Текст книги "Золото Колчака"

– У меня есть выбор?

– Есть… Мы с тобой сейчас такую работу проворачиваем, что по ее окончании тебе будет предложена должность начальника Управления. Но это еще не все… Ты стоял у истоков большой игры, поэтому, наверняка, тебе предложат вести ее и дальше. А для этого тебе придется перебираться в Москву, поближе к серьезным людям. Серьезные люди – это большая власть и большие цели, но, соответственно, и очень большие проблемы. Вот я и хочу у тебя спросить: что выберешь? У тебя еще есть немного времени, так что подумай хорошенько и скажи, а я уж, со своей стороны, решу, как помочь тебе.

Подполковник задумался, а Блок продолжал:

– Сейчас мы отправляемся в Казань. Поэтому распорядись, чтобы мы добрались туда как можно быстрее, и любую информацию по нашим дальневосточным друзьям доставлять мне немедленно. И опять сделай небольшую утечку информации в Казань, чтобы нас там ждали…

– Есть…

Через два часа вагоны снова застучали колесами по рельсам, и жизнь опять из оседлой превратилась в кочевую. Каждый вечер Тинки радовала всех новыми фильмами, и никто из чекистов даже не подозревал, что это веселое путешествие в будущем сыграет очень важную, если не сказать роковую, роль в их жизни.

Саблин оказался человеком незаурядного ума. В прошлом он был помощником начальника контрразведки армии, и только потом его пригласил к себе Колчак. Он зарекомендовал себя как честный и порядочный офицер – именно такой и требовался Адмиралу для выполнения особых поручений.

Блок и Саблин очень скоро нашли общий язык и интересные для обоих темы. Они рассказывали друг другу о своих прошлых заданиях и вместе искали сильные и слабые стороны той или иной спецоперации. Блок неподдельно удивлялся Саблину: как в прошлые годы можно было с такой тонкостью и осторожностью проводить специальные задания в чужих странах, как можно было продумывать игры с иностранными разведками и разрабатывать их с такой филигранной точностью. Как специально, под эти разговоры Тинки по вечерам включала соответствующие фильмы: «Адъютант его превосходительства», «Государственная граница». После каждого просмотра Саблин указывал на массу недостатков в работе разведчиков, а Блок пытался оправдать действия того или иного героя.

После фильма «Хождение по мукам» в голове Саблина опять стали возникать навязчивые мысли о том, что он что-то упускает и не видит важного. Он мучился, плохо спал и ел. В течение всего дня ходил задумчивый и несколько подавленный. Он не знал, что с ним происходит, и от этого ему становилось еще хуже.

Свит и Тинки контролировали ситуацию и в любой момент были готовы вмешаться, если бы это потребовалось. Наконец, подошло время решающих действий в заключительной стадии операции под негласным названием «Саблин». В ход пошла тяжелая кавалерия: фильмы «Щит и Меч» и как завершающий, контрольный удар – «Семнадцать мгновений весны». Эти картины поразили своим размахом и зрелищностью не только Саблина, но и всех без исключения чекистов. Они были готовы сутками просматривать одни и те же серии и каждый раз находить в них все новые и новые тонкости.

Саблин не был исключением. Он анализировал каждый фильм не только со стороны зрителя, но и с позиции очень грамотного профессионала. Его замечания по тому или иному эпизоду иногда заставляли Блока совершенно по-другому взглянуть на ситуацию и принять более интересное решение. Они очень быстро нашли точки соприкосновения, и их общение уже начинало принимать профессиональный характер.

Однажды Саблин напрямую спросил Блока:

– Я ведь прекрасно понимаю, что все это неспроста, и вы что-то хотите от меня. Только вот что – для меня до сих пор остается загадкой. Место нахождения золота я вам укажу, а больше у меня никакой важной для вас информации нет.

– Для нас важна не информация, а вы лично. Ваш богатейший опыт востребован, и любая разведка сочла бы за честь иметь в своих рядах такого человека.

– Вы имеете в виду информацию о тех людях, которые были засланы в разные страны нашим отделом контрразведки?

– А что, были и такие?

– Ну, а вы как думаете? Не только ваш Дзержинский проделал огромную работу по развитию разведки – мы тоже не сидели сложа руки все это время. Адмирал дал указание обеспечить его информацией обо всех странах, которые представляли хоть какую-то опасность для России. Под видом иммигрантов сотни разведчиков покинули страну и перебрались на запад, в Америку, Бразилию… да много куда, всего и не упомнишь уже.

