Текст книги "22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка. «Наступающей ночью будет решение, это решение – война»"

До тех пор, пока Американское Правительство не получит список той помощи от США, в которой Россия нуждается, подчеркнул Рузвельт, никаких шагов по удовлетворению ее нужд не будет сделано. И даже после получения такого списка, добавил он, нельзя было бы просто пойти в магазин и купить то, что нужно. Военные заказы на экспорт были сделаны загодя, и эти товары не могут быть предоставлены России иначе как с очевидного согласия Англии. …

Когда его спросили, какие конкретно товары можно было бы послать России, он ответил: “Ботинки и носки от Гарфинкеля” (универмаг в Вашингтоне). Заказы на самолеты и танки требуют больше времени для выполнения.

Рузвельт уклонился от ответа на вопрос одного из журналистов, является ли защита России обороной Соединенных Штатов.

Когда внимание президента было обращено на тот факт, что Советский Союз всегда стремился приобрести в США станки и оборудование, президент сказал, что начиная с прошлой осени некоторая часть легкого станочного оборудования была разрешена к вывозу из США, но тяжелые станки, необходимые для американских внутренних оборонных нужд, были задержаны с отправкой»⁵⁷³.

Во многом подобная сдержанность в оценках Рузвельта была связана не только с существующей оппозицией изоляционистов, но и с меморандумом военного министра США Г. Стимсона, адресованного американскому президенту от 23 июня 1941 года:

«За последние тридцать часов я почти все время размышлял о германо-русской войне и о ее влиянии на нашу политику в ближайшее время. Чтобы прояснить свои собственные взгляды, я провел сегодняшний день в совещании с начальником штаба и с сотрудниками отдела военного планирования генерального штаба. Я рад сообщить, что нашел значительное единодушие относительно основ политики, которую, по их мнению, нам следует проводить. Я испытал еще большее облегчение, увидев, что их взгляды столь полно совпадают с моими. Первое. Вот их оценка основных факторов: 1. Германия будет основательно занята минимум месяц, а максимально, возможно, три месяца задачей разгрома России (выделено мной. – М.А.). …

В результате того, что Германия втянулась в эту войну с Россией, наше беспокойство значительно ослабло, но мы должны действовать быстро и преодолеть опасность, сопряженную с первыми шагами, прежде чем Германия высвободит ноги из русской трясины…

Этот шаг Германии почти напоминает дар провидения. Эта последняя иллюстрация честолюбия и вероломства нацистов открывает для вас широкие возможности выиграть битву в Северной Атлантике и обеспечить защиту нашего полушария в Южной Атлантике…»⁵⁷⁴.

В первые дни Великой Отечественной войны генерал-лейтенант Ф.И. Голиков не был снят с поста начальника Разведывательного управления Генерального штаба Красной армии и не был репрессирован, как следовало того ожидать.

Уже 24 июня (20.00–21.20) Ф.И. Голиков был на приеме у И.В. Сталина. Речь шла о задачах военной миссии, которую предполагалось направить в ближайшее время в Англию «для ведения переговоров по вопросу поставок в СССР военных материалов и оказания другой необходимой помощи»⁵⁷⁵. Предмет разговора определили вошедшие одновременно с начальником Разведупра в сталинский кабинет нарком авиационной промышленности А.И. Шахурин (20.00–21.15), конструктор артиллерийского вооружения (начальник ОКБ-9 – артиллерийского конструкторского бюро «Уралмашзавода» в Свердловске) Ф.Ф. Петров (20.00–21.15), начальник Главного управления Военно-воздушных сил РККА командующий ВВС РККА. П.Ф. Жигарев (20.00–21.15) и зашедший позже летчик-испытатель С.П. Супрун (20.15–20.35). К тому времени в кабинете уже находились Л.П. Берия (16.50–20.25), В.М. Молотов (17.05–21.30), К.Е. Ворошилов (17.30–21.10), С.К. Тимошенко (17.30–20.55) и Н.Ф. Ватутин (17.30–20.55)⁵⁷⁶.

