Текст книги "Вечерний день"

Глава 31

– Какой еще Николай Николаевич? – недовольно скривился Платонов. – Не знаю никакого…

Он хотел пройти дальше, но увидел, что чуть впереди стоит джип с распахнутыми дверями, и оттуда выглядывают по меньшей мере три человека.

– Николай Николаевич просил, – незнакомец сделал ударение на слове «просил», – чтобы вы проконсультировали его по одному вопросу.

– Да кто он такой, в конце концов? – воскликнул Владимир Павлович.

Присутствие «сына» придавало ему уверенность.

– Николай Николаевич, – человек показал глазами на рекламный плакат над их головой, с него смотрел на Платонова его старый знакомый любитель Фаберже и ныне уже признанный творец новой России, – депутат и председатель, заместитель и директор, главный эксперт и…

– Понял. И прочая, и прочая, и прочая, – Владимир Павлович повернулся к «сыну», взял его под руку. – Пошли, а ты передай Коле, что смогу заехать к нему только завтра, в первой половине дня. Сегодня занят очень и допоздна не освобожусь.

Сергей смотрел на «отца» во все глаза, похоже, что он, в отличие от Платонова, знал, кто такой депутат и председатель, заместитель и директор, а также главный эксперт.

– Николай Николаевич просил непременно привезти вас сегодня, – мягко заговорил человек из лимузина, но эта мягкость получалась довольно жесткой, – так что смените гнев на милость, мы вас потом куда надо доставим.

Трое из джипа выбрались наружу и стояли, переминаясь с ноги на ногу.

– Может, действительно съездишь? – вступил в разговор Сергей. – Неудобно как-то. Да и к нашим мы по-любому успеем. Хочешь, я один сгоняю?

– Соедини меня с ним, – сказал Владимир Павлович человеку в лимузине, – пожалуйста.

Он не собирался сдаваться: что это за новости, что его берут на улице, как преступника, и собираются везти куда-то?

– Николай Николаевич сейчас проводит важное совещание, – сказал человек в лимузине и посмотрел на часы, – он освободится только через восемнадцать минут. Поехали, Владимир Павлович, это на пятнадцать минут максимум, а потом мы вас куда хотите живо отвезем. У нас хоть не вертолет, но ездим мы, – он показал на синий фонарь на крыше, – быстро.

Платонов вскинул голову, хотел было опять возразить, но посмотрел на «сына», на лимузин, на джип и неожиданно осознал, что все против него, и упирается он уже из чистого упрямства. Однако сдавать позиции так сразу было неправильно.

– Это – мой сын, – сварливо сказал Владимир Павлович, показывая на Сергея, – и он поедет со мной.

– Не возражаю, – сказал человек, перегнулся через сиденье и открыл заднюю дверцу. – Кстати, меня зовут Олег и я – помощник Николая Николаевича.

Окна в салоне были затемнены, и поэтому понять, куда они едут, было довольно трудно. Да Платонов не очень и смотрел: он сидел, надувшись и отвернувшись от Сергея. Все их планы отодвигались на неопределенный срок, надо было найти виновного в этих бедах, и Владимир Павлович нашел.

«Сразу видно – мент. Перед начальством заискивает, а отца родного в грош не ставит. “Один сгоняю…” Что ты поймешь из того, что тебе Руслан расскажет? Ему неудобно, а я себя идиотом чувствую».

Они припарковались у высокой башни светло-коричневого кирпича. Здесь Платонов еще не бывал, последний раз он ездил к депутату на дачу в Раздоры. Они поднялись на лифте на седьмой этаж, ребята из джипа остались внизу.

– Здравствуй, Коля, – Владимир Павлович пожал протянутую руку хозяина. – У тебя, как всегда, пожар?

Очевидно, восемнадцать минут прошли и важное совещание закончилось. Во всяком случае, Николай Николаевич встречал их в коридоре. На Сергея он не взглянул, хотя явно был не удивлен его появлением. Наверное, переговоры, которые вел Олег вполголоса, пока они ехали, касались и его присутствия.

