Текст книги "Вихрь судеб. Кровавый клинок"

– Ладно, – парень пожал плечами и решил ретироваться.

– Так, погоди, а одежду ты мне принёс?! – прокричал я, когда он уже закрывал за собой дверь.

Сказ 18. Иоганн просит помощи

В столице Озёрного графства мне так и не удалось встретиться с подругой по переписке Эльмией Быстроногой. Но она уже несколько месяцев не отвечала на мои письма, так что я не сильно расстроился.

Дальше мы на карете добрались до графа Тюльпанова, который пропадал на охоте. Его жена, холодная красавица, приняла нас не с тем радушием, на которое мы рассчитывали, но ко мне отнеслась доброжелательно. Впрочем, меня это не сильно заботило. Прямо сейчас мне хотелось ну хоть с кем-нибудь обсудить свои отношения с Шарли, которые перешли на новый уровень. И лучше всех в этом мне могли помочь девушки. Так что я нацелился на местных служанок, которых в этом богатом доме было предостаточно.

Иоганн, в свою очередь, решил уединиться с графиней, видимо, поболтать тет-а-тет, и я подумал, что парень растёт! Раньше краснел от одной мысли о близости с девушкой, а теперь запирается с замужней дамой. Это, на мой взгляд, эволюция в нужном направлении.

Я приобнял двух служанок, с которыми успел познакомиться чуть раньше, и попытался выведать ответы на вопросы, в коих мужская логика бессильна.

– Она просто в смятении и хотела продолжить вашу игру, – пояснила одна из них.

– К тому же её прервали в столь важный момент, поэтому она злилась, – добавила другая.

– Я тоже злился! Но не я же прервал! Тогда почему досталось мне? – возмутился я.

– О, бедняжка, – одна из служанок погладила меня по волосам. – Такое случается. Мы иногда срываемся не на тех, кто виноват, а на тех, кто ближе находится. Но, уверяю тебя, она…

– Ощущает себя виноватой и хочет загладить вину? – предположил я.

– Нет, она ждёт, когда ты докажешь, что достоин продолжения, – ошеломила меня девушка.

– Да что она за садистка такая! – проворчал я.

– Может, тебе открыть сердце другой? Менее эгоистичной? – Пальчики красавицы нежно погладили мою шею.

– Открыл. У меня уже две жены, милашки.

– У-у-у, смотрю, Заэлы пользуются правом на подобные браки чаще, чем мы думали, – служанка улыбнулась мне, а её пальцы заскользили по моим волосам. – Может, и мне принять вашу веру?

– Это можно. А что вы посоветуете мне делать? – уточнил я, чувствуя себя неуютно.

Новые знакомые, видимо, неправильно поняли мои намерения, так как вторая советчица полезла меня раздевать.

– Тебе стоит отвлечься от Шарлоты и от обеих своих жён заодно, – прошептала мне красавица.

– Дэйман! – в комнату влетел Иоганн. – Нужна твоя помощь!

– Отвлечься, говорите… – Я задумчиво поглядел на друга. – Что бы это ни было, я в деле!

– О, э-м… Прости, что помешал… – смутился Ас.

– Нет, нет, ты вовремя! Я положил руку другу за плечо, поблагодарил девушек за гостеприимство и быстренько ретировался.

– Так что за срочное дело? – спросил я, как только мы с Иоганном остались одни.

– От трупа надо избавиться, – проговорил он.

– Что?! – изумился я, не до конца понимая, насколько классное развлечение отыскал мой товарищ.

– Круть! Не знал, что в тебе есть дух авантюризма! – я был в восторге.

Ничто так не сближает друзей, как необходимость избавиться от трупа незнакомой девушки… наверное… Но в любом случае это общая тайна, а такое сближает! У нас наконец-то начало формироваться мужское братство! Правда, Гелеантропия мы не позвали. Ну и пусть, главное, что я тут!

– Твои узлы точно не развяжутся? – прокричал мой друг, стоя на краю причала и глядя на громадный ковёр, в который мы завернули тело.

Я только что, несмотря на жутчайший ливень, привязал к свёртку балласт.

– Эй! Ты кого спрашиваешь?! – игриво поинтересовался я.

– Ладно… – проворчал Ас, и мы вместе сбросили кулёк в воду.

