Текст книги "Последняя Золушка"

Мир номер три. Вымысел. Кухарка не может управлять государством

– Слыхали новости? Государь от престола отрекся!

– И что?

– Да конец света!

– Нет! – сказала Золотая Рыбка, которая видела и гибель динозавров, и то, как затем на сушу из моря выползли те, которые впоследствии стали на ней править и создавать сами себе проблемы, чтобы далее с помощью войн, предательств, клятвопреступлений, лжи и братоубийства кое-как… нет, не разруливать. Просто нагромождать сверху новые, так что старые становились уже и неактуальны. И ни чума их не взяла, этих живучих мягкотелых существ, которым, видимо, во вселенском океане стало тесно, ни моровая язва, ни крестовые походы, ни революции, ни ДДТ, ни даже электронное излучение от многочисленных предметов, называемых ими гаджетами (ну не от слова ли гады?! – это было бы логично! – так считала Рыбка). – Не будет ни конца света, да и вообще ничего страшного! – утешила она. – Свято место пусто не бывает. Король… э-э-э… отрекся – да здравствует Король! – озвучила она известное клише.

– Так Принц тоже отрекся! – уведомила Красная Бейсболка.

– Ну, и это не страшно! – Все, все это уже было… такое она видывала, и не раз. Рыбка пошевелила плавниками и попросила: – Спинку мне почеши, а? Да не вот тут, а вот тут! О-о-о… – в блаженстве застонала она. – Хорошо-то как!

– Бабка говорит – ничего хорошего! Говорит, государству нужна твердая рука, а не то настанут демократия и произвол!

– Не волнуйся, – проговорила Рыбка, – даже при полной демократии… м-м-м… и тут тоже… и тем более произволе пироги будут разлетаться… ну, как горячие пироги, да!

– Это точно! Сегодня только утро, а уже в два раза сверх обычного продали! Потому что все на площадь вышли, новости чтоб сразу узнавать, а не когда газета выйдет, и от волнения так и жрут… едят то есть! Со страшной силой! И с капустой! И с картошкой! А с грибами как идут! Серый их из лесу и подносить не успевает! Договорились, что он сегодня и к бабке не пойдет, тем более она у нас, а будет при грибах! Король-то отрекся, а нам от своей работы никуда! Я вот тебя сейчас покормлю и тоже пойду матери помогать! Плохо только, что из дворца указ новый пришел: больше трех не собираться! Нам это совсем не с руки. Когда народу-то больше, пироги просто нарасхват! Одни едят – и другим хочется!

– А кто указ издал, если и один от престола отрекся, и второй? – заинтересовалась Рыбка.

– А временное правительство! Кухарка, камердинер и старший лакей! Их-то как раз трое!

– Кухарка управлять государством не может! – провозгласила Рыбка и даже из аквариума высунулась. – Так всем и скажи, и пусть в газете пропечатают! Это исторический факт! Это уже было! Навернулось такое государство к желудям! Так что пусть себе спокойно собираются! А Принцу передай, пускай дурью не мается, берет правление в свои руки, а то начнут в Короли баллотироваться кому не лень: и Мальчик-с-пальчик, и Спящая Красавица, и даже все три поросенка!

– А они уже! – сказала Бейсболка. – Уже и плакаты кругом развесили! Спящая Красавица гречки пообещала – по три кило каждому, кто за нее проголосует!

– А три поросенка тушенки не обещали? Или сала копченого? – усмехнулась Рыбка.

– Не-а! – покачала головой бесхитростная Красная. – Ниче такого вроде…

– Это я пошутила! – Рыбка аккуратно слезла обратно в воду. Кислород кружил ей голову, а перспектива государственного переворота – еще больше. Скучно было сидеть и просто ждать, когда намечались такие события! Хотя теперь у нее и аквариум был куда больше, и замок почти как настоящий, и водоросли живые: элодея и роголистник. От них спина все время и чесалась. – Сказать, что ли, что я тоже свою кандидатуру выдвигаю? – с сомнением спросила она, оттого что Шапка шутки могла не понять и тут же раззвонить, что она, Золотая, – самая перспективная кандидатура на престол, потому как очень умная, а сверх того каждому проголосовавшему исполнит по три желания, а это тебе не какая-нибудь гречка!

