Текст книги "Женские лица русской разведки"

Однако, находясь под впечатлением от услышанной истории, фон Кнорринг сказал: «Ваш подвиг, сестра, согласно статуту, награждается орденом Св. Георгия, но эта награда вам может быть пожалована только непосредственно Государем Императором». «Этого-то мне бы и хотелось», – ответила сестра»[622]622
  Гейштор К. Трофейная Комиссия при Военно-походной Его Императорского Величества канцелярии в период 1912—1915 гг. // Военная быль. 1964. № 66. Стиль и грамматика текста сохранены, как в источнике. – М.С.


[Закрыть].

Ранение и немецкий плен

На вопрос о том, как же ей удалось сохранить знамя полка, Генриетта Сорокина рассказала ещё более странную историю. Оказалось, что она вместе со знаменем Либавского полка попала в германский плен. Её с ранением в ногу подобрали немецкие санитары и доставили в германский госпиталь. Здесь ей извлекли пулю из ступни ноги и оставили для дальнейшего лечения. Сколько она пробыла в немецком госпитале – неизвестно. С её слов, там она находилась до того времени, пока «на основании Женевской конвенции, ее не признали подлежащей эвакуации в Россию»[623]623
  Там же.


[Закрыть].

Подлечившись в немецком госпитале, Генриетта Викторовна непонятно каким образом оказывается на положении подлежавшей высылке в Россию. Домой она добиралась через Норвегию и Швецию. Она объяснила это ее депортацией в Россию согласно Женевской конвенции[624]624
  Имеется в виду «Конвенция об улучшении во время сухопутной войны участи раненых и больных воинов». Принята 23.06.1906 г. в Женеве. – М.С.


[Закрыть]. Надо сказать, что сомнения в правдивости рассказа сестры милосердия возникли сразу. У неё интересовались, как она смогла скрывать знамя во время медосмотров при пребывании во вражеском госпитале. Спрашивали, как она скрывала знамя при пересечении границ иностранных государств и, не находя ответов, участники этой встречи высказывали самые разные предположения, обсуждая услышанный рассказ сестры милосердия Г.В. Сорокиной.

Ситуация обрела особую остроту, когда Гейнштор, помогая Генриетте Викторовне надеть её солдатскую шинель, случайно нащупал в кармане «большой револьвер». Сестрам милосердия оружие не полагалось. О своей находке он доложил помощнику начальника Военно-походной канцелярии лейб-гвардии Преображенского полка полковнику К.А. Нарышкину и получил задание пригласить Генриетту Викторовну на ужин, чтобы в неформальной обстановке поподробнее расспросить её о деталях столь запутанной истории. Кстати, в публикации Гейштора Нарышкин ошибочно указан как представитель Кавалергардского полка, в котором он никогда не служил. Будучи другом детства царя, он всю свою службу провёл в лейб-гвардии Преображенском полку и в дальнейшем всегда числился по гвардейской пехоте[625]625
  См.: Нарышкин Кирилл Анатольевич // Офицеры РИА; https://ria1914.info/index.php/Нарышкин_Кирилл_Анатольевич (Дата обращения: 24.06.2022.)


[Закрыть]. Скорее всего, неточность связана с тем, что воспоминания путейского инженера были написаны и опубликованы спустя несколько десятилетий после описываемых событий.

А тогда, после обнаружения у Г.В. Сорокиной оружия, дело начало приобретать уже конспирологическое направление и возникли подозрения в том, что, возможно, она имеет тайной целью совершить покушение на императора Николая II. Тем более что Сорокина несколько раз уточняла, примет ли её царь лично. Германский след в этой странной истории просматривался и в том, что до начала Первой мировой войны 6-й Либавский пехотный полк носил имя принца Фридриха-Леопольда Прусского. Тем более что последующие события, прямо или косвенно, подкрепляли подозрения в том, что сестра милосердия может оказаться германской шпионкой.

Полковник Нарышкин поручил Константину Михайловичу Гейштору пригласить её на ужин в ресторан, чтобы поближе познакомиться с ней и заодно выяснить, для чего она носит с собой оружие. При этом все расходы в этом случае Военно-походная канцелярия брала на себя.

