Текст книги "Жестокое метро. Хроника подземных катастроф"

Черный понедельник

В апреле 2011 года дела забросили меня в Минск. Само собой, метро пользоваться пришлось часто – это был оптимальный вариант и по цене, и по времени, если надо было быстро добраться в центр или на другой конец города. Само собой, если цель поездки находилась не слишком далеко от метро – две закрученные линии не могут охватить весь город. Я уехал из белорусской столицы вечером 10 апреля, даже не догадываясь, что завтрашним вечером буду обрывать телефон, набирая один за другим номера своих минских друзей и знакомых…

11 апреля 2011 года. Минск. Понедельник. Вечер. 17 часов 50 минут. Объектив телекамеры бесстрастно фиксирует бурлящий людской поток на платформе станции «Купаловская» 2-й линии. Поток периодически вскипает, когда с одной или с другой стороны платформы останавливается поезд. Из вагонов выходят люди, устремляясь либо к эскалаторам, либо к подземному переходу, ведущему на станцию «Октябрьская» 1-й линии. Час пик – минчане возвращаются с работы. Среди тех, кто спускается в переход, камера успевает запомнить молодого мужчину в черной куртке и спортивной шапочке, держащего в руке большую спортивную сумку. Судя по тому, как часто он перебрасывает ее из руки в руку, довольно тяжелую.

Через минуту человек с сумкой появляется на выходе из переходного тоннеля, который перепрыгивает через путь, упирается в застекленный бортик балкона и растекается в две лестницы, спускающиеся на платформу «Октябрьской».

Человек в черном, хорошо заметный в пестрой массе пассажиров, спускается вниз, какое-то время кружит в толпе, потом подходит к лавке, стоящей у края перрона, на который прибывают поезда со стороны станции «Уручье», следуя к «Институту культуры». Он наконец опускает сумку и ставит ее рядом со скамейкой. Старушка, сидящая на скамейке, занятая какими-то своими мыслями, не обращает на его манипуляции никакого внимания. Тем временем приходит следующий поезд, скамья пустеет. Мужчина в спортивной шапочке вдруг оказывается стоящим на балконе перехода к «Купаловской», сумки при нем уже нет, он делает несколько шагов в сторону входа в тоннель перехода, останавливается. Проходит еще один поезд, прибывает следующий…

17 часов 56 минут. Камера видит, как человек в черном делает еще шаг к тоннелю, и фиксирует движение его руки в кармане…

В следующую секунду вся платформа окутывается серо-желтым дымом.

Взрыв происходит напротив второго вагона. В самой платформе образуется пробоина диаметром более полуметра (не воронка, как напишут многие СМИ – платформа не сплошной бетонный блок, под ней полость). Отраженная от колонны ударная волна устремляется к эскалатору, сметая людей и снося по пути навешанные над ним рекламные щиты. Но очевидцам кажется, что взрыв разворотил сам эскалатор или что даже рухнул потолок станции. Все в дыму, в крови, оглушенные, окровавленные люди пытаются выбраться со станции сами, пытаются помочь тем, кто в шоке и потерял ориентацию в пространстве…

Поезд, прибывающий на противоположную сторону платформы через считаные секунды после взрыва, лишь замедляет ход, но тут же снова набирает скорость и, не останавливаясь, исчезает в тоннеле. Он остановится на следующей станции «Площадь Победы», высадит пассажиров и дальше не пойдет.

Ошарашенные прохожие видят, как из подземного перехода (куда выходит вестибюль станции) появляются окровавленные люди. Многие плачут…

В считаные минуты у входов на «Октябрьскую» и «Купаловскую» появляются машины «Скорой помощи», милиция, спасатели МЧС. Вход на станцию перекрывают, спасатели начинают выводить людей, которые все еще находятся на платформе.

