Текст книги "Рок. И посох в песках оружие. Том третий. Смерть как избавление"

Альба посмотрел на Болоха и не мог поверить, что присутствовал при вхождении в его тело какой-то «сущности», названной тем «Проводником».

– Болох, но ты, какое-то время стоял застывший как статуя? – подал голос, отошедший от оторопи, Секунд.

– Да нет! Я не замирал ни на мгновение! Это Проводник остановил время, чтобы шагнуть из мира в мир. – Ответил Болох, уже немного восстанавливая свои силы.

– И где он теперь? – спросил Секунд.

Болох пронзил холодным взглядом Секунда.

– Здесь. Он теперь здесь. И это самый сильный мой союзник!

Альба находился в какой-то прострации. Он никак не мог принять решения и понимал косые взгляды Секунда. Он, вдруг, осознал, что силы, которые нельзя победить силой оружия существуют! Он, решив выждать развитие ситуации, повёл себя осторожно.

– Как он будет нам помогать? – спросил он, смотря на реакцию колдуна и понимая, что они упустили время, за своим восторгом, когда колдун был слаб.

«– Но он, сейчас, без своего бубна! Сможет ли он, колдовать без него! Может он, просто разыгрывает нас, неся нам чепуху, про какого-то „проводника“? Как это проверить? Надо найти способ?»

Эти мысли пронеслись у Альбы, перед тем, как он задал вопрос колдуну. Но, внутренне, он осознал, что смотрит на него как на высшее существо, хотя совсем недавно, относился к нему, как к смертному человеку. Это поставило в кратковременный тупик Квинтилия и он решил подождать и посмотреть за колдуном…

Болох, будто потеряв интерес к Альбе и другим, пока не отвечал на его вопрос и подошёл к берегу, заглянув в воду. Она уже почти избавилась от вскипевших в ней пузырей.

– Он будет вселяться в меня, когда это потребуется мне! Или когда сам посчитает нужным, чтобы вмешаться в происходящее! Тебя устроит такой ответ, Альба? – Болох повернул к нему голову. – Но, я бы не стал восторгаться, такой возможности?! От этого, Нам, – Болох сделал на этом слове свой акцент, – забот не убавиться! Он имеет здесь ограниченные силы. Это не его каприз, а строение мироздания! За работу, Друзья! Посмотрите, сколько золота!

Эти слова, сказанные таким тоном, которому трудно было не внимать, как и не подчиниться, заставили Альбу и всех его людей, подойти к берегу и взглянуть на дно…

– Клянусь, сокровищами Юпитера, собираемые им с золотых лучей Гелиоса, это, наверное, сравнимо с ними! – произнёс кто-то из арканитов, стоящих у берега.

Весь берег светился золотыми россыпями. Свечение, изливаемое золотыми кувшинами, наполненными чеканными монетами, невиданными до сего времени, резало глаза. Сосуды и кувшины, видны были по всему мелководью. То там, то тут, из песка торчали горлышки амфор и кувшинов, с высыпающимися из них монетами! Но, более всего, удивило, что меж них, юрко, проносились крупные рыбы, с чешуёй из этих же самых золотых монет… Завихрения воды, вызванное их движением, поворотами хвостов и тел, поднимали со дна светящийся золотой песок, который переливался в слоях воды, необыкновенным жёлтым светом… Сосуды, более мелких размеров, лежали на боках, спрятав в песок одну из своих ручек-душек и покачивались, в такт движению воды, в меру водяной иллюзии… Из них высыпались золотые, плоские слитки…

– Вон сколько золота! Надо унести, сколько сможем! Берите, сколько сможете унести! Кому сколько по силам! – произнёс Болох, с улыбкой оглядывая окружающих.

И те, будто, под воздействием этого магического свечения, исходящего ото дна, потянулись к воде… Но, внезапно, раздался голос Альбы:

– Не вздумайте прикасаться к этому золотому миражу! – громко сказал он, – Золото проклято! Или заговорено! Разницы нет! Тот, кто дотронется до него, не жилец! И кому, как не тебе, об этом знать, Болох?! Ты, что же, решил нас свести в Аид, таким «золотым» способом? Нашёл непреодолимое для человека искушение? Что же, это вскрыло твоё истинное лицо и намерения насчёт нас!

