Текст книги "Другая Россия. Исследования по истории русской эмиграции"

Автор «Дней» прямо обвинял Врангеля в краже серебра и указывал, что английская фирма, придерживавшаяся правила, что «золото, а следовательно, и серебро не пахнет ни кровью, ни вором», не случайно предпочла приобрести ценности у частной компании-посредника, а не напрямую у Врангеля, и в качестве серебряного лома. Ибо, возможно, уже имела ранее неприятность «встретиться с собственником купленной у большевиков вазы». Публицист предположил, что фирма «Руссосерб» была «подставным лицом» и именно поэтому посредник, не имевший «ни одного ф. ст.», купил в собственность у Врангеля серебра на 91 200 ф. ст. и продал его англичанину за 114 800 ф. ст., получив 20% коммерческой прибыли311311
  Дни. 1923. 23 июня.


[Закрыть].

Напомним, что на самом деле сумма, полученная Врангелем, была иной – 110 800 ф. ст., а прибыль «Руссосерба», возможно, еще выше. Означает ли это, что фирма была в самом деле «подставным лицом» и прибыль была поделена между владельцами фирмы и врангелевскими финансистами? Секретная переписка служащих финансового ведомства Врангеля говорит скорее об обратном. С «Руссосербом» шел, во всех случаях продажи ценностей, упорный торг, и поначалу, как мы видели выше, Тизенгаузен и Ломейер пытались найти других покупателей на серебряную монету. Однако попытки продать ее Русско-славянскому, затем Адриатическому банку не увенчались успехом. Учитывая то, что деньги нужно было получить срочно и наличными (чеки, которыми расплачивался «Руссосерб», «обналичивались» без проблем и в несколько дней), а также далеко не бесспорный в правовом отношении характер операции, удивляться столь большой скидке покупателю не приходится.

Получали ли лично финансисты «комиссионные», о чем открыто писали недоброжелательно настроенные к Врангелю газеты? Например, досталось Ломейеру, о котором «Дни» писали, что он в короткий срок заработал «на разных комиссиях крупный капитал»312312
  Белоцветов Н. Петр Врангель и Ко (Письмо из Юго-Славии) // Дни. 1923. 25 мая.


[Закрыть], не утверждая, впрочем, что речь идет именно о продаже серебра. Никаких данных, кроме «мнения», об этом не имеется. Заметим, правда, что участники операций по продаже ценностей не постеснялись премировать себя предметами не из благородных металлов, находившихся на складах Ссудной казны и не пошедших в продажу. Впоследствии Тизенгаузен был уволен за растрату, однако это никак не свидетельствует о его нечистоплотности в делах о продажах ценностей Ссудной казны. Да и в случае с растратой, поскольку официального следствия не проводилось, трудно установить, был ли в действиях Тизенгаузена корыстный умысел или же он сам был введен в заблуждение недобросовестным партнером313313
  «История» Тизенгаузена развернулась осенью 1924 года. «Среди ударов, сыплящихся на Армию, еще один, особенно чувствительный, – писал Врангель Е. К. Миллеру 14 октября 1924 года, – в финансовом отделе обнаружена растрата, подлог в отчетах. Виновник – заведывающий финансами барон Тизенгаузен».
  Растрата обнаружилась при следующих обстоятельствах: узнав о тяжелом положении Русскославянского банка, в котором хранилась часть армейских средств, Врангель дал команду потихоньку их снимать. На счетах Главного командования оставалось всего 400 тыс. динаров. Однако, к его удивлению, взносы общества «Техника» за выполненные военнослужащими работы были помещены Тизенгаузеном в тот же банк, и сумма на счету возросла до 3 млн динаров. Удалось вернуть 1 млн динаров, и то не «живыми» деньгами, а акциями, а надежд на получение оставшихся 2 млн практически не было, и эти суммы не были учтены при составлении финансового плана армии.
  Врангель решил расстаться с Тизенгаузеном, но предварительно надо было снять деньги с его счетов в разных банках, вложения в различные предприятия. «На днях мною отдано было распоряжение закрыть личные счета барона Тизенгаузена, сосредоточив все деньги на имя „Техпрома“. Вот тут-то и обнаружилось, что показываемая им в ежемесячных сведениях наличность не соответствует действительности, – жаловался Главком Миллеру, – что цифры дутые и что с некоторых текущих счетов им сняты суммы, по книгам не проведенные. По представленному им объяснению он, желая спасти вложенные в Русскославянский банк суммы, покрывал выдаваемые банком безденежные чеки; пока обнаружена растрата в 500 000 динар. Сейчас производится ревизия, дела принимаются от барона Тизенгаузена новым заведывающим финансами А. И. Цакони и лишь через несколько дней можно будет определить размер растраты» (HIA. Vrangel. 144–27. Л. 1721–1722).


