Текст книги "Преподобный Венедикт Нурсийский. Свет Темных веков"

2
Анахорет[16]16
  Анахорет (от др. – греч. ἀναχωρητής «анахорет», «отшельник», от др. – греч. ἀναχωρέω «отступать», «отходить», «уходить», «удаляться») – удалившийся от мира, отшельник, пустынник.


[Закрыть]

Итак, пребывая в добровольном заключении в пещере и желая остаться незамеченным насельниками монастыря, Венедикт имел скудный выбор в том, чем заполнить свое время. Он мог выходить наружу и созерцать окрестности, наслаждаясь удивительными видами природы, мог в определенные часы, услышав условный сигнал, выйти за своим скудным пайком в виде хлеба и воды. Скорее всего, Венедикт не владел никаким из распространенных монашеских рукоделий – ни плетением корзин, ни вязкой сетей, ни изготовлением простейших сандалий. Да и материалы для этих занятий ему просто неоткуда было взять. Он мог бы читать духовные книги, но и книг, скорее всего, в силу их дороговизны и редкости (ведь их приходилось копировать, переписывая вручную, на пергамен (кожу телят) или папирусы) у него могло и не быть. Он мог иметь при себе деревянные таблички, покрытые воском, какими пользуются ученики и писцы, чтобы наносить на них какие-то сведения, но и их он мог иметь всего несколько штук, оставшихся у него со времен обучения. Впоследствии, создавая свой «Устав», он, основываясь на собственном опыте, укажет особую спасительную ценность рукоделия для монашеской жизни. Не вспоминал ли он об этих годах вынужденного физического безделья, когда выводил свою знаменитую формулу «трудиться значит молиться»?

Из многих писаний восточных подвижников Синайской и Сирийской пустынь мы знаем, сколь пагубно бездействие тела для ума и духа, как караулит уныние и тоска тех, кто вдали от людей пренебрегает каким-либо ремеслом.

Но у св. Венедикта было одно занятие, которое согревало его в стужу, доставляло прохладу в зной, помогало преодолеть уныние и наполняло время глубочайшим смыслом – молитва. Это было то самое делание, в котором он так рано обнаружил свой талант и свое призвание.

Сколько испытаний должен был перенести этот юноша, по собственной воле оказавшийся в полном одиночестве, отвергнувший общество даже таких же искателей Бога, как и он сам.

Л. Монако. «Святой Венедикт в Сакро-Спеко в Субияко»

Когда проходили часы и дни тяжелой нравственной борьбы, молодой человек отдавался молитве, размышлению и любовался дивной природой, окружавшей его.

Здесь горы как будто стеснились толпами. Между ними извиваются узкие долины. При каждом повороте дороги путнику представляется новый, неожиданный вид. Всюду дремучиe леса и богатая, роскошная растительность. И здесь и там катятся по крутым склонам шумливые ручьи, сливаются вместе, образуют каскады и низвергаются в Аньо. А последняя быстро несет свои холодные и прозрачные воды по неровному обрывистому руслу, и шум ее поглощает все другие звуки. Еще в настоящее время путешественник рядом с полусгнившими и упавшими от старости стволами дубов или сосен наталкивается на остатки древнего фундамента или капители, покрытые мхом и каменными обломками; здесь наталкивается на кусок от какого-нибудь древнего барельефа, там – на обломок торса. Неподалеку от пещеры высились руины Нероновой виллы. За шесть веков до появления прп. Венедикта в этих опустевших местах вилла Нерона озарялась неровным светом факелов и светильников, оглашалась звуками свирели и цимбал, пением и криками. Во время одного из таких шумных пиршеств началась гроза, и молния с огромной силой ударила в нее. После гибели Нерона вилла была разграблена и до прихода св. Венедикта стояла заброшенной.

С. Клименс-Денис. «Река Аньене в Тиволи»

Нам никогда не узнать, что на самом деле перенес св. Венедикт, трясясь ночами от холода или испытывая жажду в летнюю жару, какие страхования выпали на его долю, какие помыслы терзали его ум, и какие желания и чувства – сердце. Но будучи уже зрелым человеком, размышляя над параграфами устава, он будет настаивать на необходимости общежительного подвижничества и рекомендовать затвор и пустынножительство только опытным монахам, достигшим тридцатилетнего возраста, в котором естественные страсти угашаются, закаляется воля и опытным путем формируются навыки борьбы с помыслами.