Голос Альбы становился громче и звонче, в нём уже проглядывали не нотки недоверия, а откровенной враждебности. Колдун удивлённо повернулся на него.

– …Я, всё ждал, когда же Ты, проколешься и покажешь свои истинные намерения в отношении нас?! Когда покажешь истинные чувства, что испытываешь к ордену! И вот, настоящее лицо Болоха, проглянуло из занавеси лицемерия! Такое же лицо было и у твоего брата, Рифкса – Болоха! Когда он отправлял в долгий путь Аида своих сослуживцев, которых Скрофа, своим одним молчанием приговаривал к смерти! Рифкс выполнял это, ни моргнув глазом! Но, до поры, он мне был нужен и я терпел его! Дело, прежде всего – слова Скрофы! Но, никто не знал, когда твой Братец, воткнёт в твою спину нож! И, наконец, этот нож, поразил его самого! Взять колдуна! Пока, та «тень», вновь не вселилась в него!

Болох, отступил по берегу, когда на него бросилось несколько арканитов. Проворно, уйдя от их рук, он обнажил меч и пронзил одного из нападавших, а потом, пятясь, перебросился несколькими ударами с другими.

– Сириус, ко мне! – крикнул он, отступая в его направлении, и отбиваясь от наседавших арканитов, но не успел, вырваться.

Секунд, обойдя его, за всё это время, и оказавшись у него за спиной, неуловимым движением, сблизился с ним, и рукоятью меча, ударил его по голове, в район затылка. Боль пронзило тело жреца, накрывая его сознание мраком. Он провалился в ночь…

Альба повернулся к Сириусу. Тот не успел сдвинуться с места, лишь только обнажил оба меча и разглядывая обступающих его арканитов. К нему прорвались, только два его человека, которые встали у него по бокам. Остальные люди Болоха, были обездвижены, навалившимися на них арканитами…

– Ну что, Сириус? – глаза того, холодно смотрели на Альбу, не выдавая никаких эмоций, – Пришло время отвечать! – произнёс Альба и его люди с улыбками стали окружать трёх приспешников храма, обходя их с разных сторон…

– Я же сказал, чтобы не убивали никого! – Заорал Альба, взбесившись от того, что один из других приспешников был заколот, в борьбе с ним, – Вы, что-ли, полезете в озеро без дна? Бараны! Вы, что отупели? – Альба шагнул к Сириусу, мельком взглянув на воду…

Озеро странно поплескивалось в своей середине, будто бы волны, одновременно, оттолкнувшись от берега, убегали и сходились все в одной точке – в самой середине… Этот всплеск схождения, встретившихся волн, был похож на странный бурун, вызываемый крупной водоплавающей птицей, которая не нарадуясь свежести воды, предаётся бурному, восторженному купанию, после длительного и утомительного перелёта…

Глава 26

Саламбо и Наравас покинули Цирту, где оставили половину своей армии. Теперь, когда они, уже официально совершили свадебную церемонию в столице царства Верхней Нуммидии Цирте. После, празднований в городе, которые Царь подарил своему народу, в честь своей свадьбы и пиров, последующих за церемонией, в которых участвовала вся знать царства – Царь и Царица, объезжали свои владения, подвергая инспекции содержание дорог и застав стражи, что стояли против разбойников берберов. В этой поездке, царь и царица, воочию увидели «оборотную сторону» походов царя. Пока, он отвоёвывал и восстанавливал границы прежнего царства, что были в бытность его дядя Гиарба Сикуве, внутри страны стало царствовать казнокрадство и присваивание налогов знатными царедворцами и другими, провинциальными различными чинами… Везде Царю, по пути их следования, приходилось видеть разруху мощённых когда-то трактов и выслушивать различные жалобы. Царь, вначале предался гневу и решил навести порядок, примирительно, своему мужскому принципу власти. Несколько царедворцев были схвачены стражей царя и Наравас, преисполненный гневом, решил публично казнить проворовавшихся подданных. Для этого он в гневе вернулся в Цирту. Но, здесь, Саламбо, помня уроки, какие ей давал в разговоре опытный Гикет, проявляя женскую мягкость, вкупе с хитростью, отговорила его начинать их царствование с жёстких мер и уговорила его привести этих царедворцев на беседу. В беседе с ними, в присутствии царя, она взяла с них слово, что они восстановят запустения в отданных на их попечение, в отсутствие царя, различных отраслей царского хозяйства. Саламбо, проявляя умение находить дипломатическое решение, не давя на них, повела свою линию так, что они, благодарные ей, за сохранение не только жизней, но и сохранения положения при дворе, сами назначили царю срок проверки, исправляемых ими «огрехов». После этого, все, при дворе Цирты, поняли, что царица Саламбо, не смотря на её молодость, обладает не только прекрасной внешностью и статностью, но и тонкой, женской мудростью, способной воздействовать на царя и, самое главное, он сам прислушивается к ней! Это заметно прибавило приверженцев новой царской чете, укрепив их власть в столице. Цирта, сначала с осторожностью ожидая дочь Гамилькара, теперь с облегчением увидела, не враждебную им, мудрость одного из Баркидов. После этого, царская чета продолжила объезд царства, отправившись теперь на южную оконечность границ их пределов… Этот край пострадал более всего от набегов пустынных берберов, кои тысячами хлынули из пустынных пределов, предвкушая грабёж и насилие. Берберов отогнали, но разорению эти районы подверглись основательно…

