Текст книги "Рок. И посох в песках оружие. Том третий. Смерть как избавление"

– …О, Царь! Впереди возведены мощные укрепления! Мы провалились в «волчьи ямы»! Они довольно на большом расстоянии ото рва! А за ним возведён высокий ров, который примыкает к восстановленным нескольким башням крепостной стены. С них бьют осадные машины! Средней величины, но бьют на довольно большое расстояние! Вал укреплён по всем правилам военной науки! Откуда берберы знакомы с ней? Значит, среди них есть кто-то, из воинов, бывших в Сицилии! Вал не объехать и не обойти! С одной стороны он упирается в реку, с другой в башни и скалы!…

– Что Вы, голосите?! – подъехал к ним Дафса, – Надо проверить глубину их укреплений! Вождь, дай приказ начальным штурмом узнать глубину обороны укреплений! Берберы не могут знать всех хитростей!

Матос находился в прострации и молчал какое-то время. Это было как раз то, чего он опасался всё это время, с тех пор, как узнал об отсутствии укрепления на распадке ручьев. Берберы не впали в панику. Они всё время просто придерживали его авангард, для нанесения урона и не более. А укрепления создавали здесь!

«– Вот оно! Вот! Ну, конечно же! Здесь и река рядом и камни и почва намного мягче – пойма реки! Как я сразу до этого не додумался, не додумался? Здесь и деревья рядом для создания частокола! Да я и не мог догадаться об этом их решении! Ведь здесь никто не был более пятнадцати лет! Когда соседние города прекратили возить дары Сумрачному Богу! А берберы успели! Успели создать укрепления! Фактор неожиданности не сработал! А во всём виноваты такие же берберы, что грабили и жгли соседние селения! Дымы нас выдали! Но иначе их было не удержать?! И армию не привести в должное состояние! И у меня и у жителей встающего из пепла города было много факторов, как положительных, так и отрицательных! А у них дельный Правитель! Но Дафса прав! Разведка боем нам не помешает. Посмотрим глубину обороны?! Но не ветераны должны это сделать. Ветеранов побережём».

Приняв решение, Матос повернулся к Дафсе.

– Строй пехоту для штурма! Только не ветеранов! Проведём разведку! Пусть пехота пробует участок у реки! Конница ударит в лоб! Берберов-поджигателей сюда! Пусть проявят себя в настоящем бою! А у реки, они не могли вырыть «волчьих ям»! Там вода просочится в ямы и обрушит их! Если там можно пробраться к валу – прекрасно! Их задача выявить проход к валу! – Матос повернулся к другим военачальникам, – Другой части армии поворачивать влево и ставить шатры на ночлег! Отделите часть пехоты мавров для строительства таранов! Они могут нам понадобиться уже сегодня! Если увидите, что пехота добралась до вала, по её следам всем броситься на штурм! Я сам поведу штурмующих! Вперёд! – Матос поехал вперёд.

Следом заиграли трубы и стали бить барабаны. Пехота ветеранов оттянулась назад, а вместо неё вышли наёмные тысячи. Они перестроились в форму манипулярных соединений и двинулись вперёд. Матос с конницей шёл следом. Они проходили влево перелесками и слышали как правее них, понеслись к укреплениям конница берберов… Пехота форсировала какой-то ручей, впадающий в реку, следом прошла конница… Они вышли из перелесков на широкое место и им открылся вид, почти на всю оборону возведённую берберами…

Высокий вал ощетинился частоколом и заострёнными кольями, направленными в сторону врага. Над частоколом они заметили башни с лучниками и лёгкими метательными орудиями. Вид укреплений поразил пехоту, но приказ никто не отменял и она продолжала двигаться, смещаясь влево к реке. Вот она уже вошла в зону действия метательных машин берберов и в них полетели горящие копья и тяжёлые стрелы. Вместе с ними, греческие «ослы» стали метать мелкие ядра, размером с человеческий кулак. Пехота стала нести потери и ускорила свой ход, оставляя после себя распростёртые тела. В это время прозвучала труба и пехота бросилась на штурм рва, наполненного водой с реки… Но манипулы не добежали до него шагов сорока, попав под убийственный огонь лучников. Стрелы летели как из-за рва, а также из-за частокола… В этот момент, пехота стала вязнуть в почве, которая оказалась покрытой сухой коркой, но под ней оказалась илистая топь. Воины проваливались и становились прекрасной мишенью для лучников… Пехота стала нести колоссальные потери… Часть из неё всё же преодолела участок, не провалившись в топь, она подбежала ко рву, но он оказался слишком широким для его форсирования. Увидев это пехота стала строиться в черепахи и отходить, спасаясь от смертельных стрел… Но, под весом манипула корка, выдержавшая до этого рассыпной атакующий строй, теперь стала проваливаться и воины вязнуть в илу… Стрелы делали своё «чёрное дело», «дождём» осыпаясь на завязших воинов…

