Текст книги "Последняя Золушка"

Мир номер два. Вымысел. Ошибочный Дракон

– Вы кто такой? – ошеломленно спросила Золушка у видения. Видение стояло на тонких ножках, обтянутых штанами такого цвета, что их запросто можно было принять просто за голые ноги, и раскачивалось. То ли от неожиданности появления, то ли еще от чего существо таращилось так, словно это Золушка свалилась неизвестно откуда и почти на голову!

– Я… Дракон! – наконец представился незнакомец.

– Оп-па! – удивилась девушка, а затем с сомнением уточнила: – А вы в этом уверены?

– Дракон Семнадцатый! – пискнуло нечто в телесном трико, с ресницами и бровями в тон униформе. – Прибыл по распределению! Где тут у вас… э-э-э… дворец? В котором Принцесса?

– У нас Принц. – Золушка не сводила глаз с Дракона Семнадцатого. От такого пристального внимания у того даже веснушки вспотели. – Хотя дворец имеется, а как же!

– Вы меня не проводите?… – искательно спросил Дракон. – Я что-то местности не узнаю, хотя мне все показывали… на тренажере!

Золушке идти во дворец было не с руки, но чудо-юдо в штанишках цвета бедра испуганной нимфы было столь растерянно, так потирало ручки и расшаркивалось, что она вздохнула и согласилась:

– Хорошо… только, знаете ли, у нас все-таки не Принцесса, а Принц. А Принцесса будет, когда Принц женится. У вас там… откуда вы… ничего не перепутали?

– На ком женится? – тупо спросил Дракон Семнадцатый, и Золушке показалось что он вообще не слишком умен.

– Откуда ж мне знать? – сказала она. – На ком захочет, на том и женится! Может, на Кларе, а может, и на Розе!

– Они принцессы? – вежливо поинтересовался Дракон. Ходить по Лесу он явно не умел, на каждом шагу спотыкался, да и сейчас едва не упал, зацепившись за куст шиповника и исцарапавшись так, будто дрался не на жизнь, а на смерть с дикими котами.

– Нет… Вы под ноги смотрите… да что ж вы не пригнулись, так и глаз недолго лишиться!

– Я, знаете, не привык к Лесам. У нас, драконов, пещеры. У нас, правда, с родителями малогабаритная, но я очень надеюсь, когда мне удастся завладеть Принцессой и потребовать с тех, кто придет ее освобождать, достойный выкуп, мы…

Дракон поскользнулся на глинистом бережку и с грохотом обрушился в ручей. Золушка ахнула.

– Спокойно! – сказал он, наверное, самому себе, потому как вода оказалась весьма холодной. – У нас впереди еще много приключений!

Он схватился за свисавший над ручьем куст, чтобы выбраться, но куст вдруг вскочил и зарычал.

– К-к-кто в-в-вы? – пролепетал Дракон, снова плюхаясь в воду.

– А ты кто?! – возмущенно выпалил Серый Волк, прикорнувший отдохнуть на солнышке перед вечерним поеданием скверной старухи, так и не переставшей пользоваться растиркой от радикулита.

– Я Дракон…

– Семнадцатый! – подтвердила Золушка, которая преодолела водную преграду одним махом, даже не испачкав башмаков.

– Нету тут у нас никаких Драконов! – пробурчал Волк. – И не было никогда!

– П-п-помогите м-м-мне… пожалуйста! – взмолился Дракон. – В-в-вода… х-х-холодная!

– Может, ты его до Дворца подвезешь? – спросила девушка у Серого.

– Еще чего! – возмутился тот. – Не Иван-Царевич, ножками пускай! Ишь, Дракон выискался! Драконов нам тут только и не хватало! Сядут на трудовую шею, потом не спихнешь!

Дракон был мокр, плачевен и дрожал. Хипстерские штанишки промокли насквозь, и Золушке стало жалко бедолагу.

– Ну да, – сказала она. – Осень на носу! Вода уже холодная. А вы что-то совсем по-летнему…

– Мне сказали – климат жаркий! Пустыня, а тут у вас что-то не того…

– Не того! – подтвердил Волк. – Не сахар! Не Сахара то есть! Скоро вообще снег пойдет! Бегай потом по сугробам то туда, то сюда! Хорошо, у кого дом есть! А у меня нету! Лимита я бесштанная… – Он продемонстрировал поросшие густым волосом мускулистые ляжки. – Физически тружусь! Всю сознательную жизнь! И что имею? Беспокойство одно, а сегодня даже два! Драконов только на мою шею…

– Извини, – сказала Золушка. – Пойдемте, Семнадцатый! Тут уже рядом.

