Текст книги "Золото Колчака"

– Ну, мы уж думали, что вы совсем про нас забыли… Все вернулись?

– Потеряли четверых…

– Тяжело пришлось?

– Да уж, досталось… Где Саблин?

– Вон в комнате сидит. Уже все книги перечитал, прямо, как Ленин в Шушенском…

– Ленин в Шушенском не читал, а писал – стыдно не знать…

– Хорошо, тогда как Робинзон Крузо на острове – устроит?

– Тот тоже писал, а не читал…

– Слушай, на тебя, прямо, не угодишь… А если как Мартин Иден? Тот ведь сначала тоже читал, а уж потом стал писать…

– Мартин подойдет…

Они обнялись, и Блок заметил, как заблестели глаза у РоМа. «Нервишки совсем ни к чему», – подумал он про друга.

– Ну, как вы тут без нас?

– Все в порядке. А где остальные?

– Скоро будут…

Вечером объявилась и Тинки. Она появилась в доме в длинном пальто с лисицей на плечах, модной шляпке с вуалью и элегантной сумочкой в руках. Все затаили дыхание, когда она проходила по комнате с грацией дикой кошки, и только Блок со Свитом еле смогли сдержать приступ истерического смеха. Для этого Блоку даже пришлось выйти на кухню и там уже справляться с собой. Вслед за ним там же появился и Свит. Они держались руками за стены и беззвучно смеялись до слез на глазах – уж кого-кого, но женщину они в Тинки никогда не видели и даже не могли себе представить ее такой. Все это показалось им ужасно смешным. Но присутствующие чекисты все восприняли совершенно по-другому. Они пооткрывали рты, когда она проходила в свою комнату, и некоторое время в коридоре, где все находились, стояла полная тишина. Наконец, когда все успокоились, Блок прошел в комнату к Тинки:

– Что это ты на себя напялила такое?

– Напя-я-я-лила-а-а-а… – передразнила она его, – это последний писк моды сороковых годов, понимать нужно, солдафон. Может, я теперь так буду всегда ходить, вот еще не решила.

– Ну, походи, походи, только из комнаты чтобы выходила как положено, а не как, не знай, кто.

– Да поняла уж… Эх, с кем приходится работать, одни деревенщины кругом – нет, не понять им высокого полета девичьей души…

Когда Блок вышел, к нему подошел РоМ:

– На третьем этаже мы квартиру приготовили для Саблиных. Когда она сама-то появится?

– Не знаю, тут Тинки рулит – это ее работа, а квартиру нужно делать на нашем этаже. Давай так сделаем – штаб перенесем на третий этаж, а Саблиных поселим на наш, тогда они у нас под боком всегда будут и под охраной заодно.

– Хорошо, тогда я сейчас распоряжусь пока, чтобы вещи перенесли, – думаю, через час все будет готово. Встреча, надеюсь, будет не торжественной, они одни встретятся?

– Думаю, да…

Вечером, после ужина, Блок пригласил Саблина подышать свежим воздухом. Вслед за ними вышла и Тинки. Они зашли в квартиру напротив, чтобы им никто не мешал, и расселись на шикарных диванах. Так как здесь не было посторонних, то Саблин был без своей обычной маски. Первой заговорила Тинки:

– Юрий Николаевич, мы хотели бы с вами переговорить вот о чем…

– Ну, наконец-то, а я-то думаю, и что это они такие загадочные все сегодня. Я так понимаю, что сейчас я все-таки узнаю, для чего был создан весь этот маскарад?

– Маскарад? Зачем вы так? Мы проделали очень большую работу только для того, чтобы вы вновь почувствовали себя человеком. В последней нашей командировке погибли четверо наших товарищей и все только для того, чтобы вы вновь обрели свою Родину, свою семью, наконец…

– Семью?? Вы сумели что-то разузнать о Вере Николаевне? Говорите, ну, не молчите же…

– Да, о Вере Николаевне. Почему вы нам ничего не говорили о ней сами? Нам пришлось сделать много лишней работы, чтобы выяснить ее местонахождение.

