»;

Берлин (5 июня 1941 г.): «По сообщению американского корреспондента Германия употребляет все доступные ей средства, чтобы не довести отношения с Америкой до состояния прямой войны… Сейчас немцы угрозу вступления Америки в войну считают настолько конкретной, что вторжение на Британские острова подготавливается с лихорадочной поспешностью. Имеется ввиду ценой любых жертв сломить сопротивление Англии и тогда, возможно, у Америки не будет оснований форсировать войну… Гитлер будто бы с предложением о вторжении согласился и определил срок готовности 15–18 июня. – Арнольд (В.И. Тупиков)»;

Москва (5 июня 1941 г.): «Большинство работников посольства отправили свои семьи в Берлин. В посольстве общее положение оценивают крайне пессимистично. Считают, что ближайшие три недели должны окончательно решить создавшееся положение, т. е. если до 20.6. война между Германией и СССР не начнется, то ее вообще не будет. – Х (Г. Кегель)»;

Бухарест (6/7 июня 1941 г.): «Считают, что война с СССР начнется между 15–20 июнем 1941 года. … Дантон (М.А. Кочетков)»;

Берлин (7 июня 1941 г.): «Фактом является то, что сроки начала кампании против России перенесены после 20 июня… Арнольд (В.И. Тупиков)»;

Москва (10 июня 1941 г.): «Дни до 20 или 23 июня являются, по мнению Шибера (советник посольства Германии в СССР. – М.А.), решающими. Гитлер предложил Сталину приехать в Германию. Ответ должен быть дан до 12–13.6.41. Если Сталин не приедет в Берлин, то война неизбежна. Германия предъявила требования СССР:

а) дополнит. поставка 2,5 млн. тонн зерна.

б) свободный транзит в Персию и военная оккупация советских зерновых складов на 4–5 млн. тонн.

Последний срок принятия предложений 23.6.1941 г.

Я убежден, что через несколько недель после начала войны нами будут заняты важнейшие части СССР. Идет небывалая в истории подготовка для этого похода. – Х (Г. Кегель)»;

Москва (11 июня 1941 г.): «Докладываю донесение нашего сотрудника, полученное из Бухареста.

1. Из офицерских кругов известно, что по румынской армии и авиации отдан приказ – на 15 июня быть готовыми к наступательным операциям. Судя по Бухаресту, подготовка к военным действия проводится очень интенсивная. К указанном сроку, однако, румыны готовы не будут. В отношении немцев вывод сделать очень затруднительно. …» (Из докладной записки наркома ВМФ адмирала Н.Г. Кузнецовым Председателю Совета Народных комиссаров Союза СССР тов. Сталину);

– Берлин (12 июня 1941 г.): «Ариец называет теперь срок наступления против нас 15–20 июня. … Арнольд (В.И. Тупиков)»;

Берлин (13 июня 1941 г.): «Военный чиновник финансового управления верховного командования Германии сообщил:

1. Мир с Англией – это не сумасшедшая функция Гесса, а желание германского правительства, Однако после перелета Гесса стало очевидным, что Черчилль не хочет идти на мир. Сейчас встал вопрос уничтожить особенно Англию в кратчайший срок, и к этому сейчас готовимся…

2. Основными дипломатическими задачами сейчас стоят:

а) удержать Америку от вступления в войну;

б) держать Россию под угрозой германского нападения с целью парализации ее дипломатической активности, невыгодной германским интересам и побуждение ее к большей устойчивости в экономических отношениях. Это же является и основным средством удержать Америку.

3. Нажим на СССР осуществляется созданием действительной, ощутимой угрозы: на востоке сосредоточены основные силы германской армии; отмобилизована Румыния; то же может произойти с Финляндией. Однако в трудностях войны с СССР Гитлер отдает себе отчет и первым будет удар по островам. Сосредоточение армии на востоке отвечает и другим интересам: не обременять особенно Францию, а с поляками можно не считаться…» (Из Записки военного атташе СССР в Германии генерал-майора В.И. Тупикова начальнику Разведупра ГШ КА; направлена Сталину, Молотову, Ворошилову, Маленкову, Тимошенко и Жукову);

Будапешт (14 июня 1941 г.): «К 15 июня немцы закончат стратегическое развертывание против СССР. Возможно, что они сейчас и не выступят против СССР, но к этому готовятся и офицеры открыто говорят. … Марс (Н.Г. Ляхтерев)»;

Москва (14 июня 1941 г.): «В немецком посольстве в Москве царит беспокойство и неуверенность. Информация из Берлина говорит за то, что военные приготовления продолжаются и министерствах убеждены, что война будет начата в первой половине июня. – Х (Г. Кегель)»;