27 июня 1941 года посол Великобритании в СССР С. Криппс, а также британская военная и экономическая миссии во главе с генерал-лейтенантом М. Макфарланом прибыли в Москву. В этот же день Криппс дважды был принят В.М. Молотовым. «На вопрос Молотова, как представляет себе английское правительство сотрудничество миссий с СССР, Криппс заявил: члены военной миссии должны войти в контакт с представителями советских военных кругов, причем английская военная миссия будет независима от Криппса. Экономическая миссия должна будет установить контакт с Микояном и будет работать под руководством Криппса. …

Отвечая на просьбу Молотова проинформировать его о деле Гесса, Криппс заявил, что в прошлом Гесс был связан с пронацистски настроенными молодежными кругами Англии и рассчитывал, что с этой группировкой можно договориться и заключить мир. Криппс считает, что Гесс прибыл в Англию не без ведома Гитлера. В настоящий момент Гессом в Англии не интересуются. Английское правительство поддерживало различные слухи о Гессе и не делало официальных заявлений для того, чтобы не прояснять умы в Германии. …

Коснувшись военного сотрудничества, Криппс заявил, что английские военные силы весьма малочисленны и полностью заняты в Англии, Африке и на Ближнем Востоке. Воздушные силы Англии также заняты на Ближнем Востоке и в Англии, и в интересах СССР могут лишь усилить воздушные налеты на Германию. Военно-морская помощь может быть оказана Англией только лишь в Арктике и на Белом море. В Черном море английский флот помочь не сможет, так как, очевидно, Турция будет возражать против прохода английского флота через Дарданеллы. Основное военное сотрудничество, по мнению Криппса, должно свестись к обмену военным опытом и военной информацией. Если появятся какие-нибудь другие возможности в оказании помощи, то эти вопросы нужно будет обсудить (выделено мной. – М.А.)»⁵⁷⁷.

Таким образом, на первых порах английское руководство планировало со своей стороны свести военное сотрудничество между двумя странами «к обмену военным опытом и военной информацией», и не более того. Такого же подхода к военному сотрудничеству Великобритания ожидала и от СССР.

Ночью 28-го июня Ф.И. Голиков вновь был на приеме у И.В. Сталина:

«27-гоиюня 1941 г.

1. т. Вознесенский 6.30–16.40

…

27. т. Тимошенко 1.30—2.35

28. т. Голиков 1.30—2.35

29. т. Берия 1.30—2.35

30. т. Кузнецов 1.30—2.35»⁵⁷⁸

28 июня посол СССР Майский встречается с министром снабжения лордом Бивербруком. В ходе беседы с последним впервые на повестке дня появляется вопрос об открытии второго фронта: «… в качестве “личного предложения” Бивербрук высказал мысль о том, что Англия могла бы не только еще усилить бомбежку Западной Германии и Северной Франции (что она в значительной степени уже сейчас делает), но также направить часть своего флота в район Мурманска и Петсамо для морских операций против немцев. Бивербрук говорил также о возможности крупных рейдов на северный французский берег, то есть временного захвата таких пунктов, как Шербур, Гавр и тому подобное. Если советское правительство поставило бы перед британским правительством вопрос о более тесной кооперации в военной области, британское правительство охотно обсудило бы, что можно сделать»⁵⁷⁹.

В этот же день Ф.И. Голиков, покинувший кремлевский кабинет ночью в 2.35, был вновь вызван на прием к Сталину, что, возможно, явилось следствием полученной телеграммы из Лондона:

«28 июня 1941 года

…

6. т. Жигарев вход 20–20 м. выход 22–10 м.

7. т. Петров вход 20–20 м. выход 22–10 м.

…

9. т. Тимошенко вход 21–30 м. выход 23–10 м.

10. т. Жуков вход 21–30 м. выход 23–10 м.

11. т. Голиков вход 21–30 м. выход 22–55 м.

12. т. Кузнецов вход в 21–50 м. выход 23–10 м.

13. т. Кабанов вход 22–00 м. выход 22–10 м.

14. т. Стефановский вход 22–00 м. выход 22–10 м.

15. т. Супрун вход в 22–00 м. выход 22–10 м.

16. т. Берия вход 22–40 м. выход 00–50 м.».

Петров Ф.Ф. – конструктор артиллерийского вооружения.

Кабанов И.Г. – в 1941 г. директор завода «Динамо» им. Кирова, с июля 1941 г. первый заместитель наркома, с августа 1941 г. нарком электропромышленности СССР.

Стефановский П.М. – летчик-испытатель, помощник начальника третьего отделения НИИ ВВС РККА.

Состав участников совещания в сталинском кабинете определял задачи, которые предстояло решать миссии Голикова.