[Закрыть].

С «общественной» точки зрения больший интерес представляет обвинение «Дней», что «реализованное чужое серебро… вопреки всем уверениям на „поддержку существования тысяч и десятков тысяч русских людей, на поддержку их семей, на помощь русским гражданским беженцам“ не тратилось, а получило совершенно другое назначение»314314
  Дни. 1923. 24 июня.


[Закрыть].

Каким же образом на самом деле были потрачены вырученные деньги, названные врангелевскими финансистами Военным фондом? В конце 1922 года Русский совет был распущен в связи с тем, что «Главнокомандующий ограничил свои обязанности исключительно заботами об остатках Русской Армии», а из его состава был выделен Финансово-контрольный комитет (Фи-ко-ко, как сокращенно называли его в служебной переписке), который «принял на себя обязанности наблюдать за хранением сумм, вырученных от продажи просроченных закладов, и за их расходованием»315315
  Отчет Финансово-контрольного комитета.


[Закрыть].

По авторитетному свидетельству П. Н. Шатилова, в прошлом начальник штаба Русской армии, личного друга и одного из самых доверенных лиц Главнокомандующего, члены Фи-ко-ко не просто «наблюдали» за хранением сумм, вырученных в результате продажи закладов Ссудной казны; они, собственно, и были их хранителями. «Дабы оградить себя, в дальнейшем, от возможности каких-либо поползновений на арест вырученных денег, генерал Врангель расписал их по частным лицам и на С. Н. Ильина (начальник канцелярии Главнокомандующего. – О. Б.), – вспоминал Шатилов. – Лица эти были раньше членами Русского Совета и исключительно благожелательны к Армии.

Эти же лица должны были войти в состав финансово-контрольной комиссии, ассигнующей деньги, и выполнять этим общественный контроль»316316
  Шатилов П. Н. Воспоминания. Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture, Rare Book and Manuscript Library. Columbia University. Shatilov Collection. Box 10. Л. 1287.


[Закрыть].

В состав комитета (комиссии) входили В. П. Шмит (председатель), кн. Павел Д. Долгоруков, Н. Н. Львов, В. М. Знаменский (секретарь); позднее Долгорукова и Знаменского сменили граф А. И. Уваров и А. И. Цакони. В 1927 году был издан Отчет Фи-ко-ко об израсходовании сумм, вырученных от продажи просроченных закладов Петроградской ссудной казны.

Как показывают архивные материалы – Журналы заседаний Финансово-контрольного комитета № 1–119 (7 октября 1922 – 1 сентября 1925)317317
  HIA. Vrangel. 154–55.


[Закрыть] и Сводный отчет об оборотах сумм, ассигнованных из Военного фонда за время с 1 сентября 1922 года по 1 октября 1924 года объемом 47 страниц318318
  Там же. 154–56.


[Закрыть], Отчету вполне можно доверять. Практически такие же цифры, что и в Отчете, приводит генерал Е. К. Миллер в не предназначавшемся для печати докладе об израсходовании сумм Военного фонда великому князю Николаю Николаевичу, которому Врангель передал верховное руководство военной организацией, наивно рассчитывая, что великому князю удастся привлечь для ее содержания дополнительные средства.

План расходования суммы был разработан Совещанием из «главных военных начальников» под председательством генерала А. П. Кутепова и утвержден Русским советом, которому принадлежало право контроля; после упразднения Русского совета «финансово-контрольные права его перешли к вновь образованному из нескольких бывших членов Совета официальному общественному органу – Финансово-контрольной комиссии при Главном командовании»319319
  Доклад Е. К. Миллера Вел. кн. Николаю Николаевичу.


[Закрыть].