Матос находился позади, за чертой действия механизмов метательных машин обороняющихся. Он видел всё. Наскоком взять укрепления не удалось. Кроме этого, стало понятно, что о штурме у поймы реки надо забыть. Здесь оказалась топь, которая не даст подтянуть ни тараны, ни мостки для форсирования рва. Ил, нанесённый столетиями, воспрепятствует этому. О действии конницы здесь совсем думать не приходилось. Складывалась чёткая картина – штурмовать придётся центр обороны или оборону вала у скал. Для этого нужны тараны, которые нужно было изготовить в спешном порядке!

«– Нужно торопиться! Лев идёт следом! И я не знаю, какой длины его прыжки! Может так статься, что он принесёт нам один из своих бесчисленных сюрпризов! – рассуждал Матос, – К завтрашнему дню всё должно быть готово!»

– …Вождь, мы потеряли треть пехотинцев! – подъехал к нему Дафса, – Ров очень глубок и широк! Река заполнила его! Надо строить мосты и отозвать пехоту!

Матос поднял взгляд на него.

– Отзывай. Нам теперь некуда торопиться. Мы в западне! И западню эту, придумал я сам! – Матос посмотрел на всех мутнеющим взглядом и улыбнулся…

Его замутневший взгляд, рассказал всем, что он опять не в себе… Глаза его стали бесцельно плутать по окрестностям… Его стащили с лошади и, положив на землю, удерживали, так как он, через короткое время стал биться в конвульсиях. Его била дрожь. Он то в падал в горячку, то вдруг затихал, что-то бормоча… Появился лекарь Олсуфий и посмотрев на Вождя, произнёс:

– Ему нужен покой и сон.

Матоса понесли на руках… Дафса покрутив головой, дал сигнал к отходу… К нему стали стекаться донесения из центра, где берберы понесли значительные потери проваливаясь в « волчьи ямы» и расставленные в мелком кустарнике «ежи». Дафса понял, что именно это и осознал Матос, прежде чем снова погрузился в кратковременное «помешательство». Оборона укреплений была создана со знанием дела и насколько это было возможно по быстроте оборудована различными «сюрпризами» для атакующих… Это совсем не означало, что в ней не было «прорех», но их придётся выискивать уже во время штурма. Дафса окинул вал противника. Над долиной Артодафиса повисла тишина… Армия вошедшая в долину сместилась влево от ущелья… Трубы передававшие какие-то сигналы замолчали… Вождю требовался покой. Дафса усмехнулся и повернулся к заходящему солнцу…

…Над рекой, в вечерних сумерках начал подниматься серый туман, который стремительно полз на скалы другого берега…

– Строить мосты и тараны! К завтрашнему дню, чтобы всё было готово! – Отдал приказ Дафса. – Завтра всё решится!

Он тронул коня к месту расположения армии…

Глава 14

…Внеся раненых в шатер Либу, Саламбо с Кассием вышли, чтобы не мешаться в этой сутолоке… К Саламбо и Кассию вышел Агизур.

– Прежде чем вы с Антонием отправитесь спать, давай я тебе перевяжу руку своим бальзамом. Она у тебя снова кровоточит! – Агизур заставил Кара оголить плечо и занялся обработкой раны.

В этот момент появилась Либу.

– Я знала, что его рука будет снова открываться! Вот Агизур, я тоже приготовила отвар, прежде чем наложишь свой бальзам, обмой им рану!

Она подала Агизуру свой отвар. Либу посмотрела на Кара.

– Откуда там взялся Харикл и его люди! Ты опять провёл всех!

Кассий извинительно улыбнулся.

– Я точно не знал, успеет ли он обойти врагов по их же маршруту! Поэтому и не говорил ничего! Но надежда была!

Либу покачала головой.