– Не у меня, – непонятно ответил хозяин и жестом пригласил Платонова в кабинет. – Вы подождите тут, в гостиной, – показал он рукой Сергею, – Олег, напои гостя чаем.

Владимир Павлович хотел было возразить и оставить сына при себе, но потом подумал, что он все-таки не у себя дома и хозяин имеет право разговаривать по делу с тем, с кем считает нужным, и в том составе, который ему нравится.

На столе у Николая Николаевича ничего не лежало, хотя обычно то, что он хотел показать Платонову, располагалось именно здесь. Владимир Павлович оглянулся по сторонам. Новых картин и предметов в кабинете прибавилось, и, в отличие от многих других кабинетов, все они были вполне пристойными. Явного мусора, даже позолоченного, Платонов не обнаружил.

– Как живешь, Володя? – спросил хозяин, усаживаясь в кресло.

Они были знакомы почти тридцать лет и, хотя близки никогда не были, всегда оставались на «ты». Разница в положении за последние годы стала очень значительной, но этой традиции не отменила. Платонов ценил то, что столь стремительное возвышение не привело старого знакомого к потере сознательности. Многие из тех, кто начинал с низкого старта, а сейчас летал высоко, переставали не только разговаривать, но и просто замечать старых знакомых.

– Ты меня для этого украл? – Палыч все никак не мог успокоиться. – Чтобы задать дурацкий вопрос?

– Хорошо, давай без реверансов, – согласился хозяин. – Ходят слухи, что ты стал обладателем некоего интересного предмета?

– Что ты имеешь в виду? – спросил Платонов, хотя, конечно, уже понял, о чем пойдет речь.

– Шкатулку.

– Ты начал собирать Средневековье? – спросил Владимир Павлович, стараясь потянуть время.

Больше всего его сейчас интересовал вопрос, откуда идет утечка информации. Болтун? Или Плющ?

– Ты уже открыл ее? – вопросом на вопрос ответил Николай Николаевич.

– Чего ты хочешь? – опять не ответил Платонов.

Странный какой-то у них получался разговор – много вопросов и ни одного ответа.

– А ключ нашел? – продолжал в том же духе хозяин кабинета.

Но не на того напал.

– С каких пор это, Коля, ты интересуешься чем-то несуществующим? – не нравился Владимиру Павловичу этот разговор. – Там внутри ведь, вполне вероятно, ничего и нет.

– Я хотел тебе предложить, как старому приятелю, – это был первый не вопрос в их беседе, – чтобы ты после того, как найдешь ключ, но до того, как откроешь ларец, позвонил мне.

– Зачем?

– Чтобы уберечься от многих неприятностей, – спокойно объяснил Николай Николаевич.

– Не понимаю, – Платонов решил закосить под дурака, – антикварный дилер купил предмет. Не ворованный, не криминальный, не очень дорогой – кому какое дело до этого?

– Я не могу и не хочу тебе ничего объяснять, – хозяин кабинета достал сигарету, закурил, – но только ты оказался втянут в ситуацию, точнее, в игру, в которой ты вряд ли что-нибудь выиграешь, а проиграть можешь много.

– Объяснись.

– Не могу. – Николай Николаевич отрицательно покачал головой. – Могу попытаться тебе помочь как старому приятелю, но для этого ты должен держать меня в курсе дела.

– Как знаешь, – Платонов встал и двинулся на выход, – ты молчишь, и я тебе ничего не могу сообщить.

– Я еще хотел тебе вот что на прощание сказать, – уже на пороге кабинета услышал Платонов голос Николая Николаевича, – шкатулка такая вещь, что из нее можно не только что-то достать…

Глава 32

– Козел старый… Недоумок паршивый… Кретин левого вращения… – на ходу ругался Платонов.

