Текст книги "Семейная хроника"

Часть 2
Школьные 60-е годы

Шестидесятые годы – это, прежде всего, мои школьные годы. Я поступила в первый класс московской школы № 292 в 1957 году, а окончила школу № 37 в 1968-м. Тогда была десятилетка. Так случилось, что училась я в пяти разных московских школах.

Учёба давалась мне легко, нравилось во всём быть первой и, конечно, отличницей. Школу я окончила с серебряной медалью, чем очень горжусь! Об этих годах остались самые светлые и хорошие воспоминания.

У нас были замечательные учителя, особенно я любила нашего директора Леонида Федоровича Клеченова. Это был уникальный человек! Его мудрость и доброта до сих пор удивляют меня. Я больше не встречала в своей жизни подобных педагогов.

В нашем школьном прошлом была и пионерская организация, и комсомольская. В третьем классе нас торжественно принимали в пионеры, и мы все давали торжественную клятву, я до сих пор помню её слова: «Я, вступая в ряды пионерской организации, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю: горячо любить свою Родину! Жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия!..»

У нас были пионервожатые – старшеклассники, которые занимались нашим досугом, проводили сборы отряда.

Все ходили в школу в одинаковой форме и пионерских галстуках, и, если кого-то исключали из пионеров или долго не принимали, это было серьёзное наказание.

Мы ходили строем, пели бодрые, весёлые песни или читали речёвки. Если тебя выбирали председателем совета отряда, это было очень почётно. Мы помогали отстающим в классе, собирали макулатуру и металлолом, навещали одиноких старичков, покупали им продукты. Нашим главным примером была книга «Тимур и его команда». Все старались подражать смелым мальчишкам и девчонкам – героям этой книги.

В восьмом классе всех принимали в комсомол. Это была уже более высокая степень ответственности. Комсомол – помощник партии. И мы старались хорошо учиться, чтобы потом стать достойной сменой своим родителям. Мы верили, что через двадцать лет (это к 1980 году) в стране построят коммунизм – светлое будущее всего человечества. Так обещал нам Н. С. Хрущёв с высокой трибуны XXП съезда партии.

Многие школьные обиды забылись, и кажется, что жизнь было чистой и безоблачной, но лучше всего, конечно, о школьных годах написано в моём дневнике. Я вела его, учась в девятом и десятом классах.

Первая любовь, первые ссоры, радости и невзгоды! Чего только не было в нашей школьной жизни! Многих из моих одноклассников уже нет в живых, от этого становится грустно, но общий дух остался в нас и сегодня. И мы все чувствуем себя таким же молодыми, как и сорок пять лет назад, когда мы только окончили школу. Мне хочется привести здесь отрывки из моего школьного дневника, чтобы стало понятней, в какое время и как мы жили.

13 декабря 1966 года

Сегодня начинаю новый дневник. Впрочем, новая только тетрадка, а содержание – просто продолжение старого. Я давно собиралась начать новый дневник, но всё время забывала. И вот сегодня, когда перечитывала книгу «Пять весёлых повестей», вспомнила о нём.

Да и сейчас просто некогда вести дневник. В девятом классе стало намного труднее учиться, новая программа. Она в прошлом году была растянута на восьмые-девятые-десятые классы, теперь проходим всё за два года. И учиться я стала гораздо хуже: много четвёрок.

Прошлый мой дневник я закончила в июле. Потом я ездила в пионерский лагерь. В этом году мне опять не понравилось. Единственный светлый момент – поход на четыре дня. Вот это было здорово! Спали в палатках. В двухместной – пять человек. Вечером пели песни под гитару. Днём купались и загорали на Москва-реке. В этом году в лагере больше сдружилась с девчонками. Настоящей подруги у меня так и не было. Просто не везёт мне в этом отношении. Сначала дружила с Таней К., но потом мы поссорились. Вот теперь о лете, кажется, всё.

Теперь о школьных делах. Мы с Танькой удивляемся на Л. и Р… Они так стали воображать перед мальчишками, что просто невозможно на это смотреть! Скоро (28.12) у нас будет новогодний «огонек». Интересно, как оно всё будет!

