Текст книги "Женские лица русской разведки"

Под псевдонимом «Анна Ревельская»

Об этой таинственной женщине за истекшее столетие не раз упоминалось в публикациях и литературе, посвященной успехам русской военно-морской разведки Балтийского флота в годы Первой мировой войны. О её успехах в нелегальной разведке с восхищением пишут до сих пор, а вот о ней самой ни прежде, ни сейчас почти ничего не известно.

Красавица кёльнерша из ниоткуда

Вся биография легендарной русской разведчицы пестрит пробелами и многими утраченными листами с описанием её жизни и тайной службы на благо России. Начнем с того, что остаются под покровом тайны либо вовсе утрачены временем, казалось бы, простые анкетные данные. Когда и где родилась легендарная разведчица, кем были её родители, где жила и училась, кем она была по национальности и другие сведения, которые подобным образом формируют, как сейчас говорят, личностный профиль человека. К сожалению, практически никакой личной, подтвержденной документально, информации о нашей разведчице, известной под псевдонимом «Анна Ревельская», до сих пор обнаружить не удалось. Нет ни одной её фотографии, где её изображение могло бы быть достоверно и документально подтверждено. И это несмотря на то, что во многих публикациях разных лет используются те или иные фотографии, которые даже при элементарном сравнении разительно отличаются одна от другой. Хотя в английском издании со ссылкой на немецкие контрразведывательные источники упоминается о наличии как минимум одной подлинной фотографии русской разведчицы. Однако где она хранится – неизвестно.

До наших дней историкам и исследователям не удалось обнаружить какие-либо документальные следы её нелегальной службы в виде донесений, отчётов, сообщений в адрес её начальников по линии разведки. Приходится по крохам собирать и анализировать информацию, которая, как правило, носит субъективно-описательный характер без каких-либо конкретных фактов. В нашем историческом очерке мы попробуем собрать, обобщить и сопоставить материалы и публикации разных лет, чтобы попытаться в какой-то мере восстановить утерянный во времени образ этой смелой женщины и успешной разведчицы.

В разное время в нашей стране и за рубежом писатели и историки предпринимали попытки воссоздать образ легендарной русской разведчицы и провести историческую реконструкцию тех событий, в которых она принимала непосредственное участие. Попробуем и мы обобщить ранее известные сведения о ней, которые имеются в открытом доступе в ранее опубликованных книгах, статьях и иных материалах.

И начнем нашу реконструкцию линии жизни русской разведчицы, известной потомкам под псевдонимом «Анна Ревельская», с книги английского публициста по военно-морской тематике Гектора Байуотера «Морская разведка и шпионаж», опубликованной в СССР в 1939 году[638]638
  Байуотер Гектор. Анна из Либавы. Гл. I // Морская разведка и шпионаж. Эпизоды из мировой войны / Сокр. перевод с англ. Р. Гельфонд. М. – Л.: Военмориздат НКВМФ СССР, 1939. С. 5—14.


[Закрыть]. Об особом интересе английского публициста к тем далёким событиям начального периода Первой мировой войны и личности русской разведчицы свидетельствует тот факт, что он посвятил ей всю первую главу, которой открывается его книга.

Русская разведчица против германского флота на Балтике

После катастрофического провала масштабного морского похода германского флота под командованием вице-адмирала Шмидта против русских сил на Балтике и осознания того, что это стало результатом успешных действий русской разведки, германская контрразведка все силы бросила на поиск главной участницы секретной операции. Речь шла о передаче германцам якобы подлинной секретной карты минных полей и системы обороны русского Балтийского флота и береговых сил в районе Рижского залива. Главной участницей процедуры передачи портфеля с секретными документами, якобы в спешке оставленном при эвакуации из Либавы русского морского офицера-сожителя, являлась молодая работница популярного либавского кафе. С момента германской оккупации этого портового города за ней стал ухаживать унтер-офицер германского флота Курт Бремерман из экипажа одного из вражеских крейсеров. Изучив личность и жизненные интересы моряка, русская разведка решила использовать его в качестве канала передачи германскому морскому командованию фальшивых карт минных полей с помощью своей нелегальной разведчицы.

