Текст книги "Женские лица русской разведки"

Зинаида Фёдоровна была одной из немногих секретных сотрудников охранки, которой довелось довольно долго работать среди эсеров за границей и на территории империи. Оказавшись в апреле 1898 года с сыном грудного возраста за границей, она по какой-то причине выбрала для проживания Германию. Русские политэмигранты в те годы чаще останавливали свой выбор на Франции или Швейцарии.

По одной из версий, она за границей скрывалась после скандала с мужем, который якобы хотел отобрать у неё сына. Она поселилась в немецком Лейпциге, где, с её слов, оставалась до весны 1904 года. Видимо, для неё в то время было важно каким-то образом подтвердить своё неучастие в политическом сыске за рубежом. «Следовательно, – заявляла З.Ф. Жученко, – от апреля 1895 г. до весны 1904 г. я не работала, как сотрудник»[245]245
  Агафонов В.К. Заграничная охранка (Составлено по секретным документам Заграничной агентуры и Департамента полиции). С приложением очерка «Евно Азеф» и Списка секретных сотрудников Заграничной агентуры. Пг.: Книга, 1918. С. 344.


[Закрыть]. На наш взгляд, это утверждение не соответствует действительности. Известно, что все эти годы она продолжала числиться в штате секретных сотрудников Департамента полиции и получала ежемесячно пенсию в размере 100 рублей в месяц. Ей в ту пору не исполнилось ещё и 30 лет, поэтому точнее было бы говорить об установленном ей вознаграждении не в связи с преклонным возрастом, а как награда за своевременное предупреждение о готовящемся цареубийстве в 1895 году в Москве. О том, что она не прерывала своей службы секретного сотрудника охранки, свидетельствует приведённый в докладе Столыпина непрерывный срок её тайной деятельности, охватывавшей период с 1893 по 1909 год[246]246
  Кошель П. Ненавидевшая революцию // История российского сыска. Электрон. версия; https://royallib.com/read/koshel_pyotr/istoriya_rossiyskogo_siska.html#567432


[Закрыть]. Об этом также может, на наш взгляд, свидетельствовать тот факт, что в 1902 году ей была в полтора раза увеличена ранее установленная пенсия. Высочайше пожалованную в указанном году пенсию в размере 150 рублей она аккуратно получала каждый месяц[247]247
  См.: Агафонов В.К. Указ. соч. С. 344.


[Закрыть].

Другим подтверждением участия З.Ф. Жученко в деле заграничного сыска может служить доклад начальника Московского охранного отделения подполковника отдельного корпуса жандармов Е.К. Климовича от июля 1906 года. В годы Первой русской революции секретный сотрудник «Михеев» была откомандирована из Германии в Москву для усиления работы среди эсеров-подпольщиков. Начальник охранки докладывал директору Департамента полиции действительному статскому советнику М.И. Трусевичу о том, что: «…Зинаида Федоровна Жученко, урожденная Гернгросс, оказывавшая в течение многих лет секретные услуги по Заграничной Агентуре г.г. Рачковскому… Ратаеву… и Гартингу. Вступив в феврале месяце сего года в должность Московского охр. <анного > отделения, я застал г-жу Жученко проживающею в Москве и, войдя с ней в сношения, ввел ее в боевую организацию социалистов-революционеров. В названной организации г-жа Жученко приобрела прочные связи, благодаря чему была выяснена и ликвидирована мною вся летучая боевая организации Московского областного комитета, а также произведен ряд менее крупных ликвидаций»[248]248
  Агафонов В.К. Указ. соч. С. 344.


[Закрыть]. Фрагмент этого донесения был приведён В.К. Агафоновым в его книге «Заграничная охранка», вышедшей в свет в 1918 году. Известно, что в 1917 году эсер Агафонов был назначен членом комиссии Временного правительства по разбору архивов Заграничной агентуры в Париже. Там же в качестве эксперта работал известный разоблачитель секретных сотрудников и агентов охранки, бывший чиновник Департамента полиции Л.П. Меньщиков. Ему обычно приписывают лавры разоблачителя провокатора Жученко, пользовавшейся полным доверием в партии эсеров.