11.12 мы с Танькой ходили в музей А. С. Пушкина, был отчётный концерт студии художественного слова Анны Гавриловны Бовшек (это моя родственница). Читали стихи и прозу её ученики. Очень понравилось. Мне тоже захотелось там заниматься, но думаю, мама не разрешит.

Времени прошло много, событий тоже немало, приходится писать не обо всех. Устала рука, и нужно делать уроки. Писать кончаю, хотя о многом ещё хотела бы написать.

14 декабря 1966 г.

Сегодня у меня хорошее настроение, и я решила просто написать сюда несколько слов. Я теперь комсорг класса! Это очень почётно и важно для меня. Сначала была просто членом комсомольского бюро, теперь выбрали комсоргом! Всё бы ничего, но надо теперь оставаться на заседания комитета комсомола школы, вот и сегодня надо ехать в райком.

У нас в этом году новый математик. Несколько странный. Он требует, чтобы мы, решая задачи по геометрии, всё описывали, а это занимает массу времени и места. Вот и сегодня мы за один урок решили только одну задачу.

18 декабря 1966 г.

Сегодня – воскресенье. У нас был воскресник. Должны были убирать мусор в новом кинотеатре. А я не пошла. У меня страшный насморк. Утром пришли Р., Ш. и Л. и гневно меня отругали. Теперь Р. и Л. решили что-то затеять против меня. Сижу и жду своей участи.

Одна радость – воспоминания о походе, в который мы ходили вместе с Татьяной Ивановной. Ездили на турбазу «Турист» под Дмитровом. У меня всё время перед глазами одна и та же картина: одноэтажный домик, к нему ведёт липовая аллея, фонарь, от него яркая тень и снег! Глубокий, глубокий! Мы с Танькой бегали по нему в валенках! Хорошо, что я их взяла с собой! Ночью мы не спали. Сашка и Валерка приползли к нам и сидели под кроватью. Мы трепались всю ночь.

Утром позавтракали и потом целый день катались на лыжах. Там такие горы! И такая красота! Огромные ели и снег – блестящий и искристый! Когда ехали обратно – пели всю дорогу. В общем, здорово! Здорово! Здорово! У меня даже настроение поднимается, когда вспоминаю об этом.

8 января 1967 года

Вчера было комсомольское собрание. К. и У. грабили телефонные автоматы, вытаскивали из них деньги. Правда, трудно понять, что они потом с этими двухкопеечными монетами делали? Но их поймала милиция и передала дело в суд.

Директор школы предложил нам самим с ними разобраться. Сначала решили их исключить из комсомола, но ребята очень переживали. Мы голосовали три раза и решили всё-таки их оставить, хотя мнения разошлись. Я была за то, чтобы оставить.

Мое мнение комсорга класса услышали и согласились. Теперь ждём, что решит директор. Ребята обещали исправиться.

Теперь готовлю собрание на тему «Актив и пассив класса». Раздала всем анкеты с просьбой написать, кто из одноклассников относится к активу, а кто пассивен в общественной жизни. Результат оказался удручающим. Оказалось, что активная в классе только одна Л. Думаю, что это не так. Обидно.

10 сентября 1967 года

Начался последний учебный год. Все выбирают, куда пойти учиться дальше. А я для себя уже в прошлом году решила, что хочу в медицинский. Родители отговаривают, но я твердо знаю, чего хочу. Не знаю только, поступлю или нет, но очень хотелось бы. Нужно сдать химию, биологию, сочинение. Ещё мечтаю получить медаль, хотя бы серебряную. Надо заниматься с преподавателями дополнительно.

Но меня очень смущает, как я буду потом заниматься анатомией в морге. Я никогда не была там и не знаю, как на меня это подействует. Хотелось бы, чтобы нормально. Поэтому думаю договориться с одной маминой знакомой, её дочка учится во втором меде, может быть, разрешат посмотреть на их занятия в морге. Очень боюсь!