Надо заметить, что молодая женщина, умело используя свои женские чары, сумела разжечь в сердце бывалого ловеласа, у которого в каждом портовом городе была невеста, нешуточный любовный пожар. Ухажёр уже всерьёз начал подумывать о том, чтобы жениться на молодой красавице. При этом знал он о ней совсем немного, да и то лишь по её рассказам.

Анна, так звали ее, официантка из кафе, была безусловно красавицей. Она обладала безукоризненной фигурой. Масса иссиня-черных волос обрамляла милое лицо. Что-то неуловимое отличало ее от окружающей ее среды. Речь ее была культурна, и помимо родного русского языка она хорошо владела немецким.

Дама была скромна и сдержанна и не поддавалась на «ударную тактику», квалифицированным специалистом которой был ее ухажер. Она не была расположена слушать нежные бессмыслицы, которые, по предположению Курта, были единственно возможным разговором с интересной женщиной. Анна была интеллигентна; она была ярой германофилкой, глубоко заинтересованной войной, и всегда с жадностью выслушивала все новейшие сообщения о победах, одерживаемых немцами над «ненавистными русскими». Таким образом, Курт, желая проводить с нею время, вынужден был, помимо воли, часами беседовать о войне, о своей профессии.

Страстная любовь и служебный долг

Она никогда не пыталась выведать от Курта секреты. Но свой личный секрет она ему поведала.

В начале Первой мировой войны она была влюблена в русского морского офицера, несмотря на то, что русских вообще она ненавидела. Он был как-то связан с береговой обороной. И за этого русского офицера она была готова отдать свою жизнь. Она вместе с ним жила и ждала от него ребенка. Он намекал ей на женитьбу и обещал взять её с собой в Петроград. Однако, когда в начале мая 1915 года началась русская эвакуация из Либавы, он бросил её, заявив, что у него в столице России есть жена и двое детей. Расставание оставило тяжёлый след в её душе. Такой, что она даже подумывала о самоубийстве. Несколько недель спустя у неё родился сын.

Чтобы зарабатывать на жизнь, она устроилась на работу в кафе, оставив ребёнка на попечение подруги. При этом она дважды в неделю посещала своего маленького сына. Эта личная трагедия в жизни интересовавшей его молодой женщины тронула сурового моряка. Курт Бремерман оценил её доверие к нему и откровенность.

Сообщила она и о том, что забравший вещи офицера его вестовой впопыхах оставил какой-то кожаный портфель с документами и разными бумагами. Открыв его, она увидела фотографию своего прежнего возлюбленного с женщиной и детьми. В гневе она порвала фото, а портфель забросила в дальний угол.

Заметив интерес своего ухажёра к портфелю, она разрешила ему его забрать себе. Германский унтер-офицер русского языка не знал, но сразу понял, что это важные документы и карты русской обороны Рижского залива. Так этот портфель с документами русского адмиралтейства попал к германскому командованию, и, после тщательной проверки, они были признаны подлинными. Решив воспользоваться указанными на картах походами в русских минных полях, германская эскадра попала в ловушку и потеряла много боевых и вспомогательных кораблей.

Курта Бремермана обвинили в государственной измене и под арестом отправили в Киль. В ходе расследования ему удалось убедить начальство в том, что он сам стал жертвой обмана со стороны красавицы из русской разведки.

В Либаву сразу после ареста любвеобильного германского унтер-офицера был направлен приказ о задержании таинственной красавицы из кафе. Однако выяснилось, что кёльнерша, или, по-нашему, официантка, по имени Анна исчезла уже несколько дней назад. Нашлись свидетельства, что она якобы перешла линию фронта и оказалась на русской территории.

По данным германской разведки

Получив показания Курта Бремермана о его связи с кельнершей, германская разведка предприняла шаги по установлению её личности. У незадачливого ухажёра изъяли фотографию молодой женщины и отправили в разведывательный отдел в Берлин. Спустя некоторое время был получен ответ, из которого следовало, что на фотографии изображена Катрин Изельман.

