Текст книги "«Кодекс Плохиша»"

Некультурные культурные мероприятия

Плохиш есть Плохиш. Он хулиганит всегда и везде. Если ему суждено отправиться в театр, кино или цирк, он не только не перестанет творить пакости, но и, наоборот, постарается в этом преуспеть. В качестве добровольной защиты общества от его проделок выступают родители, которые знают свое чадо достаточно хорошо, чтобы предупредить очередную безмозглую, по их мнению, выходку. Несмотря на пристальное внимание со стороны родителей, истинные Плохиши все же умудряются шалить прямо под их носом – стоит тем только на мгновение отвернуться.

Например, однажды я наблюдал такую картину: родители вместе с сыном лет десяти шли по бульвару. На некоторое время родители отвлеклись разговором и выпустили свое чадо из виду. Что тому и было надо. Мороженым, которое он держал в руке, Плохиш запустил в пролетавшую мимо ворону. В птицу он, конечно, не попал, но зато обрызгал мороженым проходящую мимо престарелую пару, так что лысина старичка тут же покрылась белыми капельками, которые засверкали на солнце, а платье старушки из просто синего превратилось в синее в горошек.

Потом, видя, что родители все еще не обращают на него внимания, мальчуган оглянулся и быстро убрал табличку «Осторожно, окрашено!» со скамейки. Через несколько секунд на эту скамейку дружно плюхнулись две тетки, увлеченные беседой, а когда они встали, то сзади были похожи на зебр. Потом он вдруг обнаружил в газоне заткнутый веткой фонтанчик. Рядом стояло несколько припаркованных автомобилей. Веточка была мгновенно выдернута, и фонтанчик начал методично поливать автомобили.

В этот момент родители наконец-то обратили внимание, что их сына почему-то давно не слышно, и, оглянувшись, обнаружили все то, что он натворил в течение буквально нескольких минут. Для мальчика это был настоящий успех, так как он постоянно совершенствовался в своих шалостях, к тому же он всего лишь отделался подзатыльником, к чему наверняка уже привык, как к родной маме. А вот родители привычно бросились на помощь всем пострадавшим. Папа кинулся к престарелой паре, в мгновение ока обтер носовым платком лысину пострадавшего старичка и несколькими взмахами того же носового платка превратил платье старушки из синего в горошек в просто светло-синее. Мама тем временем извинялась перед болтливыми тетками и даже дала им денег на химчистку. А потом родители заставили сына опять заткнуть фонтанчик веткой, чтобы вода перестала поливать все поблизости.

Однако творимые в одиночку пакости, как правило, не отличаются масштабностью. Скушал яблоко – кинь огрызок в какую-нибудь мишень. Пожевал жвачку – прилепи ее на афишу, причем обязательно на глаз какому-нибудь артисту. В общем, тоска смертная! Значительно веселей, если Плохишей много, а надзирающий один. Например, классный руководитель. В таком случае культурное мероприятие превращается в настощее бедствие. Руководители заведений, посещаемых подобными компаниями, часто жалуются на разгром, сопровождающий мероприятия. Вот история о том, как классный руководитель безуспешно пыталась провести культурное мероприятие, посвященное какой-то годовщине.

1. Посветить лазерной указкой какому-нибудь дяденьке на костюм и крикнуть: «Ложись!»

Сначала, правда, стоит повнимательней присмотреться к дяденьке. Вдруг он хорошо натренирован и вооружен. В лучшем случае уйдешь из театра с дыркой в ухе.

2. Делая вид, что завязываешь шнурки, снизу рассматривать в бинокль девочек.

Одним биноклем тут явно не обойтись. Захвати с собой маленькое зеркальце, а перед началом спектакля расшнуруй свои кроссовки.

3. Похрустеть чипсами, открыть банку с колой, шумно выпить ее и громко рыгнуть.

Чипсы ешь так, чтобы не порвать пакетик. А после надуй его и, когда в зале будет совсем тихо, хлопни о коленку соседа. С пустой банкой колы поступи следующим образом: последние капельки вытряси на спинку кресла какой-нибудь девчонки, а саму банку положи на пол и, слегка сминая, иногда покатывай ногами. Увидишь, как окружающие закрутят головами, не понимая, откуда этот противный треск.

4. На протяжении спектакля активно поедать шоколад, шурша на весь зрительный зал фольгой. А затем, скатав из нее плотный шарик, запустить им в блестящую неподалеку лысину.

Кстати, неплохо бы захватить с собой несколько металлических шариков от подшипника и заворачивать их в фольгу. От этого меткость твоих выстрелов заметно повысится.

