Текст книги "«Кодекс Плохиша»"

Однажды во время урока истории учитель Сан Саныч объявил ученикам, что скоро намечается поход в музей. Сначала он этим известием никого не обрадовал, все тут же стали говорить, что это плохая мысль, что на дом очень много задают, едва хватает сил телевизор смотреть, но когда Сан Саныч сказал, что экскурсия состоится вместо школьных занятий и пойти на нее могут только те, кто действительно интересуется историей, а остальные должны будут явиться на уроки, историей заинтересовались все.

Итак, через несколько дней долгожданная экскурсия в музей состоялась. Около школы собрался весь класс. Двоечник Петров приволок с собой магнитофон, его поставили в круг, а сами начали приплясывать вокруг него, спасаясь от холода. Сан Саныч вышел из здания школы и направился к ученикам.

– Ну что? Все собрались? Ого, сколько у нас любителей истории. Пошли.

Толпа, галдя, покатила по аллее. Встречные прохожие шарахались в сторону, жались к обочине и смотрели на нас ошалевшими глазами.

– Куда отправились, миленькие? – обратилась к нам какая-то старушка.

– Повышать уровень своего интеллекта, чтобы ориентироваться в этом мире и преодолеть «фрустрацию» в данной окружающей среде, одновременно увеличивая свой умственный потенциал.

Фразу эту выдал краса и гордость нашего класса отличник Загогулин. Бабуся осталась с открытым ртом, а все остальные так и покатились со смеху. Загогулин любил время от времени приколоться. По дороге мальчишки лепили снежки и закидывали ими девчонок, но так как далеко не все они были снайперами, то снежки часто попадали вовсе не в девочек, а в проходящих мимо людей.

Наконец, мы подошли к зданию музея. Раньше я слышал фразу «Тихо, как в гробу» – так вот такая тишина царила в музее до тех пор, пока в него не ввалилась наша орущая и шумящая толпа. Наш Сан Саныч о чем-то поговорил с директором музея, и нас пропустили в зал без билетов. Однако прежде чем зайти в первый зал, нам пришлось надеть огромные войлочные тапочки (они были разных размеров и цветов, но все на одну ногу). Тапочки надевались сверху, прямо на обувь, и ходить в них можно было только одним способом: передвигать ноги, не отрывая их от пола, наподобие того, как нужно ходить на лыжах. Кто-то тут же вспомнил мультфильм «Ну, погоди» и попробовал покататься в тапочках по скользкому паркету, как будто у него на ногах были коньки. Получилось! Тут же способ переняли все остальные и, не обращая внимания на экскурсовода, принялись раскатывать по залу, как по катку.

Калач (названный так за свою упитанность) подкатил к витрине с чучелом обезьяны и удивленно протянул:

– Гля, Хорек стоит, гадом буду, он это! Эй, Хорек, ты что сюда забрался?

– Куда я забрался? – послышался сзади голос Хорька. – Тут я, никуда не уходил.

– А это тогда кто, брат твой?

– Предок, – объявил Хорек гордо. – А вот твои предки где? В соседнем зале, что ли?

В соседнем зале были выставлены напоказ кости мамонта, вернее то, что от них осталось. Тут же висела табличка: «Руками не трогать». Кости эти никто руками и не трогал, только ногами. И пока подошел экскурсовод, одной из них ребята уже успели поиграть в футбол. Экскурсоводу сделалось дурно, когда он увидел такое кощунство. Кость благополучно была водворена на место, а ребята перешли в следующий зал. Здесь под стеклом выставлены золотые монеты разных эпох. Они маняще поблескивали на черном бархате. Возле этих витрин тут же возникла небольшая давка, всем хотелось взглянуть на такое количество золота. Неформальный лидер класса Фуцын, повысив голос, чтобы и Сан Санычу было слышно, стал договариваться с мальчишками о том, как сюда можно будет забраться ночью, чтобы выгрести все это золото. Сан Саныч тут же подбежал к этой группе:

– Я вам в воров поиграю, чтобы ближе чем на квартал к музею не приближались!

Мальчишки рассмеялись. Говорили это все они только для того, чтобы позлить учителя. Все перешли в следующий зал, рассматривая разные причиндалы фараонов, рыцарские латы, всевозможные украшения и одежды, принадлежащие разным королям. Пока дошли до последнего зала, умудрились два раза перевернуть какие-то скульптуры, разбили витрину с древними рукописями, три раза толстяк Калач упал, запутавшись в ковре и собственных ногах.

