Текст книги "Женские лица русской разведки"

Весной 1917 года полицейский чиновник был арестован по обвинению в провокаторстве и службе в охранном отделении. Его доставили в Госдуму, где подвергли допросу, а затем отправили в тюремный замок. Однако позже был освобождён из-под стражи. Более того, Доброскоку-Добровольскому и его жене Татьяне Цейтлин была выдана некая «охранная грамота». Узнав об этом, возмущённый Бурцев позже вспоминал о том, как он «за своей подписью напечатал в газетах статью «Где Доброскок и Цейтлин?» и рассказал их биографии. Номер газеты вышел утром, а в полдень мне в Балабинскую гостиницу пришли сообщить, что на основании моей статьи снова нашли Доброскока и его жену Цейтлин, что их арестовали и привезли как раз в наш участок. Я сейчас же пошел туда и просил обоих их допросить при мне»[343]343
  Бурцев Вл. Борьба за свободную Россию. Мои воспоминания (1882—1922 гг.). Т. 1. Берлин: изд-во Гамаюн, 1923. С. 356.


[Закрыть]. Бурцеву была предоставлена возможность задать интересовавшие его вопросы Доброскоку-Добровольскому. Вопросов к Татьяне Цейтлин у «охотника за провокаторами» почему-то не было.

Дальнейшие судьбы Т.Н. Цейтлин и И.В. Доброскока (Доброскокова) неизвестны.

Роль агента охранки в роспуске II Госдумы империи

Судьба секретного агента Департамента полиции Екатерины Николаевны Шорниковой сначала складывалась типично для Российской империи начала ХХ века. В молодые годы она увлеклась социал-демократическими идеями и вступила в РСДРП. Была арестована и в тюрьме перевербована опытным жандармским офицером. Дала письменное согласие на сотрудничество с охранным отделением, после чего получила оперативный псевдоним «Казанская». Короткое время состояла агентом охранного отделения в провинции под псевдонимом «Эртель», а затем возвратилась в столицу.

По заданию охранки она волею случая оказалась основным исполнителем машинописного текста «солдатского наказа» депутатам II Государственной думы от левых партий. Предположительно, именно она внесла в документ несколько поправок, позволивших впоследствии толковать текст наказа как призыв к свержению власти в результате вооружённого восстания. Под этим предлогом Дума была распущена. В отношении агента столичной охранки Е.Н. Шорниковой, состоявшей в тот момент секретарём в военной организации РСДРП, в империи возбудили следствие и выдали предписание полиции на её розыск и арест.

С помощью чинов столичного охранного отделения она скрылась от преследования как жандармов, так и бывших соратников по партии. Более пяти лет проживала в разных городах на нелегальном положении. Затем, устав от лишений подпольной жизни, пришла в охранное отделение с просьбой переправить её на жительство в Южную Америку.

Для решения судьбы разоблачённого секретного сотрудника Шорниковой летом 1913 года, прервав свои отпуска, экстренно и в секретном порядке на даче председателя Совета министров графа Коковцова дважды собирались министры и другие приглашенные лица. Решением Особого присутствия Сената с неё были сняты все прежние обвинения и прекращено судебное преследование. О ситуации с ней и принимаемых мерах докладывали императору Николаю II.

После падения самодержавия в России судьбой Шорниковой заинтересовались в Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, приступившей к работе с 4 марта 1917 года. По её делу были допрошены 12 бывших министров и высших чинов царской власти, включая пятерых прежних директоров Департамента полиции. Чем же был вызван столь пристальный интерес к судьбе провинциальной мещанки и провалившейся секретной сотрудницы охранки? Попробуем провести историческую реконструкцию событий далёкого прошлого и восстановить утраченные страницы биографии Е.Н. Шорниковой.

Неизвестные страницы начала жизни

Родилась Екатерина Николаевна Головина (в первом замужестве – Шорникова) в 1883 году в городе Казань (по другим сведениям – в Бессарабской губернии[344]344
  См.: Приложение: Указатель имён к I – VII тт. // Падение царского режима. Стенограф. отчёты допр. и показан., данных в 1917 г. в Чрезвыч. Следствен. Комиссии Времен. Правит-ва. Т. VII. М. – Л.: Госиздат, 1927. С. 437.