Царь и его молодая царица вызывали восторг у жителей этой приграничной полосы государства. С возвращением царя с войны, они ждали наступление мира на их границах и мирного благоденствия, под защитой армии царя. Армия, двигаясь несколькими потоками, быстро вычищала земли от разбойников, которые как кровососущие насекомые, развились в трудно доступных местах, откуда они совершали свои налёты на мирные селения. Эту заразу искореняли под корень. Пойманных разбойников, казнили обычно в крупных селениях, при большом скоплении народа. Этим демонстрировалась возвратившаяся крепкая власть и главенство законов, кои распространялись на эти земли. Народ, поддерживал такие меры, ибо уже настрадался от беззакония и горя, что обязательно следует за первым. Теперь, люди видели, законы никто не отменял, и кара последует за каждым их преступившим…

– …Откуда, Вы? Я спрашиваю тебя, разбойничья морда! Откуда, Вы, сюда прибыли? – услышал царь, проезжая мимо одного из своих отрядов, что отправился ночью, по наводке местных жителей, донёсших об увиденном передвижении каких-то конных разбойников, – Я смотрю, доспехи на тебе не дешёвые? Да и дрались твои всадники умело, пока в большинстве не были повержены! Но, тебя, я сразу решил взять живым! Уж больно интересно стало – откуда у простых разбойничков такие доспехи и выучка?!…

Царь, приостановив лошадь, вслушивался какое-то время в голоса разговора, а потом и вовсе повернул в ту сторону лошадь, решив всё выяснить сам. Он въехал в небольшую чащу дикой растительности, в которой увидел большую поляну, на которой отряд, разбивший разбойников, остановился на отдых, после ночной охоты…

Военачальник отряда, услышав приближение конных и увидев отборную царскую стражу, чтобы не поднимать всех отдыхающих воинов своего отряда, тут же последовал навстречу царю. Наравас, сразу, приметил его заботу о подчинённых и оценил его поступок.

– Саннибал, кто эти люди? И в каком месте, вы их пленили? – сразу спросил Наравас, своего военачальника, не любя длинного приветствия, которое отнимает много времени и уводит от сути.

– Мой Царь! Я рад и безмерно счастлив, что удостоился посещения своего государя! Мои воины совершили большой рейд по южному предгорью! Люди вымотаны и лошади тоже! В конце нам пришлось вступить в сражение с интересными разбойниками, которые атаковали нас строем и сражались как обученные и умелые конные воины! Мы разбили врага, мой Царь, это все, кто был пленён нами! – Саннибал припал на колено и приложил руку к сердцу, – Точно, места не скажу, мой Царь! Ночью в предгорье полная темень! Но, это было у верхней гряды предгорий Атласа. А, они, – Саннибал кивнул на пленников, – скорее всего, вышли из холодного коридора Смерти! Это то место, где мы, три года назад уничтожили армию Массинисы, под твоим величественным и славным руководством, мой Царь! Они направились, видимо, к одному из наших селений за провизией для себя и коней! Лошади их были слабы, и это сказалось, в конечном итоге, на результате схватки!… – Эти слова заинтересовали царя и он осмотрел пленных.

