Текст книги "Золото Колчака"

– Школа или училище какое-нибудь полицейское, наверное.

– А юбки такой длины – это им тоже в училище выдают? Кто в первом ряду сидит, наверное, нижнее белье видит у них.

– Вряд ли.

– Да точно, я тебе говорю, что видно.

– Сейчас скажу… – РоМ протиснулся в проход и, пока не начали петь, прошел, пригибаясь, чтобы никому не мешать, перед сценой. Он что-то спросил у ведущего, и тот начал что-то быстро объяснять. РоМ поблагодарил его и так же, пригнувшись, вернулся на свое место.

– Ты права. Там все видно с первых рядов.

– Ну, я же говорила… Вообще, беспредел какой-то… А ты что спросил-то там?

– Спросил, когда будет банкет. Сказали – сразу после концерта…

Дети исполнили несколько песен и их быстренько отпустили, а ведущий праздничного концерта важно объявил следующий номер:

– Специальные гости из столицы. Победители многих конкурсов не только в России, но и в странах бывшего Союза, танцевальная группа под управлением знаменитого хореографа – дальше шла какая-то настолько замысловатая фамилия, что ведущий сам с большим трудом смог ее произнести.

На сцене включили красный свет, и зал погрузился в темноту. Медленно танцуя в сполохах пламени, появились двое. Это были мужчина и женщина в полицейской форме. Они красиво танцевали и медленно раздевались, разбрасывая элементы одежды по всей сцене. К концу номера они остались полностью обнаженными, прикрываясь только полицейскими фуражками. Зрители по достоинству оценили высоких гостей, и зал еще долго аплодировал танцорам.

Перед следующим номером произошла небольшая заминка, и несколько минут конферансье пытался наладить микрофон. В зале в это время стояла тишина, и можно было услышать, как позади Лау какая-то женщина разговаривала по телефону:

– Да нет, что ты… Нас же пригласили на концерт сегодня. Да, конечно, мы сначала не хотели идти, но они нас уговорили все равно. Я-то и не собиралась идти вовсе… Конечно, приглашали уж не всех… Тут все наши собрались. Ну как, что одела? Помнишь, у меня платье черное было? Так вот, я его еще две недели назад же заказала для этого банкета. Мне же его переделали, и теперь оно стало, как у жены начальника отдела, только лямки я сделала поуже, и с ожерельем оно теперь очень хорошо смотрится. И сидит оно на мне лучше, чем на этой корове. Жаль, конечно, что вас не пригласили, то есть я хотела сказать, что вы не смогли прийти. Тут все наши сидят… Она тоже пришла, представляешь, и опять одела то красное платье с пояском, помнишь, которое мы еще все вместе покупали, когда отдыхать ездили в Турцию. На нее уже, как на дурочку, все смотрят. Хоть перешила бы его, что ли. Можно же было к нему большой бант хотя бы пришить сзади или сбоку? Я бы такое платье никогда не одела, тем более, во второй раз. Она же в нем была в прошлом году, когда отмечали день торгового работника. А моего-то наградили. Да, награждал Сам… Конечно, он не всех лично награждал… Концерт хороший. Столичные гости были, потом еще банкет будет… даже не знаю, идти или нет… Если сегодня все поздно закончится, то я к тебе завтра с утра приеду и все расскажу в подробностях, тут столько всего, такие новости – ты просто закачаешься…

Концерт продолжился, и телефонный разговор растворился в шуме музыки и оваций. Большую часть концерта Блок и РоМ продремали, а Свит сидел между Лау и Тинки, и поэтому ему все время приходилось выслушивать их мнение о том или ином номере. В конце концов, он не выдержал и поменялся с ними местами, и теперь они уже сидели вместе и никому не мешали своей бесконечной болтовней. Концерт длился больше двух часов, и, когда, наконец, объявили о его завершении, команда Блока вздохнула с облегчением. Они первыми вышли из этого кошмарного зала и спустились к выходу, где было хоть немного свежего воздуха. Там они пробыли с полчаса, пока не заметили, что толпа стала редеть.