Правда, как выяснилось, генералы рассчитали плохо, и уже 16 декабря 1922 года на совместном заседании Фи-ко-ко и Сметно-распорядительной комиссии с участием приглашенных лиц320320
  В «соединенном заседании» участвовали: приглашенные лица: помощник Главнокомандующего Русской армией генерал А. П. Кутепов, помощник Главнокомандующего генерал Ф. Ф. Абрамов, начальник кавалерийской дивизии генерал И. Г. Барбович, генерал В. К. Витковский, и. о. военного агента в Королевстве СХС Генерального штаба полковник В. И. Базаревич; члены Финансово-контрольного комитета при Главном командовании Русской армии: председатель комитета В. П. Шмит, кн. П. Д. Долгоруков, Н. Н. Львов и секретарь комитета В. М. Знаменский; члены Сметно-распорядительной комиссии: и. о. начальника штаба Главнокомандующего генерал П. А. Кусонский, помощник начальника снабжения Русской армии барон А. Е. Тизенгаузен, заведующий контролем при Главнокомандующем Русской армией Д. И. Никифоров, главный казначей Русской армии А. И. Цакони, помощник заведующего контролем при Главнокомандующем Русской армией В. К. Пуницкий.


[Закрыть] выступивший с докладом Шмит указывал, что за прошедшие три месяца стало ясным, что финансовый план, выработанный комиссией под председательством Кутепова на период до 1 апреля 1924 года, является «совершенно невыполнимым». Произошли неожиданные события в Болгарии и Константинополе, но главное – военный фонд был определен планом в 37 млн 500 тыс. динаров, тогда как он на самом деле не превышал 28 млн 200 тыс. динаров. За три месяца было израсходовано около 9 млн 200 тыс. динаров, то есть более трети всей суммы военного фонда, и если бы расходование денег продолжалось такими же темпами, то их хватило бы еще на пять–семь месяцев. Предложение Фи-ко-ко сводилось к сокращению окладов содержания и общей реорганизации с целью сокращения всех расходов321321
  Журнал № 19/54 // HIA. Vrangel. 154–55. Л. 37–38.


[Закрыть].

Острая дискуссия отчетливо выявила противоречия и взаимную подозрительность между генералами и политиками, военными и гражданскими. Кутепов был недоволен тем, что Фи-ко-ко выделил чересчур много денег не на содержание Русской армии, а на другие цели, например, Красному Кресту было ассигновано 1 млн 170 тыс. динаров, а на различные нужды в Константинополе, то есть гражданским беженцам, было выделено 1500 ф. ст. Он заявил, что организация Сметно-распорядительной комиссии и Фи-ко-ко «страдает основным дефектом: отсутствием в ее составе начальников отдельных воинских частей, более непосредственно связанных с Армией». Будь в составе этих органов начальники воинских частей, полагал Кутепов, ассигнования на другие цели, подобные уже произведенным, были бы невозможны322322
  Там же. Л. 38 об. – 39.


[Закрыть].

Кн. Долгоруков указал, что «ассигнования на Красный Крест и на беженцев в Константинополе были необходимы по политическим причинам, хотя, может быть, и не в таких широких размерах». Однако он тут же вернул упрек «в слишком широком размахе ассигнований… той же комиссии, которая заседала под председательством генерала Кутепова». «Вследствие этого, – заключил князь, – в настоящее время мы стоим перед тяжелой обязанностью сокращать оклады, утвержденные всего три месяца назад»323323
  Там же. Л. 40–40 об.


[Закрыть].

Шмит, подчеркивая, что «роль Финансово-Контрольного комитета сводится к тому, что он принимает на себя нравственную ответственность перед Главнокомандующим за все принимаемые (так!) им ассигнования», дал понять, что военные не предоставляют Фи-ко-ко всех необходимых сведений для составления смет. Он отметил, что «в некоторых воинских частях образуются свободные суммы, остатки, экономии так называемых хозяйственных сумм, которые недопустимы при современном состоянии Армии и должны подлежать возвращению в казну Главного Командования». Ему резко возражал Кутепов, заявляя, что «никаких экономий хозяйственных сумм в частях нет и при настоящем положении Армии их и не может быть». Кутепову вторил генерал И. Г. Барбович, признавая в то же время, что «в распоряжении штабов отдельных частей имеются большие средства, но это не есть результат экономии несуществующих хозяйственных сумм, а просто еще неизрасходованные деньги по ранее утвержденным ассигнованиям… Остатки могут быть определены только весной, когда пройдут трудные зимние месяцы. Возможность оставлять у себя раз ассигнованные деньги приучает части к большей экономии. Этот стимул немедленно исчезнет, – рассуждал как завзятый экономист кавалерийский генерал, – если только деньги будут подлежать возвращению»324324
  Там же. Л. 38–39, 41.


