Текст книги "Другая Россия. Исследования по истории русской эмиграции"

По-видимому, сделка по продаже золотых монет и небольшой партии процентных бумаг прошла без проблем. Что же касается реалдоба, то его продажа потребовала серьезной подготовки и сопровождалась отчаянным торгом. Для оценки стоимости предлагаемых к реализации вещей представителями казны (имеется в виду Финансовая часть Русской армии) был приглашен оценщик Венского казенного ломбарда (Dorotheum) Мейндль269269
  Приглашение оценщика обошлось в 115 ф. ст. – Докладная записка финансового представителя в Королевстве СХС на имя заведующего финансами при Главнокомандующем Русской Армией // HIA. Vrangel. 154–57. Л. 284.


[Закрыть]. Он оценил намеченные к продаже предметы из серебра, золота и драгоценных камней, а также небольшое число вещей из неблагородных металлов270270
  Их стоимость, по оценке эксперта, составляла всего 88 ф. ст. 11 шилл. 7 пенсов. (Здесь и далее сведения приводятся по докладной записке от 25 октября 1921 г. – см. след. примеч.).


[Закрыть] в 6435 ф. ст. 2 шиллинга 2 пенса. В свою очередь приглашенный контрагентами (то есть «Руссосербом») оценщик-англичанин оценил реалдоб в 4356 ф. ст. 13 шиллингов 5 пенсов. Правда, он отказался оценивать вещи из неблагородных металлов, а также некоторые вещи из золота и серебра, преимущественно часы и изделия с драгоценными камнями. Если исключить из общей суммы предметы, не оцененные англичанином, то расхождение получалось приблизительно 10–15%. За исключением самого ценного предмета – пары бриллиантовых серег в 35 с четвертью каратов: австриец оценил серьги в 1060 ф. ст., англичанин – в 550 ф. ст.271271
  Докладная записка на имя начальника Финансовой части от 25 октября 1921 // HIA. Vrangel. 154–57. Л. 203.


[Закрыть]

Как выяснили финансисты, отказ англичанина от оценки некоторых вещей вовсе не означал нежелания контрагентов их приобретать. Поразмыслив, белградские мудрецы назвали продажную цену на 15% выше оценки австрийца, мотивируя это тем, что оценщик – служащий казенного ломбарда, поэтому ему свойственна чрезмерная осторожность в оценках; к тому же на него должна была повлиять и атмосфера Венского рынка, в которой привык работать эксперт: «постоянно ухудшающаяся валюта, неизменно реализационная тенденция этого рынка и нек[оторые] друг[ие]»272272
  HIA. Vrangel. 154–57. Л. 205.


[Закрыть].

После отъезда предполагаемых покупателей из Каттаро врангелевские финансисты провели дополнительный осмотр ценностей различных учреждений Государственного банка и «Вукописа» и изыскали еще около 130 кг серебряных изделий и незначительное количество (примерно на 3 ф. ст.) золота. Поистине каждый золотник был дорог.

Начался торг, с детальным учетом накладных расходов контрагентов и т. п. В результате предложение «Руссосерба» свелось к следующему:

Серебро, подвергнутое оценке обоими оценщиками, – 2585 ф. ст.

Золото, подвергнутое оценке обоими оценщиками, за исключением четырех бриллиантов, оцененных австрийцем в 1.200 ф. ст. – 830 ф. ст.

Предметы, оцененные одним австрийцем со скидкою в 35% против его оценки – 445 ф. ст.

Дополнительная партия серебра в 130 килограммов – 446 ф. ст.

–

Итого: 4.306 ф. ст.

В результате «усиленного торга» контрагенты согласились повысить сумму до 4500 ф. ст., на чем стояли твердо. При этом цена стандартной унции серебра составила бы 28,8 пенса при рыночной цене 42 пенса, то есть 68% рыночной цены. Вероятная прибыль «Руссосерба» выглядела, как и в случае первой сделки, вполне внушительной273273
  Там же. Л. 205–206.


[Закрыть].

В конце концов Финансовая часть согласилась на предложенную контрагентами цену, хотя сумма расчета незначительно изменилась, поскольку из общего числа предметов не был сдан «ряд серебряных предметов, главным образом из числа имущества разных полков, общим весом 15.875 гр., […] три золотых орденских знака весом 41 гр. (изъяты для награждения ими лиц, коим Главнокомандующим пожалованы соответствующие ордена) и 10 старинных золотых русских монет, весом 18 гр., представляющих нумизматический интерес. Напротив того, сдано контрагентам лишних против договора: 10.340 гр. серебряных изделий и 29 отдельных золотых предметов, стоимостью в особой оценке в 3 ф. ст.»274274
  Докладная записка финансового представителя в Королевстве СХС на имя заведующего финансами при Главнокомандующем Русской Армией // Там же. Л. 286.


