Текст книги "Другая Россия. Исследования по истории русской эмиграции"

Все это ясно, а все прочее – от дьявола, если даже он носит дорогой мне образ Василия Алексеевича. Итак, воспроизведите, пожалуйста, на машинке свое письмо.

Искренне Ваш

О. Грузенберг

Почтительный поклон Марии Алексеевне.

Черкните мне, [пожалуйста], Ваш домашний адрес.

HIA. 8–3. Автограф.

В. А. Маклаков – О. О. Грузенбергу

Париж, 21 февраля 1933 г.

Дорогой Оскар Осипович,

Возвращаю Вам письмо с копией; сохранил все словесные неряшливости и грамматические и синтаксические ошибки. Но какой Вы оптимист; неужели Вы думаете, что кому-нибудь, кроме нас, будет интересна эта переписка. Не понимаю Вашей фразы, что я просто потешаюсь, а что Вам не до веселья; и мне не до веселья и все, что я Вам писал, совершенно серьезно. Может быть, не стоило об этом писать, так как все сводится к спору о слове «приемлемо» [так!]; но когда Вы его употребили, несколько раз подчеркнув, то я видел за этим словом какое-то определенное, чтобы не сказать агрессивное, настроение, которое было мне непонятно; остается непонятно и теперь. Но почему Вы думаете, что потешаюсь и, что Вы нашли смешного в моих письмах, я и по сю пору не понял.

Ваша выписка из Вашей речи напомнила мне дела давно минувших дней; если я Вам говорил, что Вы меня упрекали, то, конечно, только в шутку, критика не есть ругань; но и сейчас думаю, что Вы были не правы; говоря о том, что адвокатская профессия беспринципна, я, конечно, не отрицал высокой принципиальности и совести политической отдельных адвокатов; я говорил о свойстве профессии, которая заставляла менять технически позицию в зависимости исключительно от того, какая сторона к Вам обратилась, а вовсе не в зависимости от того, что конкретная обстановка была разная. В обыкновенных делах, особенно гражданских, адвокаты очень легко могли защищать и противоположную сторону и все технические вопросы, относящиеся к этому, разрешать сообразно с этим, а воля Ваша – принципы должны были бы быть не только в области морали и политики, но и в области техники; и беспринципность техническая приучает и к беспринципности иного характера. Но неужели, прочитывая Вашу речь, теперь Вы не чувствуете, не хочу сказать фальши, но незаслуженности Вашего утверждения, что «адвокаты стойки до щепетильности в своих убеждениях и верованиях». Что такие люди среди них были, я не отрицаю, но этим свойствам они обязаны не адвокатской профессии. А что среди адвокатов, распинавшихся за известные начала, многие оказались в числе распинателей этих начал, не будете отрицать и Вы. Некогда я думал и думаю, что нет профессии столько развращающей, как адвокатура; кроме служения правосудию, на поведение адвоката влияет и законное желание не потерять хорошего клиента и много других, совсем не идейных, а очень личных мотивов и все это покрывается красивою тогою. Не всех это погубило, но всем это мешает, и большего я не говорил в той статье, на которую напустились и Вы и И. В. Гессен545545
  Гессен И. В. История русской адвокатуры. Т. 1. Адвокатура, общество и государство. 1864–1914. М.: Издание советов присяжных поверенных, 1914. С. 472–473. Гессен писал, что «адвокатские литературные выступления» грозят «окончательно расшатать представления об обязанностях адвокатуры», ссылаясь при этом на статью В. А. Маклакова «Толстой и суд» (Русская мысль. 1914. Кн. 3. Отд. II. С. 35–72), в которой тот по сути солидаризировался с некоторыми критическими рассуждениями Л. Н. Толстого об адвокатуре. Гессен Иосиф Владимирович (1865–1943) – общественно-политический деятель, публицист, издатель. Один из основателей партии кадетов, депутат 2-й Государственной думы. Редактор газет «Речь», «Право», «Народная свобода». В эмиграции с 1919 года. В Берлине с 1920 года. Директор издательства «Слово» (1920–1935), основатель и редактор газеты «Руль» (1920–1931), издатель «Архива русской революции» (1921–1937), член Союза русских евреев, Союза русской присяжной адвокатуры, председатель Объединения русских общественных и благотворительных организаций, основатель Союза русских журналистов и литераторов в Германии, действительный член Дома искусств, председатель Русского клуба, член немецкого отделения Американского фонда помощи русским литераторам, берлинской группы Партии народной свободы (кадетов). С 1936 года в Париже, с 1942-го – в Нью-Йорке.


[Закрыть]. Сравните в этом отношении адвоката с доктором, с инженером, архитектором, и Вы увидите, насколько легче там быть принципиальным и последовательным.

HIA. 8–3. Машинопись. Копия.

О. О. Грузенберг – В. А. Маклакову

30 декабря 1933 г.

