Текст книги "Другая Россия. Исследования по истории русской эмиграции"

В поисках выхода

ВЛАДИМИР БУРЦЕВ И ЕГО КОРРЕСПОНДЕНТЫ, 1919–1938339339
  Будницкий О. В. Владимир Бурцев и его корреспонденты // Отечественная история. 1992. № 6. С. 110–122.


[Закрыть]

Вряд ли в мировой литературе есть более полярные образы, чем Дон Кихот и Шерлок Холмс. Владимира Бурцева современники сравнивали и с тем, и с другим. И действительно, в нем удивительным образом сочетались проницательность и холодный аналитический ум с наивностью и беззаветностью в увлечениях, умеренные либерально-демократические воззрения с социалистическими мечтаниями и свирепыми призывами «по-желябовски» бороться с Николаем II, а позднее – с Лениным и Троцким, юношеский темперамент и ригоризм с внешностью «старой козы». В течение своей долгой жизни Бурцев боролся с царизмом, большевизмом и нацизмом, был «объектом» охранки, Скотленд-Ярда, ГПУ и гестапо, «привлекался» при Александре III, королеве Виктории, Николае II, Ленине и Гитлере. Поразительная биография Бурцева изучена лишь частично; правда, он стал героем романа Юрия Давыдова «Бестселлер»340340
  Лурье Ф. М. В. Л. Бурцев // Лурье Ф. М. Хранители прошлого. Л., 1990. С. 14–22; Будницкий О. В. Бурцев В. Л. // Политические деятели России 1917 года: Биографический словарь. М., 1993. С. 52–53; Он же. Бурцев В. Л. // Отечественная история с древнейших времен до 1917 года: Энциклопедия: В 5 т. М., 1994. Т. 1. С. 314–315; Пантелеева Т. Л. В. Л. Бурцев: личная история, политическая и общественная деятельность в 1882–1907 годы. Уфа, 2008; Давыдов Ю. В. Бестселлер. М., 2001.


[Закрыть]. Не претендуя на полноту изложения, остановлюсь на основных моментах политической и литературной «карьеры» Бурцева.

Владимир Львович Бурцев (1862–1942) начинал свою политическую деятельность как народоволец. «Я вырос на народовольческих дрожжах», – повторял он не раз впоследствии. После ареста в 1885 году и двух с половиной лет заключения в Петропавловской крепости был выслан в Иркутскую губернию. Из ссылки бежал за границу. В 1888–1905 и 1907–1914 годах – в эмиграции. Не входя ни в одну из партий, пытался объединить эмиграцию на идеях конституционализма, причем главным средством достижения политической свободы в российских условиях считал индивидуальный террор. За пропаганду террора был приговорен в Англии к 18 месяцам каторжных работ, высылался из Франции и Швейцарии. В эмиграции издавал газеты «Свободная Россия» (Женева, 1889, совместно с В. К. Дебогорием-Мокриевичем), «Общее дело» (Париж, 1909–1910), «Будущее» (Париж, 1911–1914), журналы «Народоволец» (Лондон, 1897; Женева, 1903) и «Былое» (Лондон, Женева, 1900–1904; Париж, 1908–1913). Выпустил также несколько публицистических сборников: «Долой царя!» (Лондон, 1901), «К оружию!» (Лондон, 1903), «Да здравствует „Народная воля“!» (Париж, 1907), на страницах которых призывал к возрождению народовольчества.

Неудивительно, что ортодоксально-народовольческие взгляды Бурцева привели его к политической изоляции. Однако, оставшись в политической сфере, по меткому и злому выражению В. М. Чернова, человеком «до всего побочным», Бурцев преуспел на другом поприще – в изучении истории революционного движения. Им был подготовлен монументальный справочник по истории революционного движения «За сто лет» (Лондон, 1897); он стал основателем первого отечественного историко-революционного журнала «Былое». В 1906–1907 годах Бурцев вместе с В. Я. Богучарским и П. Е. Щеголевым редактировал одноименный журнал, выходивший в Петербурге и завоевавший всероссийскую популярность. Издал ценные сборники секретных правительственных документов – «Царский листок. Доклады министра внутренних дел Николаю II за 1897 год» (Париж, 1909) и «Царь и внешняя политика. Виновники русско-японской войны. По тайным документам: Записке гр. Ламсдорфа и Малиновой книге» (Берлин, 1910).

Подлинно европейская известность пришла к Бурцеву после разоблачения им «великого провокатора» Е. Азефа, а затем и целого выводка провокаторов в различных партиях – З. Жученко, Я. Житомирского, И. Каплинского и др. Бурцев основал в Париже своеобразное революционное сыскное бюро, к услугам или посредничеству которого прибегали деятели самых разных направлений, включая В. И. Ленина и Ф. Э. Дзержинского341341
  Бурцеву было выдано удостоверение от 18 апреля 1912 года за подписью В. И. Ленина, в котором говорилось, что «ЦК РСДРП по соглашению с товарищем Бурцевым составил Комиссию по расследованию провокации в рядах РСДРП. Членами этой комиссии являются товарищ Бурцев и товарищи Николай Васильевич и Юрий» (ГА РФ. Ф. 5802. Оп. 2. Д. 378. Л. 2). Ф. Э. Дзержинский просил Бурцева через Н. К. Крупскую связать его с известным охранником-«покаянцем» Л. П. Меньщиковым (Там же. Д. 802. Л. 1).