– Я не думал, что это для вас так важно…

– Но это важно для вас…

– Где она? Она жива? Хотя о чем я спрашиваю… членов дворянских семей расстреливали в первую очередь. Вы нашли, где она похоронена? Мы сможем туда выехать?

– Успокойтесь, Юрий Николаевич, вот выпейте воды, и вам сразу же станет легче. Все хорошо, как мы и обещали вам. Ваша жена, Вера Николаевна Саблина, сейчас находится здесь. Вы хотите ее видеть?

Саблин вскочил с дивана. Он был очень возбужден, его глаза сверкали, как молнии:

– Она жива и здесь… Где же она? Она в лагере?

– Юрий Николаевич, выпейте еще успокоительного и подождите пару минут. Всего каких-то пару минут, и вы сможете встретиться со своей женой.

Саблин машинально сел на диван, но тут же вскочил. Он залпом выпил предложенный ему стакан с валерьянкой и теперь совершенно не знал, что ему делать. Неожиданно он вдруг опять сел на диван, обхватил голову руками и заплакал. Все молчали. «Нужно было Свита сюда звать», – только успела подумать про себя Тинки, как открылась дверь, и в коридоре послышались шаги сразу нескольких человек. Первым прошаркал РоМ. Он подошел к Саблину и встал рядом с ним, положив ему руку на плечо. Следом шла женщина, а замыкал процессию Свит. В его руках можно было заметить дорожный медицинский чемоданчик, так как, по его расчетам, он ему должен был сейчас пригодиться.

Своих людей Блок узнал, но кто была эта женщина – для него был большой вопрос. Это была настоящая дама с картины. Прекрасно одетая, с высоко поднятым подбородком и великолепной фигурой. Во всех ее движениях чувствовалась настоящая порода знати. Она знала себе цену, и со стороны совершенно невозможно было даже представить себе, что творилось у нее внутри. Она прошла на середину комнаты и оглядела всех присутствующих. Саблин встал и молча ждал, когда она приблизится к нему.

Блок в замешательстве посмотрел на Тинки, и та гордо подняла голову – она была довольна результатами своей сегодняшней работы. Наконец, и Саблин смог сделать шаг навстречу своей жене. Они сошлись, он взял ее за руки и прижал к своей груди. Он почувствовал ледяной холод ее рук, и это заставило его еще сильнее сжать ее ладони в своих. Стояла полная тишина, никто не разговаривал. Сколько прошло времени, никто не знал, и неизвестно, сколько бы это еще все продолжилось, если бы Тинки не подала знак удалиться. Все присутствующие осторожно, стараясь не нарушить наступившую тишину, вышли из комнаты. Последним шел Блок. Он уже в дверях остановил РоМа и чуть слышно спросил:

– Вы им еды-то оставили? А то Саблина не ужинала сегодня…

– Конечно, на кухне праздничный стол накрыли – все по высшему разряду, голодными не будут, там на неделю хватит.

– Ну, тогда, значит, все в порядке…

Часть IX

БлокАДА сидел на кухне и пил горячий чай. За окном непроглядная тьма напоминала о том, что еще очень рано и все нормальные люди спят. А вот ему не спалось. Он просыпался по несколько раз за ночь и, не в силах лежать в постели, шел на кухню, заваривал чай и так сидел. Время от времени появлялись друзья: то Тинки проплывет с закрытыми глазами вдоль стены, то РоМ доберется до кухни перекусить. Изредка появлялся и Свит с угрозами, что когда-нибудь напоит его снотворным и тогда он будет спать у него целую неделю. Слышно было, как дежурные меняются постами на улице и в коридоре. И так уже третью ночь подряд. Блок ждал поступления очень важных новостей, а их все не было. На днях уже должна была возвратиться дальневосточная группа, время шло, а он ничего не мог предпринять, так как не обладал всей необходимой информацией. Сегодняшней ночью к нему вышел помощник. Он взял кружку и сел за стол рядом с Блоком:

– Так и не спится?