– Когда громыхнули скалы, мы с Афросиабом сердцами почувствовали тревогу и неуверенность в вашем возвращении! Но Боги оставили вам лазейку и это великое счастье!…

Либу, ещё что-то продолжала говорить Кассию… Вокруг них, собрались все кто в это время находился у шатров. Только Антоний, после того, как помог Кассию снять доспехи для обработки раны, незаметно, вышел из круга. Он, излишне не шумя, проскользнул в шатёр, из которого вышла Либу. В темноте шатра он разглядел Афросиаба, что-то делающего за той перегородкой, где до этого лежал Кассий. Сейчас там положили Харикла… Антоний бесшумно прошёл за другую перегородку… Там у небольшого, окна в скате шатра лежала Лейла. Антоний, увидев её, позабыл об усталости. Он сел рядом с ней и взял, в свои руки, её ладонь… Антонию показалось, что её ладонь стала почему-то теплее… Он, в сумраке стал вглядываться в её лицо, стараясь уловить какие-то изменения, но не улавливал их. Антоний поднёс её ладонь к своим губам и поцеловал её середину. После этого, он поднёс её к своему лбу и закрыл свои глаза… Антоний предался воспоминаниям… Его воспоминания унесли его в заросшие берега Баграды, где они, скрытые от чужих глаз, предавались чувствам бурной страсти, которая рвала их сердца, заставляя выплеснуться неиссякаемым порывом… Потом его видения унеслись в тот злой день, на площадь Утики, где он впервые увидел её… Антоний вспомнил первые минуты знакомства с ней… Вспомнил, как он тянул её за руку через полыхающую огнём площадь к башням ворот… А за ними неслись всадники в зелёных плащах… Он помнил, как горела её ладонь в его руке в тот момент, как она вцепилась тогда в его руку… Антоний прислонился головой к изголовью ложа Лейлы и глаза его закрылись… Сон сковывал его веки… Он, сквозь сон, вновь почуял сцепление их рук… Оно как будто становилось реальным и Антоний почувствовал, что её ладонь сомкнулась вокруг его большого пальца… Антоний улыбнулся, но глаз не открыл… Он боялся разрушить этот счастливейший момент, который родился в его усталой руке и, обволакивающимся властью и негой сна, разуме… Но в следующий миг, он почувствовал как его руку, непроизвольно, что-то дёрнуло! Антоний, с трудом разгоняя свинцовую тяжесть сна, открыл глаза и посмотрел на лицо Лейлы. То, что увидели его глаза, растворили сон в буре восторга, поглотившей его в мгновение. Глаза Лейлы были открыты! Её взгляд был направлен на него, а на губах рождалась самая дорогая на свете улыбка!… Антоний бросился к её лицу и покрыл его поцелуями…

– Лейла! Ты пришла в себя! Я верил в это! Я знал, что так будет! Но, не думал что так скоро?! Это чудо!

Антоний, опьянённый моментом, не заметил как за перегородку заглянул Афросиаб и, в тоже мгновение, он громко произнёс:

– Лейла пришла в себя!

Послышались шаги… Шатёр наполнился людьми. Перегородку просто снесли в сторону. Первой у Лейлы оказалась Саламбо. Она, светясь счастьем, опустилась над подругой.

– Лейла! Я так счастлива! Счастлива видеть твоё возвращение! Как мы все этого ждали! Долго ждали! Ты нас слышишь, Лейла?

Лейла смотрела на Антония не отрываясь… Саламбо поцеловала её щёку и прислонилась своей спиной к стоящему, позади неё, Наравасу…

…Наконец, Лейла оторвала свой взгляд от Антония и обвела всех взглядом.

– Сколько я спала? – спросила она, чуть слышным голосом.

– Это уже не имеет никакого значения, Лейла! – ответил её Антоний, – Главное, что ты здесь! Среди нас!

Лейла смотрела на всех и о чём-то думала… Потом она, тихо произнесла Антонию:

– Возьми! Возьми из моей руки то, что так сильно колет мне ладонь!

Антоний раскрыл её ладонь.

– В твоей ладони нет ничего, Лейла! – Антоний удивлённо посмотрел на девушку и ещё раз, раскрыв ладонь, посмотрел на неё.

Ладонь была пуста, но в её центре, странным образом, остался отпечаток чего-то острого, что долгое время вдавливалось в мягкую ладонь и оставило свой след…

– Здесь было что-то, но оно куда-то видимо закатилось? – Антоний осмотрел пол около ложа Лейлы, – И откуда этот предмет оказался у тебя?!