[Закрыть].

С началом Первой мировой войны Бурцев занял оборонческую позицию и вернулся в Россию, заранее объявив о своем возвращении в многочисленных интервью. Однако политическая позиция не спасла личного врага Николая II от ареста на границе. Он был препровожден в Петропавловскую крепость, а затем приговорен к ссылке в Сибирь (защищали его А. Ф. Керенский и В. А. Маклаков). В Сибири Бурцев пробыл недолго. По ходатайству французского правительства его амнистировали.

Бурцев горячо приветствовал Февральскую революцию. После июльских событий он стал одним из застрельщиков антибольшевистской кампании. Бурцев писал о большевиках: «Это – бывшие наши товарищи. Теперь они, пользуясь тем критическим положением, в котором находится вся страна благодаря войне, являются ее врагами и ради успеха своего доктринерства и своей демагогии решили довести до конца свои задачи, хотя бы для этого нужно было поставить на карту судьбу всей страны». Он считал, что в июльские дни «Ленин с товарищами обошлись нам не меньше хорошей чумы или холеры»342342
  Бурцев В. Или мы, или немцы и те, кто с ними // Будущее: Сборник статей на злобу дня. Пг., 1917. № 3. С. 14, 18.


[Закрыть].

Особенно доставалось от Бурцева А. М. Горькому, которого он обвинил в покровительстве большевикам. Впрочем, резкая полемика между Бурцевым и Горьким в июле не помешала Сталину уже в октябре поставить их на одну доску, причислив Горького к перепуганным интеллигентским неврастеникам, дезертирующим «из рядов революции в черную рать Бурцевых–Сувориных»343343
  Статья И. В. Сталина «Окружили мя тельцы мнози тучны», напечатанная в газете «Рабочий путь» 20 октября (2 ноября) 1917 года. Цит. по: Горький А. М. Несвоевременные мысли. Paris, 1971. P. 275–276. Нападки Бурцева глубоко задели Горького, тем не менее, когда его оппонент оказался в Петропавловской крепости уже по воле советской власти, писатель выступил в его защиту. Он писал 12 (25) ноября 1917 года в «Новой жизни»: «Держать в тюрьме старика революционера Бурцева, человека, который нанес монархии немало мощных ударов, держать его в тюрьме только за то, что он увлекается своей ролью ассенизатора политических партий, – это позор для демократии» (Горький М. Несвоевременные мысли. Заметки о революции и культуре. М., 1990. С. 152–153).


[Закрыть]. На страницах своей газеты «Общее дело» Бурцев впервые опубликовал список фамилий 159 эмигрантов, вернувшихся в Россию через территорию Германии. Однако его утверждения о связи большевиков с германским командованием остались на уровне логических умозаключений, не будучи подтверждены документально. Бурцев выступал в поддержку генерала Л. Г. Корнилова, критиковал за нерешительность Временное правительство и персонально А. Ф. Керенского, которому предлагал повиниться перед генералом. В конце концов «Общее дело» было Временным правительством запрещено.

25 октября 1917 года Бурцев выпустил первый и единственный номер газеты «Наше общее дело». Его передовая статья начиналась словами: «Граждане, спасайте Россию…» Номер был конфискован – на сей раз по личному распоряжению Л. Д. Троцкого, а Бурцев в тот же день арестован и опять угодил в Трубецкой бастион Петропавловской крепости, в котором он сидел и при Александре III, и при Николае II. Владимир Львович стал первым «политическим», арестованным новой властью. Министров Временного правительства привезли в крепость уже после него.

В феврале 1918 года во время неразберихи, вызванной немецким наступлением, Бурцева выпустили. Он бежал в Финляндию, а оттуда в Швецию, где немедленно напечатал открытое письмо «Проклятие вам, большевики!», в котором повторил свои обвинения, выдвигавшиеся ранее в «Общем деле». Открытое письмо Бурцева неоднократно переиздавалось в России и за границей.

Затем Бурцев обосновался в Париже, где возобновил издание «Общего дела». До появления милюковских «Последних новостей» это была крупнейшая газета эмиграции. Как и до революции, Бурцев призывает к единству – на этот раз в борьбе с большевиками. Он осуждает своих прежних друзей-эсеров за раскольнические, по его мнению, действия, призывает сплотиться под знаменем Колчака и Деникина. Бурцев обвинил Антанту в недостаточно активной борьбе с большевиками и считал необходимой немедленную интервенцию всех союзников в Россию «во имя требований демократической, ясно, по-вильсоновски, сформулированной программы»344344
  Бурцев В. То, что нужно теперь России // Общее дело. 1919. 29 января.


[Закрыть]. Он ездил в Россию, встречался с А. И. Деникиным, а позднее – с П. Н. Врангелем, получил от них поддержку, в том числе финансовую.

В 1920–1930-е годы Бурцев не оставляет попыток объединить антисоветскую эмиграцию в рамках Национального комитета, товарищем председателя которого он являлся. Ведя нищенское существование, Бурцев все же пытался издавать «Общее дело», однако в начале 30-х годов газета окончательно прекращает выходить в свет. Издает он также ряд публицистических сборников, в основном составленных из его ранних антибольшевистских статей, и несколько любительских историко-литературных работ о Пушкине, Грибоедове, Шекспире. Неудачной оказалась попытка возобновить «Былое» – удалось выпустить лишь два номера в 1933 году, наполовину заполненных бурцевскими воспоминаниями. Книга воспоминаний Бурцева «Борьба за свободную Россию» (Берлин, 1923)345345
  См. комментированное издание: Бурцев В. Л. Борьба за свободную Россию / Сост. Т. Л. Пантелеевой. СПб., 2012.