– Спится, просто встал чаю попить… Кстати, твой заместитель по Управлению должен на днях вернуться из командировки…

– Да, они уже прислали телефонограмму, что через два дня будут здесь.

– Я вот что подумал: ставь-ка ты его начальником оперативного отдела, вместо себя. Парень заслужил…

– Хорошее начало карьеры. А что будем с начальником Управления делать? Он ведь просто так нам это место не отдаст.

– С ним вопрос решен. Если все будет, как мы планируем, то на следующей неделе поедешь в Центр докладывать о результатах спецоперации – подробности я тебе озвучу чуть позже. С тобой поедет и начальник Управления, а вернешься ты уже один. За ним достаточно компромата накопилось, и к нему возникли серьезные вопросы. А там не шутят, сам должен понимать.

– Понимаю…

– Я так думаю, что ты решил посвятить себя большим играм, а не сидеть на одном месте?

– Да, я бы занялся большой игрой – мне это больше по душе.

– Ну, и правильно, тогда в Москву отправим шифровку, и тебя там будут ждать. Нам с тобой, скорее всего, придется расстаться, так что будешь там уже один дальше рулить. Друг у тебя надежный, в бою проверенный – его с собой забери, не подведет, а остальную группу придется здесь оставить. У тебя сейчас возможности будут большие, так что посадишь их на приличные должности, и пусть дальше служат. Сам понимаешь, что прощаться с ними я не буду, поэтому всем объявишь потом, чтобы они забыли про мою группу, как будто ее и не было в их жизни никогда – это в их же интересах.

– Я понял…

– Мы с тобой еще более подробно поговорим, а сейчас иди спать, а то будешь весь день носом клевать.

– Спасибо вам, товарищ полковник.

– Пожалуйста, товарищ подполковник.

«Знал бы ты, за что благодаришь. Если бы тебе узнать хотя бы половину того, куда ты собрался идти, тот кромешный Ад, который тебя ожидает в будущем, то, возможно, по-другому бы отнесся к своей будущей работе». Но сейчас он выбрал это, и это был его выбор.

На следующий день Блок собрал в своей комнате всю свою группу, помощника и Саблина. Саблин был теперь намного веселее, чем обычно, и казалось, что на его впалых щеках даже заиграл легкий румянец. Он целые дни проводил со своей женой, лишь изредка выходя из квартиры для разговоров с Блоком. Вот и сегодня его вызвали с самого утра, и через пару минут он был уже здесь. Блок сидел за столом и показал всем, чтобы сели здесь же. Он с минуту помолчал и, наконец, начал говорить:

– Юрий Николаевич, однажды мы с вами начали разговор, который так и не закончили. Тогда вы сказали мне, что вам незачем больше жить. Я попросил вас не делать скоропалительных заявлений, и вот теперь я снова спрашиваю вас: «Вы изменили свое решение?»

– Когда вы задали мне вопрос в прошлый раз, я не владел всей информацией, и теперь все изменилось, причем, кардинально. Как выяснилось, у меня есть жена.

– И страна…

– Да, конечно, и страна…

– Настал момент, когда мы с вами должны решить один очень важный для нас вопрос. Наша с вами Родина, наша страна, очень нуждается в вашей помощи. Я понимаю, что после всего, что произошло в вашей жизни, вы имеете полное право отказаться, но мне хотелось бы узнать ваше мнение.

– Что именно я должен сделать? Я ведь должен что-то сделать? Наших людей за границей, адреса, пароли, явки – все, что вспомнил, я вам уже передал, так какой же еще интерес я могу представлять для своей страны?

– Просто огромный. Вы даже не представляете, какой. Я начну по порядку… Сейчас идет Великая Отечественная война, и наш народ сражается на всех фронтах с фашистскими захватчиками. Наши союзники Соединенные Штаты Америки будут до последнего тянуть с открытием второго фронта и вступят в войну только тогда, когда станет окончательно ясно, что Советский Союз может справиться и без них. Это произойдет в сорок четвертом году.