[Закрыть].

«Руссосерб» расплатился согласно оговоренным условиям, и сделка прошла в общем без особых осложнений, за исключением эпизода с так называемым «медальоном с волосами». Спор по поводу медальона напоминал скорее перепалку мелких спекулянтов, нежели государственных мужей и солидных финансистов. Медальон было признано в Константинополе не сдавать контрагентам ввиду предложенной ими за него слишком низкой цены.

Между тем контрагенты, считая медальон чуть ли не самой ценной вещью во всей партии, – доносил Балабанову Тизенгаузен, – и основываясь на том, что сделка уже заключена, что медальон следовательно в числе других вещей им продан и составляет их собственность соглашались на его возвращение не иначе как за 30 ф. ст. (оценка австрийца) между тем как продажная цена его составляла около 15 ф. ст. (оценка англичанина – 16 ф. ст.). Считая такую комбинацию невыгодной, мы остановились на компромиссном решении: наши контрагенты предоставили нам медальон против депонирования им 30 ф. ст. условно с тем, что если мы выручим за него более 30 ф. ст., то 30 ф. ст. поступают в их полное распоряжение, а излишек нам, в противном случае мы возвращаем им медальон, а они нам 30 ф. ст.

Медальон и исключенные из сделки четыре бриллианта были отправлены в Константинополь вместе с выручкой от сделки275275
  Там же. Л. 289.


[Закрыть].

Гораздо более серьезным эпизодом, омрачившим проведение сделки, было «поведение состоящего при Петроградской Ссудной Казне представителя контроля Долгополова». Тизенгаузен жаловался Балабанову:

Своими мелкими, чисто формального свойства придирками, постоянным стремлением вмешиваться в чисто распорядительные действия должностных лиц финансового ведомства, полным непониманием существа возложенных на него функций и круга своих полномочий г. Долгополов всячески тормозил и постоянно тормозит всю проводимую в Каттаро работу. Кроме того, отсутствием всякого личного и служебного такта, часто неумением говорить элементарно приличным тоном, г. Долгополов вносит в работу много ненужных трений и неприятных личных осложнений. Так, во время сдачи контрагентам купленных ими вещей г. Долгополов неоднократно позволял себе по их адресу различные ничем не оправданные неуместные замечания… которые легко могли кончиться весьма крупными и, конечно, нежелательными для нас осложнениями276276
  HIA. Vrangel. 154–57. Л. 288.


[Закрыть].

Долгополов под предлогом болезни отказался подписать акты о сдаче товара, очевидно не желая разделять ответственность за незаконную с его точки зрения и явно убыточную для казны сделку. Можно легко представить, какого рода замечания он делал в адрес деятелей «Руссосерба», получавших сверхвысокую прибыль, на которую они никак не могли бы рассчитывать в нормальных обстоятельствах.

Однако же отзыв Долгополова Тизенгаузен считал «в настоящее время» невозможным и даже нежелательным, полагая, по-видимому, что тот может «вынести сор из избы» и помешать осуществлению следующих операций, по масштабам существенно превосходящих все предыдущие. В то же время он подчеркивал, что «назначение в Каттаро второго представителя Контроля способно совершенно затормозить там всякую работу и сделать отвечающую интересам Армии деятельность чинов финансового ведомства невозможной»277277
  Там же.


[Закрыть].

«Обструкция» представителя контроля была лишь предвестием череды скандалов, сопровождавших операции по продаже серебра и других ценностей.

Пока что в Каттаро после продажи реалдоба остался сенатор Д. И. Никифоров для «инвентаризации» процентных бумаг с целью их последующей продажи. По данным А. Ф. Шелеста, в Лондон от имени Тизенгаузена, Никифорова и других деятелей финансового ведомства было выслано из Каттаро почтовыми посылками на имя «List of Securities, sent to the American Intersent Corporation, C Western Bank» различных ценных бумаг на сумму 15 млн 475 тыс. руб. номинальных. «В дальнейшем истребовали от Ссуд[ной] Казны все остальные ценные бумаги в Белград и оттуда размещали их по разным биржам и комиссионерам»278278
  Шелест А. Ф. Операции с Ссудной Казной.