– И вы так запросто об этом говорите? Вы хоть понимаете, что вашим сведениям цены нет? В ваших руках целая разветвленная, уже устоявшаяся агентурная сеть по всему миру…

– Я не имею понятия, действует ли она до сих пор или уже раскрыта, но то, что мы очень плодотворно работали в этом направлении – это факт. Так вам нужна эта информация?

– Во всяком случае, не помешала бы…

– А мне-то зачем мне все это нужно? Для меня сейчас только одна задача есть – это побродить по Санкт-Петербургу, по знакомым местам. Взглянуть в последний раз на Зимний Дворец. Посидеть по-стариковски на набережной, а потом можно смело и к стенке вставать. Меня больше здесь ничего не держит. Я выполнил свою миссию…

– Юрий Николаевич, мы с вами так поступим. Вы пока не принимайте никаких решений, а через некоторое время я смогу вам сказать, зачем вам все это нужно. Но мне нужно немного времени. Думаю, что мы с вами найдем общий язык…

Больше эту тему они не затрагивали. Саблин по-прежнему ходил по вагонам в маске, и получил за это от чекистов прозвище «Человек в железной маске». Тинки все так же радовала всех фильмами, а Свит занимался рукой Саблина. По прибытии в Казань тот уже мог уверенно держать ложку и кружку, и это было их большим общим успехом.

В Казани было намного теплее, чем в Воркуте, и офицеры теперь на уличных постах стояли в шинелях. Вагоны, как и прежде, были поставлены в одном из железнодорожных тупиков под усиленную охрану. Блок для придания своему прибытию большей важности сделал несколько контрольных проверок Управления и особо охраняемых объектов. Получив одобрительные отзывы о своей работе, местные чекисты готовы были выполнить любое его поручение, чтобы не испортить хорошее впечатление. Через пару дней Блок сделал запрос в местное Управление о том, что ему необходимы для дальнейшего инспектирования два грузовика и один легковой автомобиль. Плюс к этому он запросил несколько больших брезентовых палаток и теплые печки с дровами. Все это было предоставлено в течение двух часов, и команда Блока отправилась на берег озера Кабан. Выставив оцепление, разбили лагерь недалеко от места, которое указал Саблин. Блок тут же собрал совещание в своей палатке:

– Под воду пойдет Тинки: у нас не так много кислорода в баллонах, а груз может быть где угодно. Прошло много времени, и Саблин вполне мог что-нибудь упустить или подзабыть.

– Будем рубить прорубь непосредственно над грузом?

– Я думаю так: мы поставим несколько палаток в разных местах, а ночью передвинем одну на нужное нам место и прорубим лед. За ночь мы должны полностью проверить дно. Ночью с фонарем придется плыть подо льдом. Это очень опасно, но другого выхода я пока не вижу. Привяжем к поясу веревку и в случае чего сразу же вытащим.

Местным чекистам Блок по секрету рассказал, что недалеко от Казани была обезврежена немецкая диверсионная группа, целью которой было отравление воды в Волге. Теперь нужно было, не привлекая внимания, взять пробы воды из всех водных источников, чтобы исключить любую возможность заражения. Эта версия объяснила непонятный интерес группы Блока к озеру Кабан. В течение дня на льду были установлены несколько больших медицинских палаток. Они очень тщательно охранялись, и теперь Тинки могла спокойно готовиться к своему очередному заданию. Как только стало темнеть, нужная палатка была немедленно переставлена на указанное Саблиным место, и началась операция.

В палатке был разожжен большой костер, и Саблин с большим удивлением рассматривал современное оборудование для подводного плавания. Он трогал костюм и баллоны с кислородом и никак не мог понять, как это, вообще, возможно такое придумать. Наконец, Тинки была готова, она вышла на середину палатки к темному окну из совершенно черной воды. На фоне белого снега оно зияло страшной неизвестностью. Тинки была одета в сильно обтягивающий темно-синий подводный костюм, что делало ее совершенно худенькой и очень маленькой. Блок, глядя на нее, уже в который раз обругал себя за то, что позволил послать именно ее. Тинки еще раз внимательно осмотрела свое оборудование и повернулась к друзьям:

– Не забудьте: три раза дерну – сразу вытаскивайте. Глубина около десяти метров, так что в случае чего я и без баллонов всплыву…

– Не забудем. Каждую минуту давай знать о себе. Второй костюм уже тоже готов. Если что-то пойдет не так, то сразу за тобой выходим.