Спустя всего час после взрыва на станции появляется президент Лукашенко, который уже успел провести совещание в связи с чрезвычайным происшествием. Президента сопровождают министр внутренних дел – что в общем-то понятно – и семилетний сын Коля, что выглядит странно, если не знать, что он сопровождает отца абсолютно везде. Все же появление ребенка на месте теракта, где еще не убраны трупы, выглядит неуместно. Но в видеозаписях, пущенных в тот же вечер в эфир, трупы в кадр не попадут, на фотографиях их заретушируют. И никто не задумается, что не закончивших работу спасателей президентская охрана на время высочайшего визита выперла со станции – при том, что среди обломков могут быть еще живые люди. Наоборот, поклонники белорусского президента поставят ему в заслугу этот выезд на место событий – вот, мол, ни Путин, ни Медведев не ездили на места терактов в Москве… Лукашенко зачитывает перед объективом грозное заявление с обещанием чуть ли не в 24 часа найти виновных и покарать их. Более того, среди прочего проскакивает фраза, что он знает (!), кто за этим стоит.

В Беларуси – всеобщий шок. Отступают на задний план все противоречия, недовольство хоть чем-нибудь… Вся страна в едином порыве скорбит о погибших и сопереживает раненым. И мечтает покарать подонков, способных учинить такое. 13 апреля названо днем траура по погибшим.

У входа на «Октябрьскую» возникает стихийная мемориальная стена с портретами погибших, куда тысячи людей несут цветы, ставят свечи…

Непосредственно на месте взрыва погибли 11 человек. За медицинской помощью обратились более 200 пострадавших. В течение двух недель в больницах умрут еще 4 человека, общее число погибших достигнет 15.

Движение в метро было перекрыто практически сразу после взрыва. Тысячи людей пытаются вернуться домой наземным транспортом. Минские таксисты, оказавшиеся в районе «Октябрьской», развозят растерянных людей по домам, отказываясь от денег. Минсктранс бросает все имеющиеся свободные автобусы на то, чтобы хотя бы частично заменить вставшее метро, включая только что сошедшие с конвейера. На линию выходят даже машины, дожидавшиеся в парках списания. Но утром 12 апреля оказывается, что принятых мер недостаточно – даже несмотря на то, что по маршруту № 100, совпадающему с 1-й линией на большей части ее протяженности и на время восстановительных работ продленному до конечной станции «Уручье», автобусы идут с полуминутными интервалами. После «Уручья» и следующего за ним «Борисовского тракта» втиснуться в автобус практически невозможно. Кроме того, на проспекте Независимости, под которым проходит 1-я линия, постоянно возникают пробки – из-за остановки метро многие выкатили свои автомобили. После полудня 12-го возобновляется движение по 2-й линии метро, которую теракт фактически не затронул. На изувеченной «Октябрьской», где уже убрали трупы и обломки, спешно заделывают пробоину в полу, меняют поврежденный мрамор на стене тоннеля, разбитые светильники… После того, как выяснится, что бомба была заложена под скамьей и многие пострадавшие были ранены ее обломками, подобные скамьи уберут со всех станций, за исключением тех, где они составляют единое целое с опорными колоннами.

Тем временем следственная группа во главе с заместителем генерального прокурора Андреем Шведом демонстрирует невероятные успехи – уже утром 12 апреля сообщается, что установлен наиболее вероятный исполнитель теракта – его удалось вычислить по записям камер наблюдения, ведется его розыск. Через несколько часов обнародованы фотороботы уже двух подозреваемых. Уже вечером того же дня проходит сообщение, что преступники УЖЕ арестованы, но не сообщается даже, являются ли они гражданами Беларуси. Между тем в Минск прибывают эксперты – криминалисты и взрывотехники из России, Великобритании и Израиля.

В течение дня 12-го числа в Интернете расходится целая волна ложных сообщений о взрывах и пожарах, порожденная тем, что один из заменяющих метро автобусов действительно загорелся, при этом никто не пострадал. Лукашенко обещает покарать распространителей слухов, и в течение пары дней их (или кого-то еще) задерживают.

Мэр Минска Николай Ладутько заявил, что семьи погибших получат по 10 тысяч долларов. Вечером на телеканале ОНТ проходит телемарафон (в рамках ток-шоу «Открытый формат»), в течение двух часов более 166 тысяч белорусов, позвонив на специально выделенный телефонный номер, перечислили в фонд помощи пострадавшим от теракта свыше 332 миллионов белорусских рублей (более 100 тысяч долларов по курсу на тот момент).