28 сентября 1967 года.

Сегодня ходили в театр на Таганке, смотрели «Антимиры». До чего же здорово! Современный поэтический спектакль. Мне больше всех понравилась актриса Зинаида Славина, она, по-моему, лучше всех читала. И конечно, Владимир Высоцкий. Он теперь кумир молодежи.

Мы тоже часто поём его песни под гитару, когда собираемся все вместе. Они очень динамичны и современны. Хотя я не всегда их до конца понимаю.

Спектакль состоял из разных стихотворений Андрея Вознесенского и показывал борьбу двух направлений: мира и антимира. Спектакль получился очень музыкальный и в то же время серьёзный. И сам театр на Таганке – очень современный.

Небольшой, но уютный. Так что будем ещё ходить туда. Решили теперь сами поставить классом этот спектакль для какого-нибудь школьного праздника.

1 октября 1967 г.

Сегодня мне шестнадцать! И очень, очень грустно! И хочется плакать! И пребываю в знакомой мне меланхолии. Вчера приходили друзья поздравить. Все собрались только полвосьмого. Сначала пели под гитару, потом танцевали, потом поиграли в «почту».

Леха забросал меня стихами, откуда он только их знает в таком количестве! Не знаю, мне так трудно разобраться в своих чувствах, но после каждого вечера я думаю только о нём. Не знаю почему. Ведь прекрасно понимаю, что он ухаживает за всеми симпатичными девчонками, и как его хватает! Он теперь повадился звонить мне каждый день. Не пойму, насколько это всё серьёзно! Но я ему почему-то не верю.

31 октября 1967 г.

Какие глупые были мысли про Леху. Он уже нашёл себе следующую «жертву» – Т. С. Та безмерно счастлива. Леха тоже доволен. А я радуюсь, что мои сомнения закончились.

18 февраля 1968 г.

Я сижу дома одна, и мне очень грустно. Никто не приходит и не звонит, как будто все забыли о моём существовании. Мама с папой уехали в Вешняки, там плохо с бабушкой Мотей. Я одна, и так горько.

13 марта 1968 г.

Как раз в тот день, когда я сидела одна и мне было очень грустно, умерла моя бабушка (мамина мама). Врачи сказали, что у неё была непроходимость кишечника. Других подробностей я не знаю. На меня очень подействовала её смерть, слез не было, я как будто вобралась вся вовнутрь. Ездила её хоронить, была и в церкви, и на кладбище.

Без неё стало скучно и одиноко. Мы всю жизнь прожили с бабушкой в одной комнате. Она была очень весёлым и компанейским человеком. Никогда не жалела денег. Получала крохотную пенсию в двадцать семь рублей и успевала истратить её за несколько дней, потом ждала следующую.

Бабушка никогда не унывала. Она совсем ослепла в последние годы (у неё была катаракта), и папа привязал ей веревку, держась за которую, она ходила из своей комнаты в туалет. Но никто и никогда не слышал от неё ни жалоб, ни стонов. Однажды она мылась в ванне, спустила воду, а подняться и выбраться из ванны сама не смогла. Папа пришёл домой, а тёща лежит в ванне голая и поет: «На паперти Божьего Храма…» Вот характер!

Она умерла на восемьдесят четвертом году жизни. Царство ей небесное!

Сегодня уже 2 января 1969 года.

Первое и самое главное событие – я студентка Московского медицинского стоматологического института (ММСИ). Если бы мне раньше сказали, что я буду учиться в этом институте, я бы не поверила. Всё произошло совершенно неожиданно. Но всё по порядку.

Экзамены в школе прошли благополучно, у меня получилась одна четверка по алгебре, и мне вручили серебряную медаль. Хотелось бы, конечно, золотую, но они на тот момент имели совершенно одинаковые права при поступлении в вуз, достаточно было сдать только один экзамен.

Очень трогательным был Последний звонок. Мы все сидели в кабинете В.В, и каждый написал записку о том, каким он видит своё ближайшее будущее. Записки запечатали в коробку и решили открыть на следующей встрече через пять лет, т. е. 25 мая 1972 года. Я очень хорошо помню, что написала там.