«Незадолго до отъезда, – вспоминал Ф.И. Голиков, объединив два посещения кабинета Сталина в одно (каждое из посещений было посвящено отдельной теме), – меня принял председатель Государственного Комитета Обороны И.В. Сталин. Беседа продолжалась около двух часов. В ходе ее мне были даны указания ЦК ВКП(б) и советского правительства о задачах и характере работы миссии в Англии. Речь шла о том, какие именно виды вооружения и материалов следовало включить в нашу заявку во время бесед с представителями высших английских правительственных и военных кругов, что нам особенно необходимо и с какой срочностью. Исходя из первоочередных потребностей фронта, было решено конкретно поставить вопрос о приобретении зенитных орудий калибра 20, 25 или 27 мм, противотанковых орудий, 12,7-мм пулеметов и 7,62-мм винтовок. Вместе с тем мы испытывали потребность в самолетах, особенно бомбардировщиках, в авиационных бомбах, а также в броне, горючем и некоторых других стратегических материалах.

Важное место в беседе занял вопрос о размерах и характере английской помощи Советскому Союзу в целом в войне против общего врага – гитлеровской Германии. Суть позиции советского правительства, как она была изложена руководству советской военной миссии, заключалась в том, чтобы обратиться к правительству Великобритании, как союзнику по антигитлеровской коалиции, с предложением открыть военные действия против Германии в Европе, а также оказать помощь СССР военными материалами.

Конкретно нам было поручено поставить вопрос перед английским правительством о последовательном осуществлении следующих операций:

Операция № 1 – создание общего с англичанами фронта на Севере (в Арктике). На этот фронт англичане могли бы направить военно-морские и военно-воздушные силы, а Советский Союз – военно-морской флот, авиацию и несколько дивизий сухопутных войск. Советское правительство считало целесообразным занятие союзниками в ближайшее время островов Шпицберген и Медвежий, что было необходимо для обеспечения морских коммуникаций между СССР и Англией, а также Соединенными Штатами Америки.

Операция № 2 – высадка значительного контингента английских войск на севере Франции. При обсуждении этого пункта И.В. Сталин от имени советского правительства поручил нам передать правительству Англии благодарность за действия английской авиации, наносящей бомбовые удары по гитлеровской Германии. Но этого, сказал он, мало. Советские люди хотели бы со стороны Великобритании осуществления «французской операции», т. е. высадки английских войск на французской территории, если не сейчас, то хотя бы через месяц. Операция на Севере, о которой речь шла выше, это лишь крайний минимум, который к тому же нужно осуществить как можно быстрее. Советский народ, повторил И.В. Сталин, хотел бы большей помощи, чем та, которую получает он сейчас; а если они, т. е. союзники, не могут сделать большего, то какая же это помощь?

Операция № 3 – боевые действия английских войск на Балканах. Но по срокам проведения и привлекаемым силам этой операции должно быть отведено второстепенное место по сравнению с боевыми действиями на Западе»⁵⁸⁰.

Задача поднимать вопрос об осуществлении операции английских войск на Балканах перед Голиковым не ставилась. И, вообще, на тот момент не обсуждалась ни в Москве, ни в Лондоне.

Реакцией на сообщение посла СССР в США К.А. Уманского с рекомендацией направить «архиконкретную оптимальную заявку на то, что нам нужно от американцев в области снабжения всех видов, от авиации, разной аппаратуры до сырья включительно» явилась телеграмма в Вашингтон от 29 июня 1941 г.⁵⁸¹

На следующий день состоялась беседа наркома иностранных дел с послом США в Советском Союзе Штейнгардтом, в которой Молотов счел нужным отметить, что заявление американского президента не представляется ему «вполне ясным и что, согласно этому заявлению, Америка может помочь Советскому Союзу лишь ботинками и носками». На просьбу Штейнгардта информировать его об обстановке на фронтах Молотов ограничился сообщениями Совинформбюро:

«29 июня 1941 г.

Пригласив Штейнгардта, Молотов выразил благодарность за заявление, сделанное Уэллесом о позиции американского правительства в отношении Советского Союза в свете советско-германской войны.

Далее Молотов заявил, что Уманский в своей первой беседе не ставил перед госдепартаментом вопроса о помоши Америки различными товарами, необходимыми Советскому Союзу, так как Советский Союз не знал позиции американского правительства. Теперь же ясно видно, какова позиция американского правительства по отношению к СССР в свете войны, возникшей между Германией и Советским Союзом.