Я даже подпрыгнул. Конечно, у меня были смешанные чувства из-за всей этой ситуации. С одной стороны, это всё же труп совсем юной девушки и мой друг, видимо, её убил… Но, с другой стороны, друг есть друг и он помог мне тогда, в отеле, так что не мне сомневаться в правильности его поступков. К тому же если в нашей тройке и был высокоморальный человек, так это Иоганн.

– Ночь, причал, плеск волн и двое верных товарищей, у которых теперь есть общая тайна… Что может быть лучше?! – высказал я то, что лежало на душе.

– Дождь, убийство несчастной девушки, ребёнок, лишившийся матери по моей вине, и мерзкий холод! Что может быть хуже? – устало поправил он.

– Эй! – я тронул его за плечо. Я собирался успокоить его, но заметил, что к нам сквозь ливень кто-то приближается, и был рад вновь похвастаться своей наблюдательностью: – Кажись, мужик видел, как мы сталкивали ковёр в воду, – заулыбался я, предвкушая, как мы и его порешим. – Вряд ли он поверит, что мы просто доставляли заказ богу морей Мордогасту. Видимо, настала моя очередь убивать, – я ударил гиганта по плечу в знак дружеской поддержки. Мне хотелось, чтобы Иоганн понял – не важно, что он натворил, я буду на его стороне. – Да не парься ты так. Первый раз всегда тяжело, лично я в первый раз напился и долго блевал. Если бы не Монмаренси, то…

– Погоди, – прервал Ас мой рассказ о том, как в двенадцать лет я завалил на дуэли одного парня, посмевшего насмехаться над моей служанкой.

Иоганн указал мне на фигуру, окутанную ливнем. Прищурившись, я узнал человека.

– Это же…

– Гелеантропий, – кивнул он. – Ты чего здесь забыл, певец?

– Гвен мне всё рассказала, – перекрикивая шум дождя, сообщил наш третий компаньон. – Я пришёл помочь!

Я призадумался. Он сказал «Гвен», что явно было сокращением от «Гвеневра». Именно это имя носила местная Графиня. Судя по неформальному обращению, они с Гелентропием любовники и скрывают свою связь от её мужа. Служанка, которую мы сбросили в реку, вероятно, всё узнала, и Иоганн устранил её ради друга, но сам теперь мучился совестью.

– Да, совсем не подозрительно, что бард, которому приказано было петь весь вечер, куда-то исчез, – начал ворчать полуАс, а затем резко смягчился: – Тебе лучше не стоять под дождём. Ты зарабатываешь голосом. Если заболеешь…

– Не переживай за меня. Я…

– Опоздал! – возмутился я. Оказалось, бард тоже мог приобщиться к дружеской тайне! – Нести эту девчонку, завёрнутую в большой ковёр, было невероятно тяжело! Нет, честно, я всегда считал, что вес женского тела на руках – это нечто очень приятное, но трупы явно исключение! Нам ещё повезло, что дождь лил как из ведра и к нам никто не докапывался с вопросом, почему мы стибрили ковёр у твоей Гвеневры! Ты был нужен, чтобы помочь тащить эту тяжесть, а не сейчас, когда мы уже закончили…

– Да мне она только рассказала! – возмутился певец. – Вы, гады, могли хотя бы предупредить, что у нас нарисовался труп, который надо спрятать!

Я рассмеялся.

– Вот это весело! – заявил я. Они говорили так, будто обсуждали какой-то сверхважный секрет. На моих руках так много крови, что одним мертвяком больше, одним меньше… – Теперь мы связаны общим трупом! – я вспомнил детективы, которые мне давала почитать Хлоя. – В общем, так: мы обеспечиваем друг другу алиби. Если что, я говорю…

– Ты много говоришь, – вздохнул Иоганн. – Идёмте, надо ещё кровь оттирать.

Я прищурился, глядя на блондина и размышляя: «Неужели он столь идеален?! Словно заведённый механизм, этот гад действует всегда точно и правильно. Он ведь обыграл меня во всех играх!»

– Ты ошибся, пронзив ей сердце! – дошло до меня. – Если снова решишь убить какую-нибудь служанку – лучше души её, мороки меньше, – я радостно закивал, довольный, что нашёл изъян в идеальном полуАсе.

Иоганн и Гелеантропий растерянно переглянулись.