[Закрыть]). Чаще всего её начальниками и современниками упоминалась Казань как место рождения будущей секретной сотрудницы охранки. Будем и мы придерживаться этой версии.

Сословное состояние – из мещан. Позже в её новом паспорте после повторного вступления в брак изменится не только фамилия Шорникова на Юдкевич, но и место её рождения. Там будет записано, что она происходит из варшавских мещан. Однако это изменение в её биографические сведения было внесено в конспиративных целях. Позже мы подробнее остановимся на этом моменте.

Сведений о её родителях и составе семьи не сохранилось. Возможно, они имеются в каких-то архивных документах Департамента полиции, но до сих пор не обнаружены или не обнародованы. Исходя из её отчества, можно сделать вывод, что отца звали Николаем.

Вероисповедание её было, скорее всего, православное. Однако сведения о крещении Екатерины до сих пор не обнаружены, как и не установлен день и месяц её рождения. Кстати, в царской России такое случалось часто, поскольку в документах того времени чаще всего указывалось только число полных лет.

Не сохранились сведения о том, когда и где она получала образование. В конце XIX – начале XX века в Казани существовало несколько женских учебных заведений[345]345
  См.: От Державина и Лобачевского до Молотова: кого и чему учили в казанских гимназиях; https://news.myseldon.com/ru/news/index/206944267


[Закрыть]. С 1841 года в городе действовал Родионовский институт благородных девиц. Однако в этом закрытом учебном заведении образование могли получать только девочки из семей дворян, духовенства и купечества. Первая (Мариинская) женская гимназия тоже принимала девочек, в основном из зажиточных семей. Обучение в гимназии длилось 8 лет. Гимназистки-выпускницы получали право работать домашними учительницами. В 1876 году в городе открылась Вторая (Ксенинская) женская гимназия. Здесь условия поступления были более доступными, поэтому, на наш взгляд, девочка из семьи мещан вполне могла здесь занять своё место за партой. Третья женская гимназия была открыта в 1901 году, когда Екатерине Головиной исполнилось 18 лет. По этой причине возможность её обучения в этой гимназии нами не рассматривается.

В те годы в Казани существовали ещё 4 женские частные гимназии с платным обучением. Поскольку материальное положение семьи Головиных тоже остаётся неизвестным, то возможность обучения там Екатерины оценить довольно сложно. В любом случае требуется уточнение факта обучения Екатерины Головиной в одной из казанских женских гимназий по архивным документам этих учебных заведений. Вполне возможно, кто-то из местных казанских историков и краеведов заинтересуется её судьбой и сможет документально восстановить период её жизни от момента рождения и до 22 лет.

О том, что будущая член РСДРП, ставшая затем секретным сотрудником охранки, была достаточно грамотной и образованной, могут свидетельствовать следующие факты. Во время пребывания в Казани она печаталась, с её слов, в местных революционных газетах. Впоследствии была секретарем в военной организации столичных социал-демократов, вела документацию, знала стенографию и умела печатать на пишущей машинке. При этом она упоминала, что в столицу переехала для того, чтобы поступить на женские юридические курсы. Кстати, для этого необходимо было иметь документ об окончании полного курса женской гимназии.

О первом муже она не вспоминала

Когда и при каких обстоятельствах девица Екатерина Головина впервые вышла замуж – неизвестно. Про её первого мужа вообще не сохранилось никаких сведений, кроме фамилии. Осталось неизвестным даже его имя, не говоря уже о профессиональной принадлежности.

Поскольку речь идёт о её замужестве, то предполагается, что состоялось оформление церковного (официального) брака. Об этом на страницах её короткой и достаточно путаной биографии тоже не осталось никакого следа. Можно лишь предположить, что супружеская пара Шорниковых сложилась во время проживания в Казани в период между 1900 и 1906 годами. Опять же, ответы на эти вопросы, скорее всего, хранятся в казанских архивах.

При этом до сих пор не установлено, чем она занималась в эти годы, где трудилась или, возможно, училась по окончании гимназии.