78, rue de Maréchal Joffre, Nice

Дорогой Василий Алексеевич,

Вероятно, Вы окончательно «обасурманились», – предполагаю так по той причине, что чувствую на себе самом, какая всепобеждающая сила у французской культуры. Если обасурманились, – примите и передайте Вашей милой сестре мои лучшие пожелания всего радостного и светлого в новом году, исчисляемому по западному календарю.

По установившемуся у нас с Вами обыкновению, надо заняться гаданием – мое невеселье:

1) Для меня нет сомнения, что экспансия Гитлера прикончит с Россиею, – тою Россиею, которую мы знали; хорошо или плохо, Франция, изолированная завистью и недоброжелательством своих бывших союзников, заключит с Германией «похабный мир», как выразился Ленин о Брест-Литовском соглашении; как только это случится, у Гитлера развяжутся руки – и начнется экспансия. Армяне, грузины и, главным образом, украинцы станут помогать Гитлеру изо всех сил – и он преуспеет в своем стремлении. Тогда Россия превратится в старую Московию.

2) Большевизм будет, конечно, подавлен, но на короткое время: слишком высоко напряжение недовольства и бедности в широких массах всей Европы, чтобы можно было рассчитывать на окончательную победу над большевизмом, – тем более, что социал-демократия явно обанкротилась повсеместно.

3) Что касается Красной армии, то сила ее слишком, думается мне, преувеличена, – тем более, что Herriot546546
  Эррио (Herriot) Эдуар (1872–1957) – французский политический и государственный деятель, лидер партии радикалов и радикал-социалистов; писатель, литературный и музыкальный критик, историк. С 1916 года неоднократно входил в состав правительства, в том числе занимал пост премьер-министра. В 1919–1940 годах и в 1946–1957-м – член палаты депутатов, в 1925–1926 и 1936–1940 годах – ее председатель. В 1942 году отправил маршалу Петену письмо с протестом по поводу отмены конституционных свобод, после чего был подвергнут домашнему аресту. В августе 1944 года отклонил предложение П. Лаваля возглавить «переходное» марионеточное правительство. После этого был передан вишистами нацистам и отправлен в Германию, где был интернирован. Освобожден Красной армией в апреле 1945 года. В 1947 – январе 1954 года – председатель Национального собрания, затем до конца жизни почетный председатель Национального собрания. Грузенберг упоминает поездку Эррио в СССР 26 августа – 9 сентября 1933 года, широко освещавшуюся французской и в особенности русской эмигрантской печатью. Эррио прибыл на пароходе в Одессу, затем посетил Киев, Харьков, Днепропетровск, Ростов-на-Дону и Москву. В Москве он был принят В. М. Молотовым и М. И. Калининым.


[Закрыть] видал лишь парады, – да и то в одной лишь Москве; кроме того, Красная армия, связанная крепко с деревнею, не очень захочет умирать во славу большевизма. Каков Ваш взгляд, – взгляд профессионального политика?

Крепко жму руку.

Ваш О. Грузенберг

HIA. 8–3. Автограф.

В. А. Маклаков – О. О. Грузенбергу

Париж, 4 января 1934 г.

Дорогой Оскар Осипович,

На этот раз ответить мне приходится кратко. До сих пор Вы были оптимистом, а не я. Мне не спорить с Вами, когда Вы стали на мою позицию.

Я вполне допускаю, что нам придется переживать очень тяжелые минуты, когда от России будут отрывать живые куски, и самое трагичное, что эти куски не только не будут претендовать [так! Следует читать: протестовать], а будут счастливы; мы постоянно слышим, что наши окраины предпочитают быть под чьей угодно властью, только не под большевиками. В душе мы можем этому возмущаться, но, живя здесь на свободе, бросать в них камень не можем. Но все-таки, черт не так страшен, как его малюют. Кое-что от России оторвут, это возможно, вдобавок к тому, что уже оторвано; но разделить всю Россию не смогут, не только потому, что никто ее проглотить не сможет даже в части, но и потому, что ее спасет в этом случае то, что спасает всех: соседи между собой перегрызутся. Это не раздел Польши между тремя соседями547547
  Имеются в виду разделы Польши между Россией, Австрией и Пруссией в 1772, 1793 и 1795 годах, в результате которых Польское государство исчезло с карты Европы.


[Закрыть], которые сумели скрыться [так! Видимо, следует читать «договориться»]; и как Вы хотите, чтобы Германия захватила Украину, когда для этого ей пришлось бы сначала переварить Польшу. Еще много времени Россию будет защищать слабость и жадность ее соседей. Что касается до второго пункта, о возможном торжестве большевизма повсюду, то это слишком длинный вопрос, чтобы я решился его затрагивать; для меня это самая главная опасность из всех существующих; но тем не менее унывать здесь не приходится; провалились не одни социал-демократы, как Вы говорите; провалилась больше всего демократия; пока держится только Англия, так как Франция еще не выскочила из-под удара и больше всего потому, что она демократия. Торжество диктатур, закрывать глаза нечего, есть характерное знамение времени. Муссолини548548
  Муссолини (Mussolini) Бенито (1883–1945) – социалист, затем лидер итальянских фашистов; диктатор Италии в 1922–1943 годах.