– По ходу, на банкет уже все пошли. Смотри, народу в два раза меньше стало…

– Ага, пора и нам уже посмотреть, чем здесь кормят. А то Блок нас целый день бутиками пичкал, а я уже и забыл, как выглядит нормальная еда.

Они пошли за основным потоком людей, и он вынес их прямо к банкетному залу. В дверях стояла металлическая арка и сканировала всех проходящих на предмет наличия оружия. Рядом находился отряд омоновцев и тщательным образом проверял у всех пригласительные билеты. Ни один посторонний не должен был попасть в святая святых – банкетный зал…

Здесь уже скопилась довольно приличная очередь.

– Пропуск осуществляется только по пригласительным билетам. По пригласительным, я сказал, а не по удостоверениям… – дежурный майор строго выполнял поставленную перед ним задачу. – Какому начальству я должен звонить? Я не собираюсь никому звонить, сами звоните. Если у Вас есть пригласительный, то проходите, а если нет, то отойдите в сторону и не мешайте другим… Я не собираюсь разговаривать с Вами завтра и в другом месте. Завтра в другом месте Вы будете разговаривать не со мной, а с моим начальством, а сейчас, если Вы не отойдете от двери, то я вынужден буду доложить о Вас сотрудникам ФСО, и вот тогда, действительно, с Вами будут разговаривать завтра уже в другом месте…

Блок с друзьями благополучно прошли охрану и оказались в большом и светлом помещении. Здесь все уже было заставлено накрытыми столами, и на каждом стояли таблички с номерами пригласительных билетов. Быстро найдя свой стол, команда удобно расположилась в пластиковых креслах. Напротив них посадили огромного размера сотрудника полиции, а так как он с большим трудом мог уместиться в стандартном кресле, то специально для него принесли скамейку, на которую он и сел. Таких больших полицейских, не умещавшихся в креслах, было несколько, и их всех собрали в одно место – на волшебную скамейку. Они были таких больших размеров, что форма давно уже не застегивалась, и огромные животы выглядывали из-под распахнутых мундиров, обнажая оттянувшиеся подтяжки. «Три толстяка» теперь сидели напротив Блока и с интересом разглядывали незнакомцев. Банкет не начинали, все ждали, когда появятся большие гости в красных штанах. Офицеры в парадной форме стояли небольшими группками и о чем-то оживленно беседовали. Жены сидели за столами и также с энтузиазмом обсуждали последние новости. А толстяки уже начали заметно нервничать. Время уже перевалило далеко за ужин, а к еде еще даже и не начинали приступать. Но вот, наконец, показались и долгожданные высокие гости. За секунду до их появления дежурный офицер всех поставил в известность громким объявлением:

– Господа офицеры!

Все вскочили со своих мест и повернулись в сторону дверей. Толстяки с трудом поднялись, помогая при этом друг другу. В распахнутые двери вошел офицер в красных лампасах; вокруг него, как и раньше, суетились несколько сопровождающих. Группа прошла за отдельный стол, и ведущий объявил о начале банкета. Сначала прозвучал Гимн Республики, и затем уже все приступили непосредственно к тому, ради чего и собрались. Официанты сновали между столиками и разносили горячее. Тосты звучали один за другим, спиртное на столе исчезало с завидной быстротой.

– Из питья – только водка и минералка, – РоМ был недоволен набором напитков.

– Может, у них есть сок какой-нибудь?

– Сейчас официант будет пробегать мимо – вот у него и спроси…

Когда в очередной раз человек в белой рубашке с бабочкой проходил рядом с ними, Свит обратился с просьбой:

– Молодой человек…

– Да, слушаю Вас.

– Вы не могли бы принести какой-нибудь сок для наших дам?

– Какой именно сок Вы предпочитаете?