– Хотя зачищать за собой следы так весело! – попробовал я приободрить друга, внезапно почувствовав неловкость за свои слова. – И почему я раньше трупы не прятал? А то, бывает, убьёшь кого-нибудь на дуэли и пафосно уходишь. Оказывается, я столько потерял! Вязать узлы к камням… Сбрасывать трупы с причалов под проливным дождём…

– Ты меня пугаешь, – заявил Гелеантропий. – Но мне нравится твой подход. Следующего, кого убьёшь на дуэли, прячь. Я опишу это в своей песне. Назову её «Сказ о трупе»!

Я молча протянул ему кулак, и мы стукнулись.

– Гелеантропий… – молвил мрачный, как на похоронах, Иоганн.

– Да, знаю, это путешествие – худшее, что было в твоей жизни, – закончил вместо него бард.

– Нет, – гигант сделал над собой усилие и изобразил улыбку. – Я рад, что ты меня позвал. Это бесценный опыт дружбы и товарищества.

– Именно, именно! Молодец, старик, – я приобнял двух своих лучших друзей.

– Я не старый! – привычно возмутился певец. – Но я рад, что вы целы, и спасибо, что сохранил мою тайну, Иоганн. И тебя, разносчик трупов, также благодарю за посильное физическое участие.

– Ага, ага… Погодите-ка, а какую тайну? – я недовольно оглядел обоих. – Так, опять шушукаетесь у меня за спиной! А ну, колитесь, как грецкие орехи перед щелкунчиком!

– Идём, морячок, нам ещё кровь отмывать, – пробурчал Иоганн, которому я всё же смог немного поднять настроение.

– Не называй меня морячком, ты… – разозлился я.

– Ну? – уточнил он.

Я застыл, потому что не знал, как его поддеть.

– Э-м… Всезнайка! – выкрикнул я.

– О нет, только не называй меня всезнайкой! – притворно ужаснулся блондин, и мы отправились назад во дворец.

Мы были мокрыми, уставшими и замёрзшими. Однако мне было весело. Впервые у меня появились настоящие друзья, на которых я мог положиться и которые могли положиться на меня.

Сказ 19. Снег

– Если потерпел кораблекрушение, у тебя нет воды, но осталась еда, использовать её нельзя, – гордо заявил я. – Разумнее терпеть голод, пока не найдёшь пресный источник, потому что, поев, захочешь пить ещё больше! И, как бы глупо ни звучали мои слова, – это факт. Без еды человек способен прожить неделю, а без воды – всего три дня. Мой совет однажды может спасти вашу жизнь, – я ухмыльнулся.

Корабль, на котором мы плыли, покачивало на волнах. Иоганн, сидя на своей койке, наблюдал за Гелеантропием, читающим книгу.

– Хорошо. Чему бы тебя научить? – задумался он. – Как насчёт святой семёрки чувств, повышающих внушаемость? Чем они сильнее, тем проще внушить другим то, чего ты жаждешь.

– А так можно девчонок клеить?! – тут же уточнил я.

– Э-м… – друг задумался. – Я не пробовал, но, думаю, нет. Метод больше для управления нужен. Чтобы люди верили в тебя и думали так, как ты хочешь. В общем, это знание позволит тебе контролировать чужое мнение.

– Ладно, что за семёрка?! – нетерпеливо потребовал я.

– Всё просто: у человека надо развить и довести до предела чувство опасности, неуверенности в себе, страха, тревоги. Лучше вообще превратить его в фаталиста. Также не забудь усилить его веру в конец света и богов.

– Это вообще не подходит для того, чтобы кого-то склеить! – разочаровано вздохнул я.

– Я вроде говорил о другом, – гигант потёр переносицу.

– Так, моя очередь! Мой совет таков – рядом с акулой не притворяйся мёртвым! Она ест падаль. А ещё не маши руками. Лучше аккуратненько и спокойненько плыви к лодке или к берегу, смотря, что ближе. Паникуя, ты лишь спровоцируешь хищника.

– Ясно, тогда…

«Брум!» – внезапно огрызнулся корабль, врываясь в наш разговор, и Гелеантропий, вставший за сухариками, упал на пол.

– Дэйман, это ещё что?! – хором спросили мои друзья.

– Мы в северном море, проплываем рядом с островами Тайнаров. Исходя из погодных условий, зафиксированных в последнее время, я готов предположить, что мы врезались в айсберг или встали на риф.

– То есть… – побледнел Иоганн.

Но мне было не до рефлексий. Мои быстрые руки собирали вещи, готовя нас к эвакуации.

