Текст книги "Остров для белых"
Автор книги: Михаил Веллер
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 20 (всего у книги 47 страниц)
Глава 37. История-1619
– Итак, на прошлом уроке мы с вами говорили об открытии и освоении Америки африканцами. Айна, как это произошло?
– Америку открыли викинги. Это было в третьем веке хиджры. Европа была еще варварской. Но мореплаватели из Африки уже плавали вокруг Европы. Их поселения были даже на севере. Африканцев было мало, и они брали с собой в плавания местных белых. Одна такая экспедиция во главе с африканским капитаном достигла берегов Америки.
– Молодец. Ильфат! А что было потом?
– Потом в Америке приплывшие белые стали уничтожать коренных американцев. А африканцы за них заступились. Но белых было больше, и они убили всех африканцев. Тогда коренные американцы отомстили за африканцев и убили всех белых.
– Так печально, дети, закончилось первое открытие Америки нашими предками. Ну, а что же произошло потом? Кто расскажет?
– Можно я!
– Я знаю, что ты знаешь. Квабена! Хватит курить в классе! Ты слышал вопрос?
– Все я слышал!..
– Так ответь.
– Что?
– Что произошло после того, как погибли первые открыватели Америки?
– Ну… Приехали вторые открыватели.
– Откуда?
– Из Африки.
– А точнее?
– Из… из Могадишо.
– Неверно.
– Бамако?..
– Сам ты бамако! Кто ответит? Фангэй, ты ответишь?
– Прошло пять веков…
– Семь.
– Прошло семь веков. Африканцы заселили ту часть Европы, которая ближе к Африке… и к Америке…
– Западную.
– Да, западную часть и создали там цивилизацию и государство. Там был великий халифат. И однажды великий мореплаватель Годлум-такати снарядил несколько кораблей и через несколько месяцев достиг берегов Америки.
– Да, и мы говорили, что с этого началось рабовладение в Америке. Как это случилось? Тинаш, ты можешь ответить?
– Белые захватили Испанский Халифат, часть африканцев уничтожили, а часть превратили в рабов и увезли в Америку для работы. Но от тяжелой работы, голода и болезней африканцы быстро умирали. Тогда белые стали снаряжать экспедиции в Африку, хватали людей прямо в их домах, заковывали в кандалы и привозили в Америку, где эти африканцы становились рабами.
– И что же делали эти рабы? Что делали наши предки?
– Все!
– Все они делали!
– Это они сделали все!
– Они построили города!
– И проложили дороги!
– И железные дороги!
– И распахали поля!
– Еще они собирали хлопок на плантациях и шили из него одежду!
– Да. Потому что они это все умели. Они использовали древние знания своего народа, от которого их оторвали. А что с ними за это делали? Как их благодарили белые?
– Их линчевали! Вешали на деревьях и поджигали!
– Или травили собаками!
– И били кнутами!
– Да, и они жили отдельно в темных тесных хижинах. Их никогда не кормили досыта. Их одевали в лохмотья. Для них были отдельные трамваи, и отдельные поезда с табличками «для цветных», отдельные самолеты и отдельные тротуары для прогулок. Им не разрешали учиться в школах, а про университеты никто не мог и мечтать. А самое ужасное – их продавали! Как мебель, как скот! На рынках! Но однажды они восстали… Как это было? Ну? Как звали нашего великого президента?
– Авраам Линкольн!
– А почему он был так велик и справедлив?
– Потому что он был черным! Он был африканцем!
– Да. Его настоящим отцом был африканец, бывший раб, бежавший со страшных плантаций Юга. Когда расисты узнали, что белая девушка полюбила африканца, они его убили. И мать Линкольна родила его, уже выйдя замуж за белого. Белые скрывали эту правду, как самую страшную тайну, пока была их власть. А почему Авраам Линкольн стал президентом?
– Потому что он был самым умным и честным, и все его уважали!
– И что же он сделал, став президентом?
– Он объявил войну за освобождение африканцев из рабства!
– Правильно. Но настала ли настоящая свобода?