Дракон горестно вздохнул и поплелся вслед.

– Какой-такой Дракон? – сказал Обершталмейстер. – Мы не ждем никакого Дракона! Тем более Семнадцатого! Документики у вас, молодой человек, есть?

Молодой Дракон Семнадцатый порылся в карманах и выудил нечто полураскисшее, однако украшенное сургучными печатями, кои не подверглись утрате.

– Ага! – Начальствующий над канцелярией королевского двора нацепил пенсне. – Па-а-асмотрим!

Дракон переминался и заискивающе заглядывал ему через плечо.

– Э-э-э… ага! Что ж вы так неаккуратно с казенным предписанием? Угу… ничего не понимаю! Направляется… ага… Дракон Семнадцатый…

– Это я!.. – проблеял прибывший и шмыгнул носом.

– …в распоряжение… для стажировки… на полный пансион…

– Совершенно полный! – подтвердил Дракон.

– …в Лес SD4NBН 224286 sp!

– Ну да!

– Эк вы, батенька, промахнулись-то! – облегченно потрепал Дракона по плечу Обершталмейстер. – Мы-то не SD4NBН 224286 sp! Мы SD4NBН 224286 sі! Одна буквочка-то всего…

– Одна, одна! – закивал Дракон. – Одна! Это ведь ничего, правда?

– Для нас-то ничего, мы за буквой не гонимся, а вас в прямо противоположном, можно сказать, направлении, занесло! Ошибочный вы, батенька, Дракон! У нас Драконов лет уж триста… да каких триста! Лет этак семьсот даже в летописях не указывалось! Не числятся у нас Драконы! Гидра, правда, была… и тоже какая-то квёлая… должно быть, и она ошибочная! Так тоже издохла! У нас Лес простой, хоть и SD4NBН 224286 sі! У нас без экивоков, как по-старому повелось, так и живем! А Гидра что… Гидра издохла! И вам ничем не могу. На довольствие вас поставить никак, сами с хлеба на квас! Уж простите, вы-то к Принцессе должны быть приставлены, а у нас и этого нету! Ни одной!

– Так что же мне делать?! – возопил Дракон. – А обратно вы меня отправить можете?

– Нет! – отрезал дворцовый бюрократ. – И этого не можем! Чтобы отправить обратно, нужно поставить вопрос перед Ассамблеей, а ее у нас созывают раз в три тысячи лет! То есть нужно ждать еще… ага… две тысячи пятьсот сорок четыре года, три месяца и двадцать один день! А все это время что, корми вас? Ничего сделать не могу, и не просите! Смотреть надо, куда вас направляют! Как говорится, семь раз отрежь – и все Лесом! Вот так и Гидра бедствовала… пока не издохла! Да! Ничем не могу! К тому же вы еще и не огнедышащий!

– Я хотел… – Семнадцатый и вовсе сник. – Но мне сказали, сейчас не модно… смеяться будут!

– В SD4NBН 224286 sp, может, и не модно – не знаю, не бывал, – а у нас все по-простому. Ежели бы вы огонь могли из себя исторгать, я бы вам хоть должность печника исхлопотал или там помощника по пожарной части, а так куда? К тому же и документики ваши в плачевном, можно сказать, состоянии!

– Он в воду свалился, – сказала Золушка. – Совсем по Лесу ходить не умеет!

– Или вы бы летали, скажем…

– Это я могу! – быстро сказал Дракон. – У меня и летные права есть! Вот! Ой! Они тоже… того… но летать я очень даже могу!

– Вы по-простому, чтоб летать, оборачиваетесь или оземь бьетесь? – заинтересовался Обершталмейстер. – Если по-простому, это не очень зрелищно, но, с другой стороны, если оземь биться, то у нас и так дворец весь трещинами пошел!

– Я… я, собственно, на вспомогательных средствах… планер, дельтаплан… воздушный шар тоже можно…

– Нет! Вспомогательных средств собственных не имеем, и фондов тоже! Даже Серому Волку не выделяем! Хоть заслуженный деятель, из народа, работает на три ставки и кружок ведет! Тем более вы, как я полагаю, рассчитывали как молодой специалист…

– Рассчитывал!.. – Дракон повесил голову в соломенных патлах. Его веснушки линяли на глазах.