[Закрыть].

Соединенное заседание не приняло каких-либо решений, принципиально меняющих систему или размеры ассигнований, ограничившись частностями. Ясно было одно – денег для содержания Русской армии в прежнем составе недостаточно, необходимы режим жесткой экономии и сокращения.

* * *

Недовольство военных механизмом распределения средств нашло отражение в воспоминаниях Шатилова. По его словам,

общая сумма находившихся в распоряжении финансовой части средств скрывалась даже и от и[сполняющего] д[олжность] Начальника штаба, Генерала Кусонского.

Кроме того, рассмотрения всех ассигнований на гражданские учреждения проводились помимо представителя военного ведомства, почему он не мог протестовать по вопросу ассигнований вне армии, которые с точки зрения военных, были не нужны и лишь обездоливали армию. При этом оклады гражданских лиц, – утверждал Шатилов, – превышали оклады военных почти в два раза325325
  Шатилов П. Н. Воспоминания. Л. 1290.


[Закрыть].

Вырученные от продажи просроченных закладов Ссудной казны средства начали расходоваться с 1 октября 1922 года; они иссякли к концу 1924-го326326
  Согласно цитированному выше докладу генерала Е. К. Миллера – к 1 октября 1924 года.


[Закрыть] (не считая фонда в 10 800 ф. ст., зарезервированного для расчетов с владельцами закладов). Повторим еще раз, что Отчет Фи-ко-ко дает достаточно точное представление о том, как и на что тратились деньги. 100 тыс. ф. ст., оставшиеся в распоряжении Врангеля, были обменены на 37 млн 500 тыс. динаров. За вычетом 371 тыс. динаров, потраченных на операционные расходы по продаже, осталось 37 млн 129 тыс. динаров, которые были израсходованы на следующие цели:

1. Содержание и питание чинов Армии в Галлиполи, Болгарии и в Сербии впредь до постановки целых частей и отдельных лиц на работы, перевозка частей из Галлиполи, содержание временно безработных и содержание кадров Армии […] – 9 867 175, 01 дин., то есть около 27,1% от всей вырученной суммы.

2. Обследование и подыскание работ в Сербии, Болгарии, Франции, Бельгии, организация таких работ, перевозка частей и их имущества на работы в Сербии и Болгарии, пособия на отправку рабочих партий во Францию и т. д. – 1 689 447, 11 дин. – 4,6%.

3. Удовлетворение духовных нужд, содержание духовных лиц, объезды ими частей, перевозка церковного имущества, пособия на устройство церквей и т. д. – 348 559, 25 – 0,9%.

4. Врачебная и санитарная помощь, содержание лазаретов, приемных покоев и санаториев, приобретение медикаментов, перевязочных и других материалов, содержание коек в госпитале, содержание заболевших и проч. – 4 668 778, 88 дин. – 12,9%.

5. Содержание и пособия семьям, женщинам, детям, инвалидам и нетрудоспособным, нуждающимся, заболевшим – 9 517 787, 46 дин. – 26,1%.

6. Содержание и пособия учебным заведениям, Николаевскому кавалерийскому училищу, гимназии в Болгарии, корпусам в Королевстве С. Х. С., морскому корпусу в Бизерте, студентам в Королевстве С. Х. С., в Праге, в Венгрии, в Берлине – 5 134 993, 89 дин. – 14,1%.

7. На культурно-просветительные нужды, выписку газет и журналов, выдачу ссуд на издания, переводы и покупку книг, на организацию курсов самообразования, лекций и проч. – 616 474, 80 дин. – 1,7%.

8. На помощь разным организациям, О[бщест]ву Красного Креста, Беженскому Комитету в Константинополе, Союзу офицерских организаций, студенческим организациям, Комитету по постройке русского храма в Белграде – 2 857 845, 00 дин. – 7,8%.

9. Разные расходы по оказанию помощи частям Армии в виде организации потребительских лавок, заготовки одежды и обуви, перевозки пожертвованных предметов питания, одежды и т. д. – 1 059 822, 05 дин. – 2,9%.

10. Помощь высланным или бежавшим из Болгарии – 696 083, 20 дин. – 1,9%.