[Закрыть] сначала все ругали, а потом с ним примирились; сейчас все ругают Хитлера, а возможно, что и с ним примирятся. То же самое и в Америке. Но эти диктатуры пока что оберегают государства от большевизма, чего не сумели сделать демократии; поэтому и эта опасность может пройти, ведь важно только выгадать время; ну, а если диктатуры приведут к войне, то тогда, конечно, конец Европе.

В третьем пункте я совершенно с Вами согласен.

HIA. 8–3. Машинопись. Копия.

Русская эмиграция и Вторая мировая война

РУССКИЕ ЕВРЕИ-ЭМИГРАНТЫ НАКАНУНЕ И В НАЧАЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
(Из переписки Б. Л. Гершуна и А. А. Гольденвейзера) 549549
  Across Borders: 20th Century Russian Literature and Russian-Jewish Cultural Contacts. Essays in Honor of Vladimir Khazan / Ed. by Lazar Fleishman and Fedor Poljakov (STANFORD SLAVIC STUDIES. Volume 48). Berlin: Peter Lang Verlag, 2018. P. 457–499.


[Закрыть]

После прихода в Германии к власти нацистов в 1933 году, и в особенности в конце 1930-х годов, в условиях нарастания военной угрозы, а потом и начала Второй мировой войны для евреев – выходцев из России начинается новый период скитаний по миру, вторая, а то и третья эмиграция. Дела и дни русских евреев-эмигрантов, их надежды и разочарования (последних было гораздо больше), реалии жизни и оценки текущих событий нашли отражение в переписке двух русско-еврейских интеллектуалов, «юристов Моисеева закона» Бориса Гершуна и Алексея Гольденвейзера.

Борис Львович Гершун (1870–1954), бесспорно, принадлежал к числу выдающихся русских юристов и общественных деятелей. Если говорить о понятии «русский еврей», то Гершун был, вероятно, одним из наиболее характерных представителей этого своеобразного племени. Хотя он родился (Соколки) и вырос (Вильно) в черте еврейской оседлости, но был человеком русской культуры: его семья далеко отошла от традиционного еврейства, и еще дед по отцовской линии, оптовый торговец сукном, отдал своих старших сыновей, втайне от религиозной жены, в русскую гимназию. Бедняжка думала, что дети ходят в хедер, а они переодевались в гимназические мундиры в доме знакомых и шли совсем в другое учебное заведение. Затем отец и двое дядей Бориса отправились учиться в Московский университет, на медицинский факультет. Дед со стороны матери, оптовый торговец лесом, отправлял своих детей учиться в Кенигсберг. Там София Шерешевская, будущая Гершун, окончила «средне-учебное заведение». Она говорила по-немецки и по-французски и русскому языку научилась только после замужества, однако никогда им хорошо не владела: с детьми говорила и переписывалась по-немецки550550
  Б. Л. Гершун. Воспоминания русского адвоката // Boris L’ vovich Gershun Papers, Bakhmeteff Archive of Russian and East European History and Culture, Rare Book and Manuscript Library, Columbia University (далее – BAR).


[Закрыть].

По словам Бориса Гершуна, в его семье «не велась кошерная кухня», он не помнил родителей идущими в синагогу, «еврейские праздники, даже Йом-Кипур, не отличались от будних дней, – зато праздновалось Рождество, устанавливалась елка с подарками, на Пасху появлялись на столе рядом с мацой и изюмным вином… куличи, пасха, ветчина». В субботу доктор Гершун, ссылаясь на срочность врачебных визитов, разъезжал по больным на извозчике так же, как и в будние дни. Домашним языком, из-за матери, был немецкий, в некоторые дни говорили по-французски. Детям строго запрещалось говорить на «жаргоне», то есть идише, «разговорном языке всей Вильны». В результате, живя в Вильне, Борис не знал идиша и так никогда и не научился на нем говорить551551
  Б. Л. Гершун. Воспоминания русского адвоката.


[Закрыть].