– Нет, потому что африканцев все равно угнетали белые расисты. Им запрещали учиться и получать хорошую работу.
– И еще им почти ничего не платили!
– Правильно. Но что было самое главное? Ну, кто помнит? Никто? Мы же повторяли. Им запрещали… что им запрещали?
– Служить в армии!
– Играть в баскетбол и бейсбол!
– Им запрещали играть на музыкальных инструментах!
– А кто у нас самый главный в стране? Кого мы больше всего любим? Кто больше всех заботится о нас?
– Король Иесус!
– Вот! Они запрещали нам иметь своего Короля Иесуса, запрещали ему мудро руководить нами, а нам запрещали ему подчиняться. Чтобы этого не произошло, они каждые четыре года меняли власть, чтобы мы не объединились и не почувствовали свою силу. Ну, а когда мы сумели объединиться и сплотиться вокруг Короля Иесуса, что произошло?
– Мы победили!
– Совершенно верно! Мы вернули себе власть там, откуда мы начали строить великую страну, которая называлась… как она называлась?
– Союз Штатов Америки!
– Свободные Американские Штаты!
– Объединенные Штаты Америки!
– Да! Соединенные Штаты Америки. Которые стали самой великой и могучей страной в мире, и которую украли у нас белые расисты. Но мы сказали белым расистам: «Нет!» «Хватит!» – сказал им наш великий народ. И мы взяли в руки оружие, объединись вокруг Короля Иесуса, и он повел нас на бой за свободу. И мы вернули себе ту землю, с которой начали создавать цивилизацию на американском континенте. Перечислите мне, какие штаты бывшего рабовладельческого государства располагались на территории нашей родины?
– Миссисипи и Миссури!
– Алабама, Джорджия, Вирджиния!
– Каролина!
– Так, ну, еще? Как называется большой полуостров, где многие любят отдыхать? Очень большой? Часть суши, которая выдается далеко в море? Там много красивых вилл на побережье? Это был отдельный штат.
– Флорида!
– Ну конечно! Флорида. Еще? Где были самые сильные бои? Ну, мы же проходили. Это были места, имевшие большое значение. Именно там белые расисты расположили главное производство спиртных напитков, специально чтобы спаивать африканцев. Ну, где производят виски? Мунаш, что ты там смотришь под столом? Ладно уж, не прячь, я и так знаю, что у тебя там… как тебе не стыдно, Мунаш, опять в школу принес.
– Кентукки!
– И Теннесси!
– Правильно. Это были специальные штаты, где делали такой виски, который вызывал сильное привыкание. После того, как восставшие захватили это производство, они уничтожили оборудование, где делали отравленный виски. Некоторые при этом погибли, потому что там были сильные ядовитые испарения.
– Но теперь там нет ядовитых испарений?
– Нет. Теперь там стоит современное оборудование, где делают экологически чистые напитки.
– Пониженной вредности!
– Да, только если их употреблять после шестнадцати лет и в тех дозах, которые указаны. Вам известно, что у детей и подростков они разрушают мозг и вредно сказываются на умственных способностях?
Внимание! Все записывают в телефоны темы следующего урока. Включили все телефоны, подняли, чтоб я видела. Диктую! Да, да, материал изложен под рэп, клево, вам будет интересно! Всем дома прослушать и подготовиться.
Первое. Битва при Геттисберге – решающее сражение Гражданской войны, где афроамериканцы разгромили белых, уничтожив 50 000 врагов.
Второе. Гуманное переселение белых рабовладельцев в северные штаты.
Третье. Трудности развития черных штатов, которые ок-ружены враждебными белыми расистами и супрематистами.
Глава 38. Иисус для БЛМ
Черный еврей или еврейский негр – это еще надо понять, братья. Евреи нам четыреста лет мозги ебали. Обращали нас в рабство в Африке, везли через океан, продавали на плантации – и вбивали в нас покорность и бессилие. Мол, главный и единственный бог – это их Иисус, еврей, и он всем велел себе молиться и терпеть в жизни все гонения и несчастья. А за это – нам будет хорошо после смерти. После смерти! Вы поняли?!
