Текст книги "Рок. И посох в песках оружие. Том третий. Смерть как избавление"

– Ну что же, я принесу вина и яств! – она тут же скрылась в коридоре дома.

Карталон посмотрел ей вслед и сказал:

– А я спою для вас несколько песен, той страны, где осталась моя Сибилла!

Глава 21

Между Африкой и Сицилией, по дну Внутреннего моря проходит разлом и гряда гористой неровности, с ним связанной напрямую… Разлом очень велик и тянется до самого острова Мальты. Но, в районе середины протяжённости этих неровностей дна, из него, над уровнем моря, возвышается ещё один остров. Он не слишком велик, но и не мал. Он тянется с юго-востока к северо-западу, также как и дующие вдоль него преимущественные ветра, несущие воздушные потоки в том же направлении. Остров является одной из вершин неровностей разлома, показавшегося из воды, но к юго-востоку от него, на дне, скрывается впадина, доходящая до самой вышеупомянутой Мальты. Эта впадина напоминает русло какой-то древней реки, когда-то находящейся выше уровня моря, но опустившейся на дно, из-за какой-то, произошедшей на Гее, катаклизмы. Река в древности текла именно в направлении Мальты, так как у её берегов, существуют самые большие глубины впадины. Но там, где когда-то река делала петлю и возвышается этот небольшой и немалый островок. В весенний период, этот остров, часто поливают дожди и утренний туман, после такого ночного дождика, является очень опасным фактором мореходства, для проходящих мимо кораблей. Так как вокруг острова много скальных мелей, о которые можно разбить любой корабль. И, поэтому, корабли, проходящие около острова, следуют вблизи него очень осторожно. Вот и сегодня, туман не спешил рваться под действием утреннего ветра, а растягивая свои серые нити, окутывал гладь моря, скрывая смертельные для кораблей верхушки мелей. Это место, с проходящим на дне разломом и впадиной в нём, любимое место Бога Нептуна. Здесь, в неровностях и скальных холмах под водой, он построил себе свои дворцы и жемчужной россыпью, украсил их убранства. Эти дворцы стали излюбленным местом его обитания. Но это лишь одно из бесчисленных мест его пристанищ, хотя и самое любимое! Нептун и его многочисленная семья, постоянно совершает объезд своих владений в глубинах морей и сейчас, в одном из красивейших его дворцов, находится лишь один старый Протей. Он прибыл сюда по зову своего интереса, так как чувствует всё, что происходит в пределах его контроля без его участия и воли…

…Ещё вчера он заметил скромную флотилию, состоящую из трех военных галер и торгового судна, отплывшую в сумерках от берегов Сицилии. Несмотря на свою небольшую скорость, торговое судно двигалось впереди, а военные галеры прикрывали его с боков и сзади… Военные галеры не поднимали своих мощных парусов и двигались лишь с той скоростью, с коей их могли разогнать косые, носовые гафеля, кои надувались прерывистым ветром. Старый Протей, обладая чутьём развитым тысячелетиями, сразу подметил это несоответствие в движении кораблей и уже не мог совладать с приступом нахлынувшего на него любопытства – он бросился следом, решая своей Божественной сущностью, цель такой тайной экспедиции… Наблюдая за движением кораблей, Протей разгадал конечную точку этого путешествия, ведь к ней он уже несколько раз сопровождал корабли, правда в другом составе и последовательности, поэтому он, чтобы проверить себя, бросился вперёд, доверяя своей, тысячелетней догадливости… Он разместился в просторном дворце Нептуна в одиночестве, предаваясь неге и ожиданию развязки начавшегося путешествия…