Они шли от общежития к метро, чтобы поймать машину. Конечно, было жутко обидно опоздать и снова не застать Руслана с Левой, которые опять отправились веселиться, но еще больше в этих словах было страха и растерянности – Владимир Павлович окончательно перестал понимать что-либо в ситуации и событиях, происходивших вокруг него.

Сергей шел рядом, слушал «отца», не понимая, что происходит. Он прикидывал, как завтра будет рассказывать жене, а послезавтра и на работе, что был на квартире самого Николая Николаевича и видел его на расстоянии протянутой руки.

Он совершенно не расстроился из-за того, что они не застали ребят, он давно подозревал, что так и будет, и пытался предупредить «отца» о возможности такого варианта. Но тот и слушать не хотел, все время молчал, погруженный в свои мысли.

Они (точнее, Платонов) попросили, чтоб их высадили у станции метро, а не довозили до дверей общаги. Старый конспиратор Владимир Павлович еще некоторое время подождал, покрутился возле киосков, посматривая на джип, который привез их сюда, пока тот не скрылся за поворотом.

Но и тут Платонов не заговорил, а шел молча до самого общежития, и только удостоверившись, что они опоздали, разразился бранью. Сергей наконец не выдержал и остановился:

– Что случилось? – спросил он. – Нормальная ситуация, мы опоздали, ребята ушли. Чего ты взбеленился? Надо просто решить, куда мы сначала отправимся: бармена из «Чир-ап» за цугундер подергать или за пацанами в «Трали-вали»…

В кармане у него зазвонил телефон, он вытащил его и, неуверенно нажав кнопку, приложил к уху:

– Слушаю вас, майор Карданов.

Наверное, он нажал «громкую связь», потому что реплики его собеседника были слышны не хуже, а иногда даже лучше, чем его собственные.

– Какой, тра-та-та, майор?

«Тра-та-та» вставлено для того, чтобы не оскорблять читателей репликами на исконном русском языке.

– Телефон должен быть у капитана Севрюгина, – продолжил голос, – а ты, тра-та-та, кто такой?

Прохожие начали останавливаться, чтобы послушать интересную беседу, но бедный Сергей даже не смотрел по сторонам. Он не знал, как отключить «громкую связь», и что-то мямлил вполголоса.

– Что ты там шипишь, тра-та-та?

Владимир Павлович взял «сына» под локоть и увлек его в переулок, подальше от людских глаз и ушей. Он не знал, с кем разговаривает Сергей, и не понимал, знает ли тот сам, на кого нарвался. Но, похоже, майор Карданов знал:

– Виноват, товарищ полковник, – громко сказал он, – получил этот мобильный телефон во временное пользование на время командировки в Москву от подполковника Тайгородова.

– Как, говоришь, тебя зовут, тра-та-та? – несколько менее агрессивно спросил голос из трубки.

– Майор Карданов, Северодвинское управление внутренних дел, товарищ полковник.

– Так ты же сегодня должен был уже уехать?

– Завтра утром лечу самолетом, товарищ полковник.

– И на какие шиши, тра-та-та? – товарищ полковник был явно сильно недоволен. – Доплачивать никто не будет.

– Да я знаю, товарищ полковник, я сам…

– Вот что, майор, – начальство сделало паузу, наверное, задумалось, – приезжай немедленно в управление, сдай трубу и катись к тра-та-та матери…

– Есть, товарищ полковник, – четко ответил Сергей.

Он стоял, опустив трубку, из которой уже раздавались короткие гудки, и беспомощно глядел на Платонова.

– Ты слышал?

– Не сладкий у тебя хлеб, – Владимир Павлович покачал головой, – поедешь сразу или все-таки дела сделаем?

– Может, ты пока к ребятам, там ничего сложного нет, – заискивающе спросил Сергей.

– Хорошо, – кивнул Платонов и не без доли сарказма добавил: – Только одна загвоздка – я их в глаза не знаю.

– А к бармену тебе одному нельзя, – сын покачал головой. – Можешь нарваться на неприятности.

– А с тобой, значит, мне будет легко и спокойно? – заупрямился Платонов, хотя уже понимал, что Сергей прав.

