Текст книги "Живые консоли"

18

Когда стены Тиминой тюрьмы вновь обрели прочность и звездное небо подернулось белизной пластика, он спал прямо на жестком полу, отвернувшись от «бездны». Короткий импульс, посланный ему в мозг посредством Чиппи, разбудил изобретателя.

– Я не знал, что все так выйдет, – пробормотал он спросонок и потер глаза ладонью. Сразу же вернулось острое осознание заточения в камере.

Неожиданно прямо под ним пол вспучился и принял форму удобного кресла, а стена, еще несколько минут назад демонстрировавшая абстрактное звездное скопление, снова превратилась в экран.

– Следствие по вашему делу закончено, сударь, – сообщил бион с тем же бесстрастным выражением, с каким вел допрос. – Вы невиновны и можете вернуться к исполнению служебных обязанностей в корпорации «Живые консоли».

Никакой особенной радости от этого известия Тима не почувствовал. Наверняка руководство компании уже опубликовало приказ о его увольнении.

– Можно хотя бы узнать, как вы пришли к такому очевидному выводу? – хмуро спросил он. – Все равно мне теперь спешить некуда.

– В корпорации ожидают вашего возвращения, сударь, и готовы продолжить сотрудничество. – Тимино сердце подскочило – он не мог поверить, что ему простили смерть эксперта. – При вынесении оправдательного приговора я учитывал следующие факторы: анализ вашей памяти, где не содержалось прямых опасений за исход опыта, рекомендация Департамента контроля освободить вас и ходатайство вашего работодателя. Кроме того, проведенная в клинике экспертиза показала предрасположенность покойного Бенедикта Лупова к фибрилляции сердечной мышцы, что и произошло во время эмоциональной встряски. И наконец, последнее, не самое этичное, но рациональное соображение, подвигшее меня прекратить ваше дело – эксперту оставалось жить до переработки всего несколько месяцев, и он выполнил свою жизненную программу практически до конца.

– Спасибо. – Растягивая окоченевшие в неподвижности мышцы, Тима поднялся. – Мой программа мне подчиняется?

– В полной мере. Желаю вам успехов в трудовой деятельности.

Следователь поклонился и растаял, оставив после себя чистый экран и призывно распахнутую дверь.

19

– Мы берем тебя на работу, – заявил Дюгем с торжествующим видом. Наконец-то он добрался до самого главного. – Ты ведь хотела служить в корпорации?

– Кем? – насупилась Вероника. – Секретаршей?

– Бит побери, – вспылил Дюгем. – Я уже полчаса пытаюсь объяснить тебе, что ты будешь писать сценарий для интерактивной инсталляции новой консоли! Какая из тебя секретарша?

Девушка медленно опустила руку с чашкой, в которой плескались на дне остатки холодного чая, и поднялась с места. Дюгем на всякий случай напрягся. Ему подумалось, что подруга не обрадовалась его предложению, но она вдруг наклонилась к нему и обхватила его шею руками. Крепкие розовые губы встретились с его ртом и страстно присосались к нему.

А потом Вероника упала товарищу на колени.

– Я люблю тебя! – крикнула она и торжествующе расхохоталась. Ей уже представлялось, как десятки миллионов пользователей нового шлема узнают ее имя.

– Я знал это, – удовлетворенно кивнул Дюгем. – Приходи сегодня вечером ко мне. Я на днях сделал перепланировку комнат, добавил пару новых аттракционов и кроватей.

– Непременно, – улыбнулась Вероника и так крепко прижалась к Кайлу, что он почувствовал давление ее веса на своих бедрах.

20

Фигли строила ты двум молодцам в сутанах.

Сколько мне пришло на ум мыслей нежеланных!

Или вправду промеж вас шашни? О, создатель!

Все проведает тотчас грозный настоятель.

П. Примович

Сначала нужно было повидаться с Ириной – бедная девочка наверняка места себе не находит, наблюдая за обездвиженным телом супруга. Сидит на кровати с сухими глазами (или мокрыми?) и раскачивается из стороны в сторону. Представив такую душещипательную картину, Тима все же на всякий случай приказал Чиппи просканировать Сеть на предмет наличия ее генетического кода.

– Отклик отсутствует, – выдала программа через минуту.

– Отключение от Сети.

Переход в жилище и отсоединение электродов заняло еще пару минут. По истечении этого времени зрение постепенно вернулось к Тиме, он открыл глаза и узнал интерьер родной квартиры. За окном была ночь – камера транслировала черную муть, порой озаряемую всполохами прожекторов, бивших откуда-то снизу.