…Туман сгустился в предрассветных часах… Над морем вместе с туманом, опустилась тишина… Море, в сладкой дрёме, наслаждалось коротким спокойствием, которое вскоре будет разорвано проснувшимся забиякой ветром… Даже волны не плещутся, бесшумно колышась от ровного дыхания водной поверхности… Где-то на дне, сладко зевает старый Протей, впрочем, не оставляя и не утрачивая контроля за поверхностью моря… Его слух улавливает всё… И вот он улавливает осторожно хлюпающие звуки, производимые вёслами… Они то звучат громче… то затихают совсем. Протей, подняв веки-волны ощупывает всё находящееся на поверхности волн… Его чуткость фантастична и чувствует даже тончайшие, невидимые глазу нити тумана, сплетающиеся в серые клубы тумана. Протей разграничив всё, что почувствовал на поверхности, понял, что он услышал хлюпанье вёсел торгового судна. Тогда он, срастаясь с серым туманом, движется навстречу посудине. Сам туман к этому времени стал тяжелеть и, опускаясь к водной глади, редеть. Протей пользуется этим его разрывом и окутавшись таким слоем потяжелевшего, сырого тумана, проплывает рядом с кораблём, задевая и изучая его борта… В это время от слышит всплеск вёсел слева от себя… Он бросается туда и вскоре, сквозь обрывки тумана, видит остов высокой военной галеры… Протей радуясь, что не утратил свойство угадывать события, огибает её… Он находит все три галеры, в том порядке, в каком они вышли из залива Гелы… Он тихонько смеётся… Все на своих местах и скука покидает старого Бога, сменяясь ожиданием какого-то таинственного действия… То, что это таинственное действие, свидетельствовало отсутствие каких-либо вымпелов на двигающихся кораблях и Протей, сразу заметил это, ещё у берегов Италии. Тогда Протей понял, что затевается какая-то интересная охота на «что-то» и это что-то, находится именно у этого острова… Остров, вбирающий в себя пиратов Внутреннего моря, манил к себе такие корабли, без вымпелов и знаков принадлежности… Но, Протей, ощупав галеры, понял, что они не могут принадлежать пиратам! Слишком хорошо скроены их борта. Крепко стянута обшивка. И слишком прочно само судно! Пираты не имеют таких, хорошо «ухоженных» кораблей. Для этого, у них, должны существовать верфи. А верфи пиратам не принадлежат. Протей подплыл к серединной галере и сгустком тумана, вскарабкался на её борт, вслушиваясь в разговор на её борту…

– …Гадир… остров называют Гадир. Так назвали его первые финикийцы, наткнувшись на него в своих плаваниях. До Сицилийской войны, пуннийцы держали здесь несколько своих соглядатаев. Они следили за перемещениями пиратских флотилий! Но, война внесла в это перемены… Остров брошен ими. Нехватка флота этому причина! Теперь, клан Барбоссы свёл здесь свой притон. Но, сейчас, их нет. В это время они промышляют у берегов Египта. Там, в этот период богатый для них промысел! Но я, допускаю, что на острове остались их люди. Но, самих пиратов, на острове быть не должно… – Тихо звучал на корме негромкий голос, по тембральности своей, принадлежащий не молодому уже человеку – скрипучие нотки, проскальзывавшие в его звучании, заставляли Протея, думать именно так.

– Что нам бояться каких-то пиратов, Наместник! Они нам не страшны. Вот галеры Карфагена – это другое! Мы же движемся без вымпелов принадлежности! Они могут признать нас за пиратов?! – Ответил другой голос, звеня молодостью и убеждением.

– Вот для этого, Я, и взял с собой в плавание, Пропитена! Он свернул вправо и должен оплыть остров вокруг и появиться слева от нас. Если не появиться, значит что-то не так! А пока, нам представляется прекрасная возможность подышать морским воздухом! Он сегодня невероятно свеж!…

– …Что будем делать с Папилой? – Снова послышался молодой голос.

Протей, потянулся выше борта галеры, заглядывая за её край…

– То, что должно! Когда все кончится, утопим обоих. И его и Альбу. Альба, конечно, заслужил и худшего, но остановимся на этом. – Произнёс немного сгорбленный старец, опершись на перила кормы.

Глаза его кратковременно вспыхнули ненавистью и желчью.

– И, все же, мне не понятна причина, по которой мы вышли в море? Вы же сами, Наместник, говорили об усталости от этих морских прогулок! Да и поддерживать уже некого?! Все Гамилькаровское наёмное отребье, он сам же и соскрёб, своей рукой, со страниц истории и былой славы! В этом, конечно же, Ваша огромная заслуга, Наместник! Консул в восторге от проделанной работы. А, Альба, попытавшийся воспользоваться вашим гением в свою пользу, просто блеклая слизь, по сравнению с вами, Децим! – Рядом со стариком стоял военный офицер, в блестящем шлеме с высоким султаном.