Ей было что скрывать

На основании доклада Климовича эсер Агафонов в 1917 году пришёл к выводу, что после возникших подозрений при разбирательстве с участием Бурцева в 1909 году Зинаида Фёдоровна умолчала о своей деятельности в составе Заграничной агентуры охранки. Однако факты – вещь упрямая. Получается, что с момента прибытия в Лейпциг и до весны 1904 года «Жученко не почивала на лаврах, как она утверждает, а служила у Рачковского и Ратаева, и, вероятно, «служба» была очень важной и «деликатной», раз такая «искренняя» провокаторша считает необходимым об этом периоде своей службы, которой она вообще якобы гордилась, умолчать»[249]249
  Агафонов В.К. Указ. соч. С. 345. Стиль и грамматика источника сохранены. – М.С.


[Закрыть]. Напомним, что П.И. Рачковский возглавлял Заграничную агентуру охранки с 1885 по 1902 год, а его сменщик на этом посту Л.А. Ратаев пребывал в должности с июля 1902 по август 1905 года. Однако штаб-квартира зарубежной охранки располагалась в русском посольстве в Париже, а З.Ф. Жученко в этот период времени, с её слов, проживала в Германии. Агентуру Департамента полиции в Берлине с 1900 года возглавлял опытный сотрудник охранки А.М. Гартинг. В 1905 году он занял пост заведующего Заграничной агентурой, приняв дела у Л.А. Ратаева. В то время в подчинении у Гартинга в Германии было 6 секретных сотрудников, среди которых была и Зинаида Фёдоровна. В 1909 году он был разоблачён В.Л. Бурцевым вместе с З.Ф. Жученко и А.Е. Серебряковой. Это был, пожалуй, самый крупный провал российского политического сыска за рубежом. Обе секретные сотрудницы были наиболее опытными и результативными внедрёнными агентами охранки в организацию эсеров и считались «бриллиантами» тайной службы.

Кстати, связь агента «Михеев» с руководством Заграничной агентуры не прервалась и после того, как её откомандировали в Московское охранное отделение в связи с резким обострением революционной ситуации в городе. Гартинг продолжал отправлять в Департамент полиции донесения с просьбой вернуть ценного сотрудника для освещения активных приготовлений в политэмигрантских кругах к участию в Первой русской революции 1905—1907 годов.

«В этой борьбе за Жученко, – как отмечает Агафонов, – победа осталась за Климовичем: д<иректо>р Д<епартамен >та Полиции Трусевич приказал Гартингу отдать знаменитую провокаторшу начальнику Московского охранного отделения»[250]250
  Агафонов В.К. Указ. соч. С. 346.


[Закрыть]. Во второй половине ноября 1906 года она выезжает из Берлина в Москву. Здесь она проявляет активность среди эсеров. Её избирают в состав областного комитета партии социал-революционеров (эсеров) и в 1908 году отправляют делегатом на партийную конференцию в Лондон. Вместе с ростом её популярности среди эсеров повышалось и жалованье секретного сотрудника охранки. С ноября 1906 года она получала уже по 300 рублей в месяц. Примерно столько же в те годы составляло жалованье армейского полковника. Много ли это или мало в современном понимании стоимости жизни в Российской империи?

В 1897 году в империи был введён золотой стандарт российского рубля. С тех пор 1 рубль равнялся золотому эквиваленту, равному 0,77 грамма чистого золота. Бумажные рубли можно было свободно обменять на золотую монету достоинством 5 или 10 рублей. Рубль стал конвертируемой валютой при расчётах за рубежом.

В 1906—1907 годах в царской России на 1 рубль можно было купить 25 буханок ржаного хлеба (по 400 граммов каждая) или 14 буханок белого хлеба (по 300 граммов), 5 килограммов макарон или 500 граммов кофейных зёрен. Два десятка яиц или 2 килограмма творога тоже обошлись бы за 1 рубль. Отправка телеграммы в 20 слов или 25 писем стоили тот же 1 рубль.

При продаже продовольствия и весовых товаров использовалась единица веса в 1 фунт или примерно 400 граммов. Рыба (судак) стоила 0,25 рубля, виноград (кишмиш) – 0,16 рубля, а яблоки – 0,003 рубля за фунт. А вот снять на месяц небольшую квартиру в Москве можно было за 15—20 рублей, что далеко не все могли себе позволить[251]251
  См.: Что можно было купить на рубль в разные эпохи. РИА Новости. 18.08.2018 г; https://ria.ru/20180818/1526580754.html; Что можно было купить на зарплату в царской России; https://kulturologia.ru/blogs/190415/24168/ (Дата обращения: 16.09.2021.)