– Иришка! – негромко воскликнул Тима, не решаясь зажечь свет: вспышка могла напугать жену.

Никто не отозвался. Он встал с гравикресла, преодолевая слабость в ногах (похоже, пора пройти медицинскую процедуру оздоровления тканей) и попытался рассмотреть, лежит ли кто-нибудь на кровати. Там никого не было, и тут Тима разглядел, что жена находится рядом с ним, на расстоянии всего полутора метров – она полулежала в таком же точно кресле с консолью на голове.

– Свет.

Рассеянное сияние потолка озарило ее подрагивающее тело – где-то в Сети она совершала некие активные действия.

– Чиппи, ты же сказал, что ее там нет, – удивленно пробормотал Тима.

– Я лишь сообщил, что отсутствует отклик, – возразила программа. – Ирина, несомненно, в Сети, просто она задействовала процедуру блокировки поиска.

– Что это значит? – Вопрос не предназначался Чиппи, а потому и не удостоился ответа. – Ты можешь найти ее?

– Приоритет недостаточен для уверенной локализации.

Тима шагнул обратно к своему ложу, собираясь вновь надеть шлем и войти в Сеть, как вдруг губы Ирины (из всего лица было видно лишь их и подбородок) разжались, и она простонала что-то невнятное. С негромким щелчком сработал привод фаллоимитатора, закрепленный у нее на поясе. Тима поднял подол ее домашнего платья – трусиков на ней не было, – и увидел плавные колебательные движения электромеханического устройства. Он разжал пальцы, и легкая ткань упала ей на бедра. Нагнувшись к жене, он отстегнул заклепку на ее поясе.

Частота колебаний пневматической насадки заметно увеличилась, и Тима поспешил взобраться на гравикресло. Осторожно раздвинув напряженные Иринины ляжки, он плавным рывком откинул с ее тела пояс с фаллоимитатором.

Длительный перерыв, вызванный занятостью на работе, сказался немедленно. Из ее полуоткрытого в пароксизме рта прямо в ухо Тиме била нервная струя влажного горячего воздуха.

Кое-как, опираясь вялыми руками о край ее гравикресла, он сполз на пол и приладил фаллоимитатор на место. Впрочем, тот уже не двигался.

– Установка консоли, – хрипло выдохнул Тима, уселся на свое место и натянул на голову шлем.

– Домой.

Чернота смазалась и образовала интерьер сетевого дома, в котором Тима проводил большую часть своего нерабочего времени. Здесь, среди высокого леса, всегда был ранний вечер, когда кажется, что солнце касается краем верхушек деревьев (если смотреть на него с верхнего этажа), а тени длинны и причудливо искривляются предметами мебели.

– Здесь есть кто-нибудь?

– Никого.

«Мальчишка, от вида обычной вульвы возбудился», – подумал Тима. Он глубоко вздохнул и поднялся в свой кабинет на третьем этаже, выходивший окном на юго-запад. Солнечные лучи косо пересекали комнату, образуя на стене яркое желтое пятно.

Рабочий стол изобретатель расположил слева о окна. Именно за этим столом он подолгу (и вполне плодотворно) размышлял над проблемами, постоянно возникавшими по ходу разработки консоли нового поколения. Край гладкой плоскости, зацепленный закатом, отраженно светился.

Тима сел и выдвинул ящик справа от себя. Там в беспорядке лежали микроинструменты для проектирования внешнего вида подпрограмм. Раздвинув нагромождение деталей, он запустил руку в самую глубину ящика и нащупал плотное, шершавое тельце вируса.

– Запрос от корпорации «Живые консоли», – сказал Чиппи. – Норберт Гномм просит тебя явиться в центральный офис для перезаключения контракта.

– Подтверди прием сообщения, пусть не дергаются и ждут… Скажи, что я устал и сплю.

В другой ситуации он наверняка испытал бы сильное моральное удовлетворение, и оно составило бы замечательную пару с физическим.

Тима вынул «насекомое» из ящика и осторожно положил перед собой. Несколькими уверенными движениями изобретатель собрал «из воздуха» переносной микроскоп и настроил отражающую поверхность под тубусом, добившись равномерного освещения рабочей плоскости.

21

– Уладим мелкие формальности – и ко мне, – возбужденно проговорил Дюгем.

Они вдвоем поднимались по парадной лестнице головного офиса «Консолей». Вероника с любопытством вертела головой и поражалась строгой простоте архитектуры.