– Персиковый нектар…

– Сию минуту…

Через минуту на столе уже стоял графин с соком, и вся команда наслаждалась прохладным напитком.

Высокие гости практически ничего не ели и не пили. Они поздравляли всех с праздником и ставили полные рюмки обратно на стол.

– Не пьют ничего и не едят… – толстяки обсуждали руководство…

– А чего им здесь-то наедаться? Для них же заказали базу от администрации города, и они здесь только отметились, а основной банкет со всеми шишками будет уже в лесу. Туда отправили весь оперативный отдел на охрану. Вот там-то они уже и наедятся, и напьются вдоволь и без лишних глаз.

Судя по всему, толстяки были большим начальством, так как по любым еле заметным их жестам к ним тут же подскакивал какой-нибудь молоденький офицер и очень внимательно выслушивал пожелания руководства, а затем с невероятным проворством отправлялся их выполнять.

Банкет продолжался уже около получаса, когда неожиданно в зале зазвучала песня:

 
– Господа офицеры, по натянутым нервам
Я аккордами веры эту песню пою.
Тем, кто, бросив карьеру, живота не жалея,
Свою грудь подставляет за Россию свою.
 

При первых же аккордах песни все присутствующие в зале встали. Толстяки не были исключением. Они с большим трудом сумели подняться со скамейки. Перед песней подавали большие куски жареной курицы, и поэтому лица блюстителей порядка блестели от жира. Господа-офицеры все еще тщательно вытирали свои лоснящиеся лица салфеткам, в то время как песня уже вовсю звучала. Они тщетно пытались застегнуть свои мундиры на огромных животах, но эти попытки не принесли положительных результатов, поэтому они так и остались стоять во время исполнения всей песни в расстегнутых кителях и с грязными салфетками в руках.

Команда Блока совершенно не обращала внимания на этот, так называемый, гимн современного офицерства. Они сидели и оживленно разговаривали. Лау продолжала начатый разговор:

– У него сынишка даже в армии-то не был, а все туда же… гимны офицерские писать.

– Сынишка даже, вроде, в Англии учился…

– А где же ему еще учиться-то? Все олигархи там обосновались, а он чем хуже? Зато патриоты до кончиков ушей все.

То, что они не встали, привлекло внимание почти всех присутствующих. К ним незаметно подошел молоденький лейтенант и рукой сделал еле заметный жест – встать. Блок сделал вид, что ничего этого не видит. Песня закончилась, и все сели на свои места, а «большие люди», не прощаясь, молча покинули зал. К Блоку снова подошел тот же лейтенантик и обратился с легким оттенком пренебрежения:

– Прошу прощения, но когда звучит эта песня, у нас принято вставать.

Блок слегка повернул голову в сторону говорившего:

– Кем принято и у кого это – у вас?

– Никем. Просто принято выражать свое уважение к чести мундира вставанием.

– А для Вас, молодой человек, уважение к чести мундира сводится к простому вставанию? Я вот по утрам встаю и что, выражаю этим уважение к чему-то?

– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, и Вы… – лейтенант хотел для пущей важности ткнуть Блока указательным пальцем в грудь.

Но только он приблизил свою руку к Блоку, как РоМ сделал резкое движение – и палец полицейского развернулся в противоположное направление. Лейтенант охнул, побледнел, схватился за руку и сел на пол. Все это произошло так быстро, что никто даже не успел ничего заметить. Свит быстро наклонился над потерпевшим и начал приводить его в чувство:

– Принесите нашатырку кто-нибудь, человеку плохо…

А лейтенант, увидев свой вывихнутый палец, упал в обморок. Молодого человека быстро привели в чувство, плеснув в лицо стакан холодной минералки, это было все, что смогли найти подходящего, а затем вывели на свежий воздух. Но на этом инцидент не был исчерпан. Все предыдущее действо наблюдал один из многочисленных посыльных толстяков. И когда «раненого» вывели под руки из зала, он тут же подошел к РоМу с претензиями:

– Я видел, что здесь произошло, и должен Вам сказать, что будь на Вас форма, то в прошлые времена я вызвал бы Вас на дуэль.