Вот так он и оказался в «Трали-вали» в полном одиночестве. По дороге в киоске у метро Платонов купил бутылку минеральной воды, чтобы больше не попадать впросак, и теперь опять сидел на высоком барном стуле, потягивая свой напиток и рассматривая толпу.

Здесь было поприличней, чем в «Чир-ап» и уж никак не сравнимо с «Котельной». Музыка гремела, правда, так же громко и так же мельтешил свет, но было почти не душно и молодежи с совиными глазами встречалось мало.

Задача играющих была проста – найти братьев и распадалась на два возможных варианта. Можно было попытаться высмотреть двух похожих парней, одного постарше, другого помоложе, или найти кого-то местного – завсегдатая или работника – и спросить о тех же персонажах.

Пока Платонов играл в первый вариант. Никто на танцплощадке на роль братьев не подходил. То есть пары пацанов попадались, и довольно часто, но или по возрасту, или по абсолютной непохожести были они все явно не братьями Скосыревыми.

Он решил допить воду и заняться опросом, когда, как говорится в известном фильме: «Кажется, пошел цвет».

Из дверей в дальнем конце зала появились двое парней: щупленькие, разница в возрасте – два-три года, большеглазые. Они о чем-то возбужденно говорили, во всяком случае, младший активно жестикулировал. Владимир Павлович поднялся и пошел им навстречу:

– Это не вы, молодой человек, будете Руслан Скосырев? – обратился он к старшему.

Платонову повезло, парни не остались в танцзале, а вышли в вестибюль и, когда он догнал их, стояли у гардероба, то ли хотели забрать сигареты из куртки, то ли вообще собирались уходить.

– А что?

– Пока ничего. Так ты Руслан?

– Ну, я.

– А это, – Владимир Павлович повернулся к младшему, – это – Лев? Я правильно говорю?

Глаза у младшего горели, но непохоже было, чтобы он пил или наглотался какой-нибудь гадости, скорее в них читался неподдельный восторг. Старший тоже был возбужден.

– А чего надо-то? – нетерпеливо спросил он.

– У вас, как сказал мой сын Сергей, он вчера к вам заезжал, имеется один предмет, который меня очень интересует.

Платонов в душе ругал за витиеватость, но никак не мог придумать, как подойти к основному вопросу.

– Может, мы пойдем? – вмешался Лева. – Чего он пристал?

– У тебя на шее должна висеть одна вещь, – решился Владимир Павлович, – я готов хорошо за нее…

Но ему не дали договорить. Руслан ухмыльнулся и махнул рукой.

– Опоздал, дед, – радостно сказал он. – Должна висеть, только больше не висит. Пошли, Левка.

Глава 33

Поиски дамы ничего не дали. Беда была не только в том, что оба брата были настоящими пофигистами, выражаясь их же языком, и ко всему относились соответственно, но и в том, что ни тот, ни другой женщину, которая только что в «чилауте» лишила Леву невинности в обмен на красивую штучку, висевшую у него на шее, не запомнили.

Показания расходились до смешного: Руслан считал, что ей было не больше двадцати двух, Лева – практически под тридцать. По словам младшего, она была красавица, старший недовольно кривился на эти же самые слова. Даже рост ее получался разным – у младшего она была выше и стройней, чем у старшего.

И если все эти расхождения легко объяснялись возрастом, ростом и иными обстоятельствами, то различные имена (Люба у Льва и Надя у Руслана) были совершенно необъяснимы. Возникало ощущение, что они видели и общались с разными девушками.

Все эти сведения Платонов вытягивал из братьев клещами, пообещав им за помощь денег, но только услышав сумму в пятьсот баксов, они оживились.

– Деньги покажи, – на всякий случай спросил Руслан.

Владимир Павлович показал, и братья начали вспоминать уже по-честному. Познакомились они на площадке, танцуя. Люба-Надя обратила внимание на игрушку на шее Левы и сама вступила в разговор. Братья как таковые ее не интересовали, ей понравилась, как она выразилась, «штучечка».