– Да, мы тонем, – спокойно сказал я. – Ведь просил же капитана позволить мне вести корабль, – я закатил глаза. – Почему у Тюльпановых мне так не везёт?!

Иоганн с немыслимой скоростью вылетел из каюты.

– Дэйман, тут же вода холодная. Может мышцы свести, а ещё… – Гелеантропий пребывал в лёгкой панике.

– Успокойся, я на такой случай ношу с собой булавку. Ты и наш гениальный боец со мной, так что не пропадёте. Я даже знаю, где мы сейчас находимся и куда надо плыть, – я бросил другу его вещи, а вещи Иоганна закинул вместе со своими на плечо. – Айда за мной! И не трусь, я и не из таких передряг выкарабкивался. Главное, помни: пока вы на море, вы у меня в гостях.

– Тогда твой дом собирается нас прикончить! – вздохнул бард.

– Море как девушка. То улыбается тебе и строит из себя милашку, а то вдруг обрушивается, будто последняя стерва, и подсовывает в твоё вино яд.

– Нам надо спешить! – заметил Гелеантропий, предлагая перейти на бег. – Лодок мало, их не хватит на всех пассажиров. Да и корабль быстро идёт ко дну.

– Не паникуй. Я знаю этот тип кораблей, скорость, с которой они обычно тонут, и ещё кучу нюансов, с этим связанных. Тебе лучше не сбивать сейчас дыхание. Нам ещё грести, – я толкнул одного из пассажиров, который, как и мы, торопился покинуть гибнущее судно.

– Забудь о дыхании! Лодок не хватит! – не унимался Гелеантропий.

– Иоганн побежал зарезервировать одну для нас, – сообщил я, выходя на палубу.

Большинство спасательных шлюпок уже отсутствовало, но вокруг одной скопилось несколько членов экипажа. Все были вооружены, и при этом большинство ранены. Наш друг в одиночку сдерживал их натиск. Несколько убитых уже валялись на палубе.

– Прости, запаздываем! – я помахал Иоганну рукой.

– Поспешите, мне нельзя умирать, – откликнулся он и, выбив оружие у очередного матроса, проткнул насквозь грудь другого.

– Да не парься ты, у меня всё продумано, – с помощью рапиры я расчистил нам путь и побросал в лодку вещи.

Гелеантропий, сжав свои кинжалы, встал рядом с Иоганном. Мне пришлось привести певца в чувство единственным доступным способом – пинком ноги усадить в лодку, а потом запрыгнуть следом.

Верный, словно пёс, Иоганн, невозмутимо ждал, пока мы начнём резать верёвки, крепящие уже приспущенную им лодку, и безропотно отражал удары моряков.

– Готово, айда к нам! – приказал я, и он, выбив оружие из рук очередного неудачника, грациозно приземлился в нашу спасительную шлюпку.

Верёвки от его веса порвались, и посудина упала в солёную воду. Наш славный воитель не удержался и плюхнулся в холодную воду.

– О, как я и думал, айсберг! – обрадовался я, разглядывая причину катастрофы и вместе с тем помогая другу забраться на борт.

– Там остались люди. В лодке есть свободное место… – начал Гелеантропий.

– До острова недалеко, доплывут, – отрезал я, заставляя гиганта снять мокрую одежду и обтереться. – Доставай вещи, его надо укутать, а не то заболеет, – распорядился я, обращаясь к певцу. – Если верить рассказам о его сестре, малышка нас за это прирежет, – пошутил я.

– Вообще-то, она скорее вас утопит, – заметил Ас, чихая.

– О… Тогда тем более надо бы тебя излечить, – улыбнулся я, принимая сухие вещи от Гелеантропия. – Кстати, Иоганн, хорошо сработано… с лодкой.

– Да, ты тоже молодец, – дрожа от холода, заверил меня парень, и я перепоручил заботу о лучшем друге другому лучшему другу, а сам сел за вёсла.

– Итак, друзья, добро пожаловать на Вишнёвый остров. В древности он принадлежал Империи Любви, но та давно мертва. Ныне островом правят Тайнарцы. За бортом выпал снег, холод, конечно, неприятен, но зато Тайнарцы…

Наша лодка наконец-таки врезалась в поросший камышом берег, и я прервался, дабы помочь Иоганну сойти. В пути ему стало плохо, и теперь гигант едва держался на ногах.

– У него температура не спадает, – озабоченно проговорил Гелеантропий.