Сорокину разместили в гостинице «Эрмитаж», которая находилась напротив Николаевского вокзала. На другой день путейский инженер, переодевшись в свою форму, навестил сестру милосердия и предложил ей прогулку по Петрограду. Обедали они в ресторане гостиницы «Европейская». Заметим, что в ту пору в столице существовало две гостиницы с таким названием: одна располагалась на Невском проспекте в доме 36, а другая находилась рядом с Михайловским садом. Впрочем, они были недалеко друг от друга. В ресторане какой из них они обедали – неизвестно. Затем они вместе вернулись в гостиницу, где жила Сорокина. Учитывая, что на улице был декабрь, они согревались чаем и вели неспешную беседу.

Генриетта Викторовна рассказала, что по матери она была шведкой и дома с матерью всегда говорила по-шведски, отсюда и её иностранный акцент. Родители её рано умерли. Она воспитывалась в семье сестры матери, жившей в городе Херсон. Затем она рано вышла замуж за врача. С началом войны он ушел на войну и пропал без вести в первых боях в Восточной Пруссии.

В ходе сражений начала войны она была в санитарном отряде при 1-й армии, потом потеряла связь с отрядом и оказывала помощь раненым в разных местах.

На прямой вопрос об оружии сестра милосердия смутилась и сказала, что носит его для самообороны. Она достала из кармана шинели и показала браунинг. Инженер проверил оружие. Оно было заряжено и готово к стрельбе. Похоже, что выпускник Первого кадетского корпуса Гейштор был знаком с оружием не понаслышке.

Судя по приведённому в статье описанию, речь шла о весьма популярной среди офицеров русской армии модели самозарядного пистолета Джона Браунинга, выпускавшейся с 1910 года бельгийской Национальной фабрикой военного оружия в городе Эрсталь. Не имевший внешнего курка, он считался удобным для карманного ношения. Пистолет имел 3 предохранителя от случайного выстрела и считался безопасным при ношении: неавтоматический флажковый, автоматический рамочный и магазинный. Именно последний предохранитель уберёг Гейштора от случайного выстрела, когда в гостинице он вынул полностью снаряженный семью патронами калибра 7,65 мм магазин и увидел восьмой патрон в патроннике. Пистолет Генриетты Викторовны был изготовлен для немедленной стрельбы.

Военным министерством России ещё с довоенных времён было разрешено покупать этот пистолет офицерам за свой счёт. Стоил он около 15 золотых рублей. Пистолет модели 1910 года имел длину чуть больше 15 см и весил 590 граммов[626]626
  Описание пистолета Браунинг взято: Oruzhie.info. Вооружение России и мира; http://oruzhie.info/pistolety/36-pistolet-brauning-1910 (Дата обращения: 24.06.2022.)


[Закрыть]. Хранить такое оружие вместе со знаменем в германском госпитале было бы для раненой сестры милосердия Сорокиной весьма проблематично, если не сказать, что вообще невозможно.

Со слов Сорокиной, получалось, что пистолет она подобрала на поле боя и всё время хранила его вместе со знаменем. Она объяснила, что опасалась посягательств со стороны германцев. Помимо этого, она показала инженеру и имевшуюся у неё на случай угрозы насилия ампулу со смертельным ядом – цианистым калием.

Рассказала она и о том, что собирается возвратиться на фронт, поскольку близких у неё нет. По какой-то причине она скрыла, что у неё в то время у родственников мужа в Серпухове жила 8-летняя дочь Софья.

Наутро инженер отчитался о состоявшихся разговорах с Сорокиной, после чего полковник Нарышкин решил, что независимо от ответа Ставки допустить её встречу с царём нельзя. «Мы должны быть очень осторожны, – сказал помощник начальника Канцелярии, – я сейчас же сообщу обо всем князю Орлову, и он уже сумеет доложить обо всем Государю. Сообщать жандармским властям или в контр-разведку не следовало, ибо наша Канцелярия была вне контроля других учреждений»[627]627
  Гейштор К. Трофейная Комиссия при Военно-походной Его Императорского Величества канцелярии в период 1912—1915 гг. // Военная быль. 1964. № 66; http://lepassemilitaire.ru/trofejnaya-komissiya-pri-voennopoxodnoj-ego-imperatorskogo-velichestva-kancelyarii-v-period-1912—1915-gg-k-gejshtor/


[Закрыть].