11. Содержание организации, наблюдавшей за хранением и расходованием средств, – 268 275 дин. – 0,7%.

12. Содержание администрации и другие расходы по Ссудной Казне – 319 800 дин. – 0,8%327327
  Отчет Финансово-контрольного комитета.


[Закрыть].

Таким образом, большая часть «серебряных» денег пошла на содержание армии и на перевод ее на гражданское положение, а также на содержание военно-учебных заведений. Все же не менее 40% вырученной суммы было потрачено на гуманитарные нужды. Военные были бы не прочь распорядиться всеми деньгами, однако давление общественного мнения было, по-видимому, чересчур сильным, а скандал, разыгравшийся вокруг продажи просроченных закладов Ссудной казны, – чересчур громким. Поэтому пришлось уступить политикам.

Несмотря на то что Врангелю было известно недовольство Кутепова, Кусонского и других высших офицеров армии распоряжениями Финансово-контрольной комиссии, он не желал вмешиваться в ее действия. «Продажа ссудной казны производилась при моральной поддержке общественных организаций», и Главнокомандующий «считал необходимым предоставить им полную свободу ассигнований», объяснял его необычную лояльность к «гражданским» Шатилов328328
  Шатилов П. Н. Воспоминания. Л. 1291.


[Закрыть].

Вопрос о целесообразности и правомерности продажи чужой собственности разрешило время. Оно показало, что возвращение закладов их законным владельцам в любом случае было бы невозможным. Советская власть продержалась гораздо дольше, чем это могли предположить самые черные пессимисты, и во всяком случае дольше биологического существования владельцев серебра, оставшихся в Советской России. С другой стороны, замарав чистоту своих одежд, Врангель и его соратники лишь продлили агонию «Белого дела», Русская армия в изгнании со своим Главным командованием, штабами, генералами, сохранением субординации и т. д. все больше напоминала «потешное» войско, а ее руководители – мальчишек, упорно не желающих понимать, что их игру в солдатики всерьез воспринимают лишь они сами.

Что же касается остальных – и немалых! – ценностей Ссудной казны, то с 1 января 1923 года, по словам генерала Миллера, «причисленные к заведованию имуществом Сс[удной] Казны служащие, – большею частью бывшие чины этого учреждения в Петрограде, – устранились от подчинения Главному Командованию, оставшееся имущество, перевезенное из Каттаро в Белград, было взято в свое ведение правительством Югославии»329329
  Доклад генерала Е. К. Миллера Вел. кн. Николаю Николаевичу.


[Закрыть]. По-видимому, служащие Ссудной казны, всю жизнь стоявшие на страже интересов своего учреждения и его клиентов, в конце концов взбунтовались против хозяйничания военных и разбазаривания вверенных им ценностей. Правительство Югославии, в целом вполне лояльно настроенное по отношению к Русской армии, также, по-видимому, не могло не реагировать на скандальные публикации в сербской и русской эмигрантской печати.

По утверждению И. Качаки, пользовавшегося материалами югославских архивов и югославской печати, «дальнейшая история казны связана со многими скандалами, кражами (и арестами за эти кражи служащих казны), секвестированиями, которыми королевское правительство пыталось приостановить неправильности в работе казны»330330
  Качаки И. Письмо в редакцию.


[Закрыть].

В 1924 году в Белград прибыло 657 оставшихся ящиков с ценностями Ссудной казны; в 1920 году их было в общей сложности 1618. Постепенно число ящиков сокращалось; иногда всплывали владельцы вкладов и оставшегося незначительного числа закладов, выкупавшие свое имущество. Однако очевидно, что таких случаев было не очень много.

В период нацистской оккупации, в 1942 году, по настоянию немецкого уполномоченного по хозяйственным делам доктора Франца Нейхаузена сербы передали остатки казны в распоряжение генерала В. В. Крейтера, назначенного в конце 1941 года начальником Русского бюро, ведавшего делами русских эмигрантов. В Русский дом на грузовиках было перевезено 122 больших ящика. Ценности передали без описи и не взвешивая. Заботливость нацистов объяснялась тем, что часть эмигрантов восторженно встретила приход оккупантов. Так, на здании бывшего русского посольства какими-то «энтузиастами» был выставлен плакат: «Победа Германии – освобождение России»331331
  Маевский В. А. Русские в Югославии: Взаимоотношения России и Сербии. Нью-Йорк, 1966. Т. 2. С. 348–349, 280.


