Текст книги "Женские лица русской разведки"

Перечисленные выше правовые нормы были установлены Указом императора от 17 апреля 1834 года. Заметим, что в то время княгиня находилась в Петербурге и не могла не знать в введении нового порядка для выезжающих за границу. Тем более что эти вопросы входили в зону ответственности её старшего брата генерала графа Бенкендорфа, состоявшего шефом жандармов и возглавлявшего политический сыск в Российской империи. Именно подчинённые ему службы осуществляли проверку благонадёжности выезжавших за рубеж подданных русской короны. Тем более что тогда выявили немало случаев, когда получившие паспорт для временного выезда за границу оставались там дольше указанного в паспорте срока. Были и такие, кто оставался за рубежом с целью проживания на неопределённое время. Иными словами, осуществлялось фактическое переселение русских подданных на территорию других государств.

В целях недопущения подобных деяний под угрозой обвинения в недозволенном оставлении России такие действия были признаны государственным преступлением. Помимо уголовной ответственности за такие деяния, предусматривалось учреждение опеки над капиталами и имуществом виновных лиц.

В случае со статс-дамой императорского двора княгиней Ливен установленные правила требовали личного разрешения императора. Именно такое согласие на временный выезд за границу сроком до 5 лет, судя по всему, и получила Д.Х. Ливен, ссылаясь на семейную трагедию и слабое состояние здоровья. Затем она постоянно отправляла в Россию медицинские заключения о необходимости проживания в странах с умеренным климатом. В этой связи она писала старшему брату: «Доктора запрещают мне ехать в Италию, тем более что там холера. Мне необходим умеренный климат, но главное, ум мой должен быть занят. Это единственное для меня лекарство, единственное средство продлить мое существование»[466]466
  Таньшина Н.П. Дарья Христофоровна Ливен // Вопросы истории. 2007. № 11. C. 35—51; http://istorja.ru/articles.html/russia/tanshina-n-p-darya-hristoforovna-liven-r606/


[Закрыть].

Разрешения от императора Николая I на бессрочное пребывание за границей княгиня Ливен так и не дождалась. Царь умер 18 февраля 1855 года в разгар Крымской войны. По официальной версии, смерть наступила от тяжёлого отёка легких после простуды. Однако в придворных пересудах называли другую причину ухода царя из жизни. Полагали, что он отравился после получения депеши о поражении под Евпаторией. Косвенно эта версия подтверждалась тем, что император запретил вскрытие и бальзамирование своего тела. Подозрение в передаче царю по его требованию смертельного яда пало на лейб-медика Мандта, который после смерти Николая I внезапно покинул Россию.

Когда Дарья Христофоровна в Париже узнала о смерти Николая I, то эта новость не особенно взволновала княгиню, а её реакция была лаконичной: «Ну вот, теперь я могу спокойно здесь остаться»[467]467
  Таньшина Н.П. Самодержавие и либерализм : эпоха Николая I и Луи-Филиппа Орлеанского. М.: Росспэн 2018; https://www.google.ru/books/edition/Самодержавие_и_либера/GREvEAAAQBAJ?hl=ru&gbpv=1&dq=Дарья+Ливен&pg=PT350&printsec=frontcover


[Закрыть]. Она пережила императора почти на 2 года. Однако в соответствии с российским законодательством она продолжала оставаться подданной, отказавшейся вернуться в отечество после истечения срока действия заграничного паспорта со всеми вытекающими правовыми последствиями. Сведений о том, что высочайшим повелением княгине Д.Х. Ливен дозволялось бы бессрочное пребывание за границей, не обнаружено.

С первых дней пребывания в Париже княгиня Ливен приступила к созданию условий для ведения неустанного наблюдения за политическими тенденциями, европейскими переменами и жизнью дипломатических представительств великих держав. Её парижский салон вскоре стал настолько популярным и модным, что не уступал известному светскому салону мадам Рекамье. Хозяйка нового салона настолько сохранила свою женскую привлекательность, что, как вспоминали современники, 50-летняя княгиня Ливен внешне выглядела на возраст не старше 35 лет. Со временем сложился круг постоянных посетителей её салона, который острые на язык французы называли «дозорной вышкой Европы». Частыми гостями русской княгини были известные политики, литераторы и зарубежные дипломаты. Парижские газеты писали, что «русское правительство потому позволило княгине Ливен обосноваться в Париже, что она тайно собирает для него сведения, и что в ее парижской гостиной, как в любом петербургском салоне, всякий вечер можно застать, по меньшей мере, двух шпионов»[468]468
  См.: Бычков Владимир. Первая русская женщина-дипломат // Радио Sputnik. 09.01.2022 г.; https://radiosputnik.ria.ru/20220109/1767017528.html


[Закрыть].