Родилась она в Риге в 1887 году. Образование получила в Москве, после чего несколько лет трудилась в адмиралтействе в столице России. Германские аналитики в разведке предположили, что она стала работать в русской разведке с 1913 года.

Было установлено, что она некоторое время была на нелегальной работе в Германии, где находилась в близких отношениях с некоторыми армейскими и морскими офицерами. По неуказанной причине попала под подозрение, в результате чего в марте 1914 года был отдан приказ о её аресте. Однако ей удалось скрыться.

Отмечалось, что наряду с привлекательной внешностью она обладала личным обаянием и артистическими способностями.

Фотографию разведчицы у Курта Бремермана изъяли. Правда, у него сохранилось её письмо, которое незадачливый ухажёр получил спустя несколько месяцев. Отправлено оно было из Берлина. В своём письме та, которую он знал как Анну, писала, что она служит своей родине и не испытывает никаких угрызений совести из-за того, что вручила ему фальшивые карты и планы. «Я только сожалею о том, что они не доставили германскому флоту неприятностей в десять раз худших, и о том, что вы должны были страдать, обнаружив мой обман»[639]639
  Байуотер Гектор. Анна из Либавы. Гл. I // Морская разведка и шпионаж. Эпизоды из мировой войны. Сокращенный перевод с английского Р. Гельфонд. М. – Л.: Военмориздат НКВМФ СССР, 1939. С. 14.


[Закрыть].

Призналась она и в том, что выдумала всю историю с русским офицером-любовником и ребёнке от него. Объяснила она и свой выбор его на роль своей жертвы, поскольку он был тщеславным, самовлюблённым и самоуверенным человеком, считавшим себя неотразимым покорителем женских сердец. Такие глупые мужчины, писала она незадачливому унтер-офицеру, всегда податливы, как «глина в руках умной женщины. Охотник за женщинами всегда кончает тем, что попадает в собственные сети»[640]640
  Там же.


[Закрыть].

В описании военных событий 1915 года английским автором чувствуется его определённая степень информированности о работе русской и немецкой военно-морских разведок, а также о характере боевых действий с германским флотом на Балтике. Вместе с тем в приведённых им биографических сведениях о русской разведчице под именем Катрин Изельман ощущается некая недосказанность. Ничего не сказано о её родителях и о том, каким образом она, родившаяся в Риге, вдруг оказалась в Москве, где получила образование. Скорее всего, речь могла идти об окончании одной из московских государственных или частных женских гимназий, хотя в Москве существовал и Екатерининский институт благородных девиц, а также Женские высшие курсы В.И. Герье, на которые допускались и вольнослушательницы. Однако здесь возникает вопрос о сословном состоянии девицы, а также конкретных годах её обучения в Москве.

Далее германцы указали, что она поступила и несколько лет работала в адмиралтействе в Петербурге. Однако на службу от правительства, тем более в военно-морское ведомство, которым являлось адмиралтейство, женщины принимались крайне редко и лишь на строго определённые должности. С какого времени и в качестве кого она служила в адмиралтействе – неизвестно.

И совсем нелепо, на наш взгляд, выглядит история с её письмом влюблённому в неё мужчине, которого она использовала как канал передачи фальшивых русских документов и карт минных полей. Ведь, как следует из письма, она заранее выбрала его в качестве жертвы, понимая, что он будет осуждён как государственный преступник. Зачем-то спустя несколько месяцев она вдруг признаётся в том, что историю с русским морским офицером и рождённым от него сыном она придумала. При этом она фактически призналась, что является русской разведчицей и работает на свою страну. В общем, складывается впечатление, что подобное письмо могло выйти из-под пера эмоционально неуравновешенной гимназистки, а не разведчицы-нелегала с опытом работы в военных условиях.