Видимо, поэтому, когда Руслан, пытаясь отшить приставучую девицу, намекнул, что за все надо платить, она немедленно согласилась и предложила отправиться в темные комнаты. (Как понял Платонов, здесь так называли «чилауты».) После короткой дискуссии, в которой победила Люба-Надя, Лева забрался с ней на дальний диван, а Руслан в одиночестве смотрел телевизор на ближнем. Потом она ушла, забрав «штучечку», и они ее больше не видели.

По просьбе Владимира Павловича братья обошли весь зал в поисках своей подружки, а сам он опять сидел у бара и пытался понять, совпадение это – пропажа ключа – или случайность. С одной стороны, как-то уж очень не вовремя все произошло, прямо из-под рук увели, с другой, при нынешней простоте нравов, образчики которой он помнил по прошлому разу, почти ничего удивительного в этом не было. На его глазах в «Котельной» парочка занималась любовью прямо на сцене при всех, надеясь выиграть всего-навсего литр пива.

Братья, вернувшись из своего обхода и не найдя никого, озадаченно смотрели на Платонова. Было очевидно, что им очень хотелось заработать, но они не имели ни малейшего представления, где искать мимолетную подружку.

– Давайте-ка, ребята, вспоминайте, была ли она одна или в компании? – подсказал им Владимир Павлович. – Может быть, с ней была подружка? Насчет приятеля сильно сомневаюсь, но подружка должна быть. Как я понял, женщины сюда редко приходят в одиночестве.

Руслан кивнул, соглашаясь, а Лева вспомнил, что когда они шли в «темные комнаты», она крикнула кому-то: «Надь, я сейчас…»

Старший подтвердил, что так оно и было, и добавил, что искать двух подружек, одну из которых зовут Надя, а вторую то ли Надя, то ли Люба, действительно легче. Он, правда, добавил, что, бывая здесь в «Трали-вали» довольно часто, он ни ту, ни другую не видел, но тут же позвал бармена и начал его расспрашивать.

Расспросы почти ничего не дали. Бармен сказал, что таких девиц он, конечно, помнит и что они здесь бывают. Не очень часто, но появляются. Никаких их знакомых он не знает, но, получив от Платонова сто долларов, пообещал еще поспрашивать и обязательно позвонить, когда они появятся. Затем предложил еще разных девочек на выбор, но, получив отказ, отошел к другим клиентам.

Делать Владимиру Павловичу здесь больше было нечего. Он оставил свой телефон еще и братьям, которые после того, как зеленая бумажка упорхнула к бармену, расстроились еще больше. Когда Платонов уже уходил, он услышал, как старший недовольно сказал младшему:

– Да за пятьсот гринов мы с тобой таких теток могли два ведра набрать, коммерсант ты тухлый.

Выйдя из клуба, он, несмотря на предупреждения «сына», решил все-таки сразу ехать в «Чир-ап». С одной стороны, он тешил себя надеждой, что Сергей уже будет там, хотя до точно условленного времени встречи оставался еще почти час. С другой, он не собирался с кем-либо вступать в конфликт, а хотел просто провести разведку.

«Его» бармен был на месте. То ли у Сергея оказалась неточная информация, то ли бармен кого-то подменял и вышел не в свою смену, но он был тут, и Платонов узнал его сразу. Узнал и понадеялся, что тот его не вспомнит.

– Налить чего-нибудь? – спросил тот дежурно.

– Пачку «Мальборо», пожалуйста. Владимир Павлович не собирался курить, но чего-нибудь надо было заказать, а сигареты в этой ситуации были максимально безопасны. «Винстон», который он купил в «Трали-вали», перекочевали в карманы братьев Скосыревых.