– Я думал, кровь Асов не даст ему заболеть, – пожаловался я и огляделся по сторонам. – На любом острове, чтобы решить какие-либо проблемы, сперва следует найти людей.

– Эй! Иоганн! – Гелеантропий с трудом удержал друга от падения.

– Он отключился? – удивился я.

– Он тяжёлый! Лучше бы ты заболел, – пожаловался певец.

– И не говори, тащить такую тушу… Хорошо хоть, он сувениров не набрал. Купил какие-то чаи… – я покачал головой.

– Ты спокоен, – заметил мой друг.

– А ты почему нервничаешь?

– Не люблю возвращаться на родину.

Он потащил Иоганна, а я – все наши вещи.

– Ого, так ты Тайнарец! А где рогатый шлем? – изумился я.

– Да миф это всё! Никто рогатые шлемы не носит! – Кажется, Гелеантропия уже достали эти стереотипы.

– А в жертву своей старой богине вы людей тоже не приносите? – уточнил я.

– На этом острове – нет. Это делают только жители Отверженного острова, – пояснил Гелеантропий.

– Ясненько.

– Арин, где ты? – простонал гигант. – Где моя сестра?

– Лучше бы ты заболел, – повторился певец, бросив на меня красноречивый взгляд.

– Так тебе было бы приятней слушать мой бред о жёнах и пиратке? – притворно изумился я.

– Нет, просто из нас троих ты единственный дистрофик, потому тащить тебя было бы легче. Иоганн бросил бы тебя на плечо и ещё вещи твои взял бы.

– А у тебя губа не дура… – проворчал я.

– Эй! Кто такие будете?! – нас окружило трое лыжников, появившихся словно из ниоткуда. За плечами у каждого висели луки, а на поясах крепились топоры и болтались подстреленные зайцы вперемешку с джекалопами.

– Свои, свои, – пробормотал Гелеантропий. – Мы потерпели кораблекрушение.

– А с чего это вы свои тогда? – уточнил один из них. – Вон, Аса тащите, а у нас сейчас с Сияющими напряжённые отношения. Может, вы шпионы какие?

– Я думал, Тайнарцы славятся своей гостеприимностью, – заметил я.

– Не к врагам, – поправил меня один из лыжников. – Ни один из вас на Тайнарца не похож, да и подозрительные вы. Вообще… – договорить он не успел, так как Гелеантропий ему с размаху врезал кулаком.

Лыжник упал. Остальные радостно заулыбались.

– Гляди-ка, и правда свои, – обрадовался ушибленный. – Эх ма!

Он поднялся и по-братски обнял нашего певца, после чего расцеловал в обе щёки. Меня ждала та же участь.

– Моим жёнам ни слова, – предупредил я Гелеантропия.

– Да это же в щёку, – заметил он.

– Ни слова, – приказал я.

– Ладно, но они всё равно узнают из песни.

– Я тебя ненавижу, – заверил я друга.

– Идёмте, отогревать вас будем, – сказал один из мужиков…

– А мне нравятся Тайнарцы! – сообщил я после пятой бутылки самогона.

Мы сидели в предбаннике, облокотившись на дощатые стены. Местные мужики откупоривали уже шестую бутылку. Поистине, они были людьми широкой души, готовыми дорогому гостю последнюю рубашку отдать.

– Ещё бы, мы ж это… уникумы! – заявил мой собутыльник.

– Вот какой ещё народ сто лет со всем миром воевал, кроме нас? – спросил Тайнарец, которому Гедеантропий недавно врезал по физиономии.

– Никакой, – заверил его я.

– А всё почему? Потому что мы едины! Мы самая многочисленная нация! – в его словах звучала гордость.

– Вообще-то, Асы самые многочисленные. А Тайнарцы ошибочно считают, что являются одним народом. На самом деле это не так. По факту, население вашей страны состоит из нескольких народностей. К примеру, большинство жителей континента Песни имеют узкий разрез глаз и смуглую кожу. А у вас троих глаза широкие и кожа белая.

– Э! Ты чё?! Ваще не догоняешь! У нас общий предок! – один из Тайнарцев встал, чтобы торжественно поведать историю своего государства, которой они гордились, как никто другой.

Я вздохнул и посмотрел на Гелеантропия. Он сидел молча и глядел на дверь бани, где мы оставили Иоганна, так как Тайнарцы нас заверили, что все болезни уйдут из тела Аса в святом для них месте. Баня вообще для этих чистюль была настолько священной, что в ней и рожали, и отпевали, и вообще проводили всё свободное время.