– Серый сказал, что он тоже может… от простого народа, да! – сказала Красная. – Что у него и опыт, и стаж…

– И что остальных кандидатов, если что, он просто проглотит!.. – мрачно закончила за нее Рыбка. – Вот что происходит, когда один неосмотрительно отрекается, а второй вообще ни о чем государственном не способен думать, потому как, видите ли, обиделся! Все! Старому Лесу приходит конец!

– Ой!.. – Шапочка в ужасе схватилась за щеки. – А что же делать?!

– Будет анархия, и массовые беспорядки, и расстрелы инакомыслящих… – мрачно пообещала Рыбка. – Пожары, наводнения, мор, чума и повышение цен на сахар и подоходного налога! А также налога на ввозимые транспортные средства! От тыкв до карет на твердом топливе включительно! Если только я не вмешаюсь! – добавила она, глядя на близкую к обмороку девицу. – А ну, живо! Бери бидончик и тащи меня во дворец!

Мир номер три. Вымысел. Недоразумения и конкретные желания

Недоразумения начались почти сразу же. Во-первых, Золотая перестала помещаться в бидончик. Голова еще кое-как пролезла, остальное же крепко застряло на половине.

– Обратно! Обратно тяни! – глухо булькала Рыбка из тесного узилища. – Видишь – не проходит! Да осторожнее! Хвост оторвешь!

– Так скользкое ж все! – оправдывалась Шапка. – И чешуя того… в одну сторону вся растет!

– На то она и чешуя! – утробно пропыхтела Рыбка из бидона.

– Может, лучше все же внутрь… пропихнем? – робко предложила Красная.

– А потом что? – Золотая раздражилась на глупую девчонку. Пропихнуть-то всяко можно, а дальше? Обратно кто ее выпихивать будет? Если уже сейчас встало намертво?!

– Я щас мыльца принесу! – решила внучка регулярно воскрешаемой старухи – бабки, как по Рыбке, вздорной и глупой, с которой можно было бы так и не носиться. Но сама девчонка ничего… добрая! А мозги – дело такое… многим они большей частью и ни к чему!

Мыло тут же помогло, но оно, оказывается, еще и щиплется!

– Глаза… глаза промой! – Рыбка выдувала изо рта огромные радужные пузыри. – Глаза скорее!!..

Шапка опрометью потащила ее в ванную.

– Вот это по размеру! – одобрила Золотая, по-барски развалившись в цинковой лохани. – Колеса бы сюда – и как раз карета!

– Я сейчас ведро принесу! – решила Бейсболка.

Однако накладки все продолжались: все емкости в доме оказались заняты. Грибы, ягоды, яблоки… Серый, раздухарясь от перспективы подкупа электората каждым пятым бесплатным пирогом, таскал добро из лесу без остановки. Мать и бабка лихорадочно работали в четыре руки. Печь раскалилась так, что не продохнуть.

– А ты чего бездельничаешь? – рявкнула бабка. – А ну, быстро смородину чистить!

Красная опрометью кинулась обратно:

– Не выходит ничего! Все ведра полные, и меня ягоды чистить заставляют!

– Ништяк! – бросила Рыбка, разнежившаяся в лохани. – Говори быстро: хочу, чтоб вся ягода… – Она на миг задумалась и поправилась: – Не вся! А то в лесу тоже чищенная кругом будет! Ну говори! Чтобы вся ягода в ведрах была почищена!

– Почищена, помыта и сахаром пересыпана! – радостно воскликнула догадливая девчонка. – И переложена… но куда ж ее девать-то?!

– Конкретизируй! – приказывает Рыбка. – А то на полу все будет!

– В новые ведра! Пластиковые! Красного цвета!

– Сбрендила! – вознегодовала Рыбка. – У вас тут пластика и быть не может! Ишь, как где революция намечается, так всех и начинает тянуть на всякое инакомыслие! Пластик – первый враг экологии! Вам его и даром не нать! Но я могу в пожарные, если хочешь! Они тоже красные!

– Они ж на конус идут! Попадает все! Ладно, давай в эмалированные! Но только чтобы непременно красные!

«У девчонки явное пристрастие к этому цвету. Или это у них семейное?» – по ходу размышляла Рыбка, также пожалев и о том, что не захотела от имени Шапки и себе чего-нибудь понаряднее, чем просто железное ведро. Ну, хотя бы то же эмалированное… но не красное революционное – к революциям у Золотой было многовековое отвращение, – а лучше бы голубенькое! Или зелененькое! И с цветочками!