5. Густо намазать заранее принесенным «Суперклеем» сиденья кресел соседей, когда те отлучатся в туалет.

Не испытывай слишком долго терпение своих соседей, в конце концов, они тоже не железные. Ты должен предчувствовать момент, когда лучше пересесть на другое место, а то и вовсе убежать.

В приказном порядке весь класс собрали в актовом зале, построили в ряд и прочитали лекцию на тему, что поход в кино – дело очень ответственное, туда ходят нормальные люди, не в пример хулиганью, околачивающемуся на задних партах; сказали, чтобы все вели себя прилично и что тот, кто провинится, будет серьезно наказан.

По команде весь класс отправился в вышеозначенный кинотеатр. Ты только представь, как вся эта толпа выглядела на улице! Прохожие шарахались в сторону, бабушки, в качестве примера указывая на эту толпу, рассказывали внукам, как нельзя себя вести. По дороге все показывали рожи прохожим, терроризировали старушек, торгующих семечками, расстреливали из плевательного оружия голубей и плакаты. Учительница тщетно пыталась навести порядок, наконец, сорвала голос и стала только сипеть. Кто-то крикнул дежурную фразу: «Шаг влево или вправо считается побегом, прыжок на месте – провокация!» Правда, он тут же был выделен и занесен в число провинившихся, но в число расстроенных он точно не вошел. Словом, все шло, как обычно.

До кинотеатра мы добирались пешком, так как он был недалеко, а в троллейбус такую ораву все равно не пустили бы. Да и опасно это. Однажды, когда мы ездили в колхоз и назад добирались на автобусе, из окон в прохожих были «расстреляны» все позаимствованные с государственных полей боеприпасы: морковка, помидоры, кукуруза и болгарский перец. Ошалевшие от свободы ученики забрасывали луковицами все проезжающие мимо автомобили. При этом удачные попадания сопровождались громкими торжествующими выкриками. Помня об этом, учительница опасалась заводить такую толпу в любой общественный транспорт.

В кинотеатр нас долго не пускали, потому что нормальные люди занимали места. В конце концов, мы зашли сначала в вестибюль, а потом и в кинозал, где нам указали на два задних ряда и сказали: «Рассаживайтесь!» Училка села где-то в пятом-шестом ряду, чтобы спокойно посмотреть кино. Это был явный промах.

Кино уже шло, и на экране появился парень в семейных трусах. Сюжета кинофильма никто не знал, поэтому эпизод вызвал бешеный хохот, который потом не умолкал до конца сеанса. С одного ряда на другой постоянно кто-то пересаживался, лихо перепрыгивая через кресла.

Большая часть сцен кинофильма происходила ночью, поэтому в зале ничего не было видно. Лишь иногда мелькнут перед тобой хитроватая рожа одноклассника, доедающего яблоко, или чьи-нибудь ноги, закинутые на спинку кресла. Огрызки выкидывались прямо в зал, отчего вдалеке были слышны возмущенные крики отдельных граждан.

Все события громко комментировались и сопровождались нечеловеческим по своим децибелам хохотом. Кстати, фильм оказался не комедийный, просто очень жизненный, а потому поводов посмеяться было предостаточно.

Некоторые граждане, оказавшиеся на соседних рядах, скрывались от разбушевавшихся школьников самым настоящим бегством. Кто-то из учеников крикнул:

– Убери голову, мужик!

Интеллигентный мужчина обернулся, но счел, что обращение направлено не к нему.

– Убери голову, я кому сказал?! – снова послышалось с заднего ряда.

– Это вы мне? – спросил мужчина.

– Тебе, тебе, пень трухлявый!

Мужчина взорвался гневом:

– Да как ты смеешь, сопляк, старшему так говорить?!

Но, увидев галдящую толпу разбушевавшихся учеников, он втянул голову в плечи и спешно стал пробираться к выходу, наверное, для того, чтобы пожаловаться администрации. Послышался короткий комментарий одного из учеников: «Сам напросился, козел». Пока мужчина пробирался между рядов, говоривший уже ускакал в другой конец кинозала от греха подальше, и догонять его было бесполезно, тем более что в темноте его лица все равно нельзя было узнать.

В другом конце кинозала этот вступивший в конфликт с законом ученик уже рассказывал о случившемся в стиле прошлогодних мемуаров: «Я ему вежливо говорю, мол, наклони голову, мне экран не видно! А он отвечает, мол, не смейте так со мной разговаривать! Одним словом, побежал он за милицией или администрацией, так что придется мне, мужики, здесь шухер этот пересидеть».