– Ну ладно… – сжалился наконец королевский цербер. – Пока вас там, в SD4NBН 224286 sp хватятся, пока искать начнут, вы тут и того… можете… как Гидра! Вы что-нибудь практическое умеете? Посуду там мыть или камины чистить?

– Посуду могу! – обрадовался Семнадцатый. – Я посуду хорошо мою, меня хвалили! А по каминам я не очень, у родителей, знаете ли, малогабаритная… какой уж там камин… санузел совмещенный… без лифта!

– Боже мой… – с чувством сказал Обершталмейстер. – Кого присылают! Хорошо, что не к нам! Позора бы не обобрались… особенно после Гидры!

Мир номер один. Реальность. Попавший в струю графоман

Я шарил глазами по залу, и это не укрылось от проницательной мадам Волк.

– Вы кого-то ищете?

Она проследила направление моего взгляда и тут же воскликнула:

– Помните, Лева, я рассказывала, какие тут собрались алчные и непорядочные?

Сегодня я был зол и мрачен и не особо сопротивлялся, когда какой-то чертик дернул меня за язык:

– Включая вас, Светочка?

– Конечно! Обязательно включая! Грош мне была бы цена, если бы я была другой! Но и в нашем деле не без юродивых… и как они выживают, ума не приложу? Видите, во-о-о-он тот столик? Нет, не тот… Там, где наша Золотая Рыбка? Такой красивый мужчина с ней… ага, правильно! Только не пяльтесь так на них, потому что сейчас я вас удивлю. Ходят слухи, что он заработал все, что имеет, честно! Каково?

– А так бывает? – недоверчиво поинтересовался я. – Я думал, честно – это когда двоюродного деда подушкой придушил и отхватил сто мильёнов по завещанию…

– У вас прекрасное чувство юмора… сегодня! Да, так вот, вы уже знаете, чем я занимаюсь… сбор и обработка информации – мой конек. Который меня и кормит. Так вот, на этого человека у меня нет НИЧЕГО! Хотя, признаюсь, я пыталась! Но… ничего такого, правда. Так и потеряла интерес.

– Зачем же тогда ваша Золотая Рыбка к нему подсела? – сощурился я. – Если у вас к нему никакого интереса?

Что-то в сегодняшнем вине было такое, отчего я слишком быстро хмелел и еще больше заводился.

– Ну, не работой же одной!.. Он приятный собеседник, насколько я знаю… холост… перспективен… да и выбор, чтобы, как вы изволили заметить, трахнуться по-простому, без извращений, у девушек тут весьма невелик!

Я обвел зал глазами: выбор действительно был так себе. Дедуля-живчик, неизменно пробегающий под моим окном в восемь утра, парочка безликих, с вдохновением ударяющих по кухне пузанов, от веса которых даже здешние тренированные битюги приседали, да штук пять заядлых гольфоманов с загорелыми обветренными физиономиями… или же это рыбаки? Плюс те, кого мне представляли ранее: Синяя Борода и Карабас-Барабас. Последний безудержно хохотал какой-то шутке, отпущенной Золушкой номер один. Похоже, эта парочка стала неразлучной. Как и мы… в глазах остальных… Серый Волк и я… Волшебный, блин… Фей!.. Нафеячился, мать его… как можно было так нажраться вином, пусть даже и самым лучшим?!

– Вам нехорошо, Лева? – заботливо спросила Светлана… Лючия… Серый… нет, Серая… бл…дь, Королева! Королева… бля…ей! Золушек от информации… подкладываемым этим… всем этим Принцам-от-неправедного-капитала! Не-е-ет… один праведный вроде есть… сидит с кислой рожей… мать его растак и разэдак! Действительно, КАК ему это удалось? Если никому раньше не удавалось? Купил яблочко, помыл, продал в два раза дороже… купил на эти деньги два… потом пять яблочек, помыл, продал… десять, двадцать… три вагона! А потом-таки не выдержал и придушил деда подушкой! Втихую! И никому не сказал. И никто не видел. А дедушка был ста-а-аренький… не бегал уже по утрам… не следил за здоровьем… не мерил давление… а нажирался вдрабадан винищем у себя в скромном пятиэтажном особнячке… во дворце с видом на лес… Король умер, да здравствует Король!.. Го-о-оспо-о-оди-и-и… как я пьян! И что я несу!.. Одно радует – хоть не вслух…

– Хорошо… – сквозь зубы процедил я. – Все… хорошо!