Для начала – кто такие были евреи? Африканцы. Жили они в Африке. В Египте, африканской стране, в пустыне, по берегам великой африканской реки Нил. Потом вождь еврейского племени поссорился с верховным вождем Египта, фараоном, и увел свое племя в Палестину. Но африканцами-то они быть не перестали от этого, верно? Мы в Америке – мы же остаемся африканцами, хоть и американцы?
Жили они в Палестине трудно, со всех сторон на них нападали, угоняли в рабство. Вы чувствуете? Это же наша история!
В конце концов Господь не выдержал мучений своего избранного народа и оплодотворил Марию. И родила она Бога-сына. Понятно, что был он такой же черный, как и все евреи. Настоящие евреи, те, древние, с которых все началось.
Иисус был великим гуманистом. Он мечтал, чтобы евреи, римляне, китайцы, люди всех рас сели рядом в школах, в университетах, за пиршественными столами. Он открыл объятия всем! Он хотел принести нашу любовь и нашу мудрость всем народам мира.
Но римляне ненавидели нас за наш ум, трудолюбие и справедливость. Они понимали, что если все станут равны, то мы займем их место и сами станем выше всех и будем править другими народами. И они распяли Иисуса.
Двенадцать учеников Иисуса, двенадцать апостолов, понесли его учение по свету. И всех их казнили римляне.
Но они поняли величие нашей новой религии! Поняли ее силу! И решили забрать ее себе – чтобы самим править всем миром. Они украли нашего величайшего пророка, нашего Мессию, они украли нашу религию и нашу проповедь любви и добра!
Римляне лишили нас Родины, они изгнали нас из Израиля и запретили возвращаться под страхом смертной казни. Они рассеяли нас среди других народов и приказали жить в гетто и не иметь никаких прав. Это – наша судьба, братья!..
А сами римляне, а потом и другие белые, запретили рисовать Иисуса черным. И Святая Дева Мария, и Иоанн Креститель, и Двенадцать апостолов – все они были африканцами, и кожа их была того же цвета, что у всех африканцев – что и у нас с вами, братья – кожа их была черная. Но продажные белые художники на службе у белых королей рисовали их белыми. И людям говорил, что они все были белыми. Такова подлость этой воровской расы. Сто лет внушали они людям, что Иисус был белым, и все святые были белыми, и все евреи были белыми – сто лет, и пятьсот лет повторяли они всем это, и тысячу, и две тысячи лет! И уже никто не знал правды. И люди поверили. И белые возгордились, что это ни написали Библию, что это им явился Христос, что это они правят миром.
А наших женщин в гетто насиловали белые. Наших молодых мужчин заставляли жениться на белых женщинах, потому что они знали нашу мужскую силу и хотели улучшить свою породу. И запрещали черным сынам еврейского народа оплодотворять своим семенем черных женщин, дабы всю силу их и все плодородие забрали белые. Это продолжалось сто лет, и пятьсот лет, и тысячу лет, и две тысячи. И наша кровь растворилась в крови народов, среди которых мы жили. Наша кожа побелела, наши волосы выпрямились, и мы исчезли. Белые влезли в нашу шкуру, белые забрали нашу историю, подлые и лживые белые стали евреями. Вот почему евреи – самые хитрые, подлые и коварные из белых.
Они присвоили наши подвиги. Нашу мудрость. Нашу историю. Нашу славу! Нашего Бога украли они и держат в своем плену.
Все белые – воры и лжецы. Расисты и рабовладельцы. Но евреи – хуже всех. Именно они, самозванцы и захватчики, должны быть наказаны в первую очередь. Почему? Потому что они обманом заняли наше место, братья. А нас лишили не только заслуженного почета, богатства и власти – но даже прав человека, даже равенства, даже свободы лишили они нас!
И когда они притворяются нашими друзьями, произносят речи в нашу защиту и выходят на митинги вместе с нами – не верьте их змеиным словам! Ибо все это притворство. Они втираются в доверие, чтобы пользоваться нами для достижения своих целей.