Штейнгардт спросил Молотова, читал ли он полный текст заявления Рузвельта.

Молотов ответил, что, насколько он знаком с заявлением Рузвельта, оно ему кажется не вполне ясным и что, согласно этому заявлению, Америка может помочь Советскому Союзу лишь ботинками и носками.

Штейнгардт заявил, что декларация Рузвельта и отношение американского правительства сводятся к выражению желания готовности дать всякую возможную помощь Советскому Союзу, которая окажется в силах США, чтобы Советский Союз победил Гитлера при условии, если и когда Советский Союз попросит такой помощи.

Молотов заявил, что, после того как выяснилось отношение американского правительства к СССР, который вынужден вести войну с Германией, несмотря на свое нежелание, Уманскому были даны указания обратиться к американскому правительству и выяснить размеры и характер помощи, начиная от оборудования и кончая самолетами и зенитными орудиями, и прочими предметами вооружения.

Штейнгардт просил сообщить, что именно желало бы получить советское правительство из Америки.

Молотов в общих чертах перечислил предметы вооружения и оборудования, необходимые Советскому Союзу.

Штейнгардт начал пространно объяснять затруднения, которые могут возникнуть при выполнении поставок требуемого Советским Союзом оборудования, сырья и других промышленных изделий. Штейнгардт предложил, чтобы Советский Союз закупал в Америке готовую продукцию и сырье, а не оборудование, что, по его мнению, явится более быстрой и эффективной помощью.

Молотов разъяснил Штейнгардту, что Советский Союз сам производит необходимые ему продукты, но вопрос в настоящий момент сводится к тому, чтобы обеспечить промышленность резервным оборудованием на случай уничтожения или разрушения существующих заводов.

Штейнгардт заявил, что он не может дать конкретного ответа о возможности получения требуемых Советским Союзом материалов, так как не получал соответствующей информации. Он хочет лишь выяснить, есть ли на севере Советского Союза порты и аэродромы, в которые можно было бы доставлять материалы и пользуясь которыми американские истребители могли бы переправляться в Советский Союз воздушным путем.

Молотов ответил, что если рассматривать пути перевоза оборудования и материалов в Советский Союз, то следует учесть, что существует путь через Персидский залив и Иран, который работает круглый год. Что же касается аэродромов на севере, то при необходимости их можно будет построить.

Штейнгардт просил Молотова информировать его о положении на фронтах и высказать свое мнение.

Молотов коротко изложил обстановку на фронтах в объеме сообщений Информбюро и заявил, что, конечно, советское правительство недовольно ходом действий, поскольку военные действия развертываются на территории Советского Союза.

После небольшой дискуссии о возможных военных действиях Штейнгардт просил Молотова дать заблаговременно указания владивостокским властям, чтобы последние приняли необходимые меры к приемке товаров из США и оказали всяческое содействие американскому консульству во Владивостоке.

Несмотря на заверения Молотова в том, что он не видит никакой опасности, которая угрожала бы Москве, Штейнгардт несколько раз повторил одну и ту же просьбу – сообщить ему заранее, куда будет эвакуироваться в случае необходимости советское правительство»⁵⁸².

Представители Советского Союза за рубежом оперировали только «материалами» сводок Совинформбюро, что вызывало законные сомнения у собеседников. Следствием чего являлись настоятельные просьбы о представлении «более углубленной существенной информации о ходе военных действий». Из телеграммы посла СССР в США К.А. Уманского в НКИД от 30 июня 1941 года:

«Уэллес (заместитель госсекретаря США. – М.А.) попросил меня дать оценку военному положению. Я сделал это по материалам вечерней сводки от 29 июня с ответом на измышления германского командования, сделав упор на заключительной части сводки, то есть о провале расчетов немцев на успех молниеносного удара, о подрыве взаимодействия германских фронтов н других выводов нашей сводки (здесь и далее выделено мной. – М.А.). Уэллес ответил, что эта оценка соответствует мнению наиболее авторитетных военных специалистов США. Доподлинно зная, что это далеко не так, ибо доходящие до смешного мрачные оценки и предсказания в прессе инспирируются работниками разведывательного управления армии, я сказал Уэллесу, что если отдельные газеты и ссылаются на противоположные мнения военных экспертов, то, по-видимому, не имеют на то права, ибо к некоторым фантастическим рассуждениям в прессе, которые с серьезным видом рассуждают о немецкой опасности с Камчатки, мы относимся с должной дозой юмора, зная, что факты сильнее всего. …