«Через несколько дней пришел ответ князя Орлова, что по его докладу, о спасении знамени, Государь наградил сестру Сорокину Георгиевскими Крестами 1-й и 2-й степ. Пришедшая в канцелярию сестра была торжественно встречена и награждена Орденами. Особой радости я у нее не заметил, и она даже спросила Нарышкина будет ли принята Государем, на что тот ответил, что ввиду важных событий, Государь отбыл в Действующую Армию»[628]628
  Там же. Стиль и грамматика сохранены, как в источнике. – М.С.


[Закрыть].

Завершил свою статью о загадках спасения Генриеттой Сорокиной знамени Либавского полка участник тех далёких событий, ставший затем сотрудником парижского журнала «Военная быль» К.М. Гейштор, своего рода напутствием грядущим поколениям. «Разобраться в этом запутанном случае, – написал член Трофейной комиссии, – дело будущего историка»[629]629
  Там же.


[Закрыть]. Ну что же, собственно, этим мы сейчас и занимаемся, проводя историческую реконструкцию тех далёких событий на основе документов, фактов и воспоминаний участников и современников.

Отметим, что приехавшая в Петроград со знаменем Либавского полка сестра милосердия Г.В. Сорокина, судя по всему, была кем-то информирована о том, что император лично принимает тех, кто спас и сохранил полковые знамёна. Это на самом деле было так, что подтверждается записями в «Дневнике императора Николая II», опубликованном в 1991 году. Например, 29 сентября 1914 года он принял священника 20-го пехотного Черниговского полка, спасшего полковое знамя. А 12 ноября того же года он принял подпоручика и прапорщика 1-го пехотного Невского полка, которые нашли закопанное в Восточной Пруссии знамя полка. Готовилась к встрече с царём и Генриетта Викторовна. Однако такая встреча во время её пребывания в столице не могла состояться в принципе. С 18 ноября по 19 декабря 1914 года император был в постоянных разъездах по фронтам, прифронтовым городам и госпиталям. В дороге он сильно простудился и по возвращении в Петроград проболел с 20 по 28 декабря[630]630
  См.: Дневники императора Николая II / Общ. ред. и предисл. К.Ф. Шацилло. М.: Орбита, 1991. С. 498—505.


[Закрыть]. Нет никаких упоминаний о спасении знамени 6-го пехотного Либавского полка в его дневниковых записях за ноябрь – декабрь 1914 года.

Однако тот факт, что ему об этом докладывали, сомнений не вызывает. Это подтверждается дневниковыми записями и воспоминаниями ближайшей подруги царицы, ставшей почти членом императорской семьи Анны Вырубовой (Танеевой). Судя по её записям, царю о ситуации со знаменем Либавского полка было доложено в период с 6 по 12 декабря 1914 года, когда фрейлина Вырубова сопровождала царскую семью в поездке. Пробыв 4 дня в Москве, императрица вместе с членами семьи и в сопровождении фрейлины Вырубовой отправилась в Петроград. Поезд Николая II взял курс на Ставку и направился в сторону фронта. «Как-то раз Государь упомянул, что его просят принять сестру милосердия, вернувшуюся из германского плена: она привезла на себе знамя полка, которое спасла на поле битвы. – написала Анна Вырубова. – В тот же день вечером ко мне ворвались 2 сестры из той же общины, из которой была эта сестра. Со слезами они рассказывали мне, что ехали с ней вместе из плена, что в Германии ей оказывали большой почет немецкие офицеры; в то время, как они голодали, ее угощали обедами и вином; что через границу ее перевезли в то время, как они должны были идти пешком; что в поезде за 6 суток она ни разу перед ними не раздевалась, и что они приехали ко мне от сестер общины, умоляя обратить на нее внимание. Они так искренно говорили, что я не знала сперва, что делать, и сочла обязанностью поехать и обо всем рассказать дворцовому коменданту. На следующий день, во время прогулки, я рассказала все Государю, который сперва казался недовольным. Вечером меня вызвал дворцовый комендант и рассказал мне, что он с помощником ездил допрашивать сестру; во время разговора она передала коменданту револьвер, сказав, что отдает его, чтобы ее в чем-либо не заподозрили и что револьвер этот был с ней на войне. Комендант потребовал её сумочку, которую она не выпускала из рук. Открыв ее, они нашли в ней еще 2 револьвера. Доложили Государю, который отказал сестре в приеме»[631]631
  Танеева (Вырубова) А.А. Страницы моей жизни / Предисл. Ю.Ю. Рассулина. М.: Благо, 2000. С. 94—95. Цифр. версия; https://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/?t=page&num=1964


[Закрыть].