В некотором роде отношения между прп. Венедиктом и Романом воссоздают тот тип аскезы, который уже был известен на средиземноморском побережье Галлии, в Лерине и на Йерских островах, так же, как и в Палестине и в долине Нила. Уже существовали монахи, жившие в непосредственной близости к общине, настоятель и братья которой доставляли им все необходимое и заботились о них.

Этими словами он вторит опыту блж. Иеронима и прп. Иоанна Кассиана, которые еще за век до прп. Венедикта опытным путем вывели подобные правила. Но в каждом правиле есть свои исключения, таким исключением и стал прп. Венедикт, подтвердив, что «то, что невозможно человекам, возможно Богу», когда благодать Духа Святого восполняет человеческую немощь: были бы только вера, желание и готовность следовать за Христом.

Представляется, что прп. Венедикту Господь дал особую благодать отшельнической жизни, как и дар молитвы, ибо невозможно человеку, не имея этих даров, совершить духовный подвиг жизни в одиночестве. Глубокая душевная потребность в уединении с Богом толкнула св. Венедикта на этот шаг, который и многим опытным инокам был не под силу. И он был, как золото испытывается огнем, испытан и закален этим подвигом одиночной молитвы, который и дал ему тот опыт, тот характер и ту стойкую веру, которые позволили ему в дальнейшем создать монашеские общины, руководить ими и противостоять искушениям с кротостью и выдержкой.

Единственным отличием было непреодолимое желание прп. Венедикта избежать общения с людьми, то ли из опасения тщеславных помыслов из-за совершенного им чуда, то ли из страха земных привязанностей, которые могли бы увести его от выбранного жизненного пути. Тайна святого была раскрыта волею Божией, когда Провидением было решено, что его время пришло.

Мы видим из жития, как два происшествия нарушают это уединение: сначала жившим неподалеку священником, которому Господь указал обитель св. Венедикта, а затем пастухами, забредшими к пещерам вслед за своими стадами.

Преподобные Мария Египетская и Зосима. Фрагмент фрески

Священник узнает о существовании Венедикта в день празднования Пасхи – Воскресения Христова, и происшествие это показывает нам интересный факт: юный отшельник даже и не знал, что в этот день была Пасха. Незнание им мирских вещей распространялось и на церковный уклад. В чем-то это похоже на подвиг Марии Египетской, которая скрывалась в пустыне 47 лет без всякого участия в общинной жизни, терпя всяческие лишения, охраняемая и спасаемая Святым Духом. Волей Божией был открыт ее подвиг людям через смиренного старца. В Православной Церкви вспоминаем мы ее подвиг Великим постом, на 5-й неделе. Несоизмеримы эти две судьбы, но в обоих них дышит Дух Святой.

3
Светильник под спудом

Встреча прп. Венедикта со священником, судя по всему, не переросла в какое-либо общение. Но обнаружившие св. Венедикта пастухи так и не оставили его своим вниманием. Они стали приносить ему пищу и в ответ он, конечно, не оставил их без пищи духовной, беседуя с ними о Боге и о христианской жизни. Эти встречи положили конец полному одиночеству святого и дали ему еще один источник питания и приложения своих сил. Св. Венедикт по сути именно тогда начинает свою миссионерскую проповедническую деятельность. Свеча, горящая под спудом, оказалась видимой миру, по слову Христа: «И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме». Свт. Иоанн Златоуст в своих «Беседах на Евангелие от Матфея» так толкует эти слова:

«Я, говорит Он, возжег свет, а вы своим старанием должны поддерживать этот свет, – и это не для себя только самих, но и для других, которые должны воспользоваться его сиянием и руководствоваться им к истине. Злословие нимало не затмит вашего света, если вы должным образом станете проводить жизнь свою, если будете жить так, как подобает людям, которые должны обратить всю вселенную. Покажите жизнь вполне достойную благодати, чтобы благовествование ваше везде оправдывалось вашей доброй жизнью».

Юный Венедикт скрылся от людей и от мира, чтобы избежать суетной славы от человеков, но Господь распорядился иначе. Благая Весть должна быть проповедована всему миру. Но если светильник накрыть чем-нибудь, он будет хоть и гореть, но не светить. И здесь прп. Венедикт призывается к тому, чтобы стать светом, «который во тьме светит», призывается как каждый христианин, то есть и мы с вами. Его смирение вначале «умалило его до зела», но Господь вознес его, чтобы сделать светом для человеков.