Отечественные архивы хранят тайну

О судьбе разведчицы, чаще всего именуемой Анной Ревельской, в разные годы писали советские, а позже и российские издания. Её тайной деятельностью заинтересовался в своё время известный писатель-маринист В.С. Пикуль. Как известно, все его исторические романы и миниатюры создавались на документальной основе и проверенных источниках. В своём романе-хронике «Моонзунд» он посвятил далёким военным событиям 1915 года в Либаве всю первую часть книги[641]641
  См.: Пикуль В.С. Моонзунд. Роман-хроника. М.: Воениздат, 1992. С. 3—61.


[Закрыть].

В своём произведении Валентин Саввич последовательно и исторически достоверно рассказал о любви между русским морским офицером старшим лейтенантом Сергеем Николаевичем Артеньевым и русской разведчицей Кларой, работающей в Либаве в очень популярной кофейне с выразительным названием «Под двуглавым орлом». Для людей, интересующихся боевыми действиями против германского флота того времени на Балтике, сразу же становится очевидным, кого из реальных участников событий писатель взял в главные герои своей книги. Речь идёт о назначенном в марте 1915 года командиром батареи № 33 на полуострове Вердер старшем лейтенанте флота Николае Сергеевиче Бартеневе. А прообразом его любимой женщины стала русская разведчица Клара Изельгоф, работавшая кёльнершей в названной выше кофейне. Это было одним из имён, под которыми работала в нелегальной русской разведке секретная сотрудница, более известная под оперативным псевдонимом Анна Ревельская.

Многие из советских читателей впервые о ней узнали после выхода в свет в 1970 году книги В.С. Пикуля «Моонзунд» в издательстве «Советский писатель». Позже роман-хроника крупными тиражами неоднократно переиздавался. Кстати, считается, что писатель помимо отечественных исторических материалов и источников пользовался разными изданиями на немецком языке. Ему где-то удалось разыскать упоминание о том, что в годы Первой мировой войны в штатах военно-морской разведки Балтийского флота состояла секретный агент под именем Анна Ревельская. К сожалению, подтвердить или опровергнуть этот факт документально не представляется возможным.

Бурный роман между старшим лейтенантом Артеньевым и официанткой из кофейни Кларой возник весной 1915 военного года в Либаве и продолжался вплоть до захвата немцами 8 мая того же года этого портового города. Последняя их встреча состоялась ранней весной революционного 1917 года в российской столице.

Однако первый сигнал о скором расставании для влюблённых прозвучал ещё до падения Либавы. Неожиданно Артеньева вызвали в штаб, где у него состоялась встреча с неизвестным ему армейским полковником. К удивлению моряка, тот в категоричной форме потребовал, чтобы он расстался с женщиной из либавской кофейни. Услышав отказ Артеньева, полковник заявил, что морской офицер, сам того не зная, мешает проведению тайной операции контрразведки армии и флота.

На календаре было 1 мая 1915 года. Германцы стояли в двух десятках километров от Либавы.

В таинственном собеседнике Артеньева легко угадывается один из создателей и первый руководитель русской разведки и контрразведки Николай Степанович Батюшин, действительно состоявший в то время в чине Генерального штаба полковника. С началом войны он возглавил разведывательное отделение штаба главкома Северным фронтом, в зону ответственности которого входило секретное внедрение агентов на захваченные территории и противодействие германским тайным операциям в Финляндии, Прибалтике, в пределах Петроградского военного округа, а также на всём побережье Балтийского моря. В декабре 1915 года он стал генерал-майором.

Вообще-то, те, кто интересуется историей военно-морской разведки в России, могут задаться вопросом, почему секретной операцией в Либаве руководил полковник Батюшин, а не начальник военно-морской разведки на Балтике контр-адмирал А.И. Непенин. Казалось бы, дезинформация германского морского командования о минных полях должна была бы осуществляться силами резидентов военно-морской разведки и тайных агентов в занятых противником российских портовых городах. Как правило, секретные операции армейской и военно-морской разведок не пересекались. Военная и морская спецслужбы действовали отдельно друг от друга, хотя всегда обменивались информацией и добытыми документами противника.