Жизнь на виду у всех и постоянное общение с видными государственными деятелями, политиками и дипломатами стали для нее необходимой потребностью. В Париже, где княгиня с 1837 года прожила последние 20 лет, она состояла в близких отношениях с выдающимся французским историком и государственным деятелем Ф.П. Гизо.

Мнения и оценки современников

Надо признать, что как бы ни отзывались о княгине Ливен знавшие её современники, все они в той или иной степени признавали её необычность и индивидуальность. При всём при этом она проработала в русской политической разведке долгих 45 лет и ни разу ни в какой-либо из стран пребывания не была разоблачена как русская шпионка.

Известно, что женская красота, обаяние и женственность в самом широком смысле слова являются надёжным, веками проверенным оружием женщины в завоевании мужских сердец.

Если судить по дошедшим до наших дней её портретам, в молодости она была довольно привлекательной женщиной. Да и вряд ли, будь она дурнушкой, на неё обратил бы своё благосклонное внимание младший брат Александра I – великий князь Константин. Были у неё амурные приключения и с приближёнными к императорской фамилии известными русскими аристократами. Но, как известно, о женских достоинствах и недостатках в ту пору особо не распространялись. Тем более, что речь шла об одной из любимых фрейлин императрицы Марии Фёдоровны. К тому же Дарья Христофоровна рано стала генеральской женой.

Приведём довольно развёрнутую характеристику личности Дарьи Христофоровны, которую ей дал в своих мемуарах лично знавший её на пике популярности в период жизни в Лондоне историк и публицист князь П.В. Долгоруков. Став эмигрантом из личной обиды после отказа в назначении его министром внутренних дел Российской империи, князь в воспоминаниях привёл свои злые впечатления о многих известных людях, с которыми ему доводилось лично встречаться. В их числе оказалась и княгиня Д.Х. Ливен.

«Дарья Христофоровна Ливен, – писал П.В. Долгоруков, – не была одарена умом ни обширным, ни замечательным, но снабжена была от природы хитростью непомерной; сметливая, ловкая, вкрадчивая, искательная, никто лучше ее не умел влезть в чью-либо душу; в искусстве интриговать она не уступала самому Талейрану, который, зная ее, боялся… Вкрадчивость и искательность ее были изумительными и, должно признаться, не стеснялись ни предрассудками, ни даже простыми нравственными приличиями. Эта вкрадчивость, эта искательность имели тем более успеха, что всегда и постоянно облекались какой-то особенной величавостью в приемах, в обхождении, в беседе; она имела какой-то особенный дар льстить, так сказать, свысока и извиваться величаво. Ум недальний, но весьма тонкий при помощи приобретенного навыка, учинил ее способной скоро разгадывать людей и находить в душе каждого те слабые, часто и порочные струны, ухватясь за которые легче всего водить людьми»[469]469
  Долгоруков П.В. Петербургские очерки: Памфлеты эмигранта. 1860—1867. М.: Новости, 1992. С. 259.


[Закрыть].

«…она была холодной и равнодушной, – продолжал характеризовать Дарью Христофоровну обиженный на всех вокруг князь-эмигрант, – ко всему, что не касалось ее личного значения и самолюбия личного. Важные должности, с юношеских лет занимаемые ее мужем, доставили ей возможность всегда и везде постоянно окружать себя государственными деятелями, в обществе коих, в беседе с которыми она приобрела тот огромный навык общественный, то знание людей, какими отличалась на старости лет своих. Высокими политическими делами она заниматься была неспособна; до них не хватало ее ума, впрочем столь тонкого, но зато весьма немногие из современников могли столь искусно вести интриги придворные, интриги политические, сближать своих друзей, ссорить врагов своих, и удачнее, всегда, впрочем, с видом наружного и даже величавого достоинства, сближаться с людьми, могущими быть полезными в настоящем или в будущем»[470]470
  Долгоруков П.В. Петербургские очерки: Памфлеты эмигранта. 1860—1867. М.: Новости, 1992. С. 260.