Молодой человек засмеялся и его смех, подхватил и старец.

– Хе-хе-хе! Да уж!… Потешились мы, в своё удовольствие! Честно, Я, уже ненароком стал думать, что мои подопечные одержат победу?! Вот бы была головная боль! Консул мне по этому поводу написал письмо, в котором уведомил меня, что он разрешил пуннийцам набирать себе рекрутов-наёмников в Великой Греции и Сицилии! Эта была крайняя озабоченность Сената! Да-а-а! Армия сицилийских нелюдей напугала не только Карфаген! Мятеж Реггия замаячил перед глазами напуганного Сената. Кстати, Я и посоветовал консулу, чтобы он и предложил Совету суффетов набрать новых наёмников в Великой Греции и он воспользовался этим советом, правда, выдав его за своё решение. Таковы люди! Гордыня ест их изнутри. Мой совет ведь заключался не только в помощи пуннам подавить мятеж, он заключался в том, что этим мы снимали с себя подозрение причастности к мятежу и поднимали этим шагом свой политический уровень влиянья на всё пространство берегов Внутреннего моря! Ведь только подумай – Рим позволяет набрать наёмников у себя в пределах влияния, своему бывшему поверженному врагу?! Но, мне кажется, до Катулла не дошёл мой посул?! Ну да ладно! Всё равно всё сделано, по-моему. Мы рубим основание Карфагена не мечом, а глубиной мысли. Хе-хе-хе! Теперь, Мумий, он уже вряд ли оправиться?! Хотя… Пока там есть Баркиды, всё утверждение шатко…

Тот, кого старец назвал Мумием, ухмыльнулся:

– Это верно. Но, всё же, каков дурак Альба? Он поверил Вам и включился в игру!

– Нет, Мумий! Ты недооцениваешь, Квинтилия! И не справедлив к нему! Он не дурак. Он совершил небольшую ошибку, переоценив свои возможности и силы. Хотя, и Северин, тоже погиб не от своего ума! Он писал мне, что Альба, тянет всю «рубаху» этой мясорубки на себя. Что он хочет умолить все мои заслуги, выдав их за свои! Хе-хе-хе! И ему не дошло, что именно этого я и хочу! Для этого и родился проект по имени Квинтилий Альба! Я и хотел, чтобы Альба отодвинул меня на второй план, а сам вышел на первый. Это была моя цель, существовавшая на тот момент! Но, Северин, не разобрался в моменте и его унёс вихрь совершённых им ошибок… Жаль… Ему надо было затаиться и продолжать помогать Альбе, но здесь на первый план вышел конфликт родословного происхождения… Именно он дал сбой… – Старец немного помолчал и продолжил, – Запомни, Мумий, заслуги предков не твои заслуги! Также как и их спор, друг с другом – не твой спор с твоим родственником! Пример на лицо. Их спор закончился гибелью одного из них! Если, честно, мне очень жалко Северина. Он был очень надёжен и неглуп. Но, последнее время, я часто стал ловить себя на мысли, что он становится через чур мнителен! Я думаю, это и послужило началом его ошибки… Нельзя в себя пускать какие-либо чувства, Мумий! Нельзя… Вот исчез Рифкс?! Куда? Папила здесь что-то явно не договаривает?! Почему он выжил, а Рифкс нет? Намечалось обратное?! Да-а-а. Теперь это уже не важно. Альба всё же выполнил то, зачем я его вводил в игру! Наверное, в этом ему помог Болох. Кстати, о Болохе, я уже довольно долго ничего не слышал? Где он? Жив ли? Если «она» у Альбы, то должен быть жив?! Может мы увидим его на корабле с Альбой? Посмотрим. Квинт, как только люди Альбы и он сам поднимутся к нам на борт, отрежь их от бортов! Саму гемиолу Альбы надо протаранить и отправить на дно! Пусть твои корабли займутся этим. Никого в живых остаться не должно! Запомни это! Даже гребцы должны быть уничтожены. То, что Мы отнимем у Альбы, стоит миллион жизней! Не скупись…

Старец замолчал.