Во втором браке, оформленном, с её слов, в Уфе в 1910 году с машинистом местного железнодорожного депо, она вновь перешла на фамилию мужа и с того времени стала Юдкевич. Но в отечественную историю она вошла и навсегда осталась Екатериной Николаевной Шорниковой.

Опять же, с её слов, известно, что в казанский период жизни в 1905 году она вступила в социал-демократическую партию и стала активно участвовать в революционной работе.

Служба в Департаменте полиции

Существует как минимум две версии поступления Екатерины Николаевны Шорниковой на секретную службу в охранное отделение. Согласно одной версии, она ещё в Казани попала в поле зрения местного охранного отделения и была завербована ротмистром В.Н. Кулаковым в качестве внутреннего агента (секретного сотрудника) в составе казанской организации РСДРП. Летом 1906 года её куратор в охранке был переведён в столицу и прикомандирован к Петербургскому охранному отделению. Он поступил в подчинение к полковнику А.В. Герасимову. Ротмистр доложил начальнику о том, что у него есть весьма перспективный агент-женщина в рядах социал-демократов, которая вслед за ним переехала в Петербург и хочет работать в столичном охранном отделении. Герасимов лично встретился с ней и после обстоятельного разговора дал согласие на включение её в состав секретных агентов, ориентированных на работу среди членов РСДРП в Петербурге. «Она произвела на меня впечатление человека серьёзного, – вспоминал позже бывший руководитель столичного политического сыска, – достаточно хорошо знакомого с партийной литературой и партийными отношениями и потому вполне подходящего для работы в качестве агента в Петербурге»[346]346
  Герасимов А.В. На лезвии с террористами // «Охранка»: Воспоминания руководителей охранных отделений. В 2 т. Т. 2. М.: Нов. литер. обозрение, 2004. С. 254.


[Закрыть]. Он же сам выбрал ей оперативный псевдоним. Так она стала «Казанской».

Но существует и другая версия, основанная на том, что казанская социал-демократка приехала в столицу для поступления на только что открывшиеся в 1906 году женские юридические курсы. При этом она продолжила подпольную работу в Петербургской организации РСДРП. Попала под арест по требованию Казанского губернского жандармского управления (далее – ГЖУ). Затем была перевербована столичными жандармами и стала секретной сотрудницей Петербургского охранного отделения. Ей было назначено денежное вознаграждение в размере 50 рублей, которое выплачивалось с учетом всех расходов по службе один раз в месяц.

Зимой 1907 года ротмистр (по другим сведениям – уже подполковник) Кулаков тяжело заболел и не смог далее исполнять свои обязанности. В связи с болезнью он был переведён в резерв Отдельного корпуса жандармов. Все свои дела и подчинённых агентов он передал помощнику полковника А.В. Герасимова – ротмистру В.И. Еленскому, позже получившему чин подполковника. Этот выпускник Псковского кадетского корпуса обучался в Павловском военном училище. Выпустился из училища в пехотный полк, где прослужил 8 лет. В 1896 году он поступил на службу в Отдельный корпус жандармов и к моменту встречи с секретным агентом «Казанской» ротмистр Еленский уже считался опытным в деле политического сыска жандармским чином. Однако в отношениях с секретными сотрудниками-женщинами он, видимо, был не всегда успешен. Летом 1913 года Шорникова изложит накопившиеся претензии к своему куратору при встрече с генералом Джунковским в присутствии директора Департамента полиции Белецкого.

Внедрение в ряды петербургской организации РСДРП

В революционном подполье, как уже отмечалось, Екатерина Головина-Шорникова оказалась в возрасте около 22 лет, примкнув к социал-демократам. Был ли этот шаг продиктован её личным выбором или она его сделала под чьим-то влиянием – неизвестно. Возможно, на юную барышню из мещан произвели впечатление бурные революционные события, происходившие в Казани в годы Первой русской революции.