Потом был выпускной. Сколько готовились и ждали этого дня, но всё получилось не совсем так, как мечталось. На торжественной части все так трогательно выступали, девчонки и учителя даже плакали. Потом ели и пили. Родители постарались, всё было очень вкусно. Потом танцы, наши мальчишки убежали куда-то, а чужие не приглашали. Так и просидели в сторонке с учителями.

Утром пошли встречать рассвет на Ленинские горы. Благо они рядом. Мы шли, а навстречу нам поднималось солнце! Как будто оно освещало нам путь к чему-то хорошему и светлому. Потом бродили с девчонками по Ленинским горам.

На вечере директор дал мне два билета в Колонный зал Дома Союзов на вечер для выпускников Москвы. И спросил, кому отдать второй билет. Я сказала, что Т. (он мне тогда очень нравился). А Танькина мама всё это видела и решила, что второй билет предназначался для её дочери. Пришлось объясняться. С тех пор мы с Танькой больше не виделись и не разговаривали. Главное, что и с Т. было скучно и неинтересно, он меня вконец разочаровал. С ним я тоже больше не виделась. Вот так закончилась наша школьная дружба!

3 мая 1969 г.

Теперь я студентка лечебного факультета! ММСИ в 1968 году впервые организовал лечебный факультет для подготовки врачей для Москвы, и конкурс был самый маленький среди медвузов (девять человек на место!) Я сдала один экзамен – химию, и все! Ура! Ура! Ура! Я поступила!

В июле я по просьбе мамы поступала на биофак в МГУ, мне совершенно не хотелось там учиться, но мама настояла, и я решила попробовать, получила тройку по биологии и забрала документы. Счастливая, понесла их в медицинский. 3 августа я легко сдала экзамен по химии и вышла из аудитории уже студенткой. Мама даже запрыгала от радости!

1 сентября я была несколько разочарована тем, что у нас в группе всего девять мальчиков и двадцать одна девочка. Но потом учёба захватила всех, и было уже не до этого. У меня теперь много новых друзей и подруг, и я так счастлива!

Вот так закончились школьные годы. С одноклассниками мы почти не видимся и не встречаемся. Все разбрелись кто куда, и от этого становится очень грустно! Зато впереди весёлая студенческая жизнь! Как здорово!

А в это время в стране… (Данный материал взят из интернета.)

«…Главным событием второй половины XX века стал полёт в космос нашего космонавта Юрия Гагарина.

Новая эра в истории пилотируемых космических полётов началась 12 апреля 1961 года. Сто восемь минут кругосветного путешествия, которое совершил гражданин СССР Юрий Алексеевич Гагарин на борту космического корабля „Восток“, потрясли весь мир. В этот день наша страна широко распахнула двери в космическое пространство, показав всему миру, каких высот достигли отечественные промышленность и наука…»

Я хорошо помню этот яркий солнечный апрельский день. У нас шли уроки в школе, я училась тогда в третьем классе. Вдруг к нам в класс вошёл директор и радостно объявил: «Советский человек в космосе! Юрий Гагарин, наш первый космонавт, облетел вокруг Земли!» Все высыпали на улицу. Там уже было много народа. Все обнимали и целовали друг друга, кричали «Ура!». Такая искренняя радость и счастье охватили каждого из нас. Это была гордость за нашу Родину, за нашу науку, за нашего человека!

Газеты вышли со статьями, посвященными нашим ученым, космонавтам, подвигу советского человека, печатали стихи:

 
Советские люди – счастливые люди!
Высок наших славных свершений полёт!
Мы первыми были! Мы первыми будем!
В едином стремлении: только вперёд!
 