– А что, мы должны отнять у Альбы? – спросил Квинт Мумий, – Ещё одну часть Астарты?

Старец посмотрел на него без удовольствия.

– Я уже говорил тебе, Квинт, лишнее любопытство вредит карьере! И это очевидно. Ты, узнав о чём-то, стараешься поставить своё рассуждение на решение этой задачи! Тем самым перестаёшь думать о деле, порученном тебе! Всему своё время, Квинт! Со временем, ты узнаешь всё! А, сейчас, займись тем, что тебе доверили. А тебе доверили заботу о моей безопасности! Безопасности нашей встречи и безопасности нашего возвращения.

– Я всё исполню, Наместник! Море находится под нашим непрерывном наблюдением. – Квинт Мумий склонил голову.

– Вот и хорошо, мой Друг! – Наместник снова миролюбиво улыбнулся…

К этому времени, туман стал прозрачным. Солнце, выпустив свои световые стрелы, показало их наконечники из-за горизонта… Впереди, теперь очень хорошо, просматривался остров. Вместе с лучами, задул и утренний, освежающий ветер, и море стало мерно покачивать галеры. Рожденные рассветом волны, достигли берегов острова и с той стороны послышался шум прибоя… Скальные берега острова, стали спорить с волнами о крепости своего основания… Туман испарился и Протей, обернувшись серебром на рождённых волнах, игриво плескался у бортов галер, внимательно вслушиваясь в продолжавшийся разговор…

– …Вон… появился корабль Пропитена, Наместник! Довольно быстро! Неужели он уже оплыл весь остров, внимательно изучив его?

– Пропитен знает здесь каждый камушек! А трюмы его посудины пусты! – ответил Наместник, – Что он нам сейчас расскажет?!

Разговор прервался, видимо, собеседники молча наблюдали за приближением торгового корабля… Прошло ещё довольно продолжительное время, которое позволило солнцу подняться над островом, прежде чем посудина приблизилась к галере, стоящей посередине. Волны, раскачивали её, когда она легла на параллельный курс, пытаясь привалиться своими бортами к ней. Наконец, их борта соприкоснулись и с посудины, на галеру, соскочил человек…

– Наместник! За островом стоит гемиола! Враждебность ко мне не проявила. Палуба пуста, я не рассмотрел на ней людей. Вымпелы города Гиппона. Проплыв далее, я увидел мачты ещё одного корабля! Он стоит в бухте острова. О нём я могу сказать только то, что это военный корабль. Его бортов, за берегом незаметно, видны только мачты.

Наместник удивлённо глядел на соскочившего с посудины человека.

– Один? – спросил он.

– Да, один! Я специально, разглядывал каждый заливчик или неровность берега, где можно спрятать даже лодку – пусто!

Наместник бросил взгляд на Квинта Мумия.

– Видимо, Барбосса оставил один корабль для починки. Потрепали его пуннийцы! Но всё равно, Квинт, нужно блокировать его у выхода из бухты! Займись этим, Мумий, после того, как я пойду на сближение с гемиолой!

– Мне перейти на другой корабль, Наместник? – спросил Мумий, понимая, что этим предложением, наместник хочет убрать его с галеры, почуяв его излишнее любопытство.

– Наверное, да! – Как будто раздумывая над словами Квинта, ответил Наместник Гелы, – Когда всё закончится, ты, снова составишь мне компанию! А сейчас вперёд, Мумий! Командуй!

Мумий отдал приказ начать движение сигнальщику, который тут же передал его на другие два корабля. Одна из галер, стала приближаться к галере Наместника и вскоре поравнялась с ней. Убрали вёсла и борта сблизились… Мумий, ловко схватившись, за переброшенный с другой галеры канат, переместился на нём на другую галеру и та, тут же оттолкнулась в сторону, уходя влево… После этого, три корабля стали огибать берег острова, оставив позади качающуюся в одиночестве торговую посудину…

…Вот показался край острова и галеры стали ложиться на курс поветрия… Они развернулись и, огибая восточный язык мыса острова, пошли по направлению южной части острова, до сего времени скрытого от глаз.