– Ну, что, я пошла…

Тинки надела маску и вставила в рот трубку. Она включила фонарь и сделала шаг в черноту. Вода мигом поглотила ее и сомкнулась над головой. Свет от фонаря еще какое-то время можно было различить в толще воды, но вскоре пропал и он. Примерно через минуту Свит подал голос:

– Есть сигнал…

Тинки исправно дергала веревку через каждую минуту. Запас мотка был большим, и она могла позволить себе уплыть достаточно далеко. Свит тоже был в подводном костюме и сидел, готовый в любую минуту выйти на помощь. Тинки не было уже полчаса, и Блок дал ей команду возвращаться.

Свит несколько раз дернул за веревку, и Тинки таким же методом ответила, что возвращается. Спускаться под воду ей пришлось еще несколько раз. Все дно было покрыто очень толстым слоем ила, и ей приходилось протыкать этот слой специальным шипом с датчиком на наличие металлов.

Ночь проходила в тяжелых условиях – никто не спал: все были чересчур взволнованы. Огромный костер в палатке нагрел воздух до такой температуры, что люди сидели в легких рубашках, и только Тинки была одета по-рабочему. После каждых тридцати минут тяжелой работы она немного отдыхала и снова уходила на глубину. Вскоре весь запас кислородных баллонов был практически израсходован, а результата не было.

Свит надел на Тинки последние баллоны, и она снова погрузилась. Ее не было уже почти сорок минут, а возвращаться она, судя по всему, еще не собиралась. Наконец, Блок не выдержал и сам дернул два раза за веревку. В ответ ему дернули один раз. Он знал, что по инструкции она должна была ему ответить двумя рывками. Блок еще дернул два раза, но и на этот раз ответом ему был только один рывок. Тогда Блок изо всех сил потянул веревку на себя, но она только сильно натянулась и остановилась.

Было понятно, что веревка за что-то зацепилась и теперь вытащить Тинки не представлялось возможным. Он кинул взгляд на моток с веревкой. По меткам на страховке мгновенно определил, что Тинки сейчас находилась на расстоянии около пятидесяти метров от них. Ни секунды не раздумывая, он сбросил с себя накинутый на плечи полушубок и бросился в воду.

Свит только успел открыть рот от такой прыти начальника. Все вскочили со своих мест и кинулись к проруби, но темная вода уже сомкнула свои мелкие волны и, как ни в чем не бывало, сверкала своей гладью. Когда Свит, наконец-то, пришел в себя, то первое, что он сделал, так это оттащил от воды РоМа, который уже разделся и теперь полный решимости сидел на краю льда и глубоко дышал, наполняя легкие запасом кислорода.

– Ты-то куда лезешь? Мне и их двоих хватит… тебя потом еще там искать…

– Может, там помощь моя нужна будет…

– Здесь сиди и будешь мне помогать их вытаскивать.

– А что нужно делать?

– Для начала подбрось дров в костер и достань запасные одеяла и полотенца. Затем доставай спирт – растирать будем их.

– Хорошо, а потом что?

– А потом будем ждать. Если через три минуты не дадут о себе знать, то я спущусь, а вы меня потом вытащите, как только я подам сигнал.

РоМ и Саблин были готовы на все. Они все еще стояли у проруби и не сводили глаз с этого ужасного места, куда уходят и не возвращаются люди…