Заметим, что инженер путей сообщения – Кондуктор инженерных курсов К.М. Гейштор был членом Трофейной комиссии и непосредственным участником тех событий, которому было поручено узнать у Сорокиной подробности этого запутанного дела со знаменем Либавского полка.

Тайны возвращения знамени Либавского полка

Как известно, до Первой мировой войны 6-й пехотный Либавский полк размещался в Варшавской губернии в крепости Новогеоргиевск. Входил в состав 2-й пехотной дивизии 23-го армейского корпуса. С момента объявления всеобщей мобилизации в ночь с 17 на 18 июля 1914 года 6-й пехотный Либавский полк под командованием полковника Н.И. Глобачёва выступил на фронт и принял участие в первых боях с противником в составе 2-й армии генерала от кавалерии А.В. Самсонова. Однако всеобщая неразбериха на передовой, превосходство противника на их направлении фронта в артиллерии и живой силе привели к тому, что в ходе Восточно-Прусской операции в период с 14 по 17 августа полк сражался в фактическом окружении и нёс тяжёлые потери.

В полковом Журнале военных действий с 17 июля по 8 сентября 1914 года на 41-м листе сохранились описания тех тяжёлых боёв[632]632
  См.: Журнал военных действий 6-го пех. Либавского полка с 17 июля по 8 сентября 1914 г.; https://gwar.mil.ru/documents/view/?id=51514994 (Дата обращения: 19.06.2022.)


[Закрыть]. Потери рядовых в ротах составляли от 20 до 30 человек. Солдаты валились с ног от усталости из-за непрерывных боевых действий. Двое суток они не получали горячую пищу. Между тем противник усилил артобстрел, пулемётный и ружейный огонь. Роты стали нести значительные потери, из-за чего поступил приказ отходить на запасные позиции под прикрытием арьергарда.

Солдаты от усталости засыпали в строю, падали на землю без сознания и отставали от своих рот. Противник ночью окружил полк с тыла. Часть личного состава под руководством офицеров вырвались из окружения, а оставшиеся были полностью окружены. С 25 августа по 7 сентября обстановка в районе окружённых солдат и офицеров из фактически разгромленного 6-го пехотного Либавского полка оставалась без изменений.

В битве при Танненберге 26—30 августа 1914 года 2-я армия потерпела поражение и отступила. В район Сольдау отступил и 1-й корпус 2-й армии, в составе которого находился 6-й пехотный Либавский полк. При этом полк был уже фактически разгромлен. Лишь 8 сентября для его пополнения прибыли 6 рот солдат из запасных батальонов. В ходе тех боёв погиб генерал Самсонов. По одной из версий, он не вынес позора поражения и, опасаясь плена, застрелился.

Военная судьба – вещь не предсказуемая. Взять, к примеру, военную службу командира Либавского полка, состоявшего в рассматриваемый период военных действий в чине полковника. Заметим, что это был хорошо подготовленный офицер с опытом участия в боевых действиях. После окончания 1-го Павловского военного училища, а затем Николаевской академии Генерального штаба Николай Иванович Глобачёв прошел все ступеньки командных должностей в армии. Участвовал в Русско-японской войне 1904—1905 годов. Чин полковника получил в 1904 году за проявленные боевые отличия. В июле 1910 года принял под своё командование 6-й пехотный Либавский полк. В губительных боях в ходе Восточно-Прусской операции во 2-й половине августа 1914 года, когда был разгромлен Либавский полк, командир полка с частью своих подчинённых вырвался из окружения, бросив оставшихся в окружении солдат и офицеров.

Как позже выяснилось, что вместе с остатками полка в окружении осталось и полковое знамя. Как известно, потеря знамени в бою считалось несмываемым позором для полка и приводило к его расформированию. Командира полка полагалось предать суду военного трибунала. Но в этом случае всё произошло по непонятным причинам ровно наоборот. В 1914 году Глобачёв был произведён в генерал-майоры и удостоен ордена Святого Владимира 3-й степени. И даже получил повышение в должности.