В трёх стадиях от оконечности южной части острова, на волнах дрейфовала гемиола. Она мирно покачивалась на волнах, поворачивая немного свой нос, под действием волн и ветра… Опущенные вёсла, говорили, что гребцы правят её положение относительно волн, не давая, не приблизится к острову, не отойти от него далеко…

Наместник, Децим Скрофа, увидел её и дал приказ на сближение с ней… Мимо них, уверенно загребая вёслами, прошли две галеры. Они шли к бухте острова, расположенной у его середины. Сама бухта становилась заметна по, выдвинувшемуся в море, мысу. Остров просматривался с этой точки очень хорошо и Скрофа, сколько не пытался, так и не смог разобрать среди верхушек деревьев, что росли на берегах бухты, мачты, так напугавшие его вначале рассказа Пропитена. Скрофа осмотрел и море, со всех сторон от острова… Оно просматривалось очень хорошо, на несколько десятков стадиев и ничего напоминающее опасность на его поверхности, им обнаружить не удалось… Скрофа, оглядев море ещё раз, перевёл взгляд на приближающуюся гемиолу.

«– …Неужели, вот так, совсем неожиданно, сбывается мечта всей жизни?! – думал он, – Альба выказал сноровку, которую я в нём распознал, но видимо недооценил?! Он стал опасен! Давая ему доступ к информации недоступной ему ранее, я разжигал в нём пламя гордыни, но не думал, что он способен решить эту задачу. Узнать что-то, прощупать – да! Но не больше. Моя ставка была на Болоха! Альба должен был использоваться всего лишь как орудие. Но случилось иначе! Это неожиданно! Я тоже понял, что первый раз просчитался, оценивая способности человека! Век живи – век учись! Я сам взрастил этого „зверя“ и зверь, похоже, нацелен на меня! Надо действовать незамедлительно! Надо от него избавляться сегодня! Хватит с меня его удач! Первое, чего я не ожидал от него, это подход к Агерзаму? Тот показал ему пещеры и рассказал многое, чего Мы не могли узнать веками! Как он это сделал, для меня осталось тайной? Правда, он узнал не всё! Он не узнал о месте, в котором спрятано оружие Богов. Может и сам Агерзам об этом не знал? Может. Но, Альба проник в доверие к берберу, помеченному меткой Богов. – Скрофа полез за пазуху и достал письмо, которое привёз Папила. – Вот он пишет: „Она у меня! Вы бы знали, Наставник, чего мне это стоило и какие ощущения я испытываю, держа её в руках! Какая энергия! Какая сила!“ – Скрофа оторвался от пергамента. – Несомненно, он держал её в руках! Я представляю, какие ощущения даёт она неподготовленному человеку?! Он ощущал эйфорию, когда писал эти строки! – Скрофа вновь поглядел в пергамент, – „В мою грудь впиваются тысячи игл, которые делают меня Богом!“ – Скрофа убрал письмо снова за пазуху, и ухмыльнулся, – Ну что же, держа в руках инструмент Богов, трудно не представить себя на их месте! Наивный мальчик! Он даже не подозревает, что она может убить его мгновенно, сделай он что-нибудь не так! Ха-ха-ха! – Децим почувствовал весёлость от мысли, что чувствовал Альба, рассматривая Цепь Астарты, – Он возомнил себя Богом! Глупец! Но надо признать – умный глупец!»

Скрофа бросил взгляд на гемиолу.

«– Что он там написал в последних строках письма? А! „Теперь, могуществу Рима, не будет предела!“ Что для Богов Рим? Всего лишь пылинка в вихре времени! Глупец!»

Гемиола приблизилась и Скрофа уже не спускал с неё глаз. Он, встав за широкими плечами арканитов, что стояли, окружая его со всех сторон, смотрел на палубу, которая прекрасно просматривалась с борта высокой квинтиремы. Палуба была пуста. Лишь в середине, у мачты стояла группа людей. С виду военных, потому как на них была военная экипировка. Они о чём-то беседовали, смотря на приближающуюся галеру. Рядом с ними, спущенный парус, свисал одним из своих концов, хлопая от порывов ветра… Видимо, его не успели поднять на рею, когда увидели приближающуюся квинтирему…

«– А гребцы, в полном составе сидят на местах! Шельмец! Понял опасность! – сразу сделал для себя заметку, Скрофа, – Надо усыпить его бдительность!»