[Закрыть].

Но главное – полным ходом шла подготовка к крупнейшей финансовой операции Врангеля – продаже закладов Петроградской ссудной казны.

В данном случае проблема выходила за пределы чисто финансовой. Вопрос был одновременно и политическим и нравственным. Ведь речь шла фактически о конфискации частной собственности. Решение о продаже закладов должно было быть прежде всего политическим. Врангель явно не хотел брать ответственность на себя лично, намереваясь разделить ее с «общественностью».

* * *

14 октября 1921 года в российском посольстве в Константинополе состоялось секретное заседание Русского совета. Присутствовали: старший товарищ председателя Русского совета И. П. Алексинский, товарищ председателя Русского совета граф В. В. Мусин-Пушкин, исполняющий должность первого секретаря Русского совета В. М. Знаменский, члены Совета – кн. Павел Д. Долгоруков, Н. П. Савицкий, В. В. Лашкевич, И. Н. Чумаков, Н. А. Ростовцев, Н. Н. Львов, граф А. И. Уваров, члены Совета с совещательным голосом – С. П. Шликевич, генерал-майор П. А. Кусонский, Е. М. Балабанов и В. К. Пуницкий.

Заседание было посвящено финансовому положению Русской армии, а именно – вопросу о продаже просроченных закладов Петроградской ссудной казны как единственного реального способа его улучшить. С докладом выступил заведующий финансами Е. М. Балабанов. Понятно, что целью заседания было заручиться политической поддержкой общественности; в том, что такая поддержка будет оказана, вряд ли можно было сомневаться – ведь в Русский совет входили только убежденные сторонники Врангеля.

С речью, которая впоследствии стала как бы моральным обоснованием продажи закладов Ссудной казны и которая была частично опубликована, выступил Н. Н. Львов:

С моральной стороны допустима ли продажа ценностей, хранящихся в Сохранной Казне? […]

Прежде всего эти ценности не доверены нам на хранение. Они скорее всего могут быть приравнены к находке, при которой, по закону, одна треть принадлежит нашедшему. Но это даже и не находка. Имущество отбито Армией у большевиков, похитивших его и растративших часть ценностей. Как известно, Петроградская Сохранная Казна была взята в Ейске после ряда боев и занятия Кубанской Области. Это имущество оплачено кровью. Это более чем находка, это – цена крови.

Теперь, когда спасение людей зависит от реализации этого имущества, Главнокомандующий не только имеет право, но и обязан продать ценности, оплаченные кровью, и на вырученные средства обеспечить Армию.

Было бы морально недопустимым, если бы из-за соображений скорее формального характера, Армия была бы обречена на лишения и голод, а вещи были бы в неприкосновенности сохранены в местах их хранения, вплоть до появления неизвестных владельцев заложенного имущества. Человеческое чувство не может не возмущаться этим и я уверен, что большинство закладчиков сами были бы глубоко возмущены таким способом охранения их моральных прав279279
  Журнал заседания Русского Совета № 59 от 14 октября 1921 // HIA. Vrangel. 154–58. Л. 2.


[Закрыть].

Граф Мусин-Пушкин не поддержал пафосный тон, заданный Львовым, но согласился с ним по существу:

Сказать, что за эти вещи заплачена цена крови, […] – это просто ораторское преувеличение. Ни одной капли крови не было пролито для сохранения Ссудной Казны, просто ее чрезвычайно ловко увезли из Екатеринодара в Новороссийск. В Крым она доставлена была также без всяких жертв и отправлена оттуда заграницу задолго до эвакуации. Если мои вещи захвачены в совдепии, то я с этим мирюсь, так как там царствует социализм, но здесь на нашей стороне нарушить право собственности не так легко. К решению этого вопроса есть единственный путь – это путь целесообразности. Поэтому надо установить резкое различие между вкладами и закладами. Заклады должны быть проданы в интересах самих закладодателей. Что же касается вкладов, то продажа их не имела бы смысла, так как вся вырученная ценность должна была бы возвратиться собственнику. В интересах Армии вклады могут быть только реквизированы. Когда-то Петр Великий, в силу необходимости, снял все колокола с церквей и перелил их в пушки280280
  Там же. Л. 3 об.


[Закрыть].

Журнал был утвержден Врангелем 29 октября, что открыло зеленый свет действиям финансистов.