Просторный лифт из холла вознес их на вершину здания, где девушку уже поджидал первый заместитель президента (сам глава корпорации отдыхал, не отвлекаясь на такого рода пустячные мероприятия) и его секретарь. Вчетвером они прошли в один из кабинетов, куда через минуту явился и некий возрастной тип, демонстративно не снявший белого рабочего халата.

– Ваш будущий начальник, сэр Норберт Гномм, – сказал заместитель. – Кайла Дюгема вы, я полагаю, знаете, поскольку он рекомендовал вас для работы над проектом. Меня зовут Самуэль Коркин. Господин Дюгем сообщил вам о вашей задаче?

– Приближенно.

Вероника заметно волновалась, но сумела побороть дрожь и сидела, выпрямившись на стуле.

– Я донес до госпожи Вероники основную мысль, – встрял Дюгем с таким видом, будто совершил подвиг непреходящей славы.

– Это хорошо. И все же господин Гномм, будучи, так сказать, на переднем крае проекта, разовьет ее. Не так ли, сударь?

Коркин почему-то хмурился и не смотрел на руководителя Тиминой лаборатории. Может быть, он по-прежнему опасался, что скоропостижная смерть престарелого Лупова получит огласку.

– Перед нашей корпорацией возникла конкретная, но непростая задача, – избегнув предисловия, начал Гномм. – Предполагается, что решить ее лучше всех могли бы вы, госпожа Турчанова, так как по неясной причине именно ваш клип был отобран сотрудником, который разработал новую модель консоли. Может быть, он руководствовался какими-то определенными соображениями, а может, его выбор был случайным, но важно совсем другое – ваша видеопоследовательность возымела самое… радикальное действие на эксперта Лупова. В итоге он умер от переизбытка отрицательных эмоций.

– Какой клип вы имеете в виду? – кашлянула Вероника. – Тот же самый, про который спрашивал следователь?

Сотрудники компании обменялись мрачными взглядами.

– Ваш следователь говорил об убийстве, – произнес заместитель, – или же называл смерть Лупова несчастным случаем на производстве?

– Насколько я помню, об убийстве речи не было. Кассий, он употреблял это слово?

– Нет, Вероника.

– Нет, слово «убийство» не прозвучало ни разу, – добавила девушка.

Коркин откинулся в кресле и с шумом выдохнул воздух, но напряжение вовсе не оставило его физиономию.

– Где сейчас Гамов? – спросил он у Гномма. – Вы отправили ему сообщение?

– Полчаса назад, – пожал тот плечами. – Его программа ответила мне, что хозяин устал и не велел себя будить.

– В камере не отоспался, – вполголоса сказал Коркин. – Мы тут бились за его оправдание, а он заперся дома и спит.

– Если бы Гамов был осужден, «Консоли» могли потерять заметную часть рынка сбыта, – заявил Гномм. – Уверен, судебные каналы раструбили бы эту новость на весь свет, а не только в пределах сектора.

– И вы были бы тотчас уволены, сударь, – добавил заместитель. Норберт не ответил. – Продолжайте, господин Гномм.

– Мы проанализировали дополнительную процедуру, которую Гамов создал накануне заседания экспертного совета, – как ни в чем не бывало, проговорил тот. – И пришли к выводу, что заложенный в ней потенциал так велик, что бросить разработку консоли, когда она практически у нас в руках, неразумно. Нам не хватает лишь одного элемента – интерактивного представления, насыщенного сугубо положительными эмоциями. Проводить поиск доступного материала в Сети мы не стали, потому что на это, во-первых, уйдет масса времени, а во-вторых, наверняка в том, что мы обнаружим, не будет содержаться полный спектр доступных человеку эмоций. Таким образом, мы предлагаем вам, госпожа Турчанова, создать для нашей корпорации короткий видеосюжет, который удовлетворял бы нашим требованиям.

– А можно поконкретнее? – выдавила Вероника. Она все еще не до конца оправилась от внезапного перемещения в офис «Консолей». – Что вы от меня хотите? Мне дадут почитать контракт?

– Несомненно, – отозвался Коркин и движением пальцев материализовал многостраничный документ, который и лег перед глазами девушки.

Она оценила толщину пачки и вздрогнула: предстояло по меньшей мере часовое прослушивание текста (или пятиминутное – комментария независимого юриста).

– Я с ним ознакомлюсь, – сказала она.

– Пожалуйста. А мы пока чего-нибудь выпьем.

Вероника изолировала свой образ от собеседников, оставшись в том же кабинете, но в одиночестве, и обратилась к программе:

– Кассий, быстро доставь мне надежного юриста.