Квинтирема опустила вёсла в четверти стадия от гемиолы и остановилась, поворачиваясь к ней тараном.

– Здесь тот, кого вызвал своим письмом Квинтилий Мамерк Альба! – крикнул с палубы в сторону гемиолы, один из стоящих рядом с Децимом, крупный арканит. – Где сам Альба?

– Альба ранен! Рана его воспалённая и не позволяет выйти на палубу. Он, отрядил меня вести переговоры, вместо него! – прокричали с гемиолы.

Брови Скрофы сдвинулись в тревоге.

– Постройте манипул у борта! И приблизьтесь к её борту. Надо просто перерезать всех на её борту. – Отдал он приказ, всё тому же арканиту, стоящему рядом, – Но резать начнём только после того, как удостоверимся, что Альба на борту! Он хитёр! Потому я и учил его! Дорф, я надеюсь на твоё умение!

Арканит, к которому обратился Наместник Гелы, повернул к нему своё лицо в капюшоне, из его темноты, проступили глаза и выдалась ухмылка, невидимая под маской, но прекрасно прочитывающаяся в прозвучавшем ответе:

– Мы сделаем всё как надо, Авгур! Вы правильно сделали, что скрылись от их глаз и отправили на другую галеру своего племянника Квинта! Он ещё не проверен временем! И я всегда поражаюсь Вашей мудрости! Если Альба там, мы сделаем всё как надо!

Скрофа улыбнулся.

– Я рад, что ты правильно понял моё решение относительно Мумия и моё решение одеть мою маску арканита! Мы сейчас все равны для их глаз! К тому же, Я – Верховный Авгур Храма и Ордена, поэтому должен следовать его уставным канонам! Враги не должны видеть наши лица!

Дорф склонил голову. Его черная маска не давала возможности рассмотреть проявление его чувств на лице, но глаза горели почтением к произнесённым словам.

Корабли соприкоснулись бортами.

– Кто будет у Вас говорить от имени Альбы? – крикнули с квинтиремы Наместника.

– Я! – вперёд выступил человек в блестящей экипировке военного трибуна Римской Республики, – Я, Антоний Бриан, трибун!

Этот выход произвел на тех, кто ожидал ответа на этот вопрос, неожиданный эффект. Они непроизвольно оглянулись на Скрофу и тем самым, обозначив его местонахождение на галере. Скрофа, сам не ожидал такого поворота? Он слышал это имя в Риме и слегка опешил. Поэтому, поняв, что скрываться за плечами адептов уже не имеет смысла, протиснулся к борту, но находился, всё также, за спинами своих арканитов.

– А, откуда ты взялся здесь, Антоний Бриан? В этих, не нам принадлежащих, водах?! – громко произнёс он, судорожно размышляя, над хитрым ходом Альбы.

– Я был послан Сенатом, за осуществлением надзора за ходом войны между мятежниками и Карфагеном! Послан инкогнито! Сенат хотел быть информирован независимым источником! Естественно, это делалось в обход консула!

Этот ответ поставил в тупик Децима Скрофу. Он готов был выслушать всё, что угодно, но не это?!

«– Ах Вы, предающаяся неге и разврату, сборище лентяев и негодяев! – обратился он мысленно к Сенату, – Значит, отправляя меня сюда, Вы, ещё и послали за мной хвост?!»

Мысли запульсировали в голове Децима, хаотично бросаясь от одного решения к другому. Он был готов к различным ходам Альбы, но к этому совсем не готовился…

– Хорошо, Антоний Бриан! Чем ты, докажешь, что ты тот самый человек, которым назвался? – нашёлся Скрофа, беря паузу, для размышления.

Он решил внести сомнение в умы своих арканитов, кои, конечно же, находились сейчас в затруднительном положении, не понимая, что происходит и как себя вести в столь щепетильном положении. Вступать в конфликт с Сенатом, никто из них не желал.

– Где гарантии, что ты находишься на борту корабля Квинтилия, не как частное лицо? – Скрофа развивал своё давление на умы подельников.

– На этот счёт, Наместник, гарантии могу дать я! – из-за грубой парусины, опираясь на посох, вышел другой человек.