Сейчас мы союзники, но с нашей победой над фашизмом мы станем злейшими врагами. Уже сейчас американские шпионы разосланы по всей нашей территории. Они готовят плацдармы для своих спецслужб и всяких уголовных элементов в надежде раскачать наше общество путем диверсий и провокаций.

В Харбине организована Российская Фашистская партия, и она призвала под свои знамена массы запуганных и обманутых людей – это в большинстве своем бывшие белогвардейские офицеры. Большинство из них порядочные люди, которые по разным причинам покинули страну. Центральное Разведывательное Управление США очень заинтересовано в этих людях. Оно ставит большие задачи перед этой новой армией на востоке нашей страны, и для того, чтобы контролировать эту мощь, выслали туда своего агента.

Это человек острого ума, и с ним очень трудно состязаться. Он был назначен с особой секретностью председателем РФП. Нам удалось выяснить, что главной повесткой тайных переговоров было назначение надежного человека из их рядов на должность заместителя начальника русского отдела разведки. Этот человек должен был полностью курировать всю разведывательную и контрразведывательную работу ЦРУ в Советском Союзе. На эту должность был рекомендован небезызвестный вам некий Панин Сергей Петрович – помощник и правая рука атамана Семенова. Он зарекомендовал себя как ярый антисоветчик и был известен своей непримиримостью к коммунистам.

Представитель ЦРУ несколько раз встречался с данным человеком и уже готов был рекомендовать его для назначения на столь важный пост, но жизнь внесла некоторые коррективы в его планы. Во время одной из неформальных встреч в ресторане он был убит в пьяной драке, а сам представитель ЦРУ получил серьезное ранение, и на некоторое время был выведен из игры.

И вот теперь я готов обратиться к вам, уважаемый Юрий Николаевич. Готовы ли вы принять предложение от сотрудника американской разведки, если такое поступит? Если вы ответите положительно, то мы сделаем все, чтобы такое предложение поступило именно вам. Вы очень уважаемый человек в ваших кругах, и есть большая вероятность, что мы сумеем это организовать с вашей помощью…

Саблин молчал. Он долгое время работал в контрразведке и прекрасно понимал, сколько было потрачено усилий для того, чтобы у разведки появился такой шанс, – один на миллион. Если все выйдет, как задумано, то Советский Союз и весь социалистический лагерь на долгие годы смогли бы обезопасить себя от американской разведки, самой мощной и всемогущей в мире…

Помощник Блока слушал, широко открыв глаза, – он и представить себе не мог весь размах этой специальной операции. Теперь разрозненные кусочки складывались в единую и понятную картину. То, что он был частью этой серьезной игры разведок, говорило о том, что ему доверяют, а впереди еще очень и очень много работы, чтобы достичь конечного результата.

– Значит, вот для чего была вся эта история с масками?

– Да, именно для этого. В ваших же интересах, чтобы вас знали в лицо как можно меньше людей.

– Я еще не дал своего согласия…

– Юрий Николаевич, вы человек, который проработал в контрразведке столько лет, и не согласитесь? Никогда не поверю… Может быть, сейчас, под влиянием последних событий, вы и откажетесь, но, спустя некоторое время, будете мучиться и поймете, что не в состоянии без этого жить – без осознания нужности для своей страны. Теперь вам ведь есть, что терять, не так ли? Если раньше вы были предоставлены самому себе и отвечали только за самого себя, то теперь вы ответственны и за свою семью, я не говорю уже высокие слова про Родину и долг. В конце концов, не согласитесь вы – мы подготовим другого человека, и операция в любом случае будет завершена, но лучшей кандидатуры, чем вы, нам уже, конечно, не найти. Так что выбор за вами – подумайте и примите решение.

– Я прекрасно понимаю, чем все это мне может грозить. Я только что обрел, наконец, свою семью. А вы предлагаете мне оставить жену и опять заняться политическими играми. И как, по-вашему, я ей все это скажу? «Дорогая, мне нужно уехать лет, эдак, на всю жизнь, так что к обеду не жди». Так, по-вашему, это будет звучать?