А Саннибал, тем временем, продолжал рассказывать:

– …Они оказались очень хорошо обученными и битва затянулась на долгое время, но длительный их переход по тому коридору вымотал лошадей и позволил нам, в конечном итоге, одолеть их!

Рассказ, ещё больше, заинтересовал Нараваса, также как и сам рассказчик. Царь увидел, что он нисколько не умалял доблести врага и не хвалил излишне свою. Его правдивое повествование понравилось Наравасу и он, с интересом, взглянул на пленников.

– Этот, оказался самым твёрдым и долго отбивался, пока я не сбил его с лошади, ударом копыта моей лошади, так как его, уже не могла подниматься на задние, встречая удары моего скакуна! – Закончил рассказ Саннибал и встал у одного из пленников.

– Молодец, Саннибал! Ты, уже вырос в своём навыке, командуя передовой алой! Ты, замечаешь то, что другие не примечают! И демонстрируешь качества не только воинского искусства, но и опытного, замечающего каждую мелочь, военачальника. Это очень похвально. Особенно то, что ты, заботишься о своих воинах! Когда, ты, увидев своего царя, бросился мне навстречу, я сразу понял, что это вызвано не раболепием, а скорее тем, чтобы тебе, не пришлось поднимать отдыхающий отряд! Я сразу это понял. – Похвалил своего подчинённого Наравас, – Я тут думал о том, кого можно поставить на место погибшего Адгербала?! И не находил никого. Теперь, я вижу, такого человека. Пора тебе, Саннибал, придвинуться поближе к своему царю! С сегодняшнего дня, Саннибал, ты командующий царской тысячей! Принимай её. Место Адгербала не займёт ни какой царедворец, я это решил давно. А, ты, заслужил его! Я, давно, к тебе присматривался.

Саннибал просиял лицом, от таких слов царя. Он опустился на колено и, приложив руку к сердцу, произнёс:

– Я отдам свою жизнь, лишь бы оправдать доверие, оказанное мне, моим Великим Царём!

– Нет, Саннибал! Вот торопиться отдавать жизнь не стоит! Надо учиться побеждать, сохраняя и свою жизнь и жизни твоих подчинённых! В этом великая и простая тайна умелого стратега! Таким был Адгербал! Будь и ты таким же! Но нам пора обратиться к твоим таинственным пленным?! Кто ты? И откуда вы появились?

Наравас обратился к тому, с кем до этого вёл беседу Саннибал. «Разбойник» поднял голову и взглянул на царя. Он, что-то обдумывал, размышляя над своей участью и судьбой своих товарищей…

– Отвечай Царю, на чьих землях ты оказался с оружием в руках, иначе твой язык будет привязан к подпруге лошади для сговорчивости! – сурово произнёс Саннибал.

Пленный, окинув взглядом обоих, вздохнул и ответил:

– Зовут меня Берзех. Я был тысячником самопровозглошённого царя Ливии Матоса. Мы оставили его армию примерно десять дней назад и пробирались к далёкому Тингу. Мы никого не хотели грабить в твоём царстве славный Царь!…

– Матоса? Ты сказал Матоса? – Перебил его царь, удивлению Нараваса не было предела, – Но как? Как вы здесь оказались так быстро? Матос, насколько я знаю, должен быть южнее Тапса и двигаться к Лептису Царскому?! Всё это он должен делать по договору заключённому с Протектором Карфагена Гамилькаром Баркой?

Берзех усмехнулся.