Евреям не место в нашей стране! Не место рядом с нами! Крушите их синагоги! Бейте их самих! Жгите их ворованные книги! Отбирайте их наворованное добро!
И рисуйте честные образы Иисуса – черные! Позор лживым белым изображениям! Иисус – наш Бог! Мы с ним одной крови, и кожа наша одного цвета! Гордитесь, братья, и несите свет правды по миру.
Глава 39. Симметричный РЭП
В душном полутемном зале, где цветные лучи мечутся по потолку, где черная молодежь в тесноте приветственно свистит и водит огоньками зажигалок, выходит на сцену стройный парень, его бритый череп бликует, усики топорщатся над белоснежным оскалом, его зовут Ник Конрад, а не типа Кваме Нкрума, и под бухающий ритм он выкрикивает доведенным до экстаза собратьям по расе:
Я вхожу в ясли и убиваю белых детей
ловите и вешайте их родителей
четвертуйте их, чтобы убить время
развлечь черных детей всех возрастов
не стесняйтесь, бейте их от души
чтобы запахло смертью чтоб полилась кровь
Зал восторженно ревет, вторя: «Бейте их от души!»
Это искусство рэпа, музыки черных, это направлено против расизма, это художественная провокация для осмысления феномена расизма, это на самом деле призыв ко всему хорошему.
А вот другой зал. Светлый и хорошо вентилируемый. Публика только белая. Не только молодежь, но всех возрастов.
На сцену выходит исполнитель в концертном костюме. Высокий блондин с одухотворенным лицом. Делает знак оркестру. Вступают струнные и рояль. И блондин поет так, как орет мартовский кот на крыше:
Я вхожу в ясли и убиваю черных детей
ловите и вешайте их родителей
четвертуйте их, чтобы убить время
развлечь белых детей всех возрастов
не стесняйтесь, бейте их от души
чтобы запахло смертью чтоб пролилась кровь
Публика бурно аплодирует, слышны возгласы «браво», к сцене несут букеты.
Но далее параллельный сюжет раздваивается, как язык змеи.
Черное комьюнити и вся черная общественность, вкупе с прогрессивной общественностью и левой прессой, защитили Ника Конрада от нападок, объяснив про искусство, провокацию, угнетение черных и борьбу с расизмом. Правая общественность тихо повозмущалась и замолкла. Рэпера наказали смехотворным штрафом в пять тысяч, на что он подал апелляцию.
На белого певца обрушились все. Правые сурово осудили и отмежевались. Левые объявили его исчадием ада, квинтэссенцией расизма, пещерной злобы и звериной ненависти; голубчик огреб двадцать лет – 20 лет – за разжигание расовой ненависти, призывы к массовым убийствам, пропаганду террора и оскорбление Конституции. В тюрьме, как вы догадываетесь и как раньше или позже должно было случиться, его взяло под крыло «арийское братство», но все равно зарезали черные: это было делом принципа.
Но. Последовало продолжение. Вдохновленный своей честно завоеванной славой, Ник Конрад выпустил новый клип. Где он не только пел, но и изображал, то есть играл роль. Он решил поиметь «прекрасную Францию»:
Я сжигаю Францию и этот огонь не остановить
я ебу Францию до ее агонии
хуй во рту Франции и я кончу как свинья
я ловлю маленькую белую девочку и рву ей жопу
она любит когда мы убиваем когда в аэропорту кровь
я заложил бомбу под королевский пантеон
эта страна никогда не была сладкой
моя рука убивает кричащую в агонии Францию
Под эти слова на экране наш бравый черный камерунец мучит и насилует белую женщину, одетую в цвета французского флага, избивает ее и душит. Клип называется «Сладкая страна».
Конец был хороший. Или плохой. Кому как.
Официально экспрессивного артиста осудили. С моральной точки зрения. Но подчеркнули, что на свободу слова замахиваться нельзя, и передавать дело в руки юстиции недопустимо.
Неофициально вскоре было установлено, что найденное в мусорном баке тело принадлежало Нику Конраду. Его задний проход был разорван черенком торчащей лопаты, отрезанные половые органы вложены в рот, губы которого зашили скобками степлера, а шею стягивал электропровод, от удушения которым и наступила смерть.