[Закрыть], пожалуй, наиболее интересное из опубликованного им в годы третьей эмиграции.

Интересно, что политические взгляды Бурцева за десятилетия мало изменились. Выступая на своем 75-летии в присутствии цвета парижской эмиграции – П. Н. Милюкова, М. А. Алданова, М. С. Аджемова, Н. Д. Авксентьева, В. М. Зензинова и др., Владимир Львович сказал: «Часто задают вопрос: кто такой Бурцев? левый? правый? умеренный? и т. д. На этот вопрос можно уверенно ответить определенно: левый, левый, левый! и только левый! Я всегда был определенно демократом, социалистом, республиканцем и по большей части революционером. Но революционером я не был, например, во время Государственной думы, конечно, во время войны и во время Временного правительства, т. е. тогда, когда я надеялся, что можно действовать легальными способами»346346
  75-летие В. Л. Бурцева. На чествовании, устроенном редакцией «Иллюстрированной России» // Иллюстрированная Россия. Париж, 1937. № 52. С. 7–8.


[Закрыть].

В 1930-е годы Бурцев выступает против нацизма и его неотъемлемой части – антисемитизма. Он участвует в качестве свидетеля в Бернском процессе 1933–1935 годов, на котором была доказана подложность пресловутых «Протоколов сионских мудрецов», состряпанных в свое время в недрах царской охранки и использованных гитлеровцами. Вместе с Бурцевым свидетелями обвинения были П. Н. Милюков, Б. И. Николаевский, С. Г. Сватиков. А в 1938 году Бурцев издает в Париже книгу «„Протоколы сионских мудрецов“ – доказанный подлог» с недвусмысленным подзаголовком «Рачковский сфабриковал „Протоколы сионских мудрецов», а Гитлер придал им мировую известность». Неудивительно, что Бурцев стал объектом травли со стороны нацистского ведомства, занимавшегося внешней пропагандой. После захвата нацистами Парижа Бурцева вызывали в гестапо, но, вероятно, в связи с преклонным возрастом отпустили. Умер Бурцев в 1942 году в парижском госпитале для бедных от заражения крови, не дожив месяца до своего 80-летия.

Огромный архив Бурцева разошелся по различным архивохранилищам. Наиболее значительные его части оказались в Гуверовском институте Стэнфордского университета (США) и Госархиве Российской Федерации (ГА РФ), некоторые материалы – в РГАЛИ и РО ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН. В ГА РФ хранится та часть бурцевских бумаг, которая попала в Россию в составе эмигрантского Русского заграничного исторического архива (Пражский архив)347347
  О Пражском архиве см.: Павлова Т. Ф. Русский заграничный исторический архив в Праге // Вопросы истории. 1990. № 11. С. 19–30.


[Закрыть] после Второй мировой войны. Фонд Бурцева в ГА РФ насчитывает свыше 2 тыс. единиц хранения. Среди них – рукописи работ Владимира Львовича, в том числе воспоминаний «Борьба за свободную Россию», исследования «Протоколы сионских мудрецов», десятков статей на политические и исторические темы. Большинство их опубликовано. Значительная часть архива – подготовительные материалы к работам Бурцева: копии документов Департамента полиции, газетные вырезки, анкеты революционеров и т. д. Еще один блок материалов относится к деятельности Бурцева по разоблачению провокаторов – списки провокаторов, материалы, собранные для расследования провокаторской деятельности отдельных лиц. Наибольший интерес, на мой взгляд, представляет переписка Бурцева. Среди сотен его корреспондентов – старые революционеры, политические деятели различных направлений, писатели, историки. Назову лишь некоторые имена: О. В. Аптекман, А. Н. Бах, Г. А. Лопатин, П. А. Кропоткин, С. М. Степняк-Кравчинский, В. Н. Фигнер, Г. В. Плеханов, Ю. О. Мартов, Б. В. Савинков, В. М. Чернов, П. Н. Милюков, Л. Н. Андреев, А. В. Амфитеатров, П. Д. Боборыкин, И. А. Бунин, А. И. Куприн, М. Н. Покровский, С. П. Мельгунов, В. И. Семевский и многие другие.

Ниже публикуется несколько писем из той части архива Бурцева, которая хранится в ГА РФ. Все они относятся к периоду его третьей эмиграции. Для публикации отобраны письма, которые достаточно ярко характеризуют настроения и положение различных слоев эмиграции в разные годы ее существования, дают представление о том, почему в принципе была нереализуема бурцевская идея о единстве эмиграции. Размышления авторов некоторых писем о сущности большевизма, о влиянии революции и Гражданской войны на судьбы нашей страны звучат весьма современно и могут быть интересны не только специалистам, но и широкому читателю. Наконец, корреспонденты Бурцева – люди, оставившие заметный след в российской истории и литературе, и публикуемые письма послужат дополнительным материалом для характеристики их политических взглядов и жизненных обстоятельств.