13 апреля президент Лукашенко лично объявил о том, что теракт раскрыт – в 5 часов утра двое накануне задержанных дали показания и даже больше того: «Задержанные признались в совершении не только теракта в метро, на их совести теракты в День независимости 3 июля и в Витебске…»

14 апреля возобновляется работа метро в штатном режиме. О случившемся на «Октябрьской» напоминает стихийно созданный мемориал у входа, а на самой станции – лишь отличающийся оттенком мрамор на месте взрыва и на путевой стене и щербины на колонне. Да еще на каждой станции у турникетов стоят милиционеры с металлоискателями, проверяющие каждую подозрительную сумку, а тем более рюкзак.

Естественно, без назначения крайних не обошлось – по горячим следам лишились своих должностей два милицейских генерала, начальник минской милиции и начальник транспортной милиции.

Уже в июне – после того как какие-то ушлые подростки якобы случайно обнаружили незакрытую входную дверь на станции «Московская», проникли на платформу, никого там не встретили и беспрепятственно вышли обратно, засняв все это на видеокамеру и выложив потом в Интернет, – лишился своей должности начальник Минского метрополитена.

Белорусский КГБ сразу же, 12 апреля, озвучил три версии: дестабилизация обстановки, месть экстремистских организаций и действия психически нездорового человека. Лукашенко тут же не исключил возможность организации теракта извне. Белорусские анархисты, усмотрев во второй версии толстый намек в свой адрес (председатель КГБ Зайцев упомянул какое-то уголовное дело, связанное с анархистами), сразу же заявили о своей непричастности. Впрочем, в британской и американской прессе прозвучало мнение, согласно которому «теракт сыграет на руку руководству страны, которое может использовать его как повод для дальнейшего наступления на противников власти» Александра Лукашенко, и что теракт могли организовать сами белорусские спецслужбы. Основанием для такой версии служит то, что Беларусь испытывает серьезные экономические проблемы, и после выборов 19 декабря 2010 года, не признанных рядом государств, оказалась в международной изоляции. Менее известно, что за несколько часов до теракта 11 апреля власти ограничили доступ к двум наиболее популярным оппозиционным Интернет-ресурсам, а на 12 апреля в ПАСЕ и Совете министров иностранных дел Евросоюза было назначено рассмотрение политической ситуации в Беларуси. Общественное и международное мнение складывалось не в пользу Лукашенко, так что громкого теракта не хватало именно ему. Ведь на фоне системного политического и социально-экономического кризиса имидж президента катастрофически падал. А тут… Раз – и готово!

В течение всего периода следствия начальник следственной группы Швед, другие высокие чины МВД и КГБ, а также генеральный прокурор Григорий Василевич делают целый ряд заявлений, порой взаимоисключающих. Так, сначала сообщается, что технология изготовления взрывчатки, использованная террористами, уникальна и представляет интерес для КГБ, – и тут же выясняется, что они нашли ее в Интернете. Что основной подозреваемый имел отличные познания в химии и даже участвовал в школьных олимпиадах по этому предмету – и эта информация ставится под сомнение уточнением из того же источника, что по остальным предметам он имел весьма посредственные знания (троечник не смог бы участвовать в олимпиадах, в белорусских школах с этим строго). Что профессия и навыки подозреваемых позволяли им создать взрывчатку своими силами (тут же последовала оговорка, что они не имеют отношения к силовым структурам), при этом сообщалось, что один из них всего лишь токарь, а другой электрик. Хорошо, они гениальные химики-самоучки – смогли по явно неполной распечатке из Интернета с легкостью воспроизвести в сарае взрывчатую смесь, которую террористы-профи в истории использовали лишь дважды, – а потом отказались от нее из-за сложностей в производстве и высокой опасности в обращении. А доморощенные бомбисты сумели еще и притаранить ЭТО из Витебска, где, по данным следствия, была их «лаборатория», и не подорваться по дороге. Более того, террорист из Витебска взял на себя не только теракт в метро, но и все до сих пор не раскрытые взрывы, произошедшие после того, как ему исполнилось 18. Хорошо хоть ему не навесили взрывы времен его раннего детства, а то пришлось бы поверить, что он родился с детонатором в зубах. Но даже эти четыре теракта, которые он признал за собой, означают год работы для следствия с целью установления истины. А нам уже на третий день выдают яблочко на тарелочке. Нас хотят убедить в том, что угробить 15 человек и покалечить десятки может любой мальчик из песочницы, даже не совсем вменяемый. Что мы якобы и увидели 11 апреля.