На наш взгляд, сложившаяся оперативная обстановка в Либаве объяснялась ещё и тем, что операция с фальшивыми картами минных полей на Балтике проводилась с учётом всех возможностей агентурного обеспечения. А поскольку все подготовительные действия осуществлялись русскими спецслужбами на побережье и в портовых городах Балтики, находившихся в зоне оперативных интересов спецслужб Северного фронта, то руководство секретной операцией взял на себя исполнявший с августа 1915 года сразу две должности – начальника разведывательного и контрразведывательного отделений Генерального штаба полковник Н.С. Батюшин[642]642
  См.: Батюшин Н.С. Тайная военная разведка и борьба с ней. М.: X-History, 2002; http://militera.lib.ru/science/batushin_ns/05.html


[Закрыть]. К тому же он имел значительный опыт проведения тайных операций.

Почему местом поиска подходящего кандидата для передачи портфеля с фальшивыми русскими документами и картами была выбрана известная либавская кофейня? Тому тоже есть объяснение. Германские моряки в своих перемещениях были ограничены территорией порта, где стояли их корабли. К тому же полковник Батюшин считал такие заведения удобными для установления контактов и вербовки. «Рестораны, кофейни, игорные дома, кафешантаны, кинематографы и пр. являются излюбленными местами, – позже писал он в своей книге «Тайная военная разведка и борьба с ней», – где человек старается забыться от тяжелой повседневной жизни или казарменной обстановки у себя дома, в надежде иногда в один день поправить и свое материальное положение путем участия в азартных играх. Здесь-то под влиянием пленительных соблазнов в виде вина, женщин и пр. человек нередко делается рабом таящейся в нем страсти, выходит из пределов своего бюджета. Помощь ему в это время в виде денежной субсидии или другого рода содействия может якобы случайно оказать тайный вербовщик шпионов и тем связать его с собой.

С другой стороны, наблюдение за выходящими из рамок своего бюджета кутящими людьми может натолкнуть опытного человека на ряд заключений, могущих заинтересовать и контрразведчика. Ввиду этого все эти заведения должны быть под наблюдением агентов контрразведки, будут ли то сами содержатели их, буфетчики, лакеи, артисты и особенно артистки или же просто часто посещающие их дамы полусвета. Эти люди за небольшое сравнительно вознаграждение могут дать ценные для контрразведчика сведения о посетителях этих заведений»[643]643
  Батюшин Н.С. Указ соч.; http://militera.lib.ru/science/batushin_ns/05.html


[Закрыть].

Примерно в таком ключе всё и происходило в известном романе-хронике В. Пикуля «Моонзунд».

Причём по авторскому замыслу через всё произведение красной нитью проходят романтические отношения между русским морским офицером Сергеем Артеньевым и кёльнершей из модной либавской кофейни, которой Пикуль дал имя Клары Изельгоф. Под этим именем её знали оба её поклонника – русский и германский морские офицеры. Но сам автор устами своей героини сообщает читателю, что это не настоящее её имя. Даже в минуты любовных утех, когда Артеньев спрашивает, как же её зовут на самом деле, любящая, судя по сюжету романа-хроники, его молодая женщина ответила: «Называй как угодно. Все равно ошибешься…»[644]644
  Пикуль В.С. Указ. соч. С. 253.


[Закрыть] Получается, что Анна Ревельская, Катрина Изельман, Клара Изельгоф – всё это не подлинные её имена и фамилии, а лишь служебные псевдонимы для тайной работы. Настоящее имя разведчицы, скорее всего, навсегда осталось под покровом тайн и секретов спецслужб Российской империи.

Внимательный читатель обязательно заметит в любовном треугольнике с участием кёльнерши Клары две схожие линии её знакомства со старшим лейтенантом Сергеем Артеньевым с миноносца «Новик» и лейтенантом фон Кемпке с крейсера «Тетис». Оба они приходят в модную либавскую кофейню, которая при русских властях носила название «Под двуглавым орлом», а при немцах называется «Под одноглавым орлом». Оба зовут кёльнера, постучав десертным ножом по хрустальному фужеру. Оба, судя по книжному описанию, садятся за столик напротив зеркала и разглядывают сами себя.