– Ржавчиной-то как несет!.. – брюзжит она, ворочаясь и умащиваясь в не слишком уютной посудине. – Крышкой накрой меня! И поехали!

– Привет! Ты куда?

– Во дворец! – отвечает Бейсболка. Принесла же навстречу нелегкая Кларку с Розкой! Теперь не отвяжешься!

– А в ведре что?

– Молоко из дворцовой кухни заказали!

– О! А мне как раз пить хочется! – заявляет Роза. – Ничего, если я немножко отопью?

– Нет! – отрезает бабушкина внучка и мамина дочка. – Чашку давай – отолью. А так, через край – антисанитария!

– Я с собой чашки не таскаю! – обижается Роза. – Мы вообще пришли того… в королевы записываться, да!

– Кандидатками! – скромно уточняет Клара. – Теперь каждая… девушка может записаться в королевы! Это называется демократия!

– Дерьмократия! – ворчит в ведре Рыбка. – Неси уж меня скорее! Жарко! И тесно! Королевы нашлись! Обе сразу! Куру двухголовую вам на герб! – Она начинает нервно хихикать. Ведро сотрясается. Роза подозрительно на него смотрит.

– Эй, Бейсболка! – говорит она. – Чего у тебя там… в молоке?

– Жабка-холодушка! – отрезает Красная. – Чтобы не скисало! Ну что, чашку найти тебе? Будешь молоко?

– Н-не надо… – отказывается Роза. – Что-то мне перехотелось…

– Ну, я пошла! Счастливо вам пройти! – Она кивает на огромную очередь из кандидаток в королевы, три раза обвивающую площадь. Почти у каждой девицы в руке мамин-бабкин пирожок. Эх, если б отборочные туры хоть раз в неделю проводились, они бы себе и замок купили не хуже королевского, и новую маслобойку, и…

– Ну, скоро ты?! – сварливо интересуются из ведра. – Все бока уже отдавила! И задыхаюсь!..

– Сейчас! – обещает Бейсболка и рысит сквозь никем не охраняемые ворота во дворец.

Король, Принц и Дракон сидят, пригорюнившись: вместе взирают из окна на беспорядки на площади.

Рыбка без обиняков требует посуду попросторнее и, умостившись в фарфоровом умывальном тазу – чудо какой таз, расписанный фиалками, нужно будет непременно потребовать за работу! – начинает.

– Ну, – говорит она, – давайте это все прекращать! Напоминаю, у каждого – только три желания! Говорить нужно четко, громко и конкретно!

– Хочу, чтобы все было по-прежнему! – по старшинству начинает Король.

– Неконкретно! – отрезает Золотая. – Одно желание пропало!

Король супится, хмурится, морщит лоб: должно быть, пытается конкретизировать.

– Хочу быть счастливым! – говорит Принц.

– Не считается! Не в моей власти! Хочешь быть счастливым – будь! Это можешь только сам!

– Да я и так, собственно, счастлив… – пожимает плечами Принц.

– Ну и чего было желание просто так изводить? – ядовито интересуется Золотая. – Дальше!

– Хочу завтрак на три персоны, сейчас! – Дракон оказывается умнее всех, поскольку кухарка еще со вчера ушла агитировать за себя и до сих пор не возвратилась.

– Готово!

– Господи, хорошо-то как! – восклицает Король. – Кофий! Булки! Маслице! – Он едва не рыдает. – Хорошо бы, чтоб так всегда!

– Опять не конкретно! – припечатывает безжалостная Рыбка. – Всегда – понятие нереальное! Два уже! Думайте, Ваше Величество! У вас осталось всего одно желание!

– Папа, что бы тебе со своими советами не вмешиваться! – в сердцах восклицает Принц.

– Хочу вмешиваться и буду!

– Два взаимно исключающих желания! Выполнены оба, но пользы никакой! – резюмирует исполнительница. – Ваше Высочество, у вас еще одно! У Дракона – два! У Его Величества – больше ни одного!

– Папа!.. – восклицает Принц, но тут же замолкает – боится сказать лишнее, что можно было бы счесть полноценным желанием. Дракон, накормивший всех завтраком, тоже молчит. Потому как тратить желания на обед и ужин – неимоверно глупо… хотя, если честно, все трое ужасно проголодались. И неизвестно, вернется кухарка к вечеру или нет… скорее нет, чем да, – свобода, она быстро ударяет в голову! Даже иллюзорная!