Однако его дальнейшая судьба незавидна. Позже он попал в германский плен и по окончании Первой мировой войны остался за рубежом. Проживал до 1945 года в Германии и активно участвовал в делах русской военной эмиграции. После взятия Берлина советскими войсками был арестован и осуждён на 10 лет лагерей. Спустя 2 года он умер в местах лишения свободы в возрасте 78 лет. Но это уже другая история, которая происходила позже.

А пока в Военно-походной канцелярии императора Николая II шло разбирательство с ситуацией загадочного возвращения памятного знамени 6-го пехотного Либавского полка и выяснением личности доставивший его при возвращении из германского плена сестры милосердия Генриетты Викторовны Сорокиной.

Кстати, само пребывание во вражеском плену в Российской империи позором не считалось. Более того, бежавшие из плена считались чуть ли не героями, и многие из них получали награды за стойкость и перенесённые тяготы в неволе. Да это и понятно. Ведь среди всех стран – участниц Первой мировой войны Россия по количеству попавших в плен офицеров и нижних чинов занимала первое место. В плену оказалось 2 млн 417 тыс. человек. На втором месте была Австро-Венгрия, у которой в плен были взяты 2 млн 200 тыс. военнослужащих. На третьем месте была Германия с 993 тыс. попавшими в плен. Всего же в плену побывало около 8 млн человек из всех армий стран – участниц Первой мировой войны[633]633
  Военнопленные Первой мировой войны. Википедия; https://ru.wikipedia.org/wiki/Военнопленные_Первой_мировой_войны


[Закрыть].

Запутанная история с наградами

Всё, что удалось узнать, доложили начальнику Военно-походной канцелярии генералу князю Орлову для доклада царю. Николай II наградил сестру милосердия Г.В. Сорокину за спасение полкового знамени георгиевскими крестами I и II степеней[634]634
  Шевяков Т.Н. Потери знамен и штандартов Российской Императорской армии в 1799—1917 гг; http://testlib.meta.ua/book/227751/read/


[Закрыть]. Эти награды вручались за боевые заслуги нижним чинам. Награждение Георгиевским крестом полагалось и за спасение знамени полка. Параграф 24 статута Георгиевского креста гласил: «Кто, с опасностью для жизни, спасет знамя или штандарт и доставит таковые из плена».

Награды ей, со слов члена Трофейной комиссии инженера К.М. Гейштора, вручили в канцелярии, сообщив, что император её принять не сможет, поскольку он отбыл в действующую армию.

По другим сведениям, она была награждена георгиевскими медалями «За храбрость»: командованием армии 4-й и 3-й степенями, и императором – 1-й и 2-й степенями. На фотографии времён Первой мировой войны она изображена в одежде сестры милосердия и с четырьмя георгиевскими медалями всех степеней. Георгиевских крестов или иных наград у Генриетты Викторовны не было. Кто и когда понизил уровень и статут вручённых сестре милосердия Сорокиной георгиевских наград, до сих пор неизвестно.

Среди просмотренных нами Высочайших приказов императора о награждениях в период Первой мировой войны её имя не обнаружено. Для выяснения подлинных обстоятельств по награждению сестры милосердия Сорокиной необходимо документальное подтверждение из архивов и наградных документов.

Офицеры Либавского полка недоумевали

Неправдоподобность описанной в публикации К.М. Гейштора ситуации с возвращением памятного знамени 6-го пехотного Либавского полка заметили и офицеры в русском военном зарубежье. Неубедительно, с их точки зрения, прозвучало и то, что, находясь в немецком госпитале с ранением в ногу, она хранила знамя, обмотав вокруг своего тела. К тому же, как позже выяснилось, она одновременно с этим скрытно хранила при себе браунинг и ампулу с цианистым калием.

Все эти грубые ошибки и несоответствия в её рассказе, а также недоумение по поводу чрезмерной доверчивости членов Трофейной комиссии достаточно подробно изложил в своей статье капитан того самого Либавского полка Борис Данилович Сырцов в 1969 году в парижском издании «Военная быль»[635]635
  Сырцов Борис. Либавское знамя. По поводу статьи К.М. Гейштора // Военная быль. 1969. № 95. С. 28—30.