При этом он неосторожно коснулся руки РоМа. В тот же миг Тинки дотронулась пальцем до шеи говорившего – и тот словно оцепенел от ужаса и боли. Тинки придвинулась к нему поближе и тихо прошептала ему в самое ухо:

– Если через десять секунд я не уберу руку с твоей шеи, то ты умрешь от инфаркта. Поэтому я отпускаю, а ты подумай хорошенько в следующий раз, стоит ли тебе, вообще, подходить к этому столику…

Она убрала руку и нежно погладила лейтенанта по волосам, а затем села на свое место. Офицер стоял, как истукан, не в силах пошевелиться. Его тело словно было залито свинцом, он совершенно не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Ему было трудно дышать, и каждый вдох давался с большим трудом. Ему потребовалось несколько минут, чтобы полностью прийти в себя и отойти от этих странных гражданских.

А праздник продолжался, несмотря на историю с вывихнутым пальцем. Водка лилась ручьем, столы ломились от еды, а веселая музыка не давала сидеть на месте отдыхающим. Ведущий всех веселил, и присутствующие, не очень-то стесняясь, выплясывали, кто где мог. Как выяснилось, здесь были не только полицейские. За соседними столиками можно было увидеть и высокопоставленных сотрудников прокуратуры, МЧС, налоговой, ФСБ, а также несколько бизнесменов, которые, собственно, и оплатили весь этот праздничный банкет.

Блок вышел в коридор и, открыв окно, дышал свежим воздухом. В зале было сильно накурено, но по этому поводу никто особо не заморачивался. А в коридоре было свежо и не так шумно.

– Отдыхаете? – услышал он вдруг у себя за спиной чей-то голос.

– Да, дышу… – Блок обернулся и встретился взглядом с невысоким человеком в погонах полковника полиции. Мундир, как и следовало к концу вечера, был распахнут, пуговицы на рубашке расстегнуты, а галстук болтался на заколке.

– Не помешаю?

– Нет…

– Как Вам праздник?

– Очень мило…

– Мило? Чушь собачья… Вот когда я был еще лейтенантом, то мы в своем отделении праздновали День Милиции. На столе ящик водки, а из закуски две банки соленых огурцов, жареная картошка, селедка с луком и черный хлеб – и больше ничего. И смею Вас заверить, что до сих пор вспоминаю те праздники. Праздновали от всей души…

– А сейчас что мешает так праздновать? Звезды на погонах?

– Сейчас уже нет той душевности. Тогда могли говорить все, что думали, а не как сейчас – то, что нужно, и в этом вся разница. Сейчас я даже со своими сотрудниками посидеть не могу по-человечески… Статус не позволяет – ниже замов уже не опускаемся. А тогда всем отделом гуляли…

– Ну, так это от Вас все зависит. Какие правила установили – так и живете…

– Правила? Да плевать я хотел на эти правила… Думаешь, я всегда таким был? Я начинал с того, что по ночам в засадах сидел неделями. У меня два ранения есть. Я служебную лестницу прошел всю от начала до конца, а ты мне говоришь про какие-то правила…

– Два ранения? Это дорогого стоит. А сейчас на праздник на чем приехал, если не секрет?

– А-а, вон ты про что. Я понял твою мысль. Думаешь, что я такой же, как и все? Я на «лексусе» приехал. Могу я за тридцать лет службы заработать себе на какой-то «лексус»?

– Нет, не можешь!

– А ты с налоговой, что ли? Так там у меня все в порядке…

– Знаешь, что, полковник… У меня нет желания разговаривать с тобой. Ты бы лучше вспомнил своих друзей, с которыми в засадах по ночам неделями сидел. Где они сейчас? Раньше у тебя были друзья, а сейчас? А сейчас у тебя нет никого, кроме «лексуса» и прочей ерунды. Променял ты друзей и душу на свой «лексус». И вот именно поэтому и не можешь даже радоваться по-человечески.