На всех первых полосах писали: «В космосе – гражданин нашей великой Родины, летчик майор Гагарин Юрий Алексеевич. Слава нашей Родине! Слава коммунистической партии! Слава Советскому человеку! Печатались отклики простых советских людей на это событие…»

14 апреля мы всей школой отправились встречать первого космонавта на Ленинский проспект, там проезжал кортеж с космонавтом и членами правительства. Людей на улице было очень много! У всех в руках флаги, цветы. Мы ждали, когда мимо нас проедут правительственные машины. Уже издали было слышно, как встречающие кричали «Ура!» и его многоголосое эхо, словно волна, двигалось за машинами.

Мы издали увидели открытые, украшенные цветами машины и тоже радостно закричали: «Ура!». Машины проехали очень быстро, мы даже не успели толком рассмотреть стоящего первого космонавта планеты, но мы уже все видели его портрет и узнавали его удивительную улыбку.

Потом дома я смотрела по телевизору, как Гагарин шёл, чеканя шаг, по Красной площади, как его обнимал Н. С. Хрущёв. Все мы были полны гордостью за наш народ, за нашего героя.

Ещё одним радостным событием, теперь уже только для нашей семьи, было получение квартиры. Отдельной квартиры! 8 марта 1961 года мы переехали в новый дом, где у нас на пятом этаже была теперь своя двухкомнатная квартира с ванной и кухней! Счастью не было предела.

Как положено, первой в квартиру запустили кошку, потом уже принесли вещи. Их было немного. Тогда ещё не было столько разнообразной мебели, как сейчас, чтобы купить что-то записывались в магазине в длинные списки, вставали в очередь. Ходили отмечаться каждые два часа, чтобы не вычеркнули из очереди.

Но какой радостью было приехать в новый район на юго-западе Москвы, жить теперь мы будем рядом с МГУ! Почти на Воробьёвых горах. Никого не смущало, что кухня всего пять метров и комнаты смежные – одиннадцать и шестнадцать метров. В тот момент главным было то, что теперь у меня и бабушки будет своя комната, а у родителей – своя. Мыться мы будем в своей ванне, и не надо ходить в общую баню.

У нас даже есть балкон! Правда школа была далеко, но какое это имело значение. Мы жили на Мичуринском проспекте. Тогда началось массовое строительство в новых районах Москвы, осваивали Черемушки. Магазинов ещё не открыли, торговали в маленьких палатках. Школ и детских садов тоже ещё не успели построить, но радость наша была огромна.

Вообще 60-е годы были бурными и крайне важными в своих последствиях для всего человечества. «Молодёжная революция», молодёжное движение, студенческие волнения, «Битлз», хиппи и многое другое в те годы буквально ворвались в нашу жизнь. Я окончила школу в 1968 году, и этот же год стал известен введением наших войск в Чехословакию.

Летом 1962-го я с родителями впервые приехала на Чёрное море. Мы жили на даче, которая стояла на высоком морском берегу на самой окраине Одессы, в переулке Ковалевского. Эти места были знамениты и популярны в начале прошлого века и назывались «дача Ковалевского».

О знаменитой даче Ковалевского писал ещё К. Паустовский. Он в двадцатые годы жил здесь на одной из брошенных дач и описал подробности в своей книге «Повесть о жизни».

Этот кусок прибрежной степи в начале прошлого века купил одинокий одесский богач Ковалевский, который построил на крутом морском берегу дом и рядом с ним высокую круглую башню, похожую на маяк. Причём построил «просто так», из прихоти. Пил несколько раз чай на верхней площадке этой башни, а потом и вовсе бросился с неё и разбился насмерть.

А башня оказалась очень полезной: по ней, как по маяку, ориентировались моряки, подходя к Одессе. Ещё при жизни помещик успел распродать свои земли под дачные участки.

Один из одесских отцов семейства, служащий банка Гаврил Бовшек, купил здесь землю под дачу и тоже построил дом на высоком морском берегу для своей семьи: четырех дочек – Ани, Жени, Вали и Катюши и, конечно, для их мамы – Веры Бовшек.

Дом разделен на четыре совершенно одинаковые части. У каждой из сестёр было по две комнаты и веранда. Участок был очень большой, его засадили деревьями, кустами, цветами. Были и огород и бахча, даже площадка для игры в крокет. С крутого обрыва можно было попасть камнем в море.