Уэллес заявил, что американское правительство срочно нуждается в более углубленной существенной информации о ходе военных действий и что военный министр весьма разочарован, что американский военный атташе в Москве Итон изолирован от действительности. Я попросил Уэллеса уточнить, в чем же заключается просьба военного ведомства в отношении Итона. Уэллес в моем присутствии позвонил начальнику генерального штаба генералу Маршаллу [начальник штаба армии США], который, по словам Уэллеса, ответил ему следующее: генеральный штаб надеется, что в режиме Итона произойдут существенные изменения, и предоставляет на усмотрение военных органов СССР, какую конкретную форму этому придать; генеральный штаб был бы особо благодарен за допуск Итона на фронт, если же это невозможно, то за установление для него такого контакта в Москве, который дал бы Итону возможность более глубокого ознакомления с ходом военных действий и с армией. Обешал Уэллесу передать просьбу Маршалла в Москву»⁵⁸³.

30 июня Молотов встречался с членами военной и экономической миссий Великобритании, прибывших в Москву. Глава военной миссии Макфарлан упорно добивался от наркома иностранных дел представить «детальную и подробную картину всей обстановки, существующей сейчас повсеместно иа Восточном фронте». Что же касается наркома иностранных дел, то в беседах он упорно продолжался опираться на сводки Совинформбюро:

«Молотов заявил, что, как наверно известно всем членам миссий, в беседе, имевшей место между ним и английским послом Криппсом. обсуждался вопрос о возможностях оказания Англией военной помощи Советскому Союзу путем отвлечения германских военных сил с Восточного фронта. Конкретно шел разговор об усилении воздушных налетов на Западную Германию и оккупированную часть Франции, о возможности десанта на Северном берегу Франции, а также о помощи Советскому Союзу английского военно-морского флота и авиации в районе Петсамо и Мурманска.

Отвечая Молотову, глава миссий Макфарлан заявил, что единственным желанием как британского правительства, так и самого Макфарлана, а также всех членов делегации является помощь Советскому Союзу всеми возможными средствами. Для того чтобы правительство решило предпринять какие-либо действия для оказания помощи Советскому Союзу, оно должно получить информацию от соответствующих членов миссий. Макфарлан считает, что члены миссий должны дать детальную и подробную картину всей обстановки, существующей сейчас повсеместно иа Восточном фронте (здесь и далее выделено мной. – М.А.).

Молотов разъяснил, что он не собирается вдаваться в подробности существующей сейчас на фронте обстановки и не считает, что это входит в задачи собравшихся здесь. Общее положение на фронтах уже известно. Сведения опубликованы в советских газетах, в сводках Информбюро, из которых совершенно ясно вытекает, что обстановка на фронте весьма серьезная. Речь идет в настоящий момент не о деталях, а о серьезных вопросах, и помощь со стороны Англии весьма ослабила бы это напряженное положение. Кроме того, ослабление и оттяжка немецких войск с Восточного фронта являются вопросом актуальным, выгодным как для Советского Союза, так и для Англии. Если, заявляет Молотов, Бивербрук прав, что Англия может усилить активность своей авиации в Западной Германии и на оккупированной территории Франции и даже высадить десант в упомянутых Бивербруком городах, то именно настоящий момент и является наиболее подходящим для подобного рода действий. В этом смысле сейчас и встает вопрос, могут ли военные силы Англии каким-либо образом помочь своими действиями.

Макфарлан повторил опять сказанное им о необходимости получения подробных сведений, без которых, по его мнению. Генеральный штаб не сможет решить вопрос о помощи и не сможет определить пути ее оказания. Макфарлан заявил, что он не хочет получить конкретные сведения о расположении советских войск и линии фронта на карте, он лишь хочет получить соответствующие необходимые сведения от советского Генерального штаба, которые он мог бы сообщить в Англию.