Многие корреспонденты Бурцева – Л. Н. Андреев, И. А. Бунин, А. И. Деникин, П. Н. Врангель и др. – в специальном представлении не нуждаются.

Несколько слов о Е. Д. Кусковой. Екатерина Дмитриевна Кускова-Прокопович (1869–1958) – единственная из корреспондентов Бурцева, кто покинул Россию не по своей воле. В 1922 году она была арестована по делу Всероссийского комитета помощи голодающим, приговорена вместе с мужем, С. Н. Прокоповичем, к расстрелу, который был заменен им высылкой за границу. Подробно история высылки членов комитета изложена в статье М. С. Геллера348348
  Геллер М. С. «Первое предостережение» – удар хлыстом // Вопросы философии. 1990. № 9.


[Закрыть].

Имя Кусковой стало едва ли не нарицательным и с детства известно каждому школьнику по стихам Маяковского. Редко кого столь часто в негативном плане упоминал В. И. Ленин – начиная с критики им «экономизма» Кусковой и Прокоповича и заканчивая его прямым указанием о разгоне Всероспомгола. В результате Кускова не удостоилась даже статьи в Советской исторической энциклопедии. Как справедливо заметил М. С. Геллер, биография Кусковой еще ждет историка. Возможно, публикуемое ниже письмо послужит материалом для будущего биографа этой выдающейся личности.

Большинство публикуемых писем – подлинники. Аутентичность двух писем, представленных в архиве Бурцева машинописными копиями (№ 2 и 7), бесспорно подтверждается сопутствующей перепиской. Письма публикуются в хронологическом порядке.

№ 1

Л. Н. Андреев – В. Л. Бурцеву

[Нейвала], 9 сентября 1919 г.349349
  12 сентября Андреев умер. Таким образом, это письмо стало его своеобразным политическим завещанием. Под названием «Заветы Леонида Андреева» отрывок из письма был опубликован Бурцевым в № 59 «Общего дела» за 1919 год.


[Закрыть]

Дорогой друг, милый Владимир Львович!

Был я в Гельсингфорсе, видел там Вашего посланца, видел много людей и людишек, много говорил, еще больше слушал – и ожидания мои оправдались: для меня работы в Гельсингфорсе и вообще здесь – нет. В письме я не решаюсь говорить о том, что такое новое С[еверо]-З[апад]ное правительство, но мое отношение к нему совершенно отрицательное. Самая история возникновения его под грубым давлением извне350350
  Северо-Западное правительство («Правительство Русской Северо-Западной области») создано при Н. Н. Юдениче в Ревеле (ныне Таллин) 11 августа 1919 года по инициативе члена Союзной военной миссии в Прибалтике генерала Ф. Марша. Прекратило свое существование в декабре 1919 года, после провала похода Юденича на Петроград.


[Закрыть], самочинное, вопреки декларации Колчака, признание независимости Эстонии351351
  В «Предварительном заявлении», составленном Маршем, Северо-Западное правительство признало независимость Эстонии. Под декларацией Колчака, вероятно, имеется в виду его ответ на союзническую ноту, полученный в Париже 9 июня 1919 года, в котором Колчак подтверждал независимость Польши, обещал обеспечить независимость Финляндии «во внутренних вопросах», соглашался «подготовить решения» о судьбе прибалтийских государств.


[Закрыть], наконец, серенький состав при наличии таких темных пятен, как Н. Иванов352352
  В состав Северо-Западного правительства входили представители различных партий – от кадетов до меньшевиков. Николай Никитич Иванов (1886–?)– до революции петербургский присяжный поверенный, коммерсант – владелец «Банкирского дома Н. Иванов и К°», сотрудничал в суворинском «Вечернем времени». Ходили слухи о его связях с Распутиным. В эмиграции основал Народную практическую партию, был выбран в Ревеле российским консулом. Считал необходимым немедленное признание независимости Эстонии.


[Закрыть], внушают большие опасения за будущее. Опять-таки не решаюсь говорить о подробностях и развивать мою мысль, но во всяком случае с ними я работать не могу, если бы даже они были способны к работе. Но и этого пока не видится. Между прочим, они предлагали портфель м[ини]стра пропаганды И. Гессену353353
  Гессен Иосиф Владимирович (1865–1943) – до революции редактор «Права» и «Речи», депутат 2-й Государственной думы, член ЦК партии кадетов.


[Закрыть], но он отказался; меня все гельсингфорские немного боятся, как, вероятно, множество людей дружески боится Вас – Вашей прямоты и яркости. Когда читаю Ваши великолепные, прямые и честные обличения союзников, я думаю с улыбкой: сколько заячьих сердец с ужасом читают эти строки и шепотом осуждают дерзость неукротимого Бурцева! Антанта нас кормит, Антанта может быть когда-нибудь окажет нам помощь, а он такое говорит почтенной Антанте – даже требует!354354
  Бурцев, как и Андреев, призывал союзников к интервенции в Россию, обвинял их в пассивности. Андреев писал в начале 1919 года: «То, что ныне по отношению к истерзанной России совершают правительства союзников, есть либо предательство, либо безумие» (Андреев Л. S. О. S. Гельсингфорс, 1919. С. 3).


[Закрыть] И самое печальное, что я увидел и почувствовал, это жестокая приниженность, почти нищенская поза, в какую охотно становятся многие весьма даже порядочные люди.