Отец Бориса, Лев Яковлевич Гершун (1836–1898), начавший профессиональную карьеру в качестве уездного врача в Соколках, в 1877 году получил назначение ординатором городской еврейской больницы Вильно; в 1891 году он стал старшим врачом этой больницы, с производством в статские советники. В 1888 году Борис Гершун с серебряной медалью окончил 1-ю Виленскую гимназию. В том же году поступил в Петербургский университет по юридическому факультету. Для еврея, даже «из хорошей семьи», это было непросто ввиду установленной за год до этого процентной нормы для евреев. В Петербургский университет могло быть принято не более 3% евреев. Помогли хлопоты отца, который все-таки был почти «штатским генералом» (чин статского советника соответствовал чину бригадира [правда, к тому времени уже упраздненного] в армии или должности вице-директора департамента или вице-губернатора в гражданской службе). Гершуна приняли в университет по приказу министра народного просвещения И. Д. Делянова. Того самого, распоряжением которого была введена процентная норма. Окончил Гершун университет в 1894 году с дипломом 1-й степени552552
  ГАРФ. Ф. Р-5986. Оп. 1. Д. 1а. Л. 1.


[Закрыть].

Старший брат Б. Л. Гершуна, Александр Львович Гершун (1868–1915), также выпускник Петербургского университета, но по физико-математическому факультету, был ученым-физиком и инженером, крупным специалистом в области прикладной оптики, электромагнетизма, радиоактивности, основателем российской оптической промышленности.

Вскоре после окончания университета Борис Гершун крестился, но вовсе не ради карьеры. Это было условием женитьбы на горячо им любимой с детства кузине, которая «уже родилась православной (ее родители крестились в молодости)». Кузина была еще подростком, но в том, что он на ней женится, Борис не сомневался (в чем не ошибся), так что крестился загодя. Тем паче что это облегчало профессиональную карьеру. «Можно было принять протестантство: но пастор требовал, чтобы я в течение месяца занимался у него так называемым „законом Божиим“ и „готовился“ к крещению. Лицемерить мне не улыбалось ради того, что я считал просто формальностью. Священник отец Слепян (сам происходивший из евреев) согласился без всяких формальностей и „обучения“ выдать мне метрику о крещении»553553
  Б. Л. Гершун. Воспоминания русского адвоката.


[Закрыть]. Очевидно, крестил Гершуна Сергей (при рождении Израиль) Слепян, популярный в то время в Петербурге священник.

Впоследствии, уже в эмиграции, Гершун писал:

Этот акт, который теперь я бы ни за что не совершил, я тогда совершил почти машинально, как машинально устраняют ветку, преграждающую дорогу. Со временем – с возрастом – во мне проснулось и зрело сознание моей принадлежности к еврейству; это сознание проявилось с большей силой в эмиграции. До того я был так занят моей профессиональной работой, так захвачен сословными интересами, одно время (1904–1905 гг.) так увлечен общероссийскими проблемами, что еврейский вопрос оказался вне моих повседневных интересов. Я никогда не скрывал своего еврейства, называл себя евреем, в анкетах писал: русский подданный, национальность – еврей, вероисповедание – православное. […] когда я попал в эмиграцию, я сбросил с себя то, что я так несознательно набросил на свою жизнь и что считал и считаю крупнейшим своим прегрешением. Я так же несознательно, как при принятии крещения, с первого дня эмиграции, не задумываясь, записал себя евреем, а жену, как она того желала, православной.

Сын и дочь Гершуна, даже не зная о решении отца, при поступлении в университет записали себя иудеями554554
  Там же.


[Закрыть].

После недолгой службы в Сенате, а затем работы помощником известного адвоката В. Н. Герарда Гершун отправился в самостоятельное «плавание». Его карьера была блистательной. Гершун стал присяжным поверенным Санкт-Петербургской судебной палаты, в 1906–1917 годах был присяжным стряпчим555555
  Присяжный стряпчий – в Российской империи поверенный по делам частных лиц в коммерческом суде.


[Закрыть] Санкт-Петербургского коммерческого суда. Он был юрисконсультом множества торгово-промышленных предприятий, а также великих князей Бориса и Андрея Владимировичей. К 1917 году Гершун владел 17 юрисконсульствами; входил в правления бельгийского Общества доменных печей и фабрик на Ольховой, Общества для постройки экономических путей сообщения и механических приспособлений «Артур Кеппель (Коппель)», Русского общества полевых и узкоколейных путей «Паровоз» и, очевидно, был небедным человеком. Гершун занимался также благотворительной деятельностью: оказывал бесплатную юридическую помощь, был казначеем Общества защиты детей от жестокого обращения. Его профессиональные и человеческие качества нашли признание у коллег: он руководил конференцией помощников присяжных поверенных, был членом Совета присяжных поверенных округа Санкт-Петербургской судебной палаты, после Февральской революции был избран его председателем556556
  Гершун Борис Львович – в кн.: Серков А. И. Русское масонство. 1731–2000 гг.: Энциклопедический словарь. М.: РОССПЭН, 2001. С. 235.


[Закрыть].