– Прекратить все беспорядки! – наконец решается Принц и, пока Рыбка не успела возразить, что, мол, все и так чинно-благородно и никаких беспорядков вовсе не наблюдается, все кофий пьют, начинает перечислять по пунктам: – Кухарку – обратно на кухню! Стражу – ко входам и выходам! Демократию – прекратить!..

– Неконкретно! – успевает вставить Золотая, – насчет демократии!

– …Народу – раздать пироги бесплатно и устроить праздник!..

– Ну уж нет! – возмущается Красная. – Как это – наши пироги – и бесплатно?!

– С фейерверком! А за пироги – компенсировать! Звонкой золотой монетой! Которой, монеты то есть, начеканить как можно больше! Пока место в казне не закончится! Казну же сделать в два… нет, в три раза просторнее!

– Вот это правильно! Вот это – по-королевски! – радуется Король. – Как это я сам до казны не додумался, а?!

– Не мешайте, папа! Град как явление – запретить! Урожаи по стране – утроить! Надои – учетверить!..

– Мда… проблематично! – замечает Рыбка. – Ветвистую пшеницу я-то изобрету, но коровам еще по три вымени не пришьешь! Это вам не головы и не ноги даже! Вымя – штука тонкая…

– Ладно! С надоями пусть… сами разберемся! Глад и мор также запретить как понятия!

– Как понятия-то можно, но как явления останутся! – торжествует Золотая. – Только без названий! И будет еще и путаница!

– Ладно! Пусть! Не каждый год бывают! И самое главное: свободу слова, вероисповедования и выбора! Вот!

– Уфф! – выдыхает Рыбка. – Ну у тебя и желание! До утра не разберешься! Тебя бы в большую политику! Там как раз такие прохиндеи! Ладно! Пообещала – сделаю! Ну а у тебя что? – оборачивается она к Дракону. – Только учти, казну я увеличивать больше не буду. Тогда стены капитальные сносить придется, а это превышение сметы!

– Чтобы… во дворце канализация и теплые полы! Как Его Величество всегда хотели! – скромно говорит Дракон.

– Легко! – надувает губки Рыбка. – Нормальное, простое желание! Приятно исполнять!

– Сынок! – Король бросается Дракону на шею. – Спасибо!

– И еще одно!

– Хочу воздушный шар! Чтобы можно было летать! – Дракон стоит, зардевшись от смущения: желания у него явно не государственного масштаба, а ну как Рыбка сочтет его слишком приземленным – даже при воздушном шаре?

– Ух ты! – говорит Золотая. – Шар – это правильно! И меня того… с собой возьмете? Всю жизнь интересуюсь: как оно все там, с птичьего-то полета? И вправду ли говорят, что в здешнем мире Земля плоская? Нонсенс!

Мир номер один. Реальность. Три стула на натянутом канате

Я оторвался от своей писанины. Это действительно нонсенс: голова была ясной, но я словно не понимал, что происходит. Где заканчиваются мои странные сказки и начинается реальность. Начинаюсь я сам… Впрочем, я сам был и там, и тут. Внутри и снаружи. В сказках и в комнате, полной моих разбежавшихся мыслей и пустых стаканчиков от кофе.

Я протрезвел, но не уснул. Во-первых, потому что поперек кровати все еще, разметавшись, лежала Светлана. Она как раз спала. А я так и не смог. Думал… писал… потом снова думал. Несколько раз приносил кофе снизу. В голове ворочалось разное, в основном верткое, неуловимое… Медведь с пуговицами вместо глаз… Где, где я мог его видеть?! Несколько раз за эту ночь я пытался опустошить себя, вычерпать до дна все: фантазии, королей и капусту… нет, Короля и щавель! Короля и валериановый корень… Рыбку и таз с фиалками… Спящую Красавицу с гречкой… Дракона с его мечтами о полете…

Однако сколько ни черпай, фантазия не иссякает и до истины не добраться… До такой нужной истины! До медведя с пуговичными глазами… Где?! Где я его видел?! Точно знаю, что видел! Потому что он так и стоит перед моими глазами: потертая морда, брюшко, тоже вытертое до основы из грубо переплетенных нитей, заштопанная лапа… и пуговицы. Пришитые крест-накрест черными нитками. И это не тот новенький мишка, что на Кирином снимке. У того, видимо, глаза были как глаза – но их почему-то сняли и заменили именно на пуговицы!..