Казань в начале ХХ века по численности населения и промышленно-культурному развитию считалась пятым по значению городом в Российской империи. Здесь находился один из старейших университетов, открытый по повелению императора Александра I ещё в 1804 году. В конце XIX века впервые для пассажиров на казанских улицах стал доступен электрический трамвай. В городе появились мощёные камнем и даже асфальтированные улицы. В конце 1890-х годов к городу была проложена железная дорога и построено здание вокзала.

Городское хозяйство и промышленное производство развивались быстрыми темпами. Но за фасадом внешнего благополучия скрывались многие, в первую очередь социально-экономические, проблемы. Социальная несправедливость, мздоимство чиновников, сословное расслоение общества и низкий уровень материального достатка работников порождал недовольство и протестные настроения. Антиправительственные взгляды и намерения в немалой степени формировались под влиянием непродуманных решений местных властей и возраставшего полицейского произвола. Ситуацию не удалось нормализовать даже после обнародования царского Манифеста от 17 октября 1905 года.

Политические партии левого толка активно призывали население к протестам, стачкам и забастовкам. Обстановка накалилась настолько, что 21 октября того же года дело дошло до захвата Казанской городской думы. Революционно настроенные студенты и молодёжь из обеспеченных семей поддержали протестные выступления. В городе образовалась и активно действовала коммуна революционной молодёжи. Власти своими репрессивными действиями только активизировали ответные протестные выступления горожан.

К наведению порядка были привлечены все полицейские силы и воинские подразделения гарнизона, усиленные казаками. В ответ на эти антинародные меры восставшие при участии части думских гласных и членов городской управы Казани приступили к организации вооружённой народной милиции. Казанское ГЖУ во главе с подполковником К.И. Калининым и местное охранное отделение усилили меры воздействия в отношении зачинщиков беспорядков. Большие опасения властей вызывали нараставшие случаи революционного террора и вооружённого противостояния боевых групп некоторых социалистических партий силам правопорядка и охранения общественной безопасности. Однако для противодействия массовым народным выступлениям в распоряжении казанского губернатора и местных властей сил было явно недостаточно. В начале 1906 года в штате ГЖУ было всего 4 жандармских офицера и примерно 15 филёров наружного наблюдения, включая агентов жандармского полицейского отделения на железной дороге. В штате Казанского городового полицейского управления в 1905 году состояли 48 человек[347]347
  Габдрафикова Л. Революция 1905 года в Казани: война жандармерии с полицией чередовалась забастовками силовиков. Сайт «Реальное время»; https://realnoevremya.ru/articles/77293-revolyuciya-1905-goda-v-kazani-policeyskie-i-zhandarmy


[Закрыть]. Против действий правоохранительных сил активно выступали члены социал-демократической партии. При поддержке сочувствующих они разоружали полицейских и передавали оружие в свои боевые группы. Казанский губернатор и органы власти долгое время не могли взять ситуацию в городе под свой контроль.

В 1905—1906 годах Екатерина Шорникова уже состояла активным членом казанской организации РСДРП. О каком-либо личном участии в революционных выступлениях того периода в Казани она нигде и никогда не упоминала. Каким образом она оказалась в рядах социал-демократов, тоже неизвестно. После переезда в столицу она, по указанию своего куратора из охранного отделения, восстановила партийные связи и с 1907 года входила в состав военной организации РСДРП в Петербурге. В революционных кругах и среди однопартийцев по РСДРП Шорникова была известна под партийным псевдонимом «Ирина». Поскольку в обеих версиях поступления Е.Н. Шорниковой в штат секретных сотрудников политического сыска есть определённые совпадения, то выделим их особо для дальнейшего анализа. Известно, что в столицу Екатерина Николаевна приехала в 1906 году, по её словам, с целью поступления на открывшиеся женские юридические курсы. К сожалению, она нигде не указывала, на какие курсы конкретно она собиралась поступать.

Дело в том, что почти одновременно в 1906 году проводился набор на юридический факультет Высших женских Бестужевских курсов и на высшие женские юридические курсы (факультет), организованные действительным статским советником Н.П. Раевым. Здесь надо пояснить, что слово «высшие» в названии женских курсов часто вводит в заблуждение, поскольку, например, выпускницам Бестужевских курсов впервые в Российской империи стали выдавать дипломы о высшем образовании лишь с 1910 года. Другие курсистки обрели такие права ещё позже.