– А ты не учи меня жить. Я сам, кого хочешь, научу. И тебя заодно еще…

Полковник уже поплыл от выпитого спиртного, и вскоре его речь стала совсем бессвязной. Блок вернулся к друзьям.

– Ты где ходишь? Тут икру приносили, мы тебе оставили немного.

– Лучше бы соку оставили.

– А вот сока больше нет. Официант сказал, что сок они не заказывали для банкета, а спиртного могут принести, сколько душе угодно.

В завершении праздника каждому присутствующему вручили пакет с подарками. Подарки состояли из юбилейного нагрудного знака, ежедневника, ручки и настенного календаря. Праздник закончился около десяти часов вечера, а самолет в Москву должен был вылетать в пять утра. Было решено сейчас вернуться в гостиницу и отдохнуть, а часа через два-три на такси ехать в аэропорт.

Выйдя из УВД, Блок с ужасом увидел, что происходит на стоянке. Многие гости еле передвигали ногами от опьянения и могли идти только с помощью своих жен и подруг. Но, тем не менее, они смело садились за руль и лихо выруливали на проспект, при этом отчаянно нажимая на клаксон. На улице стоял невероятный шум от рева дорогих машин и кряканья спецсигналов. Усиливали картину и различные мигалки. Автомобили двигались по тротуарам и газонам, не очень-то заботясь о каких-то там правилах дорожного движения. Всем было очень весело, и, судя по куражу людей, можно было сделать вывод о том, что праздник удался.

Команда возвращалась в гостиницу по темным улицам города и делилась впечатлениями:

– У меня волосы дыбом встают от ужаса, что сейчас на дорогах творится. Они разъедутся часа через два только, и потом уже можно будет на дороги выезжать простым работягам.

– А вот интересно, как наши толстячки проходили аттестацию? Должны же они были физподготовку сдавать или там боевую какую-нибудь?

– А им-то что волноваться? Они же аттестацию и проводили. Отчитались наверх, что все отлично. Получили за это по очередной медали за полцены – и все остались довольны.

– Да уж. Странная какая-то у нас командировка получилась. Блок, ты потом у Отца поинтересуйся, что именно от нас хотели-то здесь…

– Ну, странная, не странная, зато поели вкусно, – вставил Свит. – Мне голубцы больше всего понравились. Хотя Тинки делает их вкуснее, но чего-то разленилась совсем и ничего делать нынче не хочет…

– Когда это я голубцы делала? Что болтаешь-то?

– Как это, когда? А, помнишь, на день города? Ты тогда всю ночь их делала на всю толпу. Тебе воевода еще помогал. Помнишь, как он с утра ругался, что ты ему ни минуты отдыха не дала? Всю ночь он, как проклятый, с этой капустой бегал туда-сюда.

– А, да. Было дело. А я уже и забыла. Как же давно это все было… – Тинки вмиг загрустила и всю дорогу больше не проронила ни слова.

Блок строго взглянул на Свита, и тот виновато опустил голову. Последнее время в команде воспоминания о городе были под негласным запретом.

Возвращаться пришлось в полной темноте. Окна домов слегка освещали безлюдные пешеходные дорожки. Все без исключения промочили ноги. Даже не пытаясь уже найти сухие места, они шли прямо по бесконечным ледяным лужам. В гостинице они набили обувь туалетной бумагой и легли спать, предварительно заказав две машины для поездки в аэропорт.