Его немного поддерживали, рядом стоящие войны, видимо человек был болен или ранен. Скрофа всмотрелся в его лицо и обомлел… Он узнал его! Узнал, хоть на всё лицо человека, по диагонали проходил рубленный шрам, сильно обезображивая его внешность. К тому же, Скрофа, безошибочно узнал его голос… узнал с самых первых слов…

– Целий? Ты жив? Но как?! Как ты выжил? Мне сказали, что погиб весь твой корабль?! – Скрофу пронзила оторопь от увиденного.

– Меня взяли в плен, едва живого! После моего выздоровления, я делал то, что велело моё сердце и разум! – ответил приимпелярий, – Альба здесь и просит тебя перейти на этот борт, так как ранен и не может двигаться. Ранен он одним из твоих людей, Наместник, неким Болохом! Ты слышал о нём и, наверное, потерял с ним связь! Этому есть ответ – Болох мёртв! Мёртв, как и его брат! – При этих словах, дрожь прокатилась по телу Скрофы, – Того убил я!

Мозг Децима Скрофы вспенился от вихря мыслей.

«– Он не должен это знать! Не должен! Это невозможно! Но, ведь он говорит мне об этом! О братьях Болохах знал только я! Альба не при делах! Неужели колдун разоткровенничался перед своей кончиной? Излил, так сказать, душу?! Или, наоборот, слишком много наболтал, думая, что все вопросы решил и Альба лежит поверженный?! Похоже… Болох не тот человек, который может проявить слабость! Даже перед тенью Таната! Тогда, всё становится на свои места! Вот откуда эта „вещь“ у Альбы! Она досталась ему от мёртвого Болоха! И, этот выскочка, приписал себе этот подвиг, как он это умеет делать! Северин не выдержал именно этого?! Тогда я, понимаю, Северина! И, теперь, этот выскочка, заручившись поддержкой человека Сената, смеет играть со мной?! Мной играть! Децимом Скрофой?! Да я видел, как угольки жизни угасают в глазах самих проконсулов Рима! – ярость и негодование, заполняло разум Наместника Гелы, она, переполнив и затмив разум, перетекла в грудь, закупорив неистовым гневом все кровяные каналы и его лицо налилось кровью, не успевая пропускать через них, пробегающие оттоки крови, – Ну что же, надо показать этой группе интриганов, с кем они имеют дело!»

Такой злости, Скрофа не испытывал уже давно. Мысль о том, что кто-то смог его переиграть, заставила умолкнуть разум и он дал волю эмоциям…

– Это хорошо, что он на борту! Будь он даже на острове, мы бы отыскали его! Но этого не придётся делать! Дорф, отправляйте всех в челн Хорона! Это самозванцы! Они не являются теми, кем назвались! Кроме, предателя Целия! Но он заслужил смерть! – Скрофа, с яростью взглянул на приимпелярия и Бриана, – Извини, трибун, мы лично не знакомы! Да и скажу тебе один секрет! Я не подчиняюсь Сенату! Скорее Сенат, исполняет нашу волю! А тебе, нужно было, корректировать свои действия не с Альбой и Сенатом, а с консулом и храмом Януса! За эту ошибку, ты заплатишь смертью! Ты, здесь, оказался за бортом моих интересов! Прощай и ты, бывший друг, Целий!

Неожиданно для всех, Скрофа, сделав короткий замах, метнул в Целия кинжал. Лезвие, сверкнув на солнце, мелькнуло в направлении раненого Целия… но с глухим ударом вонзилось в щит, который поднял, продемонстрировав необычайную реакцию, воин, поддерживающий его одной рукой. Лицо Скрофы, приняло звериный оскал бессилия…

…По всей длине квинтиремы, появились вооружённые принципы, в их руках были пилумы, кои являлись смертельным оружием при их метании в противника натренированными руками. Пилумы полетели в группу людей гемиолы, которые находились рядом со свивающимся с реи, парусом.