[Закрыть]. Так что при таком жалованье агент «Михеев» могла себе многое позволить в обеспечении сытной и достаточно комфортной жизни.

Загадочные страницы личной жизни

Личная жизнь Зинаиды Гернгросс также хранит немало загадок. Во время своей 5-летней ссылки в Кутаис она в 1897 году выходит замуж за студента-медика Николая Жученко, с которым была знакома ещё по кружку «распутинцев».

Про их свадьбу возникало много вопросов: когда она состоялась и где проходило венчание молодых – всё это тоже было неизвестно. Сама Зинаида Фёдоровна на этот счёт не распространялась.

Её ссылка за участие в террористическом студенческом кружке, в который она внедрилась по заданию руководства Московского охранного отделения, в Закавказье в город Кутаис наводит на мысль, что именно в этом городе мог в то время служить её отец, если он действительно состоял в офицерском чине, либо там проживали её родственники.

Город являлся административным центром Кутаисской губернии, в состав которой входили 7 уездов и 3 округа. В губернском городе Кутаис проживало в конце XIX века более 32 тысяч человек. Свыше 80 процентов населения составляли грузины, мингрелы и имеретинцы. Доля русских, по переписи населения 1897 года, была всего 1,8 процента. Видимо, непросто было столичной барышне оказаться в такой ситуации. Судя по всему, будущий врач из славян оказался лучшей партией для секретного агента охранки. Если придерживаться хронологии тайной службы Зинаиды Фёдоровны, то получается, что в то время она уже скрывалась под псевдонимом «Михеев». И все её дальнейшие действия были, скорее всего, согласованы с Департаментом полиции. Такое предположение основано на докладе председателя Совета министров П.А. Столыпина лично императору по делу о дальнейшей судьбе секретного сотрудника З.Ф. Жученко-Гернгросс после её разоблачения в 1909 году. Указав, что она в 1894 году оказала содействие в выявлении московского террористического кружка Распутина, готовившего «злодеяние чрезвычайной важности», Столыпин изложил последовавшие за этим события. В феврале 1896 года она была выслана на 5 лет под надзор полиции в город Кутаис, где в 1897 году вступила в брак со студентом-медиком, позже ставшим врачом, Николаем Жученко. Однако семейная жизнь у неё не сложилась и ей вместе с грудным ребёнком пришлось скрываться от него. С разрешения властей ссыльная З.Ф. Жученко переехала на жительство в город Юрьев. Оттуда она в апреле 1898 года вместе с малолетним сыном скрылась за границу[252]252
  Кошель П. А. История российского сыска. М.: Молодая гвардия, 2005. Электрон. версия; https://royallib.com/read/koshel_pyotr/istoriya_rossiyskogo_siska.html#552960.


[Закрыть]. Как позже выяснилось, она перешла на нелегальное положение и успешно бежала в Германию, где поселилась в городе Лейпциг. На наш взгляд, без помощи Департамента полиции всё это вряд ли бы удалось. Ведь она была официально включена в разыскной список лиц, подлежащих аресту, с подробным описанием её примет. Не смогла бы она самостоятельно тайно выехать за границу, да ещё и с грудным ребёнком на руках. Кстати, об этом отрезке своей жизни она тоже нигде и никогда не упоминала. Не вспоминала о трудностях долгой дороги, не упоминала о том, кто сопровождал её в пути. А такой человек обязательно должен был быть рядом, чтобы помогать обходиться с маленьким ребёнком, обеспечивать едой, помогать с дорожными вещами. Кстати, в своей книге Л.П. Меньщиков указал, что охранное отделение исправно высылало ей жалованье по адресу проживания в немецком городе Лейпциг[253]253
  См.: Меньщиков Л.П. Охрана и революция: Ч. 1: Годы реакции: 1885—1898 гг. 1925. С. 275.


[Закрыть]. Странная складывалась ситуация – Зинаида Фёдоровна якобы в заграничной охранке в то время не служила, но жалованье почему-то регулярно получала. И так, если верить докладу Столыпина и воспоминаниям Меньщикова, всё продолжалось до весны 1903 года, когда в империи обострилась внутриполитическая обстановка и активизировались революционеры-подпольщики.