Света застонала и вдруг села на кровати.

– О господи… я что, тут у тебя и уснула?!

– Да. – Я махнул рукой. Надо же, как не вовремя она проснулась! Потому что я вроде как ухватил за самый кончик… вроде бы вспомнил! И снова упустил!..

– Боже… у тебя минералки нет?

– Кофе… холодный. Остыл уже.

– Давай… Как голова трещит! И тошнит…

– Аспирин еще есть.

– Растворимый?

– Обычный.

– Давай две таблетки…

– Оказывается, холодный кофе я уже выпил! Сейчас еще принесу. Горячий. Кстати, запивать аспирин кофе, по-моему, вредно.

– Да водой запью из крана! Кстати, у нас тут вода артезианская!

– Пиар можешь оставить тем, кто в нем нуждается! – говорю я излишне грубо, потому что на Светочку просто жалко смотреть: куафюра потеряла всякую форму, глаза красные, лицо мятое, опухшее, с отпечатавшейся поперек щеки складкой покрывала. Костюмчик только ничего – он, похоже, немнущийся. Не-е-ет, дорогая, на жалость ты меня больше не изловишь! Как и на пиар!

Светлана осторожно сползает с кровати, нашаривает туфли – это я с нее их снял, я же и одеяльцем ее прикрыл – и топает в ванную. Ее нет довольно долго, и в это время я снова пытаюсь влезть в состояние «вспомнить все», но ничего не получается. Мешает плеск воды, непонятные и понятные звуки…

– Я почистила зубы твоей щеткой!

– Спасибо! – саркастически говорю я, хотя вот это как раз прекрасно вписывается и в снятие туфель с несчастной жертвы алкоголя, и в бдение у ложа полутрупа с заботливо подоткнутым одеялом. – Теперь ее хоть выбрось!

– Я пришлю тебе новую! – Тон Светланы Владимировны уже холоден, как хваленая артезианская вода; сама же правительница преобразилась: волосы вымыты и уложены, на лице почти никаких следов вчерашних излишеств.

– Как тебе это удалось? – потрясенно спрашиваю я.

– Контрастный душ и дыхательные упражнения! – отрезает Светочка. – Что и тебе советую! Чем ты тут всю ночь… занимался?

– Сидел за столом, потому что спать было негде!

– Ну… подвинул бы меня!

Ее, похоже, ничем не проймешь. Каменная баба!

– Для того чтобы тебя подвинуть, нужно бульдозер подогнать!

– А расследование наше как? Не продвинулось?

Тут и бульдозером не поможешь, увы!

– Нет! – бросаю я. – Не продвинулось! И у меня, между прочим, работа есть! Вот ею я ночью и занимался!

– Ну-ну, – бурчит та, что никак не уберется из моей комнаты. – Конечно! Волка ноги кормят! Если ему природа мозгов не отвесила…

– Это ты о чем? – подозрительно спрашиваю я.

– Да все о том же! Эти тараканы… они ж скоро разбегутся! А мы так никого и не найдем!

– Не найдем, – хмуро подтверждаю я. – А как искать, если информации почти ноль?

– Я о них… о каждом все знаю! Но чтобы вот так, с ходу вычислить… никого! Надеюсь, ты знаешь, что такое почерк? Именно по почерку преступления и распознают. Как убийства, так и что попроще: угон, воровство…

– …рейдерские захваты…

– И это тоже! – серьезно говорит Светлана. – И я эту компашку знаю как облупленных. Почерк каждого из них. Знаю, что бы они могли сделать и как! Особенно – как! И это убийство… оно не укладывается. Не укладывается, черт возьми!

– Значит, ты чего-то не знаешь! – упрямо говорю я.

Видно, как эта женщина хочет возразить, но пересиливает себя. И я действительно начинаю уважать Светку-Лючию-Серого-Волка! Она не камень! Она кремень. Алмаз!

– Да… выходит, что не знаю! – соглашается она. – Но убийство вообще эксклюзивная вещь и зачастую не вписывается ни в какие схемы.

– Спонтанное – да. Но тут все было подготовлено! Обставлено! Значит, искать надо того, кто любит обставляться! Человека со страстью к театральным эффектам! Такого теоретически легко вычислить! А мы до сих пор не узнали даже, кто и почему перенес убитого в дом! Свет, ты можешь действовать как хочешь, но срочно дай мне список, кто работал в ту ночь… и кто ночевал тут. Возможно, кто-то по какой-то причине не уехал домой. Я хочу знать кто!