– …Готово, Вероника.

За столом напротив нее сформировался предельно солидный господин с изрядно лысоватой головой. По этой причине его и без того уверенный вид внушал еще большее уважение.

– Документ?

Девушка подвинула ему бумаги.

– Расценки стандартные? – спросила она.

– Десять тысячных от суммы контракта, – почти не двигая лицевыми мышцами, ответил эксперт, мгновенно оценив объем предстоящей работы.

Бит побери, он брал на три тысячных больше обычного! Вероника подумала несколько секунд (эх, нужно было хотя бы мимолетно просмотреть бумаги) и кивнула. Юрист, не теряя времени, свернул контракт в трубку.

– Визуализировать процесс? Звук?

Делать все равно было пока нечего, и она кивнула.

Оставаясь бесстрастным словно камень, лысый приставил рулон к правому уху и стал продавливать договор сквозь голову. Вероника слышала, что эта категория сотрудников сферы услуг не отличается бурной фантазией – самое оригинальное, что они могли придумать, так это с чавканьем поедать анализируемый документ. Ее же эксперт вообще применил наиболее распространенный вариант визуализации процесса, и этим, кстати, вызвал еще большее доверие, чем его лысина. Превращенная в нитевидную лапшу бумага червяками вылезала из его левого уха, неровными клочками оседая на полном плече.

– Уточняющий вопрос, госпожа Турчанова, – проговорил юрист. – Вы готовы в течение недели создать требуемую интерактивную видеопоследовательность и передать ее в собственность корпорации «Живые консоли» за 40 тысяч евро?

– Готова.

Сердце на мгновение остановилось – таких денег у нее никогда не было.

Последние сантиметры контракта пришлось вытаскивать из головы уже с другой стороны. Вероника ожидала, что обрезки станут нещадно рваться, однако юрист и здесь не отступил от стандарта – все прошло чисто и быстро.

– Ответ положительный, – сказал он и вынул из кармана пиджака карточку (ее ободок, кажется, сверкал ничуть не бледнее солнца). Девушка протянула свою, заметно менее яркую, и Кассий прокомментировал это действие вопросом:

– Запрос на трансакцию 400 евро. Подтверждаешь?

– Да.

Она постаралась уловить изменение цвета карточек. Но суммы на обеих – особенно на принадлежащей эксперту – были так велики, что перевод денег не отразился на яркости каемок. Вся процедура не заняла и трех минут.

22

Вы спрашиваете:

Что считаю

Я наивысшим счастьем на земле?

Две вещи:

Менять вот так же состоянье духа,

Как пенни выменял бы я на шиллинг,И

Юной девушки

Услышать пенье

Вне моего пути, но вслед за тем,

Как у меня дорогу разузнала.

Кристофер Лог. «Эпитафия»

– Выведи пространственную схему программы.

В воздухе над столом, слегка ретушируемая локальным освещением, стала полосами возникать структура «таракана». Это Чиппи сканировал его тело и заодно выделял разными цветами отвечающие за различные функции участки.

Таких участков оказалось 6 (каждый новый цвет сопровождался комментарием): 2 для приема визуальной и аудиоинформации и остальные – для генерации цельного мысленного образа, анализа присутствия объекта атаки, размножения и маскировки.

– Сколько у нас дают за насильственную рекламу, а? – поинтересовался Тима.

– Штраф от тысячи евро. Однако статья о внутрисемейном психологическом насилии предусматривает наказание от полутора тысяч евро.

– Ничего себе! Она нарушила 14-ю статью нашего брачного контракта: о сетевой сексуальной связи с кем-либо помимо меня! Она должна была уведомить супруга о своем намерении по меньшей мере за сутки. Суд примет это во внимание?

– Нет. Но он рассмотрит вашу претензию к Ирине в отдельном порядке.

– Вот и прекрасно. Я заплачу ей, а она – мне.

– Нарушение 14-й статьи вашего брачного контракта предусматривает штраф в размере до пятисот евро, что по меньшей мере 3 раза уступает твоему возможному штрафу, Тима.

– Ну и надоел же ты мне, буквоед! – вслух вскричал изобретатель. – Давай сюда список команд этого «насекомого» и не выступай.