Положение армии в Сербии и Болгарии было, конечно, несравненно лучше, чем в Галлиполи или на острове Лемнос, однако же оставляло желать много лучшего. В нашу задачу не входит в рамках настоящей статьи рассматривать положение той ее части, что была «расселена» на Балканах, тем более что необходимые сведения можно почерпнуть в ряде исследований. Приведу лишь для характеристики настроений военнослужащих довольно необычный и забавный источник – фрагменты поэмы, принадлежащей перу некоего К. Дитлова, сотрудника самодеятельного журнала с ироническим названием «Развей горе в чистом поле». Журнал выходил в Маслянице, Далмация; поэма была опубликована в номере от 13 января 1922 года. Автор, очевидно, принадлежал к наиболее «привилегированной» части крымских ветеранов, тех, кто получил службу в сербской пограничной страже. Другим повезло меньше: они вынуждены были трудиться на строительстве шоссейных дорог или на шахтах. К сожалению, каких-либо сведений об авторе поэмы, сохранившейся среди бумаг Врангеля, найти не удалось.

 
[…]
Принявши верности присягу,
Привязан я на целый год,
А то давно задал бы тягу
От этих Далматинских вод.
У нас обычная картина —
Обилие «црного» вина
И Масляницкая «кантина»
С утра до вечера полна.
Но для граничного кармана
Чужда вся прелесть винных чар,
Пока мы ждем от капитана
Получки месячных динар.
Здесь женщин нет, не бьется сердце,
Сегодня скучно, как вчера,
На патрули в погоне «шверца»281281
  Шверца – контрабанда. (Примеч. автора поэмы.)


[Закрыть]
Уходят наши вечера.
[…]
Читаем русские газеты
И с изумленьем узнаем,
Что будут признаны Советы,
Что входит в моду Совнарком.
Что сам Чичерин едет в Лондон,
В Берлин Варшавский Карахан,
И будто в этом диком рондо
Запляшет скоро сам Бриан.
Что Джордж и Красин словно братья,
Что едут немцы на конгресс,
И что на днях в одном объятии
Сольются Ленин и Стиннес.
И что в страну, где горды бритты,
По приглашению короля
Поедут красные бандиты —
Убийцы русского царя.
Что соберутся дипломаты,
И все, кто в деньгах знает толк,
И там московские Мараты
Заплатят златом царский долг.
Потом во все столицы света
Богаты, щедры и милы,
«С коммунистическим приветом»
Поедут красные послы.
Воровский, Иоффе и Литвинов,
Чичерин, Красин, Карахан
На радость местных якобинов
И пролетариев всех стран.
А Русь, с Сибирью и Украйной
Страдает молча вдалеке,
От нас сокрыта страшной тайной,
А Русь по-прежнему во мгле.
Там все, что строили столетья,
Сдано теперь в ненужный брак,
И пусть на Волге гибнут дети
За «планетарный» кавардак.
Но мы здесь, русские в изгнании,
Мы все, привыкшие страдать,
Не верим призрачным «признаниям»;
Мы ждали, ждем и будем ждать.
[…]
Мы все живем одной надеждой,
Что день торжественный придет,
И сбросит красные одежды
Наш отуманенный народ.
Найдет людей, порывом смелых,
Что Русь на верный путь вернут,
И нас отсюда, сердцем белых,
К себе на помощь позовут282282
  HIA. Vrangel. 50–26.


[Закрыть].
 

Ну а для того, чтобы дождаться «весеннего похода», нужны были деньги, деньги и еще раз деньги.

По вопросу о продаже просроченных закладов Петроградской ссудной казны была подготовлена справка, датированная 4 марта 1922 года и дающая представление о европейском рынке серебра и о возможной выручке от продажи закладов. Главным мировым рынком серебра был в то время лондонский. Лондонские биржевые котировки публиковались в газетах и означали цену в пенсах за одну тройскую унцию стандартного серебра. Тройская унция была равна 31,1 г, стандартным считалось серебро 925-й пробы, из которого чеканилась английская серебряная монета283283
  HIA. Vrangel. 154–58. Л. 105.


[Закрыть].

Русское серебро в изделиях обычно бывало 84-й пробы (875%). Российская серебряная монета чеканилась из серебра 500%, банковая – из серебра 900%. 1 кг серебра 84-й пробы соответствовал 31,29 унции стандартного серебра 925-й пробы. Для получения цены 1 кг серебра нужно было соответственно умножить 31,29 на биржевую цену серебра за одну тройскую унцию284284
  Там же.