[Закрыть]. Ветеран полка обратил внимание и на фактические несоответствия в рассказе сестры милосердия о тех боях в августе 1914 года. Она сообщила, что находилась в передовом санитарном отряде в 1-й армии генерала Ренненкампфа и там была ранена в ногу, а потом вдруг оказалась в расположении 2-й армии генерала Самсонова в районе боевых действий Либавского пехотного полка под Сольдау. И в ногу она теперь была ранена на перевязочном пункте около этого польского города. Однако даже беглый взгляд на карту боевых действий против германских войск в августе 1914 года показывает, что позиции 1-й и 2-й русских армий разделены значительной территорией с расположенными на ней Мазурскими озёрами. Никаким образом преодолеть эти препятствия сестра милосердия, получившая ранение в ногу, не могла. Да и без учёта ранения её перемещение также было бы невозможно.

Вызывает недоумение и тот факт, что даже после выявления у сестры милосердия, стремившейся на аудиенцию к императору со шпионским снаряжением (заряженный пистолет и смертельный яд), не было предпринято никаких мер в отношении её задержания. Более того, было организовано её награждение, после чего она убыла в неизвестном направлении. По её словам, она собиралась вернуться на фронт.

Знамя новому Либавскому полку

Либавский полк позже был вновь сформирован и размещён в крепости Новогеоргиевск. Ему было возвращено и памятное Георгиевское знамя, доставленное сестрой милосердия Сорокиной. Командир полка полковник Глобачёв, как уже нами отмечалось, после разгрома полка не пострадал, а спустя короткое время стал генералом.

«Сквозь немецкое окружение, – как вспоминал уже живший в Берлине Н.И. Глобачёв, – с командиром полка во главе пробилось только 510 человек. Уже 28-го августа полковое знамя было направлено с обозами в тыл. В России знамени не оказалось налицо и оно считалось утраченным. Через два месяца, когда Глобачев вновь формировал полк в Новогеоргиевске, он неожиданно получил телеграмму из Петрограда от раненого офицера-Либавца, извещавшую его о том, что знамя полка через Швецию вернула сестра милосердия. Впоследствии выяснилось, что от тяжело раненного знаменщика знамя принял другой унтер-офицер. Будучи смертельно раненным, он попал в полевой госпиталь 8-й пехотной дивизии и там передал знамя сестре, жене артиллерийского офицера той же дивизии. Госпиталь целиком попал в руки немцев, которые освободили всех врачей и сестер и позволили им через Швецию вернуться на родину. Вот как знамя вернулось в полк. Государь пожаловал сестре четыре Георгиевские медали, а полк поднес ей ценный подарок»[636]636
  Андоленко С. О спасении знамени Либавского полка // Военная быль. 1969. № 98; http://lepassemilitaire.ru/o-spasenii-znameni-libavskogo-polka-s-andolenko/


[Закрыть]. Как видим, в этом рассказе появляются ранее неизвестные, никем и ничем не подтверждённые факты и предположения. К тому же генерал не знал даже фамилии сестры милосердия и всей истории возвращения знамени Либавского полка.

Казалось бы, что за давностью лет здесь можно было бы поставить точку в нашем историческом расследовании по загадочному спасению памятного знамени 6-го пехотного Либавского полка, разгромленного германской армией в боях с превосходящими силами противника в середине августа 1914 года.

Под покровом домыслов и тайн

Генриетта Викторовна в 1918 году перешла на сторону большевиков и повторно вышла замуж за красного комиссара Воронкова Ивана Кузьмича. Позже он работал в Министерстве торговли в Москве. И даже помог падчерице Софье поступить на работу в это же министерство. Перед войной дочь Сорокиной-Воронковой работала в таможне. А в годы Великой Отечественной войны она, со слов правнука, прошла обучение в школе минёров-подрывников[637]637
  См.: Там же.


[Закрыть]. Многое в жизни Генриетты Викторовны и её семьи до сих пор покрыто тайной.

Однако в наши дни появилась надежда, что эта запутанная история наконец-то прояснится. Дело в том, что объявился правнук Г.В. Сорокиной, позже ставшей по мужу Воронковой. Она пережила Великую Отечественную войну и умерла, по информации правнука, в Москве 6 мая 1950 года. Родственник сообщил, что к нему перешел семейный архив и что он активно включился в поисковую работу. Будем надеяться, что ему больше повезет в поисках истины.