Будь компьютер уверен, что хозяин занимается чем-то противозаконным, он наверняка вызвал бы полифаг. Но с самого начала работы на корпорацию особый отдел «Консолей» приклеил к Тиминой личной программе вполне легальный, зарегистрированный в Департаменте контроля участок кода, позволяющий сотруднику компании работать с любыми подозрительными файлами, в том числе похожими на вирусы. Иначе все разработчики не вылезали бы из полицейского участка. Тем не менее применять в общении с домашней программой терминологию вирусного программирования не рекомендовалось.

Как выяснилось, «таракан» управлялся последовательностями подергиваний за «усики». Прием аудиовизуальных данных об объекте следовало предварить однократным тянущим воздействием на оба отростка, торчащих из «головы» вируса. Тима расположил «насекомое» мордой к себе, глубоко вздохнул, прижал пальцем его тело и активировал программу. Вирус, словно разминаясь, пошевелил лапками и осмотрелся, усваивая текущую обстановку узла. Затем на его голове блеснуло стеклышко микрокамеры, и механический голос проговорил:

– Ошибка записи звука. Повторите ввод аудиоинформации.

– Сразу бы сказал, что надо, а то: «ошибка»! – обиделся Тима.

– Благодарю вас, прием данных завершен.

Изобретатель вновь обратился к инструкции пользователя – вторым пунктом значился ввод образа объекта, подвергаемого внушению. Тима ненадолго задумался, а потом просто приказал Чиппи образовать на столе уменьшенную копию Ирины. Она возникла перед мордой вируса, хаотично, но красиво подвигалась и неожиданно сообщила своим голосом (а одну строчку даже спела на популярный мотивчик):

 
И впрямь – какой цветок
Эффектнее, чем пакли клок? Какой лужок
Уютней кучи гравия? Какая речка
Журчит нежнее этих сточных труб?…[1]1
  Джек Клемо. «Достояние»


[Закрыть]
 

* * *

– Что это за самодеятельность?

– Для полноценного функционирования программы необходима запись голоса, – отозвался Чиппи. – Ввод запрашиваемой информации завершен.

– Молодец, – сказал Тима. – Может, все-таки деактивируешь копию Ирины?

Сняв вирус со стола, он осмотрелся, прикидывая, куда лучше всего будет его пристроить. Потом он вспомнил, что «таракан» сам найдет для себя наиболее удобную щель, и опустил его на пол. Программа повертела крошечной головкой, пошевелила усиками и затопала в соседнюю комнату.

– Слушай, а почему он не спешит спрятаться? – обратился Тима к компьютеру.

– Объект воздействия отсутствует на данном узле, – пояснил тот. – В случае появления кого-либо, кроме человека, активировавшего его, «насекомое» передаст управление блоку мимикрии и станет текстурно неотличимо от локального участка своего местонахождения.

– Умно! – восхитился изобретатель. – А что, можно подсмотреть, как оно размножается?

– В программу встроено возрастное ограничение, – охотно и, как показалось Тиме, злорадно пояснил Чиппи. – В непосредственной близости от лиц до 21 года этот процесс начаться не может. Обход запрета с помощью организации удаленного наблюдения также запрещен.

– Вот ведь гады!

– Передать сообщение по адресу?

– Ну, передай.

– Адресат не определяется, – после секундной паузы доложил компьютер.

– Ничего удивительного, – пробормотал Тима.

23

Когда Вероника вернула свой образ в компанию сотрудников «Консолей», они уже добились от секретарши подноса с бокалами. Имелась среди них и емкость для гостьи. Однако Кассий не сумел передать ей всю гамму вкусовых ощущений от напитка и был вынужден удовлетвориться привычным для хозяйки апельсиновым соком.

– Каково ваше решение, госпожа Турчанова? – спросил заместитель.

– Я согласна.

– Превосходно! Завтра утром по среднеевропейскому времени прошу вас явиться в лабораторию доктора Гномма. Я думаю, вам следует работать в паре – или, если угодно, тройке, – Коркин покосился на Норберта, – с Дмитрием Гамовым и его лаборантом. Лучше нашего молодого изобретателя вряд ли кто-нибудь сумеет объяснить вам, что именно от вас требуется.

Девушка протянула Коркину подписанный контракт (его целостность восстановилась сразу после исчезновения юриста) и бросила взгляд на Дюгема.

– Отпустим госпожу Турчанову? – бодро проговорил тот. – Я ее провожу.

Он поднялся и элегантно предложил подруге руку, ни на секунду не выйдя из роли солидного руководителя корпорации. Видимо, демонстрировать свои особые отношения с новой сотрудницей он не собирался, и Вероника подыграла ему: кивнула с чопорным видом и с достоинством последовала за Кайлом к выходу из кабинета.