К каждому из них неожиданно подходит молодая привлекательная кёльнерша, которая нравится им с первого взгляда. Обоим офицерам она, как бы случайно, называет своё имя – Клара Изельгоф. С каждым из них она вступает в любовную связь. Но при этом её отношения с русским моряком показаны как глубокие и искренние чувства. А в отношении германского моряка любовные отношения являются вербовочным подходом с целью использования лейтенанта Ганса фон Кемпке в качестве канала передачи дезинформации о русских минных полях на Балтике. В конечном счёте, оба офицера догадываются о том, что Клара является шпионкой и работает на русскую разведку. Для германца всё заканчивается бесславным разжалованием и отправкой рядовым на фронт.

Редкие и страстные встречи с русским морским офицером продолжаются вплоть до 1917 года. Пламя их чувств не удалось погасить ни водам Балтийского моря, ни стихии революционных перемен. Ранней весной 1917 года они случайно встречаются в шикарном столичном ресторане «Астория». На другой день он оказался в её богатом особняке на Каменном острове и узнал, что она получила наследство и стала богатой светской дамой. При этом старший лейтенант Артеньев уже догадался о принадлежности Клары к секретной службе России. К тому же и в ресторане она была вместе с господином в цивильной одежде, в котором он узнал того полковника из разведки, с которым у него когда-то была неприятная встреча и тяжёлый разговор о его отношениях с Кларой. Поэтому при этой их последней встрече в революционном Петрограде он утвердительно говорит ей о том, что она шпионка. При этом заявляет, что считает шпионаж делом нечистым.

Клара своей принадлежности к русской разведке не отрицает. Более того, находясь в сильном возбуждении, она почти кричит: «Вы хвастаетесь, если вам удается добиться накрытия. Три процента попаданий – об этом вы болтаете, как о подвиге. А теперь посмотри на меня. Я, слабая женщина, в одну ночь могу послать на грунт эскадру кораблей… А вы так можете? – спросила Клара на высоком крике. – Нет, так никто не может… Только я могу, я…»[645]645
  Пикуль В.С. Указ. соч. С. 253.


[Закрыть]

Здесь она намекает на свою первую роль в операции с фальшивыми картами минных полей в Рижском заливе, в результате которой в ночь с 28 на 29 октября 1916 года 10-я эскадра германского флота на Балтике потеряла 7 из 11 новейших эсминцев, попавших в минную ловушку русских моряков с помощью Анны Ревельской[646]646
  См.: Первая мировая война. Действия на Балтийском море. РГА ФМФ (материалы с 1696 по 1940 г.); https://rgavmf.ru/books/boevaya-letopis-russkogo-flota/pervaya-mirovaya-voyna-deystviya-na-baltiyskom-more


[Закрыть].

На память приходит не только её главная роль в операции с фальшивыми картами минных полей, но и эпизод, когда она встречается с неназванным участником нелегальной разведгруппы в чине штабс-капитана в захваченной врагом Либаве. Он к ней пришёл под видом портового грузчика с мешком угля на продажу. Топливо для домашних печей тогда было дорогим удовольствием. Из их разговора понятно, что он причастен к диверсиям в либавском порту. Нелегальная разведка – дело опасное.

И когда Артеньев спрашивает её, во имя чего она идёт на такие жертвы, русская разведчица, живущая под чужим именем Клара, отвечает ему, что она служит России. «Ты меня еще мало знаешь, Сережа. А ведь я способна на любое преступление, могу пойти на любую низость, только бы России было выгодно… На плаху тоже!»[647]647
  Пикуль В.С. Указ. соч. С. 254.


[Закрыть]

У каждого из героев романа-хроники «Моонзунд» был свой жизненный путь, своя судьба. Весенним вечером 1917 года старший лейтенант Артеньев возвращался в балтийский Ревель. На вокзале его провожала Клара. Идя за медленно покатившимся поездом, она шла за увозящим его вагоном, повторяя: «Мы ещё встретимся». Клара еще до отъезда Сергея догадывалась, что её снова пошлют с секретным заданием во вражеский тыл. «По всем правилам, меня бы не должны направлять к немцам, но людей не хватает. Надо ехать. Я и сама знаю, что надо…»[648]648
  Там же.