– Она выходила замуж за офицера и знала, на что шла.

– Послушайте, она столько пережила за все эти годы, что вы не имеете никакого права так говорить. Не вам решать, что она заслуживает, а что нет…

– Да, конечно…

– У меня есть время подумать?

– Да, у вас есть минут десять, пока мы все вместе будем пить чай…

– В таком случае… Я согласен… Только у меня к вам будет одна просьба – пока не говорите ничего моей жене, я сам все ей объясню, когда придет время, пожалуйста…

– Разрешите?

– Входи…

– Товарищ Десятый, капитан…

Блок перебил вошедшего:

– Не кричи, я и так слышу… Проходи, садись. Как прошла командировка?

– Все точно по заранее утвержденному плану – без отклонений.

– Хорошо… Я вот о чем хотел с тобой переговорить. Мы с твоим командиром посоветовались и решили, что лучшего кандидата на должность начальника оперативного отдела нам не найти. Завтра с утра принимай дела и переезжай в свой новый кабинет.

– Спасибо, товарищ полковник.

– Это еще не все… У тебя как с памятью?

– Отлично, товарищ полковник.

– Хорошо, тогда запоминай: двадцатого мая сорок пятого года на хлебозаводе нужно будет выставить дополнительную охрану из своих людей. Там будет проводиться ремонт центральных ворот, и поэтому вместо них будет натянута простая колючка в несколько рядов. Ориентировочно в десять часов вечера грузовик, груженный взрывчаткой, протаранит ограждение и прорвется на территорию. Он врежется в главный цех, все разнесет в пух и прах и оставит на неделю весь город без хлеба. Твои действия – сразу за колючкой вечером прокладываешь несколько полос шипов, и как только машина не сможет продолжать движение, ликвидируешь диверсантов. Они не представляют серьезного интереса – это обычные остатки разгромленных групп.

Идем далее… Четвертого августа сорок седьмого года, ориентировочно в шесть часов вечера, на выходе с военного завода будет взорвана проходная с людьми, выходящими с работы. Рядом с проходной будет стоять запряженная в телегу лошадь. В телеге будут находиться бидоны из-под молока, заполненные динамитом. Диверсант зажжет фитиль и попытается покинуть опасное место, но не успеет. Взрыв будет такой силы, что он также погибнет с остальными людьми. Твои действия – еще на подходе к заводу остановить телегу и сразу же нейтрализовать врага. Его нужно обязательно брать живым, так как он должен тебя вывести на канал доставки динамита в область.

А в остальном у тебя все будет спокойно и тихо. Будешь изредка ловить шпионов на заводах и проживешь без диверсий. Все запомнил?

– Так точно.

– Тогда можешь идти – удачи тебе на новой должности…

– Спасибо вам, товарищ Десятый…

Подполковник уже несколько часов находился в кабинете Блока и готовил документы для представления их на самый верх. Они обсуждали каждую деталь предстоящей заключительной фазы операции, времени катастрофически не хватало. Завтра, с утра, они с начальником Управления должны выехать в Москву, и нужно было тщательно подготовиться к докладу. Перед этим Блок предварительно отправил шифровку в Центр, и в Управление немедленно поступила телефонограмма: «Срочно прибыть в Москву ответственным за разработку и проведение операции.»

Самолет ждал высоких гостей, и как только все поднялись на борт, взял курс на Москву. Начальник Управления чувствовал, что что-то происходит, и никак не мог взять в толк, для чего его могли так срочно вызвать в Центр. Последнее время никаких замечаний он не получал, наоборот, его даже хвалили. Тут было два варианта развития событий: это повышение по службе и перевод на другую, более ответственную работу, или, наоборот, – выговоры, снятие погон и полное забвение со стороны бывших друзей.