Молотов ответил, что 30 числа днем будет опубликована подробная сводка, подводящая итоги и детально обрисовывающая положение на фронте. Из этой информации ясно будет видна вся серьезность положения. Поскольку же инициатива помощи исходит от британского военного кабинета, то, естественно, встает вопрос, может ли Англия предпринять что-либо во Франции, в Западной Германии или же вообще в отношении основных промышленных районов Германии. Могут ли военные силы Англии оттянуть занятые на Восточном фронте германские части? Если, заявил Молотов, генерал Макфарлан не может рассмотреть этого вопроса, то, возможно, будет более целесообразным передать его на рассмотрение в Англию, в военный кабинет.

Макфарлан еще раз выразил свое желание помочь Советскому Союзу. Он представил доводы, согласно которым Генеральный штаб Англии можно уговорить принять какие-либо операции лишь после того, как будет дана ясная и полная картина обстановки на фронтах, после того как будет известно положение Советских Вооруженных Сил. Что же касается вопроса об операции в районе Петсамо и Мурманска, то Макфарлан мог бы сообщить в Лондон план, если таковой имеется у советского командования. Макфарлан добавляет, что помощь Англии Советскому Союзу представляет интерес для обеих стран….

Коснувшись общего положения. Молотов заявил, что не следует напрасно терять время на рассмотрение вопроса помощи в деталях, так как из последней сводки Информбюро ясно видно, что события серьезные и продолжают разворачиваться. Детали положения на фронте и военных действий не имеют значения в решении Англии заявить, готова ли она помочь Советскому Союзу. Общее же положение на фронте остается серьезным, и в интересах обеих стран принять какие-либо меры для улучшения этого положения.

Макфарлан заявил, что посол уже телеграфировал о серьезности положения на фронте и просил Макфарлана выяснить детали этого положения. …

Молотов одобрил решение Макфарлана обрисовать положение в районе Петсамо и Мурманска. Молотов отметил, что немцы начали наступление на Мурманск, и спросил Макфарлана, могла бы Англия принять участие в операциях в этом районе и атаковать районы скопления войск противника. Это возможно сделать, например, при помощи военного флота, военных кораблей. Советский Союз со своей стороны может помочь в этом деле своими сухопутными частями, а также авиацией.

Макфарлан заявляет, что для решения этого вопроса необходимо собраться представителям обеих сторон и подробно его обсудить.

Молотов согласился, что, действительно, если Англия готова в принципе принять участие в проведении операций в районе Мурманска, то вопрос должен быть рассмотрен более конкретно. Вопрос заключается в том, согласна ли Англия предпринять что-нибудь для оказания помощи советским войскам.

Макфарлан на вопрос Молотова заявил, что нельзя говорить конкретно в отношении какой-нибудь операции без знания особенностей местности и специфических деталей. Английский Генеральный штаб не может пойти на осуществление этой операции, не зная деталей.

Молотов задает вопрос, какие детали конкретно интересуют миссии.

Члены делегации говорят, что англичан в районе Мурманска интересует количество и расположение аэродромов, противовоздушная оборона этих аэродромов, возможность ведения наблюдения, наличие топливных баз, защита военных судов в гаванях, снабжение высококачественным бензином и маслом, радиооборудование для посадки и радиопеленгаторы.

Молотов, принимая к сведению сказанное членами миссий, предложил закончить совещание и результаты сообщить в Лондон. Если английское правительство в принципе сочтет возможным принять участие в операциях в Мурманске и Петсамо, то после этого можно будет перейти к уточнению вопроса. Молотов просил обратить внимание английского правительства на те основные данные, которые он сообщил. Необходимо выяснить позицию английского правительства, хочет ли оно и согласно ли оно принять участие в активных военных действиях против финляндских и германских войск в районе Петсамо и Мурманска. …

Макфарлан добавил, что он хотел бы обменяться ииформацией и сверить имеющиеся у него сведения, чтобы получить точные и полезные для обеих сторон материалы. В таком же положении находится и генерал авиации, который до сих пор не был представлен ни одному из представителей Воздушных Сил Советского Союза.

Молотов обещает установить этот контакт»⁵⁸⁴.

Сообщение наркома иностранных дел членам военной миссии, «что 30 числа днем будет опубликована подробная сводка, подводящая итоги и детально обрисовывающая положение на фронте», никак не могло удовлетворить английских адмиралов и генералов. Вопрос в том, была ли к тому времени у руководства страны адекватная информация о положении на фронтах? Возможно, отсутствие такой информации вынуждало Молотова ссылаться на данные, приводимые Совинформбюро. Решающим, конечно, было нежелание советской стороны сообщать о катастрофическом положении на фронтах.