Условия поступления и предметы обучения на юридическом факультете и юридических курсах были схожими. Так, для поступления необходимо было представить прошение о зачислении на учебу с приложением аттестата о среднем образовании, метрического свидетельства, свидетельства о политической благонадёжности и фотографий будущей курсистки. В учебную программу входило более 17 обязательных учебных предметов и около 10 необязательных. Обучение было платным.

Бестужевские курсы считались более престижными и ценились среди социал-демократов. Их в своё время окончили жена Ленина Н.К. Крупская и две его сестры: А.И. Елизарова-Ульянова и О.И. Ульянова.

Кстати, в Казани в 1906 году после долгого перерыва возобновили свою работу высшие женские курсы, так что Шорникова вполне могла бы получить образование на родине. Правда, на казанских курсах не было юридического направления. Возможно, именно по этой причине она оказалась среди социал-демократов столицы.

Однако не исключено, что все разговоры о поступлении на юридические курсы в Петербурге велись в целях конспирации, чтобы скрыть истинные мотивы перевода секретной сотрудницы из Казанского охранного отделения в столичное отделение политического сыска.

Взаимопонимание с начальством не сложилось

Вначале вся её деятельность в качестве секретного сотрудника была нацелена куратором ротмистром Кулаковым на адаптацию к столичной жизни и поиск личных контактов с представителями петербургской организации РСДРП.

Как показали дальнейшие события, агент столичной охранки «Казанская» была внимательной и наблюдательной не только в работе среди социал-демократов. Екатерина Николаевна подмечала недостатки в работе охранного отделения, о чём она рассказала 25 июня 1913 года на встрече с товарищем министра внутренних дел генерал-майором В.Ф. Джунковским в присутствии директора Департамента полиции действительного статского советника С.П. Белецкого. При этом последним велась запись рассказа Е.Н. Шорниковой-Юдкевич о её агентурной деятельности[348]348
  Запись рассказа Е.Н. Шорниковой об ее агентурной деятельности, сделанная директором Департамента полиции Белецким // Красный архив. Т. 3 (16). М. – Л.: Госиздат, 1926. С. 94—97.


[Закрыть].

Она подтвердила факт своего ареста в Петербурге из-за принадлежности к партии социал-демократов и своё согласие на работу секретным агентом в ходе беседы с ротмистром Кулаковым. Момент начала сотрудничества Е.Н. Шорниковой с охранкой требует дополнительного уточнения на документальной основе, поскольку и в её словах, и в сведениях, сообщённых её прежними начальниками в системе политического сыска империи имеются значительные расхождения как по месту её вербовки (Казань или Петербург), так и по времени этого события.

При этом следует отметить, что между агентом «Казанской» и её куратором Кулаковым сложились весьма доверительные отношения. Спустя время из-за болезни Кулакова она была переведена в подчинение к ротмистру (позже подполковнику) Еленскому. Несмотря на то, что, со слов Шорниковой, она с ним виделась практически каждый день, слаженной работы на основе взаимопонимания у них не получалось. При этом агент «Казанская» старалась в точности выполнять все поручения куратора. Еленский поставил перед ней задачу продвинуться в состав руководства столичного комитета РСДРП. Спустя время она стала организаторшей Атаманского полка, а затем и секретарём военной организации столичных социал-демократов. Это произошло, как она позже рассказывала, случайно. Товарищи по партии, отметив её знание стенографии и навыки в машинописи, в 1907 году поручили Шорниковой должность секретаря Петербургской военной организации РСДРП[349]349
  См.: Костицын В.А. Моё утраченное счастье… Воспоминания, дневники. М.: Нов. литер. обозрен., 2017. Электрон. книга; https://books.google.ru/books?id=OGo3DwAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false


[Закрыть].