[Закрыть]. Даже краткий анализ перечисленных П.В. Долгоруковым способностей, умений и навыков княгини Д.Х. Ливен показывает, что она вполне заслуженно считалась не только знатоком многих тонкостей европейской дипломатии и политики, но также была блестяще подготовлена к ведению политической разведки в Западной Европе в интересах Российской империи.

Среди друзей и недоброжелателей

Разные впечатления оставляла её внешность в памяти людей, близко с ней знакомых. В зависимости от характера их взаимоотношений с княгиней Ливен они по-разному описывали её внешний вид – от обаятельной светской красавицы до неприветливой барышни с чертами лица, далёкими до совершенства. Как говорится, женская красота всегда в глазах смотрящего мужчины. В этой связи оценки современниками внешности Дарьи Христофоровны заметно разнятся. Одни подчёркивали её худобу при довольно высоком росте, другие в этом видели её гордую осанку. Некоторые её собеседники вспоминали её пристальный, пронизывающий взгляд, но было немало таких, кто восхищался прелестью её чёрных глаз, излучавших притягательную энергетику.

По вполне понятным причинам, о которых мы ранее упоминали, княгиня не имела возможности окончить полный курс обучения в Смольном институте благородных девиц, в силу чего не отличалась ни высокой образованностью, ни глубокой начитанностью. Однако по признанию многих она отлично знала четыре европейских языка и мастерски владела словом и пером.

В большинстве случаев современниками высоко оценивались её аналитические способности, цепкость ума, хорошее знание политической ситуации и умение вызвать собеседников на откровенный разговор. Такой набор личных способностей и качеств позволял Дарье Христофоровне блестяще выполнять поставленные перед ней дипломатические и разведывательные задачи.

О её близости к британскому королевскому двору и высшей аристократии Англии может свидетельствовать тот факт, что крестным отцом её 4-го сына Георгия был сам король Георг IV. А младший сын Артур получил своё имя в честь другого британского крёстного – фельдмаршала герцога Артура Уэлсли Веллингтона. Впрочем, это не помешало герцогу дать весьма неоднозначную характеристику Дарье Христофоровне Ливен. «Я вполне уверен, – написал позже герцог в своих воспоминаниях, – что эта дама готова причинить нашей стране всевозможное зло, в признательность за доброту и любезность, с какою здесь относились к ней во время ее многолетнего пребывания в Англии»[471]471
  Таньшина Н.П. Дарья Христофоровна Ливен // Вопросы истории. 2007. № 11. С. 35—51; http://istorja.ru/articles.html/russia/tanshina-n-p-darya-hristoforovna-liven-r606/


[Закрыть].

Так отзывался о ней всесильный герцог А. Веллингтон и крёстный отец её младшего сына. И это притом что княгиня Ливен до определенного времени считала герцога своим верным другом, всегда готовым прийти ей на помощь. Лишь позднее Дарья Христофоровна на личном опыте убедилась, что у британских представителей королевской власти нет близких иностранных друзей, а есть только интересы британской короны.

Не могла она рассчитывать и на доброе отношение французского посла в Лондоне Рене де Шатобриана, который считал её скучной собеседницей, которую интересовали лишь сплетни и слухи из жизни политиков, дипломатов и других влиятельных людей. Ходили слухи, что графиня когда-то отказала в благосклонности этому пылкому французскому дипломату и довольно известному писателю. С той поры обиженный француз при всяком удобном случае демонстрировал свою неприязнь к жене русского посла, называл её скучной, заурядной дамой с неприятным длинным лицом. Помимо откровенно личных озабоченностей, французского посла тревожила чрезмерная, на его взгляд, близость Дарьи Ливен к английскому королевскому двору и её популярность в британском обществе. Кстати, считается, что крылатая фраза, характеризующая Англию как «коварный Альбион» принадлежит именно виконту Шатобриану – известному французскому политику, дипломату, поэту и писателю. Его литературные произведения высоко ценил А.С. Пушкин за глубокий смысл и особый стиль романтизма.