О побежденном искушении плоти

Однажды, когда св. Венедикт находился в уединении, приступил к нему искуситель: стала летать пред самым лицом его небольшая черная птица, называемая в народе дроздом, и так близко вертелась пред ним, что можно было достать ее рукою, если бы святой муж захотел поймать ее; но он сотворил крестное знамение – и птица улетела. Когда же улетела эта птица, последовало такое искушение плоти, какого никогда не испытывал святой муж. Вдруг он видит женщину, которую злой дух привел пред очи его ума: при виде ее сердце раба Божия воспылало таким огнем, что пламень страсти едва умещался в его сердце, и, увлекаемый страстью, он почти желал уже оставить пустыню. Но скоро, по благодати Божией, он обратил взор на себя самого и, увидев в себе семя страстей, снял с себя одежду, бросился нагой на сосновые иглы и крапиву, долго лежал в них и, только уже когда изранил все тело, встал. Но через раны тела он залечил в теле чувственные порывы, потому что обессилил сладострастие: произведши таким наказанием воспаление снаружи, он истребил то, что горело внутри, и таким образом победил грех, потому что переменил место пламени. С того времени, как после сам рассказывал ученикам, искушение плоти так было укрощено в нем, что после ничего подобного он в себе не чувствовал.

Тогда многие уже начали оставлять мир и спешили поступить под его руководство. Свободный от искушения к пороку, он по праву сделался учителем других в добродетели. Потому и Моисей предписывает (Числ. 8:24–26), чтобы левиты вступали в служение двадцати пяти лет и выше и только на пятидесятом году делались хранителями священных сосудов.

Петр. Смысл приведенного свидетельства уже делается несколько ясным для меня, но прошу тебя изложить его еще яснее.

Григорий. Известно, Петр, что в юности искушение плоти свирепствует, а с пятидесятого года телесный жар охладевает; сосуды же священные суть умы верных. Посему, когда избранные подвержены еще искушениям, необходимо подчинять их другим и заставлять служить, утомлять послушаниями и трудами; когда же в спокойном возрасте ума жар искушения ослабевает, они бывают стражами сосудов – делаются учителями душ.

Петр. Признаюсь, мне нравится твоя речь; но как ты уже объяснил смысл приведенного свидетельства, то прошу тебя продолжать начатый рассказ о жизни праведника.

Не только из писаний святых отцов, но и из своего собственного опыта каждый человек знает, насколько сильно в нем вожделение и похоть. За этими устаревшими словами кроется абсолютно актуальный смысл, о котором стоит задуматься тем, кто склонен к самопознанию. Ведь вожделение – это очень сильное желание обладания чем-либо ради удовлетворения/ прекращения этого самого вожделения, а похоть – это уже сильное желание, соединенное с волей – намерением к осуществлению этого желания. Часто похотью считают именно сексуальное желание, но по факту это понятие шире.

Желание обладать любой ценой значимым объектом и сексуальное возбуждение, требующее немедленной реализации, – каждый обуреваем этими вовсе не архаичными страстями зачастую не по одному разу на день. Но как часто в суете повседневности мы принимаем эти импульсы за нечто нормальное, перенося акцент не на рассуждение о причинах и нравственных аспектах наших чувств, а на то, как их поскорее удовлетворить. Как редко мы задумываемся, что эротические мечты или стремление приобрести понравившуюся вещь – это те ростки страстей, чьи корни уже прочно опутали нашу волю, наши мысли и наши чувства, по сути программируя нас на хищническое полуавтоматическое поведение. Современные открытия в псхологии подтверждают то, чему тысячи лет назад учили Господь и Его верные последователи – не победив в себе жажды обладания и не преобразовав сексуальную энергию, невозможно подняться даже до человеческого уровня, не говоря уж о духовном.

«Искушения святого Антония». Миниатюра

Возможно поэтому прп. Венедикт, избирая следовать путем Христовым, искушается так же, как и Господь в пустыне – трижды: вожделением (алчбой), тщеславием (жаждой поклонения себе и чудотворением) и гордыней (властью).