Я размышляю о великолепном мавзолее, который будет воздвигнут на могиле нашей дружбы с Антантою. И одним из могильных камней я положил бы слезно-отчаянную мольбу архангельцев, чтобы их не оставляли на смерть и гибель английские войска – и увод английских войск. И обо всем этом я давно написал бы в «Общее дело», если бы не неисправность почты; а оказии, вроде недавней, редко представляются и всегда неожиданно. Вообще писать отсюда – вещь невозможная.

Таким образом, я окончательно решаю плыть в Америку355355
  Андреев собирался совершить пропагандистские турне по США, с тем чтобы подтолкнуть американцев к более активному вмешательству в русские дела.


[Закрыть], рассылаю письма, телеграммы и запросы. Пока ни [на] одно ответа не имею, но с упованием жду. Пишет мне о какой-то работе в Лондоне Н. К. Рерих, чудесный человек и мой большой друг, но в чем дело, еще не знаю. Во всяком случае по дороге в Штаты я пробуду некоторое время в Лондоне, а если будет возможность (виза), то приеду в Париж исключительно для беседы с вами и согласования действий.

Очень много хотелось бы сказать Вам, дорогой друг, но всякая цензура действует на меня гнетущим образом. Не зная, можно ли писать то и другое, я впадаю в полное недоумение. Поэтому с особым нетерпением жду минуты, когда так или иначе можно будет побеседовать свободно, без ежеминутных оглядок по сторонам. Думаю, что теперь этой минуты не так долго ждать. Между прочим, надежд на скорое взятие С[анкт]-П[етербурга] у меня нет; конечно, могут быть совершенно неожиданные случайности, но как можно учитывать случайность? Конечно, как двухголовый теленок, как всякий монструм, биологически нелепый, большевизм должен погибнуть, но когда это будет? Приспособляемость человека, особливо российского, чрезвычайно велика, растяжимость его шкуры огромна; сейчас большевики содрали и натянули эту шкуру на барабан, колотят и сзывают зевак и ослов, – но когда барабан лопнет?

А какой вид будет иметь Россия, когда уйдут большевики! Страшно подумать. Больше всего меня страшит страшная убыль в людях. С одной стороны, защищая себя, большевизм съел среди рабочих и демократии все наилучшее, сильнейшее, более других одаренное – это они в первую голову гибли и гибнут на бесчисленных фронтах в бесчисленных сражениях и кровопролитиях. И наоборот: наиболее трусливое, низкое и гнусное остается в ихнем тылу, плодится и множится и заселяет землю – это они палачествуют, крадут, цинически разрушают жизнь в самых основаниях.

С другой стороны, нападая, он съел огромное количество образованных людей, умертвил их физически, уничтожил морально своей системой подкупов, прикармливания. В этом смысле Луначарский со своим лисьим хвостом страшнее и хуже всех других Дьяволов из этой свирепой своры. Он трус и чистюля, ему хочется сохранить приличный вид и как можно больше запутать людей, зная, что каждое новое «имя», каждый профессор, ученый интеллигент или просто порядочный человек соответственно уменьшает его личную ответственность. Если даже Нерона многие одобряют за любовь к искусству, то как же ему, Луначарскому, не создать некоего «золотого века», рая художников и режиссеров, рая, который так приятно контрастирует с черной чрезвычайкой и придает Л[уначарскому] вид исключительного джентельменства. Светлый луч в темном царстве – так, вероятно, он сам мыслит про себя, ибо кроме всего он человек пошлый и недалекий. (Вы знаете, что они и меня пробовали? – предлагали очень выгодно издать сочинения, утверждая, что «все там» и что мне нет смысла кобениться356356
  Андреев говорил М. К. Иорданской, что к нему приезжали З. И. Гржебин и А. Н. Тихонов от имени А. М. Горького, предлагали купить сочинения Андреева для своего издательства за 2 млн руб. (Иорданская М. Эмиграция и смерть Леонида Андреева. [Б. м. и б. г.] С. 54).


[Закрыть].)

В России и так было безбожно мало интеллигентных, образованных людей – сколько же их осталось теперь? Действительно, страшно вообразить. Вспомнить всех этих бесчисленно расстрелянных офицеров, начальниц гимназий, попов, каких-то гласных, земцев, профессоров и прочих неведомых, их имена Господи веси. А каждый образованный человек – это как дерево, которое требует определенного времени для своего роста; сожгут у меня дачу, я в год выстрою новую, сгорит береза рядом – жди 25 лет! И когда подумать, сколько стоит (буквально) каждый образованный человек, то какой колоссальный капитал потеряла Россия в лице убитых!

Кто же выиграл в результате этого убийственного «отбора»? Черная сотня в широком смысле слова. Хищники и пресмыкающиеся, кусающие и ползающие. Мне думается, в этом кроется отчасти объяснение непонятно долгой «живучести» большевизма. А какая в связи с этой убылью в людях ждет нас реакция? Реакция неизбежная и неустранимая, ибо она будет иметь почти биологические основания – вырождение народа. Вот все говорят об Уч[редительном] собрании, а кто теперь составит его? чью волю оно выразит? И на что, в конце концов, рассчитывают европейцы, так бесконечно затягивая эту борьбу? И заметили ли европейские социалисты, что наибольший процент гибнущих приходится на долю демократии, а наименьший, ничтожный – на долю мелкой и крупной буржуазии, припасшей капиталец, наименее голодавшей и стоявшей в сторонке от непосредственной борьбы? И понимают ли они, что, готовя России эту ужасную реакцию, они сами падут жертвой ее? Чем требовать от Колчака, чтобы он клялся Учредительному, лучше бы сохранить жизнь одному образованному русскому!