Судя по дипломатической карьере виконта, его знакомство с Д.Х. Ливен могло состояться на Веронском конгрессе в 1820 году. В дальнейшем он последовательно занимал должность французского посла в Берлине, Лондоне и Риме. Вершиной его карьеры стал пост министра иностранных дел Франции.

В то же время другой не менее известный французский дипломат, политический деятель и историк, барон Проспер де Барант, который не был в числе близких друзей княгини Ливен, после её смерти писал, что он получал большое удовольствие, находясь в её обществе. При этом барон ощущал близость своих мыслей и взглядов с точкой зрения княгини на те или иные политические события. Почётный иностранный член Петербургской академии наук П. де Барант считал Д.Х. Ливен личностью высокого ума и благородного характера.

«Отличаясь мужским умом и женской чувствительностью, – писал о Д.Х. Ливен один из самых влиятельных британских журналов «Эдинбургское обозрение», – она держала под своей властью монархов и государственных людей и благодаря этому имела политическое влияние, редко доступное женщинам. Что она имела слабые стороны, происходившие от недостатков суждения и характера, – об этом не будут спорить её самые горячие поклонники; но что она имела большие достоинства сердца и ума, не могут забыть даже её противники»[472]472
  Ливен Дарья Христофоровна; https://ru.wikipedia.org/wiki/Ливен,_Дарья_Христофоровна#CITEREFCromwell2007 (Дата обращения: 29.03.2022.)


[Закрыть]. Журнал «Edinburg Review» издавался ежеквартально в период с 1802 по 1829 годы. Как известно, Дарья Христофоровна пребывала в Лондоне в качестве жены, а затем советника и незаменимого помощника русского посла Х.А. Ливена с 1812 по 1834 год.

Парижская жизнь княгини

Близким другом Дарьи Христофоровны и её последним романтическим увлечением стал известный французский историк, политик и государственный деятель Франсуа Гизо. В момент их встречи княгине было уже 50 лет, хотя, по свидетельству многих современников, выглядела она лишь на 35 лет и не потеряла своей женской привлекательности. Их любовная связь продолжалась почти 20 лет, однако свои отношения они официально не оформляли. Противницей законного брака, как ни странно, была сама спутница жизни Ф. Гизо. То ли в шутку, то ли всерьёз она говорила, что лучше ей оставаться княгиней Ливен, чем становиться просто мадам Гизо. Помимо тёплых личных отношений, опытный политик высоко ценил профессиональные знания и навыки Дарьи Христофоровны. Она продолжала занимать важное положение во французском обществе, несмотря на то, что открыто говорила о своей преданности родине и российской короне. «Мужчины и женщины, тори и виги, именитые персоны и светские денди, – писал Франсуа Гизо, – все стремились заполучить её для украшения и престижа своих салонов, все высоко ценили честь быть принятыми ею»[473]473
  Ливен Дарья Христофоровна; https://ru.wikipedia.org/wiki/Ливен,_Дарья_Христофоровна#CITEREFCromwell2007 (Дата обращения: 29.03.2022.)


[Закрыть].

Русскую княгиню и французского министра объединяли не только общие интересы в политике, но искренние чувства друг к другу. В то время Ф. Гизо был на пике своей карьеры. В 1840 году он с должности французского посла в Лондоне становится министром иностранных дел, а спустя семь лет его назначают премьер-министром Франции. И в этом тоже был немалый вклад его спутницы жизни.

Во время его отсутствия в Париже Дарья Христофоровна постоянно посещала заседания палаты депутатов Франции и сообщала обо всём, что там обсуждалось. Надо заметить, что в те годы для этого не надо было прибегать к каким-либо тайным приёмам и способам проникновения в палату депутатов. Дело в том, что билеты для всех зрителей, желавших присутствовать на заседаниях, продавались в специальных кассах. Был и другой путь. Каждому из 450 депутатов еженедельно выдавали по одному пригласительному билету в зрительскую ложу, который можно было передать любому человеку. Каким образом княгиня добывала билеты для посещения палаты депутатов – неизвестно. Но можно предположить, что о наиболее важных заседаниях и принятых решениях княгиня сообщала не только своему возлюбленному в Лондон, но и по своим каналам связи в Петербург.