Он преодолевает искушение славой чудотворца, удалясь в пустынное место, он преодолевает алчбу, пребывая в посте и молитве в одиночестве, и лишая себя физических возможностей удовлетворения вожделения и похоти, пребывая в пещере, и он преодолевает гордыню, избегая власти над умами и волей приходящих к нему людей.

Так светильник был приуготовлен к тому, чтобы зажечь своим светом сердца многих приходящих к нему людей.

«Но через раны тела он залечил в теле чувственные порывы, потому что обессилил сладострастие: произведши таким наказанием воспаление снаружи, он истребил то, что горело внутри, и таким образом победил грех, потому что переменил место пламени», – пишет свт. Григорий, по сути давая нам рецепт преодоления страстей.

Не следует принимать это как буквальный призыв искать терновник или крапиву при всяком соблазне, но возможно если бы мы в момент, когда нас терзают греховные желания, переключились бы от собеседования с ними на внешнюю христианскую деятельность – то есть молитву, служение (помощь) ближнему или труд, у нас появились бы доступные средства для преодоления житейских невзгод и укрощения ненасытного желания иметь то, что показалось ценным, любой ценой.

Ведь смысл слова «грех» на иврите, языке Священного Писания, толкуется как «переход за грань дозволенного», что вполне можно понять как нарушение тех жизненных правил, по которым только и может существовать человек, желая остаться нравственно и физически здоровым.

«Брат сказал: “Что должно делать, чтобы смочь непрерывно посвящать себя Богу?” Старец ответил: “Невозможно уму совершенно посвятить себя Богу, если он не стяжал трех добродетелей: любви, воздержания и молитвы. Ибо любовь укрощает ярость, воздержание истощает желание, а молитва отделяет ум от всех помыслов и представляет его нагим Самому Богу. Таковы суть три добродетели, которые объемлют собой все добродетели, и без них уму невозможно посвятить себя Богу”», – написал прп. Максим Исповедник в своем «Слове о подвижнической жизни».

В житии прп. Венедикта анонимный русский книжник, работавший, вероятно, в Пскове в последней четверти XV – начале XIV веков, приписал следующие строки, касаемые этого эпизода (ПЭ, 200):

 
«Сам ввержеся во кропиву наг.
И Богу дух свои предасть».
 

Для нас это как ценное свидетельство популярности жития прп. Венедикта на Руси, так и того, что эпизоды его жизни находили отклик в сердцах наших соотечественников тысячу лет спустя после его смерти.

Опыт настоятельства

О стеклянном сосуде, разрушенном посредством крестного знамения

Григорий. После победы над искушением муж Божий, подобно возделанной земле, когда вырвут из нее сорные травы, стал приносить обильнейшие плоды в жатве добродетелей. Знаменитое имя его стало славиться по причине необыкновенных монашеских подвигов. Недалеко оттуда был монастырь, настоятель которого скончался; все оставшиеся после него братия пришли к достоуважаемому Венедикту и усердно просили его быть у них настоятелем. Долго не соглашался он, представляя им, что со своими правилами не может угодить нравам всех братий: но, побежденный мольбами, дал согласие. Когда же ввел в этом монастыре строгость правил жизни и никому не позволял уклоняться самовольными действиями с пути монашества ни на правую, ни на левую сторону (что случалось прежде), то безумно ожесточившиеся братия сперва стали укорять друг друга за то, что просили себе такого строгого настоятеля, потому что их свободная жизнь не согласовалась с его святыми правилами. Потом, когда увидели, что он не позволит им вольности, а тяжело было оставить привычки и обветшавший ум занимать новыми предметами, то некоторые из них поспешили сделать покушение на его жизнь и, посоветовавшись друг с другом, однажды примешали к вину яд. Так тяжела жизнь добродетельных для людей с испорченными нравами! По обычаю монастырскому, они принесли для благословения настоятелю стеклянный сосуд, в котором содержалось это смертоносное питье. Св. Венедикт, простерши руку, сделал над сосудом знамение креста, и сосуд, долго до того времени бывший в употреблении, так расселся от этого знамения, как будто бы вместо креста святой муж бросил в него камень. Из того, что сосуд не мог вынести знамения жизни, муж Божий тотчас понял, что сосуд содержал в себе смертоносное питье, немедленно встал и с веселым лицом, со спокойным духом говорил собранным братиям: «Да помилует вас, братия, всемогущий Бог! За что вы хотели сделать со мной это? Не говорил ли я вам прежде, что мои обычаи не сходны с вашими? Идите и ищите себе настоятеля по своим обычаям, потому что после сего вы не можете иметь меня настоятелем». Затем он возвратился на любимое пустынное место и стал жить один, сам с собою в очах Всевидящего Бога.