Самолет через положенное время приземлился на военном аэродроме, и как только летчики сбросили трап из открытой двери, к ним тут же подъехали два черных автомобиля. Из них вышли по три человека в длинных кожаных плащах и встали каждый рядом со своей машиной. К подполковнику подошел один из встречающих и, отдав честь, произнес:

– Здравствуйте, как долетели?

– Спасибо, хорошо…

– Нам нужно ехать, вас уже ждут…

К полковнику подошли сразу три человека, и, не здороваясь, старший процедил сквозь зубы:

– Прошу сдать оружие…

Теперь уже бывший начальник Управления повернул голову в сторону своего попутчика:

– Удачи тебе, подполковник, далеко пойдешь… – он прекрасно понял, что значил этот холодный прием и приказ сдать оружие.

Для него на этом аэродроме все и заканчивалось. Сколько раз он в годы своей молодости участвовал в таких задержаниях – теперь это коснулось и его. Машины разъехались в разные стороны, и больше эти люди никогда в своей жизни уже не встречались.

Подполковника привезли в уже знакомый дом с зимним садом и предложили в приемной подождать вызова. Ждать пришлось недолго. Уже через пару минут к нему вышел человек в штатском и пригласил пройти в кабинет. Здесь все было по-прежнему. Берия сидел за своим столом и что-то быстро писал. Он махнул рукой, чтобы проходили, и не отрывался от своего занятия ни на секунду. Наконец, он поднял глаза:

– А, товарищ подполковник… Как я вам и обещал, мы теперь видимся с вами несколько чаще, чем прежде. Мне доложили, что у вас в разработке есть интересные предложения – давайте посмотрим…

– Товарищ Берия, эти сведения являются государственной тайной, – подполковник стоял с папкой в руках и смотрел на человека в гражданской одежде, который все еще находился в дверях.

– Вы не волнуйтесь, при этом человеке вы можете говорить все…

Подполковник сделал два шага вперед и положил перед Берией папку с документами. На титульном листе еле заметным карандашом была сделана надпись, состоящая из набора каких-то цифр. Берия внимательно посмотрел на цифры и, подняв глаза, резко произнес своему человеку:

– Оставь нас.

– Но, товарищ Берия, я не имею права…

– А я сказал, оставь нас.

– Есть.

Человек вышел, а Берия подождал, пока тот закроет за собой тяжелые двери, и встал к сейфу, который находился недалеко от стола. Он достал небольшой лист бумаги с шифрами и погрузился в изучение документов.

– Вы садитесь, теперь я вижу, что разговор у нас с вами будет долгий…

Прошло около получаса, прежде чем Берия оторвался от документов. Он внимательно посмотрел на подполковника:

– Это очень большая игра. Пожалуй, одна из самых больших в истории нашей разведки. Десятый посвятил вас в тонкости этого дела?

– Так точно, товарищ Берия.

– Это хорошо. Я думаю, что именно вы и будете отвечать за это направление – вы с самого начала принимали участие в этой операции – вам ее и вести. Я полностью согласен с выводами, сделанными товарищем Десятым, и даю вам полную свободу действий. Вы должны будете при каждой новости оповещать меня лично, а дальше… дальше будет видно.

Он нажал кнопку на столе, и в кабинете появился его личный помощник:

– Обеспечить товарищу подполковнику все необходимое для работы: кабинеты, машины, дачи, охрану, людей – одним словом, все, чтобы он не испытывал никаких затруднений с выполнением моих распоряжений. Впускать его ко мне в любое время суток без задержек и предварительных договоренностей, даже если у меня идут важные совещания… – Берия говорил, а человек в гражданском запоминал каждое его слово – это было частью его работы.

– Ну, подполковник, приступай к работе, а как появятся новости, то немедленно сообщай.

– Есть.

Он вышел из кабинета, а охранник Берии уже выстроил в коридоре личных телохранителей высокого руководства:

– Этого человека провожать к товарищу Берии в любое время дня и ночи по первому его требованию… – он говорил что-то еще, но подполковник уже не слушал.