Надо заметить, что быть организаторшей в Атаманском полку считалось трудным участком для пропагандистской и разъяснительной работы среди нижних чинов, поскольку полк считался образцовой, элитной воинской частью столичного гарнизона. Полное название этого отборного казачьего полка звучало так: «Лейб-гвардии Атаманский Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича полк». С июля 1904 года шефом полка являлся сын Николая II – наследник цесаревич и великий князь Алексей Николаевич. Распропагандировать такой полк и найти среди нижних чинов из казачьего сословия сочувствующих социал-демократическим идеям было делом, безусловно, нелёгким.

Момент истины, или Позднее прозрение

Однако, вернемся к рассказу самой Шорниковой. Отметим, что во время её беседы летом 1913 года с товарищем министра внутренних дел генералом В.Ф. Джунковским и главным полицейским начальником империи С.П. Белецким она уже официально носила фамилию своего второго мужа – Юдкевич. Тем не менее своим начальникам из охранки, да и большинству современников, она запомнилась именно как Шорникова. Под этой фамилией Екатерина Николаевна фигурировала в материалах допросов и показаний министров и других высших чинов Российской империи, проводившихся Чрезвычайной следственной комиссией Временного правительства с марта по октябрь 1917 года[350]350
  См.: Падение царского режима: Стенограф. отчёты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвыч. Следств. Комиссии Времен. Прав-ва. В 7 т. М. – Л.: Госиздат, 1926—1927.


[Закрыть]. Так сложилась её судьба, что в российской истории она осталась известной под фамилией Шорникова, которую носила на момент той далёкой провокации 1907 года.

На встрече с руководством политического сыска в 1913 году агент «Казанская» поделилась своими наблюдениями за ошибками в работе охранного отделения Петербурга с агентами. «Само охранное отделение, – заметила она, – было преступно-небрежное в отношении сотрудников, проваливая их. На Фурштатской улице, в д. № 4, кв.5, принимали всех сотрудников в один час, рассортировывая по комнатам… Конспиративная квартира на Садовой тоже была невозможна: в щели я видела другую сотрудницу»[351]351
  Запись рассказа Е.Н. Шорниковой об ее агентурной деятельности, сделанная директором Департамента полиции Белецким // Красный архив. Т. 3 (16). М. – Л.: Госиздат, 1926. С. 94.


[Закрыть].

Высказала она всё наболевшее и пережитое в период своей агентской работы, связанное с контактами со своим куратором в охранном отделении Еленским. Отсутствие чётких заданий и указаний относительно основных направлений в работе среди членов столичной организации РСДРП вызывало непонимание у секретного сотрудника «Казанской». «Подполковник Еленский не умел руководить мною, – вспоминала Е.Н. Шорникова, – так как не давал никаких указаний. Единственное его указание было, что я не должна видеться с солдатами, но везде бывать и все видеть»[352]352
  Там же. С. 94.


[Закрыть]. Дело дошло почти до полного разрыва, когда Шорникова собралась переехать в Москву и поступить в распоряжение начальника охранного отделения полковника Коттена. Однако Еленский запретил ей переход в Московское охранное отделение.

И тем не менее она всегда была на связи с подполковником Еленским. Ему она передала отпечатанный по её собственной инициативе 2-й экземпляр «солдатского наказа» депутатам II Государственной думы от левых партий, послужившего затем основанием для обвинения и судебных разбирательств с депутатами и солдатским активом столичного гарнизона. Манифестом императора Николая II Государственная Дума была распущена. Одновременно было существенно изменено Положение о выборах в целях ограничения доступа представителей левых партий и других оппозиционных организаций в Государственную думу, а также в местные органы представительной власти.

В сетях полицейской облавы

В начале июня 1907 года по доносу Бродского были арестованы многие участники боевой организации РСДРП в столице. А в Лесном, что в пригороде Петербурга, была почти в полном составе арестована центральная боевая дружина той же партийной организации. При этом провокационный повод для арестов создал всё тот же Бродский. Накануне собрания боевиков на арендованной даче в Лесном поздно вечером неожиданно для всех появился Болеслав Бродский на извозчике с двумя чемоданами. Он уговорил организаторов встречи оставить у них на время чемоданы. Наутро полиция окружила дачу. При обыске обнаружили привезённые чемоданы, в которых оказалась запрещённая литература, листовки и прокламации, а также переписка и другие материалы, ставшие позже главными уликами против арестованных боевиков из РСДРП[353]353
  См.: Первая боевая организация большевиков. 1905—1907 гг. Статьи, воспоминания и док-ты. М.: Старый большевик, 1934. С. 28—209.