[Закрыть].

Сколько же серебра хранилось на складах Ссудной казны? Точных сведений об этом не имелось. Всего насчитывалось 22 273 заклада. Они были весьма различны по весу и размеру – мелкие были просто завернуты в бумагу, средние и крупные имели, как правило, индивидуальную упаковку – футляры и т. п. Все они были сложены, как уже говорилось, приблизительно в 700 ящиков. Косвенным образом вес серебра можно было определить по сумме выданных ссуд, что, в свою очередь, позволяло определить оценку закладов. Общая оценка закладов за 1913–1916 годы составляла 664 792 руб., за 1917 год – 1 560 609 руб. Один золотник285285
  Один золотник равен 4,266 г.


[Закрыть] серебра в 1913–1916 годах оценивался Петроградской ссудной казной в 25 коп., в 1917 году – в 28 коп. Следовательно, общий вес серебряных закладов должен был составить 8 232 771 золотник, или 35 072 кг.

При расчете другим способом – исходя из веса брутто ящиков с серебром за минусом веса тары – получалось 35 560 кг серебра, то есть цифры отличались непринципиально, с учетом того, что общий вес серебра превышал, по расчетам, 35 т286286
  HIA. Vrangel. 154–58. Л. 106–107.


[Закрыть].

Принимая во внимание условия продаж серебра по прежним сделкам – скидка при продаже серебряной монеты составила 33% от рыночной цены, реалдоба – 31,4%, – можно было рассчитать вероятную выручку от реализации закладов Ссудной казны. По прикидкам финансистов, она должна была составить сумму от 100 308 до 106 458 ф. ст.287287
  Там же. Л. 109.


[Закрыть] В любом случае получалась сумма, способная поддержать существование Русской армии на достаточно длительный период, имея в виду, что расходовать ее предполагалось преимущественно в Королевстве СХС с его слабой валютой и сравнительной дешевизной жизни.

С технической и международно-правовой стороны реализация закладов Ссудной казны не должна была составить особых проблем. Серебро хранилось на складе сербского военного ведомства, в бывшей казарме. Охранял склад сербский караул. Склад находился в 200–250 м от пристани, куда могли подходить морские суда. С точки зрения таможенных правил склад считался транзитным, а все ценности Ссудной казны – не ввезенными на территорию Королевства СХС. Постановлением Совета министров Королевства ценности были признаны свободными к беспошлинному вывозу за границу288288
  Там же. Л. 105–106.


[Закрыть].

Контрагентом по продаже просроченных закладов Ссудной казны выступил неизменный «Руссосерб». Договор о продаже серебра был подписан 28 июня 1922 года в Белграде. От имени Главного командования его подписали инженер Вадим Петрович Шмидт (Шмит) и князь Павел Дмитриевич Долгоруков, от «Руссосерба» – его директора Гайдуков и Хлытчиев.

Договор предусматривал сдачу не менее 20 тыс. и не более 40 тыс. кг серебра. Стоимость чистого серебра 84-й пробы определялась по взвешиванию, для предметов, имевших несеребряные составные части, устанавливался сложный коэффициент в зависимости от доли несеребряных частей. Содержание серебра в такого рода изделиях определяла избранная по согласованию аффинажная289289
  Аффинаж – получение благородных металлов высокой чистоты, разновидность рафинирования металлов.


[Закрыть] фабрика. Также по согласованию устанавливалась цена в случае содержания в предметах более ценных металлов и камней.

Размер платы устанавливался по весу, исходя из средней из цен на серебро, напечатанных в газете «Таймс» в Лондоне для сделок на срок за четвертый, пятый и шестой день после окончания сдачи серебра «Руссосербу» в Каттаро, не считая выходных дней на Лондонской бирже. Для определения продажной цены в пенсах за тройскую унцию серебра 84-й пробы применялась специальная формула, причем средняя цена за три дня умножалась на 875, полученное произведение делилось на 925, а из частного вычиталось шесть и три четверти, что, по-видимому, и составляло маржу «Руссосерба»290290
  HIA. Vrangel. 154–58. Л. 133–135.


[Закрыть].

14 августа 1922 года завершилось взвешивание и упаковка серебра, предназначенного для передачи «Руссосербу»; ящики, в которые упаковывались серебряные предметы, были опечатаны казначеем Русской армии А. И. Цакони и директорами «Руссосерба»291291
  Там же. Л. 201.