Он вышел через длинный коридор на улицу, и крепкого телосложения майор открыл перед ним дверцу теперь уже его служебного автомобиля. Как только он сел на заднее сидение, то сразу же рядом с водителем сел его личный охранник. Помимо всего этого, за ними теперь постоянно следовал еще один легковой автомобиль с дополнительной охраной. Подполковник окунулся в мир больших и важных людей, и теперь обратной дороги уже не было. В аэропорту их ждал самолет, и группа из пяти человек вылетела в Горький. Теперь у подполковника была своя служба охраны, которая неотступно следовала за ним, куда бы он ни направился.

Прошло около двух месяцев. Саблин и Блок усиленно готовились к завершению операции. Разучивали пароли, явки и условные сигналы. Блок шагал по комнате и слушал, как Саблин перечислял свои будущие шаги:

– По предоставленному мне коридору я прибываю в Прибалтику. Там я организовываю выпуск новой газеты «Свободная Россия» и в каждом номере печатаю статьи о народном антикоммунистическом восстании рабочих и крестьян. Устраиваю благотворительные вечера, где собираю средства для жертв красного террора и создаю общественное антисоветское движение. По возможности, нахожу единомышленников. Примерно через три-четыре месяца в моем городе появится резидент американской разведки. Я стараюсь привлечь его внимание своими ярыми антироссийскими взглядами. Себя я позиционирую как единственного преемника адмирала Колчака, который передал мне часть своих полномочий и часть золотого запаса для продолжения святой борьбы против красной угрозы. Устанавливаю связь с харбинским движением русских патриотов и стремлюсь склонить как можно больше людей из их рядов на свою сторону путем создания нового центра борьбы за освобождение России…

Прошло уже больше часа, а Саблин все перечислял и перечислял свои будущие действия. Блок молча прохаживался по комнате и изредка кивал головой. Саблин был полностью поглощен предстоящим заданием. Он снова почувствовал себя участником больших событий, и это дало ему новый прилив бодрости и молодецкого задора. Он в совершенстве владел французским, немецким и английским языками, что в будущем позволяло ему легко и свободно общаться в незнакомой стране.

Они с Блоком и новым ответственным за проведение операции разрабатывали сложнейшие схемы передачи информации и связи. Блок раскрыл перед ними огромное количество новых разработок разведки, которые еще только должны были появиться в далеком будущем.

Однажды Саблин и Блок стояли на кухне и разговаривали:

– Моя жена остается в качестве заложника, что я не перейду на сторону врага?

– Нет, она остается в качестве достойной дочери своей страны. Ей будет определена хорошая пенсия, и она ни в чем не будет нуждаться. Вы же сами понимаете, что сейчас она не сможет быть с вами рядом…

– Я ее больше никогда не увижу?

– Мы работаем над этим вопросом. Если все пройдет так, как мы задумали, то, с нашей подачи, ваша жена будет похищена немецкой разведкой и переправлена в Бразилию. После победы Советского Союза все архивы и данные будут переданы американской стороне, и вы сможете на официальном основании без каких бы то ни было лишних объяснений освободить ее из какого-нибудь чудесного зеленого поместья, где она для всех будет считаться пленницей.

– Значит, я так никогда больше и не увижу ни Москвы, ни Петербурга?

– Ну, может быть, когда выйдете на пенсию и упадет железный занавес. Если станет совсем невмоготу, то просто подадите условный сигнал – и вам помогут быстро и тайно покинуть страну.

– Это Америку-то быстро и тайно? Не смешите меня.

– Ну, вы же всегда сможете выехать в Канаду или Латинскую Америку… а там уже легче будет вернуться, тем более, вам будут помогать, да и не стоит забывать про ваши старые связи.

Время летело и неумолимо приближало час расставания Саблина с женой. Он еще ничего не говорил ей, но она прекрасно понимала, что счастье не может длиться вечно и когда-нибудь настанет момент, когда все изменится. Одним из вечеров они сидели в полутьме на дорогом диване и разговаривали. Во время ужина Саблин очень плохо ел, и она даже слегка забеспокоилась о его здоровье, но дело было в другом.