«Момент истины» наступил для присяжных поверенных после большевистского переворота. В итоге адвокаты, по крайней мере большинство из них, решили не становиться советскими «защитниками», наличие университетского диплома у которых власть поначалу не считала обязательным. Понятно, что Гершун был несовместим с властью, упразднившей русскую присяжную адвокатуру557557
  Ликвидация адвокатуры была провозглашена первым советским законодательным актом о суде – Декретом о суде № 1, принятым 22 ноября 1917 года. О существовании присяжных поверенных в первый год советской власти, ставший последним годом существования адвокатуры как «сословия», то есть профессиональной общности, см. воспоминания Гершуна «Последний год Петроградской адвокатуры»: ГАРФ. Ф. Р-5986. Оп. 1. Д. 1в; Д. 417. См. также: Гершун Б. Л. Воспоминания адвоката // Новый журнал. 1955. Кн. 43. С. 147–152.


[Закрыть]. В октябре 1918 года (проведя сначала некоторое время в Дании и Литве) он приехал в Берлин, чтобы провести там последующие 15 лет своей жизни.

Здесь, в Берлине, судьба (а точнее, общая профессия и интересы) свела его с Алексеем Александровичем Гольденвейзером (1890–1979), человеком русской культуры и двойного, русско-еврейского сознания. Если бы не революция и эмиграция, вряд ли бы 20-летняя разница в возрасте и 1000-километровое расстояние между Киевом и Петербургом позволили им познакомиться, и в особенности сблизиться. Алексей Гольденвейзер родился в семье известного киевского адвоката, выпускника Петербургского университета Александра Соломоновича Гольденвейзера (1855–1915) и Софьи Григорьевны (Гершевны) Гольденвейзер, урожденной Мунштейн (?–1926), сестры поэта, драматурга и театрального деятеля Леонида Григорьевича (Леона Гершковича) Мунштейна (1867–1947), публиковавшегося под псевдонимом Lolo. А. С. Гольденвейзер считался одним из лучших цивилистов России, многие годы возглавлял киевскую адвокатуру. В отличие от семьи Гершуна Гольденвейзеры гораздо прочнее были связаны с еврейством. Александр Соломонович отдал немало сил борьбе за равноправие евреев, в частности, выступал в печати против процентной нормы для адвокатов-евреев. Он пользовался огромной популярностью среди евреев Киева, ибо неоднократно брался защищать соплеменников по гражданским искам558558
  См.: Винавер М. М. Памяти Александра Соломоновича Гольденвейзера. Пг., 1915; Краткая еврейская энциклопедия. Иерусалим, 1982. Т. 2. Стб. 161; Российская еврейская энциклопедия. М., 1994. Т. 2. С. 345.


[Закрыть].

Старшие братья Алексея Александр Александрович (1880–1940) и Эммануил Александрович (1883–1953) совсем молодыми, в 1900 и 1902 годах соответственно, эмигрировали в США. Оба сделали там блестящую карьеру. Александр Александрович Гольденвейзер окончил Колумбийский университет (1902), защитил там же докторскую диссертацию (1910). Он стал выдающимся антропологом, изучал эскимосов, индейцев-ирокезов, некоторые другие племена, преподавал в ряде университетов, выпустил классические труды «Ранняя цивилизация» (Early Civilization, 1922) и «История, психология и культура» (History, Psychology, and Culture, 1933)559559
  Who was who in America. Vol. I (1897–1942). Chicago, 1943. P. 465.


[Закрыть].

Эммануил Александрович Гольденвейзер учился в Колумбийском и Корнеллском университетах, также получил докторскую степень (1907), с 1907 года служил в различных правительственных учреждениях. В 1919 году поступил на службу в Федеральную резервную систему, где с 1927 года возглавлял исследовательский отдел. Опубликовал ряд научных работ, был одним из разработчиков положений о Международном валютном фонде и Всемирном банке560560
  Ibid. Vol. III (1951–1960). Chicago, 1963. P. 331; Российская еврейская энциклопедия. М., 1994. Т. 2. С. 345.


[Закрыть].

Кроме того, у Алексея Гольденвейзера были две старших сестры: близнецы Елена (1880–1944) и Надежда (в замужестве Фельдзер) (1880–1944), о которых нам, к сожалению, известно крайне мало. Обе жили на юге Франции и погибли от рук нацистов во время Катастрофы.

Алексей Гольденвейзер учился в Киевской Первой гимназии вместе с будущим профессором богословия В. Н. Ильиным, сыном философа и публициста кн. Е. Н. Трубецкого – Сергеем и будущим министром иностранных дел петлюровского правительства А. Я. Шульгиным. Алексей был единственным сыном Александра Соломоновича Гольденвейзера, пошедшим по стопам отца. Юриспруденцию он изучал в Киевском, Гейдельбергском и Берлинском университетах. Как и многие другие дети еврейской элиты, обучавшиеся в русских гимназиях и русских университетах, он стал человеком русской культуры. Это не привело к разрыву с еврейством. Впоследствии, став, как и его отец, адвокатом, Гольденвейзер-младший принимал активное участие в «еврейской политике» в Киеве. Он понимал язык еврейской «улицы», но, по его собственному признанию, идиш был для него «малознакомым» языком561561
  Гольденвейзер А. А. Из Киевских воспоминаний // Архив русской революции. Т. VI. Берлин, 1922. Репринтное воспроизведение. М., 1991. Т. 5–6. С. 184.