Сегодня уже не надо было идти к Кире, я уже не был БОЛЬНЫМ… я выпадал из круга ее ежедневных забот… я уже никем не был… вернее, я был и оставался НИКЕМ. Да, именно так. Но отчего же мне вдруг так мучительно захотелось хотя бы позвонить ей?

Да, позвонить – и рассказать все: и о девшихся неизвестно куда страницах… и о том, как мне хорошо было с ней вчера… и даже об этом – что происходит прямо сейчас. Что я понял… понял все! Что мне никогда не подняться до высот гения… Что я так и останусь поднаторевшим ремесленником, попавшим в струю графоманом! И что мне противна эта женщина с холодными глазами, ищущая во мне неизвестно что… И что… что, кажется, я влюбился! В нее, в Киру. Нет, это полный вздор!

Я потряс головой и потянулся за мобильником, не обращая больше внимания на эту… свою даму. Да-а-амочку… дамку… пешку, дошедшую до последней черты… и ставшую Королевой… Королевой, самоценной единицей, которая стала ею, минуя… А что минуя? Брак с Королем? Селф мейд вумен… Сделала себя сама… Но что я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО знаю о ней… об этой? Да ничего! НИЧЕГО! Только то, что она изволила сообщить и что я сам себе дофантазировал! Не-е-ет… я не Фей! Я гра-а-а-аф… графоман! Да! Король графоманов, е…ись оно все конем! Из их же королевской конюшни!

Мобильник был разряжен. Мертв. И я был почти мертв. Я потыкал неверными пальцами, повозил ими по умершему, неотзывчивому экрану и чуть было не запустил ни в чем не повинным устройством в тихо подкравшегося халдея.

– Десерт?…

– Только кофе. И покрепче! – сухо кивнула она. Дама. Дамка. Бывшая пешка. Которая начинала со всеми этими… и только один не замарался! В отличие от меня… который тоже по уши в грязи… пусть это и другая грязь! И который непонятно зачем сидит здесь и сейчас будет пить чего покрепче!

– Не надо больше, Лева…

Да много ты понимаешь, старая сука! Много ты…

Она действительно понимала много. И понимала, как надо. И когда. И с кем. И кого. Она всегда понимала. Нет, даже не понимала. Просто ЗНАЛА. Потому что мы с ней были одной крови. Ей было дано то же врожденное чувство ремесла, что и мне, – и так же отшлифованное до совершенства. И сейчас она точно знала, чего хочет и чего хочу я. Несмотря на то что я уверял себя, будто хочу совершенно другого!

Я был настоящим мужчиной. Мачо. И НАСТОЯЩИМ Максом! Которого все-таки списал с себя. Потому что любил одну женщину, а трахался с другой. Только потому, что она привела меня к себе. А Максы никогда не отказываются от того, что плывет прямо им в руки! Не отвергают женщин, у которых номер люкс, каким меня соблазнили, словно осла морковкой. Номер. Вот он, номер первый! И женщина. Женщина-номер-первый-люкс! Она действительно знала. И где. И как. И все мои слабые места. И угадывала желания, становясь под моим телом иной… Кирой?

Я брал ее грубо, словно бы мстя за все… за то, что она притворялась не собой… другой! За то, что вытащила-таки из меня Макса и показала, что я – это именно он и есть! Я почти насиловал ее, хотя никогда не обращался так с женщиной. Ни с какой. Только с ней! Только с ней… мать ее конем! Ты хотела этого? Хотела?! Матроса с шестимесячным воздержанием? У которого… у которого в каждом порту должна быть любимая?!. Нет, не любимая… не любимая… не эта! Потому что ЭТО не имеет никакого отношения к любви… и даже к сексу. Только к Максу! Только к нему! Потому что это действительно трах – поспешный, злой, неразборчивый и, как ни старайся, неудовлетворенный… хотя и на постели класса люкс. И с женщиной этого же класса. На безукоризненных льняных простынях. Но все равно это был только трах… после которого можно… нет, НУЖНО повернуться спиной и уснуть. Желательно навсегда.

Мир номер один. Реальность. Дракон и Засранец в одном лице

– У тебя тут что? Не убираются?