Глава 40. Черная благодарность
– И хоть бы один – хоть бы один черный! – когда-нибудь, где-нибудь, сказал:
Спасибо вам, белые, за то, что именно вы запретили рабство, и многие из вас отдали свою жизни за то, чтоб его не было больше – когда мы, сами черные, еще продавали друг друга и держали друг друга в рабстве, а мусульмане продолжали вывозить нас в рабство из Африки и торговать нами – кое-где до самого XXI века. А ведь когда-то рабство было у всех народов, на всех континентах.
Спасибо за то, что вы дали нам свой развитый, богатый язык и свою письменность – ведь в Африке до вашего прихода мы все были неграмотны, письменности у нас не было. Спасибо за то, что теперь у нас есть свои государства – до вас мы жили племенами, с вождями и шаманами.
Спасибо за брюки и рубашки, пиджаки и джинсы, ботинки и кроссовки, плащи и кепки – мы носили только набедренные повязки, пока не появились вы с вашими вещами. Спасибо за телефоны и телевизоры – до вас мы получали известия только от гонцов. Спасибо за радио и магнитофоны – раньше мы могли только кричать погромче и петь сами свои песни.
Спасибо за байки и автомобили, за самолеты и вертолеты, которыми мы пользуемся – мы бегали исключительно на своих двоих, пока вы не изобрели все это и не предоставили нам тоже.
Спасибо за дома с отоплением и кондиционерами, за водопровод с холодной и горячей водой, за огромные застекленные окна. Спасибо за открытые с утра до ночи магазины, где есть любая еда и любые вещи.
Спасибо за школы, где каждый может учиться и стать грамотным и образованным. Спасибо за университеты, которые окончили многие из нас, и куда нас принимают легче, чем белых, считая, что нам труднее учиться. Спасибо, что вы придумали, создали, внедрили школы и университеты, у вас ушли на это сотни и тысячи лет, и мы получили от вас это готовым.
Спасибо за то, что вы изобрели баскетбол и бейсбол, легкую атлетику и бокс, и многие черные стали знаменитыми спортсменами, чемпионами мира и миллионерами.
Спасибо, что вы изобрели саксофон и трубу, банджо и рояль, микрофон и звуковые колонки, и многие черные стали великими музыкантами и певцами.
Вы дали нам науку и профессии, и среди нас появились юристы и врачи, философы и журналисты, механики и университетские профессора. Теперь есть прославленные черные телеведущие, киноактеры… да, спасибо вам за кино. И за театр тоже, черные актеры играют и там.
Спасибо за бизнес! Мы гордимся и своими миллиардерами, финансистами, предпринимателями, владельцами дорогих вилл и самых престижных автомобилей.
Спасибо за медицину – мы стали жить гораздо дольше. Спасибо за асфальт городов – мы не тонем в пыли и грязи. Спасибо за бесконечные шоссе, мы не сбиваем ноги, пробираясь сквозь джунгли и покрывая сотни миль по саванне.
Кстати, спасибо за трусы и бюстгалтеры. А также за мыло и шампуни, косметику и парфюм, парикмахерские и массажные салоны.
Понимаете, ведь еще двести лет назад мы жили в Африке так, как вы – десять тысяч лет назад. Десять тысяч лет вы развивались и в результате создали, изобрели, придумали, сделали – все то, что вокруг нас. И мы почти из каменного века – переселились в ваш мир. И все ваше – теперь наше тоже. Мы не достигли этого своим развитием, своим умом и своими жертвами, своими войнами и открытиями – и мы благодарны вам за то, что теперь все достижения вашей цивилизации принадлежат нам тоже.
Вот за все это мы и говорим вам спасибо.
…Размечтались, да? Хер вы это услышите. Вчерашние дикари прокричат вам, что ты расист поганый и твое место в тюрьме. Благодари, если жив останешься.