Девушка улыбнулась.

– Хорошо. Значит, он остался у него! – Загадочно произнесла она. Она ещё раз обвила всех своим взглядом и снова улыбнулась, – Как я рада всех вас видеть!…

…Гасдурбал шёл по лестнице, которая вела мимо купальни, наверх к дому, в атриум. Он видел, что громила Саторин, чем-то занимается с маленьким Магоном, выкладывая какое-то строение у камней купальни. Гасдурбал, перепрыгивая ступени, поднялся наверх и вошёл в атриум. Здесь он увидел второго римлянина, которого звали Орестом. Он сидел в атриуме, повторяя путь выздоровления, который прошёл в своё время Саторин, начиная не длинные прогулки до атриума.

– Ну что, Орест?! Давай я помогу тебе дойти до комнаты, – обратился к нему Гасдурбал, – скоро уже ужин.

Орест, молча, с благодарностью опёрся на его плечо. Гасдурбал и он, пошли внутрь дома. Пройдя небольшой участок коридора, они оказались у дверей комнаты, где располагались раненые латиняне. Орест толкнул дверь и она со скрипом открылась… Они вошли в комнату и Гасдурбал, также не спеша, повёл к ложу Ореста…

– Пить. – Вдруг совершенно отчётливо и неожиданно, для них обоих, произнёс Целий.

Они словно окаменевшие, повернулись к приимпелярию.

– Пить… Дайте кто-нибудь пить… – Снова произнёс Целий.

Гасдурбал, быстро доведя до ложа Ореста, бросился из комнаты, схватив кувшин со стола, который оказался пустым. Он выбежал в коридор и громко крикнул:

– Целий! Центурион Целий проснулся!

…Все, кто услышал этот крик, бросились в комнату латинян. Через мгновение комната наполнилась людьми. Здесь были все домочадцы дома. Самой первой прибежала Оттия. Слезы скатывались с её глаз, когда она увидела открытые глаза Целия.

– Целий! Наконец-то Ты, пришёл в себя! – громко произнёс голос Саторина, который вбежал в комнату.

Вместе с ним в комнату вошёл и Магон. Они сели у Целия, на край его ложа. Целий посмотрел на глаза Оттии и чувство комка в горле, стало нарастать ещё сильнее.

– Мне очень больно видеть мокрые глаза дочери Гамилькара! Улыбнись, прекрасная Оттия! Слёзы льют о мёртвых! Я оказался живым, хотя долго скитался во тьме, считая себя усопшим! Но твои слёзы, для меня дороже всего на этом свете! – Целий облизал пересохшие губы.

В этот момент, к его ложу протиснулся Гасдурбал. В его руке была чаша с водой. Он приподнял ослабшего за время лежания Целия и стал его поить. Целий пил с жадностью. В этой вдруг возникшей жажде, чувствовался проснувшийся интерес к жизни. Оторвавшись от чаши, он поднял взгляд на Гасдурбала.

– А где Ганнибал? – тревожно спросил он, – Почему его не видно?

Гасдурбал улыбнулся.

– Всё в порядке, Целий! Ганнибал и Ольвий, в цитадели Бирсы. Вместе со стражей Ксеновия. Они возобновили обучение! Они скоро уже вернуться. Вот будет для них сюрприз!

Целий внимательно выслушал это сообщение и его тревога растворилась в улыбке. Он, с трудом, подняв руку, положил её на голову Гасдурбала.

– Я рад вас всех видеть! – тихо произнёс он, – А, ты, Гасдурбал, начиная с завтрашнего утра, будешь учить меня ходить заново! Согласен?

– Конечно, Целий! Вот, Орест, уже ходит со мной до атриума и назад! – Обрадовался Гасдурбал. – А что тебе снилось, Целий! Все эти последние дни, ты, был очень беспокойным? А сегодня утром, я, войдя в комнату за Орестом, вдруг увидел, как твоя рука свисла с ложа, а из неё выпал вот этот странный формы клык? Откуда он у тебя, Целий?

Гасдурбал поднял и раскрыл свою ладонь. На ней лежал огромный зуб какого-то, несомненно, страшного животного. Целий долго смотрел на ладонь мальчика, потом поднял глаза на него.