– Итак, было это в незапамятные времена, когда письменности ещё не существовало, – воодушевлённо начал повествование хозяин дома.

– У некоторых народов она, возможно, уже была, – поправил я. – Например, у ныне погибшей империи Мудрых она была совершенно точно.

– Не суть как важно, – отмахнулся от моих слов Тайнарец. – Главное то, что наш предок – таинственный человек в капюшоне, прошёл с континента Ольхава[47]47
  Континет Ольхава – главный континент, на котором проживает большинство наций мира.


[Закрыть] на континент Песня[48]48
  Континент Песни – почти не заселённый северный континент; его единственными обитателями являются Тайнарцы.


[Закрыть], попутно посетив сотню других островов. Он имел тысячу жён. Каждая из них родила ему по тысяче сыновей и дочерей. Позже его сыновья разъехались во все стороны и имели по сотне жён. Те, в свою очередь, произвели на свет каждому по сотне дочерей и сыновей. Они тоже размножились. Таким образом, все мы являемся потомками одного таинственного человека, имя которого затерялось в веках. Но на гербе нашей страны изображена фигура в капюшоне. Она по сию пору олицетворяет его.

– Сколько же жил ваш предок? – уточнил я.

– Десять тысяч лет, – в один голос и без тени сомнения заявили Тайнарцы.

– Ого! Мне бы его долголетие, плодовитость и удачу по части противоположного пола, – я вздохнул.

Пытаться доказать Тайнарцам, что факты существования их общего предка сшиты белыми нитками, было бесполезно. Они сто лет воевали со всем миром, отстаивая достоверность своей истории. В итоге обе стороны пошли на компромиссы, так что я даже сейчас не решился бы сказать, что войну они проиграли.

– Кстати, расскажите о вашей вере в Хладную богиню?

– О, хочешь сменить религию? – заинтересовался один из местных, подливая мне мутную жидкость и закусывая вяленым мясом.

– Нет, я предан Заэлам телом и душой. У нас мужчины наделены особыми правами и могут иметь четырёх жён, а у вас в пантеоне, как я понимаю, богиня главная.

– Да. Мы признаём существование и других божеств, но молимся исключительно Хладной богине, – проговорил хозяин. – Она проживает на собственном острове, куда попадают только величайшие герои. Они садятся с ней и Тримудрым за один стол, где сидят до того дня, пока ни начнётся конец света. Тогда они поднимутся и, вооружившись, отправятся в последнюю битву против сестры нашей повелительницы.

– Против моря, – спокойно пояснил Гелеантропий. – Твои предки, Дэйман, поклонялись морю, а вот мы его всегда считали врагом.

– И это с учётом того, что у вашего народа самый большой флот в мире! – проворчал я.

– Именно. Морская богиня зла! – дружно закивали Тайнарцы. – Наш герой, сын тримудрого Олега[49]49
  Тримудрый Олег – легендарный герой Тайнаров, который, согласно мифам, прожил сотню лет и объединил разрозненные племена в большую страну. Являлся единственным возлюбленным Хладной богини и прародителем полубога Петра и прекрасных Ракшан.


[Закрыть], боролся с её сыновьями.

– Ку-ка-ре-ку! – продрал глотку местный пернатый, напоминая, что наступил рассвет и пришло время расходиться.

– Эх… – молвил один из Тайнарцев. – Нам пора, есть дело. А вы можете побыть здесь, пока вашему другу не станет лучше.

– Вы позволите нам остаться в доме одним? – немного удивился я. – Неужели не боитесь, что мы у вас что-нибудь украдём?

– А чего бояться? – рассмеялся один из местных. – Это просто охотничья хижина с баней, тут красть нечего.

– Но всё же…

– Если тебе что-то сильно нужно, бери, – искренне сказал мужик. – Деревню найдёте в той стороне, – он махнул рукой, указывая направление. – Там есть сани, так что вас могут отвезти в портовый городок, где вы сядете на корабль, – он подробно указал нам путь. – Удачи, друзья, и, если что, смело говорите, что пришли от нас. Мы на острове, знать, не последние люди. Может, хоть к вашему Асу и покрашенному Тайнарцу цепляться не будут.