Ровно через два часа Блок поднял всю команду, и они вышли из гостиницы. Обувь совершенно не высохла и неприятно холодила ноги, пока они проходили регистрацию и находились в зале ожидания. И только уже в самолете они смогли снять с себя эти ледяные ботинки с мокрыми носками и надеть сухие теплые, которые всегда были в их дорожных сумках. Хотелось спать, но сделать это им так и не удалось: сначала всем предложили горячий завтрак, через некоторое время – прохладительные напитки, затем леденцовые конфеты. И получилось, что их будили каждые двадцать минут. И все-таки обратный путь показался быстрее и легче.

Когда прилетели в Москву, было раннее утро. Сразу же прошли к своим дежурным машинам, и кортеж помчался на базу. Москва встретила огромными утренними пробками, сияющими торговыми центрами и полицейскими мигалками, которые сопровождали кортеж по специальным выделенным полосам движения. На огромной скорости машины неслись по утренним улицам, вызывая недовольные взгляды пешеходов и автовладельцев. На базе команда прошла в кабинет Отца, но тот, увидев хмурые от усталости лица, слегка усмехнулся:

– Ну, как съездили?

– Все в порядке. На концерте присутствовали, на банкете отметились…

– Ну, вот и хорошо. Сейчас можете отдыхать, а к обеду вас разбудят. Как пообедаете – сразу ко мне…

Команда разбрелась по своим комнатам, и сразу же все улеглись спать. Прошедшие сутки были очень информативно насыщенными и потребовали немало сил; к тому же все старались использовать любую малейшую возможность для сна, чтобы всегда быть свежими, отдохнувшими и готовыми к выполнению неожиданных задач.

После обеда все собрались в кабинете Отца. На столе стояли традиционные чашки с кофе, и каждый устроился в своем кресле так, чтобы ему было достаточно комфортно на протяжении всего времени ознакомления с предстоящим заданием. Пока в кабинете не начался серьезный разговор о делах, Блок решил выяснить цель их предыдущей командировки:

– Так для чего нужен был этот цирк с банкетом?

– Цирк? Ну, наверное, можно и так сказать… Я хотел, чтобы ты лично, своими глазами посмотрел, что творится в стране. Помнишь, ты в Италии задал мне вопрос? Что я мог тебе ответить? Теперь вы все видели своими глазами… И какие остались впечатления?

– Самые ужасные…

– Ну, значит, я не ошибся с ответом. Тем более, что мы здесь с вами и собрались для того, чтобы сделать нашу страну лучше… – Отец вынул из кармана какой-то лист бумаги и прочитал:

– Мы здесь с вами собрались для того, чтобы сделать нашу страну… а-а, не лучше, а краше… прошу прощения… Конечно же, краше…

– Что это у Вас? Поздравительная речь? С каких это пор Вы стали читать по бумажкам?

– Нет, это не поздравительная речь. Это я должен был провести с вами, так называемую, предварительную политинформацию по состоянию дел в стране. Будем считать, что провел, а теперь перейдем непосредственно к нашему делу. Теперь все шутки оставим за дверью и будем говорить серьезно.

Дела у нас в стране в данный момент идут не так, как хотелось бы нашим руководителям. Я не буду ходить вокруг да около, а буду называть вещи своими именами. Вы – боевые офицеры, вы – наша гордость и последний рубеж, поэтому я могу вам дать полный расклад по ситуации. Она критическая. Страна находится на грани полного распада и гражданской войны. Так называемые, олигархи выводят практически весь бюджет государства за границу. Нефть, газ, уголь, лес, алмазы, рыба, икра – все уже продано очень давно и теперь даром вывозится новыми хозяевами. Деньги за природные богатства были частично потрачены на всевозможные выборы, а львиная доля распилена и переведена за границу.

Для того, чтобы хоть как-то платить пенсии и зарплаты бюджетникам, а также создавать хоть какую-то видимость нормальной жизни, руководству страны приходится занимать огромные деньги у стран всего Мира. Международный Валютный Фонд уже отказывается кредитовать и требует немедленного погашения государственного долга России. Американские же банки решили не возвращать России ее стабилизационный фонд, вернее, они могут его вернуть, но только в долг и под огромные проценты, иначе они отказываются от любых переговоров в этом направлении.