Просмотр экспонатов завершился, и Сан Саныч, уже наученный горьким опытом, решил пересчитать учеников. Как он и предчувствовал, четверых не хватало. Когда гвалт в вестибюле достиг небывалых высот, наконец появились трое наших знаменитых школьников. На вопрос учителя, где они были, ответили, что посещали заведение, без которого не обойтись ни одному приличному учреждению (на самом дели они занимались тем, что дымили в туалете сигаретами). Однако одного ученика все еще не хватало, и куда он делся, никто не знал. Через полчаса, в течение которых, как в гестапо, по нескольку раз были опрошены все ребята, и выяснено, кто когда видел Петрова (а пропал именно он) в последний раз, учитель и экскурсовод решили еще разок осмотреть все залы. В зале под номером 4 раздавался громкий храп.

– Это Петров, – уверенно произнес Сан Саныч, – он у меня всегда на уроках засыпает.

Петрова даже по храпу искали долго. В конце концов его обнаружили в копии гробницы фараона Рамзеса XIII, где он мирно досматривал десятый сон. Петров из гробницы был извлечен, поставлен на ноги и выпровожен из зала.

Когда наконец подошли к школе, на учителя было страшно взглянуть. От пережитых волнений он, казалось, съежился, постарел, руки у него дрожали. Слабым голосом он сказал, что в школу без родителей никого не пустит, и, волоча ноги, направился к школе. Ребята только пожали плечами – а что, собственно, мы натворили?

Как ты и сам видишь, Плохиш любое мероприятие умудряется превратить в настоящую историю, которая входит в летопись школы и, как древние сказания, передается из уст в уста, причем по дороге обязательно обрастает еще некоторыми невероятными подробностями и потому больше смахивает на мемуары сумасшедшего.

Вредить всем и всегда и не обращать внимания на окружающих – вот жизненный принцип Плохиша, и если ты хочешь им стать, выдумывай, действуй, претворяй в жизнь свои гнусные планы и не удивляйся, когда окружающие станут относиться к тебе презрительно и сторониться тебя. Ведь ты этого и добивался, не так ли?

Не пойти ли погулять?

Конечно, пойти. Для этой книги уже не нова мысль, что любой предмет в руках Плохиша, на первый взгляд даже самый безобидный, может стать настоящим оружием, причиной катастрофы. Так почему бы не пойти погулять на улицу, где столько всего интересного, такой простор для фантазии? Эту свободу не могут отследить ни родители, ни учителя.

Начнем с того, что любой уважающий себя Плохиш не выйдет на улицу просто так, безоружный, на случай, если из подвала выбежит крыса или на глаза попадется еще не разбитое стекло.

Самый распространенный вид оружия – рогатка. Несложная технология изготовления, простота в обращении, точная прицельная стрельба. В качестве «метательных снарядов» могут выступать мелкие камни, для «бронированных» объектов сгодятся шарики от подшипника, гайки.

Можно часами стоять с корешом напротив какой-нибудь помойки и расстреливать все, что в ней имеется стеклянного. Иногда стрельба производится по движущимся мишеням. Например, подкинутый в воздух граненый стакан, который разлетается на мелкие кусочки, как фейерверк над площадью Монмартр.

Для более отважных можно предложить «охоту на крыс». Для этого подыскивается подвал, в который ведет мусоропровод. В нем, как правило, скапливается большое количество крыс, которые копаются в объедках. Ворвавшись внезапно, ты обнаружишь двух-трех, которые не успели убежать. Несколько метких выстрелов, крысиные трупики… Красотища!!!

Рогатка является идеальным приспособлением для высаживания стекол. Если какая-нибудь бабушка отличается зловредным характером, постоянно машет клюшкой, брызгает слюной и трясет жировыми складками, пытаясь доказать несостоятельность молодежи, можно проветрить ее помещение, освободив ее окно от стекла. Свежий воздух, ей, безусловно, будет полезен.

Однако рогатка – это один из множества вариантов. В качестве оружия может выступать обрезанная лыжная палка и гроздь рябины. Неизвестно, кто до этого додумался первым, но диаметр ягод и трубки совпадает, как нельзя лучше. Набрав полный рот рябины, можно стрелять очередями или одиночными зарядами на довольно большое расстояние. Рябина очень хорошо стреляет по прохожим, кошкам и автомобилям, при этом не причиняя значительного материального ущерба, в отличие от рогатки, которая стреляет на 100–150 м металлическими гайками.