– Почему не убираются? – Я удивленно окидываю взглядом комнату и внезапно вспоминаю: да, таки не убираются! Дня три назад я попросил горничную пока не приходить, наверное, это было ошибкой, потому что я внезапно вижу все глазами Киры: бумаги на полу, на столе, возле кровати… стаканы от кофе…

Я воровато подпихиваю под кровать носки, но это бесполезно, потому что сброшенные вчерашние трусы взирают на мою гостью прямо от двери в душ. Рядом – футболка. Неподалеку – измазанные глиной штаны для утренних пробежек и еще одна футболка. Это я свалился в ручей, прямо как Дракон Семнадцатый! Хорошо хоть никаких хищников рядом не оказалось! Я некстати вспоминаю не выдуманного, а реального Серого Волка – Светлану и проведенную в ее номере ночь и краснею еще и за это… Кровать не убрана и смята так же, как и моя виноватая физиономия.

– Я только что встал… – мямлю я. – И… я велел горничной ничего не трогать. У меня… м-м-м… кое-что пропало.

– Что пропало? – тут же настораживается Кира.

– Да так… в общем-то, чепуха… пара исписанных страниц из рукописи… но меня это как-то напрягло, понимаешь?

– Я заметила, – саркастически говорит она. – Напряг налицо! Вообще-то тут никогда ничего не пропадает. Может, ты сам их куда-то сунул, эти страницы, и забыл?

Я много чего хотел бы забыть, поэтому спешу согласиться:

– Может, и сам…

На мгновение мне кажется, что все так и было: взял, чтобы еще раз перечитать, а потом где-то положил… И они там и остались: в парке на скамье, в столовке… у кофе-автомата, когда я взял сразу два стаканчика, а бумажки пристроил сверху…

Я совсем теряюсь, и мне очень нужна хоть какая-то похвала, поэтому я докладываю:

– Вот, бегал сегодня. – Я указываю на грязные штаны. – По парку… до самого озера… и немножко упал.

– Ты осторожнее, пожалуйста! – говорит Кира так мягко, по-домашнему, что у меня начинает не то щемить, не то сжиматься что-то внутри. – Знаешь, сколько я тут за сезон шин накладываю?

– Да? – удивляюсь я.

– Ага! И с лошадей падают, и с мостков на рыбалке, и даже на пробежках! В основном простые переломы – ключицы там или что называется перелом луча в привычном месте… Ну, тебе это неинтересно!

– Мне все интересно! – заверяю я.

Все случившееся у меня со Светланой внезапно отодвигается куда-то очень далеко, становится несущественным, неважным, ничего не значащим… Главное – что Кира тут, у меня. Она пришла. Сама. Без всяких там вызовов. Пришла не как к больному… просто… просто пришла!

– Мне интересно! – еще раз повторяю я. – Но… тут действительно ужасно! Потому что я… как бы это помягче сказать? Да, засранец! Причем я засранец одновременно в нескольких смыслах. Тебе надо узнать об этом заранее. Потому что я… разбираюсь… в смыслах… – Я бормочу это как бы про себя, лихорадочно расталкивая, расставляя, утрамбовывая, застилая, подравнивая, смахивая, разгребая… – Да, в смыслах! Я хорошо в них понимаю! И в засранцах тоже! Которые устраивают тот еще бардак…

Она просто сидела, не пытаясь ни помочь мне, как поступило бы большинство женщин, ни сделать вид, что все так и надо. Было видно, что ей сейчас просто хорошо… хорошо вот так запросто забежать на минутку, чтобы вернуть прочитанное и перекинуться парой слов. Хотя из меня лично слова неслись просто потоком.

Она смотрела на меня, и ее глаза смеялись.

– Да ладно, брось! – сказала она. – Когда-то я работала на «скорой». Так что бардаков навидалась. Всяких. Ты мне лучше скажи – Ошибочный Дракон… он кто?

– Не поняла? Это я. – Я улыбаюсь. – Меня вечно заносит куда попало! Так что я и Дракон, и Засранец в одном лице!

– Да неужели? – Кира делает вид, что удивлена, но глаза ее смеются. – И что теперь с этим делать?

– Вы ж сами знаете, доктор, это не лечится! – бодро и придурковато рапортую я. – Это хрень хроническая!

– Все хронические хрени можно вылечить, переведя в стадию обострения, – медленно говорит она и так же медленно, словно нехотя, поднимается. – Ну, мне пора. Наверное, и тебе тоже скоро нужно будет собираться на эти твои… уроки.