Кстати, девчонки тоже не отставали от парней. По случаю плохого освещения они не могли заниматься любимым делом – подводить глаза или красить губы, но зато, не обращая никакого нимания на сменяющие друг друга на экране кадры, собрались в кружок и с увлечением обсуждали Катьку из соседнего класса, которая дружила с «позором школы» по кличке Пельмень. Кличку эту он отхватил за свои толстые оттопыренные уши и очень ею гордился. Время от времени в кружок девчонок летели куски поролона, которые мальчишки отрывали от кресел. Таким образом мальчишки пытались привлечь внимание девочек к себе, но только лишь иногда какая-нибудь из них демостративно оборачивалась и, наградив особо меткого эпитетом «Дурак!», презрительно отворачивалась от него.

Когда, наконец, после просмотра фильма загорелся свет, зал напоминал поле после Ледового побоища, только вместо трупов под креслами валялись огрызки от яблок, а вместо стрел зал был усеян кусками поролона. Некоторые кресла выглядели так, будто их неделю жевал голодный гиппопотам. Учительница, вставшая со своего места в пятом ряду, глянула на все это безобразие и только ахнула. В течение получаса ей пришлось объясняться с директором кинотеатра по поводу подпорченных кресел, и, наконец, когда она пообещала, что родители учеников обязательно расплатятся за приведенную в негодность мебель, нас отпустили домой.

Одним словом, такого буйства не знали даже сами школьники. Они, конечно, люди бывалые и их трудно удивить, однако на следующий день ни для кого не стало новостью, что грядет большая разборка вчерашнего инцидента, причем к обсуждению нашего поведения в кинотеатре будут привлечены родители, педсовет и некоторые ученики из других классов.

Попутно обнаружился еще один инцидент. Учительница холодным тоном произнесла: «Кто вчера ел мороженое?» Несколько человек неуверенно подняли руки. Как потом выяснилось, кому-то из почтенных зрителей подложили на кресло мороженое, отчего ему пришлось досматривать кино в туалете, отмывая со штанов пятно.

Были наказаны все без исключения. Только некоторые отделались выговором, а кое-каким родителям пришлось выложить кругленькую сумму за порчу мебели в кинотеатре. И только те, кто сбежал с мероприятия и не принимал участия в разгроме кинотеатра, были зачислены в ряды послушных учеников. После этого в кинотеатр «Родина» не допускались два года дети для коллективного просмотра кинофильмов.

Надеюсь, мой рассказ убедил тебя, что если Плохишей много, с ними нельзя справиться. И уж совсем плохо, если за ними никто не наблюдает. Пытаясь быть похожими на взрослых, они совершают совершенно бессмысленные по общепринятым понятиям поступки, которые надолго потом остаются в памяти добропорядочных граждан и будят их по ночам в кошмарных снах. Плохиш – он потому и Плохиш, что ведет себя в общественных местах вразрез с общепринятыми правилами. Любое культурное мероприятие тут же превращается в некультурное, если в нем принимает участие Плохиш.

А вот история о самостоятельном походе в театр.

Однажды в одну из школ пришла какая-то тетка и объявила, что бесплатно (!) раздает билеты в оперный театр на «Евгения Онегина». Большинство учащихся отреагировало весьма вяло, так как опера ни у кого особенного интереса не вызывала. Кто-то шутки ради сказал:

– Ну ладно, давайте!

И сразу же получил на руки билет с контрольной полосой и номерами, указывающими ряд и место. Тут до всех дошло, что билеты-то халявные (а на халяву и уксус сладкий), тетка – из благотворительной организации, а посещаемости никто не требует.

Сначала подходили по одному, потом сформировалась небольшая толпа, а впоследствии было настоящее сумасшествие, когда у тетки вырывали по два-три билета, а на вопросительный взгляд отвечали:

– Это для брата и сестры!

В общем, никто без билета не остался. Само собой разумеется, больше всего билетов урвали мальчишки, которые всегда умеют всех растолкать, и врут, не стесняясь. Учительница объявила:

– К сожалению, я не смогу с вами пойти, так что в оперу вам придется идти с родителями. Следующая тема для сочинения будет называться «Поход в театр».

Урок закончился. На перемене все побежали в буфет за булочками и обсуждать театральную тему было некогда, этим занялись во время урока. В дальнем углу класса собралась небольшая кучка отъявленных двоечников, которых можно распознать по «потрясающему» внешнему виду. Ребята явно не были знакомы с расческой и с утюгом, но зато никогда не расставались со жвачкой. У них шло совещание на тему посещения оперного театра.