Петр. Не понимаю ясно, что значит «стал жить сам с собою».

Григорий. Если бы святой муж захотел долее управлять людьми, единодушно ненавидевшими его и далеко не согласными с его образом жизни, то, может быть, потерял бы бодрость и спокойствие и отвратил бы око свое от самосозерцания; потом, утомленный каждодневно их неисправимостью, менее заботился бы о себе – и себя, вероятно, оставил бы, и их не приобрел. Всегда от сильного напряжения мысли мы выходим из себя и, будучи те же самые, не бываем с собою; потому что, не видя себя самих, мы блуждаем мыслями по другим предметам. Мы не говорим, что был с собою тот человек, который ушел на страну далече, расточил свое имение, потом пристал к одному из жителей той страны, пас у него свиней, видел, как они насыщались рожцами, а он истаивал от голода; о нем уже после, когда он стал размышлять о потерянных благах, написано: в себе же пришед, рече: колико наемником отца моего избывают хлебы (Лк.15:17). Если б он был с собою, то откуда бы возвратился в себя? Вот в каком смысле я сказал об этом достоуважаемом муже (Венедикте), что он стал жить с собою: находясь постоянно на собственной страже, всегда поставляя себя пред очи Создателя, всегда испытывая себя, он уже не отвращал от себя ока своего ума.

Ф. де Шампель. «Сцена из жизни святого Венедикта Нурсийского»

Петр. Что же значит написанное об ап. Петре, когда он был выведен ангелом из темницы? Он, быв в себе, сказал: ныне вем воистину, яко посла Бог ангела Своего и изъят мя из руки Иродовы и от всего чаяния людей иудейских (Деян.12:11).

Григорий. Двояким образом, Петр, мы бываем вне себя: или чрез падение помысла опускаемся ниже себя, или чрез благодать созерцания поднимаемся выше себя. Тот человек, который пас свиней, опустился ниже себя блужданием ума и нечистотою; а изведенный ангелом и восхищенный умом, хотя так же был вне себя, но выше себя. Оба они возвратились в себя, когда у одного после греховных дел заговорила совесть, а другой с высоты созерцания возвратился в обыкновенное состояние. Итак, достоуважаемый Венедикт стал жить в той пустыне с собою, поколику охранял себя размышлением, но всякий раз, когда любовь к созерцанию поднимала его на высоту, он, без сомнения, был вне себя.

Петр. Это – так, но скажи, пожалуйста, разве следовало оставлять братий, которых Венедикт однажды принял под свое руководство?

Григорий. Мне кажется, Петр, что там должно благоразумно сносить соединенные нападения злых, где есть некоторые добрые, которые помогут. А где совершенно нельзя ожидать доброго плода, там иногда бывает излишним старание о злых, особенно если есть в виду обстоятельства, которые помогут принести лучший плод Богу. Итак, о ком бы стал стараться святой муж, когда узнал, что все единодушно преследуют его? И часто так бывает с душами совершенных (чего не следует проходить молчанием), что, когда видят свои труды бесплодными, они переходят на другое место, на котором надеются трудиться с плодом. Посему и тот именитый муж, который желание имый разрешитися и со Христом быти, которому еже жити, Христос, и еже умрети, приобретение (Флп. 1:23, 21), который не только сам искал страданий, но и других возбуждал к перенесению их, – и он даже, чтобы избежать от преследования в Дамаске, воспользовался стеною, вервию и корзиною (Деян. 9:23–25), и захотел уйти тайно. Неужели скажем, что ап. Павел боялся смерти, когда он жаждал ее из любви к Иисусу, как сам свидетельствует (2 Кор. 11:22)? Нет! Но когда он увидел, что в том месте предстоит ему много труда и мало плода, то сохранил себя для труда плодоносного в другом месте. Как сильный ратоборец Божий он не захотел оставаться в заключении и отправился искать поля сражения. Посему, если ты внимательно слушал, то можешь видеть, что и достоуважаемый Венедикт не столько здесь оставил братий ненаученными, сколько в других местах воскресил от смерти душевной.