– Сегодня – нет, – быстро говорю я. – Сегодня какие-то решающие встречи по гольфу, и почти все дамы отпросились – в качестве не то болельщиц, не то они мячи подают или такими жуткими штуками размахивают… как их… помпоны? Балабоны?

– Балабол! – беззлобно бросает Кира. – Они ничего такого не делают. Наверное, просто сидят в тенечке и скучают, и им подают напитки.

– О господи! – говорю я. – Напитки! Может, и нам чего-нить такого выпить? Кофе? Или затребовать лимонаду со льдом? Жарко…

– Да, погода просто чудесная, – соглашается Кира. – Но… мне надо быть на посту.

– У тебя хорошая работа, – заявляю я без всякой задней мысли, просто чтобы она пока не уходила.

– Да… – медленно говорит она и встает. – Хорошая… и этим я обязана ЕЙ. Светлане… Владимировне.

– Это она тебя сюда устроила? – Я еще не чувствую того, что просто ДОЛЖЕН был бы почувствовать, но…

– Это ее клуб, – бесплотным голосом сообщает Кира. – Она здесь хозяйка.

– Что?…

– Она меня сюда взяла. После того, как… – Кира снова садится. – После всех моих неприятностей. Так что я ей… обязана! – еще раз повторяет она.

– Та-а-ак… – не до конца понимая, говорю я. – А… что с тобой случилось?

– Я работала хирургом, и у меня умер пациент. Знаешь, – говорит она и отворачивается к окну, – у каждого хирурга свое… кладбище. Пациенты умирают, и от этого никуда не денешься. Хирурги… они ошибаются даже чаще, чем принято думать. Но многие ошибки можно исправить… быстро. На другие тебе указывают, когда ты еще учишься, и ты этого больше не повторяешь. Но очень много так и остается… навсегда. Я была хорошим врачом… наверное…

– Ты и сейчас хороший врач! – горячо начинаю я, но она не слушает.

– И я бы не ушла из хирургии, это было мое… не то что здесь!.. Но… он умер-таки по моей вине. День был очень тяжелый, ургент везли с утра до ночи, я уже еле на ногах стояла… Операция была сложная, и я чувствовала, что просто отключаюсь. Оставалось только наложить швы, и я доверила это ассистенту. Ординатору… практиканту. Ты этого не знаешь, я скажу по-простому: швы накладываются везде по-разному: внутренняя часть зашивается одним способом, наружная – другим… много разного и по отдельным органам… нюансов, – но нельзя ничего делать не так, как положено. И я должна была не уходить или хотя бы спросить, как он зашил. А этот молодой идиот… он тоже устал… и сделал как проще и быстрее. Это было первого января. Очень тяжелое время для больницы скорой помощи… всегда. И… в отделении тоже пили. Новый год, – она тяжело сглотнула, – и все такое… Короче, у пациента ночью открылось внутреннее кровотечение, и никто не пришел проверить. Его еще можно было спасти, но никто не пришел. И я… я тоже не пришла. Хотя это был МОЙ больной. Я… я просто сдала смену и уехала домой. С облегчением. А потом мне позвонили. Он умер. И к тому же оказался сыном очень непростого человека. Да какая разница, главное – умер. Хотя мог бы жить и радоваться… Он был совсем молодой, единственный сын у родителей. Только женился, ребенок должен был родиться через два месяца… Родился… Без отца. А меня уволили и должны были судить. Но неожиданно возникла она – Светлана. Не знаю, что она сделала и где… надавила или договорилась, но меня оставили в покое. А потом она приехала и пригласила меня работать здесь. Это было не по профилю, но лучше, чем ничего. И я обязана ей, понимаешь?

Я понимал. Пожалуй, я даже СЛИШКОМ понимал. Светлана желала владеть информацией, и врачебные тайны наверняка тоже входили в этот круг. К тому же удобно иметь своего человека, а заодно и опытного медика под рукой, когда работаешь с молодыми и порой неосторожными в связях женщинами. Венерические заболевания, может быть, аборты, а она ведь не была – она ОСТАВАЛАСЬ хорошим хирургом, Кира! И она будет молчать, потому что обязана! Благодарна. Признательна. Зависима. И, наверное, еще и порядочна, а такие молчат ВСЕГДА.