Это была самая окраина Одессы, за 16-й станцией Большого Фонтана. Тогда добираться до дачи было довольно сложно: долго ехали двумя трамваями. Это потом рядом открыли мемориал «411 батарея» и стал ходить автобус из города.

Эти первые детские впечатления были очень сильными, а быть может, и сама природа (море, степь), и обитатели дачи были настолько интересны для меня, что во все последующие годы моей жизни об этих местах сохранились самые сильные и приятные впечатления.

Вся атмосфера этих мест была напоена ореолом романтики, какой-то старомодной интеллигентности и всеобщей доброты. То ли море так действовало, то ли люди жили там необыкновенные. Одним словом, жизнь на даче осталась в моей памяти чем-то сказочным и романтичным.

Надо обязательно рассказать о моих родственниках. Итак, девочки, для которых строилась эта дача, к моменту моего приезда давно выросли и даже успели состариться. Из четверых сестер в живых остались только трое, четвертая, Евгения, умерла в 1942 году от туберкулеза. Итак, Анна Гавриловна, Валентина Гавриловна и Екатерина Гавриловна.

Друг друга они ласково называли Нюсечка, Тиночка и Катюша. Это были удивительно добрые, ласковые и интеллигентные старушки. При этом все три сестры были очень дружны и нежны друг с другом, никогда не ссорились и не повышали голос друг на друга. Они всегда аккуратно одетыми выходили утром к завтраку, если кому-то из них нездоровилось, то сёстры приносили ей завтрак в постель.

Теперь о родственных отношениях: у моей мамы была родная сестра Антонина Федоровна, она вышла замуж за Осмоловского Александра Николаевича и уехала с ним жить в его родной город Одессу, где они и прожили всю свою жизнь до самой смерти.

Одна из сестер – Валентина Гавриловна, или Тиночка, и была мамой моего любимого дяди Коли – мужа моей тёти Тони.

Валентина Гавриловна в свое время вышла замуж за Осмоловского Александра Дмитриевича (потомственного дворянина) и тоже прожила всю жизнь в Одессе.

Она рано овдовела, муж был арестован и погиб при неясных обстоятельствах в 1937 году, когда шли репрессии и людей сажали и расстреливали за любой наговор. Поэтому сын для неё был единственной радостью и счастьем.

Дядя Коля прошёл всю войну, был тяжело ранен, ему ампутировали ногу, и он всю жизнь ходил на костылях. В последние годы жизни ему выдали инвалидную машину с ручным тормозом, но каждая поездка давалась ему с трудом, потому что человек он был очень эмоциональный, но с больным сердцем, и каждое происшествие по дороге воспринимал очень остро.

У них было двое сыновей – Борис и Александр, мои двоюродные братья, с которыми мы были очень дружны, они учили меня плавать, ловить рыбу, собирать мидии и жарить их потом на костре. Мы все были примерно одного возраста, и это сдружило нас ещё больше.

На даче летом собиралось великое множество детей. Я дружила с Наташей – внучкой Екатерины Гавриловны, мы переписывались, охотно встречались, когда все приезжали зимой в Москву, ходили в театры, на выставки. Тут уже я учила своих братцев кататься на лыжах и коньках, лепить снежную бабу.

Но лето, море – это всегда было незабываемо. Утром – купание в море! Днем в жару – послеобеденный отдых. Обед готовили на тринадцать человек, съедали за столом каждый день по две буханки хлеба. После обеда – опять купание, а потом удивительные летние вечера с цикадами и дикими голубями, которые громко ворковали под крышей: «Детишки, детишки, детишки!» Прислушайтесь и обязательно услышите эти звуки.

Вечерами с нами, детьми, всё время чем-то занимались, мы не были предоставлены сами себе. Наши бабушки, как мы их называли, старательно заполняли наш досуг. Так они организовали «Зеленый патруль», и мы ходили по ближайшим окрестностям, следили, нет ли где поломанных деревьев и кустов, помятых цветов, и быстро исправляли все неполадки.