[Закрыть].

В 1917 году Гольденвейзер был секретарем Совета объединенных еврейских организаций города Киева, одним из организаторов в Киеве еврейского демократического союза «Единение»; делегатом Всероссийской еврейской конференции в Петрограде в июле 1917 года; в апреле 1918 года недолгое время был членом Малой рады. Драматические обстоятельства жизни в Киеве в 1917–1921 годах запечатлены Гольденвейзером в вышедших по свежим следам мемуарах «Из Киевских воспоминаний»562562
  Архив русской революции. Т. 6. Берлин, 1922.


[Закрыть]. 28 июля 1921 года Гольденвейзер с женой Евгенией Львовной (урожденной Гинзбург, 1889–1976) выехал из Киева. Они нелегально перешли советско-польскую границу и после двухмесячного пребывания в Польше в октябре 1921 года добрались до Берлина563563
  Гольденвейзер А. А. Бегство // Архив русской революции. Т. XII. Берлин, 1923. Репринтное воспроизведение. М., 1991. Т. 11–12. С. 167–186.


[Закрыть].

В Берлине у Гершуна была солидная практика, которая все же не могла идти в сравнение с практикой петербургского периода. Среди его клиентов были самые разные люди: от торговцев-евреев, между которыми возникла тяжба о расчетах при продаже бочек табаку, до графини Брасовой, вдовы великого князя Михаила Александровича. Кроме практики Гершун занимался также и теорией – опубликовал несколько статей на юридические темы в германских специальных юридических изданиях. Гершун не был особенно активен в эмигрантской политике, хотя входил в берлинскую группу Партии народной свободы (кадетов). Большую часть времени он уделял общественной, нежели политической деятельности, в особенности защите интересов русских беженцев и объединению (в том числе и с целью защиты интересов беженцев) русских юристов за границей. В июне 1920-го он был инициатором, совместно с И. В. Гессеном, И. М. Рабиновичем и М. Д. Ратнером, создания Союза русских присяжных поверенных в Германии. В 1921 году Гершун был избран членом Совета русских общественных организаций в Берлине, в 1923-м – членом правления Общества помощи русским гражданам в Германии, в 1925 году был кооптирован в состав постоянного русского третейского суда в Берлине (предназначенного для урегулирования споров между русскими эмигрантами в досудебном порядке). Кроме того, он был председателем Берлинского отделения Комитета съездов русских юристов за границей, инициатором и одним из организаторов Съезда русских юристов за границей (1922), членом Союза русских евреев, германского отделения Американского фонда помощи русским литераторам и ученым, Общества друзей русской печати. По «еврейской линии» Гершун вошел также в правление Союза защиты детей русских евреев в Германии564564
  Серков А. И. Русское масонство. С. 235.


[Закрыть].

Шестнадцатилетняя «берлинская остановка» на пути из Киева в Нью-Йорк стала одним из самых успешных и в то же время самых горестных периодов в жизни Алексея Гольденвейзера. Именно здесь он завоевал себе профессиональный авторитет, обзавелся множеством знакомых в эмигрантской среде, стал видным «общественником»565565
  Подробнее о берлинском периоде жизни А. А. Гольденвейзера см.: Будницкий О., Полян А. Русско-еврейский Берлин (1920–1941). М.: Новое литературное обозрение, 2013. С. 207–231.


[Закрыть].

Новоприбывшему надо было зарабатывать на жизнь. Получить работу по специальности было нелегко, особенно учитывая переизбыток людей «интеллигентных профессий», в том числе юристов, среди эмигрантов. Гольденвейзер еще не успел заработать себе имя в профессиональной области, ведь когда случилась революция и время «нормальной» юстиции кончилось, ему было только 27 лет. Однако у молодого адвоката были и несомненные преимущества перед многими коллегами: знание немецкого языка и образование, частично полученное в германских университетах. Другой сложностью, разумеется, была узость «клиентской базы». Приходилось, во всяком случае, поначалу рассчитывать на клиентуру из эмигрантов, а высокой кредитоспособностью эмигранты в массе не отличались. Тем не менее, со временем появилась и практика. С первых лет пребывания в эмиграции Гольденвейзер много писал. Отчасти это объяснялось потребностью осмыслить недавнее прошлое и настоящее, отчасти, что очевидно из его переписки с редакциями, в особенности в начале 1920-х годов, материальными соображениями. Не оставил он этой привычки до конца дней, хотя его публикационная активность никогда не достигала такой интенсивности, как в 1920-е годы.