– Я сам этого не знаю, Гасдурбал! Я плохо помню свои сны, но мне кажется, я видел его в своих снах?! Именно его! Но с чем он связан, уже не помню?! – Целий выглядел растерянно…

Гасдурбал деловито улыбнулся и положил в его руку то, что вызвало во всех присутствующих такой интерес.

– Возьми его, Целий! Тот, кто дал его тебе, может попросить его назад! – произнёс он.

В этот момент, в комнату вошла Иола. Увидев Целия, она всплеснула руками. Центурион был окружён со всех сторон заботой, обступивших его людей. Она тоже протиснулась к нему.

– Целий, как я рада, что ты переборол слабость и боль! Теперь дело только за укреплением всего организма! Тебе нужно усиленно питаться! Надо принести Целию бульон для начала! – Иола повернулась к Оттии.

– Мы сейчас! – быстро произнесла та и скрылась из комнаты.

– Спасибо, Иола! Гасдурбал напоил меня прекрасной водой! Мне казалось, что я не помню вкуса даже её! Хотя во снах, я кажется плавал по реке… Но аппетит, уже просыпается у меня! И что-нибудь съесть было бы не плохо!

– Да, ужин уже скоро! Нам надо заняться делами дома! – Услышав эти слова Иолы, многие домочадцы дома, стали расходиться из комнаты, выполнять свои текущие дела.

Иола улыбнулась и положила свою руку на грудь центуриона:

– Ты последний кто переборол смерть от ран в этой комнате! Значит, Боги не обходят стороной этого дома! И часто бывают в нём гостями, посещая его!

Целий не ответил Иоле. Он, что-то вспоминал, улыбаясь… Через минуту Оттия принесла то, что просила Иола и стала поить его… Дом наполнился радостным гомоном…

…Вечером, в комнату раненых вбежала пара мальчишек. Они поставили на стол комнаты осветительную лампу, которая стала освещать центр комнаты и распространяя свои световые волны в разные стороны с различной проникающей способностью.

– Целий, к тебе посетители! – произнёс Орест, – Ты не спишь?

Ответа не последовало.

– Тихо, ребята! Он уснул! Вокруг него было столько народа! Но вы пройдите, посмотрите на него! – Орест попытался встать и Ольвий с Ганнибалом помогли ему в этом.

Они втроём прошли к ложу Целия. Он, действительно, спал. Лицо его выражало глубокое умиротворение. Черты его разгладились, казалось, что даже шрам стал менее заметен на нём, почти не выделяясь на лице. Может быть это был эффект освещения вечерней, масляной лампы, но вся троица, подошедших к центуриону посетителей, заметили этот эффект. Ганнибал обошел лежащего Целия и встал с другой стороны ложа. С этой стороны, внешность центуриона была не видна совсем. Он неожиданно подумал, что они знают о бывшей жизни центуриона, гораздо меньше вот этой, «тёмной» стороны ложа, за которую не проникает свет.

«– Вот такая „тёмная сторона“ есть в жизни любого человека. – Подумал мальчик, испугавшись увиденного, – Тень, упавшая на эту сторону заретушировала все краски, что мы заметили с той стороны и превратила Целия почти в чудовище. Там шрам почти растаял, а здесь обезобразил все лицо! Так и в жизни, свет от одной стороны твоих поступков, может затмить и затенить другую, превратив её в накопитель всего „тёмного“, что может впитать человек. Значит, такая есть и во мне! А, Целию, теперь самому решать, какой стороной выйти к свету, после своего исцеления. Какая из сторон будет направлять его характерную сущность. А во мне? Какая из сторон победит во мне? Какие наклонности возьмут надо мной верх?»

Ганнибал бросил взгляд на своих соседей, будто бы испугавшись, что они смогли прочесть его мысли. Но, те не отрывали взгляда от Целия. Ганнибал, опустил глаза на центуриона. Его глазам открылась рука, перевёрнутая ладонью вверх. Она лежала вдоль тела приимпелярия и, видимо, засыпая, Целий выронил из неё то, что держал в ней до этого… Ганнибал посмотрел на предмет, лежащий рядом с ладонью и сразу узнал его! Это был тот самый огромный зуб, подаренный ему дядей Кифероном, который он всунул в руку Целия, как-то пробравшись к нему вместе с Ольвием. Потом, в следующее своё посещение, Ганнибал не смог найти его и подумал, что его забрал лекарь Онуфрий. Он взял его руку, подняв над Целием, и свет упал на поднятую руку.