Бабушки устраивали праздники с викторинами, танцами, пением. Все участники получали подарки – карандаши, альбомы, краски. Мы с удовольствием читали, потому что книг на даче было великое множество.

Но больше всего мы любили, когда приезжала на лето Анна Гавриловна Бовшек, она была в прошлом актрисой МХАТа, ученицей К. С. Станиславского, а в последние годы жизни преподавала в студии художественного слова в московском Дворце пионеров и школьников. Мне очень приятно было прочитать книгу о ней, выпущенную в 2009 году под редакцией А. Леонтьева, – «Великое культурное противостояние. Книга об Анне Гавриловне Бовшек».

Так вот, больше всего мы любили, когда она читала нам отрывки из Пушкина или басни Крылова. Ставила спектакли, где мы все играли. Вечером все обитатели дачи – и взрослые, и дети – усаживались около террасы, а Анна Гавриловна сидела наверху, словно на сцене, и читала нам хорошо поставленным актерским голосом самые разные произведения. Больше всего она любила А. С. Пушкина. Читала и А. Ахматову, и А. Блока. Всех завораживало её чтение. Наверное, это так впечатлило меня в детстве, что теперь и я со своими внуками ставлю спектакли и мюзиклы.

Судьба Анны Гавриловны была самой сокрытой для нас детей. К тому времени она овдовела, у неё не было своих детей, но она так любила всех нас и вообще всех детей, что мы чувствовали постоянно на себе её внимание и заботу.

Только теперь мне удалось узнать о её непростой судьбе. Она подробно написала о ней в своей книге воспоминаний о муже С. Д. Кржижановском «Глазами друга». И было так приятно через её руки приблизиться и прикоснуться к великим мира сего.

Она была прекрасным педагогом, любящей женой и замечательной сестрой. Вся её жизнь – пример служения великой музе искусства. Мне приходилось бывать на её занятиях в студии, не знаю, почему я не стала ходить туда постоянно, хотя она очень приглашала, наверное, обычная детская лень. Быть может, и жизнь моя сложилась бы иначе, а вдруг, и я стала бы актрисой, как многие из её учеников? Но, увы!

Анна Гавриловна сделала блестящую театральную карьеру. Была любимицей Вахтангова. Поступила в Первую студию МХТ.

К. С. Станиславский очень дорожил ею как актрисой. Он был посажённым отцом на её первой свадьбе с художником театра. Но этот брак быстро распался, как только она узнала, что муж ей изменил. Она поступила очень резко: ушла и от мужа, и из театра. После этого никогда уже не выходила на сцену. В Первую мировую войну она ушла на фронт, где была сестрой милосердия.

В 20-е годы в Киеве она познакомилась со своим будущим мужем – Сигизмундом Доминиковичем Кржижановским.

Потом было тридцать лет супружеской жизни с ним. Это был театральный деятель, писатель, философ, театральный критик, сценарист. Человек очень образованный, начитанный, но беда его была в том, что при жизни его не издавали.

Анна Гавриловна тщательно собирала его архив, и только несколько лет назад были выпущены пять томов его собраний сочинений. Но уже давно нет в живых ни Анны Гавриловны, ни Сигизмунда Доминиковича, но зато теперь он очень известен и почитаем, и в этом огромная заслуга его жены.

Брак их был удивительным, они жили каждый в своей коммунальной комнате – она в Земледельческом переулке, он на Арбате.

Встречались по вечерам, боясь потревожить соседей, в девять вечера он должен был уйти, соседи могли донести на него, ведь он был поляк, а их тогда преследовали. И всю жизнь они обращались друг к другу на «вы». Вот такие высокие отношения!

Анна Гавриловна в своих воспоминаниях «Глазами друга» тоже пишет о жизни на даче Ковалевского. Она писала: «… Большой Фонтан издавна был любимым местом многих писателей. Здесь отдыхали. И. Бунин, А. Куприн, Ю. Олеша, В. Вишневский, Ольга Форш, Ю. Гроссман, Т. Щепкина-Куперник, Здесь проводил лето Всеволод Мейерхольд с женой Зинаидой Райх.