Но, люди, в которых полетели пилумы, просто шагнули за складки паруса… А пилумы, летевшие в парусину, не пробили её, а неожиданно для всех воткнулись в какое-то препятствие, спрятанное за парусом… За парусом оказался сколоченный щит с прорезями-бойницами для лучников… Тут же парус, от перерубленного каната сполз вниз и в принципов, через бойницы, полетели смертельно жалящие стрелы… Несколько принципов и арканитов, завертелись на квинтиреме, поражённые в голову… А из-за открывшегося глазам щита, через его верхний край, полетели такие же пилумы… В самую гущу принципов, сгрудившихся у борта… Крики пораженных и раненых, ошеломили всех на квинтиреме…

– Стреляйте из «скорпионов»! – вскричал Дорф, повернувшись к башням квинтиремы.

Но, принципы, в ярости требовали абордажа.

– Абордаж! Абордаж! – кричали принципы, горя мщением.

Их ропот, перерастал в рёв. «Вороний мост» поворачивался к гемиоле…

…Скрофа, с удовольствием наблюдал за этим противостоянием… В его итоге, он не сомневался. Он, понимал, что принципы перебравшись на гемиолу, переколют всех находящихся в ней… Только одна особенность поведения тех, кто оказался на гемиоле, ставила его в тупик – они не отступали от центра корабля?! Хотя, логически, должны были отступить к корме! Ведь здесь, они просто окажутся окруженными с разных сторон принципами. Это неправильное тактическое поведение, не укладывалось в голове Скрофы, в своё время, тоже побывшим военным трибуном, и поэтому, хорошо разбиравшимся в тактике… Он не отрывал взгляда от того, как мост своим крюком, уцеплялся в борт ненавистной гемиолы, намертво сцепляя её с квинтиремой Наместника Гелы… Когда мост упал на борт гемиолы противника, Скрофа, что-то почуяв, бросил взгляд в сторону бухты острова, где две галеры, распределились по бокам выхода из бухты, как будто ожидая из неё появления корабля, который проглядывал из-за верхушек деревьев, показывая высоту своих мачт. Если бы, корабль решил выйти, то галеры с обеих сторон, могли его атаковать таранным ударом в борта, тем более что он должен был оплыть скальную мель, которая показывала свой риф, напротив входа в бухту. Этим самым, он становился очень уязвимым, для атаки…

«– Молодец, Мумий! Отличная позиция! Он становится прозорливым военачальником и политиком! И правильно оценил позицию у бухты!»

Скрофа перевёл взгляд на борт гемиолы, куда уже спрыгивали штурмующие её принципы…

В это время, на корме гемиолы взревели трубы! Этого никто не ожидал на квинтиреме! Без сомнения – это был сигнал! Скрофа, почуяв пробежавшую по телу дрожь, медленно окинул все видимые стороны моря, вглядываясь в горизонт… Но, через некоторое время, осмотрев его, и ничего там снова не заметив, он с непониманием ситуации, повторно поглядел в сторону бухты… Теперь он, точно, определил, что мачты того корабля, который был в бухте, поменяли свое положение!

«– Что?! Это не корабль пиратов! Не Барбоссы! Но, чей тогда? Альба имеет свой корабль? Прикреплённый от Сената?! Но, что он сделает один, против двух моих квинтирем, с когортой пехоты на бортах!? Они набьют в нём дырок, появись он только за границей бухты! Это смешно! Выйдя из бухты, он упрётся в рифы, и остановится, чтобы оплыть их стороной и будет атакован с обеих сторон моим Мумием! Ха-ха-ха! Альба и здесь просчитался! И здесь тебе не удалось меня провести! Хотя, надо признать он рассчитал всё правильно. Возьми он два корабля, я бы сразу заподозрил неладное и не стал бы приближаться к острову. Я бы стал ждать его у берегов Сицилии, кои бы он никак не минул!»

В этот момент, одна из стрел пролетела около его лица… Децим отступил вглубь квинтиремы, отойдя от борта подальше… Он посмотрел, как римские лучники, заняв башни, тоже осыпали гемиолу своими стрелами… В этот момент, квинтирема качнувшись, поднялась на высокой волне, докатившейся до неё из глубины моря… Борта кораблей стали стучать друг в друга… А волны, размеренно докатывались до них, поднимая сцепленные корабли над островом… Децим проявил тревогу, внезапно вскрывшейся характеристикой этой части моря…