Ну, разболтался. Крепко целую Вас и жму руку. По мере моего движения к Америке, буду писать Вам. Кстати, мой новый адрес: Мустамяки, дача Фальковского. Здесь, слишком близко к пограничной полосе, жить затруднительно: аэропланы бросают бомбы и проч[ие] военные неудобства. «Общее дело» всюду, куда даю, вызывает полнейшее сочувствие.

Ваш Леонид Андреев

только что получил Вашу телеграмму. Как видите, Америка! Попробую за эти дни соорудить для «Общего дела» статейку, но не знаю. Не умею маленьких. После написания сего письма, в ночь, был налет аэропланов: чувство довольно сильное. В Ваммельсу, совсем близко от моего дома, сброшено три бомбы357357
  Последний абзац – приписка на полях черными чернилами рукой Л. Н. Андреева.


[Закрыть].

ГА РФ. Ф. 3802. On. 1. Д. 76. Л. 6–6 об. Машинопись. Подлинник.

№ 2

«Записка» А. И. Деникина В. Л. Бурцеву

12 мая 1920 г.358358
  К моменту составления «Записки» Деникин уже почти два месяца был частным лицом и «простым» эмигрантом. Однако его влияние на эмигрантские круги было еще велико.


[Закрыть]

В последние дни парижская и лондонская печать, в особенности последняя, полны дифирамбов Польше: ненависть, разжигаемая искусственно против России, считается вполне законной; Польша – «благородная страна, освободившаяся сама (?) от русского ига»; от России Польша отнимает то, что ей принадлежит «по праву», и т. д. Французские газеты иногда сентиментально считают нынешнее наступление поляков освобождением от большевистского ига…

Полагаю, что «Комитет Освобождения»359359
  Комитет освобождения России (Russian Liberation Committee) (1919–1924), русская эмигрантская организация в Лондоне, наиболее видными деятелями которой в период Гражданской войны были академик М. И. Ростовцев, П. Н. Милюков, А. В. Тыркова-Вильямс.


[Закрыть] и «Общее дело» должны начать кампанию для разъяснения сущности польской политики.

Основные положения:

1) Русское правительство добровольно даровало свободу Польше.

2) Польша повторяет наши исторические ошибки в значительно более сильной степени: полонизация и чудовищное преследование православия в занятых русских землях. Густо размазывая историю Варшавской цитадели (10-й павильон360360
  В 10-м павильоне Варшавской цитадели содержались во времена самодержавия политзаключенные, в том числе приговоренные к смерти.


[Закрыть]), ничего не говорит о Кремле и Гермогене361361
  Гермоген – патриарх Русской православной церкви в 1606–1612 годах, в период польской оккупации Москвы занял патриотическую позицию. Интервенты уморили его голодом в тюрьме.


[Закрыть].

3) Польская печать усиленно проводит циничный взгляд: все внимание на Запад, Восток сгнил, в лучшем случае через несколько лет обратится в множество слабых и враждующих штатов, а потому надо теперь же разрешить на Востоке свои «исторические задачи»…

4) Польское правительство не желало вести освободительные войны совместно с вооруженными силами Ю[га] Р[оссии]. Переговоры затягивались на много месяцев. Стратегические разграничительные линии ими были отвергнуты. Наступление прекратилось тотчас же вслед за взятием нами Киева и возобновилось тотчас же после крушения (временного) южных русских армий.

5) Нынешнее наступление поляков имеет характер совершенно ясно выраженный: не борьба с большевиками, а завоевание, отторжение русских земель, пользуясь временным бессилием русского народа.

6) При этом повторяется полностью, по договору с Петлюрой, немецкая политика расчленения России.

7) Результаты:

а) Гальванизация большевизма (письмо Брусилова и проч.)362362
  Письмо генерала А. А. Брусилова на имя начальника Всероссийского Главного штаба Красной армии Н. И. Раттеля, в котором он предлагал собрать Совещание при главкоме из людей «боевого и жизненного опыта», чтобы «обсуждать дело снабжения войск». Приказ об образовании Особого совещания под председательством Брусилова был опубликован в «Правде» 5 мая 1920 года.


[Закрыть].

б) Грабеж России.

в) Возбуждение вражды к полякам даже среди элементов расположенных.

По-видимому, некоторые союзники ничего против этого не имеют.

г) Уклон России к союзу с немцами.

8) Польше необходимо стать на правильный путь – не завоевания, а освобождения России совместно с русскими антибольшевистскими силами. Это не услуги, а самострахование. Отнюдь не разрешая ныне вопросов территориальных и границ.

Иначе Польша в ближайшие годы будет раздавлена до основания и, как самостоятельное государство, погибнет навсегда.

ГА РФ. Ф. 5802. On. I. Д. 230. Л. 2–3. Машинопись. Копия.