Во главе французского кабинета министров Франсуа Гизо пробыл менее года. Революционные события вынудили его бежать в Англию, где он оставался до1849 года. Стихийные события французской революции в феврале 1848 года повлияли на решение княгини Ливен выехать на время в Англию вслед за своим спутником жизни. Пришлось провести время в пути на Британские острова в целях конспирации под именем супруги английского художника Робертса. Поскольку перспективы возвращения в Париж из вынужденной эмиграции были довольно неопределённы, то княгине пришлось зашить в платье свои украшения из золота и драгоценности. Спустя несколько дней они встретились в Лондоне. Выехавший в Британию на несколько дней раньше своей дамы сердца, встречал княгиню на английской земле в начале марта. Вскоре они переехали из Лондона в Ричмонд, где почти год прожили в полном уединении и вдали от активной общественной жизни[474]474
  См.: Таньшина Н.П. Дарья Христофоровна Ливен // Вопросы истории. 2007. № 11. C. 35—51; http://istorja.ru/articles.html/russia/tanshina-n-p-darya-hristoforovna-liven-r606/


[Закрыть].

Вернувшись в Париж, Гизо вёл тихую, спокойную жизнь рядом с любимой женщиной. Занимался наукой и литературным творчеством. Княгиня Ливен, отвечая отставному премьер-министру взаимностью, до последнего вздоха помнила о своём служебном долге русского тайного посланника и продолжала отправлять свои донесения в далёкий и холодный Петербург.

Завершая свой жизненный путь

Эта яркая, во многом необычная женщина оставила свой след не только в российской дипломатии и в русской политической разведке, но также в сердцах и памяти своих современников.

Немка по рождению, лютеранка по вероисповеданию, принадлежавшая к известному прибалтийскому дворянскому роду, она всю свою жизнь верой и правдой служила российской короне. Она не скрывала своего отношения к России и открыто говорила о русских интересах в Европе. Возможно, что такая позиция открытости позволяла ей, находясь на виду, успешно проводить свою работу в качестве агента влияния и надёжного информатора представителей царской семьи и высшей власти Российской империи.

Современники из знатных российских и европейских фамилий посвятили ей немало строк в своих мемуарах и воспоминаниях.

Среди английских аристократов бродили пересказы о том, что в спальне короля Георга IV был вывешен портрет Дарьи Христофоровны, выполненный в 1820-х годах известным британским художником сэром Томасом Лоуренсом. Кстати, кисти этого выдающегося мастера, ставшего в молодые годы академиком и королевским живописцем, принадлежит более 300 портретов его известных современников. Среди них был парадный портрет не только самого короля Георга IV, но и портреты некоторых других близких знакомых жены русского посла в Лондоне – Артура Уэпсли, герцога Веллингтона, австрийского канцлера князя Клеменса фон Меттерниха и некоторых других.

Среди современников считалось, что некоторые из женских образов в романах Оноре де Бальзака обладали характерными чертами и личными качествами, присущими Д.Х. Ливен.

В честь Дарьи Христофоровны оставшийся в безвестности англичанин-розовод в середине XIX века вывел особый сорт розы, названной им «Countess of Lieven», что в переводе с английского языка означает «Графиня Ливен».

Роза не сохранилась; первое упоминание о ней, а также и единственное описание находим в книге Уильяма Поля «Розарий» (William Paul, «The Rose Garden»), изданной в 1848 году. На странице 97 второго тома указано, что сорт относится к айрширским розам, имеет полумахровые кремовые цветы среднего размера чашевидной формы. Происхождение: гибрид от R. arvensis Huds[475]475
  См.: Арбатская Ю., Вихляев К. Дарья Ливен и Софья Бенкендорф: розы и деяния. Судьбы русских княгинь из рода Бенкендорф; https://www.kajuta.net/node/3445 (Дата обращения: 27.02.2022.)


[Закрыть].