Найдя дерево рябины, достаточно сорвать две-три грозди, и на несколько часов ты будешь обеспечен первоклассными снарядами. Это удобно, практично.

Та же самая трубка может быть использована и для метания дротиков, которые изготавливаются из бабушкиных спиц и куска поролона, вырезанного откуда-нибудь из кресла при умении пользоваться перочинным ножиком. Троллейбусные и трамвайные сиденья – настоящий клад для индейца, напряженного бесконечными поисками поролона.

В принципе, можно утверждать, что из любого предмета сделаешь оружие, если найти ему правильное применение. Например, велосипедная спица. На первый взгляд, безобиднейший предмет. Однако при более детальном изучении выясняется, что если слегка открутить головку, то обнаружишь небольшой канал, который можно набить селитрой и заткнуть спичкой. При ударе о бетонный бордюр раздастся выстрел, в результате которого глохнут вокруг все, кто имеет уши.

Или гвоздь. С помощью кирпича гвоздь забивается в асфальт. Потом изымается оттуда, и лунка наполняется все той же серой со спичек. Наполнив лунку до половины, гвоздик вставляете снова и на него со всей дури опускаете кирпич. Раздается небольшой взрыв, в результате которого асфальт вокруг лунки густо покрывается трещинами, а в них очень хорошо вставляются мелкие гвоздики специально для проезжающих машин.

Однажды Плохиши умудрились подобным способом «перепахать» значительный участок дороги, который пришлось заново асфальтировать людям в оранжевых жилетах… Вечером, когда рабочие ушли, оставив небольшой ручной каток, на свежем асфальте были уложены слова из камешков наподобие «Вова – лох» и закатаны по самые уши этим самым ручным катком. Со временем камешки выкрошились, но любой прохожий до сих пор имеет возможность прочитать про несчастного Вову, которому не хватило авторитета, чтобы о нем написали что-нибудь достойное.

Продолжая эту тему, следует многозначительно промолчать о различных куркачах, дихлофосах, шифере и многих других вещах, которые запросто могут оторвать пальцы или основательно контузить. В этом деле можно ошибиться всего один раз, и он будет последним. Если в твоих руках каким-то непостижимым образом появился магний, натрий или даже порох из охотничьих патронов, ты можешь считать себя камикадзе, смертником, которого рано или поздно разнесет на куски очередной пиротехнической безделушкой.

Плохиш вполне может воспользоваться удушающими газами, чтобы устроить террор где-нибудь в лифте или школьном туалете. Рецепт элементарный. Берется пластиковая линейка, мелко крошится и упаковывается в спичечный коробок. После этого поджигается край коробка и, как только пластмасса начинает гореть, огонь тушится. Коробок закидывается в облюбованное помещение, а дверь в него закрывается как можно плотнее и крепче. Пластмасса шипит, продолжая плавиться, и выделяет удушающий газ. Это мероприятие принято называть «дымовухой». Его воздействие на организм нельзя выдержать: слезятся глаза, дыхательные пути содрогаются в спазмах, которые, однако, ведут не к удушению, а всего лишь к ожесточенному кашлю. Одного спичечного коробка хватает, чтобы наполнить дымом целый школьный коридор, тем самым основательно дезорганизовав всю просветительскую деятельность образовательного учреждения.

В отличие от средств массового поражения, каким, безусловно, является дымовуха, можно использовать и более примитивные способы, объединенные под понятием «психологического оружия».

Однажды в магазин привезли стиральный порошок. Он был упакован в бумажные коробки, которые плохо выдерживали транспортировку. Поэтому в каждую коробку доложили некоторое количество бумажных пакетов наподобие тех, какие выдают в самолете, когда тебя тошнит.

Раздобыв противоправным способом некоторое количество таких пакетов, Плохиши принялись ожесточенно их «хлопать». Для этого пакет сначала надувался, а потом на него неумолимо опускалась рука, в результате чего получался ярко выраженный хлопок, на который оборачивались все, кому не лень.