Революция и вынужденная эмиграция не привели к существенному поправению Гольденвейзера, как это случилось со многими эмигрантами, приверженными ранее либерально-демократическим ценностям. Он примыкал к кадетам левого, милюковского толка, а в 1927 году принял самое активное участие, наряду с Б. И. Элькиным (1887–1972)566566
  См. о нем: Будницкий О., Полян А. Русско-еврейский Берлин (1920–1941). С. 132–136, 362 (примеч. 51).


[Закрыть], в создании Русского республиканско-демократического объединения в Германии и был избран его председателем.

Но основное место, наряду с профессиональной, в берлинский период его жизни занимала деятельность общественная. Гольденвейзер принимал активное участие в работе двух берлинских организаций – Союза русских евреев в Германии и Союза русской присяжной адвокатуры в Германии567567
  Подробнее об этих организациях см.: Будницкий О., Полян А. Русско-еврейский Берлин. С. 82–114 и 115–147 соответственно.


[Закрыть]. Когда осенью 1921 года он приехал в Берлин, то взялся организовать при Союзе русских евреев отдел по оказанию бесплатной юридической помощи. Кроме этого, Гольденвейзеру пришлось помогать председателю Союза Я. Л. Тейтелю в сборе средств на нужды организации. Гольденвейзер иногда сопровождал его в поездках.

Гольденвейзер принимал довольно активное участие в деятельности Союза русской присяжной адвокатуры в Германии, а также других объединений русских юристов за границей. Он вошел в рефератную комиссию Союза, а впоследствии стал ее секретарем; он входил также в комиссию, заведовавшую юридической консультацией Союза. Гольденвейзер впервые был избран в правление Союза в 1925 году и далее ежегодно переизбирался на новый срок568568
  Русская адвокатура в Германии. Отчет о деятельности Союза за 10 лет (1920–1930). Берлин: Союз русской присяжной адвокатуры в Германии, 1930. С. 14–15, 27; ГАРФ. Ф. Р-5890. Оп. 1. Д. 13. Л. 29–30.


[Закрыть]. Он был также членом русского постоянного третейского суда в Берлине и Берлинского отделения Комитета съездов русских юристов за границей. Председателем правления Отделения был Б. Л. Гершун, в 1928 году Гольденвейзер был избран его заместителем569569
  В комитете русских юристов // Руль. 1928. 14 ноября. № 2424. С. 5.


[Закрыть].

Здесь, в Берлине, завязалось не только знакомство и профессиональное сотрудничество, но и дружба этих принадлежавших к разным поколениям людей. Дружба, сохранившаяся до последних дней жизни старшего из них. Об отношении Гершуна к младшему коллеге говорят слова, написанные им по случаю 55-летнего юбилея Гольденвейзера. Он их переслал самому юбиляру, но у нас нет оснований, исходя из истории их дружбы и переписки как друг с другом, так и с другими людьми, сомневаться в их искренности:

Дать Вам выписку того, что я писал об одном человеке, которого я искренне полюбил?

«А. А. Гольденвейзер отдавал все свое свободное время Союзу (имеется в виду Союз русских евреев в Германии. – О. Б.), юрисконсультом которого он был. Он организовал при Союзе юридическую консультацию для нуждающихся евреев. Он не только принимал всех обращавшихся в консультацию, но и хлопотал бескорыстно по делам эмигрантской бедноты во всех административных и судебных учреждениях. По характеру и образу действий, по своему внешнему виду, с своим тонким одухотворенным лицом он был тип еврейского аристократа. Сын известного киевского присяжного поверенного Александра Соломоновича Гольденвейзера – Алексей Александрович получил серьезное и разностороннее образование и прекрасное воспитание. Он интересовался не только правовыми вопросами, но и философией и мировой литературой. Его доклады и статьи по этим предметам свидетельствовали о тонкой культуре и вызывали большой интерес. Он свободно и красиво владел словом, был тактичен, умен, и все грубое, неискреннее, всякая бестактность его оскорбляли и заставляли сжиматься как от неприятного физического прикосновения. Тонкий и образованный юрист, он был оценен эмигрантами, и у него составилась хорошая практика. Как только я с ним по его приезде в Берлин познакомился, я его привлек в состав правления адвокатского союза, где его сотрудничество и умение найти всегда справедливый и разумный выход из каждого положения нами высоко ценились».

Это я бы сказал на Вашем юбилее, если бы мог на нем быть570570
  Гершун Б. Л. – Гольденвейзеру А. А. Париж, 15 июля 1945 // BAR. Alexis Goldenweiser Papers (далее – Goldenweiser). Box 9.


[Закрыть].

После прихода к власти нацистов Гершун уехал во Францию и обосновался в Париже. Здесь он тоже довольно быстро занял видное положение в профессиональном сообществе: вошел в Совет Объединения русской присяжной адвокатуры во Франции, а позднее, в 1945 году, был избран его председателем.