– Да. Так должно было быть! Но, как только налетела первая песчаная буря, заставившая нас остановиться на три дня, он переменил своё решение! Он, послал к тракту Приона часть войска во главе с Дафсой и тот, расставив капкан для преследующего Корта, стал грабить селения ливийцев отошедшие по договору к царю Сифаксу. Мне, кажется, он совсем сошёл с ума! Но, тем не менее, в ловушку угодил сам Корт и после сражения, израненный Корт был пленён. Матос находился в таком состоянии, будто одолел самого Гамилькара и ничего не видел вокруг! Он преступил договорённость и тем самым исключил и лишил себя царского сана! Цари не поступают так. Слово царя должно иметь вес, силу и веру! Какая вера теперь ему? Армия в упадке и разбегается! А решения самого Матоса противоречат самому себе! После Приона, где он решил казнить Корта и других пленных, он совсем потерял голову. Он то останавливается для битвы, то, тут же, срывается в ночной марш и движется с максимальной скоростью в сторону, но, уже утром, поворачивает на прежний курс?! На любой, заданный ему вопрос, реагирует с подозрением в измене и казнит любого, без видимых на то причин. Последнее его решение, которое он озвучил на Совете, раскрывало его план завести Гамилькара в ущелье Песчаных Бурь или, как его называют ливийцы Ущелье Песка и Бурь, и там дать ему сражение! Дело в том, что ветер, там будет дуть в сторону подходящего Гамилькара, а нам в спину! Но, всё это, всех, поставило в тупик? О каком сражении может идти речь, если пехота валится с ног?! А вся конница хромает от укусов членистоногих?! Безумие затмило его разум! Уйти из лагеря нам помог случай. В тот вечер, я, как всегда обходил конные дозоры вокруг ставки Вождя, состоявшей из целой группы шатров. Время уже было позднее и, вдруг, я, увидел его идущим к одному из шатров. Он шёл своими огромными, длинными шагами, озираясь по сторонам, будто боясь слежки? Я, решил спросить его, можно ли мне, отправить часть моих людей отдыхать и, поэтому, ускорив свой шаг, решил догнать его, пока он не вошёл в этот шатёр, куда мне не было доступа входа! Но, к моему удивлению, он не вошёл в шатёр, а свернул за его угол! Я устремился к углу шатра, но когда я подошёл ближе, то услышал его голос? Он говорил сам с собой?! Причём, разговор его делился, как бы, на две спорящих стороны! Одна, что-то говорила, другая ей возражала или поддерживала, но, внося какие-то свои идеи или изменения в них! Я застыл на месте, боясь двинуться! Зная, его реакцию в таких случаях! Я стал оглядываться, подумав, что его соглядатаи, находятся всегда где-то рядом! А между тем, я услышал такое?! Он говорил, что оставит заслон в ущелье, а сам, обойдёт, по известным, очень немногим людям, тропам, ущелье Бурь и выйдет к Свинцовой горе! Оттуда он маршем двинется к забытому городу Артодафису, в проклятую тысячелетием Долину! Там, он собирается перезимовать, так как берберы уже заполнили зернохранилища и воздвигли все ремесленные мастерские, нужные для ремонта доспехов и оружия. Но, самое главное, что поразило меня, это судьба заслона, что он оставлял на погибель в ущелье?! Он решил оставить там ливийский корпус, а мою тысячу придать ему в поддержку. Это было уже выше моих сил! Услышать приговор себе и моим людям, которые охраняли его эти долгие три года?! Я находился в прострации… Тут я, услышал его шаги в свою сторону и сделал вид, что иду куда-то, по надобности службы! Он, выйдя из-за угла шатра, увидел меня и тут же сказал мне, чтобы я, со своей тысячей шёл в ущелье, а при атаке Гамилькара, слал ему гонцов, чтобы он выступил из лагеря нам на помощь! Я склонил голову и ушёл. Этой же ночью, Мы, выступили из лагеря, но у самого ущелья, мы свернули в сторону и стали искать ту тропу, о какой он говорил, сам с собой. Среди нас были хорошие следопыты, и мы отыскали её, но многих, всё же потеряли, так как шли в мареве песка, по совсем незнакомым горам и склонам!

Берзех замолчал. Наравас очень заинтересовался его рассказом.

– Ты говоришь, что ушёл от ущелья Песка и Бури, в тот момент, когда сам Матос хотел бросить свой заслон? А сколько времени уже прошло, с того времени?

Берзех, задумался.

– Семь дней, как мы вышли с мест, где не отличишь день от ночи! Где песок, затмевает солнце, а ветер сбивает тебя с ног! Но, сколько, мы плутали по тропам, я точно не скажу? Мне, кажется, дня два!