– Да любые списки! – машет она рукой. – Какие только захочешь! И вот что, Лева, прекращай уже свои занятия, а? Они же кучу времени отнимают! Невозможно сидеть сразу на двух стульях! Тем более что ты и ночью не спал…

– Нет, – упрямо говорю я. – Мастер-классы были заявлены и будут идти до конца!

Еще мне хочется добавить, что сижу я не на двух, а сразу на трех стульях: занятия, расследование и сказки. Так что ерзать и балансировать приходится изрядно. Потому что стулья эти, похоже, установлены на натянутом над ареной канате. Но у меня еще и Кира! Еще один стул? Нет… она скорее служит балансиром… помощником… тем, что меня держит и не дает свалиться. Упасть. Разбиться. Кира для меня сейчас ВСЕ.

Мир номер один. Реальность. Сбрасывай балласт

– Кира! – говорю я, вслушиваясь, как прекрасно звучит это имя. – Кир-ра!

– Ну? – нетерпеливо интересуется она. – Что?

– Я хочу тебя видеть! Хотя мне ужасно некогда… и я снова не спал, если честно!

– Что значит снова? – сразу начинает беспокоиться она. – Ты сколько уже не спишь? Сутки? Двое?

– Да нет, только эту ночь. Но голова что-то подозрительно болит…

– Так, больной! Бегом ко мне! И, небось, всю ночь еще и кофе хлыстал, да?

– Ну, не без того! Зато я сказок написал! Целых три штуки!

– Значит, всю ночь еще и бредил! Захватишь? Я твой бред ну просто обожаю, оказывается!

– Все, что хотите, доктор! – Я явно польщен.

В коридоре навстречу попадается девушка в белом фартучке и с уборочной тележкой. Внезапно мне в голову приходит интересная мысль: к этим девушкам с тележками тут все привыкли, их никто не замечает! И у них к тому же есть универсальные ключи от всех номеров! И покойного тоже такая вот горничная нашла! Которую неизвестно зачем занесло туда ни свет ни заря! Что она там делала? Кстати, надо Свете сказать, чтобы у уборщиц спросила: не видели ли они у кого в номере детских игрушек, а конкретно – машинку, куклу и медведя! А также совок и ведро… Они же кругом прибирают-вытирают! И в шкафах! И даже иногда интересуются, что у кого в чемоданах, хотя этого наверняка не скажут!.. Они же Светку просто трепещут! Ну, может именно по этой причине и скажут?…

– У тебя снова повышенное давление! – заявляет Кира. – Как хочешь, но отменяй занятия и отправляйся в постель! Немедленно!

– Я себя прекрасно чувствую! – слабо сопротивляюсь я. – Дай мне какую-нибудь таблеточку, и все! Но занятия отменять нельзя, от этого может пострадать мое реноме!

– Твое реноме может кондратий хватить вместе с тобой!

– Нет, отдыхать мне точно некогда! Слушай, меня тут такая мысль посетила!.. – Я начинаю ерзать на стуле и шарить взглядом по стенам – но если тут и есть жучки, упрятаны они надежно и просто так, глазами, их не обнаружить. – Давай пройдемся, а?

– Таблетки выпей и посиди спокойно хотя бы пятнадцать минут! – сварливо говорит Кира. – А я сейчас на утренний обход слетаю и вернусь. Есть тут такие – не посетишь хотя бы раз в день, сразу козью морду строят. Хотя сами здоровей некуда! Ипохондрики! – говорит она нарочито громко, а затем уже шепотом прямо мне в ухо: – Иди, полежи у меня в комнате. Я тебя закрою, чтобы никто не беспокоил!

Я хочу возразить, что это будет лишним, но вместо этого добираюсь до кровати в ее личных апартаментах за врачебным кабинетом и с наслаждением вытягиваюсь во весь рост. Вот теперь можно спокойно поразмышлять о феномене горничных, которые всюду вхожи, все видят, замечают… но не говорят об этом! Никому! Или говорят… кому надо! И этого кого надо просто найти! Да и Светлана правильно сказала: почерк! Нужно искать того, кто любит пощекотать нервы другим… А если он раньше никогда такого не делал, а теперь, так сказать, решил начать с чистого листа?…

– Начать-то с чистого листа всегда можно, вот только почерк все равно изменить трудно! Я эту компашку как облупленных знаю! – рычит Светочка. На голове у нее почему-то торчат большие мохнатые уши. Как у царя Мидаса… нет, это же волчьи!