Глава 41. Свечи на ветру
1. Зал суда представлял собой обшарпанную комнату, где едва помещалась дюжина стульев. Заседание было закрытое, зрители не допускались, и стулья были пусты. На возвышении восседал председатель трибунала в белоснежной рясе с надвинутым на лицо капюшоном. В торце его стойки изготовился с пером над бумагой секретарь. Серые фигуры прокурора и защитника торчали в жестких креслах у противоположных стен строго и прямо.
В центре же этой композиции стоял высокий лысый старик, выказывая позой некую изящную вольготность. И глаза у него блестели вовсе не по-стариковски: светлые, внимательные и насмешливые. Прибегая к журналистским штампам – казалось, что в вихлястое тело старика вставлена стальная пластинка.
Он отвел взгляд от бело-красного полосатого неба в запыленном окне и посмотрел на судью так, как смотрит снисходительный профессор на завравшегося студента. Под его коричневыми тупоносыми туфлями заскрипел пол.
И в унисон ему заскрипел председатель:
– Подсудимый Джеймс Уотсон. Признаете ли вы, что говорили, не будучи к тому побуждаемы никакой выгодой или угрозами, что глупость – это болезнь, и десять процентов самых глупых людей надо лечить?
– Признаю, ваша честь, – легко и доброжелательно кивнул старик.
– Правильно ли передала газета «Санди Телеграф» ваши слова: «Если бы можно было найти ген, отвечающий за сексуальную ориентацию, и какая-нибудь женщина решила бы, что не хочет иметь гомосексуального ребенка и сделала аборт – что ж, ну и пусть»?
– Что ж, я полагаю, женщина имеет право на выбор, каким быть ребенку, которого она зачала и вынашивает в своем чреве.
– Вы гомофоб, сексошовинист и фашист! – загремел прокурор тяжелым металлическим баритоном так неожиданно, что защитник напротив подпрыгнул в кресле.
– А вот ты сначала забеременей, выноси и сам роди себе гомосексуалиста, – отечески посоветовал Уотсон. – Потом его вырасти и воспитай. А уже потом решай за всех женщин в мире, что им можно, а чего нельзя. А ты их спросил? Ишь благородный: сунул, вынул и пошел – а ей всю жизнь мучиться. Мужской шовинист! Патриархальный самец.
– Подсудимый! – судья замолотил массивным бронзовым крестом по бронзовой же подставке. – Вы обязаны держаться в рамках строго установленной процедуры!
В центре подставки блестела зеркально отполированная вмятина.
– Вы дискриминировали бодипозитивных людей, заявив, что работодатель при начале собеседования уже знает, что не возьмет на работу «жирного», как вы выразились, кандидата. Почему вы так считаете?
– Потому что так и есть. Жирные больше болеют, занимают больше места, уделяют больше внимания еде и портят внешний вид коллектива. Они менее выносливы и энергичны в работе.
– У них равные со всеми права! – возвысил голос прокурор.
– А возможности не равные. Пусть худеют. Меньше жрут и занимаются спортом. Толстяк – значит ленив и слабоволен. Зачем такой работник?
Крест опять загудел по тяжелой бронзе.
– Вы публично высказали предположение, что либидо у темнокожих сильнее, чем у белых – вы признаете?
– Это они и сами признают, ваша честь. И статистика имеется разнообразная. Да посмотрите вы процент изнасилований у белых и черных.
Судья воздел очи к потолку, проницая сквозь него Бога. Прокурор сжал костистые кулаки на потертых подлокотниках кресла, и они стали в точности похожи на красный суконный кулак, вышитый у левого плеча мантии.
– И наконец! Вы утверждали, что перспективы Африки мрачны, потому что вся социальная политика строится на допущении, что интеллекты черных и белых равны, «тогда как все исследования говорят, что это не так». Так?
– Так, ваша честь. Это не так. Многочисленные исследования и статистика показывают, что, называя вещи своими именами, интеллект черных значительно ниже. Кроме того, что они в массе беспечны и склонны к лени.
Прокурор загрохотал, как осадное орудие, ядра которого сметают крепостную стену:
– Святая Церковь не позволит разжигать этот расизм!