– Что это такое, Ганнибал? – вдруг спросил удивлённый Орест, – Клянусь, горящими в дверях Аида глазами пса Цербера, я видел точно такие на берегу одного озера в глухой пещере! Это очень далеко от сюда?! Как он попал к тебе?

Орест выказывал огромное удивление, увидев клык в руках Ганнибала. Он был просто поражён тем, что увидел!

– Его мне дал один очень хороший знакомый, ты не видел его, Орест. Ты, тогда был без чувств, как и Целий. Он был здесь и, уезжая, он дал мне его на память! – Ганнибал протянул клык Оресту.

Орест взял его в руки.

– Без сомнения, это такой же, какие я видел и там! Но этот, всё же, больше других! – восхищался он, крутя его в руке, – Выходит твой знакомый был там же, где удалось побывать и нам! Вот ведь каприз судьбы! Наши судьбы пересеклись вновь, здесь, в этом доме…

– А что это за пещера, Орест? – совсем неожиданно для всех громко произнёс Целий и открыл глаза, – И что ты там делал?

Орест, от неожиданных слов Целия, выронил из рук страшный предмет, но Ганнибал среагировав мгновенно, поймал его, продемонстрировав собранность и реакцию.

– Ловко! – проговорил Орест и снова взглянул на Целия, – Мы вытаскивали оттуда Квинтилия Альбу и раненую девушку, которую он приказал унести вместе с ним. На берегу озера происходила схватка с берберами и ещё с каким-то гигантом-мутантом! Я до сих пор вздрагиваю, когда мне снится этот его образ! Вот тогда я и видел эти предметы! – Орест кивнул на клык в руках Ганнибала, – А про пещеру я знаю немного. Альба не допускал нас тогда к ней! Он брал с собой людей Северина и Секунда. Папила и мы были как связывающая группа всех их! Вот тогда, мы и отправились следом за Папилой, Альба приказал увезти её в порт Гиппона. Но туда мы не добрались… Это долгая история… Зачем тебе она, Целий?

– А девушка та необычайной красоты и грации? – спросил Целий, его глаз не было видно при этом свете, но при этих словах, глаза блеснули огнём интереса.

– Ты её знаешь? – не поверил Орест, – Неужели ты тоже бывал в той пещере? Тогда почему я тебя там не видел? Ты был с Северином?

– Нет. Я даже не знаю о ком ты, сейчас, говоришь?! А в пещере я бывал в своих снах. И девушку видел там же… Очнувшись, я долго думал о странных видениях, но они как-то стёрлись в моём проснувшемся разуме, утратив реальность и детали, потеряли очертания… Но, сейчас, после твоих слов, моя память восстановила почти всю картину моего забвения! О Боги! Как непредсказуемо коварны и замысловаты ваши замыслы и сам промысел?! Это касается и тебя, Орест и меня и Саторина… И всех других. – Целий посмотрел на Ганнибала, – Теперь я знаю, о чём мне говорил там Киферон, в темноте тех пещер и гротов! Это ты, Ганнибал, послал меня туда! Послал на тропу изменения моей жизни! И та тропа, увела меня от смерти! Это был ключ Ганнибал, – Целий кивнул на «предмет» в руке мальчика, – Ключ в мир тёмный и негостеприимный и, поэтому, его нужно держать подальше от той двери, кою он отпирает! За этой дверью обитают чудовища коим не место в этом мире! И ключ этот впитал в себя некоторых из них. Не впускай в себя их, Ганнибал. Этот ключ помог избавиться мне от своих чудовищ, что съедали меня заживо, угнетая разум и душу! Он же вывел нас наружу, вывел к свету! Я тебе невыразимо благодарен, за то, что ты дал его мне! – Целий улыбнулся мальчишкам и протянул к ним руки.

Те, приблизились к нему и Целий обнял обоих.

Я так рад Вас видеть! – прошептал он, – Так рад!…

Орест молча наблюдал за этой сценой. Он не понял и половины из произнесённого Целием.

«– Да и это не главное! – думал Орест, – Главное, что жизнь победила смерть! И смерть, словно побитая, укушенная змея, заползла в своё логово до времени.»

Орест повернулся и медленно, двинулся к своему ложу… Это были его первые, самостоятельные шаги!…