Петр. Справедливо ты говоришь и приведенное тобою свидетельство ясно подтверждает слова твои; но продолжи по порядку рассказ о жизни великого отца.

Григорий. Между тем как святой муж постоянно возрастал в добродетелях и чудесах, многие собрались в этой пустыне на служение всемогущему Богу, так что Венедикт, при помощи всемогущего Господа Иисуса Христа, построил там двенадцать монастырей, в которых определил настоятелей и поместил по двенадцати монахов, а при себе удержал немногих, которых за лучшее признавал образовать в своем присутствии. Тогда стали сходиться к нему даже вельможи и благочестивые мужи Рима и отдавать ему своих детей для воспитания в страхе Божием. Тогда ему поручили своих сыновей, подававших прекрасные надежды, Эквиций – Мавра, и Тертулл Патриций – Плацида, из коих юнейший Мавр сделался помощником своему наставнику, так как отличался доброю нравственностью, а Плацид, будучи еще отроком, предавался подвижническим трудам.

А. Клеманс Денис. «Горный пейзаж в Виковаро»

С описываемыми свт. Григорием событиями заканчивается период отшельничества Венедикта и начинается его пастырское подвижничество. Вести о его духовных способностях и подвигах пастухи разнесли по округе, и это повлекло за собой новые жизненные перипетии.

Неподалеку от пещеры Венедикта в местечке Вик Варрона (совр. Виковаро) на реке Анио, в тридцати километрах вниз по течению от Субиако, распологался монастырь. Случилось так, что прежний настоятель (аббат) его умер, и монахи поспешили к Венедикту с предложением занять его место и окормлять их по его разумению. Было это приблизительно в 510 г.

Мы можем предположить, что у этого монастыря существовали определенные правила и сложившийся уклад жизни, скорее всего не сильно отличавшиеся от тех, что использовались в округе и вообще в Италийских землях. Он предполагал участие в общем богослужении, келейное или личное правило, обеты воздержания, послушания и целомудрия, а также подотчетность и исповедь настоятелю.

По каким причинам они возжаждали духовного руководства Венедикта, мы можем только предполагать. Возможно, их привлекла его возрастающие слава и популярность, ведь они влекли за собой возможные доходы в виде пожертвований со стороны паломников, или им льстили рассказы о его святости и способности творить чудеса: еще бы! Не каждый монастырь может похвастаться собственным святым чудотворцем!

Скорее всего, помыслы их были нечисты, и Венедикт, предчувствуя это, долго отказывался от этого почетного, но трудного бремени. Он предупреждал их о том, что его представления о монашеской жизни слишком суровы для них. Но монахи, желая получить задуманное, проявили настойчивость и красноречие, и он скрепя сердце согласился.

«Монастырь Сан-Косимато. Виковаро»

Венедикт оказался в должности аббата в необыкновенно юном для этого возрасте – в тридцать лет. У него вообще не было никакого опыта общинной жизни, понимания тонкостей богослужения и знания основ монастырского хозяйствования. Вполне возможно, что он старался воплотить в монастыре свои идеальные представления о нем, что потерпело жестокий крах, столкнувшись с сопротивлением живых людей со своими сложившимися характерами, устоями и представлениями о том, как для них было бы хорошо. Сейчас мы назвали бы такого человека идеалистом, и не ошиблись бы, с маленькой поправкой о том, что он опирался на идеалы не выдуманные человеком, а данные Богом к исполнению, со словами «Будьте совершенны, как совершенен ваш Отец Небесный». Но и тогда, как и сегодня, много званых, но мало избранных, и далеко не каждый готов вместить в себя величие Божественного призыва.

Исходя из личностных черт Венедикта, можно сделать вывод, что он принес в монастырский уклад аскетическую строгость и требовательность к соблюдению евангельской чистоты, которые были ему свойственнены.

Скит святого Венедикта в Виковаро

Насельники же этого монастыря вовсе не были готовы расстаться с теми поблажками для души и плоти, к которым они привыкли в своей обители. Возникшие споры о распорядке жизни по сути как нельзя лучше иллюстрируют поговорку «Со своим уставом в чужой монастырь не суйся».