Распрощавшись с хозяевами, я проведал друга. Его наши спасители напоили местной настойкой, которая, кажется, кроме запаха перегара, не свойственного Иоганну, эффекта не возымела.

– Диана, спасибо за чай. Я… – пробормотал он.

– О! Так тебе всё-таки нравится принцесса, – улыбнулся я, но он беседы не поддержал. – Ладно, надеюсь, эта настойка даст хоть какой-то результат. А то я себя чувствую неловко. Ты постоянно нас выручаешь, а мы не можем выручить тебя. В общем, держись.

Я вернулся к грустному певцу и ударил его по спине.

– Ты чего творишь?! – возопил он.

– Ой, да ладно тебе хандрить! Лучше расскажи, чем тебе твой народ не угодил?! – поинтересовался я.

– С чего ты так решил? – Гелеантропий состроил удивлённое лицо.

– Ты ведь певец, о котором знает каждая собака на юге, но они про тебя, кажется, ничего не слышали. Вывод – ты не появляешься у Тайнаров. И вообще, на этом острове ты выглядишь подавленным, – пояснил я. – Колись уже!

Бард грустно поглядел на меня.

– Скажи, ты верующий? – после небольшой заминки спросил он.

– Хм… – я задумался. – Да, но храмы я редко посещаю и не слишком жалую жрецов. Но я иногда прошу помощи у Пятерых. Я верю в загробную жизнь, хотя былая вера Лунной империи в реинкарнацию мне кажется более правдоподобной. Но в целом могу сказать, что я Заэл.

– Тайнары приняли веру Саэлов. Но, по сути, мы лишь сказали, что Хладная богиня – одно из воплощений их богини. Так что, как ты понимаешь, ничего не изменилось.

– К чему ты клонишь? Ты чувствуешь себя плохо из-за местной религии? – удивился я.

– Ага, – он отвёл взгляд. – Знаешь, я не уверен, что ты сможешь понять, будучи Заэлом. Думаю, Иоганну, как человеку, для которого вера – это инструмент воздействия на других, понять меня будет проще.

– Я в любом случае готов тебя выслушать и поддержать. – Я положил руку другу на плечо. – Гелеантропий, ты и Иоганн – мои единственные друзья. Поэтому доверься мне.

– В моей религии есть не только Хладная богиня, но и множество её дочерей Ракшан, которые становятся жёнами великих героев после их смерти. Но трое из этих дев никогда не были ничьими жёнами. Речь о трёх старших сёстрах, помощницах матери. Самая первая из Ракшан является верховной судьёй. Именно она решает, куда человек попадёт, закончив свой земной путь. Она может провести его на остров наказаний или же показать дорогу на остров богини и посадить за стол, где с незапамятных времён идёт пир.

– Скучновато, наверное, быть мёртвым героем, – предположил я.

– Нет, – певец улыбнулся. – После смерти герой имеет дом и жён – Ракшан, ещё он может путешествовать на другие острова загробного мира, а когда надоест – вернуться туда, где вечно травят байки о прошлом и поют песни, что равны лишь моим.

– Тебе надо быть скромнее, – заметил я.

– Разве?

– Нет, шучу, и так сойдёт, – я ему подмигнул. – Прости, что прервал, продолжай.

– Две другие незамужние сестры – близняшки: белобогиня и темнобогиня. Они вездесущи и ходят за каждым из живущих, словно тени. Темнобогиня записывает в свою книжицу все злые и постыдные дела человека. А белобогиня – добрые и благочестивые. В судный час одна становится адвокатом, а вторая – прокурором. Одна обвиняет и припоминает всё плохое в твоей жизни, а другая – только хорошее.

– Какой ужас! Если Хладная богиня действительно есть… – я задумался.

– Стыдно, что сёстры видели, со сколькими девушками ты провёл ночь? – уточнил Гелеантропий.

– Нет, мне теперь хочется с ними переспать, – пожаловался я.

– Ты безнадёжен, – бард покачал головой.

– Мы отклонились от темы. Так в чём проблема? – напомнил я.

– Проблема в темнобогине. Дело в том, что с ней можно заключить контракт. И тогда на суде она не станет действовать против тебя, наоборот, будет пытаться помочь тебе попасть на лучший остров.

– Хм, и в чём выгода? – не понял я.

– Ты можешь грешить сколько влезет, а наказания не последует, – пояснил он.

– Невероятно! Что у вас за вера такая?! – изумился я.