Она задирает голову в небо, словно собирается еще и завыть, но не воет, а заинтересованно говорит:

– Это куда же они полетели, интересно знать? Не уплативши за мастер-классы?

В небо действительно поднимается огромный воздушный шар. Из корзины свешивается чье-то лицо… ба, да это же покойный! И ничего он не умер… живее всех живых!

– Сбрасывай балласт, а то навернемся к желудям! – кричит он и начинает швырять вниз игрушки: синий автомобиль, который тут же разбивается вдребезги… ведро… совок… огромный мешок с песком, от которого Света, которая вместе со мной бегает внизу и пытается все это ловить, едва уворачивается.

Кукла вдруг оказывается совершенно живой девочкой. В руках у нее медвежонок – старый потертый медвежонок с глазами-пуговицами.

– Не надо! – кричит девочка. – Не убивайте меня!

– Не бросай! – рычит Света-Серый-Волк. – Не смей бросать ее вниз, урод! Негодяй! Извращенец!

Девочка кричит и хватается за края корзины, а шар все поднимается и поднимается в небо… выше… выше!..

– Прыгай! – кричу я. – Я тебя поймаю!

– Я боюсь! – кричит девочка. – Я не могу! Я сейчас описаюсь!

Покойник с перекошенным лицом вдруг достает откуда-то молоток и начинает бить девочку по пальцам.

– Раз, два три, четыре, пять! – орет он. – Вышел зайчик погулять! Вдруг волчище выбегает, он всех сразу и съедает!

Девочка кричит и плачет, но продолжает держаться. Шар летит вертикально вверх… вверх!.. Вдруг прямо на нас со Светой начинают сыпаться детские пальчики… один… второй… третий… Я понимаю, что когда их станет десять, девочка сорвется и упадет!

– Света! – кричу я. – Одеяло! Доставай одеяло! Мы ее поймаем!

Пальцы сыплются уже дождем. Их не пять, и даже не десять… вся земля под нами усыпана детскими пальчиками.

– Сбрасываем балласт! – визжат и завывают сверху. – Балласт!

Наконец она тоже падает, девочка. Одеяла нет, и я просто растопыриваю руки, чтобы не упустить ее. Высота уже большая, и я боюсь, что не удержу. Или что не схвачу и она ударится о землю и умрет. Что-то ударяет меня сверху, сильно, и я хватаю это ударившее руками. Оно мягкое и теплое. Медведь! Медведь с глазами-пуговицами! Но где же ребенок?!

Она лежит на земле. Я схватил не то. Она упала и разбилась.

Она лежит среди отрезанных детских пальчиков – но никакой крови, которую я так боюсь увидеть, нет. У нее спокойное, умиротворенное, красивое лицо. Длинные кудрявые волосы. И… сильно косящие глаза, смотрящие прямо на меня.

– Мирабелла! – говорю я… и внезапно замечаю, что это не живая девочка! И не мертвая! Просто большая кукла с косящими глазами! Но девочка-то была настоящая! Настоящая!..

– Лева! Лева! Ты кричишь! – Кто-то трясет меня за плечо.

– Сбрасываем балласт! – бормочу я. – Сбрасываем балласт!..

– Хорошо, хорошо! – соглашается голос. – Сбрасываем! Только не кричи так больше!

– Я что… уснул?!

– Хорошо, что поспал. – Это Кира. – Часа два проспал.

– А занятия?! – вскидываюсь я, но тут же падаю обратно: спал я, что называется, без задних ног и в такой позе, что отлежал себе все. Поэтому и приснилась… такая чепуха! И даже не чепуха, а самый настоящий кошмар. – Вообще-то я не кричу во сне, – сообщаю я. – И я проспал занятия!

– Нервные перегрузки! – говорит Кира. – Вот организм и сбрасывает негатив. Балласт. У тебя был кошмар? – спрашивает она и тут же, не дожидаясь ответа, сообщает: – А твои занятия отменили. Я сама видела объявление. Перенесли на вечернее время.

– Это наверняка Светка! – непочтительно ругаюсь я. – Вы, женщины, делаете со мной что сами хотите! Одна усыпила, другая и вовсе отменила!