[Закрыть] Они рассчитывали снова встретиться, но судьба распорядилась по-другому. Больше их жизненные пути никогда не пересекались…

«Слишком многим рискует человек, отдавшийся работе по тайной разведке, – писал позже в своей книге Н.С. Батюшин, – чтобы можно было объяснить все его деяния лишь простой алчностью к деньгам. Есть немало среди них людей идейных, и является еще большим вопросом, где нужно больше мужества, сражаясь бок о бок со своими товарищами, или же будучи всегда предоставленным самому себе, не имея возможности ни с кем поделиться сокровенными своими мыслями, ежеминутно ожидать в лучшем случае лишения свободы, если не виселицы. Во всяком случае пожертвовавший жизнью за благо своего отечества шпион должен быть рассматриваем как и погибший на поле брани солдат»[649]649
  Батюшин Н.С. Тайная военная разведка и борьба с ней. М.: X-History, 2002; http://militera.lib.ru/science/batushin_ns/04.html


[Закрыть].

Как уже отмечалось, свидетельств о новых личных встречах или каких-либо других контактах Артеньева и Клары, более известной современникам под именем Анны Ревельской, никем из историков, писателей и исследователей не приводится. По умолчанию, считается что Первая мировая война разлучила их навсегда.

Однако В.С. Пикуль в уже упоминавшемся нами романе-хронике «Моонзунд» приводит интересный эпизод, свидетельствующий о том, что русская разведчица продолжала свое смертельно опасное дело в условиях продолжавшейся Первой мировой войны.

Шведский след разведчицы

В книге Пикуля описан ранее неизвестный и до сих пор документально не подтверждённый эпизод тайной службы Анны Ревельской, объясняющий её появление в сентябре 1917 года в русском посольстве в Швеции. Отметим, что в годы Первой мировой войны шведы сохраняли свой нейтралитет по отношению к воюющим сторонам. Каким образом, под каким официальным именем и с территории какой страны русская разведчица оказалась в Швеции – неизвестно. В публикациях разных авторов высказывались различные версии её появления в шведской столице. Одни считали, что в условиях войны она по какой-то причине потеряла связь со своей разведгруппой, действовавшей на германской территории, и была вынуждена пойти на столь рискованный шаг для передачи стратегически важной информации своему флотскому начальству. Поэтому в качестве контакта ею был выбран именно военно-морской атташе В.А. Сташевский, состоявший на службе в русском посольстве в Стокгольме. Другие считали, что в её руки каким-то образом попала столь важная информация о скорой и весьма масштабной операции германского флота на Балтике, для передачи которой по обычному каналу связи с Петроградом уже не оставалось времени. Поэтому она выбрала ближайший из доступных ей канал прямой связи с командованием Балтийского флота. Риск провала, конечно, был высок, но важность добытой ею информации перевешивала личные опасения. К тому же военно-морской атташе имел прямую связь с Петроградом, поэтому секретные сведения сразу же попадали на стол морскому командованию. Именно на своевременность получения в Петрограде важных сведений, судя по всему, и рассчитывала русская разведчица. По описанию Валентина Саввича в тот далёкий сентябрьский день 1917 года события развивались следующим образом[650]650
  См.: Пикуль В.С. Указ. соч. С. 313—314.


[Закрыть].

К особняку, в котором располагалось русское посольство в Стокгольме, подъехала коляска. Из неё вышла стройная женщина, лицо которой скрывала траурная вуаль. Посетительница позвонила в дверь и попросила вышедшего сотрудника посольства проводить её «к морскому атташе кавторангу Сташевскому». Здесь мы должны немного поправить известного писателя-мариниста в том, что В.А. Сташевский с декабря 1916 года уже пребывал в чине капитана I ранга, а в романе-хронике «Моонзунд» он ошибочно указан в звании капитана II ранга или кавторанга на морском военном сленге. После окончания в 1911 году основного курса Николаевской морской академии он был принят на службу в иностранную (разведывательную) часть Морского Генштаба и направлен на стажировку в должности военно-морского атташе, или, как тогда называли, военно-морским агентом в Швецию. Ему было поручено выполнение специального задания, с которым он успешно справился. Помогло и то, что морской офицер свободно владел шведским, немецким, английским и французским языками.