В январе 1857 года Дарья Христофоровна заболела бронхитом, который очень быстро принял тяжёлую форму. В ночь с 26 на 27 января в своем парижском особняке на руках Гизо и сына Павла она скончалась. Перед смертью она выразила желание, чтобы ее тело было перевезено в Курляндию и погребено в Митаве рядом с ее сыновьями в семейной усыпальнице Ливенов. Ныне это город Елгава в современной Латвии.

Согласно её последней воле, она была похоронена в черном бархатном платье фрейлины российского императорского двора и княжеской короне.

Будучи на протяжении 45 лет активным бойцом тайного фронта, она, даже находясь в опале, продолжала выполнять разведывательную работу во благо своей второй родины – Российской империи.

Внимание современников и интерес потомков

Княгиня Ливен оставила огромное эпистолярное наследие, часть которого (переписка с графом Греем, лордом Абердином, Меттернихом, Гизо, Пальмерстоном и леди Холланд) была в разные годы опубликована. А вот другая часть её архива, включающая переписку со старшим братом графом А.Х. Бенкендорфом, императрицей Александрой Федоровной и другими важными лицами в Петербурге, хранится в Государственном архиве Российской Федерации и до сих пор в полном объёме не издана.

Европейских историков жизнь и деятельность Д.Х. Ливен привлекала, начиная с середины XIX века. Интерес зарубежных исследователей страниц биографии значительно возрос, когда стало доступно эпистолярное наследие княгини. Перед смертью Д.Х. Ливен весь свой архив передала на временное хранение исполнителю её завещания герцогу Полю де Ноайю. Согласно последней воле княгини, герцог позже передал письменное наследие второму сыну княгини – Павлу Христофоровичу Ливену. Именно его Дарья Христофоровна в своём завещании указала основным наследником. Но так случилось, что в 1866 году Павел умер холостым, не оставив после себя наследников.

В результате весь архив княгини оказался в руках её старшего сына Александра Христофоровича. Пережив своего брата Павла почти на 20 лет, Александр также ушёл из жизни будучи холостым и не оставив наследников. Поскольку с его смертью пресеклась линия прямых наследников Д.Х. Ливен, Александр Христофорович в своём завещании указал, что всё эпистолярное наследие его матери должно было быть опечатано и помещено на архивное хранение в запечатанном виде на срок 50 лет с указанием запрета на публикацию любых из входящих в него документов, дневников и писем ранее указанного времени. Считается, что начала революционных событий 1917 года архив хранился в городе Митау (ныне город Елгава в Латвии). В то время этот город располагался на территории Герцогства Курляндского и в годы Первой мировой войны был занят германскими войсками.

Затем грянули революционные перемены. Усилилась неразбериха в условиях продолжавшейся Первой мировой войны. Когда обстановка немного нормализовалась, то выяснилось, что архив княгини Д.Х. Ливен исчез. Долгие годы считалось, что он был безвозвратно утрачен в период военно-революционных событий.

Но в 1932 году неожиданно эпистолярное наследие Дарьи Христофоровны было найдено среди архивных документов, вывезенных армией кайзера с оккупированных территорий и помещённых на хранение в Государственную библиотеку города Берлина. Казалось бы, ситуация с документами архива княгини благоприятно разрешилась и оставалось лишь немного подождать, когда истечёт 50-летний запрет на доступ к её документам, дневникам и письмам, а также наступит возможность их публикации в открытом доступе.

Но ожиданиям историков и исследователей не суждено было сбыться. Известный историк Н.П. Таньшина, ссылаясь на зарубежный источник[476]476
  См.: The Lieven – Palmerston correspondence. 1828 – 1856. Lnd. 1943, p. IX. Название источника можно перевести как: Переписка Ливен – Пальмерстона. 1828—1856. Лондон, 1943. С. 9. – М.С.


[Закрыть], пишет: «Наследники княгини Ливен вывезли их из Берлина, переправили в Брюссель, а затем продали в Британский музей. Туда же были переданы наследниками в дар имеющиеся у них письма»[477]477
  Таньшина Н.П. Дарья Христофоровна Ливен // Вопросы истории. 2007. № 11. C. 35—51; http://istorja.ru/articles.html/russia/tanshina-n-p-darya-hristoforovna-liven-r606/


[Закрыть]. Здесь начинается целая цепочка непонятных, на наш взгляд, событий, на которые пока нет достоверных пояснений. Как известно, прямых наследников у княгини Д.Х. Ливен, как уже упоминалось, не было. Кем были на самом деле «наследники княгини» и в каких родственных отношения они состояли, с Дарьей Христофоровной, в публикации, к сожалению, не указано. Можно осторожно предположить, что речь, скорее всего, идёт о племянниках и племянницах княгини или об их детях. В любом случае эта версия требует уточнения и документального подтверждения.