– Истинная, – улыбнулся Гелеантропий. – Знаешь, есть легенда о человеке, который заключил контракт с темнобогиней. Его звали Гавриил Тёмный. Это один из тайнарских героев. Он грешил всю жизнь, убивал, воровал и лгал не переставая, но никогда не знал поражений. Гавриил совершил много подвигов, и, несмотря на то что темнобогиня убеждала верховную сестру отправить воина к другим величайшим героям, главная Ракшан знала со слов множества убитых, которые успели нажаловаться на обидчика, что перед ней не великий тайнарский герой, а лжец, развратник и преступник. Она всё равно отправила его на довольно приличный остров, но не в чертог Хладной богини. Тогда тёмная сестра сама пришла к герою и, взяв его за руки, перенесла на остров своей матери. Он, смелый и лживый, пришёл на пир, сел за общий стол, и к нему отнеслись как к равному, не сказав дурного слова.

– Получается, можно быть говнюком, главное, не знать поражений? – сделал вывод я.

– Верно. Но всё же это зло. Заключив сделку с темнобогиней, ты не имеешь права молиться её матери и отныне посвящаешь свою жизнь той, с кем заключил контракт. Таких людей считают отступниками, их презирают… Если бы кто-то из Тайнаров узнал, что я почитаю тёмную сестру… – он отвернулся и посмотрел на Иоганна. – Думаю, они могли бы даже напасть на нас. Хотя, скорее всего, они бы просто выставили нас вон в надежде, что мы сами помрём.

– Хм… Так вот почему ты не бываешь на родине… – протянул я, наконец докопавшись до правды.

– Тайнары молятся в храмах раз в семь дней, но я не могу посещать храм. Это одно из условий контракта, – продолжил Гелеантропий.

– Но что если нет никакой темнобогини и ты зря отказываешься от жизни дома?

– Меня здесь ничто не держит. Когда-то у меня было много друзей среди соотечественников, но как-то раз все они предали меня.

– Сочувствую. Жаль, я не могу похвастаться тем же. Все, с кем я пытался построить дружеские отношения прежде… – я отвёл глаза. – Получалось только с теми, кто не знал, кем был мой отец… Но когда они узнавали… Нет, жители нашего острова всегда меня любили, но за его пределами я мог либо получить уважение и почтение, как сын Катерины, либо удостоиться ненависти, как сын Карла Четвёртого.

– Нам с Иоганном не важно, кто твои родители, – бард положил мне руку на плечо.

– Так же, как нам не важно, кому ты молишься и во что веришь, – улыбнулся я.

Вдруг дверь распахнулась и в неё вошли восемь лыжников, все продрогшие, холодные и с порезами.

– Вы! – гневно поглядели они на нас и подготовили свои орудия.

– Так вы остались живы после купания? – уточнил я, узнав матросов, которых мы бросили без лодок на корабле.

– Где тот гад, который убил нашего друга?! – гневно прорычал один из вояк.

– Вы его не получите, – я поднялся со своего места.

– Дэйман, я думаю дело можно решить миром, – начал Гелеантропий, но я лишь достал рапиру.

– Выметайтесь отсюда, отбросы! – приказал я.

– Сволочь!

Они всей гурьбой ринулись на меня, и началась схватка. Я знал, что матросы имели полное право ненавидеть и меня, и Иоганна. Но, к несчастью для них, выживает сильнейший. Я не мог позволить им навредить моему другу.

Одним резким движением я всадил клинок в грудь самого ретивого вояки и, провернув, резко выхватил кинжал, дабы блокировать лезвие его товарища. Взмах, и горло очередного соперника расчертил аккуратный, но глубокий порез, практически идеально скопированный у Шарли.

Одновременно с этим Гелеантропий, получив довольно скверную царапину на щеке, убил подаренным мною клинком ещё одного врага, угодив тому прямо в сердце.

Я действовал не менее решительно и, получив по касательной ранение в корпус, пронзил глаз следующего оппонента, надавив, вогнал остриё внутрь его черепушки и удостоверился, что он более не будет помехой. Краем глаза я заметил, что певец не справляется и его сейчас прикончат, поэтому машинально, особо не раздумывая вонзил свой кинжал в спину нападающего и вдруг понял, что рапира застряла в черепе мёртвого парня. А к моей шее уже приближается меч. В тот же миг Гелеантропию в висок полетел топор, направленный рукой человека, которому Иоганн чуть раньше отрезал ухо.