– И американский народ тоже не позволит, – вдруг тихо заговорил защитник. – Мне очень жаль, что приходится защищать американский народ от расистского экстремиста, который находится перед нами. Но таков мой долг, – мягко, почти извиняющимся тоном добавил он.
Судейская тройка переглянулась и обменялась кивками. Секретарь с усердием начал записывать приговор:
– Поскольку подсудимый признал все предъявленные ему обвинения и упорствует в ереси, доказав себя нераскаянным и закоренелым еретиком, Святая Инквизиция смиренно возвращает его душу в распоряжение Господа, бренная же его плоть да поступит в распоряжение светских властей.
Секретарь нажал клавиши стоявшего перед ним ноутбука и стал записывать, вслух диктуя себе с экрана:
– Осужденный Джеймс Уотсон, снятый со всех должностей, лишается всех званий, ученых степеней, премий и наград, включая звание лауреата Нобелевской премии и Нобелевской медали. Его имя отныне запрещено к упоминанию в научных и прочих публикациях, его цитаты и ссылки на него изымаются из литературы, его статьи подлежат изъятию и уничтожению, все его печатные труды подлежат уничтожению. Акция социальной защиты первой степени производится непосредственно вслед за Высшим Судом Веры. Подписано: Верховный суд штата Иллинойс, Главный судья Энн М. Берк, 1-й округ.
– Снисходя к возрасту и прошлым заслугам осужденного – вариант четыре, – проблеял защитник и убедительно развел руками.
Судья кивнул. Прокурор промолчал.
Виселица стояла в двадцати шагах от крыльца, на перекрестке. Увидев виселицу, Уотсон понял, что означает «вариант четвертый» и поздравил себя с избавлением от костра. «Весьма гуманно с их стороны, черт возьми…» – хмыкнул он.
Четверо «рыцарей провопорядка» в черных комбинезонах и масках отконвоировали его до синего пластикового ящика из-под бутылок. Ящик был перевернут и служил эшафотом. Уотсону помогли подняться на ящик и надели на шею петлю. Нейлоновый трос 0,3 дюйма, какой используют мойщики окон, был перекинут через фонарь.
Францисканец в коричневой рясе, подпоясанной веревкой, сунул ему к губам крест.
– Сейчас ведь пандемия, падре – укоризненно сказал Уотсон.
Казнь была обычная, рядовая, и толпа на тротуарах ждала жиденькая. Прошлепали вялые аплодисменты.
– Хотите ли вы сказать что-нибудь на прощание, перед тем как предстать перед Господом, сын мой? – произнес францисканец установленную Законом фразу.
– Во-первых, не я тебе сын, а ты мне внучек, падре, – сказал Уотсон. – Во-вторых, в моем возрасте это – самый легкий и быстрый способ приобщиться к большинству: агония, знаете ли, обычно весьма мучительна. И в-третьих – дураками вы родились, дураками и помрете, от генетики никуда не денетесь.
– Браво, старый пердун! – крикнули из-за спин с тротуара.
Со второго пинка «черный рыцарь» выбил из-под Уотсона ящик.
Солнце светило ярко, и резкая тень начала свою пляску на асфальте.
2. Фургон заехал в университетский кампус и при тормозил на маленькой площади с фонтаном. К чаше фонтана просторными полукружиями были обращены две длинные скамьи из белого камня. На скамьях уже расселась профессура в черных шелковых мантиях и академических шапочках.
– Задержаны при попытке незаконного пересечения государственной границы в Мексику, – казенным тоном дал справку чернокожий мужчина с шерифской звездой. – Выездной визы не имеют.
Из фургона вытолкнули двоих, со связанными за спиной руками, – они упали, поднялись, их провели в центр, к фонтану, развернули лицами к разглядывающей их университетской комиссии.
– Итак, уважаемые коллеги, – приступил председатель комиссии, – мы с вами наконец имеем честь лицезреть в своем обществе глубокоуважаемого доктора Чарльза Мюррея (немолодой лысый здоровяк поклонился) и глубокоуважаемого доктора Ричарда Хернстайна (второй тряхнул чернявой шевелюрой, повел горбатым носом).