Она вновь оказалась в деле, продолжая работать на секретную службу Заграничной агентуры под своим псевдонимом «Михеев». Хотя среди руководства охранки её часто называли просто «Зиночка». Затем по заданию руководителя загранагентуры Гартинга она отправилась в город Гельдельберг, где установила тесные контакты с эсерами-политэмигрантами.

Сопоставляя события и факты

Попробуем разобраться в этой непростой ситуации тех далёких лет. В царское время за участие в подготовке покушения на императора Николая II среди других арестованных государственных преступников оказалась молодая секретная сотрудница Московского охранного отделения. Однако ликвидация кружка заговорщиков являлась делом её рук. Она имела такое задание, с которым успешно справилась. Но просто отпустить её на свободу означало провалить в глазах других политзаключённых как провокатора и агента охранки. В целях конспирации она тоже получает весьма мягкое наказание – 5 лет ссылки в Закавказье в город Кутаис. Подальше от прежних революционно настроенных товарищей. Тем более что они, по практике уголовных наказаний за государственные преступления, скорее всего отправились по этапу в Якутск и Сибирь на каторгу и вечное поселение. Иными словами, встретиться им с Зинаидой Гернгросс даже случайно было не суждено. Для них она тоже пребывала в местах отбытия наказаний. Но на деле всё было не так.

Политическая ссыльная Зинаида свободно проживала в южном городе Кутаис. Более того, у неё есть возможность знакомиться и проводить время с молодыми мужчинами. Здесь она выходит замуж за будущего врача и для всех вполне официально становится Зинаидой Фёдоровной Жученко. Жизнь девицы Гернгросс остаётся в прошлом, а у неё открывается новая страница биографии человека с другой фамилией. Она живёт обычной жизнью свободного человека. Правда, непонятно, на какие средства. Разве что на жалованье агента охранки. Вскоре у молодожёнов рождается сын.

Далее опять происходит череда непонятных событий. Находящаяся в ссылке осуждённая государственная преступница «с надлежащего разрешения» властей получает разрешение переехать на новое место жительства в город Юрьев (ныне эстонский город Тарту). Если взглянуть на карту Российской империи тех лет, то расстояние почти в 3 тысячи вёрст между городами Кутаис и Юрьев заставит задуматься даже бывалых путешественников. Однако молодая мама с грудным сыном смело отправляется ранней весной в путь из Закавказья на северо-запад империи. Чем был вызван выбор именно города Юрьев – непонятно. В то время здесь проживало более 42 тысяч человек, из которых более 36 тысяч человек были эстонцы и немцы. Её здесь могло, на наш взгляд, привлекать лишь непосредственная близость границы, отделявшей Россию от Европы. Если верить известному докладу Столыпина, то императору сообщили, что она вместе с малолетним сыном скрылась за границу. Иными словами, совершила побег во время отбытия наказания в виде 5-летней ссылки, срок которой истекал в 1901 году. Для выезда из Российской империи требовался заграничный паспорт. Официально государственная преступница получить его не могла даже после смены фамилии при замужестве. Оставались как минимум два варианта – воспользоваться фальшивым паспортом или перейти границу с грудным ребёнком по контрабандистским тропам. Как удалось агенту «Михеев» покинуть пределы Российской империи, до сих пор остаётся загадкой. Однако, если предположить, что её выезд за границу являлся звеном в цепочке внедрения агента охранки в круги русских политических эмигрантов, то всё становится понятным. Наши рассуждения позволяют с большой степенью достоверности предположить, что все рассмотренные выше события в личной жизни З.Ф. Жученко были этапами довольно сложного плана отправки секретного сотрудника охранки «Михеева» в состав Заграничной агентуры Департамента полиции. Этим объясняется та лёгкость, с которой молодой женщине удалось преодолеть все трудности ссылки и избежать неизбежных в такой ситуации невзгод.

В апреле 1898 года, как уже отмечалось выше, она выехала вместе с новорожденным сыном за границу, где скрытно проживала в течение 5 лет. В ту пору, как следует из доклада Столыпина, она якобы отошла от секретных дел в охранке и занималась исключительно воспитанием сына Николая. Где в это время находился её муж, ставший врачом, точно неизвестно. Предположительно, он продолжал практиковать во врачебном деле, оставаясь в пределах Российской империи. По состоянию на октябрь 1909 года в докладе П.А. Столыпина царю о судьбе Жученко она названа женой врача. Иными словами, она как минимум до этого времени состояла в браке с Николаем Жученко. Дальнейшая судьба её мужа неизвестна.