Наравас посмотрел на Берзеха и произнёс:

– То есть, получается, Вы, находились в дороге девять дней? Тогда, если представить, что ежели Матос, привёл в действие свой план, он уже должен выйти с тех мест, и двигаться к Артодафису?

– Да! Это нас и торопило, Царь! Он, в отличие от нас, знает очень хорошо те тропы и, мог нас и нагнать? Или отрезать нас от выхода из этих бесконечно безжизненных гор! Но, всё же он движется с пехотой! И перейдя тропы с конницей и берберами, что присоединились к нему у Тапса, ему придётся ждать подхода пехоты. Пехота идёт медленно. Я, думаю, что ему понадобиться несколько дней, чтобы провести её по тем тропам и собрать все силы в кулак! И к тому же, теперь с ним берберы пустынь! Тем надо грабить и жечь! Это тоже немного замедлит его движение! А без них он не обойдётся! Коням конницы надо залечить укусы! Всё это отнимет у него дня два – три! Поэтому, он переправится первым с конницей и будет ждать пехоту, залечивая ноги лошадям! Это, скорее всего, так и сделано!

Наравас покачал головой.

– Интересный сумасшедший. Логика в нём работает. А, как ты, думаешь, Берзех, почему он решил, броситься именно в Проклятую Долину Артодафиса? Ведь в своей Ливии он имеет намного больше выгоды, для ведения войны?

Берзех ещё раз усмехнулся.

– Конечно, знаю! Я слышал это. Он, рассуждал о каком-то оружии Богов, что спрятано в долине или в пещерах?! «Завладев им – я стану властителем мира!» Так он сказал, стоя за поворотом шатра! Я, тогда, понял, что путь его один – в пропасть, в которую он заведёт и остальных! Ещё у крестов Приона, где он распял Корта, он начал говорить с «ветром». Видения заполнили его разум и взор! Он снял с крестов несколько своих бывших соратников, а остальных оставил висеть?! Надо отдать ему должное, он передумал казнить молодых пленных воинов Корта, что сражались со своим стратегом, плечом к плечу не отступив не на шаг! Их он приказал снять с крестов, но я думаю, что вряд ли из них кто-либо выживет?! Все были изранены, и к тем ранам, прибавили пробитые ноги и руки, в момент их распятия. Если, только им не помогли жители города? А, Матос, уезжая оттуда, посмотрел на Спендия и почему-то беседовал с демоном Решефом! Всё это убеждает в его сумасшествии! – Берзех поднял взгляд на Нараваса, – Что ты намерен делать с ними, Царь? Хватит вопросов, казни нас! Мы, оставили своих товарищей в том холодном ущелье, погибших и не погребённых! Нам надо догнать их и вывести их к Аиду, для успокоения! Командир должен быть среди своих воинов! Мне больше нечего тебе рассказать, Царь!

Наравас смотрел на Берзеха и о чём-то думал.

– Твои слова говорят мне, что я говорю с истинным воином! Отважным и чтущим традиции! Казнить говоришь?! Нет, я тебя казнить не буду! Ведь ты не разбойник?!

– Нет. И никогда им не был! Я знавал твоего дядю Секуве Гиарба! И служил ему в гарнизоне города Иола, что на севере твоего царства! В то время, этот греческий город, подвергался постоянным набегам флотилий пиратов! И твой дядя нанял меня и других моих товарищей в гарнизон города! Потом, я создал там семью! Она и сейчас там! Там растут мои дети! Жаль, не пришлось увидеть родные лица! Если, ты, не собираешься нас казнить, позволь высказать своё слово, славный Царь?

– Ну что же, говори! – Наравас был полон внимания.

– Так как меня и моих товарищей хорошо знают в городе Иоле, мы могли бы служить тебе также верно, как и служили Царю Гиарбу.

Наравас пристально смотрел в глаза Берзеху.

– А как вы оказались в рядах мятежников, Берзех? – спросил царь, с подозрением.