Гольденвейзер справедливо писал, что в период беженства заслуги Гершуна «перед товарищами по сословию неоценимы. Более, чем кто-либо, он содействовал разрешению трудной и не имевшей исторических прецедентов задачи – создать статус „адвокатуры в изгнании». Это навсегда останется в анналах российской эмиграции»571571
  Гольденвейзер А. Памяти Б. Л. Гершуна // Новое русское слово. 1954. 1 августа.


[Закрыть].

Замечу, что история российской «адвокатуры в изгнании» до сих пор не написана, хотя она этого более чем заслуживает.

В Париже Гершун стал принимать самое живое участие в работе Очага для евреев-беженцев, основанного Т. И. Левиной, а после ее эмиграции в США в 1940 году стал руководителем Очага.

Некрологи – не тот жанр, где можно найти о покойном что-либо, кроме комплиментов. Тем не менее полагаю, что Гольденвейзер был недалек от истины, объясняя причины успеха Гершуна в профессиональной и общественной работе. Этому

во многом способствовали привлекательные черты его характера – его природная мягкость и уравновешенность, его деликатность и такт в обращении со всеми, с кем он приходил в соприкосновение. Но при этом Борис Львович умел быть и настойчивым, в особенности в деловых переговорах. Я не встречал никого, кто бы мог сравниться с ним в умении вести такие переговоры или защищать вверенные ему интересы в административных учреждениях572572
  Там же.


[Закрыть].

Гершун обладал необыкновенной работоспособностью и организованностью: в Петербурге, где жизнь в определенных кругах начиналась поздно, он уже в 8:30 утра был за рабочим столом, диктовал стенографистке деловые бумаги и письма; затем отправлялся в суд или иные учреждения, принимал клиентов; вечером готовился к делам следующего дня. В эмиграции рабочий график менялся в зависимости от обстоятельств, но время, уделяемое профессиональным и общественным делам, оставалось столь же продолжительным. Возраст брал свое, но все же… В 1953 году Гершун писал, в ответ на комплимент Гольденвейзера: «…я далеко не так „неутомим“, как Вы пишете. Могу работать только до 6½, а затем я к работе более не гожусь»573573
  Гершун – Гольденвейзеру. 29 октября 1953 // BAR. Goldenweiser. Box 43.


[Закрыть]. То есть его рабочий день на 84-м году жизни продолжался, очевидно с перерывом, 10 часов!

Вернемся, однако, в 1930-е годы. Гольденвейзер уехал из Германии в декабре 1937-го. Уехал сразу за океан, не задерживаясь, как это сделали – добровольно или вынужденно – многие из его друзей и коллег, на промежуточных станциях – в Париже, Брюсселе, Риге или Варшаве. Ему было проще, чем многим: ведь в США жили два его преуспевающих брата, оказавшие вновь прибывшему всяческую помощь. После недолгого пребывания в Вашингтоне Гольденвейзер обосновался в Нью-Йорке. Несмотря на интенсивную работу по самообразованию и усилиям интегрироваться в новую для него жизнь, он находил время для поддержания активной переписки с Европой. Точнее, со своими друзьями, коллегами и клиентами. Душой он был по-прежнему там, в Старом Свете. Среди его корреспондентов – М. А. Алданов, И. В. Гессен, О. О. Грузенберг, Я. Л. Тейтель, Б. Л. Гершун, М. Л. Кантор, Л. М. Зайцев, В. В. Набоков, Г. А. Ландау, Б. И. Элькин и многие другие. Нетрудно заметить, что это преимущественно юристы, общественные деятели, литераторы. В общем, интеллектуальная и профессиональная элита русской и русско-еврейской эмиграции. Большинство его корреспондентов – бывшие берлинцы, вынужденные, как и он, покинуть Германию. Все они находились в движении – из Германии во Францию, Бельгию, Латвию, оттуда в Ирландию, Великобританию, Португалию, потом в США. Некоторые двигались на запад, другим предстояло отправиться на восток. Одни нашли убежище за океаном, другие закончили свою жизнь в нацистских лагерях смерти, некоторые – в ГУЛАГе.

Обширная переписка Гольденвейзера позволяет нам составить представление о жизни и размышлениях этих людей накануне Катастрофы. Катастрофы европейского еврейства и катастрофы европейской цивилизации. Письма позволяют судить о быте, размышлениях, представлениях, заблуждениях этих людей. Однако среди его корреспондентов – не только эмигрантские интеллектуалы: среди них немало «простых» эмигрантов, пытавшихся выбраться из Европы и прибегавших для этого к помощи Гольденвейзера. Это обстоятельство делает переписку Гольденвейзера еще более уникальным (если так можно выразиться) источником по истории русско-еврейской эмиграции рубежа 1930–1940-х годов.