На секретную службу в заграничную охранку, согласно одной из версий, она вернулась весной 1903 года, объяснив это ростом революционной опасности для российской монархии и наблюдая возросшую активность русских политэмигрантов за рубежом. Вся дальнейшая деятельность Зинаиды Фёдоровны в деле политического розыска была сосредоточена на работе по освещению оппозиционных российской власти политических партий и движений за рубежом, а затем и в Москве. Пожалуй, большая часть службы секретного сотрудника Жученко под псевдонимом «Михеев» прошла в московском политическом подполье. В период с весны 1894 года по февраль 1909 года, не считая нескольких заграничных командировок в интересах проведения сыскных мероприятий, она активно работала в Москве в среде социал-революционеров. «Работая таким образом долгое время вполне плодотворно и обладая солидными связями в революционных сферах, – отмечал председатель Совета министров Столыпин, – Жученко доставляла правительству очень ценные сведения и приносила политическому розыску огромную пользу; так, благодаря названной личности, удалось обнаружить и разгромить целый ряд тайных организаций и предать в руки правосудия многих серьёзных революционных деятелей, а равно своевременно предупредить грандиозные террористические покушения»[254]254
  Кошель П.А. История российского сыска. М.: Мол. гвардия, 2005; https://royallib.com/read/koshel_pyotr/istoriya_rossiyskogo_siska.html#552960


[Закрыть]. По имеющейся открытой информации, секретный сотрудник З.Ф. Жученко-Гернгросс в течение всей службы в охранке использовала оперативный псевдоним «Михеев». Учитывая её осторожность и осмотрительность, с трудом воспринимается версия о том, что и за границей, и в московской охранке она неизменно фигурировала в секретных списках как агент «Михеев». Возможно, что ещё не все её псевдонимы преданы огласке. Обычно в охранной практике у агентов имелось по несколько псевдонимов.

Переписка с опальным мастером политического сыска

Как уже отмечалось, секретный сотрудник Зинаида Жученко умела устанавливать и поддерживать доверительные отношения со всеми своими начальниками в течение всего периода службы в охранке. Судя по содержанию и смыслу её переписки в 1903—1904 годах с уже отставленным от службы и попавшим в опалу С.В. Зубатовым, можно было бы предположить, что он стал для неё не только первым учителем и наставником в делах тайного политического сыска, но и первой охранной любовью Зинаиды Федоровны. Их прочно и навсегда соединили узы дружбы, службы и провокаторства.

До наших дней сохранилось несколько писем из их переписки. Их разделяли свыше двух тысяч вёрст, но мысли их были близки и созвучны. Не зря Сергей Васильевич слыл мастером использования метода убеждения в работе с секретными сотрудниками охранки.

Но теперь надворный советник и бывший самый успешный руководитель политического сыска после острого конфликта с министром внутренних дел В.К. Плеве был отставлен от должности руководителя Особого отдела Департамента полиции и оказался в опале. За ним даже было установлено наружное наблюдение и запрещены любые контакты с сотрудниками охранки. Признанный мастер политического сыска был выслан на жительство в город Владимир под надзор полиции. Именно к этому времени относятся письма З.Ф. Жученко своему наставнику и кумиру, в которых она излагала слова своей поддержки, делилась своими мыслями и заботами, а порой спрашивала его совета.

Спустя год от взрыва бомбы боевика погиб министр внутренних дел Плеве, и Зубатову несколько раз предлагали вернуться на службу. Однако, помня все пережитые им унижения и несправедливости, он отвечал отказом. В 1910 году С.В. Зубатов переехал в Москву, где жил как частное лицо. Политикой он больше никогда не занимался. При этом до конца жизни он оставался монархистом и своих убеждений не поменял. Узнав об отречении Николая II и отказе брата царя Михаила принять российскую корону, он застрелился 3 марта 1917 года. Однако есть и другая версия о причине его самоубийства. Её изложил в своей книге «В погоне за провокаторами» известный разоблачитель тайной агентуры охранки В.Л. Бурцев. «При первых известиях о революции, – написал он, – в марте 1917 г., чтобы не отдаться в руки революционеров, Зубатов застрелился»[255]255
  Бурцев Вл. В погоне за провокаторами. М. – Л.: Молодая гвардия, 1928. С. 51; Вл. Бурцев. В погоне за провокаторами. М. – Л.: 1928; EBook 2016.