В должности военно-морского агента в Швеции и Норвегии Сташевский состоял с февраля 1914 по октябрь 1917 года. В этот период моряк-разведчик сумел создать надёжные каналы получения разведывательных сведений и организовать их оперативную передачу в Морской Генштаб. Более того, он продолжал добросовестно исполнять свои обязанности даже после того, как большевики прекратили финансирование морских агентов за рубежом, а в мае 1918 года все они были уволены со службы[651]651
  См.: Сташевский Владимир Арсеньевич/Биограф. указатель; http://www.hrono.ru/biograf/bio_s/stashevskiva.php (Дата обращения: 04.07.2022.)


[Закрыть]. В начале 1930-х годов В.А. Сташевский принял советское гражданство и стал работать на советскую разведку под псевдонимом «Адмирал». Учитывая его прежний опыт в разведке, он вновь был направлен в распоряжение резидента, занимавшего пост помощника военно-морского атташе в советском посольстве в Швеции. Сам Сташевский стал руководителем созданной им нелегальной разведгруппы. В конце войны он был арестован шведской полицией и более двух лет пробыл в тюрьме. Освободили его лишь по окончании Второй мировой войны. Сташевский остался в Швеции, где и умер в конце 1950 года[652]652
  См.: Лота В. «Адмирал». Гл. 5. Ч. 3 // Тайные операции Второй мировой. Цифр. книга. М.: Мол. гвардия, 2006; https://flot.com/publications/books/shelf/secretoperations/


[Закрыть].

Но в канун октябрьских событий 1917 года канал передачи секретных сведений из Стокгольма в Петроград функционировал бесперебойно. Видимо, об этом знала и таинственная посетительница. Оказавшись в кабинете военно-морского атташе, женщина откинула вуаль, и Сташевский заметил, что она молода и красива.

«Я не уполномочена обращаться в посольство, – сразу сообщила таинственная незнакомка, – но обстоятельства вынуждают меня рискнуть…»[653]653
  Пикуль В.С. Указ. соч. С. 314.


[Закрыть] Дальше её разговор с военно-морским агентом шёл только на им двоим понятном языке. Это было общение профессиональных разведчиков, обсуждавших важные военные сведения. Неизвестная посетительница сообщила, что четыре германских линкора типа «Насау» уже прибыли в Либаву. Там же появились и «байерны». Поясним для читателей, что речь шла о самых современных линейных кораблях Императорских военно-морских сил Германии «Нассау» (Nassay). Эти боевые корабли отличались мощной броней, наличием 12 орудий главного калибра и усиленной защитой подводной части корпуса. Всего осенью 1917 года в строю германского флота имелось четыре корабля этого типа. И все они были сосредоточены в Либаве.

Другие вражеские корабли, которые разведчица назвала как «байерны», тоже относились к классу боевых кораблей типа «Байерн» (Bayern). Это были линейные бронированные корабли с самым мощным для того времени артиллерийским вооружением: 8 башенных пушек главного калибра и 16 противоминных артустановок. Имелись также 8 зенитных пушек и 5 торпедных аппаратов. Всего в Германии в строй было введено 2 линкора такого типа. И они оба, как и линкоры «Нассау», осенью 1917 года находились в Балтийском море в готовности к боевым действиям против русского флота. О том, что готовится крупная военно-морская операция на Балтике, свидетельствовали и другие сведения, которые сообщила неизвестная посетительница. По её наблюдениям, возросла активность немцев в порту Виндава (позже переименован в Вентспилс в Латвии). На платформах поступали из Германии баржи с откидными бортами, удобные для десантирования. Привезено было много лошадей, а также значительное количество мотоциклов. Все эти факты свидетельствовали о подготовке большого наступления германцев на море и на суше.