Распущенным монахам, с которыми ему пришлось теперь жить и над которыми главенствовать, духовных подвигов показалось показалось излишне много. Венедикт настаивал на обязательном физическом труде и постоянной молитве. И то, чего Венедикт опасался, произошло в скором времени: настоятель и насельники не смогли договориться о том, как им вместе спасаться. Стремясь воспользоваться св. Венедиктом для улучшения своего благосостояния и упрочнения положения обители, они думали, что смогут сформировать неопытного юношу под свои вкусы, используя его святость для прикрытия своих нравов, а его любовь к отшельничеству и неискушенность в общинной жизни для собственного самочиния. Но Венедикт оказался не так прост и наивен, как хотелось бы, что и вызвало нарастающее раздражение и ропот братии.

А. Иванов. «Подножие Виковаро, по дороге из Тиволи в Субиако»

Как правило, люди для прикрытия собственных пороков выбирают несколько способов. Один из них – уничтожить свидетеля своего падения, чтобы продолжать и дальше делать непотребное. Другой – очернить праведника, чтобы на его фоне выглядеть не столь удручающе. К первому способу прибегли эти монахи, а второй, как мы вскоре увидим из жития, тоже не заставит себя ждать.

Итак, последовавший за длительными конфликтами кризис, стал для прп. Венедикта новым испытанием. До этого ему не приходилось лицом к лицу сталкиваться с чужой ненавистью и злобой, питаемыми к тому же не врагами, а теми, кто сам называл себя его братьями.

Годыню и вожделение ему удалось усмирить отщельничеством, постом и молитвой. Но как не возгореться справедливым гневом и обидой на тех, кто сам тебя призвал, а потом так жестоко предал?

В наши дни гнев редко считается чем-то постыдным, особенно если он воспринимается только как естественная эмоциональная и физиологическая реакция на чью-то несправедливость. Но на самом деле наше ответное возмущение подобно тому, как если бы мы заразились вирусом гриппа, пообщавшись с больным. И ничего справедливого в том, что мы начинаем температурить, чихать и кашлять в ответ, увы, нет. Разумнее потушить огонь, а не кидать в него дрова. И мы видим величие Венедикта, когда в ответ на явное злодеяние – попытку убить его – он отвечает неподдельной кротостью.

И. Босх. «Семь смертных грехов». Фрагмент «Грех гордыни»

Не в силах побороть ненависть к аббату, оказавшемуся не только моложе, но и искуснее в добродетелях, несколько братьев сговорились убить его. Однажды в трапезной, во время обеда, они подали ему в настоятельской чаше вино. По своему обыкновению, ничего не подозревающий настоятель начертал крест, благословляя питие. В ту же секунду сосуд лопнул, и отравленное вино хлынуло на пол. В ужасе убийцы смотрели на явное чудо Господне, терзаясь страхом разоблачения и ожидая страшной кары от своей жертвы. Венедикт посмотрел на них. В его взгляде не было ни гнева, ни укора, ни возмущения, ни жажды мести. Глядя на осколки в луже вина у своих ног, он понял намерение братьев, понял, что Провидение спасло его от страшной участи. Он поднялся и, со спокойной улыбкой, ласково произнес: «Да помилует вас, братия, всемогущий Бог! За что вы хотели сделать со мной это? Не говорил ли я вам прежде, что мои обычаи не сходны с вашими? Идите и ищите себе настоятеля по своим обычаям, потому что после сего вы не можете иметь меня настоятелем».

Сказав это, он прошел мимо остолбеневших монахов и покинул трапезу. Он зашел в свою келью, собрал свои скудные пожитки и пошел прочь от этого монастыря, обратно в свою пещеру.

Его первый опыт настоятельства закончился катастрофой, но из этого испытания он вышел победителем, потому что сумел милостью любви покрыть грехи своих братьев.

И наедине с собой в присутствии Божием ему было о чем подумать, потому что как истинный христианин он сумел разделить ответственность за случившееся с виновниками, и прощая их, кто знает, простил ли он себя так же легко. Ибо св. Венедикт был человеком, и если и Господь истытывал тяготы и душевные страдания, то тем более он. И можно только предположить, о чем размышлял он, уходя прочь от обители, в чем корил себя и о чем переживал. В дальнейшем мы увидим плоды его размышлений в действии.