Когда Блок спрыгнул в ледяную воду, то сразу же почувствовал сильнейший укол, вернее, даже не укол, а удар по голове: все тело обжег холод. Но у него не было времени думать о своих ощущениях. Он крепко держал одной рукой веревку, а другой сильно греб. Тинки уже не отвечала на запрашиваемые рывки, и он просто плыл и плыл в полной темноте и жутком холоде. Сверху можно было разглядеть небольшое светлое пятно от толстого слоя льда, но это было единственное, что хоть как-то подсвечивало эту непроглядную тьму. Неожиданно он почувствовал, что рука, которая держала веревку, вдруг перестала ее ощущать. «Этого еще не хватало, веревка оборвалась», – подумал Блок про себя, но вторая рука нащупала натянутый шнур, и он понял, что одна рука уже начинает отказывать и он постепенно теряет над ней контроль. Вскоре она стала больно покалывать, и затем ее уже стало так ломить, что казалось, что на свете нет той боли, которая могла бы сравниться с этой. Судорога, схватившая руку, дотянулась и до ног. Сначала одна, а затем уже и вторая мышца ноги стали скручиваться в болезненный узел. А Блок все плыл. Вскоре ему показалось, что он увидел какой-то слабый свет. Это мог быть свет одинокой звезды, который пробился сквозь толщу льда и воды для того, чтобы он в последний раз сумел увидеть разницу между тьмой и светом. Сознание стало путаться и временами пропадать. «Жаль», – успел подумать Блок. Нехватка воздуха уже начинала разрывать легкие, и вода сначала потихоньку, а затем все сильнее и сильнее устремилась внутрь. Организм уже не подчинялся его воле и взял командование над телом в свои руки. Уже просто по инерции он сделал большой и глубокий вдох – и проход для воды, наконец-то, был открыт, чем она и воспользовалась в полной мере. Блок еще невольно сделал несколько судорожных движений, и затем его тело стало плавно покачиваться в толще воды, а рука по-прежнему в судороге сжимала спасительную веревку мертвой хваткой.

Прошло уже около четырех минут, и всем было понятно, что там, в глубине, что-то происходит. Свит надел маску, повернулся к РоМу и угрожающе произнес:

– Пока не дам сигнал, даже не смейте вытаскивать…

– Да ясно уж…

Он несколько раз глубоко вздохнул, провентилировал легкие и шагнул в черноту воды. Буквально через минуту РоМ почувствовал сигнал «вытаскивать». Что есть мочи они с Саблиным стали тянуть на себя веревку. Саблин тянул одной рукой, но старался изо всех сил. Они были насквозь мокрые от ледяной воды. Казалось, что этой веревке не будет конца, такая она была длинная и холодная. Вскоре из воды показалась темная маска – это был Свит. Он вытащил голову из проруби и тяжело задышал. Видно было, что он очень устал и практически задыхается.

– Помогите! – крикнул он, как только сорвал с себя маску.

Свит снова нырнул, и через мгновение на поверхности показалась синяя рука человека, запутанного в веревках. РоМ схватился за руку и, не удержавшись на ногах, подскользнулся и провалился в полынью. Но, даже находясь уже под водой, он принялся выталкивать холодное тело на поверхность.

Получилось так, что толкая утопленника, он сам оттолкнулся от тела, и его отнесло под лед. Он начал грести к заветной поверхности воды, чтобы сделать хотя бы глоток живительного воздуха, но она была закрыта льдом. РоМ потерялся в пространстве. Он не знал, где находится спасительная прорубь. Он колотил руками по льду и чувствовал, что задыхается. Неожиданно он услышал глухой всплеск сзади себя.

РоМ повернулся и сделал несколько движений навстречу звуку. Вдруг рядом с собой он увидел взволнованное лицо Саблина. Тот схватил РоМа за воротник рубашки здоровой рукой и изо всей силы потащил уже начинающего слабеть РоМа к проруби. Слабая рука делала какие-то незначительные гребковые движения, но уже через пару секунд он полностью ослабел и с ужасом подумал о том, что не сможет дотащить РоМа до спасительной черной дыры во льду и, мало того, сам уже, вряд ли, до нее доберется.

Неожиданно его крепко схватили за шиворот – и в одно мгновение он оказался в теплой палатке на свежем воздухе. То же самое произошло и с РоМом, за которого накрепко ухватился Саблин. Они лежали рядом и не могли надышаться. Тинки лежала дальше всех и громко и хрипло дышала. Свит же, бросив всех, занимался Блоком. Он делал непрямой массаж сердца и искусственное дыхание рот в рот. Тинки подползла к Свиту и прохрипела:

– Сердце не заработало еще?

– Нет…

– Может, дефибриллятор?

– Нельзя, здесь кругом вода – всех током шарахнет…

– Я могу помочь?

– Да, отползи подальше и не мешайся под ногами…

БлокАДА открыл глаза и с трудом обвел глазами палатку. Свит устало сел на мокрый пол и обхватил голову руками:

– Как же ты меня напугал…

Блок еле слышно прошептал:

– Где она?

– Кто, Тинки, что ли? Да вон лежит.

– Жива?