И тотчас же на скамьях началось оживление:
– Так это вы написали омерзительную и лживую расистскую книгу «Колоколообразная кривая»?
– Вам не кажется, что этот допрос ученых со связанными руками навевает ненужные ассоциации? – поинтересовался Мюррей. – Мне уже что, муху с лысины согнать нельзя?
На скамьях рассмеялись незло. Председатель подал знак. От группы любопытствующих студентов в тени платана отделился один, в драных джинсах, с дредами: он выщелкнул клинок карманного ножа, зашел за спины прибывших и стал перерезать веревки.
– Спасибо, юноша. – Мюррей растирал запястья.
– Я бы охотнее перерезал тебе горло, – осклабился студент, складывая нож и удаляясь в тень под дерево.
По скамьям прошло покашливание. И последовали вопросы:
– Итак, вы утверждаете, что социальный успех человека более зависит от его интеллекта, чем от социальной среды его происхождения и формирования?
Мюррей кивнул лысиной, над которой вилась муха:
– Так утверждает статистика, коллега. Люди с низким IQ остаются на нижних этажах социальной иерархии, и более того – глупые дети богатых родителей имеют много шансов промотать родительские деньги, развалить их дело и опуститься ниже, чем были при рождении. В то время как высокоинтеллектуальный ребенок бедных родителей имеет в нашей системе все шансы подняться вверх и занять высокое положение в обществе.
– Ум – это успех и путь в элиту. Глупость – это малые жизненные возможности и барьер на пути вверх, – кратко резюмировал Хернстайн.
– Вы смеете утверждать, что интеллект – это врожденное? – взвилась бодипозитивная профессорша. – Что его уровень не зависит от среды, от условий воспитания? Да кто вам позволил?!
– Видите ли, э-э… профессор. Разумеется, влияние среды отрицать нельзя. Воспитанный волками младенец вырастет Маугли и уже не сможет вернуться в человеческое общество. Однако мы говорим о людях в обществе равных возможностей. Где работают социальные лифты, каждому предоставлено бесплатное школьное образование, способные дети получают поддержку государства и благотворительных организаций. Где бедный, но талантливый абитуриент может окончить университет за счет государства или мецената и получать при этом стипендию…
– Послушайте, мэм, – грубовато перебил Мюррея Хернстайн. – Вот вам пять детей в одной семье. Один с малых лет выказывает задатки ученого, другой – спортсмена, а третий покладист и согласен на все. Один стал профессором, второй – тренером по бейсболу, а третий – старшим агентом по рекламе. И IQ у них разный. Еще проще: один брат честный семьянин и работяга, а другой торгует наркотиками. Наследуется не только ум, но и характер, и темперамент.
– Соотношение врожденного интеллекта и приобретенного – непостоянно, оно варьируется, – заключил Мюррей. – Иногда пятьдесят процентов на пятьдесят, но чаще – на восемьдесят процентов интеллект наследуется с генами, и только на двадцать изменяется вследствие воспитания и социальной среды.
– Это глубоко расистская, фашистская точка зрения, – от негодования молодая черноглазая э-э… персона, внешне похожая на женщину, хотя истинной ее гендерной принадлежности мы не знаем, так вот от негодования она вскочила, и голос ее звенел, как хрустальная ваза, которую всунули ей в задницу и ударили смычком… боже, зачем такой длинный портрет; ну ладно, пусть скажет: – Вы отрицаете пользу социальных программ! Вы утверждаете, что раз цветные люди беднее белых, так это оттого, что они глупее! И пусть глупые меньше учатся и работают в более простых профессиях! Разве это не расизм?!
Голос Мюррея был ласков и безнадежен, как обращение учителя к олигофрену, пардон, к особенному ученику:
– Видите ли, огромные массивы статистических исследований утверждают, что в среднем – в среднем! но неизменно! – богатые умнее бедных. Образованный класс не просто образованнее – но именно умнее! – необразованного. И разрывы между социальными стратами углубляются, превращаются в пропасти!
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.