Список подобных нестыковок можно продолжать и продолжать. Собственно, «непонятки» начались еще до взрыва – мои знакомые, гулявшие во дворах, прилегающих к «Октябрьской», за несколько часов до трагедии замечали темно-зеленые «МАЗы»-автозаки (стыдливо именуемые официальной прессой «автобусами») и неожиданно много людей в черной спецназовской униформе. Притом в те дни не планировалось никаких акций оппозиции или визитов высоких иностранных гостей.

Со слов психиатров, признавших исполнителя теракта вменяемым, стало известно, что задержанный объясняет свои действия удовольствием, которое ему доставляют страдания людей. Вот только версия маньяка-одиночки типа Ганнибала Лектера не вписывается в научный, технический и организационный уровень совершенных преступлений. Но представить себе существование успешной (то есть способной устроить более чем один взрыв и не быть сразу же пойманной) организованной группы террористов-психопатов еще труднее. Версия о психических отклонениях преступников выглядит неубедительно и ставит под сомнение дееспособность всей правоохранительной системы страны и работы спецслужб.

Мне гораздо легче поверить, что взрывник из Витебска – всего лишь «носильщик». Или вы верите, что на зарплату токаря можно купить все необходимые компоненты для бомбы? Годами планировать и успешно проводить «на пару с приятелем» теракты на глазах всех белорусских спецслужб, в непосредственной близости к одному из самых охраняемых президентов в мире? Что при тотальной дактилоскопии всех «боеспособных» мужчин, устроенной после взрыва на празднике города в Минске 3 июля 2008 года (россиянам такое и не снилось), наш токарь мог спрятаться от нее в армии (такое тоже прозвучало)? Но кто тогда заказчик и спонсор?

А вот поиск заказчика, похоже, будет самым слабым местом в раскрытии данного преступления. Президенту Лукашенко очень хотелось бы «пришить» к этому делу оппозицию, но даже верные ему политологи не берутся это обосновать – нет там настолько радикальных борцов с «лукашизмом». Да и среди самых активных оппозиционеров – кто сидит после выборов, кто за границей от ареста скрывается. Но заказчиком в сложившейся ситуации выглядит сам Лукашенко, ибо он и есть тот человек, которому наиболее выгодно появление терроризма в стране для решения многих накопившихся проблем подобным способом. При этом делается тонкий расчет на консолидацию всех прогрессивных сил в мире в борьбе против международного терроризма и на то, что эти прогрессивные силы дадут новый безвозвратный кредит и разрешат ездить не только в Россию, Китай и Венесуэлу…

И напоследок кое-какие мелочи.

1) Давайте посчитаем. Тротиловый эквивалент «адской машины» оценили в 5 килограмм. Допустим, заряд и весил столько. Пластит, популярный у террористов с Кавказа, имел бы при той же мощности вдвое меньший вес, но если верить материалам следствия, здесь была использована другая самодельная взрывчатка, поэтому пусть будет 5 килограмм. Плюс «готовые поражающие элементы»: шарики сантиметрового диаметра из шарикоподшипников, гвозди-«восьмидесятки» и рубленая арматура – то есть то, что было озвучено следствием. Это еще 2–3 килограмма, если не больше. В целом выходит «сумочка» на 7–8 килограмм по весу, не говоря уже о ее габаритах. Со всей ответственностью могу заявить, что с таким грузом в минском метро беспрепятственно по эскалатору никто никогда не пройдет – дежурные милиционеры остановят и заставят все показать. Сколько ездил, ни разу, кстати говоря, не видел, чтобы кто-нибудь провозил в метро, к примеру, системный блок от компьютера или сравнимую по размерам коробку. С объемным рюкзаком туда просто не пустят по определению.