И ещё одна загадка. В приведённом выше сообщении указано, что архив княгини Ливен приобрёл Британский музей. Однако известно, что значительная часть эпистолярного наследия Дарьи Христофоровны хранится в нескольких фондах Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ). В таком случае получается, что парижский архив княгини до сих пор находится в Англии. А в России на полках архивов хранятся документы и письма Д.Х. Ливен, отправленные ею в разное время своим адресатам в Петербурге. На наш взгляд, было бы правильным объединить оба архива. Для этого необходимо найти способ, как получить или приобрести у английского музея документы, дневники и письма русской разведчицы и дипломата. Без этого восстановить многие страницы подлинной биографии Дарьи Христофоровны Ливен (Бенкендорф) будет весьма затруднительно.

Жизнь княгини Ливен: правда и вымыслы

В числе первых шагов по биографическому описанию основных периодов жизни и деятельности княгини Д.Х. Ливен стала работа французского журналиста и писателя Эрнеста Доде, старшего брата известного романиста Альфонса Доде. Его книга на французском языке «Daudet E. Une vie d’ambassadrice au siecle dernier. La princese Lieven» была издана в Париже в 1903 году. Название книги на русский язык можно перевести как «Жизнь посланницы прошлого века. Княгиня Ливен». При этом следует иметь в виду, что слово «Ambassadrice» во французском языке имеет несколько значений и может быть переведено, как представительница, посланница, посол или посредник. Заметим, что книга стала, пожалуй, первой попыткой рассказать французскому читателю о жизни таинственной русской аристократки, о которой много говорили среди парижской знати. Для слов о встречах с ней нашлось место даже в мемуарах великого Шарля де Талейрана-Перигора, вышедших в 1881 году в Париже[478]478
  См.: Талейран Ч.М. Мемуары. Т. III. Париж, 1881.


[Закрыть].

Большинство историков в нашей стране и за рубежом считают, что вершиной дипломатической и разведывательной деятельности Д.Х. Ливен стал британский период её жизни. Именно в годы пребывания в Лондоне, как считал известный историк английской внешней политики Гарольд Темперли, наиболее ярко проявились способности и умения русской княгини проникать в сокровенные тайны королевского двора и британской знати. Российский историк Н.П. Таньшина приводит слова английского историка о том, что «она была признанным лидером в английском обществе в течение почти двадцати лет, и никогда еще иностранка не получала сведения об английском обществе из первых рук и не обладала бы большим влиянием в нем»[479]479
  Таньшина Н.П. Дарья Христофоровна Ливен // Вопросы истории. 2007. № 11. C. 35—51; http://istorja.ru/articles.html/russia/tanshina-n-p-darya-hristoforovna-liven-r606/


[Закрыть]. Книга английского историка-исследователя «Неопубликованный дневник и политические очерки княгини Ливен вместе с некоторыми ее письмами», изданная в Лондоне в 1925 году, включает документы, письма, дневниковые и другие записи, относящиеся к периоду 1825—1830 годов.

О жизни жены русского посла в Лондоне Д.Х. Ливен немало интересного рассказывается в книгах зарубежных авторов. Среди таких изданий можно назвать: Письма Доротеи, княгини Ливен во время ее пребывания в Лондоне, 1812—1834. Лондон. 1902; Гордон Г.Х. Переписка лорда Абердина и княгини Ливен. 1832—1848. Лондон. 1938; Письма княгини Ливен к леди Холланд. 1847—1857. Оксфорд, 1956, и другие.

В 1938 году в Великобритании вышла книга «Княгиня Ливен», написанная лектором истории Оксфордского университета Харфордом М. Хайдом. Особый интерес вызывает книга современного американского историка Джудит Л. Кромвель под названием «Доротея Ливен: русская княгиня в Лондоне и Париже. 1785—1857 гг.» В этом иллюстрированном издании, вышедшем в 2006 году, достаточно подробно приводятся ключевые события её биографии, а также полное жизнеописание, в основном в периоды пребывания в английской и французской столицах. К сожалению, книга до сих пор не переведена на русский язык и в этой связи недоступна для многих русскоязычных читателей.