[Закрыть]. Более существенным было то, что на стороне нацистов сражался с югославскими партизанами Русский охранный корпус, сформированный в значительной степени из остатков Русской армии. Если не сам корпус, то члены семей военнослужащих финансировались, по-видимому, за счет продажи ценностей Ссудной казны.

В структуре Русского бюро был образован особый отдел во главе с военным юристом полковником Н. Э. Барановским. Задачей отдела являлось хранение Ссудной казны. На самом деле «хранение» было не более чем эвфемизмом. Экономический комитет, который должен был заниматься, по-видимому, изысканием средств на поддержку эмигрантов, открыл комиссионный магазин, через который продавались малоценные вещи, в том числе серебряные ложки, подстаканники, портсигары, полковые значки и т. п. Более ценные вещи продавались, по слухам, келейно и при участии служащих гестапо332332
  Маевский В. А. Русские в Югославии. С. 314–315, 349–350.


[Закрыть].

Очень быстро деятельность Крейтера вызвала недовольство в эмигрантской среде. Профессором Е. П. Джунковским был подготовлен меморандум от 11 ноября 1942 года, в котором суммировались претензии эмигрантов к своему «заведующему», и вручен им Крейтеру. Специальный пункт был посвящен Серебряной казне:

Единственным источником средств для удовлетворения нужд эмиграции явилось имущество Санкт-Петербургской Ссудной Казны. На каких условиях оно получено, никому не известно. Это глубокая и непроницаемая тайна, сопровождаемая отсутствием общественного контроля. Что продано и на какую сумму – неизвестно. Неизвестен и общий бюджет Бюро (но известны огромные суммы оплаты высших служащих). Неизвестно, на какую сумму следует продавать для исполнения бюджета. Продажа же, ввиду роста цен, должна производиться постепенно. Не только эмиграции, но и самому Бюро неизвестна общая стоимость фонда и даже его содержание. Приняли по счету ящиков без составления описи. Очевидно, крайне торопились… Легкомыслие, с которым велось все это дело, можно назвать преступным – и у эмиграции возникают большие сомнения в смысле охраны ее интересов при ликвидации исключительно ценного имущества. А между тем это единственное достояние обездоленных русских людей, и катастрофа на этом фронте есть общая катастрофа. После отобрания фонда от сербов, которые бережно его хранили, говорить с ними о материальной помощи не приходится. Поэтому выяснение вопроса «серебряного фонда» есть неотложная задача дня. Сторонники тайны должны быть устранены, и дело должно быть поведено открыто. Этого требуют не только жизненные интересы, но и достоинство русского имени333333
  Там же. С. 336–337.


[Закрыть].

Крейтер пригласил Джунковского для объяснений и проинформировал профессора, что «серебряный фонд» дан немцами в качестве источника средств на три года и оценен в 30 тыс. динаров.

По утверждению историка русской эмиграции в Югославии и религиозного писателя В. А. Маевского, находившегося в указанное время в Белграде, «последнее совершенно противоречило действительности: часть вещей не была еще и распакована, а бывшие служащие Ссудной Казны утверждали, что там имеются древние, редкие и драгоценные вещи. Во всяком случае за один только год начальствования ген<ерала> Крейтера израсходовало Бюро 17.000.000 динар. Спрашивается: на что?»334334
  Там же. С. 341.


[Закрыть].

Дальнейшая история Ссудной казны изложена в статье полковника Генерального штаба, в годы Второй мировой войны – обер-лейтенанта Русского корпуса Ю. В. Сербина, опубликованной в газете «За Правду», выходившей в Буэнос-Айресе (№ 317 от 8 октября 1955). К сожалению, этот номер газеты остался нам недоступен, но основная часть статьи воспроизведена в книге Маевского. Сербин жил в эмиграции в Югославии; затем перебрался с Русским корпусом в Германию, где в первые послевоенные годы находился в лагере ди-пи (перемещенных лиц) в Дахау, после чего с «остановкой» в Австрии эмигрировал в Аргентину. Судя по тому, что он сообщает весьма колоритные детали, Сербин был если не участником, то непосредственным свидетелем событий.

По данным Сербина, в 1944 году в Вену были отправлены последние 20 ящиков335335
  По утверждению Маевского, не подкрепленному, впрочем, ссылкой на какой-либо источник, предварительно были отобраны наиболее ценные вещи и отправлены в Вену в два приема на немецких военных самолетах (Маевский В. А. Указ. соч. С. 350).