№ 3

И. А. Бунин – В. Л. Бурцеву

Париж, 17 (30) сентября 1921 г.363363
  Сотрудничество в «Общем деле» И. А. Бунина, как и других известных писателей – Л. Н. Андреева, А. И. Куприна, А. Н. Толстого, объяснялось прежде всего тем, что бурцевское издание вплоть до начала 1920-х годов было единственной крупной эмигрантской газетой. Близки были и политические позиции Бурцева и Бунина. Их подписи стоят под обращением группы видных эмигрантов от 27 января 1921 года, в котором ставилась задача объединения всех антибольшевистских сил зарубежья на широкой демократической основе. Однако публикуемое письмо представляет интерес прежде всего с бытовой стороны. Тяжела же была жизнь классика русской литературы, если гордый Иван Алексеевич пытался хоть что-то получить с не менее гордого, но еще более нищего Владимира Львовича.


[Закрыть]

Многоуважаемый Владимир Львович,

Я был у Вас четвертого дня, но Вы были заняты с кем-то и я передал то, что хотел сказать Вам, В. В. Топорову364364
  В. В. Викторов (Топоров) – до революции корреспондент «Речи», сотрудник «Общего дела».


[Закрыть]. Дело в том, что я в большой нужде и потому прошу Вас чрезвычайно уплачивать мне то, что Вы должны мне, хотя бы по малым частям, хотя бы по 200, по 100 франков в месяц. Такая сумма при большом денежном обороте, который имеет всякая газета не только в месяц, но и в сутки, – совершенный грош – почти 3 франка в день. Ведь как-никак, а газета все же существует и все же кое-что платит прочим сотрудникам, даже и тем, которые не на жалованье, – например Яблоновский365365
  Яблоновский Александр Александрович (1870–1934) – критик и фельетонист, в эмигрантской литературе считался «королем шуток».


[Закрыть], Куприн, – а я почему-то в такой немилости, что мне даже отказали в печатании моего объявления о моей книге, каковое я просил ставить в счет уплаты долга мне: поставили раз – и конец, меж тем как в газете идут буквально круглый год, буквально каждый день большие бесплатные объявления даже тех, кто совсем чужой газете.

В надежде, что Вы помните о моей просьбе,

С совершенным почтением

Ив. Бунин

ГА РФ. Ф. 5802. On. 1. Д. 151. Л. 1–1 об. Автограф.

№ 4

П. Н. Врангель – В. Л. Бурцеву

Сремски Карловцы, 27 июня 1922 г.

Глубокоуважаемый Владимир Львович,

сегодня в Белграде получен № 565 «Общего дела». Ознакомившись с ним, я спешу горячо поблагодарить Вас за нравственную поддержку Армии и неизменную защиту ее интересов.

«Общее дело» осталось верным своим боевым лозунгам и по-прежнему является доблестным авангардом антибольшевистской печати.

Оно не устает смело и громко изобличать большевиков и иже с ними и призывать эмигрантские круги к единению в общей борьбе с врагом Родины.

Не могу, однако, не остановиться на некотором недоумении, вызываемом Вашей передовицей «Все – против большевиков».

Призывая всех на борьбу с большевиками, Вы пишете: «Нам нужен один антибольшевистский фронт от левых демократов до Национального комитета».

Таким образом, Вы оставляете в стороне монархистов, между тем как они, несмотря на отличие их политической идеологии от указанных группировок, являются несомненно элементами антибольшевистскими.

Предложенный Вами единый фронт, не обнимая собой все зарубежные антибольшевистские силы, естественно, рождает наряду с ним другой антибольшевистский фронт – от Национального комитета до правых монархистов.

Получается вместо желаемого объединения вредящее делу разъединение.

Мне думается, мы должны всемерно стремиться к действительно общему сплочению, и это не так уж безнадежно.

Объединения, имевшие ныне место в Константинополе, Белграде и Финляндии, тому пример.

Хочу думать, что в конце концов к этому придет и Париж.

Единодушный протест русской прессы и русской общественности побудил наконец болгарское правительство, хранившее до сих пор упорное молчание, к официальным разъяснениям.

В номере «Le Temps» от 21-го июня появилось официозное сообщение Бюро болгарской прессы. «La question de L’ armée Wrangel», исполненное от начала до конца сознательной намеренной лжи366366
  Врангелевские части, расквартированные в Болгарии, превосходили ее вооруженные силы по численности, которые, по Нейискому миру 1919 года, не должны были превышать 6,5 тыс. человек. Вмешательство врангелевцев во внутренние дела Болгарии вызывало острую реакцию ее правительства, вплоть до высылки видных белогвардейцев. Опасения болгарских властей оказались вполне обоснованными – год спустя врангелевцы приняли участие в перевороте 9 июня 1923 года, когда было свергнуто правительство А. Стамболийского.


[Закрыть].

Необходимо выступить с энергичным опровержением и требовать представления доказательств и всестороннего расследования, которого, пока безуспешно, домогались я в письме моем к Председателю Совета министров, русские общественные организации и часть русской прессы.

Прошу Вас принять уверения в истинном моем уважении и преданности.

[Подпись]

ГА РФ. Ф. 5802. Оп. 1. Д. 178. Л. 14–14 об. Машинопись. Подлинник.

№ 5

А. И. Деникин – В. Л. Бурцеву

Брюссель, 11 декабря 1925 г.

Многоуважаемый Владимир Львович!

В январе перешлю газеты по адресу, который Вы укажете367367
  Речь идет о газетах, выходивших на Юге России в период Гражданской войны. Они потребовались Деникину во время работы над «Очерками русской смуты» и, конечно, нашлись в необъятном бурцевском архиве.