В 1903—1904 годах на страницах журнала «Русская старина» была опубликована переписка княгини Д.Х. Ливен с некоторыми лицами. А в январском номере этого ежемесячного исторического издания в приложении был помещён её портрет, где она изображена сидящей в кресле в достаточно пожилом возрасте.

Не утратили интереса к судьбе Дарьи Христофоровны и отечественные историки и исследователи. Значительный вклад в восстановление многих страниц биографии княгини Д.Х. Ливен внесла российский историк Н.П. Таньшина. На страницах своих книг и статей, посвященных жизни и деятельности Дарьи Христофоровны, приводятся новые факты из яркой и насыщенной многими значимыми событиями биографии княгини. Определённый интерес вызывает вышедшая в 2009 году книга этого автора «Княгиня Ливен. Любовь, политика, дипломатия». А в 2021 году в книжных магазинах появилась новая работа Н.П. Таньшиной «Княгиня Ливен. Нетитулованная королева европейской дипломатии». Новые факты из периода её жизни за рубежом приведены в публикациях и книгах О.Ф. Сакуна и А.М. Даниловой. О жизни Дарьи Христофоровны опубликованы десятки статей в печатных и электронных изданиях, в которых, к сожалению, часто приводятся непроверенные факты и авторские умозаключения, не соответствующие реальной биографии героини нашего очерка.

Немало страниц посвящено княгине Ливен в книге «Дамы плаща и кинжала» нашей современницы Е. Арсеньевой, вышедшей в свет в 2004 году. А спустя 7 лет была опубликована другая книга этого же автора под названием «Последний дар любви». Одной из участниц описываемых в ней событий из жизни царской семьи является княгиня Ливен. Во многом названные произведения в жанре исторической прозы основаны на реальных фактах и описаниях исторических событий. Однако некоторые из них нуждаются, на наш взгляд, в уточнении на основе архивных писем и документов.

«Болтуньей, лгуньей и дурой» назвал ее известный французский политик и историк Луи-Адольф Тьер, когда она предпочла ему Гизо. Эти негативные оценки вполне объяснимы. Прежде всего, слишком заметной фигурой была эта незаурядная женщина. Ей завидовали не только иностранные политики и дипломаты. Даже холодное, порой враждебное отношение к ней со стороны мужа, по мнению графа А. Бенкендорфа, объяснялось тем, что он ей мстил за прежние годы её явного превосходства. «Может быть, и это понятно, что он и теперь, – писал сестре главный начальник политического сыска в империи, – мстит тебе: он так долго терпел над собою твое умственное превосходство»[480]480
  Таньшина Н.П. Дарья Христофоровна Ливен // Вопросы истории. 2007. № 11. C. 35—51; http://istorja.ru/articles.html/russia/tanshina-n-p-darya-hristoforovna-liven-r606/


[Закрыть].

Профессионалы признали её в качестве одной из самых результативных русских разведчиц XIX века, посвятив её судьбе целую главу под названием «Загадочная Дарья Христофоровна» в 1-й книге «Очерки истории российской внешней разведки»[481]481
  См.: Загадочная Дарья Христофоровна // Очерки истории российской внешней разведки. В 6 т. Т. 1. От древнейших времён до 1917 года; https://royallib.com/book/primakov_evgeniy/ocherki_istorii_rossiyskoy_vneshney_razvedki_tom_1.html


[Закрыть].

Об успехах русской разведчицы княгини Д.Х. Ливен помнят благодарные потомки. В 2004 году в Северной столице в филиале Государственного музея политической истории России прошла выставка-экспозиция, посвящённая судьбам 30 женщин-разведчиц. Одной из первых среди них, по мнению организаторов выставки, была княгиня Ливен[482]482
  См.: Пипия Бесик. Слабому полу – место в разведке // Независимая газета. 04.10.2004; https://www.ng.ru/style/2004—10—04/16_spy.html


[Закрыть].