[Закрыть].

Что же касается Зинаиды Фёдоровны, то её, судя по содержанию опубликованных писем, волновала не только внезапная для неё опала умного начальника, надёжного сослуживца и вообще человека близкого. Состояли ли они в любовной связи – вопрос открытый. Хотя в письмах они обращались друг к другу как достаточно близкие люди. «Спасибо вам, родной друг, – писал Зубатов в Лейпциг, – за постоянную память и расположение»[256]256
  Здесь и далее цитируются фрагменты писем по: Щёголев П.Е. Охранники и авантюристы. Секретные сотрудники и провокаторы. Литмир. Электрон. библ-ка. С. 54—56; https://www.litmir.me/br/?b=231026&p=54 (Дата обращения: 17.09.2021.)


[Закрыть]. Сообщал о том, что изучает немецкий язык и планирует приехать летом в Германию. «Конечно, повидаемся и вспомним старину». Она в ответ сообщала, что надеется на встречу. Ожидает, чтобы это была «прекрасная действительность, для меня, по крайней мере. Удерживаюсь от выражений моих восторгов…». «Оставьте дома тоску и всяческие искания», – пишет она своему кумиру политического сыска. Она не скрывает своих чувств и переживаний. «Письмо ваше, – сообщала она, – всколыхнуло мои «тихие воды».

Эзоповым языком Зинаида Фёдоровна сообщает о встрече и разговорах с руководителем берлинской агентуры охранки А.М. Гартингом по вопросам негласного сотрудничества. Упоминает о каких-то казанских возможностях и обещанном содействии. При этом она просит у Зубатова совета о том, как ей лучше поступить, и одновременно сообщает о том, что своё согласие на сотрудничество она уже дала. «Сообщите также, – пишет она, – как насчёт свидания; могу ли я рассчитывать на это счастье?» В ответ Зубатов пишет о своей болезни и сообщает, что «надежду на заграничное путешествие пришлось оставить». А ведь ему было всего 40 лет. Для мужчины возраст самого расцвета профессиональных и творческих возможностей. Кстати, по некоторым сведениям, Сергей Васильевич начинал писать свои воспоминания, которые бесследно исчезли после его смерти. В них, безусловно, нашлось бы место рассказу о судьбе его лучшего секретного сотрудника, каким была агент «Михеев».

А в те дни Зинаида Фёдоровна всё ещё сохраняла надежду на личную встречу. «При этом я, как всегда и везде, – писала она в далёкую Россию, – думаю о вас, дорогой друг, и как мне больно было узнать, что поездка не сбылась: буду надеяться, что этот план отложен, а не сдан в архив. Моим самым большим желанием остается надежда увидеться с вами: чего нет сегодня, может быть завтра; если не вы сюда, может быть, я туда поеду. Словом, не отнимайте у меня давно лелеемой надежды увидеться с вами, поговорить не на бумаге, дорогой, родной друг». Но встретиться им было не суждено.

Однако жизнь не стояла на месте. В интересах дела политического сыска среди эмигрантов из России она переезжает в другой город – в Гейдельберг. Вместе с молодой женщиной на съёмной квартире проживает семилетний сын Николай. О муже и его местонахождении она никогда и нигде не упоминала.

Борьба с подпольщиками в Москве в годы Первой русской революции

В годы Первой русской революции она была вызвана из-за границы в Москву. Здесь ей удалось в короткий срок внедриться в центральные органы партии эсеров и выявить несколько подпольных боевых организаций. Позже в своём докладе императору Столыпин отмечал: «Осенью 1905 года Жученко была командирована по делам политического розыска из-за границы в Москву, где во время мятежа работала при особо тяжёлых условиях, с непосредственной опасностью для жизни, над уничтожением боевых революционных партий, свивших гнездо в столице»[257]257
  Кошель П.А. История российского сыска. М.: Мол. гвардия, 2005; https://royallib.com/read/koshel_pyotr/istoriya_rossiyskogo_siska.html#552960