2 июля Молотов принял Криппса по его личной просьбе, прибывшего в сопровождении начальника военной миссии Макфарлана. В.М. Молотов вынужден был констатировать отсутствие «усиления деятельности английских военных сил против Германии», Криппс оправдывался, указывая на «возникновение трудностей при обмене информацией»:

«Криппс сообщил о решении английского правительства послать в СССР еще одну группу военных экспертов. Состав группы уже утвержден, и стоит вопрос лишь об организации перелета двух английских самолетов в Советский Союз. В состав делегации, по заявлению Криппса, входят: два эксперта по ПВО, о которых просил Вышинский; журналист Верт, три клерка – авиационный, военный, морской; один морской офицер-техник, если Крнппс не ошибается, специалист-подводник; один офицер из разведки, имеющий последнюю информацию о германской армии; один офицер-шифровальщик; один офицер-воздушник, приезжавший с военной делегацией два года тому назад; один сержант стенограф-машинист. …

Время в настоящий момент очень дорого, заявил Молотов, и встает вопрос о том, может ли английское правительство сделать что-либо безотлагательно для помощи советским войскам. До сих пор советское правительство не получило ответа на вопрос, готовы ли английские военные силы принять участие в операции в районе Мурманска.

Криппс опять повторил, что английское правительство не может принять решения без ознакомления с деталями операции. В современной сложной обстановке английский флот не может рисковать своими силами в районе Мурманска, в районе незнакомых вод. Совещание же экспертов-моряков создаст базу для принятия решения английским правительством.

Молотов согласился с тем, что специалисты должны обсудить детали операции, однако нельзя превращать обсуждение в бесконечные расспросы (выделено мной. – М.А.). Пусть английская авиация действует более активно там, где подробные сведения ей не нужны.

Криппс заявил, что он, конечно, понимает возникновение трудностей при обмене информацией, которые, по его мнению, объясняются недоверием обеих сторон друг к другу в прошлом. В последней беседе Криппс почувствовал, что имелись какие-то недомолвки.

Молотов отверг заявление Криппса и заявил, что посол ошибается. Всякие недомолвки и неясности вредны. Также вредны и различные мелочные решения, и мелочное детальное рассмотрение вопросов. …

Молотов выразил надежду, что британское правительство приложит все усилия, чтобы оказать такую помощь, которую можно было бы почувствовать и которая облегчила бы положение на фронте. В настоящий момент нужны быстрые решения и действия широкого масштаба, так как противник оказывает сильное давление по всему фронту»⁵⁸⁵.

5 июля состоялась новая встреча народного комиссара иностранных дел с послом Великобритании в СССР:

«… Перейдя далее к вопросу о военных переговорах, Криппс заявил, что при обсуждении операции в районе Мурманска эксперты обеих сторон сочли целесообразным направить в Лондон представителя советского Генерального штаба. По мнению Криппса, в настоящий момент имеются какие-то затруднения с отправкой такого представителя. В настоящий момент ожидается отправка двух английских аэропланов из Архангельска обратно в Англию, которые могли бы захватить этого представителя. Криппс считает очень важной эту поездку, так как она даст возможность убедить представителей английского штаба в необходимости предлагаемой операции.

Молотов обратил внимание посла на то, что во время переговоров представителей английской военной миссии с представителями советского Генерального штаба соответствующая информация была предоставлена советской стороной.

Криппс заявил, что информация полностью не была дана, так как было решено послать в Лондон представителя советского Генерального штаба.

По мнению Криппса, это облегчит обмен информацией между обеими сторонами. Телеграфная же информация очень медленна и неточна.

Молотов разъяснил Криппсу, что, согласно полученным им сведениям, речь шла не о посылке одного лица, а о посылке целой группы военных. Такая группа в настоящий момент подготовляется Генеральным штабом и не сегодня завтра будет готова. Отметив, что совершенно безразлично, поедет ли в Лондон один представитель или целая группа, Криппс заявил, что в данном случае он считает особенно важным вылет представителей советского Генерального штаба на самолетах, находящихся сейчас в Архангельске. Криппс спросил Молотова, может ли он определенно сообщить, когда будет сформирована группа представителей советского Генерального штаба. Если будет дан определенный ответ, то Криппс постарается задержать аэропланы до 8 час. утра 7 июля.