– Живее всех живых. Ты пока не разговаривай, силы береги, а я займусь нашими друзьями…

Свит выглянул из палатки и подозвал к себе стоявших на охране ничего не подозревавших чекистов:

– Нужно быстро отправить кого-нибудь к нашим вагонам и затопить баню. Затем подгоните машины поближе и не глушите моторы. Только все давайте побыстрее…

– Есть!

Свит снова вернулся в палатку и первым делом проверил состояние Блока:

– Ну, вроде, пока все нормально, кстати, Блок…

– Что?

– А ведь после всего, что сегодня между нами было, я как порядочный человек просто обязан на тебе жениться…

– Как-нибудь в следующий раз.

– Ну, как знаешь, насильно мил не будешь. Так, мужики, снимаем с себя всю промокшую одежду и подходим – будем растираться спиртом. А ты, – он повернулся к Тинки, – покажи-ка свою руку. Откуда кровь?

– Да зацепилась за железку – костюм вон порвала…

– Да выбрось ты его. Руку давай… Сильно распорола – нужно будет зашить. Сейчас сделаю укол и посиди немного, минут через пять-десять займусь тобой. Так, а вы почему еще не разделись?

– После того, как ты Блоку предложение сделал, как-то и неудобно даже раздеваться-то перед тобой…

– Не переживайте, вы не в моем вкусе…

Через три часа они уже все вместе сидели в одном купе, распаренные после жаркой бани, и пили чай. Тинки, завернутая в теплый пуховый платок, была вся красная, как деревенская баба, и все время вытирала выступавшие на лбу крупные капли пота. Блок лежал в соседнем купе под капельницей, а остальных Свит заставил потеплее укутаться в одеяла и все время подливал всем в кружки кипяток:

– Слушай, Фрося Бурлакова, а ты чего так долго не поднималась-то на поверхность? И где ты Блока нашла?

– Если бы я в последний раз поднялась без результата, то у нас уже не было бы возможности проверить дно до конца: кислорода в баллонах почти не было же. Вот и пришлось до последнего выжимать все, что осталось. Я там, в стороне, нашла железные листы, наложенные друг на друга, – вот и хотела их хорошенько осмотреть. Сбоку нашла небольшой лаз, а веревка зацепилась и не дергалась уже, а каждый раз выплывать, чтобы вам ответить, времени не было. Под листами ящики нашла, а пока открывала один, то сломала шип, которым дно тыкала. Короче, еле открыла ящик, а там бруски золотые лежат. Я на камеру все сняла, потом по ноуту посмотрите все. Так вот… как почувствовала, что голова уже начинает кружиться, так и повернула назад. По веревке возвращаюсь, а тут фонарем свечу и вижу: что-то большое навстречу плывет. Я сначала подумала, что сом поднялся со дна и караулит жертву, а поближе подплыла – вижу, Блок купается. Ну, я его схватила и потащила к вам. А тут Свит уже навстречу плывет – чуть не сшиб нас. А дальше уже все знаете. Только подплыли, а на нас сверху все по очереди прыгать стали. Я сначала подумала, что вы бомбочки делаете – типа, у кого больше брызг будет, и только потом уже поняла, что РоМ подскользнулся просто, а Саблин за ним прыгнул. А вы зачем Блока-то отпустили под воду без костюма и ласт?

– А он кого спрашивал? Говорит: сейчас я устрою ей кордебалет, раз не выполняет распоряжения начальства…

– Прямо, так и сказал?

– Точно, слово в слово…

– Чуть не остались без руководства… А, серьезно, чего ты не полез-то за мной тогда? Ты же в костюме был.

– Блок прекрасно знал, что я не смогу до тебя доплыть…

– А чего тогда он полез, он ведь тоже знал, что не сможет?

– А у него выбора не было да и времени на раздумье – нужно было сразу решение принимать, вот он и принял… Неужели ты думала, что он просто так тебя оставит там?

Через несколько часов вагоны отправились в обратный путь, и жизнь группы опять приняла свой теперь уже привычный кочевой порядок. По вечерам смотрели кино. Теперь демонстрировались только приключенческие фильмы без какой бы то ни было политики. Чекисты с восторгом приняли «Пиратов Карибского моря» и «Властелина колец», а напоследок, уже перед самым прибытием в Горький, все посмотрели «Дом, в котором я живу» и «Три тополя на Плющихе». Этими фильмами и была завершена спецоперация, разработанная непосредственно под Саблина, под названием «Кинотеатр».