[Закрыть].

Боевой организации социал-демократов был нанесён тяжёлый урон. Была уничтожена располагавшаяся на даче школа подрывников и арестован основной состав боевых групп.

Надо отметить, что на состоявшейся в Таммерфорсе (Финляндия) во второй половине ноября 1906 года Первой конференции военных и боевых организаций РСДРП было принято решение об объединении всех военных и боевых организаций социал-демократов в единую структуру, подчинённую общепартийному центру в Петербурге. В качестве руководящего центра было избрано Временное бюро военных и боевых организаций из 5 человек[354]354
  Подробнее см.: Первая конференция военных и боевых организаций РСДРП. Ноябрь 1906 г. // Протоколы съездов и конференций ВКП(б). М.: Партиздат, 1932. С. 92—160.


[Закрыть]. Именно в этом бюро Бродский стал исполнять обязанности секретаря. Так что, согласно партийной иерархии, формально он стал начальником для Шорниковой, по-прежнему остававшейся секретарём военной организации Петербургского комитета РСДРП.

Кстати, спустя время, документы этой партийной конференции, как и весь архив военно-боевой организации при ЦК партии социал-демократов, оказались в руках руководителей политического сыска империи. Начальник петербургского охранного отделения, тогда ещё имевший чин полковника, Герасимов 2 апреля 1907 года направил совершенно секретную записку № 8130 директору Департамента полиции. «Представляю при сем вашему превосходительству, – писал глава столичной охранки, – полученные во вверенном мне отделении руководящие директивы, выработанные Временным бюро при военной боевой организации с[оциал] д[емократии]»[355]355
  Там же. С. 237.


[Закрыть]. Судя по всему, эти документы были переданы в охранное отделение агентом Бродским. Часть приезжих делегатов той конференции на обратном пути попала под наблюдение филёров столичной охранки.

Июньский провал революционных организаций – результат провокаторской деятельности сотрудников охранного отделения. Настораживали схожие моменты в рассказах бывших агентов столичной охранки Шорниковой и Бродского об их участии в этой грандиозной провокации, не знавших в то время о существовании друг друга в качестве секретных сотрудников. Эта провокация повлекла за собой не только роспуск II Госдумы, но фактически государственный переворот, сопровождавшийся внутриполитическим скандалом в обществе. Оба секретных сотрудника, внедрённые в организацию РСДРП Петербурга, приводили похожие факты и описывали свои роли в этом деле практически схожим образом. Да и внутри столичной организации РСДРП они занимали близкие по своему значению руководящие позиции. С их слов, Шорникова была секретарём в военной организации, а Бродский являлся секретарём сначала только в боевой организации, а затем во Временном бюро военно-боевой организации РСДРП.

Провокация в Госдуме

Из учебников отечественной истории известно, что 3 июня 1907 года была досрочно распущена II Государственная Дума. Она просуществовала только три с половиной месяца, так и не сумев наладить взаимодействие с правительством во главе с председателем Совета министров П.А. Столыпиным. Причин тому было немало, но главным препятствием в налаживании конструктивного сотрудничества и делового взаимодействия между «представительной, законосовещательной» и исполнительной ветвями власти стало то, что среди депутатов оказалось немало представителей социал-демократов, эсеров, трудовиков и других партий левого толка. Оппозиционный настрой II Госдумы проявился с самого начала её работы в феврале 1907 года, несмотря на печальную участь их предшественников. Депутаты I Государственной Думы также были распущены императором Николаем II через 72 дня после начала работы.

Кровавые события Первой русской революции заставляли самодержавную власть искать пути и способы трансформации самодержавия в парламентскую монархию. Однако первые шаги на этом пути не привели к положительным результатам, которые были бы одобрены всеми политическими партиями и общественными движениями империи. Внутриполитический кризис нарастал и грозил властям новыми народными волнениями.