И вот настал день, указанный в билетах. Перед входом в театр горели фонари, освещая запорошенные снегом ступени. У колонн тусовались джентельмены в ожидании своих дам. Некоторые пары приходили уже укомплектованными, некоторые подъезжали на автомобилях. Возле вечного огня, который располагался перед памятником «Борцам Революции», грелась кучка каких-то парней в валенках, фуфайках и шапках-ушанках.

Внимательный наблюдатель легко признал бы в них группу наших двоечников, вот только одеты они были не как в школе и вели себя так, будто в течение пяти лет полировали нары. Несмотря на внешний вид, они не привлекали к себе особого внимания, так как их можно было принять за местных бомжей.

До начала оперы оставалось около двадцати минут. Парни побросали в сугроб пустые бутылки из-под колы и направились ко входу в театр. Все они были с билетами в оперу, которые, как ты помнишь, достались на халяву. Именами в обычной жизни они не пользовались совершенно, зато каждый обладал красивой и всем известной кличкой. Эти клички вполне можно было вписывать на доску памяти: Хлыст, Панч, Кабан, Фрайер и Кирпич.

На входе их остановил вахтер: «Ваши билеты?» На его лице читалось: «Не пущу!» Однако ему было предъявлено шесть билетов. Так как законодательством не предусмотрена какая-либо определенная форма одежды для посещения оперного театра, вахтеру пришлось пропустить граждан в фойе, возможно, он совершил при этом самую серьезную ошибку в своей жизни.

Театр начинается с вешалки. Толпа из шести человек направилась в зал, но вдруг Панч, который был, наверное, самым культурным из всех, сказал: «По-моему, нам надо в гардероб!» И вправду, в театре было достаточно тепло и, если не скинуть фуфайку, можно было изойти потом от жары.

Очередь к гардеробщику была небольшая и наполовину состояла из дам, которые пахли духами и небрежно скидывали с себя дубленки и шубы. Появление ребят в костюмах колхозников произвело на толпу большое впечатление. Кто-то даже спросил: «Ребята, вы откуда?» На что получил обстоятельный ответ Кирпича: «Понимаете, мы из колонии для малолетних преступников. Весь год мы себя хорошо вели, и руководство исправительного учреждения в порядке эксперимента направило нас в оперный театр повышать свой культурный уровень…» Вопросов больше не возникало. Мало того, толпа у гардероба как-то сама собой немного раздвинулась и пропустила «шпану» вперед.

Ребята уже достаточно хорошо сориентировались в обстановке и почувствовали себя непринужденно. Хлыст снял шапку-ушанку, обнажив свою лысую голову, фуфайку с бубновым тузом на спине и, задевая локтями благоухающих дам, протянул вещи гардеробщику: «Шеф, прими пожитки! Береги их, как родную маму, а не то…»

Его первал Фрайер: «Дурень ты необразованный, гардеробщик не шеф. Шеф – директор театра, а тут еще один главный есть – это режиссер. Эх, ты! Деревня!» Ребята направились в зал, причем публика от них шарахнулась в разные стороны.

Поднимаясь по лестнице, ребята обсуждали достоинства номерков:

– Слышь, Кабан, давай номерками махнемся?

– Отвянь, Фрайер, у тебя фуфайка без карманов.

– Господа! Никто не заметил, кто пришел под номером 66?

– А в чем дело?

– У меня 99-й номерок, если его перевернуть…

– Дурак ты, Хлыст. Если номерок перевернуть, у него дырочка внизу будет.

В фойе висели фотографии выдающихся артистов оперного театра. Обсуждали их громко, чтобы всем было слышно: у ребят ни от кого секретов нет.

– Смотри, смотри, а вот эта тетка, наверно, Дездемону по жизни играет…

– С чего ты взял?

– У нее такой вид, будто ее задушили, а потом жить заставили!

– А вот, посмотри на мужика, он, наверное, статист, участвует в сценах с застольем: такая будка!

– У-тю-тю-тю-тю, ты мой миленький, а почему такие глазки косенькие?!

Занимательная беседа была прервана звонком. Вообще-то, их должно быть три, но ребята об этом не знали, так как в школе дают только один, после которого ты считаешься опоздавшим. Вся толпа рванула занимать места, как в троллейбусе.

Первым по рядам шел Кабан, наступая на ноги и вежливо извиняясь: «Пардон, не сочтите за хамство…» Следом за ним шел Фрайер и наступал на те же ноги: «Ты че ласты выставил? Прибрать не можешь? Дома потренируйся!»