Для того, чтобы хоть как-то рассчитаться с долгами и, по возможности, занять еще денег, было принято решение о продаже всего Дальнего Востока. Нашлись три покупателя, но они поставили свои условия о создании инфраструктуры, а именно:

1. Америка требует, чтобы мы построили подземный тоннель через Берингов пролив и соединили территорию Сибири с Аляской.

2. Япония пожелала иметь мост с Сахалина на материк.

3. Китай решил, что ему просто необходимы мосты из Благовещенска в Хэйхэ, а также из Владивостока на остров Русский…

На случай, если Россия не найдет денег, чтобы расплатиться по долгам, уже стали строить некоторые объекты из представленного списка. Для того, чтобы население Дальнего Востока ничего не заподозрило раньше времени, было принято решение о проведении во Владивостоке саммита АТЭС. Перед столь масштабным мероприятием были построены одноразовые дороги и закрашены стены старых домов. Мусорные свалки закрыли рекламными щитами… Были проведены косметические работы, чтобы показать приезжим гостям, что Дальний Восток процветает… Так сказать, провели предпродажную подготовку и смотрины. Одним словом, если государство не найдет денег для оплаты долгов, то наш Дальний Восток будет уже не наш, а следующим шагом станет Сибирь, а затем и Урал. Развал страны начнется именно с Дальнего Востока.

Вот поэтому перед нами сейчас стоит, пожалуй, самая важная задача из всех, какие мы выполняли ранее. Мы должны сохранить нашу страну такой, какой получили от наших отцов и дедов. Мы ее передадим своим детям, а как они поступят с ней – это уже будет на их совести. Я не хочу брать на себя ответственность за судьбы миллионов людей. Если мы выполним поставленную задачу, то до следующих выборов нашей стране ничто не будет угрожать. Через четыре года, а вернее, через шесть лет, пройдут следующие выборы, на которые опять понадобятся деньги. Но эти оставшиеся шесть лет я буду грызть землю, чтобы не допустить развала своей Родины, и, если мне это удастся, буду считать, что выполнил свой долг перед всей нашей великой страной и всеми ее гражданами, начиная от битв русичей с монголами до бойцов Великой Отечественной войны…

Потом наши руководители снова назанимают денег и опять начнут судорожно искать средства, чтобы все это вернуть, и начнут продавать земли – единственное, что у нас еще осталось, но к этому времени меня уже здесь не будет. В лучшем случае, мне сотрут память, и я буду простым пенсионером в какой-нибудь глухой деревушке. Буду выращивать картошку с капустой и радоваться каждому хорошему урожаю.

Перед нами поставлена серьезнейшая задача – срочно найти деньги. Пока вы прохлаждались на различных банкетах, мы, между прочим, не сидели сложа руки. Совсем недавно в архивах были обнаружены секретные документы НКВД. На базе этих документов и была разработана специальная операция по интересующему нас вопросу. Пока я не начал разбирать детали будущей операции, вопросы есть?

– Нет…

– Ну, и отлично. Значит, так… Гражданская война. Идет тысяча двадцатый год. Адмирал Колчак отступает с золотым запасом Российской Империи из Казани. Часть золота забрал атаман Семенов, часть взяли союзники из чехословацкого корпуса и, практически, этим купили себе беспрепятственное возвращение на родину, а часть золота исчезла, а это, без малого, около двухсот тонн. Вот эти исчезнувшие тонны мы и будем с вами искать.