[Закрыть]. В дни подготовки восстания она была выдвинута в состав Московского областного комитета партии эсеров и вошла в его боевую организацию, которую почти сразу же выдала охранке. В период декабрьского восстания З.Ф. Жученко активно вербовала дружинников, хранила у себя оружие и бомбы, а также предложила убить московского градоначальника генерала А.А. Рейнбота. В соответствии с решениями партии эсеры-боевики начали охоту на представителей царской власти в разных городах империи. Только в 1906 году они осуществили несколько покушений: в Севастополе на генерала В.С. Неплюева, на столичного градоначальника генерала В.Ф. Лауница, на минского губернатора П.Г. Курлова. При этом в подготовке теракта в Минске Жученко приняла самое непосредственное участие, уведомив о планах подпольщиков московскую охранку. Среди эсеров она пользовалась такой степенью доверия, что ей поручили доставить в Минск изготовленные метательные снаряды, как тогда называли самодельные бомбы и другие взрывные устройства. Для сохранения тайны о причастности агента охранки Жученко к провалу покушения было решено допустить сам факт попытки покушения на губернатора. Руководство Департамента полиции высоко ценило свою секретную сотрудницу за то, что она пришла в охранку по идейным мотивам, а не была, как многие другие, перевербована из бывших революционеров. Привезённую «Зиночкой» бомбу лично обезвредил помощник начальника Московского охранного отделения М.Ф. фон Коттен. Степень секретности операции политической полиции была такова, что о ней не сообщили даже самому минскому губернатору – потенциальной жертве покушения.

Всё произошло 14 января 1906 года. «Я присутствовал в Соборе на … богослужении… почувствовал лёгкий удар в голову и, думая, что с крыши собора свалился комок снега, так как в это время была оттепель, не обратил на это никакого внимания. Через несколько секунд ко мне подбежал взволнованный правитель канцелярии губернатора со словами: «Ваше превосходительство! Бомба!»[258]258
  Абдрахманов А.И. Охранное отделение против революционного террора // Служу закону. 2018. № 4. С. 9.


[Закрыть] Бомбу уничтожили, бросив её в костёр, специально разведённый на площади. Взрыв был такой силы, что в округе во всех домах рядом вылетели стёкла. В результате никто не пострадал, а Жученко отчиталась перед руководством эсеров в том, что бомбу доставила по адресу. Никаких подозрений в отношении неё у боевиков и однопартийцев не возникло.

Зинаида Фёдоровна проявляла активность и в подготовке других покушений, о которых заранее сообщала руководству охранки. Так, в результате её донесения в конце февраля 1907 года с револьвером в руке в Москве в фойе Большого театра была схвачена неоднократно судимая эсеровская террористка Фрума Фрумкина. Она намеревалась убить московского градоначальника генерала А.А. Рейнбота, который к моменту её ареста еще не прибыл в театр. Примечательно, что оружие для покушения ей передала лично агент охранки Зинаида Жученко. О её роли в организации покушения шла речь на допросе А.А. Рейнбота в июле 1917 года[259]259
  См.: Допрос А.А. Рейнбота (Резвого). 17 июля 1917 г. // Падение царского режима. Стенограф. отчёты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвыч. Следств. Комиссии Времен. Правит-ва. М. – Л.: Госиздат, 1926. С. 120—127; http://militera.lib.ru/docs/0/pdf/padenie6.pdf


[Закрыть]. Выяснилось, что Зинаида Фёдоровна, отправляя Фрумкину на смертоубийство в театр, сама пришила ей на пальто карман для револьвера. Это было второе по счёту покушение на градоначальника, потому что первое не удалось. О готовящемся теракте генералу сообщил начальник Московского охранного отделения Е.К. Климович и предупредил, чтобы тот не ехал в театр ко времени. Отвечая на вопросы о роли секретного сотрудника охранки Жученко в предотвращении покушений, А.А. Рейнбот отметил, что лично ему она дважды спасла жизнь от действий террористки Фрумы Фрумкиной.

В июле 1907 года по приговору суда Ф.М. Фрумкина была повешена во дворе Бутырской тюрьмы.