– Царь Гиарб, отослал нас в город Тунет и когда заварился весь этот котёл восстания, мы оказались в его центре. И видели всё. Если, честно, я никогда не верил в победу этого «балагана» армий, под названием «Логово Змей»! Но, мы не могли вырваться из лагеря Матоса. Он держал нас подле себя, не доверяя никому! Он не доверял даже своим ливийцам и, поэтому, моя тысяча охраняла его ставку. В битвах мы не участвовали. Это подтвердит каждый пленный «змей». А, почему, мы сразу не ушли то них! Этому есть причина! Гиарб умер. Тех карфагенян, что «змеи» захватили на первом этапе восстания, они прилюдно казнили и, мы, боясь мести, заметались в своих решениях. Был бы жив Гиарб, я бы сразу оставил их, но заступиться за нас было некому! Но, всё равно мы решили оставить лагерь, когда, неожиданно, в лагере появился ты, славный Царь! Я хотел обратиться к тебе со словом, но Матос, будто почуяв это, не допустил меня к тебе! Но, мы, про себя решили, что при повторном твоём появлении в лагере, уйдём с тобой и найдём способ с тобой связаться перед этим. Но ты, Царь, больше в лагере Матоса не появился! Но, мы ждали! Ждали удобного случая оставить лагерь! И вот он появился! Жаль товарищи мои, не дожили до этого!

– Так зачем же, Вы, атаковали нас?! – подал голос Саннибал.

– Была ночь! Мы думали, что увидели крупный разбойничий отряд берберов, часть которого разбили у входа в ущелье. Единственный нас шанс, если брать во внимание состояние наших лошадей, был во внезапности! Мы его и использовали!

Саннибал поднял взгляд на Царя.

– Так, значит, местные жители видели не вас? Значит, берберы всё же были?

Берзех пожал плечами.

– Тех, кого мы разбили у входа в ущелье, было сотни две?! Но, один из умирающих, сказал, что большая часть их отряда, отстала. Вот мы и решили, что Вы, это они!

Наравас посмотрел на Саннибала.

– Теперь всё ясно! Посылай Саннибал алу вперед! Надо настигнуть настоящих разбойников! – отдал распоряжение Царь.

– Тогда, может, быть я сам?! – Выпрямился Саннибал.

– Нет. Саннибал, теперь, у тебя совсем другая задача! И своих воинов не трогай! Пусть отдыхают. Возьми другую алу! Выполняй!

Саннибал исчез. Наравас повернулся к Берзеху.

– Ты, только что, проделал этот путь от Свинцовых гор до предгорий Ашмара! Если, ты, Берзех, проведёшь нас самой короткой дорогой к предгорьям, то заработаешь моё доверие и останешься служить своему Царю! Нам надо попасть в Проклятую Долину самой короткой дорогой! Через горы! Как тебе моё предложение, Берзех?

Берзех засветился огнём счастливых глаз от слов царя, он обвёл взглядом своих воинов.

– Я сделаю всё, чтобы завоевать доверие моего Царя! Мы, все даём это слово, Царь! Когда, славный Царь, намерен, отправиться в Путь?

– Сегодня, Берзех! Сегодня! – твёрдо ответил Наравас.

От этих слов, Берзех, загорелся ещё больше.

– Это слова истинного Царя – Воина! Я и мои товарищи готовы к маршу уже сейчас! Только, у меня будет к тебе малая просьба, мой Царь?

Наравас, взглядом, разрешил говорить Берзеху.

– Когда, мы устроим небольшой привал в Ущелье Смерти, я со своими товарищами воздам почести погребения всем погибшим моим товарищам?! Я должен это сделать!

Наравас улыбнулся.

– Мы это сделаем вместе, Берзех!…

…Наравас вернулся в лагерь и, сразу, отдал приказ готовиться к маршу и выступлению из лагеря. Лагерь зашевелился. Саламбо, услышав звуки труб, вышла из шатра и увидела царя, говорящего с военачальниками разных частей армии. Она направилась к нему.

– Что случилось Наравас? – спросила она, подойдя к царю.

– Тревожные и совсем неожиданные новости, Саламбо! Матос, вероломно, нарушил договор с твоим отцом. Война продолжается. Мы выступаем.

– Но с нами не вся армия, мой славный Царь? Царь должен собрать всю армию! Только после этого выступить?! К чему такая спешка?! – Саламбо ничего не понимала, – Мы должны подождать всех!