[Закрыть] имущества Ссудной казны для передачи в дальнейшем генералу А. А. Власову. С этой целью ящики переправили в Мюнхен. Однако попали они в конечном счете в руки американских военных. Оставшиеся 18 ящиков (два пропали при перевозке из Вены в Мюнхен) были переданы 7 октября 1948 года в Мюнхене американскими оккупационными властями русской эмигрантской организации (Союз Андреевского флага, сокр. САФ) генерал-лейтенанта П. В. Глазенапа. В САФ входили преимущественно бывшие власовцы. Глазенап составил подробную опись всего имущества, причем оказалось, что в ящиках, кроме некоторого количества старинных икон, содержался серебряный лом, преимущественно ложки336336
  Здесь и далее события излагаются по статье Сербина, воспроизведенной на с. 349–352 книги Маевского.


[Закрыть].

Имущество хранилось в подвале дома САФ в Мюнхене и доставляло организации массу хлопот: ходили, как водится, слухи о растрате, публиковались «разоблачительные» газетные заметки. Несколько раз охране пришлось отражать нападения бандитов, причем однажды один из нападавших – поляк из числа ди-пи – был убит.

Глазенап пытался сбыть казну с рук, однако ее отказались принять и митрополит Анастасий, как будто не заинтересовавшийся находившимися в ее составе иконами, и князь С. С. Белосельский-Белозерский. Последний, в прошлом штабс-ротмистр, сделал неплохую карьеру в США, став там полковником авиации. Белосельский-Белозерский был довольно активен в «русской политике» и основал за океаном Российский комитет освобождения и Российский комитет в США. Князь согласился принять казну на свое попечение в том случае, если будет оплачена ее доставка в США. Это было САФ не по средствам. В конечном счете Глазенап продал остатки казны какому-то швейцарцу за 30–32 тыс. германских марок, а деньги передал Центральному представительству русской эмиграции (ЦПРЭ), своеобразному эмигрантскому правительству в американской зоне оккупации.

При передаче денег один из членов правления, лидер основанного в 1948 году Российского общенационального народно-державного движения (РОНДД), участник власовского движения Е. Н. Арцюк, предусмотрительно заручился запиской Глазенапа, что средства должны быть использованы на «национально-патриотическую» работу. Вскоре Арцюк устроил на заседании правления общеэмигрантской организации скандал, обвинив членов правления в раздаче ссуд на торговые дела ненадежным лицам. Он предъявил записку Глазенапа и заявил, что никаких ссуд впредь выдавать не должно, а деньги следует передать единственной организации, ведущей «национально-патриотическую работу», то есть возглавляемому им РОНДД. Перепалка закончилась тем, что казначей ЦПРЭ донской генерал С. К. Бородин, также успевший послужить гитлеровцам, бросил потрфель с деньгами на стол, заявив, что не желает больше спорить. Таким образом, последние «серебряные» деньги, приблизительно 22–24 тыс. германских марок, достались РОНДД и были потрачены «державниками» на различные политические цели337337
  Маевский В. А. Русские в Югославии. С. 352; Базанов П. Н. Как растратили остатки С.-Петербургской ссудной казны // Зарубежная Россия 1917–1945. СПб., 2004. Кн. 3. С. 30–37.


[Закрыть].

* * *

Возможно, что какая-то часть сокровищ Ссудной казны осталась в Сербии. В мае 2000 года в Этнографическом музее в Белграде на выставке «Русское серебро» (из фондов музея) И. Качаки среди других экспонатов видел «серебряный столовый прибор работы мастерской Грачева, с гравированным гербом старинного русского дворянского рода Бахметьевых, общий вес которого превосходит 200 килограммов». Сотрудники музея не располагали достоверной информацией о «происхождении» этих и некоторых других серебряных предметов, кроме того, что они были получены «после Второй мировой войны». По предположению И. Качаки, это и есть «один из последних следов долгого пребывания Петроградской ссудной казны в Белграде»338338
  Там же.


[Закрыть].

Верно ли это предположение, могут показать лишь дальнейшие разыскания в разбросанных по всему миру эмигрантских архивах. Так же как прояснить, каким образом «растворились» более 500 ящиков ценностей в период между 1924 и 1942 годами.