2) И «Октябрьская», и любая другая станция, и все подходы, и вестибюли «простреливаются» телекамерами. Записи хранятся 30 суток и только после этого стираются. К тому же на перроне дежурят обычно минимум 2 милиционера. Сумка с бомбой, если верить следователям, просто лежала на полу, в поле зрения камеры. Вопрос: почему никто не поинтересовался? Такая же ситуация на всех без исключения станциях – это я к тому, что взрывчатку, похоже, привезли с другой станции. Наверняка бы подошли и предложили открыть рюкзак, притом раза два-три минимум.

3) Спустя час после взрыва Лукашенко с сыном приезжает на станцию, где еще валяются трупы, оторванные конечности и всё в крови. Оставляю за кадром моральную сторону вопроса, хотя в принципе за таскание ребенка по ТАКИМ местам надо лишать родительских прав. Я о другом: значит, наверняка знал, что следующего взрыва не будет. Вопрос: откуда знал? И еще: покажите мне на снимках следы от шариков и прочих поражающих элементов, которые будто бы разлетелись при взрыве. На вагонах, на стенах… Есть? То-то.

В недолгой в общем-то истории Минского метрополитена теракт 11 апреля 2011 года, конечно же, является самой страшной трагедией. Но, увы, это не единственное ЧП.

10 мая 1997 года в результате возгорания станции центральной блокировки возникло задымление на станции «Академия наук», движение поездов на 1-й линии было остановлено на 2 часа. Пассажиров эвакуировали из тоннеля.

2 ноября 1999 года из-за технической неисправности поезд был остановлен в тоннеле, пассажиров выводили на станцию «Октябрьская».

2 декабря 2000 года на 1-й линии на перегоне между станциями «Площадь Победы» и «Площадь Якуба Коласа» во время движения произошло самопроизвольное открытие дверей поезда. Никто из пассажиров не попытался воспользоваться переговорным устройством, чтобы сообщить машинисту о случившемся. Пострадавших, впрочем, не было.

12 октября 2004 года в 6.53 на станции «Могилевская» 2-й линии вследствие короткого замыкания произошло задымление в вагоне стоящего у платформы поезда. Пассажиры были эвакуированы, вход на станцию закрыт. Через час движение на 2-й линии восстановили. Пострадавших не было.

Пока под землей ничего больше не случилось.

* * *

Напоследок – маленькая памятка, составленная, думаю, во многом благодаря тем, кто выжил в катастрофах под землей:

ЧТО НАДО ЗНАТЬ ПАССАЖИРУ МЕТРО

В случае возникновения пожара

В каждом вагоне есть огнетушители. Они находятся под сиденьями, над которыми приклеен соответствующий знак.

При пожаре в поезде (тоннеле, на станции) передвигаться следует наклонившись или ползком, так как дым поднимается вверх. Желательно плотно прижать к лицу натуральную ткань, чтобы закрыть рот и нос. Это позволит уменьшить риск отравления продуктами горения.

При эвакуации

Рельсы пути не находятся под напряжением.

В вагонах имеются краны экстренного открытия дверей.

Выходить из вагона следует через вторую и четвертую двери вагона только на правую сторону по ходу движения поезда, так как по левой стороне проходит контактный рельс.

Вдоль поезда по тоннелю можно пройти только цепочкой по одному человеку. В случае крайней необходимости можно передвигаться ползком под вагонами или по крыше поезда. По свободному тоннелю следует передвигаться попарно, а не толпой.

В тоннеле, на противоположной от контактного рельса стене, находятся телефоны экстренной связи.

* * *

На сегодняшний день метрополитен играет настолько важную роль во всей транспортной сети города, что не пользоваться им для большинства пассажиров – даже при наличии у них страха перед возможностью теракта – просто невозможно. Можно усилить наблюдение, установить детекторы оружия и взрывчатых веществ, но с учетом того, какие давки и очереди бывают в метро в час пик, то можно представить, насколько трудно будет проверять каждого… И все же – поехали? Авось демоны подземелий будут к нам снисходительны…