Платонов устроился так, чтобы видеть бармена, и оглядел зал. Клубная жизнь начинала ему порядком надоедать. Он вспомнил анекдот про котенка, которого взрослый кот пригласил «по бабам». Они вместе вышли на крышу, кот сразу нашел себе кошечку и скрылся с ней на каком-то чердаке. А котенок остался один. Прошло полчаса, потом час, начался дождь. Простояв полтора часа и вымокнув до нитки, котенок сказал сам себе: «Ладно, еще пятнадцать минут похожу по „бабам“, а потом домой пойду…»

Ничем, кроме ситуации, Владимир Павлович этого котенка не напоминал. И поколение молодое он не судил, у каждого времени свои заморочки. Эти, нынешние были гораздо более свободными и раскованными, чем предыдущие, правда, с точки зрения Платонова, раскованность эта уже граничила с распущенностью, но это, в конце концов, не его дело. Старики всегда недовольны молодежью, это он помнил по своему отцу, а от этих ребят его отделяли два поколения, а не одно.

Работа у бармена кипела, как суп на раскаленной плите. Он успевал готовить коктейли и раздавать их многочисленным клиентам, ни разу не ошибившись. Но это была только часть его забот. К нему постоянно подходили какие-то люди, задавали на ухо вопросы, так же на ухо получали ответы и отходили.

Владимир Павлович проследил глазами за одним из них. Переговорив с барменом, он отправился в сторону туалета, по дороге перехватил какого-то налысо выбритого парня лет двадцати пяти, пошептался с ним, после чего они друг другу что-то передали и разошлись.

Платонов начал следить глазами за лысым и довольно быстро догадался, что к чему – тот торговал «дрянью». К нему постоянно подходили мальчики и девочки, шептались, отдавали и получали что-то и после этого двигались в сторону туалета или «чилаутов».

Все это происходило почти открыто, никто ничего не стеснялся. «Интересно, менты тут на откупе или сами заправляют?» – подумал Платонов. Представить себе, что власти ничего не знают о происходящем, было просто невозможно.

Владимир Павлович опять перевел глаза на бармена. Тот что-то говорил мужчине лет сорока пяти в ярком свитере. Мужчина кивнул, но никуда не пошел, а присел у стойки. Минуты через три к нему подошли две девицы, расположились на соседних стульях, и они о чем-то заговорили.

«Получается, не только наркотики, но и девочки…» – отметил про себя Платонов. Ему было, мягко говоря, здесь неуютно, очень хотелось встать и уйти, но дело надо было довести до конца, да и Сергея дождаться.

– Здравствуйте, – услышал он незнакомый женский голос за спиной. – Как вы себя чувствуете?

Владимир Павлович повернулся и увидел вчерашнюю девушку с оспинами на лице.

– Спасибо, нормально, – ответил он, стараясь улыбнуться. – Спасибо вам за помощь, мне Сергей рассказал…

– Ерунда, – отмахнулась она. – Вы действительно похожи на моего отца, и я рада, что все так кончилось. Коктейлем не угостите?

Платонов позвал бармена, и девушка сказала ему:

– «Секс на пляже», – потом опять повернулась к Платонову: – Деньги у вас украли?

– Да Бог с ними, – Владимир Павлович беззаботно махнул рукой и посмотрел на бармена, – ключи пропали, это хуже. Вы не видели, кто меня обыскивал?

– Да я в туалет пошла, возвращаюсь, а вы уже в отключке и целая толпа, как стервятники, вокруг вас кружит.

Платонову пришла в голову идея спросить девушку о Наде и Наде-Любе, он открыл было рот, но внезапно увидел рядом с собой двух плечистых парней, которых прежде заметил на дальнем конце барной стойки.

– Марин, – сказал один из них девушке, – ты погуляй чуток, нам с дедушкой потолковать надо.

Она отошла, но остановилась неподалеку, нахально, не скрываясь, следя за тем, что происходит.

– Ты чего, дед, сюда повадился ходить? – довольно агрессивно спросил один из плечистых. – Тебе чего здесь надо? Чего все высматриваешь?

– Мы тут таких внимательных не любим, – вступил второй, – если что, можно и гляделок лишиться.