На большой, обращенной к морю террасе соседнего с нами дома писателя А. М. Федорова проводились литературные чтения. Тут читал И. Бунин своего „Господина из Сан-Франциско“, читала свои ранние прелестные стихи Вера Инбер. Именно это место Большого Фонтана так поэтически описал К. Паустовский в своей повести „Время больших ожиданий“».

Анна Гавриловна была очень дружна с младшей сестрой Евгенией Гавриловной. Та, к сожалению, умерла совсем молодой в 1942 году от туберкулеза легких, поэтому о ней известно меньше.

Она была полной противоположностью сестры – такая типичная «травести». Маленького роста, изящная, но столь же темпераментная. Евгения тоже была актрисой. Она вышла замуж за двоюродного брата С. Д. Кржижановского – Владимира Васильевича Тезавровского, одного из первых актеров МХТа, большого друга В. Мейерхольда. Он был актёр, тоже играл в студии К. С. Станиславского. Очень красивый: высокий, статный, темноволосый, с правильными чертами лица. У них родился сын – Василий, который был летчиком-испытателем КБ Туполева, прошёл всю войну и разбился в 1950 году при очередном испытании самолета. С. Д. Кржижановский умер в том же 1950 году после инсульта.

Все они были очень красивыми людьми и внешне, и внутренне. Об этом я могла судить по их внуку – Володе Тезавровскому, который тоже жил с нами на даче вместе с мамой и отчимом. Темноволосый, с яркими синими глазами, я таких никогда в жизни не видела. С правильными, по-мужски красивыми чертами лица, конечно, он был, как теперь бы сказали «секс-символом» всей дачной округи. Это его и сгубило, он начал пить, и слава его быстро померкла.

Екатерина Гавриловна была самой младшей из сестер. Я хорошо помню, что все сестры до глубокой старости каждый вечер ходили купаться в море. При этом надо было спуститься с крутого обрыва, а потом ещё и подняться на него. Они брали с собой резиновые тапочки и шапочки, старомодные купальные костюмы, долго плавали и далеко заплывали.

Они всегда ходили с прямой спиной, говорили тихо и вежливо, одевались просто, но очень аккуратно и элегантно.

До позднего возраста Катюша и Тиночка преподавали в школе – Тиночка в начальных классах, а Катюша – физику. Этот педагогический налёт чувствовался сразу – и в манерах, и в речи. Но все они очень любили детей, особенно своих внуков.

И постоянно шло негласное соревнование, кто из них больше добьётся в жизни, кто талантливее и умнее. Дядя Коля любил меня как родную дочь и всегда говорил: «Что там ваша Наташка, вот наша Нинка!»

И мне было очень приятно.

Муж Екатерины Гавриловны – дядя Володя Довгань был очень интересный человек – громогласный, всегда и на всё имевший свою точку зрения и шумно её отстаивающий. Он был из простой семьи, и они с Катюшей выглядели скорее как друзья, чем супруги – очень они были разные.

Она – из дворянской семьи, воспитанная на классике в литературе и музыке, он – простой работяга, который мог и матом послать, если в этом возникала необходимость, но их объединяло общее горе – их сын Андрейчик умер совсем молодым от туберкулёза. Невестка снова вышла замуж, а у них осталась одна радость и надежда – внучка Наташенька. Она теперь известный в Одессе акушер-гинеколог.

Валентина Гавриловна – мать моего дяди Коли – тоже прожила интересную и нелёгкую жизнь. Её муж – Александр Дмитриевич был родом из большой дворянской семьи Осмоловских. В семье было одиннадцать детей – девять братьев и две сестры. Трое из них умерли в детстве. Я знаю о судьбе троих из братьев – Аркадия, Александра и Евгения. Александр был арестован в 1937 году и погиб при неизвестных обстоятельствах. Об этом в семье никогда не говорили.