[Закрыть]. Общее количество серебра, сданного обществу «Руссосерб», составило 31 992 344 г, или 1 028 593 тройские унции. Цена, выведенная по указанной выше формуле, составила 26,476 пенса за унцию, что давало в сумме 113 470 ф. ст., причем 104 960 ф. ст. были уплачены сразу, а 8510 ф. ст. подлежали уплате в течение 45 дней после выхода «серебряного парохода» из Котора (Каттаро). Расчет заверил, кроме Цакони, уполномоченный заведующего контролем В. К. Пуницкий292292
  Там же. Л. 205.


[Закрыть].

Серебро было перепродано «Руссосербом» одному из «крупнейших в Англии домов по торговле серебром». «В основу расценки серебра, – по словам генерала Е. К. Миллера, – положена была официальная его котировка на Лондонской бирже, а окончательная цена была установлена путем необходимого вычета из биржевой расценки таких элементов, как торговая прибыль покупателей и расходы по фрахту, страховке и дальнейшей переработке металла»293293
  Доклад Е. К. Миллера Вел. кн. Николаю Николаевичу. Апрель 1926 // HIA. Vrangel. 146–32. Л. 159–167.


[Закрыть].

Следует добавить, что торговая прибыль покупателей была чрезвычайно высока, а скромная фраза о дальнейшей переработке металла означала обезличку изделий из серебра, среди которых были и высокохудожественные. Ведь в случае появления владельцев закладов у покупателей могли возникнуть серьезные проблемы. Это не позволяло продавать изделия с аукциона, что могло дать гораздо большую прибыль, нежели перепродажа «серебряного лома». Вряд ли можно все же принимать всерьез утверждение эсеровской газеты «Дни», что на улицах Белграда подбирали «голодных офицеров, отправляли их вагонами в Катарро и там, дав в руки молоток, заставляли расплющивать вазы, бокалы, чаши, выламывать стальные клинки у ножей, костяные ручки у чайников. Расплющивать, расплющивать!.. Стучали молотками голодные офицеры, подгоняемые „контрольной комиссией“, ибо нужно было торопиться с погрузкой»294294
  К. А. Серебряные операции Врангеля // Дни. 1923. 24 июня.


[Закрыть].

По условиям договора, несеребряные части должны были быть отделены от серебряных, но маловероятно, чтобы для этого потребовались «вагоны» офицеров, и, как резонно замечает И. Качаки, «все-таки трудно поверить, что ломали изделия известных российских мастеров серебряных дел: Фаберже, Овчинникова, Грачева, Губкина»295295
  Качаки И. Письмо в редакцию // Русская мысль. Париж, 2001. 5 апреля. № 4360.


[Закрыть].

Наиболее деликатным моментом в истории с продажей просроченных закладов Ссудной казны было явное попрание прав частных собственников. По мнению самих участников «ликвидации» закладов, они стремились руководствоваться духом закона и принципом ограждения частной собственности. В газетах было опубликовано объявление о возобновлении операций Ссудной казны, приостановленных Временным правительством на все время ее эвакуации из Петрограда. Были приняты меры и для оповещения возможных владельцев, находящихся за границей, через российские дипломатические представительства. Таким образом, для владельцев просроченных закладов наступали юридические последствия – не выкупленные в срок заклады подлежали продаже.

Как писал один из непосредственных участников «ликвидации» кн. Павел Долгоруков, «мы решили осуществить принципиально ничего ненормального в себе не заключающую реализацию просроченных закладов и выделить в твердой денежной форме причитающуюся собственникам этих закладов долю», обратив остальное «на нужды русского дела»296296
  Цит. по: Серебряные операции Врангеля.


[Закрыть]. Владельцам даже как бы оказывалось благодеяние, ибо, учитывая расходы казны по хранению закладов, которые легли бы на владельцев, им пришлось бы платить при выкупе своих вещей суммы, превышающие их полную стоимость.

Очистили свою совесть продавцы тем, что оставили неприкосновенными вклады на хранение (по мнению И. Качаки, были проданы и некоторые вклады297297
  Качаки И. Письмо в редакцию.


[Закрыть]) и заклады, собственники которых отозвались. «В продажу были, таким образом, обращены лишь те вещи, собственники которых оставались за все время пребывания Ссудной Казны за границею не обнаруженными, сроки заклада которых давно истекли и самую вероятность выкупа которых не представлялось, при таких условиях, возможным принимать к учету», – рассуждал впоследствии ставший одним из главных врангелевских финансистов генерал Е. К. Миллер298298
  Доклад Е. К. Миллера Вел. кн. Николаю Николаевичу.