Кое-как добрались до своих мест. Через несколько минут, пока делили единственный бинокль, предусмотрительно захваченный из дома Хлыстом, погас свет, заиграла музыка, поднялся занавес. На сцене появились артисты, которые начали разыгрывать роли по всем правилам оперного искусства.

Через десять минут ребята почувствовали серьезную тоску. В зале тишина, зрители напряженно слушают. Панч попробовал приколоться: «Мужик! Мужи-ик!» Мужчина обернулся. «Убери голову, у тебя папа не стекольщик!» Мужчина отвернулся и что-то с возмущением пробормотал своей даме. На сцену выбежал персонаж со странным головным убором. Кирпич показал на него пальцем и расхохотался, как в цирке. Солидарности ради остальные тоже заржали на разные лады. С других мест донеслись негодующие шепотки: «Прекратите! Вы же в театре, а не на базаре!»

Одним словом, ребята заскучали. Кабан даже вздремнул. Фрайер выдвинул мысль:

– А не пойти ли нам отсюда?

– Пойти, а то грузит очень, смотри, как Кабан дрыхнет!

На сцене вовсю разворачивались события. Ребята повставали со своих мест. Кабан проснулся, тоже вскочил и зааплодировал. Вслед за ним зааплодировали Хлыст, Фрайер, Кирпич и Панч. Зрители дальних рядов начали оглядываться, услышав несвоевременную овацию. Причем на сцене в этот момент произошло небольшое замешательство, зрители подумали, что сцена закончена, и в результате зааплодировал весь зал. «Бис! Браво! Брависсимо!» – орал Хлыст, пробираясь между рядов…

В театре было еще одно место, где компания не успела побывать, – буфет. Так как до антракта было далеко, то за прилавком одиноко скучала буфетчица. Она, позевывая, обрабатывала ногти пилочкой, время от времени отводя руку в сторону, чтобы полюбоваться на них. Увидев толпу ребят, буфетчица встрепенулась и спросила, что они желают.

Хлыст, как самый опытный, взял каждому по бутылке лимонада и по пирожному. Буфетчица выбила чек, на что Хлыст великодушно заметил: «Да ладно, мать, мы тебя прощаем». Челюсть буфетчицы стала медленно отпадать. В конце концов у нее прорезался голос: «Милиция!!!» – пронзительно заверещала она. Кабан поспешно положил на прилавок купюру: «На, только не ори. Уши заложило!» Крик тут же прервался. Буфетчица, как ни в чем не бывало, отсчитала сдачу.

Поев, ребята отправились в гардероб, где объяснили ошеломленному гардеробщику, что уже посмотрели все, чем интересовались, а теперь пора уходить, так как на девять часов вечера назначена встреча в музее. На вопрос гардеробщика «Как вы попадете в музей, если он закрывается в шесть часов вечера?» ответили, что это не проблема. Если иметь набор отмычек, то можно приобщаться к искусству и по ночам. Ребята вышли на улицу, оставив гардеробщика в состоянии шока.

После этого культурного мероприятия в газете вышла статья, которая называлась очень резко: «Театр не для таких зрителей…» Конечно, корреспондент просто не догадывался о том, что мальчишки просто решили «закосить» под отъявленых бандитов, и у них это получилось. Завтра парни вернутся в школу и будут честно получать свои двойки и тройки. Никто даже не догадался, что вчера вечером они шокировали весь оперный театр своими дурными манерами и внешним видом…

К культурным мероприятиям классные руководители часто относят и посещение музеев. Считается, что ребенок хорошо развивается, когда наблюдает за тем, как далеко мы обошли в своем развитии каких-нибудь кроманьонцев. На деле же этому ребенку вовсе не так интересно, какими промыслами занимались древние египтяне или как выглядел костюм Петра Великого. Все, что привлекает настоящего Плохиша к застекленным витринам, – это всевозможные виды оружия. Он горящими глазами наблюдает за тем, как сделан лук со стрелами, или пытается соообразить, каким образом наши предки пользовались каким-нибудь камнеметом. Причем эти знания для него вовсе не бесполезны, он всегда пытается претворить их в жизнь. Поэтому не стоит удивляться, что во время физкультуры, раскачиваясь на брусьях, мальчишки пытаются пробить стену спортзала, используя вместо стенобитного орудия двоечника с задней парты.

Посещение музея – это не только всегда поучительное, но и очень веселое мероприятие. И об одной такой экскурсии я и хочу тебе поведать.