Вместе с тем царские власти стремились не только удержать революционную ситуацию под контролем, но и максимально усложнить процедуры избрания представителей левых политических партий и демократических организаций в Госдуму. В этой связи одновременно с разгоном II Думы были внесены серьёзные изменения в избирательную систему Российской империи, в результате которых значительно уменьшилась общая численность избирателей за счёт ограничения избирательных прав крестьян, рабочих и сокращения представительства от национальных окраин империи. При этом число потенциальных кандидатов на депутатские посты, имевших высокий имущественный ценз, значительно возросло. Они получили явные преимущества на занятие большинства депутатских кресел.

Столыпин, трезво оценив взрывоопасность внутриполитической ситуации, пошёл на крайние меры. Поводом для этого послужил сфабрикованный сотрудниками Петербургского охранного отделения «солдатский наказ», который делегация солдат столичного гарнизона передала в социал-демократическую фракцию депутатов Госдумы.

Использовав столь незначительный повод, председатель Совета министров П.А. Столыпин 1-го июня 1907 года заявил о раскрытом заговоре против власти и подготовке некоторыми депутатами II Думы государственного переворота. Он потребовал отстранения от депутатской деятельности 55 избранников социал-демократической фракции и снятия депутатской неприкосновенности с 16 из них. Для выяснения ситуации Дума создала особую комиссию, которая должна была огласить результаты своей работы 4 июня. Неожиданно события резко ускорились. Император Николай II уже 3 июня издал Манифест о роспуске II Думы. Одновременно было опубликовано новое «Положение о выборах». Царь назначил выборы в III Государственную Думу на осень 1907 года[356]356
  См.: Третьеиюньский переворот; https://ru.wikipedia.org/wiki/Третьеиюньский_переворот (Дата обращения: 10.10.2021.)


[Закрыть].

При этом надо отметить, что время для роспуска Думы было выбрано с учётом того, что в империи фактически прекратились вооруженные выступления революционных сил, произошёл значительный спад забастовочного и стачечного движения среди рабочих в городах. Существенно меньше стало и крестьянских выступлений в сельских местностях. По сути дела, Первая русская революция завершилась и в пределах империи наступило некоторое внутриполитическое затишье.

Поиск истоков дела о роспуске II Госдумы

Несмотря на победу монархических и консервативных сил, в обществе сразу же возникли разговоры о причастности провокаторов охранки к составлению «солдатского наказа». Насчёт причастности П.А. Столыпина к организации переворота мнения разделились. Одни считали, что всё было сделано в соответствии с его приказами и распоряжениями, поскольку все дальнейшие события в полной мере соответствовали его планам о заявленных реформах. Другие полагали, что имела место грубая провокация политической полиции при участии секретных сотрудников охранки, внедрённых в оппозиционные политические партии левого толка. В первую очередь, речь шла о социал-демократических партиях, представленных в депутатском составе II Государственной Думы. И, опять же, в числе выгодоприобретателей назывались председатель Совета министров и его сторонники. При этом не все даже приверженцы самодержавной власти воспринимали роспуск Госдумы как победу монархических сил. Например, известный юрист и депутат II Госдумы В.А. Маклаков считал эти действия несвоевременными и негативно влияющими на внутриполитическую обстановку. В своих воспоминаниях, опубликованных в 1940 году в Париже, он указал, что решение о судьбе II Думы принял лично император Николай II, потребовав от Столыпина исполнить его волю. «Надо, конечно, совершенно отбросить «открытие в Думе заговора» как причину роспуска. …Мы знаем теперь, что этот заговор… был бутафорией. Он не причина роспуска Думы, а искусственно созданный для него предлог и оправдание. Думу не потому распустили, что открыли заговор, – писал В.А. Маклаков, – а заговор «открыли» потому, что Думу было решено распустить»[357]357
  Маклаков В.А. Вторая Государственная дума: (Воспоминания современника). Париж, б.и., 1940. С. 226—227. Электрон. книга; http://e-heritage.ru/Book/10095111. Стиль и выделения в тексте сохранены. – М.С.


[Закрыть].