[Закрыть].

В случае обнаружения владельцев было решено компенсировать им стоимость проданных вещей за вычетом суммы долга и небольшого платежа за хранение без начисления процентов по ссуде. К тому же выдачи производились и в фунтах стерлингов «с пересчетом рублей на английскую валюту по нормальному, довоенному паритету (1 ф. ст. = 9 руб. 46 коп.)». В результате некоторое, «правда, незначительное количество имущества было возвращено собственникам… рассчитывать на востребование из Казны сколько-нибудь значительного количества хранившихся в ней ценных вещей или хотя бы на обнаружение достаточно заметного числа их владельцев, не представлялось возможным: …в расчет могли… идти только лица, оказавшиеся за рубежом, а они составляли, как само собою понятно, лишь незначительное меньшинство клиентов Ссудной Казны»299299
  Там же.


[Закрыть].

Финансово-контрольный комитет в самом деле удовлетворял претензии оказавшихся за границей владельцев закладов до 1 июля 1927 года, когда выплаты прекратились «за исчерпанием всех имеющихся в его распоряжении средств и одновременно почти полным прекращением поступления новых ходатайств». Для расчета с владельцами было зарезервировано 10 800 ф. ст. Всего поступило 2888 ходатайств о выплате денег по 5381 проданному закладу на сумму 14 140 ф. ст. 9 шиллингов 2 пенса. На первоначальную сумму набегали проценты, так что владельцам выплатили 12 971 ф. ст. 2 шиллинга 2 пенса. Были отклонены по разным причинам 346 ходатайств на сумму 1169 ф. ст. 7 шиллингов 1 пенс300300
  Отчет Финансово-контрольного комитета об израсходовании сумм, вырученных от продажи просроченных закладов Петроградской Ссудной Казны – брошюра, изданная типографским способом, без указания места и года выпуска, находится в фонде Врангеля в Гуверовском архиве (HIA. Vrangel. Box 166–40).


[Закрыть].

Однако было очевидно, что большая часть владельцев предъявить претензии не может, ибо находится в России. Таким образом, их собственность была просто-напросто конфискована.

Объявление о возможной продаже – еще до фактического осуществления сделки – вызвало бурю в эмигрантской печати. Врангель был, естественно, прежде всего атакован «слева», причем слабое место в позиции продавцов было нащупано весьма точно. Милюковские «Последние новости» поместили информацию о готовящейся продаже под шапкой «По примеру красных», с пояснением: «Агенты Врангеля распродают вклады петербургской ссудной казны»301301
  Последние новости. 1922. 22 июля.


[Закрыть], сменовеховская «Накануне» в статье, озаглавленной «Священная собственность» с подзаголовком «Из последних похождений генерала Врангеля», писала: «…оказывается, он – недурной коммерсант, хотя и с уголовным оттенком»302302
  Накануне. 1922. 29 июля.


[Закрыть].

Скандал вспыхнул с новой силой почти год спустя, когда в «Последних новостях» была опубликована статья А. Ф. Шелеста, бывшего заведующего ценностями учреждений Государственного банка и казначейства, оказавшихся в составе Ссудной казны, под названием «Операции с Ссудной Казной»303303
  Шелест А. Ф. Операции с Ссудной Казной // Последние новости. 1923. 18 мая.


[Закрыть]. Шелест поведал обо всех четырех операциях по продаже ценностей Ссудной казны – серебряной монеты, реалдоба, процентных бумаг и просроченных закладов. Он утверждал, что некоторые ценности, владельцы которых были известны, сознательно «обезличивались».

Так, было продано 67 ящиков золотых, серебряных и драгоценных вещей (в том числе 24 ящика художественных изделий «Вукописи») (реалдоб), под видом бесхозного имущества, несмотря на указание Шелеста, что имеются списки, позволяющие установить, кто является его собственником. «Мне откровенно указали, – свидетельствовал Шелест, – что документы можно уничтожить. В изъятии и продаже этих ценностей составили акт о том, что изъято и продано безхозяйное имущество».

После этой второй продажи приступили к обезличению ценных бумаг, принадлежавших вкладчикам учреждений Государственного Банка, казначейств и сберегательных касс. Меру эту провели под видом (как гласило в официальном для этой цели распоряжении) наилучшего способа обеспечить сохранность ценных бумаг, так как хранение их по учреждениям и вместе с взносными объявлениями (документами, кои составляются собственноручно вкладчиками при взносе на хранение бумаг) является громоздким и не дает возможности следить за наличностью натуры…304304
  Шелест А. Ф. Операции с Ссудной Казной.