– Нет, Саламбо! Я тебе сказал не всё! Матос движется в сторону, встающего из забвения веков, города Артодафиса! Он опрокинет берберов Агизура! Правитель Агизур не сможет противостоять его мощи! У него мало людей и они не достаточно ещё окрепли.

Саламбо не верила услышанному.

– Но как? Как он прошёл сквозь моего отца?! Он что разбит? Ты, мне, что-то не договариваешь? – Волнение Саламбо, стало ещё сильнее.

– Нет, нет, Саламбо! С твоим отцом всё в порядке! Просто, Матос, в своих землях, совершил обманный манёвр, и обошёл твоего отца! И ускоренным маршем движется к нашим друзьям, в Артодафис! Я помогу им! А, ты, можешь возвратиться в столицу царства! Саннибал тебя доставит на место!

Взгляд Саламбо окаменел.

– Ты что, Наравас?! Как я могу отсиживаться в Цирте, когда в опасности мои друзья? Лейла и Антоний там! И Кассий Кар тоже! Нет! Я отправляюсь с тобой!

Наравас увидел в её глазах ту твёрдость отца, с которой трудно спорить. Он помолчав мгновение, вспомнил «что-то» и, положив свою руку на её ладонь произнёс:

– Хорошо. Иди, собирайся Саламбо! Скоро выступаем! – Наравас, явно торопился, показывая этим, что времени на разговоры нет.

Саламбо в этой реплике царя, уловила две догадки. Первую – Наравас спешит и это означает серьёзность ситуации. Вторую – быстрое его согласие и отказ от первоначального предложения, говорило ещё об одной причине, о коей он пока не говорил. Решив выяснить вторую причину в дороге, Саламбо повернулась и скрылась в шатре.

Наравас проводил её взглядом и повернулся к лагерю. Он был похож на растревоженный муравейник. Люди сворачивали шатры и готовили коней к маршу – поили и кормили лошадей. Наравас, ещё раз посмотрел на царский шатёр, в котором скрылась Саламбо. Он, вспомнил разговор с отцом Саламбо, перед самым отъездом его и Саламбо из лагеря Гамилькара.

«– Вам надо спешить в своё царство, Наравас! Там у тебя скопилась масса дел! Ты о них узнаешь как только прибудешь в Цирту. Следи за своими противниками. Но, в этой войне тебе больше принимать участие не надо! Укрепляй своё царство. И ещё одно! В своём последнем разговоре со мной, толкователь будущего Афросиаб, говорил мне, что Саламбо, скоро, предстоит встретиться с каким-то „врагом“! Врагом очень жестоким и искусным в обращении с оружием. Где это будет, место, он не видит, но говорит, что видит битву и смерть, царящую вокруг! Не видит он и результата схватки. Поэтому, в моём решении отправить твою армию домой, есть и часть раздумий по этому поводу… – Гамилькар ненамного задумался, – Но, может быть я и ошибаюсь?! Может быть, ей угрожает опасность именно в Цирте? Недругов у Вас, там будет предостаточно! Тогда, Ты, должен быть рядом с ней! Не отпускать её от себя! Окружить её безопасностью и заботой! Поэтому, не забывай моих опасений и слов… Не забывай…»

Именно эти слова, того долгого разговора, вспомнились Наравасу. И он, вспомнив их, тут же, переменил своё решение отправить царицу в столицу, а решил, несмотря на опасность, взять её с собой.

«– Я буду с ней рядом! Это самое главное! Я окружу её своей безопасностью! Это будет намного спокойней для меня, чем оставить её одну, в чужой пока ещё для неё, Цирте! – решил царь».

Наравас ещё раз огляделся.

«– Вот ведь судьба?! Только, мы, стали планировать мирную жизнь и решили, что война устав носиться по нашей земле, решила немного отдохнуть, как война сама догнала нас! Нет! Все же надо поставить жирную, политую опять своей и чужой кровью, точку! Передышка войне, как хорошая порция дров на костёр её пожарища! Боги сошли с ума, и требуют новых жертв! Для этого они отняли разум у последнего Вождя „клубка змей“. Ну что же, ради мира они их получат! Ведя, в забытый веками город, армию „Змей“, боги хотят там подвести какую-то черту, непонятную нам сейчас, но, может быть, понятную в будущем! Мы всего лишь их инструмент!»