Особый размах терроризм приобрел в период революции 1905—1907 годов. Кроме боевой организации, теперь в стране действовали так называемые летучие боевые отряды, подчиняющиеся областным партийным комитетам, местные боевые дружины. Началась настоящая террористическая война. Всего в период 1901—1911 годов эсеровскими боевиками было совершено 263 террористических акта. Их объектами стали 2 министра; 33 генерал-губернатора, губернатора и вице-губернатора; 16 градоначальников, начальников окружных отделений, полицмейстеров, прокуроров, их помощников, начальников сыскных отделений; 7 генералов и адмиралов, 15 полковников; 8 присяжных поверенных; 26 агентов полиции и провокаторов[260]260
  Будницкий О.В. Женщины-террористки России. Бескорыстные убийцы. Ростов-на-Дону, 1996; https://antiterrortoday.com/images/docs/Budnickiy%20Oleg.pdf


[Закрыть].

Громкое разоблачение тайной сотрудницы сыска

Зинаиду Фёдоровну хорошо знало и высоко ценило руководство Департамента полиции. В узких кругах посвящённых в высшие секреты империи её называли Зиночкой. Знал о ней и сам император Николай II, которому регулярно докладывали об успехах лучшей секретной сотрудницы охранки в борьбе с революционным подпольем. Многие из тех, кто хорошо знал её по тайной работе, уважали З.Ф. Жученко за добровольный выбор нелёгкой жизни секретного сотрудника службы охраны Российской империи. При этом, в отличие от многих других тайных сотрудников политической полиции, она не была перевербована охранкой из числа революционеров, попавших в поле зрения службы политического сыска. Агент «Михеев» не скрывала, что служила за монархическую идею, а не за деньги или другие материальные блага. Хотя материальное благополучие и житейский комфорт Зинаида Фёдоровна всегда ценила. Но на первом месте у неё всегда стояло дело тайной службы на благо безопасности Российской империи. Во всяком случае, она так обычно говорила.

За всё время службы с 1893 по 1909 год в охранке у неё не было ни одного провала, хотя несколько раз на неё падали косвенные подозрения революционеров. Однако ей всегда удавалось доказать свою непричастность к арестам подпольщиков и неудачам эсеров-боевиков. Роковым для неё стал 1909 год. После скандального разоблачения провокатора Азефа она почувствовала опасность для себя. Не зря же её иногда называли «Азефом в юбке». В начале того рокового года она спешно покинула Москву и вернулась в Берлин. А затем перебралась с сыном в маленькую квартиру в Шарлоттенбурге. Но принятые меры не спасли её от разоблачения.

Считается, что она стала жертвой громких разоблачений провокаторов охранки после публикаций В.Л. Бурцева, которыми он считал всех секретных сотрудников Департамента полиции. Эти публичные разоблачения подрывной деятельности З.Ф. Жученко среди политэмигрантов подтвердил бывший чиновник Департамента полиции Л.П. Меньщиков. При этом при поиске женщины-провокатора эсеры-политэмигранты вначале заподозрили члена боевой организации Лапину, проживавшую в Париже под псевдонимом «Бела». Не сумев доказать свою невиновность, она застрелилась в мае 1909 года. Осмыслив свою ошибку, эсеры продолжили поиски предательницы в своих рядах. На этот раз подозрения при содействии Меньщикова пали на Зинаиду Фёдоровну. Однако, учитывая её широкую известность среди политэмигрантов, решили действовать более осмотрительно. С этой целью ЦК партии социал-революционеров (эсеров) поручил В.Л. Бурцеву «до предъявления Жученко формального обвинения сделать попытку получить от неё подробные показания»[261]261
  Меньщиков Л.П. Охрана и революция: к истории тайных полит. организаций, существовавших во времена самодержавия. Ч. 1: Годы реакции. 1885 —1898 г. Кн. 10—11. М.: Всесоюз. общ-во политкаторжан и ссыльно-поселенцев. 1925. С. 277; http://elib.shpl.ru/ru/nodes/4784-ch-1-gody-reaktsii-1885—1898-g-1925-istoriko-revolyutsionnaya-biblioteka-kn-10—11#mode/inspect/page/277/zoom/5


[Закрыть]. Такая встреча состоялась в Берлине. При беседе она призналась в своей службе в охранке, правда, пожалела, что на благо империи потрудилась всего 3 года вместо 15 лет, о которых ей сказал Бурцев. Подтвердила, что поступила в секретные сотрудники по убеждению, желая защищать монархию в России.