По данным НКВД, у Колчака был доверенный помощник по особо важным поручениям, который исчез из вагона адмирала за несколько часов до его ареста. По нашим данным, он мог знать, куда делось золото. С Колчаком они расстались в двадцатом году, а помощник был арестован через шесть лет. Где он был эти шесть лет, никто так и не узнал. В лагере он пробыл больше пятнадцати лет и затем исчез. По документам он умер от недоедания и холода, но внизу его дела стоит приписка – «…возможно, погиб во время драки между заключенными». Дальше стоит еще одна непонятная приписка – «…тело не обнаружено». Все это более чем странно, поэтому вам придется уже на месте разбираться, что к чему. Также совершенно непонятно, почему этого доверенного человека Колчака не расстреляли или, во всяком случае, не выбили из него показания. Вполне вероятно, что его хотели сохранить до определенного времени. Или другой вариант – он знал, где хранится золото, и добровольно сдал его новым властям. А вполне вероятно, что никакого золота и нет. Короче, одни загадки, и разгадать их придется нам с вами вместе. Задача относится к особо важной, поэтому, помимо основного задания, каждый из вас получит дополнительно персональное. Отправляться будете раздельно. Встретитесь уже на месте… Занятия будут проходить также отдельно друг от друга. На более детальную подготовку у нас есть две недели. Начнем с сегодняшнего дня, а сейчас всем нужно будет пройти в медицинский кабинет. С недавних пор мы больше не пользуемся браслетами для телепортации, а предпочитаем вшитую небольшую капсулу. Вот вам их там и вошьют…

Блок находился в кинозале уже больше двух часов. Отец очень подробно объяснял тонкости предстоящего дела:

– По легенде, ты высокопоставленный сотрудник особого отдела СМЕРШ НКВД СССР с особыми полномочиями. Твои документы – это настоящие документы того времени. Твой единственный и прямой руководитель – Абакумов, заместитель Народного Комиссара Внутренних Дел СССР. На всех твоих документах стоит личная подпись Берии. В лицо тебя должны знать только два человека – это уже названные Абакумов и Берия.

На самом деле агент, место которого ты сейчас занял, был очень важным сотрудником. Во всех донесениях и личных делах он числился под номером «десять». Его удостоверение чекиста заканчивалось именно на цифру «десять». Таких секретных агентов СМЕРШ было не более десяти за всю историю НКВД. Он мог лично поставить к стенке без суда и следствия любого боевого генерала, включая высокопоставленных партийных деятелей. При предъявлении удостоверения с данной комбинацией цифр, любой сотрудник НКВД или офицер армии и флота должны были незамедлительно выполнять все его распоряжения. Причем они не должны были докладывать наверх о том, что имели контакты с владельцем данного удостоверения. Любое упоминание о местонахождении агента считалось разглашением государственной тайны особой важности.

Этот сотрудник исчез в сорок третьем году, и его судьба стала известна только в девяностых. Как показали рассекреченные документы, он был похищен английской разведкой и переправлен к союзникам. Американцы не смогли добиться от него согласия на сотрудничество, и вскоре он был расстрелян. Само собой, все это было строжайше засекречено.

Ты становишься на его место и начинаешь действовать от его имени. Завтра ты получишь из архивного хранилища документы о немецких и других диверсионных группах в нужной нам местности. Часть этих групп чекистам удалось выявить только в шестидесятые годы, поэтому разоблачением диверсантов и шпионов ты сможешь подтвердить легенду о своих огромных возможностях. Теперь непосредственно о деле…

Интересующий нас объект отбывает наказание в исправительном лагере, а рядом с ним постоянно находится наш человек. Он полностью контролирует его безопасность и отвечает за него своей головой. Тебе нужно постараться вытащить их обоих. Для того, чтобы объект заговорил, у нас есть особый план…

Отец говорил и говорил, а на экране каждое его слово сопровождалось кадрами из военной кинохроники или современными компьютерными постановками. Занятия проводились с особой тщательностью, и члены команды вечерами валились с ног от усталости и обилия информации.

Через две недели в кабинете Отца сидели все члены группы Блока. Они не виделись все это время и теперь были очень рады друг другу. Это была их последняя встреча на базе, так как ровно через час начались отправки на место выполнения их основного задания.