Это качество бумажных пакетов было воспринято как новый метод выведения бабушек из себя. Верхом искусства считалось умение подобраться незаметно сзади к двум-трем бочкообразным бабкам и смачно «хлопнуть» пакет. При этом они вздрагивали, как будто им всем одновременно в мясистую часть тела, на которой они сидят, воткнули по шилу. Диверсант смывался со всех ног, так как бабки быстро приспособились кидаться своими пенсионерскими клюшками, выражая тем самым отрицательное отношение к лишним децибелам во время их спокойного трепа за жизнь.

Однажды в бурьяне мы нашли покрышку невероятных размеров. Скорее всего, раньше она принадлежала какому-нибудь самосвалу. Видно было, что у машины перекосило колесо, и в одном месте покрышка протерлась до дыры. Всей ватагой мы выкатили покрышку из бурьяна и стали совещаться, что с ней делать. Порешили, что ее надо спустить с горы.

Гора была невысокая, но очень длинная. Дорога уходила на автовокзал, куда, по нашим расчетам, и должна была укатиться покрышка.

Все вместе мы поставили ее на землю и стали закатывать. Так как на ней был протертый участок, из которого торчала проволока, ободрали все руки, пока не научились дружески предупреждать друг друга: «Осторожней, скоро дырка!»

Кое-как закатили ее на гору. Спустили покрышку. Сначала она катилась очень медленно, ее надо было подгонять пинками, но потом она хорошо разогналась. На дороге валялся кирпич, на который она наехала и резко сменила свой путь, врезавшись под конец в забор.

Из калитки сразу же выскочила какая-то бабка, которая начала орать, что все мы хулиганы и обязаны убрать от ее забора покрышку. Опять мы покатили покрышку на гору. Кирпич ликвидировали с дороги, и следующая попытка обещала быть более удачной.

Чтобы избежать различных неприятностей, мы разделились на две группы. Одна должна была подгонять покрышку с горы, а другая подправлять ее, если она не туда покатится.

Как и в первый раз, спустили, побежали. Вскоре она разогналась так, что за ней было трудно угнаться, хотя бежали все на пределе.

Покрышка уже миновала забор, в который она врезалась в прошлый раз, несколько дворов и все больше набирала скорость…

И тут мы заметили одну «мелочь», которую не предусмотрели. В конце дороги стоял автомобиль «Жигули», покрышка катилась прямо на него. Следует заметить, что покрышка была высотой с автомобиль и достаточно тяжелая, чтобы его помять.

Большинство ребят остановилось в замешательстве: надо было срочно смываться, так как если выбежит хозяин автомобиля, то нам всем несдобровать. Трое все же остались и безуспешно, пинками пытались направить покрышку в другую сторону. Это было очень трудно сделать, так как она неслась с бешеной скоростью, поэтому, сделав пинок, надо было бежать десять-пятнадцать метров, чтобы догнать покрышку и сделать следующий. Пинки получались слабыми и малоэффективными.

Автомобиль был все ближе и ближе, ситуация выходила из-под контроля, и тут один из парней, которого звали Миша, решился на подвиг. Он догнал покрышку и схватился за нее руками.

Вероятно, ему хотелось таким способом ее остановить. Но он не учел тот факт, что покрышка была значительно тяжелей его, и поэтому она нисколько не сбавила своей скорости. Мишу сильно двинуло по рукам, отчего он залетел внутрь покрышки и покатился вместе с нею.

С одной стороны волчком крутились его ноги, с другой – голова и руки, которые пытались оттолкнуться от асфальта. Прокатившись с бешеным криком несколько метров, он вылетел с другой стороны, так и оставшись лежать на асфальте.

Покрышка проехала остальные двадцать метров и наскочила на автомобиль, отчего у него просели задние колеса, и он отлетел на целый метр. Покрышка немного покрутилась на багажнике и упала на землю. Все бросились врассыпную, убежал и наш герой, который, к счастью, отделался одними ушибами и ссадинами.

Однажды мы отправились гулять. Гулять было негде: район только еще застраивался, и кругом были одни стройки, помойки и старые разрушенные частные дома. Компанией из четырех человек мы отправились на комбинат питания в поисках каких-нибудь приключений.

Находившийся неподалеку комбинат был обнесен металлическим забором. Но его прутья оказались сварены так, что через них можно было пролезть. Из нашей компании сквозь забор с трудом пролезал только Виталя: он был очень толстый. Немного помявшись между стержней, он все же протиснулся.

На дворе валялись какие-то кастрюли, огромные бидоны для молока и прочий хлам. Наше внимание привлекли три автомата для газированной воды, которые мы принялись долбить палками, чтобы проверить, есть ли в них хоть несколько монет.