[Закрыть].

Относительно разлада среди русской зарубежной интеллигенции так было и так, вероятно, будет и впредь. Мне этот вопрос знаком близко: за время 1–1/2 годового правления я наблюдал множество попыток к объединению на почве «реальной национальной политики», и все они кончались ничем. Не было искренности или катехизис мешал.

Одно из двух: либо мы недозрели, либо время еще не приспело.

C удовольствием повидаюсь и побеседую с Вами, когда судьба приведет встретиться. Только поднимаюсь я с места очень редко.

Уважающий Вас А. Деникин

ГА РФ. Ф. 5802. Оп. 1. Д. 230. Л. 11. Автограф.

№ 6

Е. Д. Кускова – В. Л. Бурцеву

Прага, 29 сентября 1936 г.

Дорогой Злец, Владимир Львович!

Я бы тоже хотела с Вами здорово поругаться (на почве: «я – революционер…»). Но в то же время совместно вспомнить – без ругни, а с горячим сердцем – старое… Старое… Вас. Дорогого мне Василия Яковлевича]…368368
  Василий Яковлевич Яковлев-Богучарский (1861–1915) – историк революционного движения и публицист, редактировал вместе с Бурцевым и П. Е. Щеголевым «Былое» в 1906–1907 годах. По своим взглядам был близок Кусковой.


[Закрыть] И те времена, те времена, которые к большевизму привели непосредственно и прямой дорогой. Нет, дорогой Злец, нам с С[ергеем] Н[иколаевичем]369369
  Сергей Николаевич Прокопович (1871–1955) – муж Е. Д. Кусковой, общественный деятель, экономист и публицист.


[Закрыть] не место в Национ[альном] комитете. Хотите знать интимную (только нашу причину)? сторону дела? Да Вы, как исследователь русской революции, должны бы и могли бы ее знать. Вот в чем она состоит. С самых юных лет и он, и я (14-ти лет – в Саратове) попали в левые революционные кружки. И с этих же лет стали с ними, с революционерами, бороться там, внутри их гнезд. Не знаю, кто в нас с С[ергеем] Н[иколаевичем] всадил внутреннюю культуру. У него она еще понятна: сын очень умной, очень культурной матери. А я, я росла беспризорная, в больших тяжестях жизни из-за семейной трагедии матери и отца (отец застрелился). Но – оба мы были влюблены в культуру, в знание, в честность познания, в мораль и в прочие глупости, с теперешней точки зрения. И вот с этой-то вышки культуры, на кот[орой] мы себя мнили, нам обоим революционная среда была глубоко противна. Ложь, провокация, цель оправдывает средства, и – оазисы (только оазисы) настоящего геройства. Мы ведь лично и глубоко, и хорошо знали многих революционеров. Очень хорошо знали Плеханова, Чернова и прочих столпов двух основных русских направлений. Прочтите переписку Плеханова… И Вы поймете, почему мы выскочили оттуда, как ошпаренные. Не вскочили и в другое направление. Там, по-моему, было еще хуже. Так и жили, неприкаянные, до Союза Освобождения. Здесь среда была иная: можно было «делать революционное дело», не боясь продать черту душу, т. е. замараться какой-либо грязью от «партийной диктатуры». Это было единственное светлое пятно в нашей политической карьере: работали, как Вы знаете, вовсю. В то же время, по своей жизни, мы хорошо знали политическую жизнь, психологию этого класса даже в его высоких этажах, в к[онституционно]-д[емократической] партии. Знали и русскую буржуазию. Пришли к выводу: эта среда нам чужда по духу, по целям, по навыкам, по непониманию истинных задач демократии. От этого пришли к другому решению: среда революционеров нам неизмеримо ближе, несмотря на все ее отрицательные стороны. Если демосу русскому суждено подняться и привести Россию к демократии, то эта среда сделает это, а не иная. Пройдет она через грязь и через кровь. Но ведь и революционеры подполья проходили через это: таков удел. Но мы все же останемся до конца жизни демократами и с демократией. Это определило нашу позицию по отношению к белому движению и к тому, что мы остались в России, не сгибая голов, каждую минуту эти головы рискуя потерять. О грязи их поведения, совершенно не стесняясь, говорили и Менжинскому370370
  Вячеслав Рудольфович Менжинский (1874–1934) – в 1920–1922 годах начальник Особого отдела ВЧК.


[Закрыть], и Каменеву371371
  Лев Борисович Каменев (Розенфельд) (1883–1936) – в описываемое время член Политбюро ЦК ВКП(б), председатель Моссовета.


[Закрыть] и другим б[ольшеви]кам того времени. Отказались разговаривать (как кооператоры) с Лениным, когда он в 1921 г. хотел устроить банкет со старыми общественными деятелями. Просили (жив В. М. Свердлов372372
  Вениамин Михайлович Свердлов (1886–1939) – младший брат Я. М. Свердлова, в 1921 году председатель Главного комитета государственных сооружений.


[Закрыть], через кот[орого] шли переговоры) передать ему: банкеты мы будем совместно устраивать тогда, когда выйдем из состояния рабов, рот которых завязан и кот[орые] чувствуют себя пленниками диктатуры, т. е. когда рядом с нэпом будут возвращены русскому народу свободы.