[Закрыть]

Шелест назвал и имена «главных деятелей» «по ликвидации эвакуированных в Каттаро ценностей»: начальника Финансовой части Е. М. Балабанова, финансового представителя в Королевстве СХС барона А. Е. Тизенгаузена, начальника контрольной части сенатора Д. И. Никифорова, казначея Русской армии А. И. Цакони, помощника начальника контрольной части В. К. Пуницкого. «Их контрагенты, – писал Шелест, – посредники всех продаж – г. г. Гайдуков и Хлытчиев, обосновавшиеся в Белграде под фирмою „Руссосерб“ и нажившие на операциях продажи ценностей Ссудной Казны и учреждений Гос[ударственного] Банка не один десяток миллионов динар»305305
  Там же.


[Закрыть].

Шелесту на страницах «Последних новостей» отвечали не «обвиняемые», а кн. Павел Долгоруков, один из тех, кто дал как бы общественную санкцию продаже серебра. Отвергая обвинения Шелеста, он подчеркивал, что тот – уволенный служащий и сводит счеты со своим бывшим прямым и косвенным начальством.

Через неделю после появления статьи Шелеста по врангелевцам «выстрелили» «Дни», назвавшие руководство остатков Русской армии «торговым домом Врангель и Ко» и сообщившие, среди прочего, что после участия в продаже серебра кн. Павел Долгоруков заработал в Белграде прозвище «князя Серебряного». По утверждению газеты, готовилась еще одна продажа партии серебра; вырученные же ранее деньги шли на содержание «врангелевской компании»306306
  Белоцветов Н. Петр Врангель и Ко (Письмо из Юго-Славии) // Дни. 1923. 25 мая.


[Закрыть].

Через месяц в двух номерах «Дней» появилась обширная статья «Серебряные операции Врангеля», в которой рассматривались, конечно небеспристрастно по отношению к политическим оппонентам, моральные и юридические аспекты продажи серебра. Автор статьи, подписавшийся инициалами «К. А.», подчеркивал, что большая часть закладов была внесена в Петроградскую ссудную казну в 1917 году, когда «за переполнением кладовых был прекращен прием вкладов». Опасаясь взятия Петрограда немцами, большевистских беспорядков, ограблений, люди «несли серебро в Ссудную Казну хотя бы в заклад, чтобы только поместить его в верном месте». Закладывали вещи, по мнению автора, подешевле, чтобы платить поменьше процентов, ибо настоящей целью было не получение ссуды, а сохранение самих вещей307307
  Дни. 1923. 24 июня.


[Закрыть].

Продажа чужого серебра ни в малейшей степени не нарушила интересы большевиков, разве что лишила их возможности заработать на этом достоянии России. Она касается только интересов частных лиц, притом людей состоятельных, ограбленных в совдепии большевиками и здесь «обработанных» белыми. Каждый заинтересованный ждет, когда же наступит «свое время»308308
  Автор иронизирует по поводу слов кн. Долгорукова, что «все акты и документы в свое время станут достоянием гласности».


[Закрыть] для выяснения разницы между отобранием мебели и книг в Москве и серебра, считавшегося спасенным, в Катарро. Какая разница в утверждении одних, что национализация домов, например, производится в интересах народа, и в утверждении князя (Павла Долгорукова. – О. Б.), что продажа серебра последовала для «нужд русского дела за границею»? Какая разница между непризнанием со стороны эмигрантов законности действий московских комиссаров и непризнанием со стороны коренного петербуржца, оставшегося там и твердо рассчитывающего на свое серебро, действий белградских генералов и «общественных деятелей»309309
  Дни. 1923. 23 июня.


[Закрыть].

Вероятно, в эти дни кем-то была выпущена почтовая карточка, на которой был помещен рисунок, изображающий Врангеля на коне, попирающем серебряный поднос, кувшин, подсвечник и т. п. В руках у Главнокомандующего была вилка, а к поясу вместо шашки приторочен серебряный половник. Надпись над рисунком гласила: «Картина лубок, изданная признательными лицами, потерпевшими от продажи их драгоценностей», под рисунком: «Герой нашего времени, волею судеб и катаррского серебра Петр IV Барон Врангель»310310
  HIA. Vrangel. 166–40.


[Закрыть].