Неожиданно раздался сумасшедший вопль, и из-за угла выбежал мужик, который, вероятно, работал сторожем. Все бросились врассыпную. Я запрыгнул на автомат и перемахнул через забор. Другие двое – Рома и Дима – проскользнули между стержнями.

Виталя, который умом не отличался, тоже метнулся к забору, но застрял между прутьями. В это время мы были уже с другой стороны. Виталя протянул руку и жалобно завопил: «Помогите!» Мужик бежал к Витале. Втроем мы дернули Виталю за руку, и он проскочил между стержнями. Мы бросились спасаться…

Однако, пробежав около двадцати метров, Рома остановился и заржал. Все обернулись и увидели, что мужик не может перелезть через забор – стоит перед решеткой и матерится: «Хулиганы! В милицию сдам!»

Мы попрятались в кусты. Через некоторое время мужик ушел, а мы снова полезли на двор. Только в этот раз Виталя забирался через забор, вероятно, понял, что второй раз выдернуть мы не сможем.

И снова из-за угла выбежал мужик, который нас уже поджидал. В руках у него была палка, оброненная Димой. Опять все бросились врассыпную. Скачками, по бидонам и автоматам для газированной воды, через забор… Только на этот раз мы уже не стали далеко убегать, а остановились на безопасном расстоянии и начали дразнить мужика, показывая ему разные злобные рожи, всячески его обзывая. Мужик чуть ли не плакал, но ничего не мог сделать. Он явно не умел лазать по заборам.

В конце концов он удалился куда-то вглубь двора и, вероятно, затаился в засаде. Прошло несколько минут, мы расслабились и решили предпринять третью попытку забраться во двор. Однако нам было страшно, поэтому Рома тихонько подобрался к забору и начал дразнить мужика, который наверняка все слышал: «Леопольд! Выходи, подлый трус!»

Это было достаточно смешно, и мы все вместе порешили называть мужика Леопольдом. Однако мужик не появлялся. Дима заявил: «Наверное, ушел в свою будку!» – и поставил ногу на забор с видом, что сейчас заберется.

В этот момент Леопольд не выдержал и бросился с палкой к забору. Дурак! У него не было шансов кого-нибудь поймать. По выражению его лица было ясно, что он очень расстроен: здоровый мужик, в валенках, фуфайке, шапке-ушанке, с щетиной на физиономии, а чувственный, как девчонка!

Одним словом, довели мы Леопольда до настоящей истерики. В конце концов он махнул рукой и побрел куда-то в глубь двора. Это было печально, так как дразнить больше некого…

Мы отправились восвояси. Обойдя комбинат питания с другой стороны, обнаружили открытые ворота. Рома многозначительно спросил:

– А не зайти ли нам к Леопольду?

– Ты что! Он же нас изловит и ментам сдаст!

– Ничего подобного. Думаешь, он быстрее нас бегает? Если появится где-нибудь на горизонте, мы деру дадим!

Это была стоящая идея. К тому же чувство риска возбуждало и подталкивало к совершению какого-нибудь подвига. Тихо, медленным пешкарусом, ежесекундно оборачиваясь, чтобы проверить пути отступления, мы направились в самую глубину комбината питания.

Из рабочих никого не было, так как в воскресенье все отдыхали. Мы заходили все дальше и дальше, однако Леопольд все не появлялся и не появлялся. И вот мы дошли до автоматов с газированной водой, как вдруг раздался неизвестно откуда вопль Леопольда: он явно был в ярости.

Не помня себя от страха, мы бросились бежать, но вскоре остановились. Такого веселья не помню, даже животы заболели от смеха. Дело в том, что Леопольд, мечтая нас поймать, ушел в другой конец комбината, где перелез через забор и пробрался кустами к тому месту, откуда мы его дразнили. Заслышав наши голоса, он выбежал с палкой наперевес, и получилось так, что мы в комбинате, а он снаружи, все такой же, не умеющий лазать по заборам!

Да, это был классный прикол, который трудно забыть! Дима схватил с земли палку и начал напоказ долбить по автомату с газированной водой, напевая своеобразный мотив: «Леопольд, беглый псих! Леопольд, тугодум!»

Через несколько минут мы уже бежали с комбината во весь дух. Открытые ворота, которые виднелись вдали, казались настоящим счастьем…