– Вера, нам нужно с тобой очень серьезно поговорить, – начал Саблин, как только они закончили ужин.

– Ну, наконец-то, а то я уж думала, ты никогда не объяснишь мне свое поведение.

– Дело в том, что нам нужно будет расстаться на некоторое время. Я должен буду уехать…

– Надолго?

– Я не знаю, но постараюсь, чтобы не так долго.

– Я не могу поехать с тобой?

– Нет, все очень серьезно, и я не могу рисковать нами обоими. Ты знаешь, что, кроме тебя, у меня больше никого нет, поэтому ты должна будешь остаться здесь, в безопасности, – так мне будет легче.

– Ты снова вернулся на свою работу?

– Да. Я русский офицер, и теперь у нас с тобой есть наша страна, где мы и будем жить вместе. Еще совсем недавно я считал, что у меня ничего нет, а сейчас я самый счастливый человек на свете. Я нашел тебя, и мне есть для чего жить и работать дальше.

– Ты поедешь за границу?

– Я не могу тебе пока ничего сказать.

– Ты доверяешь этим людям? Именно поэтому ты все время только при посторонних ходишь в маске?

– Я вижу, что они искренне любят Россию и готовы пожертвовать своими жизнями ради нее – этого мне достаточно. В конце концов, мы относились к своей стране так же, как и они, а это значит, что мы одинаковые. Мы – офицеры, и должны служить Родине в любых обстоятельствах, как бы она ни называлась – Россия или Советский Союз. А маска – это всего лишь часть моей работы.

– А что будет со мной?

– Ты какое-то время поживешь здесь, затем в твоей жизни произойдут небольшие изменения, и после этого я постараюсь сделать так, чтобы мы снова были вместе и уже никогда больше не расставались.

Саблин обманывал. Он был опытным разведчиком и прекрасно понимал, что жена – это его слабое место, и поэтому он уже принял решение по поводу ее дальнейшей судьбы. Они с Блоком решили, что она, несмотря ни на что, остается в Советском Союзе только под другим именем. Она не будет в дальнейшем перевезена в Бразилию, как планировалось раньше, а будет ждать его возвращения где-нибудь в тихом Подмосковье. Он не мог допустить, чтобы немецкие спецслужбы выкрали его жену на территории страны и тайно, в каком-нибудь трюме сухогруза, перевезли через весь океан для дальнейшей обработки куда-нибудь в Латинскую Америку. Это все было выше его сил. Ему было бы проще, если бы он точно знал, что с ней все хорошо и она находится дома.

– Когда ты должен ехать?

– Завтра, с утра.

– Так скоро?

В эту ночь они не спали. Можно было подумать, что у них был какой-то праздник. Они громко смеялись, вспоминая свою молодость и похождения в Петербурге… Как они танцевали на балах и даже однажды были приглашены в Зимний Дворец… Как играли в снежки в родовом поместье Саблина… Как он однажды ночью тайком проник в ее комнату, на втором этаже, чтобы сообщить ей радостную весть, что он официально развелся и теперь свободный человек… За окном еще было очень темно, когда в их дверь осторожно постучали. Вера Николаевна вздрогнула:

– Как, уже? А ты не мог бы еще немного задержаться?

– Нет. Мне, действительно, уже пора. Ты главное запомни, что мы с тобой обязательно встретимся. Пройдет совсем немного времени, и мы будем вместе.

Они обнялись и некоторое время молчали. Вскоре в дверь постучали еще раз.

– Все, я должен идти…

– Я буду тебя ждать…

Саблин больше не проронил ни слова. Он оделся, огляделся по сторонам и, на прощанье еще раз обняв жену, вышел из квартиры. Она осталась стоять, прислонившись к косяку двери. Сколько так она простояла – она не помнила. Саблина пришла в себя, когда солнце уже осветило всю теперь такую огромную и такую пустую квартиру. Настал новый день, а мужа с ней больше не было…